Про Вдохновение, Волка и Солнечный

-Волк, давай, твоя очередь идти в караул.

Он открыл глаза за секунду до того, как его плеча коснулась рука Вола. Стояла непроглядная тьма и сырость, в воздухе витал запах только что прошедшего дождя, а часы показывали ровно два - самый тёмный час. Волк встал, размял затекшие ноги и поплелся в караул, прихватив свой походный рюкзак с парой личных вещей. Он брел машинально, ступая чётко по шагам Вола, которого он только что сменил, думая при этом только о той, которую он оставил очень далеко, казалось, в прошлой жизни, и которая только что снилась ему. Они сидели на берегу Бездонного озера и он мог поклясться, что до сих пор чувствовал, как её тонкие белые пальцы касались шрама на левой руке, а в голове стоял вопрос "Расскажи про эту". Усевшись настолько удобно, насколько это было возможно в полевых условиях, он достал из рюкзака небольшой чёрный блокнот и начал писать очередное письмо Марс. Он писал эти письма каждую неделю, но отправлять их было строго запрещено, несмотря на то, что никакой информации о том, где он и чем занят, они не содержали. Формально их отряд даже не существовал. Не было группы "В", пробирающейся в центр ближайшего вражеского отряда. Не было его, "Волка", а также "Вола", "Вепря", "Варана", "Ворона", "Выпи" и "Вьюрка". Они существовали здесь, под городом Солнечный, где базировался вражеский диверсионный отряд, снимающий наиболее жестокие видео о расправе над мирным населением, которые потом приписывали группам "А" и "Б" , группы же "В" по данным вражеской разведки никогда не существовало.

Начало третьего, на востоке золотые предрассветные нити тянулись к высокому чёрному небосводу, словно кто-то невидимый подтягивал солнце к небу, пытаясь пришить его будто шеврон. От земли после ночного ливня веяло сырой прохладной и всё вокруг спало. Всё, кроме Волка.

"Обойдёмся без приветствий, ведь мы не расставались, знаешь об этом? Я считаю здесь дни, но не могу сказать сколько их прошло вдали от тебя, как не могу по прежнему сказать, где я и чем сейчас занят. Это уже тринадцатое письмо тебе.  Только вдумайся, за всю жизнь до расставания с тобой я не написал ни одного, а сейчас пишу тринадцатое. Ты снилась сегодня мне, там, на берегу озера. Мы говорили и ты просила рассказать про татуировку на левой руке. Я рассказал, потому что не могу отказать тебе, хоть и ненавижу вспоминать свое прошлое. Как ты там? Я прошу тебя, не скучай. Живи. Живи так, как будто мы никогда не были знакомы, будто времени, что мы провели вместе не было и у каждого тянулась его простая и размеренная жизнь. Я часто вспоминаю, как мы познакомились. Ты помнишь? Ты была ещё совсем ребёнок. Такая хрупкая и при этом сильная - маленький боец. Твоё пренебрежение жизнью поражало, как и то, насколько ты любила ту, которую я звал тогда своей женой. Она так медленно угасала, а ты мучилась и мне хотелось пожалеть тебя, но ты ненавидела жалость. Только подумай, сколько раз судьба разводила нас и сводила снова, а мы брели поодиночке, словно слепые, не зная,  что делать с холодом внутри.
Человеку мало нужно для счастья. Мне бы сейчас хватило просто видеть, как ты сидишь и своим быстрым, понятным только тебе почерком, что-то пишешь в блокнот. Клянусь тебе, этого было бы достаточно, а вместо этого я сижу посреди неизвестности и просто жду. В те минуты, когда твоя фантазия обретала очертания букв на бумаге, ты казалась самой счастливой во всём свете. На секунду отрываясь от своего занятия ты прворачивальсь ко мне и манерно тянула "Чтооооо? Это Вдохновение. Или ты… ты моё Вдохновение ". Когда ты в первый раз так назвала меня я просто улыбнулся в ответ, не показывая тебе, как много это для меня значит. Так ты и звала меня - Вдохновение. Мне не хватает этого имени и твоего голоса, произносящего его. Здесь меня зовут иначе, здесь всё иначе и иногда кажется, что это чей-то дурной сон, не мой даже, но к сожалению нет. Жизнь не такая красивая, как о ней думают, особенно если ты должен убивать за жизнь. Только вдумайся - самое ценное,что нам дано, мы втаптываем в грязь, обесцениваем, а потом заворачиваем в красивый фантик из патриотизма, любви и чего-то там ещё и подаём простому люду, который сидит в своих маленьких душных клетушках, глотает этот информационный шлак вместе с вечерним ужином, а потом ложится спать довольный, думая что всё хорошо и никакие беды его не коснутся, пока он под защитой "Большого брата"... Жизнь здесь уродлива, неприятна, а порой и невыносима, но каждый человек должен делать выбор. Я сделал его. Жаль, пришлось делать его и за тебя тоже, но так уж вышло. Наверное ты ничего не поймёшь из того, что я написал. Ничего, я и сам не понимаю… Так много хочется тебе сказать, а приходится изворачиваться, и будто без слов пытаться объяснить то, что на душе. Если бы ты была рядом это было бы очень просто, но вдали… это просто набор бессмысленных слов. Надеюсь когда-нибудь ты увидишь эти письма, а пока живи без них. Так даже лучше. Так безопаснее".

