Оловянный солдатик

               
                «О, недаром от Земли
                Звёзды держаться вдали,               
                Чтоб земное наше зло               
                Заразить их не могло.»
                (Генрих Гейне)


       Меня разбудил звук трубы… Звук был тощим и омерзительным. Я ничего не имею против современной музыки, но «это», – было уж как-то чересчур. Почти год весь наш старый, тихий двор страдал от этих утренних визгов. Оказалось, что таким образом развлекается самый молодой солнечный луч. Просыпаясь раньше остальных, он – в предрассветной полумгле – начинал свои музыкальные «испражнения». Управдом ходил «на разговор» к самому Солнцу, но оказалось, что этот «золотой мальчик» доводится Солнцу родным племянником. И дело «не выгорело». «Там» – всё, как у людей!.. С трубой пришлось смириться.
       Всё остальное пришло позже: Луна, перед уходом спать, лизнула меня в щёку (через форточку) своим длинным языком, – хотя я не давал ей для этого никакого повода… Ну,.. может быть,.. пару-тройку раз игриво подмигнул. А она восприняла это, как намёк на серьёзные отношения… Одинокая женщина – бывает! Не выспавшись, я проклинал трубу, Луну и ещё кого-то. – Кого именно? Уже не помню!.. В банке захрипел кипятильник, радостно выплёвывая горячую воду прямо на мою ногу. Кипяток ласкал, как нежная рука матери. Было приятно, но чертовски больно. На всякий случай я отодвинулся подальше от стола, и теперь вода сочилась где-то рядом, продолжая захлёбываться от какой-то своей радости…  Большая зелёная муха третий день упорно пыталась пролететь сквозь оконное стекло. Открытая настежь форточка её почему-то совсем не вдохновляла… Наконец – устав бороться со стеклом – муха почесала лапкой там, где у людей обычно бывает ухо. Слегка подумав, она смачно плюнула на стекло и, с обиженным лицом, вылетела через форточку. Без мухи на кухне стало тихо, но скучно…
       В большой двухкомнатной квартире мы жили вдвоём с братом-близнецом. Наши родители погибли, (ещё в нашем младенчестве), – не успев договориться между собой, какие нам дать имена. Так мы и живём без имён: я – это «Я», а он – «Он». Маленьким Я был очень ревнивым. Считал, что даже «там» мама любит Его больше, чем Меня. И, от обиды, решил никогда в жизни с Ним не разговаривать. Он был мальчиком мягким покладистым, спорить не любил и сразу согласился с моим дурацким предложением. Конечно с возрастом детская обида прошла и мы общались, как все нормальные люди… От родителей осталось приличное наследство, на которое можно было жить всю жизнь – ничего не делая. Несколько лет назад (вдруг!) Я именно так и поступил: бросил институт; поссорился с друзьями; опять, (как в детстве), перестал разговаривать с братом. Окружающая жизнь меня больше не интересовала, а люди были – «до лампочки». Я как-то пристроился в стороне от жизни и меня это вполне устраивало. – Жить исключительно «для себя» – это прекрасно!...
       (– До сих пор не могу понять, что на меня тогда нашло. Отчего я так резко изменился?.. «Времена такие»? – Возможно!..)  Брат за эти годы окончил Университет, защитил какую-то диссертацию. – О чём? Понятия не имею! - Мне в это время уже всё было «по барабану». Только одно меня забавляло: Он сохранил детскую любовь к игре с оловянными солдатиками. Но теперь играл «по-взрослому». Накупил кучу карт сражений войны 1812-го года; по вечерам расстилал одну из них на полу своей комнаты и «воевал» до самого утра. – Когда Он спал? Не знаю… Честно! Да, и наплевать! Спал – не спал. Мне-то какая печаль?!.
       Однажды, (абсолютно случайно), Я узнал о необычной физиологии своего брата. Оказалось, что под человеческой кожей Он был оловянным… Дело обстояло так: брат жарил яичницу, а Я (от безделья) околачивался рядом. Неожиданно капля горячего масла выпрыгнула из сковородки и приземлилась прямо на Его руку. Из свежей ранки капнули две капельки расплавленного олова. На месте ожога осталась вмятина, с металлическим блеском внутри. – Ну, и что? – подумал Я тогда. Наши родители были известными учёными, и всё время что-то там мутили с генетикой. Судя по брату, – намутили! – Ну, и что? – подумал Я ещё раз. – У каждого есть право носить под собственной кожей то, что ему нравится! Верно же?
       … Во дворе нашего дома, по моде 30-40-х годов, стояла огромная цементная клумба с лепным бордюром. Каждую весну в центре клумбы дворники высаживали цветы. Остальное пространство оккупировали одуванчики. Никто не был против одуванчиков. Ещё несколько лет назад весёлые жильцы, проходя мимо клумбы, касались ладонями белых парашютиков, помогая им взлететь. Поднимаясь к солнцу, парашютики становились золотистыми, и всё небо над двором заливал золотой свет. Было очень красиво! .. Но за последние годы с людьми что-то случилось (это Он заметил, – не Я!): лица их стали серыми, злыми, все суетливо пробегали мимо клумбы, не обращая внимания на одуванчиков. Соседи, дружившие много лет, – перестали здороваться; во дворе больше не слышно хороших, добрых слов. Только ругань – всех со всеми. Брат очень переживал по поводу такой перемены в людях, которых мы знали с детства. В отличие от Него, – мне было абсолютно наплевать: здоровается кто-то с кем-то или нет.
– Какая мне разница? Да, – никакой!..
