Месть Аэллы II. II Борись

Тихий выдох и клубок пара, вырвавшийся с пухлых губ, растаял воспоминанием. Тонкие пальцы нервно сжимают непривычно тяжёлый меч. Звенящая тишина хмурого раннего утра и стелющийся туман, коконом окутывали со всех сторон, заставляя напрячь все органы чувств до предела. Вдруг, чуть в стороне, сквозь плотную завесу тумана, девушка услышала шорох, а затем увидела очертания своего соперника.

Атака не заставила себя долго ждать. Лезвие меча уже почти достигло её шеи, как девушка отпрянула, вовремя выставив свой меч в защитном жесте, парируя. Лязг металла, оружие соперника, как и он сам, исчезали так же быстро, как и появлялись. Девушка слышала лишь своё тяжелое дыхание; видела смутные очертания деревьев; ощущала холодный воздух на своих щеках; сердце бешено колотилось от страха и адреналина, норовя вырваться из ставшей тесной грудной клетки; руки уже не могли поднять с каждым разом всё более тяжелеющее оружие. 

Её существо разделилось надвое: одна часть трусливым голоском твердило: «Сдавайся, не твоё это – мечом махать», другая же напротив: «Ты же не трусливая дурочка! Ты добилась таких высот и хочешь сдаться какому-то заносчивому человечку!?».

Закрыв глаза и сосредоточившись, девушка собралась с силами, и, заставив обе части себя заткнуться, выдохнула. Открыла глаза, провела рукой по воздуху, прогоняя остатки обволакивающего её тумана, и в ту же минуту увидела его. Он стоял, склонив голову набок, внимательно изучая её. И вновь молниеносная атака, он мог с лёгкостью рассечь тело девушки от плеча до бедра, если бы не вовремя выставленный меч. Громкий звон металла в который раз нарушил утреннюю тишину лесной поляны.

Оттеснив в сторону оружие соперника, девушка кинулась в атаку. Она кружила вокруг него, почуяв азарт, обрушивая всю силу своих рубящих ударов. При очередной атаке, девушка оставила на щеке мужчины длинную царапину. Она лишь на секунду засмотрелась на алую каплю, но этого хватило, чтобы враг нанёс укол. Девушка почувствовала, как её кожу обжог холод. Соперник притянул её к себе за талию, глубже пронзая разрез на поверженной ткани.

– Неплохо, Ваше Светлейшество, совсем неплохо. Но в следующий раз, будьте так любезны, не засматривайтесь на кровь, чтобы не пришлось терять свою. – Фабилий улыбался, однако глаза его оставались серьёзными.

Сильные руки по-прежнему держали девушку за талию, словно до этого был не урок искусства владения мечом, а свидание. Учитель по фехтованию находился близко, непозволительно близко.

Василена слегка покраснела:

– Вы не могли бы отпустить меня? И вытащить меч из остатков моей одежды тоже было бы неплохо. – Девушка привычно сдула со лба прилипшую чёлку. Она ещё не поняла, что одной рукой держится за руку своего учителя, сжимающего оружие, а второй упирается в его широкую грудь. Будущая повелительница света слегка смутившись, убрала руки.

– Конечно, Ваше Светлейшество, – Фабилий с лёгкой ухмылкой отпустил девушку и осторожно вытащил меч из плена ткани, стараясь не задеть бок Василены острым лезвием. – Продолжим тренировку?

Тренировка продолжалась до тех пор, пока Василена, обессиленная, не падала в траву, беззащитно раскинув руки и ноги. В такие минуты Фабилий великодушно разрешал ей полежать:

– Минуты две. Ну хорошо, пять. – Услышав недовольный стон, примирительно сказал учитель.


Самнус, или земли Спящих. Время здесь течет иначе, нет смены дня и ночи. От палящего солнца не чувствуется жара, а от песка колкости. Здесь просто-напросто никак.

Самнус и впрямь выглядел совсем как белая пустыня, однако для душ, попавших во владения Хранительницы Вечного Сна, это место напоминало скорее огромный лабиринт. Его высокие стены из стекла не могли ни разбиться, ни позволить вскарабкаться по гладкой поверхности. В конце хитрых коридоров лабиринта, возвышался стеклянный замок, размеры которого были весьма обманчивы.

Высокое, переливающееся на солнце, здание казалось хрупким и никак не могло вместить многочисленные души, что приходили сюда, к своему вечному пристанищу. Но лишь на вид хлипкий, почти иллюзионного вида замок существует тут тысячи лет, и тысячи лет копит в себе души ушедших к вечному сну. Конечно, спящие души не могут обходиться без присмотра, поэтому главной здесь всегда была, и многие тысячелетия будет, Хранительница Вечного Сна, могущественная Сонника.

