Глава 18. Новый подозреваемый

(понедельник, 21:00)

Все находящиеся в комнате, не исключая и людей в форме, в невольном изумлении уставились на Профессора, а тот скромно отошел в сторону, освобождая место у ниши. Полковник мгновенно подскочил к сейфу, распахнул его, а взорам присутствующих предстали девственно чистые, окрашенные коричневой краской металлические полки, покрытые лишь толстым слоем вездесущей пыли. Котов негромко, но очень отчетливо выругался и растерянно посмотрел на Антонова.
— Забрала жена Вашу заначку, гражданин начальник, — сказал в наступившей гробовой тишине старичок, — но я свое дело сделал.
На Котова было больно смотреть. Ведь он рассчитывал, что в сейфе лежал пусть не пакет с деньгами, но хотя-бы ключ к тайнику, где они спрятаны, поэтому оказался страшно разочарован увиденным. Но, тем не менее, полковник быстро совладал с собой и ответил:
— Спасибо! Я свое тоже сделаю.
— А как Вы узнали код замка? — спросил у Профессора ничего не понимающий Антонов.
Тот хитро улыбнулся.
— Вы же сами сказали, раньше секрет прямо на дверце был нацарапан, его хоть и закрасили, но разобрать можно. А когда печатали бумажку, цифры перепутали. Должно быть «50Л 30П 20Л», а написали «50Л 20П 30Л». Да еще и наклеили листок прямо на старую надпись. А так-то сейф очень серьезный, Сан-Галли, конец 19 века! Если код не знать, с ним возни на целый день.
Старичок многозначительно посмотрел на расстроенного Котова, довольный тем, что успеет в колонию до отбоя, а за полковником теперь числится должок, и вместе с людьми в форме покинул кабинет. Васильич побежал их провожать. А криминалист тем временем быстро проверил внутреннее отделение сейфа на наличие отпечатков, и следователь отпустил и его тоже. Они с Котовым вновь остались в кабинете вдвоем.
— Вот такие дела, товарищ майор, — сказал начальник полиции, судя по виду, еще не оправившийся от удара, — давненько я так в лужу не садился. И со шкафом пролетел, и с сейфом, а вдобавок к уголовникам в должники попал. Придется точно тебя ликвидировать, чтобы не разболтал никому о моем позоре. Но ответь мне, пока еще живой, зачем Ракитину понадобился пустой сейф?
— Значит в субботу он не был пуст, — предположил Антонов. — Артем провел тут десять-пятнадцать минут. За это время вполне можно открыть сейф, забрать деньги Бабушкина и уйти. Если он раньше работал здесь, то наверняка знал правильный код, а ошибочная надпись на дверце вряд ли могла ввести его в заблуждение.
— Логично, — кивнул полковник, — но неверно. Вытащив из сейфа деньги, Артем не стал бы скакать где-то всю ночь и не приехал утром к Главе таким взъерошенным. Да и экскурсия к Бабушкину ему бы не понадобилась. Он припрятал бы миллионы в укромном месте и сидел сейчас тише воды, ниже травы. А значит, денег в сейфе не было. Либо там лежала подсказка, где они спрятаны. Вот только я одного не пойму, почему Ракитин не задвинул шкаф на место?
— Не знаю, — пожал плечами следователь, — наверное, сильно торопился. Ведь кабинет все-равно пустует, кто в него зайдет? Может Артем планировал вернуться сюда в понедельник, чтобы спокойно навести порядок? Но не успел.
— Скорее всего, — кивнул полковник. — Ладно, товарищ майор, продолжай следственные действия, допрашивай всех, кого надо, квартиру Бабушкина перешерсти. С родителями Ракитина еще разок побеседуй, попробуй у него дома улики поискать. А завтра распечатку переговоров получим, может и там чего накопаем. Жеребцову я команду дам, пусть хоть землю носом роет, но установит, чем занимался Артем две последние ночи перед смертью. Если узнаем это, то и на преступника, и на след пропавших денег выйдем. Ладно, поехали по домам, поздно уже. Тебя подвезти?
Котов хотел было подняться, однако Антонов неожиданно остановил его.
— Товарищ полковник, я ведь делом о взрыве у Бабушкина не занимаюсь, и всех подробностей не знаю. Но ходят слухи, будто дома у редактора взорвался совсем не газовый баллон, а настоящая бомба. Но кто именно подложил ее Андрею Николаевичу? Личность этого человека установили?
— Эх, — вздохнул Котов, — ну вот что с тобой таким дотошным делать? Даже в газете сегодня написали, как все было. Мне дураку, и то стало понятно — Бабушкин напился, закурил возле баллона, тот и взорвался. А вы в полиции вместо того, чтобы работу свою работать, теории заговора строите, бомбу несуществующую выдумываете. А сами даже собственных граждан защитить не можете, они у вас то взрываются, то в колодцы падают! Доигрались — теперь и газету некому выпускать… Соловьев, кстати, сегодня меня звал в главные редакторы, но я отказался. У нас тут поспокойнее будет.
Следователь решил благоразумно промолчать, а полковник продолжал.
— Лучше бы тебе не вдаваться в подробности этого дела, товарищ майор, — сказал он, барабаня пальцами по столу, — меньше знаешь, крепче спишь! Говорю тебе сейчас абсолютно серьезно. Но ты вообще, с какой целью таким вопросом интересуешься?
— Да с очень простой, — объяснил следователь, — а если человек, подкинувший взрывчатку в квартиру Бабушкина, нашел там подсказку, где редактор прячет деньги? А после забрал их и убил Артема Ракитина, чтобы тот не путался у него под ногами?
Котов сначала небрежно ухмыльнулся, но потом очень сильно задумался и замолчал на несколько минут, пристально разглядывая свои руки. А перед его глазами вдруг всплыло добродушное лицо милейшего Вилена Егоровича Смирнитского.