Глава 25. Гамбус

Мне только что удалось распутать клубок любви. Его нити были такими перекрученными и колючими, что всюду, где он прокатился, остались раны. Но теперь они затянутся! Лес Скорби обновится! Всё придёт в норму!

Я сел на призрачного коня.

– Неси меня в Обитель!

Мы поехали, но не быстро. Юнивайн как бы приглядывался, и я вместе с ним. Что;то стремительно менялось. Чаща полнилась звуками. То тут, то там мне на глаза попадались животные. Они торопились напиться из реки. Ведь как;то же узнали, что вода больше не несёт в себе отравы. Хотя думаю, такие известия распространяются скорее пожара. Наверное, какая;нибудь птичка сейчас летит по чернолесью и щебечет о том, что она увидела, как Шоб;Коб;Дуб счастливо хлопает в ладоши, потому что Фчифчи ушла ради него от Джейкоба.

Огромный дикий кабан, хрюкая, опустил розовый пятак в Мухоморку. Рядом с ним пристроился олень, а много правее – длиннохвостые волки то лакали, то довольно выли. Лес Скорби сбрасывал с себя саван изнурительной лихорадки. Синим дымом я пронёсся мимо лепрекона. Он специально забрался на высокий камень, чтобы снять передо мной котелок с пришитым к нему клевером. Я обернулся, пыль из;под копыт запорошила улыбающееся личико. Совершенно не обращая на это внимание, человечек продолжал мне махать рукой в след. Бешеные хлопки над ухом! Я вздрогнул, ко мне на руку приземлилась пушистая, коричневая сипуха. Жёлтые зрачки, хищный клюв, а в нём… на мою ладонь выпала медная брошка. Ухнув два раза, сова покинула свой импровизированный насест. Я даже не успел понять, в какую сторону она упорхала. Сжав в кулаке подарок, я сам того не ведая, громко рассмеялся. Лес благодарил своего спасителя. Всё живое знало, кому обязано прекращением кошмара. Иногда, очень редко, приятно быть в центре внимания!

Призрачный конь свернул направо. Мы ловко двигались между разлапистых деревьев. Спустя час появились камыши. Коварные Куркумные Болота, окружающие Оплот Ведьм, раскинулись на многие мили вперёд. Сзади суетливо мельтешили потревоженные духи. Время от времени шары света высвечивали их размытые лики. Десятки голодных красных глаз жадно прожигали мне затылок. Однако на большее они были не способны – меня хранила магия ворожей.

Налево показалась дорога, та самая, которая напрямую вела к Оплоту Ведьм. Она то расширялась, то практически смыкалась в узкую тропинку измятой листвы. Бойницы и минареты Обители встречали меня разноцветными огнями. Дорога сменилась волшебными плитами. Туман сомкнулся над головой. Когда он рассеялся, я увидел широко распахнутые ворота и… друзей. Их позы и лица отражали их мысли. Дурнбад хмурился. Нервно озираясь, он крепко вцепился в боевой молот. У Эмилии уголки губ были приподняты вверх. Сидя на корточках, она поглаживала Мурчика. Грешем привалился спиной к дереву. Он казался расслабленным. Привычно заложив руки в подмышки, Серэнити чуть щурилась. К её белой разорванной рясе жался Снурф.

Я соскочил с призрачного коня и громко сказал:

– Привет!

Первым ко мне кинулся мой любимец. Потешно стрекоча, он принялся тереться о мою ногу. Таракан явно скучал без меня. Я наклонился, чтобы пожать его цепкие лапки. Согнуться до конца, правда, я не успел… Эмилия заключила меня в горячие объятия.

– Шаттибраль! Плешивый гриб! Ты здесь!

В голосе моей подруги я услышал неподдельное облегчение.

– Ты хоть соображаешь, как я волновалась?! Как переживала за тебя?! Я думала, что умру от тревоги!

– Вот и я, – отозвался я, поглаживая Эмилию по волосам. – Что с вами произошло?

– После того как свеча мигнула вспышкой, мы оказались в глубокой темнице. Ворожеи, ползающие сверху клетки, поведали, что покуда ты не разберёшься с водяным мором, свободы нам не видать, как своих носов.

Колдунья отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Лёгкое ли поручение – найти противоядие от не пойми, какого яда! Они, я смотрю, такие умные – отыщи то, не знаю что! Даже самые великие алхимики могут годами подбирать нужные составляющие! Ты… ты… Не представляю как, Калеб, но у тебя получилось! Час назад явилась Петраковель. С большим почтением она выпустила нас на волю. Оракул рассказала, что тебе удалось исполнить её поручение, но подробности она опустила. Мы все сгораем от любопытства, что за фокус ты провернул на этот раз!

– Это длинная история для посиделок с хорошим марочным вином и плесневым сыром, – ответил я устало улыбаясь. – Если вкратце, то мне выпала честь побыть в роли свахи. Помните, Фчифчи и Шоб;Коб;Дуба, которого она упоминала в своих бессвязных монологах? Так вот этот Шоб;Коб;Дуб оказался гигантским деревом. Он воздыхал по старухе и от безысходности безостановочно рыдал. Плакал он не простыми слезами, а ядовитыми, и не абы куда, а прямо в Древний Источник, над которым рос. Все несчастья Леса Скорби были именно из;за него. Чтобы Шоб;Коб;Дуб унял свой слёзный поток, мне пришлось изрядно попотеть, но затраченные усилия окупились с торицей!

– Ты говоришь загадками, брат по крови.

Дурнбад выпятил подбородок.

– Что же ты сделал?

– Моими стараниями вышло так, что Фчифчи и Шоб;Коб;Дуб теперь пара. И более того! Они подумывают пожениться! Дерево в восторге, и как итог – вода вновь пригодна для питья!

– Бедняга Джейкоб! Наверное, он умер от горя, когда узнал, что его жена уходит к другому! Кто нынче позаботься о нём? Кто нальёт кружку через терзаемые жаждой челюсти? Ай – ай – ай, какой непорядок! – заохал Грешем. – Ах, простите, я совсем позабыл, что Джейкоб – очень скромный парень и возражать крутым поворотам судьбы не в его правилах. Он лучше ещё посидит парочку тысячелетий да на стеночку поглазеет.

– Что не говори, а тележка с рассудком у старухи давно слетела с катушек. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять – эта хрычовка не от мира сего. Пожила со скелетом, поживёт и с деревом. Главное, что её сумасшествие сыграло нам на руку!

Вампир рассмеялся.

– Да ну, она вполне себе нормальный человек… с маленькими странностями. Впрочем, у кого, скажите, из нас их нет? Кто;то с плюшевым мишкой в обнимку спит, а кто;то с костями разговаривает. Что в этом такого?

– Хоть это шутки, но ты прав, такое иногда случается, – вставила Эмилия. Чтобы окончательно не сойти с ума от потери любимого мужа, Фчифчи некогда заставила себя поверить в то, что Джейкоб до сих пор жив. Своего рода это – защитная реакция организма.

– Твой конь, – вмешалась в обсуждения Серэнити. – Откуда он у тебя?

– Это мистическое животное принадлежит Обители. Только благодаря ему я успел побывать в столь многих местах за короткое время. Он неумолимее и быстрее всех скакунов, что мне доводилось видеть.

Я поглядел на дымчатый силуэт.

– Наверняка его породила магия ворожей.

– Чародей!

Голос позвал откуда;то снизу.

– Оракул ждёт тебя, дабы воздать за труды!

Говорившая ворожея показалась из;за створки ворот. Её единственный, светло;коричневый глаз подслеповато смотрел мимо меня. Второго зрачка она не имела. Тонкая мраморная кожа закрывала пустую глазницу.

– Хорошо, проводи меня.

Ворожея развернулась. Синхронно переставляя руки и ноги, она как паук поползла на вершину Оплота Ведьм. В этот раз идти до самого конца не пришлось. Где;то на середине тонущего в мареве подъёма мы отошли от лестницы к террасе с перголой. Множество арок, соединённых между собой поперечными брусьями, гармонично сочетались с рядами чинных скульптур. Нас повели к двери, скрытой между колонн. Отворив её, мы попали в сад. Всюду пели птицы, по траве прыгали зайчики, из камня тёк ручей. Петраковель ждала меня. Она расположилась на лиловой подушке с золотыми кисточками. Перед ней лежал футляр. Я был готов поклясться, что он один в один похож на тот, что держал в пальцах скелет Джейкоба.

– Прошу, садитесь на пуфики, что позади вас.