Прямо сейчас величественная фигура вышагивала по застеклённой поверхности пола замка. Гордая осанка, достойная королевских особ, мягкие пепельные волосы рассыпались по покатым плечам, янтарного цвета глаза – красоту Сонники не могло забрать никакое время мира.

Тысячи лет она заботится о Спящих, храня их сон. Эта женщина запросто может разбудить любого одним щелчком пальцев, если ей вдруг захочется с кем-то поговорить о литературе, искусстве, политике или просто по душам. Однако обратно, в мир живых, отправить не в силах даже она.

Тысячи лет она проводит сделки с живыми. Дворцовые перевороты, исцеление смертельных болезней, богатства и многое другое, о чём люди и нелюди просили её. Хранительница великодушно помогает, но цена за её помощь одна – жизнь.

Тысячи лет Сонника провела здесь в одиночестве и заточении. Она не выбиралась из своего замка, если на то не было веских причин. Хозяйка замка вздохнула и села на свой излюбленный стеклянный трон. За многие годы существования у неё осталось слишком много воспоминаний, некоторые даже сливались в единое целое. Слишком много душ, слишком много лиц видала на своём веку эта женщина. Однако есть лишь несколько воспоминаний, с которыми Сонника не за что бы ни распрощалась.
Прикрыв глаза, Хранительница погрузилась в воспоминания того самого дня, когда пришлось забрать одну мелкую занозу из родного дома.

Распоров пространство стеклянным стилетом, Сонника шагнула в портал. Оглянувшись в незнакомом мире, женщина вздрогнула: на её плечи ложились капли холодного дождя, сильный ветер развевал полы платья. Для неё, не привыкшей ощущать погодные изменения, всё это было в новинку. Но Хранительнице нужно было поторопиться: на неё как-то с подозрением косились редкие прохожие, что неудивительно, королевского вида женщина в белом воздушном платье с каскадными рукавами – такое не часто увидишь в маленьком захолустном городке, да ещё в столь позднее время.

Сонника очутилась прямо перед подходящим домом. Ей не пришлось даже стучать: дверь старого, но крепкого на вид жилища была слегка отворена. Окинув взглядом обстановку через узкий проём, простая деревянная мебель и железная узкая кровать для одного взрослого, Хранительница не увидела ни одной живой души. Женщина тихо зашла в дом и сразу же замерла. На полу, лицом вниз, лежала девушка. Её волосы были грязными и всклокоченными, а одежда местами разорвана. Сонника подошла и присела около девушки. Убрав с лица локон рыжих волос, женщина увидела, что несчастная была сильно избита и покалечена, но жива. Поломанными ногтями девушка впилась в деревянную поверхность пола. Видимо она ползла к своему дитя, пока силы не оставили её прямо посреди движения.

– Несчастная, бедная девушка. Сколько боли тебе пришлось пережить и сколько ещё придётся. – Сонника легонько погладила девушку по щеке. – Но мы увидимся не скоро. Твои несчастья прекратятся, но не сегодня.

Женщина поднялась, и, немного пройдя, заглянула в колыбельку в углу комнаты. В ней спала крошечная копия рыжей девушки: такая же копна огненно-рыжих волос, тот же нос и упрямо сведённые вместе бровки. Хранительница Вечного Сна привыкла видеть спящих, как взрослых, так и детей. Но при виде этой девочки, в душе казалось бы, давно уснувшей, шевельнулось что-то большое и тёплое.
 
Девушка на полу застонала, отрывая Хранительницу от созерцания спящего ребёнка. Ей вновь нужно поторапливаться. Женщина решила, что не стоит выносить ребенка на жуткий ветер и дождь в одной сорочке, да и исчезновение дамы с ребёнком на руках могло привлечь массу ненужного внимания среди зевак.

Посмотрев на лежащую на полу девушку, Хранительница вечного сна произнесла:

– Несчастная, знай, это была не моя идея. Вы ещё встретитесь, обещаю.

Забрав девочку, женщина разрезала пространство стилетом и шагнула в портал прямо из старого дома.


– Помни, ты должен подавить боевую сущность.  Должен обуздать её. Если твоей сущностью будет одна из четырёх стихий – будет труднее, намного. Но звериный образ…

– Я понял, хорош уже пугать. – Паж с несколько растерянным видом стоял посреди тренировочного зала тёмных. – А вдруг её вообще у меня нет?
 
– Такого не может быть. Ты же не человек, и прожил всю жизнь здесь, в Тристисе. – Офелла уже не знала, как убедить любимого в необходимости тренировок. Едва ли не первый раз за пару месяцев, вытащив его из своей каморки, она уже добрых полчаса читала лекцию о боевых сущностях и их пользе.

