Не та дверь

Вообще-то, собака Гера очень терпеливая собака. Но иногда и её терпение иссякает. Так и случилось пару дней назад...

— Вот какую ты опять открыл дверь? — ворчала собака Гера, сидя попой в луже.

— На улицу, — оправдывался папочка.

— «На улицу», — передразнила его собаченька. — Я же тебе каждый день говорю, что гулять в лужах только всякие неряхи любят. А я вот совсем не люблю: лапкам грязно, комбезик намокает и становится тяжёлый, по ушкам всё время капли какие-то бьют. Вот почему нельзя открыть хорошую дверь, а? Чтобы вышел во двор — а там тепло и сухо. Начинаю думать, что ты меня совсем не любишь!

И собака Гера хотела было залечь в мокрую лужу всей собачкой, но передумала: одно дело испачканный хвостик, и совсем другое — вся собачья тушка. Это ж тогда после прогулки в ванну загонят, из душа поливать будут, а это, знаете ли, ещё хуже прогулки под дождём.

— Да нету у меня такой двери, — папочка столько раз это объяснял капризной Госпоже Фунь Лизь, что уже тоже начал терять терпение. — Ни у одного человека таких дверей нет. Не придумали их. Есть двери между комнатами, есть на лестницу и есть на улицу, а в лето нет. Вот какая погода на улице, туда и выйдешь.

Собака Гера опустила ушки и всей собачкой изобразила великую скорбь. Конечно же, она помнила все разговоры и объяснения: не зря же она родилась на свет умным питбулем, а не какой-нибудь там наивной морской свинкой. Но поверить в это всё равно не могла. А и кто поверит тому, что почти каждый день мамочка и папочка уходят из дома мокнуть под дождём и шлёпать по лужам? Но они же уходят! Значит, у них где-то припрятана нужная дверь. Но люди, даже самые близкие, бывают хуже кошек. Вот, например, говорят: пойдём гулять. А сами ведут к тёте доктору. Да не к той, которая только чешет и всякое хорошее говорит, а к той, которая всё время иголочками тыкает. Вот и про дверь правду не говорят. Самая Старшая Мама на улицу почти не ходит, она-то точно про нужную дверь не в курсе. Но эти-то... Эх, а ещё говорят, что любят! Пузико чешут... Изменники!

— Ну что, так и будешь в мокрых листьях сидеть? — спросил папочка.

— Так и буду, — ещё больше нахохлилась собаченька. — И пусть тебе будет стыдно!

И не известно, на сколько бы ещё хватило её терпения (а питбуль — очень терпеливая собачка), но в дело вмешались вездесущие вороны.

— Крраха-ха-ха-ха!!! — громко закричала одна из них. — Вы только посмотрите! Собака решила стать лягушкой!!!

— Ага! — поддержала другая. — Как в сказке, Ивана-царевича ждёт. Глупая, кррра-ха-ха!

— Сами вы глупые, — огрызнулась собака Гера, но из лужи выбралась: как и любого гордого питбуля, насмешки её никогда не радовали. Одно дело — семью повеселить: ну разве это дело, когда мамочка и папочка грустят? В таком случае надо сесть «в зайчика», изобразить на мордочке глуповатое умиление, сыграть соло на «кукурузине» — и всё, семейство улыбается, а значит, и собачка счастлива. И совсем другое — позволить каким-то пернатым над собой насмехаться! Вот это ни в какие ворота не лезет! И собака Гера, гордо перебирая лапками, устремилась подальше от саркастичных насмешниц. «Пусть они сами над собой смеются, — громко думала она. — А меня дома кроватка ждёт. Тёплая и сухая!».

А ещё собаченька очень радовалась тому, что на комбинезончике не видно мокрую грязь: пернатые, завидев собачкин тыл, озадаченно смолкли. В их представлении, любое не-пернатое, выбравшись из мокрой листвы и грязной лужицы, должно иметь на афедроне всё, в чём сидело. Листики там, хвою опавшую, веточки и прочий мусор. Собачкин же комбезик был всё того же цвета: рыженький с камуфлированными вставками. А и правда, откуда воронам знать, что это тряпочка такая специальная! Их этому не учили...

Сначала собака Гера шла гордо и неторопливо. Но по мере удаления от вороньей слободки, шаг её ускорялся, ускорялся, ускорялся, и ближе к дому, как только перекрёсток остался позади, она совсем перешла на бодрый бег трусцой.

— И ну вас с вашим дождём к мышам в подвал, — ворчала она до самого дома. — Надо же такое придумать: сыро, темно и холодно! Никакого уважения к питбулям. Никакого!!!

А дома... Нет, собака Гера, конечно же, съела кусочек сушёного рубца в качестве компенсации за моральный ущерб. Но обижалась потом ещё очень долго. Целых два часа. Лежала на диванчике у Самой Старшей Мамы, смотрела грустным взглядом в сторону тёмного окна и очень обижалась. И даже вздремнула немного, обижаясь. Но потом всё же вернулась к мамочке и папочке. Ну, во-первых, им же скучно без собаченьки. А во-вторых, может, что-то поняли? И назавтра папочка всё же откроет правильную дверь: в тёплый летний день...