Когда мы разместились, Петраковель церемонно продолжила:

– Калеб Шаттибраль! Сегодня ты изгнал из черноствольника Смерть, спас Оплот Ведьм от неминуемой гибели и вернул в Лес Скорби испугавшуюся Жизнь. Ты совершил практически невозможное, и за то я нарекаю тебя «Ведьмаком» – вечным побратимом Обители. Отныне и навсегда для нас и всего Леса Скорби ты стал героем. Обещаю, что история о тебе будет записана в Цикл Бытия. Память сохранит то, что не сбережёт время. Когда твои кости обратятся в прах, легенда о Нежданном Избавителе не поблёкнет никогда. Но тебя, конечно, интересует не это. Слава и известность тебе чужды. Мы условились, что я пропущу тебя в Чертоги Отражения. Я сдержу слово, хоть и не знаю какова твоя цель… Однако, какова бы она ни была, я считаю, что этого мало. За твой подвиг я хочу преподнести тебе несколько подарков. Вот первый:

Петраковель протянула мне золотой орех. Он имел четыре туго приплюснутых створки, украшенные сапфирами.

– Это Кампри – камень;призыватель. Когда тебе понадобиться призрачный конь – просто кинь его об землю. По собственной воле Юнивайн согласился стать тебе другом. Знай, мы не обязывали его к этому.

Я встал с подушки, чтобы поклониться.

– Спасибо большое!

– Мой второй дар.

Оракул постучала когтём по коробочке.

– Дар выбора.

Длинные пальцы сдвинули крышку. Внутри было пять флаконов с разноцветной жидкостью. Глаза Петраковель стали источать колдовской свет.

– Я предлагаю тебе решить, какой из этих сосудов ты заберёшь с собой. Определяясь, руководствуйся как чувствами, так и здравым смыслом. В самом крайнем содержится то, что излечит тебя от вампиризма. Да, пока ты полностью не обратился в кровопивца, есть шанс всё исправить. Выпей из сосуда и метаморфозы остановятся. Ты останешься человеком. Зов крови перестанет иметь над тобой власть, но бледность, заточившиеся зубы и частые боли в желудке уже никуда и никогда от тебя не уйдут.

Меня кинуло в жар. Неужели… я сниму с себя эти цепи… Петраковель между тем говорила:

– Вот в этой, с жёлтым стеклом, снадобье с двойным эффектом. Если твоя подруга вкусит его, то её красота и здоровье поменяются местами. Внутреннее обернётся внешним, а внешнее внутренним. Она вновь станет прекрасной, зато немощной и больной. У привлекательности высокая цена.

Эмилия охнула. Перспектива обрести прежнюю молодость загорелась в ней ярким пламенем.

– Здесь, – палец коснулся тёмной бутылочки, – кое;что особенное. Если ночной хищник употребит амброзию, то погрузится в тяжёлый сон, который отверзнет двери в недра его памяти. Блуждая по коридорам разума, он вспомнит кто он и откуда. Однако получив знание, вампир может забыть, какая дорога ведёт обратно в сознание. Тогда он потеряется и больше не проснётся. Во веки вечные.

Кулаки Грешема сжались. Он очень хотел найти своих настоящих родителей. Понять, за что они так с ним поступили… Риск его не пугал.

– Голубой сосуд наполнен специфическим чутьём и страстью. Он для гнома. Зелье поможет ему раскрепостить древние инстинкты, которые поведут его к квазальду. Если залежи легендарного металла до сих пор существуют, то гном отыщет их, а если их нет… то одержимость сведёт его с ума.

Я покосился на Дурнбада. Он побагровел. Да, старейшина войны многое бы отдал за то, чтобы узнать, где сокрыт квазальд… возможно даже слишком многое.

– В последнем сосуде налито то, что должно помочь белокурой девушке. Если она осушит его до дна, то избавиться от сакральных пятен богов Хрипохора. Впрочем, вместе с ними из неё уйдёт и вся сила, и вся ловкость, и вся выносливость.

– Вздор! Ты лжёшь! То, что ты называешь пятнами Хрипохора на самом деле знаки Всеотца! Он отметил меня своим благословением!

Серэнити свела губы в гневную линию.

– Я ни за что не захочу их удалить!

– Ворожеи никогда не врут, – серьёзно ответила Петраковель. – Ты отмечена, да, но не только Урахом.

– Я убеждена в обратном!

– Почему?

– Ты спрашиваешь – почему?! Да потому что ты почитаешь Назбраэля! Совершаешь жертвоприношения! Плетёшь нечестивые ритуалы присущие Червонному Капищу Хрипохора! Как после всего этого можно принять твои слова за истину?! – позабыв об осторожности, в сердцах выкрикнула Великий инквизитор.

Однако к моему облегчению Петраковель не смутилась.

– Назбраэль, Рифф, Юкцфернанодон, Харо и Урах – Творцы Вселенной. Кровь одним, цветы другим – алтари наши славят всех поровну. Мы открыты к племенам Тьмы, так же, как и к народам Света. Мы – между вами. Мы – над вами. Не суди стандартами, за гранями Бытия их нет.

– В пекло добро и зло! – не выдержав, гаркнул Дурнбад. – Квазальд! Он есть?!

– Может да, а может и нет, – пространно ответила оракул, переводя свои удивительные глаза на гнома.

– Что это значит?!

– Я ощущаю его, но в прошлом или настоящем сказать не берусь.

– Снадобье! – повернувшись ко мне, выпалил старейшина войны. – Оно нужно мне!

– Та склянка нужна мне не меньше, – вклинился Грешем. – Мама и папа, где;то в моей голове! Я хочу их вспомнить! Я хочу их разыскать! Я хочу с ними поговорить!

– Если ты выпьешь её, то, скорее всего не очнёшься! Всё! Тебе будет каюк! – упёрся Дурнбад.

– А у тебя крыша поедет не хуже, чем у Фчифчи!

– Мне плевать!

– Мне тоже!

С каждой секундой гном и вампир распалялись всё пуще и пуще.

– Квазальд!

– Семья!

Петраковель между тем невозмутимо промолвила:

– Итак, какой из пяти сосудов ты возьмёшь?

Эмилия пихнула меня под рёбра.

– Скажи жёлтый пузырёк, скажи его, – зашептала мне на ухо колдунья. – Посмотри, ты предотвратишь назревающую драку, только если никому ничего из них не дашь. Серэнити сама отказалась очистить руки, а ты и с клыками останешься милашкой. Ну же! Появилась возможность избавить меня от этой уродливой бахромы! Больше никаких капюшонов! Никаких плащей! Я вновь стану сама собой! Ты же сделаешь это ради меня, правда, Калеб? Возьмёшь второй слева? Мне во что бы то ни стало нужно вернуть своё обаяние!

– Нет, Эмилия!

Я ответил так резко, что разгорающийся спор Дурнбада и Грешема мигом унялся.

– Монета состоит из двух сторон, а ты видишь лишь одну! Под воздействием эликсира ты опять засияешь, но… Чем придётся расплатиться за чудо? Слабым сердцем? Дырявым желудком? Хилыми лёгкими? Или смертью? Нет, слышишь, и не проси, я не пойду на это.

– Ты – тюфяк, Калеб Шаттибраль! – с горечью воскликнула Эмилия. – Сейчас ты отнимаешь у меня самое сокровенное! Мою мечту на нормальную жизнь! Может, я не хочу влачить жалкое существование в этом страшном обличии? Ты никогда не думал об этом? Нет? Я знаю тебя как облупленного! Твои мысли крутятся о чём угодно, но только не обо мне!

Эмилия уткнулась мне в плечо и громко разрыдалась.

– Я не могу так больше, пойми, это хуже пытки!

– Сухой Лёд, – напомнил я, обнимая подругу за плечи. – Он ключ к твоему преображению. Не унывай, мы соберём фиал, и проклятие падёт. Я обещаю тебе – всё наладится.

Эмилия вылезла из моих объятий. Рукавом, она отёрла мокрые щёки.

– И почему я всегда тебе верю!

Я улыбнулся.

– Потому что я – твой старый гриб.

– Старый противный заскорузлый гриб!

– Именно.

– Твой выбор, – повторила Петраковель, пододвигая коробочку поближе ко мне.

Я посмотрел на Серэнити. Нахмуренная, она покачала головой. Тогда я перевёл взгляд на Грешема.

– Вы… Простите меня. Я словно обезумел, когда услышал, что смогу…

Мой ученик вздохнул.

– Из сосуда необходимо выпить вам. Пока не поздно… В общем, пейте! Нечего вам в вампира превращаться!

– Грешем дело говорит, – смущённо подхватил Дурнбад. – Даже за гору квазальда я бы не согласился стать таким, как он… Давай, откупоривай! Второй кровун в отряде нам точно ни к чему!

