20 08. Дойти до Барака

На фотографии Уайс Исраилов. Уайс – это сапёр от Бога. Он за время службы столько жизней спас, что его с ног до головы надо наградами завешать.


Рассказывает Молодов Сергей, рядовой, командир отделения средних танков сапёрная рота 682 "Рухинского" полка:

 - В 10 утра 6 декабря 1984 года после артподготовки колонна вышла из Рухи. Медленно двинулась вверх по течению реки Панджшер.
       Пока шли в прямой видимости наших постов и артдивизиона, без проблем дошли до кишлака Ханиз. Вошли в него. Душманы по колонне не стреляли.
       В кишлаке Ханиз, возле дороги, лежал убитый душман под террасой. Но, это не результат артналёта. Пацаны из разведроты рассказали, что перед операцией для профилактики там устроили засаду. Ночью заняли дувал с правой стороны от дороги, на крышу посадили пулемётчика. Как я понял молодого, а может не очень. Ну, короче, пулемётчик закемарил. Проснулся он, когда духи у него под носом поставили мину и уже собрались сваливать. Паренёк охренел в атаке, начал шмалять по минёрам. Одного завалил сразу, второго ранил. Раненый ломанулся в кишлак, разведчики за ним погнались. В брошенном ночном кишлаке искали его, через полчаса поисков в пустом дувале нашли окровавленные бинты. Самого раненого не нашли, по темноте дух свалил. Разведчики вернулись к убитому душману. Труп заминировали гранатой, оставили «сюрприз» для его друзей-бандюганов. Однако, бандюганам он оказался не нужен, так под террасой у дороги и лежал. Долго лежал, завонял. Потом мы его ИМРкой засыпали.
       Из Ханиза колонна спустилась в Базарак. Возле Базарака вползли в очередную лужу в колее. Пешие сапёры обошли её по обочине, один из них ткнул пару раз щупом в воду, ничего не обнаружил. А когда мы на БМРе форсировали эту лужу, под правым яйцом сработала ПМНка. Вреда она никому не принесла. Саперы её пропустили, а нам она по барабану. Однако, тема стала грустнеть прямо на глазах: убитый минёр валяется, в луже мина сработала. Колонна конкретно лезла в логово душманов, а мы в этой колонне ехали первыми. По-армейски это действие называется «лезть в жопу».
Пальцы у меня не гнулись, заледенели на стылых рукоятках наведения. Мне на электроспуск давить, а они не слушались, я начал тереть задубевшие ладони друг об друга. Вокруг был холод собачий, а мы ехали с открытыми люками потому, что сейчас либо под тралом жахнет, либо под нами, либо по нам из гранатомёта засадят. Если БМР подожгут, то у меня будет в распоряжении несколько секунд, чтобы выскочить через задний люк. Поэтому его держали полуоткрытым.
       Мы буквально ощущали, что не за этим поворотом, так за следующим будет засада. Когда-то я читал, что ожидание боя страшнее, чем сам бой. Это точно, я прочувствовал на своём опыте лично. Даже мысли такие крутились в голове: - «С-суки, да, в самом деле! Сколько можно тянуть? Стреляли бы уже что ли»?
Но вокруг пока было тихо, колонна лезла в глухое ущелье, гусеницы БМРки раздвигали в стороны серые льдины и грязевые лужи, под которыми собаки не учуют запах тротила. Что будет, если фугас пропустят? Я старался гнать от себя такие мысли потому что от меня в этом вопросе ничего не зависело. Единственное, что я мог сделать, это прикрыть огнём пацанов, которые шли впереди. Поэтому я шарил прицелом по серым, корявым скалам, со злостью думал про душманов: - «Ну, с-суки, где вы? Где вы, с-суки»!
       После Базарака колонна в напряге дошла до Астаны. По Астане двигались прежним порядком: сапёры впереди, за ними пехота прикрытия, за пехотой мы на БМРе. К нам под броню химик (офицер из взвода химзащиты) забрался. Он всегда с нами ездил со своими «Шмелями». В этот раз притащил два, один с осечкой начал под жопу мне пихать. Я спросил у него:
 - А чё будет, если в нас с гранатомёта попадут?
         Он в ответ:
 - Да ничего от нас не будет.
       Во бля, успокоил!
