Путешествие из Тюмени в Тарко-Сале

                Я  не  Радищев,  я  другой  -  непризнанный
                прозаик  и  философ  ( по  жизни).
               
                Глава  1         

                Войновка
     Хорошо  мы «погудели»  вчера.  А  что?  Святое  дело – 8  Марта  Международный женский день.  Поздравили  прекрасную  половину  человечества,  отметили  в  красном  уголке  экспедиции,  в общежитии продолжили. А  сегодня  рабочий  день.  Сидим  с  Мишей  Решетовым  в  вагончике,  а  вагончик  на  платформе  ж/д  состава,  а  состав  на  сортировочной  станции  Войновка  города  Тюмени.               
      Неделю  назад  вызвал  начальник  экспедиции  к  себе  в  кабинет  и  дал  ответственное  задание.  Доставить  в  поселок  Тарко – Сале  три  вагончика  по  железной  дороге.  Еще  год  назад  в  поселке  была  база  экспедиции – старый  деревянный  дом,  но  его  снесли,  мешал  какой – то  стройке.  А жить  где – то  надо,  работы  в  районе  поселка  ещё  не закончены.  Почему  мне  такая  «честь»?  Все  готовятся  к  полевому  сезону,  а  у  меня  своей  бригады  нет.  Специалист  без  опыта,  как  бы  и  не  специалист.  И  в  напарники  мне  Миша  Решетов,  тоже  техник  « на  подхвате».  И  вот  перед  нами  три  новых  вагончика – старший,  средний  и  младший.  Мы  разместились  в  старшем  вагончике,  средний  так  себе  вагончик,  «младший  вовсе  был  дурак».  Обстановка  спартанская  -  железный  вагончик  без  утеплителя,  есть  маленькая  печка  цилиндром,  умывальник,  спальные  места,  обитые  дерматином.  Но,  в  общем - то  нормально.  Развернули  спальники,  растопили  печку.  Пришлось,  конечно,  потрудиться.  Пару  старых  шпал  забросили  на  платформу,  раскололи  их  вдоль  топором,  нарубили  поленьев  небольших,  чтобы  в  печку  влезли.  Ну,  это  вместо  зарядки,  пила,  конечно,   не  помешала  бы.  Шпалы  пропитаны  креозотом  и  горят  жарко.  Состав  дернулся,  и  мы  отправились,  как  думалось,  в  недолгое  путешествие.   

                ГЛАВА 2

                Тобольск
      Вечером  прибыли  в  Тобольск.  Ночью  гоняли  наши  платформы  по  «сортировке», отцепляли,  прицепляли -  утром  стояли  в  каком - то  тупике.  Прошел  день,  прошел  второй,  к вечеру  похолодало  не  по  детски.  Середина  марта  это  не  май  месяц,  но  - 30  конечно  запредельно.  Печка  не  спасала  и  мы,  как  тараканы,  травленные  дустом,  скрутив  спальники,  бросились  в  сторожку  охраны.  Добрые  люди – впустили.  Пару ночей  «кантовались»  у  них,  спали  на  полу  в  спальниках,  днем  то  было  терпимо,  возвращались  в  вагончик.  Мороз  отступил,  потеплело,  запахло весной.  На  шестой  день  утром  я  проснулся  от  металлического  скрежета.  Мишка  вопросительно  выглядывал  из  спальника.  Я  поднес  палец  к  губам,  прыгнул  в  валенки,  набросил  ватник  и  схватил  топор.  Кто – то  пытался  открыть  дверь.  « Ну,  давайте, козлы,  открывайте, будет  вам  сюрприз».  Но тут  до  меня  дошло, что сломают  замок  и  будем  мы  всю  дорогу  с  открытыми  дверями  приветствовать  местное  население,  стоя  на  пороге  вагончика.  Я  повернул  ключ  в  дверях  и  резко  распахнул  дверь,  дико  закричав  и  размахивая  топором.  В  вольном  переводе  мой  крик  означал  «мой  дом,  моя  крепость».  Вид  у  меня  был  еще  тот.  