– Эмилия?

Моя подруга решительно кивнула.

– Извини, что я закатила тебе истерику. Я поступила как эгоистка и… Если хорошенько подумать, то гнить изнутри ничуть не лучше, чем снаружи. Бери… свой. Ты заслужил его.

– Но!..

– Я буду очень рада тому, что ты не перейдёшь в общество любителей Кровавой Мэри. По моему мнению, клуб ценителей морковки, курочки и картошки тебе подходит намного больше.

Я оглядел друзей. Они перебороли себя ради меня.

– Действуй! – подтолкнула Серэнити.

– Спасибо вам, – тихо сказал я, вынимая из коробочки сосуд.

Пять пар глаз прильнули ко мне. Я откупорил тугую деревянную пробку. Струйка пара побежала через край бутылочки. Поднеся нос к горлышку, я уловил отдалённый запах винограда. Что, если там яд, и я собственноручно отправлю себя в мир иной? Вряд ли… я же теперь Ведьмак, друг ворожей, зачем меня умерщвлять? Я поднёс ёмкость ко рту. Что сказать? Настои, приготовленные не мной и тем более не Эмилией, я пить не люблю. Мало ли, кто и что там намешает – ходи потом полжизни мимо горшка. Я сделал глоток. Тягучая жидкость по вкусу напомнила мне рагу из кабачков. Я сморщился. Гадость полнейшая. Дурнбад, глядя на мою скорченную физиономию, что;то сочувственно крякнул на лундулуме. В желудке кольнуло. Боль! Схватившись за живот, я упал на траву. Меня затошнило. Я отполз в кусты… К моему удивлению, рвота прекратилась так же внезапно, как и началась. Мне страшно захотелось есть. Сарделек, пюре и грибков! Да! И нарезку из овощей, пожалуйста! Петраковель загадочно улыбнулась.

– Вижу, что ты проголодался. Так и должно быть. Ты вернулся к своим истокам. Все дары кроме одного – преподнесены. Завтра с утра ты войдёшь в Чертоги Отражения.

Оракул щёлкнула пальцами.

– Но сейчас ещё ночь, и я приглашаю вас отведать праздничный ужин, устроенный в честь Калеба Шаттибраля!

– С превеликой охотой подниму бокал за Оплот Ведьм и Лес Скорби! – ответил я, глотая непрерывно выделяющуюся слюну. – Но что насчёт моих друзей? Я не могу зайти в Чертоги Отражения один…

– Хорошо, будь по;твоему, – после некоторого раздумья скрепила ворожея. – Расплачиваться – так расплачиваться сполна. Идите все.

– Твоя щедрость не имеет предела!

– Как и твоя самоотверженность, Ведьмак.

Петраковель хлопнула в ладоши. Послышалась музыка. Под её тихую и ненавязчивую мелодию мы прошли вглубь сада. За внушительной посадкой вязов нас дожидался накрытый стол. Сервированный синей посудой, он вмещал в себя огромное количество яств! Что интересно, столешница имела привычную, человеческую высоту. Петраковель подползла к стулу, выпрямилась в полный рост, а затем села. Мы последовали её примеру. Меня порадовало то, что для Снурфа и Мурчика тоже были места – с горкой подушек. В предвкушении пира, таракан, умастившийся подле меня, довольно задёргал усами.

Теперь о том, чем в Оплоте Ведьм нас потчевали. Вся еда была приготовлена исключительно на пару. В овальных блюдах лежали овощи. Капуста, морковь, кукуруза, свёкла, тыква, редис, перец – всё дымилось и дышало жаром. В мисках с оранжевой каёмочкой были разложены индюшачьи окорока, заячьи тушки и, по;видимому, оленина. Между разнообразных канапе с оливками и маслинами громоздились фруктовые салаты. Один мне приглянулся больше прочих. В нём – сочная дыня, порезанная крупными кусочками, перемешивалась с мягким сыром, зеленью и королевскими креветками. Где ворожеи, живя в самом центре Леса Скорби, достали обитателей моря – ума не приложу. Так же на столе толпились различные каши. На них изрядно поднажали Эмилия и Серэнити. Девушки, что с них взять? Ни дюйма к фигуре! Хотя о каких дюймах речь, когда мы так оголодали? Я уплетал отварной язык, огурчики, помидорчики и, конечно, хлеб. Белый с неровными дырками, он таял на языке как изысканное пирожное. Наверное, я умял не меньше буханки.

Забавно… Набивая брюхо, я вдруг задумался, что едва не перешёл на питание кровью. Кстати, о ней. Возле Грешема возвышался хрустальный графин. Кто в нем? Животное? Крохош? Балаг? Или… Знать не хочу. Мой ученик пил с нескрываемым восхищением. Остальные смаковали вина. Сухое было сделано в самом Оплоте Ведьм, а полусухое и полусладкое имели потёртые ярлычки Плавеня.

Нашим фамильярам перепали здоровенные крысы. Мне было немножко стыдно за Снурфа. Он в отличие от Мурчика громогласно чавкал. Кот же вёл себя галантно. Подцепляя лапкой крысу за розовый хвост, он вначале предлагал её Эмилии, а после получения отказа ел сам.

Когда трапеза подошла к концу, Петраковель повлекла нас за собой. Мы миновали коридор и прошлись по залу с эфирными ромбами. За галереей с парящими в воздухе свечками оракул свернула к проходу с дверями. Толкнув одну из них, Петраковель запустила нас вовнутрь. В комнате было пять кроватей и два лежака. Пуховые одеяла, свёрнутые в рулончики, так и манили поскорее ими воспользоваться. Прежде чем удалиться, оракул нажала на рычажок. Часть стены отъехала в бок. За отгороженной секцией находился круглый фонтан. На его гранитном основании сгрудились мыльные принадлежности. Поодаль, на шкафу, крючки унизывали полотенца. Чтобы не смущать друг друга, мы решили, что в начале ополоснутся девочки, а потом мальчики.

Вернувшись в комнату, я заметил, что из;под подушки торчит краешек материи. Я потянул его на себя. Оказалось, что это чистая одежда. У меня в руке была белая блузка, явно предназначавшаяся для Серэнити. Так и есть, у тумбы примостились ботиночки её размера. Мои обновки прятались на кровати напротив. Раскладывая их на простыне, я подивился качеству ткани. Мне досталась чёрная мантия, рубашка и штаны с кожаным ремнём. Подкладки на всех изделиях состояли из меха шиншиллы. Вместо моей замызганной и истёртой обуви я получил замшевые сапоги.

Я бурчал ворожеям благодарности, пока рядом не вскрикнул Грешем. Подняв глаза, я прямо;таки задохнулся от смеха. По случайности вампир вытянул из;под покрывала лифчик. Сгорая от стыда, Грешем пытался отделаться от интимного женского белья, но сделать это у него никак не получалось. Бретелька зацепилась за коготь! Мой ученик в отчаянии крутил бюстгальтером в разные стороны. Картина стала полной, когда стена отошла и на пороге показались наши распаренные подруги.

– Что здесь происходит? – строго спросила, Серэнити освобождая Грешема от кружева.

– Я… я .. взял, а там это! Я не знаю, как…

Язык Грешема прилип к гортани и не желал выговаривать слова правильно. Я уверен, что сейчас он мечтал провалиться под землю.

– Ты что, игрушку себе нашёл?

Великий инквизитор продолжала буравить взглядом сконфуженного вампира.

– Нет, нет, всё не так! Оно само! Клянусь! Ну, вот эта вот вещь на резинке! Она приклеилась!

– Что значит приклеилась? Ты вертел им, словно веером!

– Грешем хочет сказать, что лифчик напал на него сам, а он, не зная как с ним бороться, запаниковал, потому что жизнь его к такой оказии не подготовила, – захохотал я. – Ну а если честно, то ворожеи пошили для нас новую одежду. Она была припрятана в постелях, и Грешем ненароком наткнулся на один очень важный дамский атрибут.

– Идите, купайтесь уже, а то балуются они тут, чем ни попадя, – улыбнулась Эмилия.

Ни на кого не глядя, вампир схватил свои вещи – изумительный комплект хитиновой брони и кинулся к фонтану. Дурнбад, посмеиваясь, вальяжно проследовал за ним. Я подмигнул подруге. Она нетерпеливо ждала, пока мы все удалимся. В её руках успело появиться фиолетовое платье с кружевными панталончиками. Эмилия хотела примерить всё это как можно скорее, а мы, понятное дело, мешали этому.

