Правдивая ложь

Однажды доцент кафедры общей механики Василий Васильевич Кукушкин был, кроме всех своих многочисленных добродетелей, ещё и активным общественником.

То комсоргом, то парторгом, то финоргом, а то и даже самим страхделегатом и даже целым лектором общества "Знание"!

Поэтому, когда председатель институтского месткома профсоюза запросился на покой, то кандидатура к.т.н, доц. Кукушкина всплыла сама собой. Да и всплывать-то не потребовалось, она просто витала в воздухе.

Воцарился он в крошечной месткомовской комнатёнке и потёк к нему народец вузовский кто с нуждой, кто с просьбой. Кому путёвочку в Ессентуки для себя либо больной жены, кому детишек в пионерский лагерь отослать, кому матпомощь выписать, кого и в очередь поставить на гараж, дачный участок, машину или квартиру.

Не живётся людишкам податным спокойно. Вечно им что-то нужно. Растут многообразные потребности советских трудящихся.

Ключи от кладовых висели на шее у ректора и людей своих он любил, да только вот не любил посетителей.

Поэтому новоявленный предместкома Василий Васильевич Кукушкин с его отдельным кабинетиком пришёлся очень кстати. О него, как о волнорез разбивались волны педработников. А ректор в тишине распределял блага мирские.

Одному большому начальнику так же пригодился Пётр с ключом на воротах.

Так и доцент В.В.Кукушкин стоял с ключами ... то есть сидел без ключей на приёме населения и каждого мог утешить если не путёвкой, то уж хоть добрым словом. Все сотрудники, понимая ситуацию с распределением матблаг, относились к председателю месткома с симпатией.

И вот как-то раз, дело было в январе, случилась в месткоме горящая путёвка в сочинский санаторий. Никому она была не нужна.
Январь месяц не самый курортный, к тому же образованцы как раз в это время плотно задействованы на экзаменационной сессии.

И поскольку по профсоюзной линии было затишье, а от львиной доли своей учебной нагрузки председатель был освобождён, то он, с разрешения ректора, поехал по путёвке сам.

Там подобралась приятная интеллигентная компания. Время пролетело незаметно. Процедуры, массаж, грязи, лечебная физкультура.
Купаться в штормовом январском море было не комильфо, поэтому мужчины большей частью сидели, развалясь в шезлонгах на огромном балконе гостиничного номера. Хорошо было вести задушевные разговоры часами напролёт, одевшись в спортивные костюмы и укутавшись одеялами прямо над беснующимся морским прибоем.

Но даже за такие невинные удовольствия приходится платить. За пару дней до завершения срока заезда на самом кончике носа профсоюзного босса вырос огромный фурункул.

Санаторий был перворазрядный, как и его персонал. Врачи переполошились, сгоняли за лучшим хирургом, который изнутри носа, ловко, не оставляя снаружи шрама, вскрыл и прочистил нарыв. Потом страдальцу делали многочисленные анализы и переливания крови, не говоря уже о противостолбнячных уколах и кварцевом прогревании. Одним словом, лечили, как в кремлёвской больнице.

Ко дню отъезда домой опухоль совсем спала и осталось только покраснение.

Поезд из Сочи пришёл в Самару сразу после полуночи. Сын, встречавший  отца с поезда, рассказывал, что первое, что бросилось… нет, ударило в глаза, был ярко-красный нос курортника, сияющий даже в кромешной темноте ночного перрона.

Юрий Никулин в фильме "Самогонщики".

Наутро доцент В.В.Кукушкин приступил к своим общественным обязанностям. Кончался январь, начинались каникулы, и народ потянулся за путёвками на институтскую лыжную турбазу и в профилакторий.

Безусловно, личность председателя месткома теперь стала более интересна народу, чем какие-то путёвки.

– Что с вами? Что случилось?
– Да понимаете, фурункул вскочил. Переохладился на ветру…

Лица профессорско-преподавательского состава института расплывались в лукавых улыбках.