       Изменились и одуванчики. Увидев, что люди перестали их замечать – одуванчики обиделись и отказались взлетать. – А зачем? – думали они. – Если это больше никого не радует. Когда одуванчики грустно поникли своими кудрявыми головами, Он набрал полные лёгкие воздуха и изо всех сил выдохнул. Несколько десятков парашютиков радостно взмыли вверх. Остальные смотрели на Него с благодарностью. А прохожим по-прежнему на всё было наплевать. Даже на то, что дворники престали высаживать цветы, устроив на их месте настоящую помойку. Брат с тоской посмотрел на помойку и громко (по памяти) прочитал отрывок из Библии. В последнее время Он часто так поступал...  На этот раз брат цитировал отрывок из Ветхого Завета:
       «… И увидел Господь, что велико развращение человеков на Земле.
       И что все помыслы и помышления сердца их было Зло во всякое время.
       И раскаялся Господь, что создал человека на Земле…»
       Когда Он начал декламировать, прилетела какая-то большая Небесная птица. Села рядом с ним на парапете, посмотрела внимательно на Него, но ничего не сказала. – Я ведь только птица, – подумала Она. Подумала… и взлетела. Пролетая над клумбой  уронила перо. В тот же миг небо над двором окрасилось в ослепительно-бирюзовый цвет. Он взглянул на небо, улыбнулся помахав птице рукой. Сделав большой круг над нами, Небесная гостья исчезла в облаках. Брат посмотрел на мою равнодушную физиономию – глаза его погрустнели.
       Вернувшись в свою комнату Он открыл окно, взобрался на подоконник и прыгнул вниз. Услышав какой-то шум во дворе, Я вышел на балкон и увидел брата, лежащего на асфальте. Одна нога была неестественно вывернута. Я был уверен, что Он не мог погибнуть от падения (олово!). – А, впрочем, – кто его знает! Поэтому быстро спустился вниз. Брат лежал «без сознания», а вокруг, (как это нынче водится), уже собралась толпа с камерами. Звонить в «Скорую» никто не собирался. Все ждали, когда хлынет кровь или начнут вытекать мозги – чтобы можно было начинать репортаж в Интернете... Минут через пять Он очнулся. С кислыми рожами зеваки начали расходиться, попутно матеря Его за напрасно потраченное время… Я помог брату сесть. Вместе мы вправили ногу. Вдвоём поднялись в квартиру. Возле своей комнаты – прервав нашу нелепую игру в «молчанку» – Он сказал: – Спасибо, брат! – Не за что, брат! – ответил Я, и мы обнялись. Впервые с тех пор, как Я стал «пофигистом»… Какая-то шестерёнка внутри меня со скрипом провернулась и встала на своё место... Этим вечером мы раньше обычного разошлись по своим комнатам. Каждому из нас было о чём подумать.
        – Зачем мне «эта» жизнь с её нелепой суетой и безумной погоней за "большими деньгами", – думал Он. – Жизнь, в которой друг друга предают и продают; женятся не по любви, а «по расчёту». И на каждом шагу – ложь, ложь… Стоя у окна, брат, как заворожённый, с восхищением смотрел в унизанное сверкающими звёздами ночное небо.
       Больше Его никто, никогда не видел!..
        – Последнее время Я не жил, а просто «плыл по течению», медленно превращаясь в одного из тех, кого раньше презирал. Моя совесть совсем обленилась, а душа как будто покрылась пылью. Я словно впал в летаргический сон, в котором мне было тепло и уютно. Сегодня брат рисковал ради меня: в надежде пробудить от «спячки», заставить посмотреть вокруг, увидеть, как изменились люди. Как очерствели, ожесточились они…
Наутро, вошёл в Его комнату: дверь была открыта, окно – распахнуто, а на подоконнике лежало перо Небесной птицы… Мне очень плохо без Него - ведь мы близнецы, а близнецы особенно остро переживают разлуку. И совсем не важно, что один из нас был зачат в пробирке – мы кровные братья!.. Я очень надеялся, что Он когда-нибудь вернётся; каждую неделю вытирал пыль с оловянных солдатиков. Вот… появится брат – порадуется, что они в полном порядке… И улыбнётся… Под полкой, где стояли Его «войска», висела небольшая рамка с текстом из «Маленького принца» Экзюпери: «… Если люди вспомнят, что когда-то были детьми – Зло уйдёт, и жизнь опять наладится. Ведь дети не рождаются злыми и жестокими – такими их делают взрослые, которые сами разучились быть детьми…»
       Я каждый день ждал Его, но Он так и не появился… Вместо Него появилась Осень. Осень – это когда уже не на что надеяться… Вслед за Осенью, непременно, придёт Зима. Грязно-серая и никому не нужная… А потом…
        – А «потом» – всё будет так, как написал мой брат в своём письме, которое однажды вечером оказалось у двери моей комнаты.
       Ранним утром на пустыре горел огромный костёр. Сняв одежду, Я вошёл в него,.. выйдя через несколько минут – целым и невредимым. Огонь очистил мою душу от всей мерзости, что накопилась в ней за «нынешние» годы.  Я вышел из огня таким, каким был «раньше» (в другие времена): добрым, отзывчивым парнем, – способным искренне радоваться успехам своих друзей; сочувствовать чужому горю. И главное: Я вспомнил, что на свете есть Любовь!..
       Каждое утро, глядя в Небо, приветливо машу рукой своему любимому оловянному брату. Тому, – кто помог мне вернуть самого себя… Себя – Настоящего!
       … И брат, со своего седьмого неба, улыбается мне в ответ…

Иллюстрация Александра Переверзева.
               
© Copyright: Александр Переверзев,2022