Когда защёлка отделила мужскую компанию от женской, я сбросил на пол надетое на мне тряпьё. Перешагнув через бортик, я окунулся в горячую воду. Меня посетило настоящее блаженство. Отвинтив крышку от выпуклой бутылки, я вылил на ладонь малиновую жидкость. О, да! Жидкое шёлковое мыло! Я грезил о тебе во снах! Неподалёку старейшина войны вовсю взъерошивал бороду. Пена от его интенсивных взмахов разлеталась воздушными комками. Грешем тоже не дремал. Орудуя красной мочалкой, он дотошно выскабливая грязь со ступней. Я выбрал себе губку в форме маленькой летучей мышки. Обильно смазав её зелёную макушку шёлковой жидкостью, я занялся своей спиной.

Пока я принимал водные процедуры, возле меня крутился Снурф. По сути, таракан вообще не нуждается в помывке – он сам себя чистит, когда считает нужным. Впрочем, я решил, что сегодня Снурфи не помешает прополоскать лапки. Я наполовину вылез из фонтана и подманил любимца к себе. Когда чёрные усы оказались в поле досягаемости, я ухватил бронированное тельце. Сам Снурф довольно тяжёлый. Если резко поднять таракана, потом не избежать болей между лопатками, поэтому к воде я подтащил его медленно. Круговыми движениями я принялся натирать панцирь пахучей смесью с ароматом имбиря. Ванную залу огласило недовольное шипение. Снурфу подобная растирка пришлась не по вкусу. Не видя из положения иного выхода, он плюхнулся в бурлящую негу. Таракан достал дна, а потом заспешил к поверхности. Недовольно отплёвываясь, он вылез на другом конце фонтана.

Приведя себя в порядок, мы поспешили занять на кроватях горизонтальное положение. Измученные длинным и вовсе непростым днём, Эмилия и Серэнити уже спали. Пожелав Грешему и Дурнбаду доброй ночи, я завалился на свою койку. Перина нежно обняла меня. Душистая подушка приняла форму головы. Я засыпал и в то же время, как водится, думал. Завтра, если повезёт, я окажусь в Великом Лесу. Куда именно выведет зеркало, и куда мне надо будет идти? Как Эмириус Клайн или Цхева узнают, что меня пора встречать? Какие опасности встанут у меня на пути?

Великий Лес не зря носит своё имя. Его площадь так обширна, что матросы корабля, держащего курс на Бархатные Королевства, увидят за кормой переливы Радужного Моря и пески вместо деревьев только спустя два;три месяца плаванья. Если на севере, востоке и западе границы Великого Леса более;менее очерчены, то, где они оканчиваются на юге, толком не знает никто. Некогда Альфонсо Дельторо уверял меня, что высокоствольник доходит до Ледяных Топей, а, возможно, и вовсе аж до Ноорот’Кхвазама. В милях такое расстояние посчитать немыслимо…

Через Великий Лес протекают две реки. По крайней мере, нам известно о двух, а сколько их на самом деле… Одна называется Гнилая, а другая – Рыжая. Где;то между ними пролегает огромное пресное озеро Кристальное Одиночество. Легенда гласит, что изначально оно было облюбовано кланами безволосых обезьян, но что;то большое и могучее отогнало их далеко за его пределы.

Ландшафт Великого Леса неоднороден. Холмы, пригорки и даже зелёные горы гармонично переплетаются с глубокими болотами, расщелинами и водопадами. Красота и смертоносность Великого Леса схожа со змеёй. Чарующая раскраска и идеальность изгибов таят в себе гремучий яд. Стоит только зазеваться, и ствол какого;нибудь сухого дерева бесшумно обрушится на шею, нога угодит в зыбучую трясину, а то и в логово прожорливого паука. Великий Лес не переносит слабаков – выживи или умри.

Помимо природных ловушек во враждебной чаще искателей приключений подстерегают живорезы. Великий Лес – их родина. Отсюда они растеклись во все уголки мира. Оморы, гоблины, безволосые обезьяны, ядовитогубые причмокиватели, бесы, гиганты, огры и другие безжалостные твари с превеликой радостью растерзают заплутавшего человека. Однако даже в самом чёрном;пречёрном месте всегда найдётся пятнышко света. Встарь наиболее яростными противниками вскормленников Хрипохора были эльфы. Среди зелёного сонма они жили в городе;дереве Тумиль’Инламэ. Тысячелетия назад нескончаемая война подошла для эльфов к концу. Они пропали. Ослепительный Тумиль’Инламэ погрузился во тьму. Вероятнее всего, что эльфов больше нет, но мне кажется, что где;то там ещё скрываются последние отпрыски этого удивительного народа…

Хрипохор – это корявые боги;идолы, беспрестанно взывающие к своим племенам утолить их кровавую жажду, поэтому при отсутствии врагов из Королевств живорезы грызутся между собой. В Великом Лесу этому потакают цирвады – низкие, смуглые, коренастые гуманоиды, смахивающие на безбородых гномов с рожками посреди лба. Они ненавидят оморов (клыкастых уродцев с костяной бронёй вместо кожи) и убивают их всюду, где придётся. Цирвады издревле обитают в пещерах. Шазбармах – самая большая из них.

Я перевернулся набок и упёрся носом в стеночку. Постепенно мысли сменились сновидениями. Я заснул, и мой разум получил долгожданный отдых. Мне снился Шато, Птикаль и Эмилия с венком из лавра…

В дверь тихо постучали. Кто бы это мог быть? Я открыл глаза и мигом вскочил с кровати. Друзья отреагировали подобным образом. После того, как все собрались, я отворил внутренний засов. У порога стояла молодая ворожея. Пока мы одевались, она успела встать в полный рост. Заложив руку за спину, я отвесил ей полупоклон. В глазах, фиолетовом и синем, заплясали искорки смеха и мушки неподдельного интереса.

– Значит, ты и есть тот самый Калеб Шаттибраль, Ведьмак, которому мы обязаны своей жизнью? Я представляла тебя несколько иначе.

– Надеюсь, что не разочаровал тебя, – ответил я.

Улыбка озарила зеленоватое лицо.

– Я Велимарта, хранитель зеркал. Оракул повелела мне отвести вас в Чертоги Отражения, как только первые лучи солнца пройдут через листву. Утро пришло, и я здесь. Вы готовы?

– Приятно познакомиться с тобой, Велимарта. Да, мы готовы. Веди, хранитель, а мы постараемся от тебя не отстать.

Удовлетворённая моими словами, ворожея кивнула. Она опустилась на колени, а затем шустро поползла вперёд. Её серая мантия с блёсточками струилась по полу, словно дым. Мы пошли вдоль длинного коридора, в конце которого попали в один из многочисленных палисадников. Там Велимарта свернула в холл с волшебными табличками. Я ожидал, что ворожея станет ими манипулировать, но этого не произошло, она повлекла нас дальше. Оставив позади оранжерею, наполненную карликовыми кустарниками, мы остановились возле железных ворот. Когда они распахнулись, на меня дыхнуло разложением. Теперь я понял, из;за чего в Оплоте Ведьм так пахнет… У каймы базальтовой дороги росли исполинские красные цветы. Из их бутонов торчали руки, ноги и головы. Мёртвых сестёр и братьев ворожеи скармливали хищным растениям. От увиденного у Серэнити задёргалась бровь. Но погребальному обряду поразилась не только Великий инквизитор. Украдкой переглянулись мы все. Тут ближайший к нам цветок испустил из себя бархатное облачко. Пуфф! В мои ноздри проникли мускус и гниль. Я закашлялся, глаза заслезились, а по подбородку потекли сопли. Вытирая лицо платком, я услышал, как Велимарта церемониально пропела:

– То, что вышло из земли,

В неё и вернись:

Кости к костям, семя к семени!

Совершится круг, обретётся единство,

Познавший, да переродишься вновь.

Она повторяла этот ритуальный наговор до развилки, возле которой внезапно смолкла. К счастью, мы не стали идти через все вонючее поле. Ворожея свернула на тропинку, которая привела нас к спиралевидному спуску. Так как поручни и порожки отсутствовали – идти было неудобно. Прижимая ладони к стене, мы кое;как добрались до низа, где нас уже поджидала Велимарта. Она замерла у отполированной глыбы, похожей на лёд.