Тощий  парень  ( да – да,  когда – то я  был  тощим),  в  трусах,  валенках,  ватнике  на  голое  тело,  лохматый,  грозно  сверкая  очками,  орет  как  резаный  и  машет  сверкающей  железякой  на  деревяшке.  Я  сам  себя  испугался.  Вот так  пещерные  люди  и  загоняли  мамонтов  насмерть.  Мужиков  было  двое  или  трое,  в  оранжевых  жилетах.  Ни  лиц,  ни  особых  примет  как  бородавки,  шрамы,  рога,  я  не  заметил.  Они  молниеносно  нырнули  под  вагон.  Было  понятно,  что  тренируются  ежедневно,  возможно  и  под  состав  на  ходу  так  же  прыгают.  Вся  наша  драгоценная  собственность  была  спасена  от  грязных  рук  этих  мародеров  с  большой  дороги,  а  конкретно  с  сортировочной  Тобольска.  А  может  я  ошибся,  и  они,  всего  лишь  хотели  спросить,  который  час  и  как  пройти  в  библиотеку?  А я их напугал.  Нехорошо получилось.  Но  нет  худо  без  добра.  На  следующий  день,  видимо  эти  же  мужики  прицепили  нас  к  отходящему  составу,  и  отправили  от  греха  подальше.  Не  спеша,  покачиваясь  и  постукивая  на  стыках,  наш  состав  доехал  до  Пытьяха.  Здесь  мы  долго  не  задержались,  но  бдительному  рабочему  с  длинным  металлическим  молотком  очень  не  понравилась  платформа  с  младшим  вагончиком,  и  его  отцепили.  Больше  этот  вагончик  никто  из  работников  экспедиции  не встречал  на  своем  жизненном  пути.  Выяснили,  что  темной – темной  ночью,  подъехал  кран,  подцепил  и  утащил  его   в  чью – то  нору.  Дальнейшая  судьба  неизвестна.

                Глава 3
               
                Сургут
     И  вот  мы  в  Сургуте.  Большой  сортировочный  узел.  Я  сейчас  только  так  воспринимаю  все  города,   которые  проезжаем. 
-  Мишка,  схожу  на  станцию,  узнаю,  когда  нас  отправят.  Уже  март  скоро  закончится,  а  мы  и  половины  пути  не  проехали.
Вокзал  был  старый,  деревянный,  выкрашенный  в  зеленый  цвет.  Наверно  должен  был  символизировать  природу,  но  колер  был  подобран  неудачно.  Я  прошел  вдоль  поезда,  перепрыгнул  между  вагонами  на  другую  сторону.  Сзади  меня  окликнули 
-  Ты  кто такой?
Я  обернулся  -  передо  мной  стоял  Дед  Мороз,  только  без  бороды.   « И  правда,  зачем  ему  борода,  Новый год  уже  прошел,  а  к  следующему  или  отрастит,  или  одолжит,  у  кого»   -  подумал я.  Коротко  бросил:  «Проводник».                Повернулся  и  пошел  дальше.  На  вокзале  решил  сначала  зайти  в  буфет.  Взял,  теплый  чай,   пирожок  с  яйцом  и  луком  и  большущий  беляш  с  мясом,  стараясь  не  думать,  где  тут  собака  зарыта.   Потому  что  таких  больших  беляшей  в  принципе  не  должно  быть.  Ну  а  если  там  все  же  говядина,  ничего  страшного.  Насладившись  пирожками,   счастливый   ( много ли  надо),  отправился  к  выходу.  И  здесь  меня  ждал  сюрприз   в  лице  Деда  Мороза  без  бороды  и  милиционера  в  форме.  Вылитый  дядя  Стёпа,  если  бы  ему  полметра  добавить.  Вздохнув,  я  направился  к  этим  сказочным  персонажам,  понимая,  что  они  по  мою  душу.
-  Ну  что,  покушал?  -  довольный  Дед  Мороз  скалил  щербатый  рот.  Я  шел  между  дядей  Стёпой – мини  и  Дедом  Морозом   без/б,  а  люди  оглядывались  на  нас,  перешептывались.  « Вора  поймали…. а  морда - то  какая  бандитская…. убил  кого?  очки,  гад,  нацепил».  Отдел  милиции  был  рядом  с  вокзалом.  Дядя  Стёпа – мини  завел  меня  в  большой  кабинет.