– Ха-ха! Да ладно уж вам! Шалунишка! Поехал-то без жены. Ну и правильно, надо же оторваться, мы не ханжи какие-то, всё понимаем. Девушки, скучают в межсезонье. А где девушки, там и вино.
Всё нормально! Показали себя мужиком. Я бы тоже своего не упустил. Не волнуйтесь, останется между нами, супруге вашей ни слова, клянусь честью профессора!

И так продолжалось битую неделю. Краснота упрямо не хотела сходить, о чём, впрочем, предупреждал санаторский эндокринолог. И, что характерно, все заверяли смущённого Василия Васильевича, что не проболтаются его жене, которая мало того, что неразлучно проживала с ним на одной жилплощади с самой свадьбы, так ещё и в том же институте работала.

Но… тайна есть тайна. Её надо уметь хранить.
Поэтому разговоры о диком загуле председателя распространялись в коридорах института полушёпотом.

Затюканный предместкома даже попросил секретаршу красивыми буквами написать цветными фломастерами и повесить на двери кабинета следующий текст:

                "Уважаемые члены профсоюза!
                Я простудился на зимнем морском ветру.
                У меня красный нос из-за фурункула.
                Я не пил и не гулял с девушками.
                Пожалуйста, переходите сразу к делу".

Ничего не помогало.
Более того, эффект был обратным. В местком потянулись и те, кто отродясь туда не хаживал. Приезжали со всех корпусов, разбросанных по городу.
Всем захотелось почитать прикольное объявление и поглазеть на настоящего мачо.

Наконец, к исходу второй недели терпение доцента Кукушкина лопнуло, и он понял, что так жить нельзя и надо что-то менять.

Первому же вошедшему посетителю, как только его глаза округлились, и изо рта, расплывшегося в голливудской улыбке на все 23 зуба, выскочил основной вопрос философии "Что с вашим носом?"  наш профсоюзный лидер провозгласил:

–  Понимаете… я поехал в Сочи тайком от жены, один. Ей  сказал, что сильно буду занят с экзаменами и поставлю раскладушку на кафедре. Подгадал сезон, когда местные девушки простаивают. Могу я хоть раз в жизни побыть самим собой? Я уже осатанел от семейной жизни! Бары и рестораны там, кстати, в январе тоже простаивают. Кое-где цены снижены. Почти везде предлагают сначала попробовать. Кавказское гостеприимство. Бывало, так напробуешься, что уже и заказывать не надо. На закуске тоже здорово экономил. Новый бар – новая девушка. Они изголодались и набрасываются, как тигрицы. Утром у нас у всех троих-четверых во рту всё горит. Заказывал в номер бутылочку: Цинандали, Ркацители, Цоликаури, Гурджаани, – всего и не упомнишь. Но годы-то уже не те,  и вот когда догонялись денатуркой с соседями по купе, они уже после Сызрани заметили нос. Смеялись, на прощание дразнили самогонщиком.

Больше всего обескураживает то, чего больше всего ждёшь.

– … Э….э…хм…гы…гы… Ха-ха-ха!!!!! Ну вы и юморист, Василий Васильевич!! С вами не соскучишься. Ну в это можно было бы поверить, если б мы все вас не знали. Да вы же святой человек! Все знают, что к спиртному не притрагиваетесь даже на банкетах после защиты. Нас всех жёны запилили, в пример ставят! А супруга ваша!  Фигура юной девушки! Королевская стать! А какое обаяние! С ней пять минут поговоришь - как на курорт съездил! Да какой же дурак от такой женщины будет на сторону смотреть! Это ж кем надо быть, чтобы её на прошмандовку променять?
А нос-то ваш, кстати, смахивает на последствия фурункула, так ведь? Там ведь зимой только кажется, что море, пляж, а на деле ветер такой холодный, что вмиг прохватит. Точно, точно, это же фурункул у вас на носу вскочил! Так, всё ясно с вами!! Бедняга! Знаете, есть одна хорошая мазь….

И долго ещё в институте сочувственно судачили о несчастье, случившемся с достойнейшим человеком, слишком порядочным и чистым для нашего лживого времени.