– Мы пришли. За обелиском начинаются Чертоги Отражения, – объявила ворожея. – Я прошу вас проявить почтение к созданиям наших рук, мыслей и душ. Живое и неживое, правда и вымысел, будущее и прошлое, всё находится здесь, и здесь же должно остаться. Как хранитель, я должна вас предостеречь – на зеркалах лежат чары защиты. Если вы коснётесь их, то ваша плоть обратиться в прах. Долго смотреть в одну гладь тоже нельзя. Если пренебречь этим правилом, разум затянется в зазеркалье, а тело, лишённое надзора, быстро зачахнет и умрёт. И главное – во все времена герои искали мудрость в Чертогах Отражения, но находили её лишь единицы, потому что реально лишь то, что является таковым, – не верьте всему, что увидите. Я не стану вас сопровождать далее. Петраковель даёт вам свободу созерцания. Найдите ответы и возвращайтесь обратно. Я буду ждать вас снаружи.

Велимарта кинула на обелиск пригоршню серебристый пыли. На льдистой поверхности проступили геометрические формы. Коготь хранителя прочертил по ним замысловатый узор – линии отозвались приглушённым светом. Примерно через полминуты сияние усилилось и стало нестерпимым. Я прикрыл глаза. Обелиск пошёл рябью, задымился, а затем исчез.

– Путь ваш перед вами.

– Спасибо, Велимарта, – поблагодарил я, устремляясь в проём.

Тоннель целиком и полностью состоял из круглых, плотно подогнанных серых плит. Когда я ступил на них, они промялись, а потом медленно закрутились по часовой стрелке. Движению это не мешало, зато давило на сознание. От непрерывного круговорота мне почудилось, что плиты стали принимать более блестящий вид. Я помотал головой. Нет, не показалось. Под растворяющейся серостью проступали наши размытые очертания. Чем дольше мы шли, тем отчётливее видели себя в скользящем отражении. Неожиданно всё вокруг озарилось блеском. Нас поглотил голубой огонь. Под его воздействием я, безболезненно, но неотвратимо, распадался на мириады частичек. В следующий миг мне довелось испытать странное ощущение. Меня как будто растянули в тонюсенькую ниточку. Сила понесла меня вперёд. Я не видел, не слышал и не осязал, только чувствовал, что лечу с невообразимой скоростью. Темнота…

Я оторвал лицо от мантии и непроизвольно охнул. Я, вот он я, не разделённый, не расщеплённый – весь! Рядом мои друзья, тоже вроде бы не распались по дороге. Мы очутились в месте, где не было ничего, кроме двух рядов одинаковых зеркал. Закованные в обсидиановые рамы, они, выстроившись друг напротив друга, составляли импровизированный коридор. Каменную твердь над головой заменило ночное небо. С его покрывала на нас мигали звёзды. Они висели так низко, что создавалось впечатление – захоти и достанешь до яркого краешка. За спиной плавал подвешенный в пространстве круг. По;видимому, это из него нас выдавил голубой луч. Под ногами валялась разноцветная галька. Присмотревшись, я понял, что это не что иное, как рубины, сапфиры и алмазы. Дурнбад задумчиво поднял один из камушков, чтобы поднести к глазам.

– Мы в Чертогах Отражения, – сказал я.

– Милый, ты забыл прибавить «наконец». Мы, наконец, в Чертогах Отражения.

– Точно. Спустя все перипетии.

Я направился вдоль ряда зеркал.

– Смотрите внимательно! Нам нужен скол в виде молнии!

– Чтобы не крутить головой туда;сюда, будет разумно разделить наши силы, – отозвалась Серэнити. – Я, например, и Дурнбад пойдём по этой стороне, а ты, Эмилия, вместе с Грешемом по той.

– Хорошая идея, – одобрила моя подруга. – Однако ты ничего не сказала о Калебе. Он вряд ли согласится идти только по одной линии. Да, протёртый носок? – обратилась колдунья ко мне. – Ты ведь по;любому захочешь все контролировать лично?

– Доверяй, но проверяй! У меня значительно больше опыта в подобных загадках и…

Я не договорил, меня перебила Великий инквизитор.

– Вот потому;то я и не стала его упоминать. Разве Шаттибраль сможет удержаться, чтобы не осмотреть всё сразу? Конечно, нет! Вдруг мы пропустим сбитый кусочек, а он будет тут как тут!

В голосе Серэнити скользил неприкрытый сарказм.

– И когда это вы успели меня так хорошо узнать? – проворчал я, бегая глазами от рамы к раме.

– Тебя и узнавать нечего. Такие кислые и педантичные грибы, как ты, видны на полянках без всяких очков!

Эмилия показала мне язык. Она стояла за моей спиной, и я увидел её в зеркале. Неожиданно у правого плеча моей подруги возник мохнатый демон с загнутыми когтями. Я схватился за рукоятку Альдбрига и резко обернулся. Колдунья непонимающе на меня уставилась. Сзади неё никого не было.

– В нём.

Я показал на зеркало.

– Сзади тебя стояло чудище.

– Странно, – откликнулась Эмилия, всматриваясь в своего двойника. – Я вижу только тебя и меня.

– Наверное, мне привиделся мираж.

Колдунья деловито поправила причёску.

– Эх, где все мои лосьоны. Без них волосы стали такими ломкими.

– Эгей! Только поглядите! У меня на голове корона!

Грешем горделиво выпятил грудь.

– Мантия! Какая на мне мантия! Король бы позавидовал! Я веду войско! Трубы звенят, собаки лают, мне подносят щит! А со мной… со мной… девушка! Она прекрасна! У неё бледная кожа и… клыки! Она такая же, как я – вампир!

Эмилия подошла к Грешему.

– Ничего подобного здесь нет! Ты выглядишь, как всегда! Никаких собак, и уж тем более бледнолицей красотки! Пусто!

– Говорю тебе: не пусто! Девушка никуда не пропала! Она рядом со мной! У неё в руках необыкновенный арбалет!

– Ага! Может надо смотреть с какого;то определённого ракурса, – предположила колдунья. – Дай;ка я стану на твоё место.

Пока Эмилия и Грешем топтались возле одного зеркала, Серэнити неотрывно пялилась в другое.

– О, Урах! Вы… Вы здесь!

Великий инквизитор подняла булаву и шагнула вперёд.

– Теперь вы заплатите сполна!

– Стой! Не трогай! Велимарта предупреждала! Ты умрёшь!

Каким;то чудом я успел отпихнуть Серэнити в противоположную от творения ворожей сторону. Завывая как рассерженная кошка, Великий инквизитор, падая в драгоценные камни, умудрилась схватить меня за шиворот. В два счета она оказалась на мне, а её латный кулак над моим носом. Я зажмурился. Боль? Да, но не моя. Мне на лицо упала капелька. По щекам Серэнити текли слёзы.

– Они не настоящие! Сёстры монастыря! Они обман! Мои мучители – их нет! И меня там нет! – прорыдала великий инквизитор, уткнувшись мне в воротник. – Тот жуткий день в Ордене Креста… Их снедала жажда крови… Из всех выжила только я!

– Это в прошлом, в прошлом. Ну же… прекращай, я с тобой…

Я прижал Серэнити к себе.

– Они измывались, а потом убивали…

– Успокойся, успокойся, ты справилась…

Серэнити сделала над собой усилие.

– Спасибо! Всё… я… Всё хорошо!

Великий инквизитор слезла с меня и подала руку.

– Чертоги Отражения – это сплошной капкан! Теперь мне ясно, что имела в виду Велимарта, когда говорила не разглядывать зеркала подолгу! – взволнованно сказал я. – Эй! Нельзя направлять взор в середину, только в углы! Они – наша цель!

Как оказалось, меня услышала только Серэнити. В это время Грешем отчаянно боролся с Дурнбадом. Сбить гнома с ног нам удалось только втроём. По возгласам старейшины войны я догадался, что лживое зеркало посулило ему бороду до пяток, и он не в какую не желал расставаться с этим в высшей мере почётным атрибутом. Ведь чем длиннее у гнома борода, тем выше его гордость!

Спесь спала с Дурнбада так же быстро, как и нашла. Он успокоился и прокряхтел, что;то о плешивой магии. Между тем Эмилия ушла от нас достаточно далеко. Когда мы добежали до неё и всей гурьбой навалились, она обиженно промычала, что умеет себя контролировать. Мельком взглянув на тающую картину, я увидел Эмилию в белом платье и знакомые очертания спины… Бертрана Валуа! Что, тролль разбери, ей привиделось?! Что… почему? Ладно, обдумаю потом. Сейчас необходимо сосредоточиться на поиске!

Таинственные чары Чертогов Отражения продолжали тяготеть над нами. С продвижением по бесценной дорожке завлекательные посулы и жалобные картины пропали, но монстры никуда не делись. Они как будто смекнули, что надо поменять тактику. Их жуткие рожи часто мерещились в краешках зеркал.

