Вечная глупость и вечная тайна. Глава 7

Глава седьмая. Первый половой опыт.

К тому моменту, когда Вера вернулась в семейное гнездо, я еще установил жалюзи, навел в квартире идеальный порядок, сварил суп и напек блинов. До прибытия автобуса оставалось время, и я по дороге зашел к Игорьку поболтать. Начал я болтовню с рассказа о планах Виталия жениться через лет тридцать, когда он станет состоятельным человеком.

 - Да? – Игорек захохотал. – Через тридцать лет этот Виталий будет уже не маклёром, а старпёром! Ему же сейчас где-то тридцатник! Да и станет ли он состоятельным человеком – это вопрос. Если у него сейчас ни бабла, ни отдельной жилплощади нет, то и через тридцать лет тоже ни черта не будет, и потенции тоже. Я в его годы уже так отжигал! На всю катушку. У меня к тридцати годам уже не счесть баб было. У моей такие ветвистые рога уже тогда были. Слушай! А у тебя-то как с этим делом? Вечером в******шь, а утром вы****шь, наверное?

 - Да никак, - смутился я. – Дело в том, что у меня этого в жизни еще никогда не было, чтобы по-настоящему.

 - Да уж! – Игорек изо всех сил делал серьезное лицо, но глаза его светились от ехидства. – Ты на неё столько денег потратил. Ведь эта квартира, со всеми этими холодильниками, жалюзи, кастрюлями – это все для неё! А что она даже не попыталась тебе как-то отдаться? Ну, тогда бери инициативу в свои руки, скажи, что за все уплачено, так что теперь будь добра! А как же иначе? Что это она в Прейли поехала, и за твой счет, между прочим, туда-сюда катается…

 - Да я не знаю, как ей на это намекнуть, что бы сделать такого…

Я ждал от друга какого-то совета, но кроме пошлых шуток, граничащих с насмешками надо мной, ничего не получил. В полном смятении пошел я на автовокзал по освещенной желтыми фонарями улице Гоголя. Порнографии я посмотрел достаточно, прочел много теоретической литературы об этом, регулярно занимался онанизмом, но в тот вечер совершенно не имел понятия о том, что мне делать и в то же время я чувствовал, что сделать что-то обязательно нужно и именно в этот вечер. Мелькнула мысль отложить все на пару дней, встретиться с кем-то из старших товарищей и взять у них консультации, но я тут же устыдился этой мысли.

По дороге домой от вокзала мы молчали. Подойдя к дому, Вера немного помялась у подъезда, а потом направилась в магазин. Дома она поставила на сделанный мной стол три бутылки пива. Это было хорошее, дорогое пиво. Я начал, было, профилактическую беседу о вреде алкоголя, но одернул себя, убоявшись показаться занудой в такой особенный вечер. Она начала рассказывать про своего дядю, который иногда приезжал к ним в гости, и угощал её пеной от пива и сладким вином. Мой суп она хоть и раскритиковала, но съела.

 - Из таких продуктов каждый может вкусно приготовить, - с упреком сказала она, поедая блины. – А ты пулю из г**на сделай! Вот моя мама умеет куриные гузки так приготовить, что ты их килограмм сожрешь и не оторвать будет…

В тот момент она начала меня раздражать, я понял, что никакой любви между нами пока нет, а стерпится ли и слюбится ли – это еще вопрос. Молча я сел в кресло рядом с ней, обнял её и приложился своими губами к её губам. Меня несколько обрадовало то обстоятельство, что она не оттолкнула меня, позволила взять себя на руки отнести в комнату на диван. Она скромно лежала и ждала, пока я её раздену. А потом все кончилось, едва начавшись. Я почувствовал жгучий стыд по этому поводу, забормотал о том, что я её люблю, не смотря, на то, что она уже не девушка, сказал, что через полчаса все повторю и все будет, не так молниеносно.

 - А кто тебе разрешил в меня ******ь! – вдруг завопила она.
 
 - А ты разве не хочешь, чтобы у нас был ребенок?

 - Ты спятил? Какой ребенок? Где твои презервативы? Почему ты их не носишь с собой? У вас тут в Риге сплошные ш***ы ходят больные всякой заразой!

 - Но я не с ш****ми, я с тобой, у меня все это в первый раз. Мне что-то не хорошо. Я пойду в душ, а потом все будет нормально…

 - Ничего у нас не будет нормально! Я сейчас же поеду в Прейли на попутках. Если ты так со мной обращаешься, то я с тобой жить не буду!

 - Прости меня! У меня так получилось, потому что ты мне очень нравишься, я слишком сильно возбудился, понимаешь.