- Садись,  жди.
В  углу сидел  бомж  неопределенного  возраста,  где – то  в  диапазоне  30 – 60  лет.  На  расстояние  от  него  стояла  молодая  женщина  в  форме  и  раздраженно,  на  повышенных  тонах,  что – то спрашивала.  Суть  я  понять  не  мог,  речь  была  украшена,  как  бриллиантами,  ненормативной  лексикой  и  это  было  так  неожиданно,  что  все  остальные  слова  не  имели  значения.  Бомж  щерился,  скреб  грязной  пятерней  в   немытых  волосах  и  что – то  нечленораздельно  мычал,  но  там  вообще  нужен  был  шифровальщик  из  Генштаба  или  лингвист,  специалист  по  редким  языкам.  Явно  они  говорили  каждый  о  своем.  Да  и  амбре  от  бомжа  такое,  что  было  понятно,  его  не  из  бистро  на  Монмартре  доставили.  Зашел  еще  один  сотрудник,  но  не  в  форме,  и  ко  мне.
-  Ну  что,  в  твоем  случае  лучше  сразу  во  всем  признаться.
-  Конечно,  но хотелось  бы  узнать  в  чём.  Иначе  я  не  смогу  сформулировать  признание  так,  как  вам  нужно.
-  Есть  свидетели,  которые  видели,  как  ты  ящик  с  запчастями  экскаватора  раскурочил.
Я  вдруг  успокоился,  напряжение  ушло,  да  и  бомжа  увели  на  «длинном  поводке»,  дышать  стало  легче.
-  Нее,  я  только  ковш  отвинтил.  Он  у  меня  в  вагончике  лежит,  тряпочкой  прикрытый.
-  Вот  и  хорошо.
Опер  серьезно  смотрел  на  меня, и  я  понял,  что  шуточки  здесь  неуместны.  Опер  взял  меня  за  плечо  и  толкнул  к  двери.  Завел  в  соседний  кабинет.  За  столом  сидел  майор  и  сбоку  Дед  Мороз  б/б,  который,  склонив  голову  набок,  выводил  пасквильные  закорючки  на  листе  бумаги.  Закончив,  пододвинул  лист  майору.  Майор  рассматривал  мой  паспорт  и  временное  удостоверение  проводника,  отложил  их  и  взял,  как  я  понял,  заявление.   
-  Вот  заявление  от  гражданина  Санько,  что  он  поймал  вас  на  месте  преступления,  а  вы  убежали.
Я  посмотрел  на  гражданина – заявителя, а  он  ответил  честным,  незамутненным  взглядом,  полным  негодования  к  расхитителю  государственного  имущества.
-  Да  Дед  Мороз  просто  премию  хочет  срубить – сказал  я.
-  Почему  Дед  Мороз?  -  сразу   же  спросил  майор,  потом  внимательно  посмотрел  на  заявителя.
-  Есть  что – то,   но  это  Николай  Федорович.
-  Да  хоть  Муссолини.  Он  и  на   маму  родную  заяву  напишет,   лишь  бы  денежку получить.
-  Но – но,  щегол,  расчирикался  тут  -  встрял  Нико….Дед  Мороз  б/б.
Майор  дураком  не  был,  понимал,  что  все  «шито  белыми  нитками».
-  Ладно,  пойдешь  с  двумя  сотрудниками,  они  осмотрят  место  происшествие.  А там  видно  будет.
     Два  опера  шли  за  мной  и  обсуждали  местные  спортивные  соревнования.  Я  лихорадочно  вспоминал,  что за  экскаватор  и  как  я  мог  нарушить  его  целостность.
И  вдруг  вспомнил,  что  когда  отправлялся  на  вокзал,  перепрыгивал  между  вагоном  и  платформой,  на  которой  и  стоял  этот  злосчастный  экскаватор,  забодай  его  комар!  Поплутав  по  путям,  что  отрицательно  сказалось  на  настроении  моих  сопровождающих,  да  так,  что они  повели  меня  под  « белы  рученьки».   А  я  думал,  как там  Мишка,   дрыхнет   или  макароны  готовит  с  тушенкой.  Наконец  мы  подошли  к  нужной  платформе.   На  первый  взгляд  все  было  нормально,  гусеницы  не поржавели,  краска  не облупилась,  и  даже  ковш  был  в  наличии.  Мы  запрыгнули  на  платформу.  Ящик  с  запчастями  был  вскрыт,  железяки  валялись  по  все  платформе.  Старый,  слежавшийся  снег  был  истоптан  валенками,  огромными  валенками. 