В какой;то момент путь через блестящие ряды стал казаться мне нескончаемым. От напряжения у меня разболелись глаза. Я постоянно моргал и тёр их пальцами.

Неожиданно одна из рам с грохотом упала, сжалась и обернулась сундуком. Крышка распахнулась – под ней во множестве сгрудилось занятные вещицы. Чего тут только не было: лупы, волшебные палочки, книги, мраморные перья, гадальные карты, шкатулки, свитки, астролябии, циркули, колбы и ещё куча всего. Эмилия расхохоталась, и я вслед за ней.

– Чего вы гогочете? – нахмурившись, спросил Дурнбад. – Свихнулись либо?

– Нет, мой милый гном, мы смеёмся над Чертогами Отражения.

– С чего бы? – осведомился старейшина войны, всё более прищуриваясь.

– Да с того, что Они или Оно, не знаю, решили, что все колдуны жадные до разного барахла. Это конечно так, но учитывая, что это такое…

– Попытка слабоватая! – фыркнул я. – Мимо!

– Убери руки! – крикнула Эмилия, остерегающе взмахивая Людвирбингом. – Это не топор, это смертельное зеркало, только переделанное под материальную иллюзию.

– Горы и недра! – выдохнул Дурнбад, тут же отскакивая от алмазной секиры.

– Пойдёмте дальше, – сказала Серэнити, холодно скользнув взглядом по сокровищам.

Следующим препятствием, скорее смешным, нежели страшным или коварным, стал дождь из капусты. Кочаны валились с небес и глухо раскалываясь у наших ног. Одна из капустин бахнула мне по макушке. Как обухом огрели… Повезло ещё, что маленькая, а то не равен бы час, пришибла. Найти кончину не от могущественного волшебного демона, а от капусты – прозаично, но не эпично!

Как только овощи сменили гнев на милость и перестали падать, нас наводнили кролики. Море кроликов. Всюду только и раздавалось – хрум;хрум;хрум! Зубки работали, не жалея сил. Пробираясь сквозь копошащийся массив, разделывающийся с кочерыжками и зелёными листьями, я старался никого не раздавить. Всё диковинное пиршество закончилось так же внезапно, как и началось. Кролики доели капусту и разбежались. Единственным напоминанием о себе они оставили спутанные клока облезлой шерсти. Что это только что было? Я вновь переключился на зеркала. Где;то тут… или там, или за теми десятью…

Спустя часы безрезультатного скитания по Чертогам Отражения нам наконец;то попалось то, что мы так упорно искали. Зигзагообразный скол чётко выделялся на стеклянной поверхности. Я присел на корточки, чтобы получше его рассмотреть. Пока я обследовал сбитый край, зеркало под нашими взглядами принялось раздаваться вширь. Оно продолжало увеличиваться, покуда не поглотило двух товарок. Его гладь засеребрилась. Контуры заходили волнами и подёрнулись красками. Перед нами возникла заваленная невесть, чем комната. Носки, штаны, бочки, скорлупа от яиц, статуэтки все это вперемешку валялось на полу. Полки на шкафах покрывала паутина. Колдовские светильники над потолком помаргивали жёлтым светом.

– Это было легче лёгкого, – в обычной своей манере пошутил я.

– Перед нами падут любые стены! – воинственно гаркнул Дурнбад, воспринимая мои слова в серьёз. – Лес Скорби, вшивые Куркумные Болота, Оплот Ведьм – мы им неровня!

– Стоит только учесть то, что нас сто раз чуть не укокошили, – отметила Серэнити.

– Чуть;чуть не считается! – расхохотался гном, поднимая молот. – Давайте вперёд!

– Не торопись, – попросил я, активно раздумывая над тем, опасно ли вот так вот просто взять и пройти через портал.

– Занятное местечко, – пробормотала Эмилия, внимательно изучая зелёными глазами интерьер комнаты.

– Более чем, – согласился я. – Интересно, кто тут живёт.

– Какой;то грязнуля? – предположила моя подруга.

– Грязнуля из Великого Леса, – уточнил Грешем.

– А это значит, что он может быть опасен, – кивнула Эмилия. – Калеб, ловушки.

– Прощупаем мистерию зеркала вместе? – предложил я.

– Думаю вдвоём мы управимся за полдня.

– Отлично, ты тогда…

– Полдня! – взревел нетерпеливый Дурнбад. – Полдня в этой дыре с толстобрюхими кроликами, тухлыми кочанами, хитрыми сундуками и бесовскими тенями! Нет! Хватит с меня! Лучше битва! Двинем!

– Нет! – заорал я, но Дурнбад уже шагнул через раму. Раздалось громкое бульк – живой и невредимый старейшина войны очутился за магической вуалью. Дурнбад – умный гном, однако иногда темперамент ставит на его здравомыслии жирный крест. Всегда, подчеркну – всегда, намереваясь совершить перемещение объекта из одной плоскости в другую, субъект должен удостовериться, что магия, которую он будет сплетать для этого сверхтрудного ритуала, не нанесёт ему вреда. Проверь ошибки, исключи подвохи и наложи на себя экранированную броню – так звучит золотое правило призыва существ и предметов с внешних планов Бытия. Что уж тут говорить о сомнительно;самостоятельном переходе сквозь универсум. Для Дурнбада всё обошлось, однако энергия Вселенной могла повести себя и по;другому – например, сжать его до размера горошины или разорвать напополам. Символ удачи – татуировка подковы на кулаке гнома – сегодня вполне себя оправдал.

– На практике мой отважный брат по крови подтвердил, что Пеленик Атригинальтикум Каспа или в учёном простонародье Местный Сопредельный Разрыв не содержит в себе кислотных, морозных, огненных или иных скрытых чар, поэтому прошу – все за мной!

– Разве нельзя было сказать менее затейливо? Допустим – всё в порядке, – вздохнула Серэнити. – Зачем эти непонятные обороты?

– Среди всех зануд – Калеб первый зануда, – улыбнулась Эмилия. – Сознавайся, старый гриб, любишь поумничать?

– Ты и так знаешь, что люблю, – усмехнулся я, становясь в проёме обсидиановой рамы.

Я собирался изучить свойства зеркала до того, как кто;то бы из нас его преодолел… Теперь же делать этого не нужно. Гном провёл все эксперименты и за меня, и за Эмилию. Я окунул руку в вертикальную волну. Ощущение было такое, словно я опустил запястье в воду. Пора! До свидания Фчифчи, Шоб;Коб;Дуб, Велимарта и Петраковель! Здравствуй, Великий Лес и новые невзгоды! Подхватив под мышку шипящего Снурфа, я миновал колдовской барьер, а за мной его переступила и вся остальная компания. Я покрутил головой. Мы оказались в круглом, изрядно замусоренном зале без окон и дверей. Пообтёртая пентаграмма и почерневший котелок с остатками приварившихся ингредиентов навели меня на мысль, что это дом какого;то кудесника.

Я приблизился к столу, доверху нагромождённому мензурками, ретортами, ступками, перегонными устройствами и свитками. Некогда белые листки заметок ныне цвели желтизной ушедших столетий. Выцветшие чернила сообщили мне, что кудесник пытался сделать зелье достаточно заковыристого свойства, а именно: за предварительно очерченной границей пространства оно должно было полностью разрушить привычное трёхмерное восприятие и вместе с тем создать непреодолимый щит от чар, воздействующих на разум. Я передал рукописи Эмилии. Моя подруга быстро пробежала их глазами, а затем пожала плечами. Коктейль эффектов, как и пожелание кудесника сотворить их, нам обоим показался удивительным. Впрочем, колдунья сунула стопу исписанной бумаги себе в сумку. Я не сомневался, что Эмилия, положившая жизнь на зельеварение, потом непременно разберёт каждый записанный рецепт.

Между тем по порталу побежала морось геометрических фигур. Спустя мгновение она подобно водовороту закрутилась в середине магических волн. Вспышка и… вместо портала мы увидели давным;давно разбитое зеркало. Теперь надо поправиться – не до свидания, Оплот Ведьм, а прощай! Дороги назад больше нет, и раз – так, то пора найти отсюда выход.