 - Понимаешь, когда вынимаешь! Придурок! Урод! Ненавижу! Ты еще хочешь, чтобы я от тебя родила такого же урода. Нет! Ищи другую дуру!

- Я же сказал, подожди, дай все исправить!

Я пошел в душевую, в которой до меня кто-то обстоятельно помылся, а вода в бойлере еще не нагрелась, потому мне пришлось принять весьма прохладный душ, который отнюдь не привел меня в бодрое расположение духа. Мне было стыдно из-за своего полного провала, и я панически боялся, что это повториться. И то, чего я боялся повторилось. Она опять орала, я опять нервничал, был готов разрыдаться от отчаяния. Но тут ко мне пришла идея – пойти в магазин интимных принадлежностей, который был неподалеку. И как же я туда мчался под холодным дождем! Там две тетки заулыбались, когда я рассказал им про свою беду и продали мне крохотный баллончик со средством которое на время лишает чувствительности эрогенные зоны. У меня от этого средства все действительно занемело, но развязка наступила так же быстро, и Вера была вне себя от гнева.

 - Я тебе не подопытный кролик! – орала она так, что все вероятно было слышно курившим у нас под окнами посетителям бара. – Иди на базар, купи там себе кусок мяса и т****й его, а ко мне приходи, когда будешь, как наши прейльские мальцы. Они вообще кончали, только тогда, когда я им разрешала. Иди найми себе ****ь и тренируйся с ней, если ты меня любишь!

Поспать мне в ту ночь так и не удалось. Вера несколько раз собирала вещи, выходила из квартиры, возвращалась обратно, ругала меня всеми известными и неизвестными мне нецензурными словами, пару раз залепила мне пощечину, требовала извинений, и не словесных, а подарков – бутылку, водки, цветы и торт. Я сбегал в круглосуточный магазин, купил и все, что она просила, кроме цветов. Она пила водку, ковыряла торт и орала, орала, орала…

На работе после бессонной ночи я совершил пару ошибок и тут же оплатил испорченный материал. Отец директора, орал на меня до конца рабочего дня, грозился уволить, говорил, что я какой-то странный в последнее время. А мои коллеги слушали эти крики, созерцали мою покорность и смирение и радостно ухмылялись. Мне очень хотелось развернуться и уйти, уволиться, вернуться в депо, но на ту зарплату я не мог снимать квартиру, и содержать неработающую жену. Признать свое поражение, отказаться от едва начавшейся семейной жизни, отказаться от мечты о домике было для меня смерти подобно. Я понимал, что выгляжу жалко и смешно, молчу, пока на меня орет старик маразматик и ненавидел себя за это. В то же время, я понимал, что буду выглядеть еще более жалким уже в своих глазах, если сейчас отступлюсь от всего.

Домой я вернулся поздно, в трамвае съел булки, купленные в магазине у остановки. Дома меня ждала отоспавшаяся днем Вера, которая жаждала любовных утех и знать ничего не хотела о моих проблемах на работе из-за того, что я не выспался. Желание поспать сделало меня немного жестче. Я оттолкнул её, когда она, приняв водки на душу для храбрости кинулась ко мне с требованием секса. Разложив кресло на кухне, я повалился на него и начал, было, засыпать, но получил удар по голове чем-то тяжелым.

 - Хрен ты у меня сегодня поспишь! – орала она, и продолжала меня чем-то колотить. – Вставай и выполняй свою функцию!

 - Ладно! – я вскочил, уклоняясь от её ударов. – Давай, но только быстрее. Ты понимаешь, что если я не высплюсь, то завтра опять наделаю ошибок и меня уволят с этой работы и тогда всему конец, и ничего не будет больше…

 - Ты виноват будешь, а не я, ты ошибаешься, ты ничего не умеешь, ты даже бабу удовлетворить не можешь! Маменькин сынок, беги к своей мамочке!

 - Прекрати орать, иначе у меня точно ничего не получится!

Но она продолжала орать лежа на диване, раскинув ноги в разные стороны. И чем покладистее я выполнял её приказания, тем громче она вопила и била меня. Пару раз я психовал и порывался уйти, но возвращался, не желая признать то, что в сексе я совершенно ничего не могу и не умею. И опять я закончил слишком рано, опять побежал в магазин за алкоголем, снова и снова я повторял попытки, и с ужасом думал о том, что поспать опять не получится.

В один из перерывов между неудачными попытками, я прибежал к Игорьку с двумя двухлитровыми бутылками пива, рассказал ему о своей проблеме, но тот только тихо хохотал, рассказывал про какого-то своего родственника, которому с этим ни один врач не помог, и все женщины его бросали по этой причине. В то же время он рассказывал о своих сверхспособностях в сексе, утверждал, что он этим может заниматься часами и заканчивать по команде, потому что у него есть свои маленькие хитрости и секретики, которые он никому выдавать не собирается.

