Роберт Говард - Правая рука судьбы

Robert Howard: The Right Hand of Doom

     - Он будет болтаться в петле на рассвете! Хо! Хо!
     Говоривший громко хлопнул себя по бедру и засмеялся пронзительным трескучим смехом. Он хвастливо взглянул на своих слушателей и глотнул вина из кружки, стоявшей у его локтя. Огонь танцевал и подрагивал в очаге пивной, все вокруг молчали.
     - Роджер Симеон, некромант! - продолжил человек насмешливым хриплым голосом. - Знаток дьявольских искусств и творец черной магии! Честное слово, вся его нечистая сила не смогла спасти его, когда королевские солдаты окружили пещеру и взяли его в плен. Он бросился в бега, когда люди начали бросать булыжники в его окна, думал укрыться, а после перебраться во Францию. Хо! Хо! Его побег окончится в петле. Удачный денек, скажу я вам.
     Он бросил небольшой мешочек на стол, где тот металлически звякнул.
     - Цена жизни этого фигляра! - похвастался он. - Что скажешь ты, мой угрюмый друг?
     Последнее было адресовано высокому молчаливому мужчине, сидевшему у очага. Этот человек, худощавый, сильный и носящий одежды мрачных цветов, повернул свое бледное лицо к вопрошающему и взглянул на него двумя глубокими ледяными глазами.
     - Я скажу, - ответил он тихим уверенным голосом, - что ты сегодня совершил гнусное дело. Этот некромант, скорее всего, был достоин смерти, но он верил тебе, называя своим единственным другом, а ты предал его за несколько грязных монет. Мне кажется, однажды ты встретишься с ним в аду.
     Первый мужчина - невысокий, коренастый парень со злобным лицом - открыл было рот, как если бы хотел с гневом возразить, но тут же замялся. Ледяные глаза еще мгновение смотрели на него, а затем высокий человек поднялся плавным кошачьим движением и широким пружинистым шагом вышел из пивной.
     - Кто это? - обиженно спросил хвастун. - Кто он такой, чтобы защищать колдунов перед честными людьми? Ей-богу, ему повезло, что он не поссорился с Джоном Редли и сохранил свое сердце в груди!
     Трактирщик наклонился вперед, чтобы достать уголек для своей длинноствольной трубки, и сухо сказал:
     - И тебе тоже повезло, Джон, что удержал свой рот на замке. Это Соломон Кейн, пуританин, человек, что опаснее волка.
     Редли проворчал себе что-то под нос, тихо выругался и с мрачным видом убрал мешочек с деньгами за пояс.
     - Ты останешься на ночь?
     - Да, - угрюмо ответил Редли. - Я бы хотел взглянуть, как Симеона вздернут завтра в Торкертауне, но должен выехать в Лондон на рассвете.
     Хозяин таверны наполнил их кубки.
     - Выпьем за душу Симеона, пусть бог будет милостив к негодяю, и пусть тот потерпит неудачу в отмщении, которое поклялся обрушить на тебя.
     Джон Редли вздрогнул, ругнулся, затем расхохотался с безрассудной бравадой. Смех его был пустой и оборвался на фальшивой ноте.

     Соломон Кейн внезапно проснулся и сел в кровати. Он всегда спал чутко, как и подобает человеку, который часто рискует своей жизнью. Где-то в доме возник шум, разбудивший его. Пуританин внимательно слушал. Снаружи, как он видел сквозь щели в ставнях, мир наливался первыми отблесками рассвета.
     Внезапно звук повторился снова, но слабый. Как будто кошка царапала когтями по стене снаружи. Кейн прислушался, раздался шорох, словно кто-то возился со ставнями. Пуританин поднялся с мечом в руке, стремительно пересек комнату и распахнул ставни. Спящий мир раскинулся перед его глазами. Заходящая луна низко висела над западным горизонтом. Ни один разбойник не притаился за окном. Кейн высунулся наружу, бросив взгляд на окно соседней комнаты. Ставни там были открыты.
     Кейн закрыл окно и направился к двери, вышел в коридор. Он действовал импульсивно, что было привычным для него. Это были дикие времена. А таверна находилась в нескольких милях от ближайшего городка - Торкертауна. Бандиты здесь были обычным явлением. Кто-то или что-то проникло в соседнюю комнату, и ее спящий обитатель мог оказаться в опасности. Кейн не стал взвешивать все за и против, а подошел прямо к двери и толкнул ее.
     Окно было широко открыто, и свет, струившийся внутрь, освещал всю комнату, но казалось, что она наполнена призрачным туманом. На кровати храпел низкорослый мужчина со злым лицом, и Кейн узнал в нем Джона Редли, человека, который выдал некроманта солдатам.
     Потом взгляд пуританина обратился к окну. На подоконнике сидело какое-то существо, похожее на огромного паука, и пока Кейн смотрел, оно упало на пол и начало ползти к кровати. Существо было широким, волосатым и темным, и Кейн заметил, что оно оставило пятно на подоконнике. Оно передвигалось на пяти толстых ногах с причудливыми суставами и в целом имело столь жуткий вид, что Кейн замер на мгновение от удивления. Вот это нечто добралось до кровати Редли и, двигаясь странно и несколько неуклюже, вскарабкалось на нее.
     Затем оно замерло прямо над спящим человеком, цепляясь за спинку кровати, и тогда Кейн шагнул вперед с предупреждающим криком. В этот момент Редли проснулся и посмотрел вверх. Его глаза широко распахнулись, ужасный крик сорвался с его губ, и одновременно с этим паукообразное существо упало прямо ему на шею. Когда Кейн добрался до кровати, он увидел, как сжались толстые лапы, и услышал, как хрустнули шейные позвонки Джона Редли. Мужчина дернулся и замер, его голова гротескно откинулась на сломанной шее. А тварь отлепилась из него и, словно лишившись сил, безвольно распласталась на кровати.
     Кейн склонился над мрачным ложем, едва веря своим глазам. Ибо то существо, которое открыло ставни, проползло по полу и убило Джона Редли в его же постели, было человеческой кистью!
     Сейчас она лежала вялая и безжизненная. Кейн осторожно проткнул ее острием рапиры и поднес к глазам. Рука, судя по всему, принадлежала крупному мужчине, поскольку была широкой и толстой, с сильными пальцами и почти вся покрыта спутанной обезьяноподобной шерстью. Кисть была оторвана в запястье и покрыта коркой крови. На среднем пальце блестело тонкое серебряное кольцо - любопытное украшение, выполненное в виде свившейся кольцами змеи.
     Кейн рассматривал отвратительную реликвию, когда в комнату вошел хозяин таверны, одетый в ночную рубашку, со свечой в одной руке и мушкетоном в другой.
     - Что это? - выдохнул он, когда его взгляд упал на труп на кровати.
     Затем он увидел то, что висело на острие меча Кейна, и его лицо побледнело. Словно влекомый непреодолимым импульсом, он шагнул ближе - глаза его расширились от ужаса. Затем трактирщик отшатнулся и опустился на стул, столь бледный, что Кейн подумал, он вот-вот упадет в обморок.
     - Ради всего Святого, сэр, - выдохнул он. - Пусть эта тварь никогда не оживет! В пивной есть очаг, сэр...

