Пролог

Я рос в тяжелое время. Война уже давно отгремела, но все равно ее всполохи еще аукались людям. В нашем детском доме было много детей, не потому что их родители умерли на войне. Нет, просто после войны было жить ничуть не легче. И не каждый мог справиться с этими тяготами. Нам тоже было непросто. Можно сказать, детство было условным. Только по годам, которые исполнялись в назначенный день, и можно было отнести нас к детям. Воспитатели и педагоги относились к нам соответственно. Да и не было возможности сюсюкать с каждым из нас. И теперь я это понимаю.
А вот тогда…
Тогда, как и каждому ребенку в любое время, мне хотелось тепла.
Был у нас сторож. Очень своеобразный старичок. Он выполнял еще и мелкие поручения. Жил прямо на территории нашего детского дома. У него была маленькая захламленная каморка, куда мы с ребятам прибегали тайком после отбоя. Первое время он нас прогонял. А нам очень нравилось перебирать старые вещи, которые по каким-то причинам администрация хотела выкинуть, а сторож собирал и хранил. Для нас это было интересно и непонятно. И как-то раз, когда дед Степан устал нас гонять, он сел и стал рассказывать. Он сначала покопался в своем хламе и выцепил оттуда старинный канделябр.
— Вот, смотрите, — обратился к нам он, — для вас это запыленная и никому не нужная вещь. А знаете ли вы, сколько слез и писем видела она?
И прямо на наших глазах рождалась история об этом канделябре. Мы сидели и слушали, затаив дыхание, о помещиках, которые жили в этом здание давным-давно, о том, как они любили и слали письма. О свечах и слезах. О жизни, которой мы никогда не видели.
Каждый вечер мы прибегали к нему. И со временем он стал нас ждать, готовя новый предмет и вместе с тем рассказ. Это было незабываемо. Мы в нетерпении ожидали каждый день, когда же придет вечер. Старались сделать все дела и задания так, чтобы нас не закрыли в карцер, не оставили на дополнительные занятия или поручения. Все было ради того, чтобы вечером расположиться в каморке деда Степана и слушать завораживающие истории о вещах, которые были никому не нужны, как и мы сами.
Через несколько лет деда Степана не стало. Администрация похоронили его на местном кладбище. Был нанят новый сторож. Жизнь потекла своим чередом. Только для нас с ребятами жизнь изменилась кардинально. Мы будто опять осиротели.
Я потом уже узнал, что этот дед, как раз был сыном помещика, и каждая вещь для него носила живую историю. Я очень хотел, когда вырасту, записать все истории в сборник сказок-рассказов деда Степана. Но по мере моего взросления они забывались и теперь остались только впечатления, которые я постарался записать, чтобы сохранить память о человеке, повлиявшем на мою судьбу. Вот что получилось...