 - Я-то любую бабу могу удовлетворить! Пока они подо мной раз пять не закончат, я с них не слезаю…

 - А им не тяжело? Ты же больше ста килограмм весишь и лежишь на них?

Другой коллега, пожилой пропойца чистосердечно признался, что прожил с этой проблемой всю жизнь, потому и женщины в его жизни менялись так часто.

 - А ты попробуй, - пробормотал Владимирович. – Холера ясна! Надеть три презерватива сразу, может поможет…

 - А ты сам-то так пробовал?

 - Нет, денег было жалко на презервативы эти, да и натягивать их у меня как-то не получалось. А может тебе водки выпить?

 - Ты что? Мне же нельзя! Я же опять начну загуливать каждые выходные, деньгами по пьяной лавочке разбрасываться опять буду…

Придя домой, я выпил водки, подождал, пока захмелею, и предпринял еще одну попытку. Результат был немного лучше, нежели прежде. Вере очень понравилось, то, что я выпил с ней. За это она меня даже похвалила.

 - Быстрее и глубже! – орала она, пока я стоял над ней на вытянутых руках и выполнял свою супружескую функцию. – Резче! Я ничего не чувствую! В глаза смотреть, ****ль! О какой-то рижской ш****е, наверное, думаешь. Да сделай же рожу попроще! Убери свою морду заслони её портретом Ди Каприо, может тогда я ***чу.

И опять настало утро, а я голодный и слегка пьяный пошел на работу, вздремнув всего пару часов. И снова ошибки, снова ругань, снова насмешки и желание уволиться. К вечеру я шел по улице весьма агрессивно, задевая прохожих. Один мужик решил преподать мне урок хороших манер, схватил меня за рукав, но я вырвал руку, наорал на него и пошел прочь. С четырнадцати лет, после перехода в другую школу я не дрался, и никогда, ни к кому не проявлял агрессии, а в тот вечер мне очень хотелось кого-то побить и было все-равно кого.

До того вечера я был уверен в том, что не прощу себе никогда, если ударю женщину, тем паче свою жену, Веру, но, когда я снова лег спать, а она ударила меня и заявила, что спать я не буду, пока она мне не разрешит, я ей врезал. Сначала я бил её легонько, но в ответ получил удар табуреткой по голове, тогда началась жестокая драка на смерть. Я валил её на пол, колотил руками и ногами, отходил в сторону. Она выла вставала и снова нападала. С ужасом я поймал себя на том, что мне нравится её бить. И тут нахлынуло раскаяние, и я начал с ней мириться. К моему удивлению, она нисколько не обиделась, не собралась, не ушла, а потребовала, чтобы я сходил за водкой. И мы пили, закусывая тушенкой, а потом занимались сексом.

В ту ночь я вдруг понял, что момент эякуляции можно оттянуть, если думаешь о чем-то асексуальном, если смотришь на партнершу ища изъяны, концентрируясь на них, планируя развод или её избиение. И это начало давать результат. Она даже поставила мне четверку по десятибалльной системе. И я получил возможность поспать аж четыре часа. Конечно, потом были и не вполне удачные попытки, за которые я получал и двойки, и тройки. Однако, принцип я понял, и начал совершенствовать свои навыки. Сначала мне было трудно смириться с тем, что секс оказался для меня не любовью, не удовольствием, а тяжелой и нервной работой, именно работой, чтобы выполнить которую нужны старание и опыт. А порой для меня это было чем-то вроде драки, и чтобы победить в ней, нужно было сохранять хладнокровие и спокойствие, изображая при этом безумие и страсть.

На работу я явился уже более или менее спокойный, но после обеда меня вызвал к себе в кабинет директор. Сначала с укором спросил, почему я не пишу доносы, не информирую его, а потом заявил, что все про меня знает, что я дальтоник и наркоман. Об этом ему написали мои коллеги. Я доказал ему, что не дальтоник, а свои участившиеся ошибки объяснил тем, что ночами обустраивал новое жилище, скручивал мебель, соврал о том, что делал ремонт на съемной квартире. Узнав о том, что я теперь живу отдельно с невестой, он усмехнулся, сказал, что ему все ясно, взял с меня обещание крепко спать по ночам, а днем работать без ошибок. Угроза увольнения миновала. Да и на выходных я смог знатно отоспаться, ибо Вера уехала в Прейли на несколько дней, оставив мне записку, забрав пятьдесят лат из моей кубышки, которую я хранил в шкафу.