Барьер

   С самого утра он сидит на крыльце, периодически подливая в быстро пустеющий стакан молоко. Он не пьёт спиртного уже почти неделю – вероятность аффективного панического страха в нетрезвом состоянии увеличивается в разы. Он сидит и терпеливо ждёт, когда в ровно 21:36 солнце коснётся линии горизонта. Хотя, сегодня уже, наверное, раньше, но он не хочет спешить. Однажды ему кто-то сказал, что псам можно верить. И он верит. Они проводят его до шаткого деревянного моста через высохший во время прошлогодней засухи ручей. Падать с него не больно, он уже падал не раз, возвращаясь домой под утро нетвёрдым шагом. Дальше псы не пойдут. А он пойдёт, пойдёт до самого оврага, что за берёзовой рощей и колхозным пшеничным полем, минут сорок ходьбы, если идти напрямик.
   Откуда взялся этот овраг и когда – никто из местных жителей уже не помнит, но самой популярной версией считается окоп времён Второй Мировой из-за широкого отверстия, похожего на лаз. Или на сток, имейся там труба. Быть может, она и имелась, туда не слишком стремились заглядывать, а особо суеверные место считали гиблым и даже землянику по скатам не собирали. Не ходили туда и домашние животные.
   Он пришёл допить своё просроченное, и от этого дешёвое, вино. В 21:36 солнце коснулось линии горизонта. Когда он вот так сидел и смотрел, как оно уходит, то чувствовал вращение Земли, от этого немного кружилась голова. Когда из земляного хода вышел человек, от неожиданности он выронил коробку с вином, и оно промочило ему правую штанину. Человек выпрямился и, заметив его, спешно ушёл обратно. Он был настолько удивлён, что не сразу спустился к лазу, некоторое время ещё сомневаясь – стоит ли. По мере приближения нарастало внутреннее беспокойство, будто он должен был сделать что-то очень важное, но по каким-то причинам забыл об этом. Списав природу этого чувства на прокисшее вино и дурную славу места, он подошёл почти к самому входу и тут же всё вспомнил. В это самое время под ракитой у моста его уже должна была ждать девушка, и она вот-вот уйдёт, если он не поторопится. К тому же, необходимо забежать домой, так как он поставил греться котлеты и напрочь о них забыл, и, если дом ещё не сгорел дотла, неплохо было бы закрыть дверь на ключ, времена ведь теперь неспокойные, а он выходил всего на пару минут, в магазин.
   Всё это вертелось у него в голове, когда он бежал, спотыкался и падал, приминая пшеницу, взрывая носом влажную от росы землю. Только поставив ногу на порог, он осознал, что последнее свидание с девушкой у него было ещё в прошлом году, ещё до его переезда, а котлеты из холодильника исчезли вместе с любовью. Дверь была заперта.
   На следующий день он уже не пил и перед уходом дважды проверил все электроприборы, перекрыл газ, закрыл дверь не машинально, как делал всегда, а фиксируя каждое своё движение. Память снова вернулась к нему только возле дома, запыхавшемуся и с перепачканными коленями.
   Ещё в третьем классе на книжной полке школьного приятеля он наткнулся на сборник фантастических рассказов, где поразил его только один, названия которого он уже не помнил, но хорошо помнил суть – где-то есть вход в персональный рай и открыться он может в самом неожиданном месте. Больше всего в этой жизни он боялся пройти мимо своей зелёной двери в белой стене. Перед тем, как в третий раз спуститься в овраг он записал результаты осмотра дома на руках чёрным маркером, чтобы не бежать в очередной раз на мифическое свидание, на несуществующий пожар. И не зря – он вплотную подошёл к земляному отверстию, усилием воли заставив себя поверить написанному.
   К сожалению, пометки могли спасти от страха несделанного, но никак не от дикого зверя. Он не видел точно, что именно спрыгнуло в нескольких метрах от него, только разглядел оскаленную пасть и глаза, горящие жёлтым. В этот раз он даже ни разу не упал, только оцарапал щеку о низкую ветку, когда бежал через рощу, не оглядываясь. Испугаться зверя – это нормально, особенно, если ты не вооружен. Он налил молока, сел на порог дома и задумался о том, как завтра непременно возьмёт с собой дедово охотничье ружьё.
   До заката осталось совсем немного времени, он, уже привычно, обходит дом, записывает результаты, ружьё заряжено и лежит на лавке во дворе. Скоро он пересилит себя и подойдёт к самому входу, не слишком умело, но всё же сможет выстрелить зверю в голову. Он не станет уточнять, смертельно ли ранение, а поспешит зайти внутрь до того, как на пути появится очередное препятствие, к которому он вряд ли будет готов. Он немного нервничает, то ли от предвкушения, то ли от страха перед неизведанным, в неудачу не верит.
   Он ещё не знает о том, какие демоны скрываются в самых тёмных углах его души, не знает, что узнать всю правду о себе самом чаще всего намного страшнее, нежели даже о самом дорогом человеке. Он не сделает и пяти шагов по таинственному, пугающему и одновременно вселяющему самую большую надежду, коридору. Его зелёная дверь в белой стене. Не испугался, не пренебрёг во имя ценностей мира сего, ещё чуть-чуть и… Он ещё раз нажмёт на курок. Тело его спустя три дня найдут посреди пшеничного поля, но только с половиной лица.