       Прошли мы почти всю Астану, впереди замаячил каменный двухэтажный дувал. Его называли «госпиталь Ахмадшаха». Говорили, что раньше там был духовский госпиталь.
       Мы не доехали до госпиталя метров 500, остановились. Сапёры нашли мину, начали её ковырять. Вот тут-то склоны гор ожили вспышками и грохотом выстрелов, по сапёрам ударил ДШК, с террас плотно сыпанули пулемёты и автоматы. Вот она, засада!
       Несколько огневых точек противника я засёк сразу. Было очень пасмурно, из-за тусклого освещения мне хорошо было видно вспышки выстрелов. Хорошо было видно откуда стреляли душманы. Я начал долбить по тем огневым точкам, которые были в зоне поражения. Огнём КПВТ успешно их затыкал. Душманы, падлы, видели куда мой ствол направлен, лишний раз не стреляли.
       Потом шарахнул танк. Он сзади нас находился. Шарахнул он в ту же сторону, куда я стрелял. Ствол танка был направлен выше нашей БМР, а задний люк у нас был наполовину открыт. После танкового выстрела раскалёнными пороховыми газами нам наполнило внутренность БМРа и со страшным грохотом захлопнуло задний люк. Я, честно сказать, адреналина хапнул полные штаны, подумал, что нам влепили из безоткатки. Но, мы были на ходу. Мы проехали пару метров, а в этот момент с гор по нам реально бахнула безоткатка. Её граната пролетела между БМРом и танком. Танк развернул пушку, стал лупить по направлению с которого била безоткатка. Больше она не стреляла.
       Потом выяснилось, что духи установили не просто мину. Как будто я накаркал, когда говорил про магнитный взрыватель и минную цепочку. Интересно, откуда у неграмотных «дехкан» берутся мины с магнитными взрывателями? Чуваки их сами лепят из глины и веток? А специалистов по установке цепочек в местных ослятниках выращивают?
       В общем, на подходе к «госпиталю», душманы зарыли в центр дороги цепочку из мин. На этот раз не с магнитным и не с нажимным, а с дистанционным взрывателем. Поэтому наш трал эти мины не взорвал. Душманы знали, что мы пойдём с тралом. Они решили пропустить колонну, чтобы та заехала на цепочку, а потом с пульта дистанционного управления разом подорвать все заряды. Но, наш сапёр, Уайс Исраилов, эту цепочку обнаружил.
        Уайс – это сапёр от Бога. Он за время службы столько жизней спас, что его с ног до головы надо наградами завешать. Колька Рускин про него случай рассказывал: в горах пехоту духи зажали, раненых надо было вытащить. А там, говорит, открытое место. Его надо было перескочить. Васька (сокращенно от имени Уайс) в горы ходил в фуфаечке коротенькой. Такая старенькая фуфаечка 39-го года выпуска. Рюкзачок у него с причиндалами. В таком виде он побежал к раненым через открытое место. Бросок влево, бросок вправо, кувырок. Духи по нему со всех стволов как дали! От рюкзака лохмотья полетели, фуфаечка без ваты осталась. Но, Васька добежал. Конец простой - пацаны спасены, раненых перевязали, после наступления темноты их вынесли живыми.
        Он с первых дней в Рухе по горам шпарил без реабилитации. Один до дембеля дослужил. Ушел на дембель с Орденом Красной Звезды на груди. У меня его телефон есть, но он не разговорчивый - слова не вытянешь. Он один остался из всех сапёров, с кем весной входил в Руху. Всех остальных кого убили, кого комиссовали. Уайс один всю роту тянул. У нас сапёры так быстро менялись, что люди проходили как транзитом. Кого только не было у сапёров: и залётчики, и налётчики, и десантура! Вот только сапёров не было. Ясное дело, что после такого не сильно-то разговорчивым сделаешься.
       Да, а тогда, 6-го декабря, в Астане Васька нашёл мину. Следом за миной подцепил проводок. Решил, что мнение душманов ошибочно и доводы смешны. Взял бокорезы и перекусил тот проводок.
