Странички фронтового дневника

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

    Всякий раз, когда читаю фронтовой дневник моего отца, меня охватывает страх: как часто был он на краю гибели, сколько раз приходилось ему смотреть смерти в лицо…
   Вот несколько историй о фронтовых буднях отца, взятых из его дневника..

  Наша 5-я гвардейская воздушно-десантная дивизия сформировалась на территории Владимирской и Ивановской областей в декабре 1942 года. В начале февраля дивизию направили на Северо-Западный фронт, где во взаимодействии с другими частями ей была поставлена задача - разгромить немецкие войска в районе Старой Русы.
   К фронту шли ночью по лесам и болотам, по сырому снегу, по колено в воде. Через каждые 40-50 километров останавливались на отдых. Спали в брезентовых палатках или в “домиках”, слепленных из снега, а порой прямо на снегу, постелив небольшой слой еловых веток и плащ-палатку. Подушкой служил вещмешок, одеялом – солдатская шинель.
   На рассвете 14 марта моё подразделение, где я был телефонистом полковой роты связи, вступило в бой с немцами. Бои шли упорные, враг сопротивлялся и без боя не отдавал ни пяди нашей земли. Приходилось его выбивать буквально из каждого окопа, из каждого дота и дзота. Но после упорных и ожесточённых боёв наши части сломили сопротивление противника и перешли в наступление, продвинулись вперёд на 25-30 км, освободив много сёл и деревень. В том числе крупный узел сопротивления врага – село Черенцы, что стоит на берегу реки Ловать.
   Вот здесь-то я и получил своё первое боевое крещение. Ночью во время обстрела исчезла телефонная связь между штабом полка и штабом второго батальона. Командир роты  приказал мне найти неисправность линии и восстановить связь.
   Ночь была тёмная. Пробирался почти наощупь, не отпуская провод, тянувшийся по земле. За спиной у меня были две телефонные катушки, телефонный аппарат и винтовка. .
    И вдруг подо мной проломился лёд. Я оказался в ледяной воде, да видно не время мне было погибнуть -  спасли катушки, застрявшие по бокам воронки. Вылез я и пошёл дальше, и вновь лед, не выдержав тяжести моей амуниции, треснул, и опять я очутился в воде.
   В этом месте река уже была мелкой, и я напрямую побрёл к берегу. Тут же нашёл неисправность, наладил. Но, видимо, очень переволновался, нервы мои не выдержали, я сел, вылил воду из сапог и заплакал.
   Для меня, молодого, необстрелянного солдата, это было первым настоящим испытанием военного времени. Когда я рассказал в роте о своих приключениях, бойцы посмеялись и сказали:
   -  Ванюша, а ведь это ты принял обряд крещения. Вернёшься, вот увидишь, вернёшься с победой домой.
    Так оно и вышло. Прошёл всю войну, имею одно ранение. Воевал в Молдавии, Румынии, Венгрии, на Украине. Войну закончил в Австрии в районе Амштеттена, что западнее Вены километров на 200.
   А за умелые действия по восстановлению связи во время боёв на Курско-Белгородской дуге награждён медалью “За отвагу”.