После вчерашней недомолвки эти двое почти не разговаривали  и не виделись. Офелла ушла в зал тёмных вымещать всю свою злость и недовольство на тренировках с тьямолятами. Паж в свою очередь зарылся в свитках или носился из библиотеки в кабинет и обратно в поисках ответов на непростой вопрос.

В момент, когда очередной экземпляр тьямолят растаял чёрным облаком от удара кукри, Офелла подумала, что очень сильно соскучилась по своему рыжику. «Кто-то же должен быть умнее» – недовольно подумала она.

Спустившись к нему в каморку, девушка просто обняла склонившегося над свитками парня. И, словно ничего не произошло, завела речь про тренировки, как будто ей своих мало было!
 
– А что будет, если вообще её не вызывать? – Рыжик всеми правдами и неправдами пытался уберечься от всего этого. Он не был дохляком, но был твёрдо уверен,  что сила интеллекта намного превосходит физическую.

– Можно и не вызывать, – Офелла сладко улыбнулась. – Но в один прекрасный день или ночь, боевая сущность вырвется наружу и поглотит твой разум, и нечто обезумевшее будет рушить всё на своём пути. Рвать всех, кого встретит. – С каждым словом лицо девушки становилось всё мрачнее и мрачнее.

Паж звучно сглотнул застрявший в горле ком, поднял руки в примирительном жесте:

– Я всё понял. Давай начинать.

Девушка положила свою ладонь на плечо юноши и стала мягко обходить его по кругу, позволяя ладони легко касаться своего любимого:

– Закрой глаза и слушай мой голос. Вспомни всё хорошее, что происходило с тобой. Дай эмоциям, которые тогда испытал, заполнить тебя. – Паж покорно закрыл глаза и расслабился, нежный голос девушки будто обволакивал защитной пеленой со всех сторон. Офелла подошла к нему ближе, пристально вглядываясь в его лицо. – А теперь вспомни, как у тебя отняли дорогого тебе человека. Как убили всех твоих друзей. Как заставили властвовать над Тьмой, хоть ты этого и не просил! – В голосе девушки появились стальные нотки. Жесткие речи, словно оплеухи по лицу, били рыжика, на его лице залегла скорбная тень, а ладони сжались в кулаки. Офелла могла физически ощутить всю боль и муки, что скопилась на душе у юноши.
 – Вспомни, как она умирала у тебя на руках, а ты был бессилен!

Громкий крик-рёв разнесся по залу. Легкая рубашка разлетелась в клочья от резко нарастающих мышц, всё тело юноши покрылось чёрной шестью с искрами огня, а лицо приобрело форму морды хищного зверя. Девушка резко охнула и отскочила к стене – перед ней стоял огромный чёрный получеловек полуволк с пылающими от злости красными глазами.

Волк, наткнувшись взглядом на девушку, медленно двинулся в её сторону, обнажив острые клыки. Офелла материализовала клинки, молясь всем тёмным богам, чтобы их не пришлось применять.

– Сопротивляйся, слышишь! Не заставляй делать тебе больно. – Слёзы брызнули из глаз Офеллы. Нет, она испугалась не зверя, а того, что родной нечеловек не сможет побороть звериную сущность. – Милый мой, ну давай же, сопротивляйся!
Мальчик мой… Беги, слышишь…

Волк ощерился еще больше, надвигаясь и занося лапу над медленно сползающей по стене девушкой.


Ласковый солнечный луч потревожил сон кузнеца лёгким касанием. Хамалус лениво разлепил глаза, потянулся, и встал с постели. За окном было светло, птицы весело щебетали, мужчине даже показалось, что всё что с ним приключилось ему просто приснилось: разбойники, смерть жены, похищение сына, встреча с прекрасной незнакомкой, темный и страшный лес. Но вот перед ним незнакомая местность, на которую он смотрит из окна чужого дома.

Внизу доносилась возня, будто кто-то хлопотал по хозяйству и при этом не хотел будить гостя. Хамалус спустился по лестнице, но встретил не добродушную красавицу, а сухонькую старушку, которая возилась около печки с обедом.

– О, проснулся касатик, – бабуся прищурила глаза цвета янтаря, но смотрела добро. – Ну ты и дрыхнуть, почитай третьи сутки пошли. Садись, обед как раз сготовился. Да не стой ты пнём, садись, говорю. – Кузнец как стоял, открыв рот, так и сел на лавку.

«Так…Она сказала третьи сутки, а не 30 лет…Где же…?»

– Ба, я баню истопила, – зеленоглазая девушка влетела в дом, чем несказанно обрадовала Хамалуса. – Ты проснулся, а я уж хотела тебя травами отпаивать. – Девушка тепло улыбнулась мужчине.

– Да уж, я тоже подумал, что слишком долго проспал, – ответил кузнец, кивая на старушку. Аэлла переводила взгляд с бабушки на гостя и обратно, и вдруг разразилась громким смехом.