Я прошёлся вдоль нестройного ряда причудливых шкафов. Где же механизм, отмыкающий проход на следующий уровень дома? У пересохшего фонтана? Нет. У циклопического верстака? То же нет. У гирлянды колокольчиков? Опять промах… Перещупав, по моему мнению, сотню подходящих предметов, я устало сел на маленький стульчик. И о, чудо! Пол затрещал и раздвинулся. Под плитами пряталась лестница. Толстый слой пыли обильно покрывал кривые порожки – это наблюдение обнадёжило меня. Может, мы тут одни…

Спускаясь вниз, я услышал тихий звон. Он мог значить всё что угодно, поэтому я решил приготовить заклинание «Огня». Пропустив Серэнити вперёд себя, я сконцентрировался. На ладони привычно затрепетал шарик пламени. Щелчок – это Великий инквизитор отцепила от пояса булаву. Дурнбад с молотом наперевес пристроился от меня справа. Эмилия с раскалённым Людвирбингом, Мурчиком и Снурфом – позади, а Грешем и два его коротких меча – в конце отряда. Череда приключений научила нас действовать как единое целое. Сплочённой, прикрытой с флангов командой, мы медленно сошли по ступенькам до самого низа.

На высоком пьедестале, в центре зала, покоилась хрустальная сфера. Из неё;то и исходил этот загадочный звук.

Я бегло огляделся: врагов вроде бы не было, хотя… Массивные колонны и затенённые ниши дают неплохой шанс устроить засаду…

Серэнити отделилась от отряда и осторожно пошла по периметру. Все спокойно… После её кивка я направился к пьедесталу. Что это за штука? Не доходя до зудящей сферы нескольких шагов, я остановился и уставился в её нутро. Под хрустальной оболочкой происходили непрерывные изменения. Там клацали молнии и стелились снежные туманы. Дождевые облака то собирались, то рассеивались, то обращались мириадами малюсеньких листьев. В этих краткосрочных явлениях было что;то притягательно;чарующее. Я с увлечением наблюдал, как метаморфозы взбалтывают палитру красок, заключённую в миниатюрные рамки природы. В сфере выглянуло полуденное солнце. Покрасовавшись две;три секунды, оно потонуло в синеве моря. Пена забурлила и окрасилась в чёрный цвет. На смену воде выбирались кроваво;красные сгустки бегущей из полутьмы лавы. Зрелище так поглотило меня, что я не заметил, как подобрался к клокочущей сфере и… Видимо я дотронулся до неё кончиком любопытного носа. Волной энергии меня откинуло на трухлявый комод. Я застонал. Лицо горело так, как будто на него вылили ушат крутого кипятка. Кисточки белых прядей и льдистые глаза. Как я боялся их тогда и как радуюсь им сейчас. Серэнити. Её руки нежно исцеляли мою повреждённую кожу. Приятная прохлада прогоняла боль…

Внезапно великий инквизитор вскрикнула и кубарем перелетела через меня. С воплем «Ты руда, а я кирка!» Дурнбад бросился за ближайшую колонну. Не знаю, что там произошло, но не успел я встать на ноги, как гном всем весом рухнул на меня сверху. Вылезая из;под кряхтящего Дурнбада, я увидел в действии пульсирующий Людвирбинг. Из посоха Эмилии вылетали изумрудные звёзды. На расстоянии примерно в три фута они склеивались между собой и зависали в воздухе. Колдунья сотворила над нами «Магический Щит». Залу огласил безумный смех, и хрустальная сфера изрыгнула из себя струю серого пара. Она бухнулась в защитное заклинание Эмилии, но не пробила его. Сдерживая натиск, колдунья покрылась мелкими зёрнышками пота.

– Калеб! Помогай!

Из;за угла показалась фигура, закутанная в синюю тунику. Из;под капюшона торчала длинная седая борода. Незнакомец сжимал в руках чёрный посох с навершием в виде черепа.

– Никому не одолеть Милтара Бризза! – пророкотал кудесник, уверенно приближаясь к Эмилии.

– Погоди, скоро ты запоёшь иначе! – пообещал я взбешённый нападением на подругу.

Ярость не дала мне точно прицелиться, пущенный шар огня врезался в гравюру, совершенно не задев самонадеянного Милтара Бризза. И вновь смех.

– И это все, что ты умеешь?! Слабак! Смотри, как надо!

Проведя ладонью, Милтар Бризз легко рассеял чары Эмилии. В это время укрытый тенями Грешем подкрался к кудеснику со спины. Два клинка взмыли вверх, но Милтар Бризз почувствовал неладное. Он ловко отклонился и с разворота пнул вампира сапогом в живот. Перепрыгнув через отколовшийся кусок камня, он взмахом посоха играючи отразил мой новый шар огня и изумрудную стрелу Эмилии.

– Лику Эбенового Ужаса не страшны ваши жалкие искры!

– Тогда как насчёт булавы!

Милтар Бризз едва не попал под сокрушительный удар Серэнити. Дурнбад, покачиваясь, заходил с тыла, а Грешем отрезал последний путь к отступлению. Оценив своё, казалось бы, плачевное положение, Милтар Бризз хохотнул и хлопнул в ладоши. Вот он был и вот, его уже нет. Я недоумённо впился взором в пустое место. Заклинание «Невидимости»? Оно? Взрыв смеха донёсся с середины зала. Милтар Бризз стоял у пьедестала и расслабленно поглаживал сферу. Как он там возник?! Телепортация на короткие дистанции? Сколько на это требуется энергии? Наверняка уйма!

– Дурачье! Я вам не по зубам!

– Скажи это на ушко моему молоту! – гаркнул Дурнбад, надвигаясь на кудесника.

– Пошепчи ему сам! – засмеялся Милтар Бризз.

Из сферы выстрелил мерцающий луч. Угодив в оружие, он вырвал его из рук старейшины войны, крутанул, а затем припечатал по серебристому шлему. Дурнбад сполз по колонне на пол.

– Ты – покойник! – взревел Грешем, со всех ног несясь на Милтара Бризза.

Короткие мечи практически достали шеи кудесника. Практически. Молния из хрустальной сферы пригвоздила вампира к земле. Второй зигзаг мелькнул к Серэнити, но не под силу ему было продырявить легендарный щит Нолда Тёмного. Срикошетивший разряд прожог Милтару Бриззу дыру в мантии, а колючая булава лишь по случайности не поцеловала его седую голову. Натиск Альдбрига кудесник блокировал Ликом Эбенового Ужаса, который выполнив серию спасительных комбо, стремительно ушёл в бок, где настиг висок Эмилии. Выронив Людвирбинг, колдунья налетела на канделябр. Меч и булава против посоха. Я прогнулся и нанёс удар по касательной. Серэнити поддержала меня дробящим выпадом. Бамц! Бамц! Отлитый из чёрного металла Лик Эбенового Ужаса отбил наши атаки. Отскочив обратно к пьедесталу, кудесник выпустил в Серэнити напалм серого огня. Обогнув щит, языки пламени лизнули латные перчатки. Великий инквизитор поморщилась, однако не отступила. Мы кружили в булатном танце, танце смерти. Кем бы ни был Милтар Бризз – технику боя он знал ничуть не хуже чародейского ремесла. Уйдя из;под моего хитрого нижнего укола, он в ответ остриём посоха рассёк мне голень и, скрестив появившийся из рукава кинжал с булавой, процарапал Серэнити плечо. Пляска стали продолжалась. Вжик! Вжик! Вжик! С кинжалом Милтар Бризз стал вести себя более нахраписто. Впрочем, численный перевес всё же был на нашей стороне – четыре руки и две – разница есть. К тому же к нам спешили очухавшиеся Грешем и Дурнбад. Эмилия, подобрав Людвирбинг, концентрировала силы. Тут, прятавшиеся и дотоле выжидающие удачного момента, Мурчик и Снурф на пару выскочили из;за горшка с карликовым деревом и вцепились зубами в тело злого кудесника. Истошно завопив, Милтар Бризз магическим порывом скинул с себя наших фамильяров.

– Мне надоела эта мышиная возня! Пора с вами кончать! – уже без прежнего задора заорал Милтар Бризз, отступая под градом ударов к громадной вазе.

Череп на посохе кудесника зарделся красным. Свечение переросло в энергетический всплеск. Все семеро мы рухнули у концертного рояля. Смех победителя перекрыл наши охи и ахи.

– Умирите в муках!