-  Вам  йети,  снежного  человека  надо  искать.  Только  кто  им  валенки  катает -  сказал  я.
-  Ну,  хорошо,  следы  не  твои,  а  твой  напарник?  -  опер  вопросительно  посмотрел  на  меня 
-  У  него  вообще  39  размер.
-  Надо  бы  запчасти  сложить  на  место.  Давай  собери,  их  немного -  второй  опер  подтолкнул  меня  в  спину.  С  тупым  видом  я  поковырял  в  носу
-  Нее…мне  еще  мама в  детстве  говорила,  чтобы  я  чужое  руками  не  трогал,  особенно  запчасти  от  экскаватора.  Зачем  маму  расстраивать.
Один  из  оперов  хихикнул  -  Хорошая  у  тебя  мама,  умная.
-  А то!
Спрыгнув  с  платформы,  отправились  к  вагончикам.  Мишка  стоял  на  пороге,  распахнув  дверь,  как  швейцар  у  входа  пятизвездочного  отеля.  Хотя  вид  у  него  был  еще  тот.  Аккуратная  редкая  бороденка  превратилась  в  козлиную  черную,  как  у  казахского  персонажа  сказок  Алдар – Косе.  Даже  ливрея  с  позолотой  не  исправила  бы  впечатление.
-  Миша,  убери  капканы,  это  свои. 
Опера  посмотрели  по  сторонам  и  поднялись  в  вагончик. 
-  Ты  вроде  говорил,  что  сопровождали  три  вагончика.  А  где  третий? -  спросил,  который  постарше.  Я  пожал  плечами  -  Продал.
-  Где, кому?
-  В  Пытьяхе,  кому  не  помню.
Опер  достал  блокнот  и  хотел  записать  информацию
-  Нет, нет,  не  пиши.  Отцепили,  что – то  с  колесной  парой.  Отремонтируют  и  отправят.
Опера  внимательно  осмотрели  наше  жилище,  даже  в  печку  заглянули.  Что  искали,  не понятно.  Старенькие  спальники,  рюкзак  с  тушенкой  и  крупами,  макаронами.  Продуктов  мало  осталось,  не  рассчитывали  на  долгую  дорогу.  Мишка  дернул  меня  за  рукав  и  зашептал
-  Я вчера  во  втором  вагончике  был,  холодно  на  платформе  то,  ну  и…..
-  Что  «ну  и»?
-  Да  картонку  с  дерьмом  не  выбросил.  Замерзла,  наверно.
-  Ну  и  что?  У  тебя  там  драгоценности  спрятаны?  Так  пусть  бравые  ребята  и  ковыряют. 
-  Вы чего  там  шепчетесь? -  уставился  на  нас  старший  опер
-  Да  вот  интересно,  а  стенки  простукивать  будете?
-  Шутник?  Я   тебя  на  пару  суток  в  «обезьянник»  бы  определил.
-  Да  ладно,  я  молчу.
Перешли  ко  второму  вагончику.  Мишка  открыл  дверь  и  бросился  внутрь,  схватил  кусок  картона  и  прислонил  его  к  стенке  вагончика.  То,  что  опера  профессионалы  своего  дела,  стало  понятно  по  вспыхнувшему  азарту  в  их  глазах.
-  Всё!!  Попались!!
Они  буквально  протекли  в  дверь  вагончика.    Опер  с  торжествующим  видом  схватил  картонку,  будто  нашел  пропавшую  икону  Андрея  Рублева,  но  там  была  всего  лишь  замерзшая  инсталляция  неизвестного  широкой  публике,  но  где – то  даже  талантливого  автора,  Миши  Решетова.  Лет  через  сорок,  что – то  похожее  появится  на  одной  из  улиц  нашей  столицы,  как  произведение  искусства.   Но  это  уже  другая  история.  Целый  шлейф  эмоций  промелькнул  на  лице  опера – торжество,  недоумение,  обида,  брезгливость.  Второй  опер  поднял  глаза  к  потолку и  что – то  там  рассматривал,  насвистывая  «Марш  энтузиастов»
-  Еще  стихи  Маяковского  продекламируй,  -  подумал  я,  падая  с  платформы,  давясь  от  хохота.  Склонился  над  рельсом,  трясясь.  Со  стороны  можно  было  подумать,  что  я  рыдаю,  не  в  силах  разобрать  марку  стали,  из  которой  выплавлен  этот  идеальный  рельс.