       Как выяснилось, мины были поставлены по середине колеи и соединены последовательно между собой. Сапёры и пехотинцы банками, штык-ножами, кто чем, стали выкапывать эти мины. Принимали участие все. Тут выяснилось ещё кое-что. Оказалось, что мы колонной наехали на три мины. Но Васька успел проводки от них перерезать. А потом и вовсе всю цепь обезвредил. Духи спохватились, запустили свою дистанционку. Всего одна мина у них взорвалась, и та не под нами.
       Ротный сидел, в триплексы смотрел как сапёры с пехотой мины выкапывают. Один парень из пехоты очень хорошо управлялся с этим делом. Наш Ротный Петросян глаз на него положил. «Надо, - говорит, - его в роту (в сапёрную) забрать». Если бы тот парень эти слова слышал, то он выкинул бы свой штык-нож и не копал бы больше никогда ничего.
      В это время с гор по нашим вели огонь душманы. Я стволы (КПВТ и ПКТ) развернул градусов на 30. Засёк, как минимум три точки. Пока стволы мои были на них направлены, эти точки хрен стреляли. Я отработал по ним, сижу, держу их в прицеле. Огонёк чуть появился - я в ответку с КПВТ:
     БАХ! БАХ! БАХ!
       Выстрелов из ПКТ я не считал. Ротный Петросян орал мне:
 - Стреляй, Молодов, не жалей патронов!
        А сам сидел, ленту 7,62 ПКТ машинкой забивал.   
       Из КПВТ я стрелял мало по причине, которой тогда не знал. Очень трудно было перезарядить затвор КПВТ. А причина была проста – машинки (выравнивателя) для заряжания ленты не было, поэтому патроны забивали вручную. КПВТ капризничает с такой лентой.
       Потом мы за «госпиталь» взялись. Я так думаю, там засели спецы по подрывам. Ротный в командирский триплекс вёл наблюдение, дал мне целеуказание:
 - Духи из дома стреляют. По «госпиталю» поработай (постреляй).
       Я поставил полную коробку с лентой от ПКТ, развернул пулемёты на «госпиталь». Посмотрел в прицел. Передо мной дувал, в нем проёмы окон. В проёме видны часть противоположной стены и часть проёма двери. Духи засели между окном и внутренней стеной в доме. Дом каменный. Как душманов оттуда выкурить? Я подумал, что если в противоположную каменную стену бить, то пули должны от камня рикошетить. Навёл пулемёты в каменную стену, как даванул на гашетку! Стрелял и стволом водил влево, вправо, верх, вниз. Всю ленту положил по окнам. Духи как тараканы там забегали. Не понравилось им моё решение. Пацаны потом рассказывали, что, когда они к госпиталю подобрались, только и увидели, как духи сваливают в черных одеждах. И ещё костюмы «адидас» на некоторых были. Ха-ха! Ну, почему бы и нет.
           Короче, я сидел в броне, лупил по духам из пулемётов, а пацаны на свежем воздухе мины копали. По горам лазить и мины под обстрелом капать - это тяжёлая работа. На броне легче. Минус один - когда с гранатомёта или с безоткатки по тебе долбят, а ты первый номер, ты стрелять должен. Убегать тебе нельзя, прятаться некуда. Выход только один: найти врага быстрей, чем он прицелится. Или вычислить где он может сидеть, дать туда очередь. Даже если не завалить, то хотя бы шугнуть. Именно в эти моменты просыпается любовь к словесной акробатике.  Ты поливаешь врага очередями выстрелов и мата.
       Пока шел бой, пока пацаны мины откапывали, прошло часа три. Связи у меня не было почему-то. Да потому, что опыта не было. Если бы загодя настроились, обговорили совместные действия, то эффект выше был бы. А так только отбились от духов да мины выкопали. Я не знаю сколько было мин, штук десять, наверное. Мне их на трансмиссию накидали, нормальная куча получилась. Мы кашу долго грели потом на них. Взрывчатку выковыривали, использовали вместо дров.
             Потом принесли пацана из сапёрного взвода рядового Краюшкина. Одна пуля от ДШК у него торчала в ягодице. Вторая прошила его в районе печени. Он просил воды, я ему дал глоток. Я не знал. Потом Ротный сказал мне, что нельзя ему пить. Мы потом ему губы тряпочкой смачивали.
       А Краюшкин потом в госпитале скончался.
 
       Потом по рации передали, что в колонне БМП подорвалась, есть погибшие.