Сказка- ч. 6, опциональная Under Construction

Роман умел сделать так, что сомнения и переживания Тани таяли. Ещё когда они входили в оперу, девушка держала в голове установки вести себя прохладно и сдержанно. Это получалось, но очень недолго. Роман как будто чувствовал её всю и вел себя соответственно. Он не лез с расспросами там, где не надо, он понимающе кивал и говорил правильные слова там, где надо, он как будто окружал её лёгкими тканями заботы и внимания. Самое приятное было то, что чувствовалось, это всё не наигранно и уникально. Роман был подобен идеальному партнеру для вальса: где надо, он давал свободу, где нужно - проявлял уверенную волю и никогда не мелочил. У Тани было чувство, будто он ей не врёт, ни в чём, что ему это не надо.

После утомительного дня было приятно говорить о разном. Роман деликатно проверил, хотела ли Таня рассказать о произошедшем на работе, но быстро понял, что надо на время оставить пока что больную тему. Они говорили о музыке, театре, книгах, религии, суевериях, путешествиях и впечатлениях. У Тани складывалось чувство, что она, наконец, говорит на своём языке и её понимают. Более того, в ответ она слышит те же самые, понятные образы, контексты, аллюзии, слова, триггеры. Как будто рядом с ней, в кои то веки живой, понятный человек, не пытающийся скрыться за тысячей масок.

Невидимые нити появлялись между ними, а поверх - лёгкие ткани внимания, заботы, флирта. Таня не заметила, как неуловимая грань прошла и Роман вновь стал ей интересен как мужчина. Она почувствовала, как разгораются мочки ушей, а на щеках выступает едва различимый румянец. Ещё внизу живота что-то шекотило. Бабочки... Бабочки в животе. "Главное, чтобы он не заметил, не понял," - на секунду запаниковала она, но разговор их продолжался как ни в чём не бывало.

После первого действия, беседа продолжилась, включая, конечно, обсуждение только что полученных впечатлений. Однако взгляд у Романа как будто изменился. Он как будто бы молча тянул к себе. При этом слова были обычные, уместные, про актёров и историю, а глаза как будто стремились проглотить её, но при этом сдерживались. Как будто за стеклом бушует пламя. Роман не давал никаких поводов заподозрить его в легкомысленности, казалось, он всеми силами скрывает за стеклом это пламя, но время от времени всполохи оказывались заметны.

После второго звонка они отправились обратно в ложу. Таня говорила что-то, совершенно не думая, ведь её мысли были заняты одним: она хотела коснуться его. Да, с момента встречи они соприкасались несколько раз, Но всегда между ними была одежда. А Таня хотела прикоснуться голой кожей. Например, руки. Ведь это же так невинно. Как только они оказались в ложе, она обернулась к нему, чтобы что-то спросить, привлекая внимание дружеским касанием руки.

Никак на это она не рассчитывала. Как будто стекло, удерживающее стихию разлетелось вдребезги, а она оказалась в его объятиях, губы так близко. Он смотрел на неё как завороженный и медленно приближался губами к её губам. Роман будто наслаждался, растягивая время до поцелуя. Глаза его были невообразимо близко. Раскрытые, жадные, глубокие глаза. Таня бы непременно охнула, если бы в лёгких оставалось хоть сколько-то воздуха. Но дышать было совсем невозможно, пока его губы не коснутся её. Когда Роман поцеловал, в голове у Тани закружилось. Так ещё никто её не целовал. Она обвила его руками и ответила на поцелуй. Тело повелевало и не было сил сопротивляться. Она подняла ногу, гладя его и прижимаясь к нему грудью. А он отвечал. Его руки так касались её, что не было никаких сомнений, что да, она сейчас принадлежит этим рукам. Последние следы разумных мыслей покинули Таню, когда Роман припал губами к её шее. Он прижал девушку к стене за удивительно к месту оказавшейся портьерой. Его руки то гладили, то сжимали, неостановимо притягивали. Таня сама захотела, чтобы он целовал её грудь. Едва уловимое движение, застёжка открывается и... Она очень хочет смотреть, как он алчно целует её грудь, как горят его глаза, но от блаженства глаза непреодолимо закрываются. Только где-то на самом краю сознания, всеми забытая, жалким голосом о каких-то приличиях кричит скромность. Однако пламя, которое уже разгорелось в Тане, не думало утихать. Наоборот, она желала неистово. Она обхватила Романа ногами, охнув от упругого ответа.