    Обратно  возвращались  молча.  Майор  отдал  мне  документы и  на  этом  моя  карьера  взломщика  экскаваторов  закончилась.  Правда,  с  тех  пор  держусь  подальше  от  этой  техники,  тянет  чего – ни будь  открутить.  Протоптанной  дорожкой  я  вернулся  в  наш  разбойничий  притон.  Мишка  тут  же  устроил  мне  допрос,  но  мне  это  было  знакомо,  не  первый  раз  за  сегодняшний  день.
-  Скажи,  чего  они  искали,  почему?
-  Наркотики,  оружие,  детские  мягкие  игрушки,  -  тупо  смотря  в  пол,  медленно  выдавил  я  из  себя.
-  Ты  представляешь,  сколько  тебе  светило,  если  бы  все  это  нашли.

-  Почему  мне? -  Мишка  ошарашено  уставился  на  меня.
-  А  за  игрушки  вообще  пожизненно…. воспитателем   в  детсаду.  Ладно,  не  переживай,  я  тебя  не  сдал.  В  Тюмень  вернемся,  ты  мне  должен  будешь.
Помолчав,  я  добавил:  -  Если  вернемся.
      Надежда  на  то,  что  нас  отправят  из  этого  гостеприимного  города,  улетучилась  через  два  дня.  Тобольский  синдром  оказался  заразным.  Сургут  подхватил  эстафету  и  явно  собирался  улучшить  предыдущий  рекорд.  Я  вспомнил  картину  «Ходоки  у  В.  И.  Ленина»  и  пошел.  Тем  более что  был  похож  на  одного  из  них.  Ну  лет  так  через  двадцать.  Кабинетов  техслужб  на  удивление  оказалось  много,  все  мне  были  рады  и  чтобы  другие  разделили  эту  радость,  меня  отправляли  к  ним.  Справедливости  ради  могу  заметить,  что  никто  не  посылал  меня  лесом,  в  баню  ( от  бани я  бы  не  отказался)  или  на  короткое  ЗАБОРистое  слово.  Через  неделю  я  влился  в  коллектив,  все  со  мной  здоровались  с  дежурным  вопросом:  Вы  еще  не  уехали?  В  диспетчерской,  на  двери  которой  надпись  « Посторонним  вход  воспрещен»,  мне предлагали  чай  с  сахаром,  но  без  бутербродов.  Наконец  меня  осенило.  Будь  я  постарше  и  поопытнее,  давно  бы  догадался.  Ну,  конечно,  нужна  была  энная  сумма,  которой  у  меня  просто  не  было.  Экскаватор  же  помешали  загнать  местным  оленеводам.  По  межгороду  позвонил  в  экспедицию  и  изложил  наше  безвыходное  положение.  Через  пару  дней  на  станции  объявился  Супермен,  в  лице  зама  по  хозчасти  Рязанова.  Кого  он  напоил,  кого  отравил,  подмазал,  я  не  в  курсе,  но  на  следующий  день  мы  смотрели  на  пробегающие  сосны  за  окном  и  весело  напевали:  Вагончик  тронется,  перрон  останется….  Платочки  белые,  менты   печальные.