– От бестолковая, садись за стол, нечего тут хохотать лес пугать. – Хоть бабуся и заворчала на взбалмошную девицу, всё равно было видно, что она нисколько не обижается ни на неё, ни на её сонного гостя.

– Я Аэлла, а это Тенебра или просто Ба, – девушка забралась на лавку, она была больше занята гостем, чем запеченной картошкой с зайчатиной. – Расскажешь, что привело тебя сюда?

Кузнец понял, что девушка имела в виду не дом и даже не лес, а случай, что увёл его так далеко от родного дома. Аэлла поняла это сразу и спросила не из праздного интереса, а словно хотела помочь.

– Ишь, болтливая, никому покоя не даст. Поди лучше грибов да ягод на ужин собери, чем попусту трепаться. – Тенебра всучила девушке корзинку. – Иди, иди давай, не зыркай так.

Зеленые глаза ехидно взглянули на старушку:

– Ой баааа, а не старовата ли ты для нашего молодца? – Хамалус, запивавший картошку водой, подавился и стал громко кашлять. Рыжая чертовка вновь рассмеялась и поспешно скрылась за дверью домика.

– От шельма, – старушка беззлобно помахала кулаком ей вслед. – А теперь слушай сюда, касатик. – Тенебра села напротив кузнеца, заглядывая ему в глаза тихо продолжила, – Элку не обижай, она девка добрая, хоть и судьба у неё тяжелая, а будущее и того тяжелее, –Хамалус хотел было возразить, что у него и в мыслях не было обижать заботливую девушку, которая сама же и привела его в этот дом, однако старушка не дала ему это сделать. – Вижу я, что не спроста вы встретились, что похожее горе у вас с ней.

Лет пяток назад, Элку бросил её мужик, да не просто бросил, а с потомством. Свету, видите ли, он служить решил. Девка родила и как могла, растила малышку. Работу серьезную не давали  – девушка существо нежное, куда ей тяжкую работу–то? Вот и повадилась она воровать, а вот телом торговать не стала – противно, говорит. Так вот после одной из краж, поймали её и хорошенько отлупили. Девка приползла домой еле живая, ребёнок дома, хошь – не хошь приползёшь. Очнулась, говорит, а девчонки-то дома и нет, ходить еще не умеет, значит спёрли! Походила она по местным, поспрашивала, да только все её гнали поганой метлой и слушать не стали. Нашла я Элку на дороге. Отощала, ноги еле переставляла, бедняжка. Приютила у себя да стала учить ведьмовству. Надо ж кому–то силу свою передать. Дитя вернуть – это не корову подоить, тут силы нужны особые, надобно много труда в себя вложить, чтобы врага одолеть, а если придется и дитя своё – врагом вскормленным – убить.

Кузнец испуганно уставился на ведьму. Янтарные глаза смотрели серьезно, в них не было и тени шутки.

–Знаю клятву твою, на могиле данную. Ежели не исполнишь её – будешь страдать, покуда жив будешь.

–А если я не смогу… – Хамалус даже подумать такое не мог, не то чтобы сказать, или уж тем более сделать.

– Сможешь, Тьма научит. Ты отдашь ей все свои страдания, всё что у тебя есть. Покуда будешь ей верен – будет защищать тебя, а оступишься – одной бедой не оберешься. – Старушка встала с табурета и стала убирать послеобеденный стол. – Ты подумай, касатик. Мертвые могут долго ждать исполнения клятв, да только терпение у них не ахти какое.

Остаток дня кузнец провел в раздумьях. Хоть он и помогал Тенебре и Аэлле: нарубил дров, натаскал воды, выполнял тяжелый труд и устранял небольшие поломки в доме,  но был молчалив и хмур.

После плотного ужина мужчина захотел немного прогуляться. Выйдя из домика и вдохнув тёплый летний вечер полной грудью, кузнец решил отложить дурные мысли на завтра. Чуть поодаль он увидел маленький костерок и подошел к нему.
Рыжий огонёк игриво взметался вверх, и был до боли похож на сидящую рядом девушку.

– Что, напугала тебя Ба своими рассказами? – Мужчина не видел выражение лица красавицы, не посмев тревожить ее одиночество и подойти близко, но в голосе была слышна улыбка.

Хамалус, будучи обнаруженным, перестал скрываться и сел рядом.

– Нет, скорее озадачила. Она сказала то, что я боялся услышать.

Слова заменило уютное молчание. Они сидели, едва касаясь друг друга плечами, и лишь потрескивание костра нарушало тишину. Кузнец, вглядываясь в лицо девушки понял, что нашел друга, соратника, с общей бедой; он думал, что они смогут помочь друг другу; он видел, что эта девушка понимала всё без слов и объяснений; он думал, что в их посиделках у костра нет ничего романтичного.