Милтар Бризз засвистел в хрустальную сферу и тихий звон тут же перерос в вой. Порывы ветра взвили к потолку обрывки страниц. Из хрустальной сферы выбрался самый настоящий смерч… а за ним ещё, и ещё один. Вбирая в себя всюду валяющийся мусор, смерчи единой стеной двинулись на нас. Под надрывный смех кудесника мы пятились назад. Что это за странное волшебство?! Я обернулся и вовремя! Проход к лестнице загородили вихри. Мы окружены! Не придумав ничего лучшего, я заставил себя сосредоточиться. Мне привычно манипулировать магией Стихии, потому что она пряма и незамысловата. Однако иногда обстоятельства требуют от меня воспользоваться тёмным искусством – это несколько иная ипостась сакрального созидания. Энергия по;прежнему черпается из Вселенной, но её источники меняются. Они берут своё начало глубоко в недрах земли, в удушливой бездне Назбраэля, где грешники обречены страдать до скончания мира. Когда я вбираю в себя их агонизирующие хрипы и перековываю в разрушение – мной овладевает отвращение… как к себе, так и к ним. Лик Эбенового Ужаса справился с огнём, посмотрим, как он воспримет Это! Вместо молнии в мой перчатке образовался бордовый ком. Он клубился и дышал разладом. Заклинание «Потустороннего Террора» пронзило завесу смерчей и, попутно отодрав клок седой бороды, обрушилось на пьедестал. Не этого я надеялся достигнуть, но… Пьедестал изрезался сетью трещин, а затем рухнул. Хрустальная сфера соскользнула с разбитого основания и покатилась к нам. Милтар Бризз с проклятиями побежал за ней. Смерчи, оставшись без силовой подпитки и контроля, моментально стихли. Болтающиеся по кругу вещи попадали на плитку. Возле меня шмякнулась старая дырявая шляпа. По случайности она накрыла собой звенящую беглянку. Подняв глаза, я пересёкся взором с запыхавшимся кудесником. Его зрачки пылали вожделением, страданием и паническим страхом.

– Почему ты пожелтел? У тебя обострилась язва? – поддавая шляпу пяткой, спросил я.

Кудесник взвыл, теперь от хрустальной сферы его отделял мой меч.

– Ты не понимаешь, что творишь!

– Тогда объясни!

Однако вместо объяснений Милтар Бризз размахнулся посохом. Лик Эбенового Ужаса сошёлся с Альдбригом. Два удара и кинжальный тычок! Я отпрянул, но кровь у меня уже текла не только из голени – своё получила подмышка.

– Он мой! Мой и только мой!

И тут мои друзья взяли Милтара Бризза в кольцо. Затравленно озираясь, наш противник стал вертеть оружием в разные стороны. Однако круг неукротимо смыкался. На ногах, руках и груди кудесника уже проступили многочисленные порезы. Царапины от когтей и следы от зубов – были подарочками Снурфа и Мурчика.

– Где твой смех, приятель? Мне его не хватает! – осклабился Грешем, подсекая клинком сухожилие Милтара Бризза.

– Мне кажется, он наложил в штаны! – гикнул Дурнбад, напирая на врага.

– Я плюю на ваши могилы! – отозвался Милтар Бризз, подкрепляя плевок удачным попаданием кинжала в бедро Серэнити.

Стиснув зубы, Великий инквизитор контратаковала. Целясь морозным кубом в опалённую бороду, я неожиданно догадался – Милтар Бризз потерял своё превосходство! Сорвавшись с пьедестала, хрустальная сфера разорвала невидимые нити, что связывали её с кудесником. Мощь, что непрерывно вливалась в старческое тело, отныне свернула свои каналы. Энергетический шок лишил Милтара Бризза умения колдовать. Он был обречён.

Людвирбинг сверкнул изумрудным блеском.

– Бывали у меня ощущения и приятнее… – удивлённо и как;то спокойно заявил кудесник.

Из;под синего капюшона с мерзким хлюпаньем вывалился дымящийся мозг. Колдунья поставила точку в жизни Милтара Бризза.

– Его как тележкой переехало, – пробасил Дурнбад, уважительно косясь на Людвирбинг.

– Никому не одолеть Эмилию Грэкхольм! – выдохнула моя подруга.

– По праву теперь это твоя фразочка, – нервно улыбнулся я.

– Идите все ко мне, – устало позвала Серэнити. – Я обработаю ваши раны.

– Что бы мы без тебя делали, – благодарно откликнулся я, подходя к Великому инквизитору.

– Разве покойники могли бы что;то делать?

– Ещё как! Эй, веет чёрным юмором!

Я с акцентированием повторил:

– Чёрным!

– Никакого юмора, Шаттибраль, голая истина.

– А легко ли этому научиться? – поинтересовался Грешем, наблюдая за тем, как моя лодыжка принимает прежний, здоровый вид.

– Этому чему?

– Магии Света.

Великий инквизитор тяжело посмотрела на вампира.

– То, что ты видишь, умеют единицы.

Грешем задумался, а Эмилия, вверяя разбитый висок в руки Серэнити, спросила:

– Зачем Милтар Бризз напал на нас?

– Разве всегда должна быть причина? – вопросом на вопрос ответил я.

– Чокнутый, – кивнул Дурнбад. – Чародеи такие через одного.

Засмеявшись, я положил ладонь на сердце.

– Раз.

– Противный гриб! Ты что ждёшь, чтобы я сказала «два»?

– Твоя очередь, – подтвердил я, ища глазами шляпу. – Та хрустальная сфера…

Неподалёку от меня возник конус дыма. Предвещая новую опасность, мы приняли боевые стойки. Хорошо, что Серэнити управилась с нашими повреждениями до очередного сражения – мелькнуло у меня в голове. Дым набух и обзавёлся молниями – из него вышел вытянутый и неимоверно худой гуманоид с абсолютно лысой головой. Его бриллиантовые глаза над острым носом излучали сияние. Голубая мантия с закатанными рукавами и жезл. Колоритно.

Пальцы потянули шляпу за помятый кончик…

– Гамбус!

Несимметричное лицо озарила синезубая улыбка.

– Я знал, что рано или поздно это произойдёт, – оповестил долгопалый гуманоид, поднимая переливающуюся всеми цветами радуги сферу. – Представляешь, Милтар, ты мёртв! Неужели ты решил, что умнее меня! Ха! Жалкий червь! Долго же мне пришлось ждать, пока кто;нибудь выпустит твои кишки наружу! Как досадно, что это сделал не я!

Гуманоид пнул бездыханное тело.

– Хотя признаю: некоторым талантом ты обладал. Сумел;таки, прохвост, придумать, как все эти века не пускать меня в свою вонючую конуру. Это же надо так вывернуться? Взять под контроль Гамбус, напитаться его энергией, а затем уничтожить чувство реальности и создать преграду к магии разума! Ох, уж эти вихри над твоей лачугой! Как они мне надоели! Не подступиться, не постучаться в дверь! Смекалисто! Ты как чувствовал, что я тебе не земляники принести хотел. С того дня…

– Кто ты? – вклинился я в рассуждения.

– Я?

Гуманоид казался искренне удивлённым.

– Всего каких;то пару тысячелетий назад у тебя, малыш, не возникло бы такого вопроса. Моё имя гремело от одного края Великого Леса до другого. Мягкошёрсты Бархатных Земель, эндориты Ноорот’Кхвазама, лицегрудые виалы Рунного Льда и люди Соединённого Королевства боялись меня пуще огня! А эльфы? Они трепетали! Тогда даже подумать было немыслимо, что меня кто;то не узнает! Эх, как же быстротечна река времени! Легенды гаснут, уходят в прошлое, а ты остаёшься немым напоминанием о днях минувших! Как последняя черепаха, лениво и бесцельно ползёшь вперёд навстречу с морскими пучинами. Вместе с тем, не всегда все так категорично. Я снова нужен. Впрочем, не могу сказать, что я рад этому.

– Так кто же ты? – переспросил Грешем, не опуская клинков.

– Неужели здесь никто не умеет читать между строк?

Гуманоид добродушно улыбнулся.

– Куда вас вела судьба? Где ваша конечная точка в этом представлении?

– Ты – Джед Хартблад, – почтительно сказала Эмилия.

– Именно, девочка! Видимо ты тут самая смышлёная. Чтобы разгадать загадку, тебе больше одной подсказки не требуется. Это хорошо. Наверняка в детстве ты ела много фруктов. Они благотворно влияют на формирование обоих полушарий мозга.

Джед Хартблад обернул хрустальную сферу подолом мантии. Её он назвал Гамбус – щёлкнуло у меня в голове.

– Скоро нам с вами предстоит вдохнуть жизнь в этот запачканный мир. Очистить его от побегов ереси и заковать зло в кандалы. Ощущаете, как это возвышенно звучит?

Над лысой головой материализовался клочок испещрённого молниями тумана. Постепенно он стал окутывать Джеда Хартблада и Милтара Бризза.

– Увидимся в Килкваге, зайчата! И мой вам совет – лучше поторопитесь – за промедление Урах сдерёт с вас кожу, сделает из неё воздушные шарики, а потом раздарит их детям на празднике весны. Согласитесь, это не так уж и мило! Ну, всё! Пока;пока!