                ГЛАВА  4

                Пыряяха

В  Сургуте  уже  чувствовалась  весна,   апрель,  а  мы  догоняли  зиму.  Поздно  вечером  состав  остановился  на  сортировочном  узле  среди  тайги  с  романтическим  названием  Пыряяха.  Как  я  понял  в  честь  местной  речушки.  Яха  и  означает  «маленькая  речка»,  а  кого  «пыряли»   на  ней,  история  умалчивает.  Утром,  растопив  печку,  напугав  небритой  рожей  умывальник,  оставив  на  хозяйстве  Мишку,  отправился  к  одиноко  стоящему  дому,  логично  решив,  что  местное  начальство  только  там,  если  только  не  предпочло  берлогу.  Да,  я  не  ошибся.  Мужчина  средних  лет  сидел  за  столом,  склонившись,  и…..  выжигал  на  доске  какой  - то рисунок.  На  меня  он  даже  не  взглянул,  будто  к  нему  каждые  пять  минут  заходили  проводники,  подводники  и  повара.
-  Здравствуйте.
-  Угу,  здрась, -  ответил  начальник  Пыряяхи,  после  долгой  паузы.  Головы  он  так  и  не  поднял,  только  время  от  времени  высовывал  кончик  языка  между  тонких  губ и  мгновенно  убирал.
-  Похоже  на  змеиное  жало, -  сказал  я,  намекая  на  его  язык.
-  Нет,  это  звездолет,  исследующий  дальний  космос, -  имея  в  виду  картинку,  которую  выжигал.
-  Извините,  что  вмешиваюсь  в  творческий  процесс.  Вижу,  что  вы  очень  увлечены,  но  хотелось  бы  узнать,  когда  наш  состав  отправят  дальше.  Мы  прибыли  вчера  вечером.  Нас  двое,  сопровождаем  два  вагончика  до  станции  Пуровск.
-  Угу,  да,  ммм….  Проводников  мы  отправляем  в  первую  очередь.  Сейчас  бригада  из  Ханымея  прибудет,  прицепят  вас  к  отходящему  составу  и привет  Пуровску.
-  Вот  номера  наших  платформ, -  я  положил  бумажку  с  цифрами  на  стол.  За  все  время  начальник  так  и  не  поднял  головы.  Может  у  него  аномальное  зрение?  Видит  лысеющим  темечком.  Черт  его  знает,  кто  тут  в  этой  Пыряяхе  водится.  Отойдя  на  всякий  случай  к  двери,  потоптался  минут  пять  и  вышел.  Внутренний  голос  как – то  противненько  хихикал.  Прибыл  маневровый  тепловоз  с  бригадой.  Все  как  на  подбор,  в  оранжевых  жилетах.  У  них  началась  работа,  а  я  пошел  завтракать.
«  Вот  лафа,  ничего  не  делаешь,  а  тебе  еще  и  деньги  платят», -   но  вспомнив  местного  начальника,  решил,  что  платят  мало.  Про  Сургут  я  уже  не  вспоминал.  Нас  отцепили,  прицепили,  покатали  по  всей  «сортировке»  показав  все  достопримечательности  Пыряяха,  такие  как  сосны,  елки,  кедр,  блестящие  рельсы  и  напоследок  остановили  рядом  с  вагоном  угля.  Это  конечно  не  «Даная»  Рембрандта  из  коллекции  Эрмитажа,  но  можно  поразмышлять  о  тяжком  труде  шахтеров  и  не  думать  о  всяких  глупостях.  Больше  месяца  уже  тащимся.  Утром  нас  встречало  солнце,  ветер  и  веселые  местные  елки.  Вагона  с  углём  рядом  не  было.  На  севере  он  был  нужнее,  чем  мы.   Стоял  почтовый  вагон,  но  прямо  на  наших  глазах  нагло  отправился  в  сторону  Карского  моря.  По  привычке  напугав  умывальник,  я  направился  к  дому  начальника  ст.  Пыряяха.  Так  повторялось  в  течении  десяти  дней.  В  последствие  такую  ситуацию    назовут  «День  Сурка».   На  пятые  сутки  мы  обнаружили,  что  исчез  второй  вагончик.  Ворвавшись  к  начальнику  Пыряяхи  и  на  вопрос:  - Почему…  тра – та – та…  та – та – та  вашу……ать??!!  -  он  наконец  поднял  голову  и  не  мигая  уставился  на  меня.  Мне  уже  было  фиолетово,  пять  дней  мы  тут  просидим  или  три  месяца.  Скоро  грибы  пойдут,  ягоды,  да  и  топор  у  нас  есть  -  не  пропадем.  Отсюда  же  никуда  не  дозвониться.  А  сезон  полевой  окончится,  попутными  товарняками  куда – нибудь,  да  и  приедем.