Он хотел написать ещё что-то, рассказать, что давно мучает, но не мог нащупать, что это и уж  тем более подобрать к этому слова. Казалось, что черная пелена окутывает его, сжимает, душит, но откуда она взялась, Волк не знал. Он бы всё равно не получил ответ на это письмо, как и на все предыдущие, так что специально ковыряться сейчас в памяти он не хотел. Достаточно было лишь того, что письмо написано. Оно есть, как неопровержимое доказательство того, что Волк существует, что мир вокруг него ещё жив и где-то очень далеко в своей маленькой квартирке живет Марс. Она обнимает Порцию и думает о нём, а если не думает, то так даже лучше - Волк понимал, что ему предстоит жить этой жизнью ещё очень долго. Хорошо, что есть бумага и ручка, хорошо, что есть эти тихие минуты полного одиночества, когда можно просто переносить на бумагу свою душу.

Было очень тихо. Рассвет безжалостно наступал, оголяя реальность, придавая окружающему миру четкие границы и контуры, стирая полутени и смутные очертания так искусно преображающие все вокруг. Глядя на черное полотно дороги, ведущей из города, он подумал о своей жизни также ровно когда-то тянувшейся на небольшом промежутке времени. Тогда он был, как ему казалось, счастлив, с ним была любимая женщина, которую он звал женой, была работа и нерушимая уверенность в завтрашнем дне.

Разбитые окна дома напротив казались ему червоточинами, которые пронизали всё его счастье, изъели и оставили на волю времени. Они охраняли подступы к освобожденному но абсолютно пустому городу. По данным разведки сюда могли согнать похищенных из близлежащих сел местных и показательно казнить, распространив информацию о том, что сделал это ИХ враг. Провокация, информация, операция… операция вчера была у Вьюрка - он был ранен накануне, когда диверсионная группа пыталась проникнуть в город для разведки. Слава Богу обошлось и Вьюрка быстро залатали. Память… забавная штука. Он хотел бы забыть ямы с трупами, что видел, входя в этот город, но не мог. Хотел бы вспомнить лицо своей жены и тоже не мог. Ее поглотило время. Время и земля. Когда она ушла, он думал, что на этом всё - его жизнь потеряла всякий смысл, но Рядом была Марс и ей было, казалось, куда тяжелее. Она была сломлена утратой единственной близкой души, выпотрошена и опустошена. Ее нужно было беречь и он берег, сам того не замечая всё больше дорожа ею, а когда она встала на ноги, он ушёл и очень долго не возвращался. Хотел как-то, но одна из его подруг, знавшая Марс, сказала, что та вышла замуж. Что ж, в другой раз, подумал он и отдалился ещё больше.

Где-то хрустнула ветка - ворона сорвалась и резко взмахивая крупными крыльями устремилась в одно из разбитых окон - осколок стекла поблескивал в лучах восходящего солнца. Сухая ветка, сухие факты из биографии несуществующего человека. Волк усмехнулся нелепости этой фразы, а потом вернулся к наблюдению, но что-то мешало, что-то ныло внутри.

Город Солнечный был относительно спокойной локацией, нужно было только охранять границы и не допускать провокаций противника, а ведь не так давно здесь текла жизнь, тихая и размеренная, провинциальная. Ветхие пятиэтажки и магазины с названиями из прошлого: Гастроном, Бакалея, Булочная и Овощной, несколько магазинов с названием Магазин того-то и того-то. Пара детских садов, пара школ и училищ, а дальше завод, огромный как ещё один город. Его долго освобождали, очень долго, но в итоге отбили и законсервировали до конца войны, оставив только группу "В" приглядывать за Солнечным.

Осень 2022