     Кейн достиг Торкертауна при свете дня. На окраине поселения он встретил болтливого юношу, который окликнул его.
     - Сэр, как и все честные люди, вы будете рады узнать, что Роджер Симеон, черный маг, был повешен сегодня на рассвете, едва взошло солнце.
     - И он встретил смерть отважно? - мрачно спросил Кейн.
     - Да, сэр, он ни разу не дрогнул, но было кое-что странное. Послушайте, сэр, Роджер Симеон отправился на виселицу с одной кистью!
     - И как такое произошло?
     - Прошлой ночью, сэр, сидя в своей камере, точно большой черный паук, он позвал одного из своих охранников и, попросив о последнем одолжении, велел стражу отрубить ему правую кисть! Мужчина сначала не хотел этого делать, но убоялся проклятия Роджера и, наконец, взял свой меч и отрубил тому руку по запястье. Тогда Симеон подхватил отрубленную кисть левой рукой и швырнул ее сквозь решетку окна своей камеры, произнеся при этом много странных и скверных колдовских слов. Охранники были очень напуганы этим, но Роджер сказал, что не причинит им вреда, что он ненавидит только Джона Редли, который предал его.
     Колдун перевязал культю, чтобы остановить кровь, и всю оставшуюся ночь просидел, словно в глубоком трансе, лишь временами бормоча себе под нос, как человек, который не осознанно разговаривает сам с собой. «Направо», шептал он, и «Теперь налево!», и «Вперед, вперед!»
     Ох, сэр, сколь ужасно было слышать его слова, говорят очевидцы, и видеть, как он сидит в темноте, сгорбившись над окровавленным обрубком руки! А едва рассвело за ним пришли и повели на виселицу, и когда уже накинули на шею петлю, он вдруг задрожал и напрягся, словно от прилагаемого усилия, и мышцы на его правой руке, лишенной кисти, вздулись и заскрипели, как будто он ломал кому-то шею!
     Когда же охранники кинулись, чтобы схватить его, он расслабился и засмеялся. И этот ужасный и мерзкий смех он издавал до тех пор, пока петля не стиснула его горло, и он повис, черный и безмолвный, перед багровым оком восходящего солнца.
     Соломон Кейн молчал, потому что вспомнил об ужасе, который исказил черты лица Джона Редли в тот последний стремительный миг пробуждения и жизни, до того как пришла смерть. И в голове его возникла смутная картина - волосатая отрубленная рука, слепо ползущая на пальцах, как большой паук, сквозь темные ночные леса, чтобы взобраться на стену и открыть пару ставней в спальне. Здесь его видение оборвалось, отшатнувшись от продолжения этой темной и кровавой драмы. Какие страшные огни ненависти горели в душе обреченного некроманта, и какими невероятными силами он обладал, чтобы отправить в слепую свою окровавленную руку свершить мерзкое дело, ведомую магией и волей его пылающего мозга!
     И все же, чтобы убедиться, Соломон спросил:
     - Была ли найдена кисть?
     - Нет, сэр. Люди нашли место, куда она упала, когда колдун выбросил ее из камеры, но там ее уже не было, только кровавый след вел в лес. Несомненно, ее съел волк.
     - Несомненно, - ответил Соломон Кейн. - А у Симеона руки были большие и волосатые с кольцом на среднем пальце правой руки?
     - Да, сэр. Серебряное кольцо, словно свернувшаяся змея.