-  А  мы  вас  отправили  сегодня  ночью.  Почему  вы  вернулись?
-  У  меня  носки  на  ёлке  сохли,  я  за  ними.  Сейчас  обратно  побегу, - ответил  я.
Взгляд  Семена  Ивановича  оборвал  меня  посреди  тирады.  Глаза  у  него  были  на  выкате,  и  мне  показалось,  что  на  мгновение  зрачок  закрыла  пленка,  как  у  хамелеона,  и  опять  он  смотрел  не  мигая.  Я  выскочил  на  крыльцо.  Вслед  прокричали: -  Завтра  отправим.  Завтра  мы  остались  без  завтрака.  Кончились  продукты.  Деньги  были,  а  продуктов  не  было.  Ближайший  магазин  в  вахтовом  поселке  Губкинский,  а  это  10  км  или  12.  Это  уже  не  имело  значения.
-  Мишка,   ты  сходи  сегодня   к  Семену  Ивановичу,  узнай,  куда  он  нас  в  очередной  раз  отправил,  а  я  в  Губкинский,  продукты  куплю.  Туда – обратно,  надо  до  темноты  успеть.  Хорошо,  если  попутка  попадется.  Забросил  пустой  рюкзак  на  плечо  и  пошел.  Три  километра  вдоль  «железки»,  а  потом  дорога  свернула  в  лес.  Идти  было  легко,  дорога  укатанная,  но  машин  до  самого  поселка  так  и  не  было.  Магазин  нашел  быстро,  но  он был  закрыт.  Посмотрел  на  табличку  с  временем  работы,  на  часы.  Открыто,  а  по  факту  закрыто.  Огляделся,  никого  нет,  все  работают.  Зашел  в  общагу,  нашелся  один  неработающий.  На  вопрос,  где  продавщица,  похромал  к  окну,  ткнул  пальцем:  -  Вон  дом  частный,  там  она  живет.  Постучи,  откроет  магазин.
И  точно,  без  разговоров  вышла,  пошла  к  магазину.  Я  потирал  руки:  -  Сейчас  тушенки  куплю,  картошки  сухой.  Обломался,  вся  полка  с  консервами  заставлена  рыбными  фрикадельками  в  томатном  соусе  с  овощным  гарниром
-  Ну  что  стоишь,  смотришь  -  не  музей,  брать  будешь?
Я  раскрыл  рюкзак.
  -  Ну  и  ладно,  фрикадельки  тоже  пища,  и  не  помрем,  рис,  макароны  еще  есть, -  размышлял  я,  вышагивая  по  дороге  обратно.  Попуток  не  было,  зато  заметил  крупные  собачьи  следы,  которых  не  было,  когда  шел  в  поселок.
-  Здоровый  пёс  пробежал,  а  чего  это  он  по  тайге  бегает,  вдали  от  поселка?   
Резко  остановился:  -  Какая,  на  фиг,  собака.   Это  волчьи  следы.  А  ведь  от  него  фрикадельками  не  откупишься.  Стоит,  гад,  за  поворотом,  лапы  в  боки,  поджидает  меня.
За  поворотом  никого  не  было.  Сзади  загудела  машина.
Мишка  даже  не  отреагировал  на  мое  появление.  Молчал,  сидел  на  своей  плацкарте  и  сосредоточенно  рассматривал  противоположную  стену.  Я  сел  рядом  и  минут  пять  смотрел  туда  же,  но  ничего  интересного  не  увидел.
-  Два  кандидата  в  дурку, -  больше  ничего  в  голову  не  пришло.
-  Да  мы  просто ещё  не  пожрали.  Мишка,  печку  кочегарь,  сейчас  фрикадельки  дегустировать  будем.