ТЁЗКА

   История эта произошла во время войны. Из тыла на фронт а солдатам шли весточки от родных, а иногда и посылки. Получая их, солдаты непременно делились друг с другом домашними гостинцами.
   Вот и на имя отца однажды пришла посылка. Он тут же вскрыл её и, ещё не успев прочитать вложенное в неё письмо, принялся делить содержимое с товарищами по взводу. В посылках, как правило, присылали сдобу, вяленую рыбу, табак, спички, хозяйственное мыло, вязаные носки и варежки.
     И в этой посылке было примерно то же самое. Но отца очень удивило, что в ней среди всего прочего оказался кисет с табаком. Ведь его родные хорошо знали, что он не курит. Теплые, вязаные из овечьей шерсти носки обрадовали его очень.
    Он вначале не обратил внимания на обратный адрес, так как лишь прочитал, что посылка предназначена ему( фамилия, имя и отчество совпадали полностью). Отец со спокойной душой продолжал разбирать посылку, раздавая друзьям гостинцы. На дне посылки лежало письмо. Он развернул небольшой треугольничек, начал читать и вдруг понял, что сию минуту он разбирал посылку, предназначенную другому человеку. Делать нечего, пришлось просить товарищей вернуть только что розданные подарки.
   На следующий день, прихватив с собой уже раскрытую посылку, отец отправился в соседнее подразделение, где служил его однофамилец. Своего полного тёзку нашёл быстро, и, извинившись, отдал всё, что уцелело.
   Через два дня узнал, что тот солдат был убит во время боя.
   Но и это ещё не вся история. С тёзкой было связано ещё одно событие в судьбе отца. Однажды ему было велено явиться в штаб полка.
   - Вы – Михеев Иван Михайлович?
 - Да, это я, - подтвердил отец.
 - Будете телефонистом в штабе полка.
   Для  отца это было полной неожиданностью, ведь он никогда не занимался связью. Но раз надо, значит надо, приказы не обсуждаются – и приступил к работе.
   Ошибку обнаружили, когда стали оформлять документы. До войны тёзка отца работал на телеграфе и умел обращаться с аппаратурой, Выяснив, что он погиб, моего отца так и оставили на этой должности. Связистом-телефонистом он прошёл всю войну.

               





 В ДВУХ ШАГАХ ОТ СМЕРТИ

   Наш полк продолжал боевые действия на Полтавщине. Подошли к городу Котельва, где на юго-западной и западной окраинах обосновались немцы. Они оказали сильнейшее сопротивление. Пришлось выбивать противника из каждого двора.
   Битва за город длилась шестнадцать дней. Полк в эти дни беспрерывно вёл  боевые действия, уничтожал врага, освобождая наши земли от немецкой оккупации. Противнику пришлось отступать под натиском советских войск.
   Предстояло форсировать Днепр. Начались усиленные поиски плавсредств. Противник, казалось, и не придавал значения движению наших войск на другом берегу. Смотришь на берег, где стоят немцы, и видно, как они купаются, резвятся, бегают по берегу голышом. На выстрелы не отвечают. Очень, видимо, надеялись на то, что Днепр - река широкая и глубокая станет для нас непреодолимой преградой, что нам не перешагнуть её.
  Но тем временем переправочные средства в наших частях пополнялись и пополнялись.
   Мне было приказано установить телефонную связь от штаба полка до штабов стрелковых батальонов. Наблюдательный пункт командира полка был расположен на острове Яцков. Расстояние от берега Днепра до острова было метров пятнадцать при глубине два метра. Никаких переправ на острове не было, тянуть провод надо было по холодной октябрьской воде, сняв обувь и одежду. Со мной был ещё один сослуживец. Когда мы стали подходить к воде, со стороны противника начался обстрел переправы из дальнобойных орудий.
    Снаряды ложились со всех сторон. Мы не могли никак подойти к реке. Только подойдём к воде, – снова летит снаряд, и снова отступаем. Раза три пытались перебраться – и всё без толку. Всё же в очередной раз удалось отыскать брод, но только вступили в воду – опять снаряд. Спаслись чудом, сделали несколько шагов в сторону: снаряд упал как раз в том месте, где минуту тому назад были мы. Взрывной волной нас отбросило ещё метра на полтора и засыпало сырым песком, поднятым со дна. Опомнились, когда всё стихло.
   - Вася, ты жив? – спросил я друга.
    - Жив! – ответил он.
    - А ты как?
    - Жив!
    И мы снова стали перебираться на остров. Нам удалось уже приблизиться к командному пункту, когда новый снаряд грохнул за нашими спинами. Но, к счастью, всё обошлось, и мы благополучно выполнили приказ”.