«День  сурка»  повторился  еще  пять  дней.  Фрикадельки  с  гарниром  мы  кушали  с  закрытыми  глазами.  После  очередного  посещения  клуба  любителя  выжигания  по  дереву  и  изучения  макушки  представителя  чужой  расы,  хотя  макушка  была  вполне  человеческой,  да  и  обещания  отправить  нас  первой  «вечерней  лошадью»,  тоже  говорили  о  земном  происхождении,  я  вернулся  в  вагончик,  взял  топор  и  стал  тупо  его  натачивать.  Для  чего  я  это  делаю,  объяснить  не  мог,  но  вопрос  этот  себе  задавал  в  течение  всего  процесса.  Процесс  был  продолжительным.  Я  пропустил  прием  пищи,  о  чем  не  жалел.  Наконец  отложил  брусок,  глянул  на  блестящее  лезвие  топора.  В  нем  отразилась  моя  хмурая  рожа,  щелкнул  ногтем  по  лезвию,  раздался  нежный  мелодичный  звук.  Средневековый  менестрель, тьфу  ты,  палач  много  бы  отдал,  чтобы  заполучить  такой  инструмент.
-  Мишка,  бери  топор,  можешь  сбрить  свою  козлиную  бороду
-  С  какой  это  радости, -  пробурчал  Решетов.
-  Мы  завтра  поедем…  или  не  поедем
-  Этому  уравнению  десять  дней  исполняется.
Ночью  мы  проснулись  от  того,  что наш  дом  равномерно  постукивал  на  стыках.  Инстинкт  самосохранения  у  представителя  чужой  расы   (в  чем  я  уже  не  сомневался)
сработал  четко.

                Эпилог.

   Поезд  мчался  вдоль  левого  берега  реки  Пяку – Пур,  вернее  вдоль  пойменного  леса.  Впрочем, мчался  громко  сказано,  полз  не  спеша,  как  гигантская  гусеница.  Так же,  не  спеша,  поезд  вполз  на  станцию  Пуровск – конечный  пункт  назначения.  С  окончанием  пути  я  конечно  поторопился.  Надо  было  ещё   добраться  до  Тарко – Сале,  а  это  10- 12  километров  (какие  то  магические  километры) ,  приехать  обратно,  сдать  начальству  эти  два  вагончика.  Как они  будут  транспортировать,  это  уже  их  проблемы.  Первым  делом  я  кинулся  искать  второй  вагончик.  А  вот  и  он,  стоит,  как  ни  в  чем  не  бывало.  Снаружи  все  нормально,  а  внутри….  внутри  вагончик  был  пуст  от  слова  совсем.  Печку  утащили  вместе  с  трубой,  плафоны  все  выдраны,  умывальника  нет,  дерматин  с  сидений  ободран,  линолеум  с  пола  срезан.  А  так  « всё  хорошо,  прекрасная  маркиза,  всё  хорошо,  всё  хорошо».
   Бросили  жребий  кому  идти  в  поселок.  Жребий  выпал  Мишке…. пошел  я,  мне  привычнее.  Выглядел  я  цивильно,  у  меня  не  было  козлиной  бороды  и,  встречные  машины  и  звери  не  будут  шарахаться  в  сторону.  Снега  было  много,  но  в  валенках  не  пройти,  на  дороге  лужи.   Конец  апреля.  Что??!!  Конец  апреля?!  А  выехали  мы  девятого  марта,  если  я  не  ошибаюсь.  Как  же  давно  это  было.  На  выходе  со  станции  я  остановился.  Дороги  не  было,  была  бобслейная  трасса  в  одну  колею.  Хорошо  ещё  без  виражей,  но  с  лужами,  которые  не  обойти.  Для  машин,  чтобы  разъехаться,  были  сделаны  «карманы»  по  обочинам.  Я  подождал  попутку,  но  почему  то  ехали  только  на  станцию,  плюнул  и  потопал  в  зимних  ботинках  по  этим  лужам,  как в  детстве.  Шел  будто  в  тоннеле,  справа  ледяная  стена,  слева  стена,  под  ногами  сырой  перемешанный  колесами  снег  и  вода,  вода,  вода.  А  над  головой  безоблачное,  голубое  небо.  Мне  повезло,  километра  через  три  меня   нагнал  «Трумэн» ЗиЛ – 157К  и  подвез  до  самого  Тарко – Сале.  На  переправе  через  Пяку – Пур  пришлось  ехать  с  открытыми  дверками.  Больше  было  похоже  на  заплыв,  чем  на  езду.  А  так  все  нормально.  В  Тюмень  мы  вернулись  26  апреля  1981 г.