Дружба

Белоснежный снег слепил глаза, и отставной майор, шествуя по территории пансионата, не сразу распознал Надюр, которая в спортивном костюме с лыжами под мышкой метрах в двадцати по курсу пересекала ему дорогу.
– Мое почтение! – крикнул отставной майор. – Куда это мы навострились в таком виде? 
– Здравствуйте, Павел Петрович! – белозубо улыбнулась Надюр. – Погода сегодня чудная, не правда ли? Отдыхающие говорят, лес сказочно красив! Так что собралась под конец сезона прокатиться. У нас здесь очень удобно – лыжня сразу за спальным корпусом начинается.
–  А лыжи с ботинками не лень было из дома тащить?
–  Вовсе не тащила – взяла их в пункте проката.
–  И долго собираешься кататься!
– По максимуму, пока не стемнеет! Ради этого даже с работы  пораньше сорвалась – надеюсь, не схватятся!
 – Что ж, хорошего скольжения! – пожелал вдогонку Надюр отставной майор, не без удовольствия притормозив взгляд на ее волнующейся при ходьбе кормовой части.
После залитой лучами мартовского солнца улицы коридор столовой казался погруженным в полумрак. Зайдя в кабинет, отставной майор оглядел присутствующих и вместо приветствия прямо с порога произнес:
– Вот вы здесь кисните в кухонных запахах, а ваша подруга на лыжах выбралась. Сейчас уже, наверно, вдыхает в лесу свежий морозный воздух, сдобренный фитонцидами. А как смотрится – спортивно, подтянуто, задорно!
–  Это ты про Надежду? – спросила Ирген.
–  Про нее, конечно. Молодец девчонка – быстрая на подъем! 
–  Легко быть быстрой, если нет особых забот! Вчера она заикалась насчет лыж, но нам, к сожалению, пришлось отказаться – некогда!
– Можно подумать, только у вас забот полон рот!
– Павел, как ты не понимаешь – Надежда живет одна! Ей нет нужды каждый вечер становиться к кухонному мартену – себе можно и на скорую руку что-либо приготовить. То же самое со стиркой, с прочими домашними делами!
–  Господи, да она практически и не готовит – питается бутербродами и пирожными! И еще ноет, что фигура расплывается, – проинформировала  Марник.
–  Если хочешь сохранить фигуру, нужно больше секса и меньше кекса! – отпустила шуточку Оланд.
–  Лучше всего девичья фигура сохраняется в памяти! – в свою очередь пошутил отставной майор, а потом серьезно спросил: – А внучка? Разве шестилетний ребенок не требует внимания?
 – Она еще не стала полноценной бабушкой! – мгновенно отреагировала Оланд. –  С Катенькой больше нянчится прабабушка – Надина мать. Славу богу, силы и здоровье позволяют.
 – Что ты в дверях застрял, Павел? Проходи, вешай куртку, садись! –  спохватилась Ирген.
Отставной майор сел за стол.
– Пирожками угощайся! Салат отведай! – продолжала ухаживать за гостем хозяйка. – Тебе чай или кофе?
– Налей, пожалуй, кофе, – подумав, ответил он, вынимая из кармана фляжку. – Я в него коньячку плесну. 
–  Выпьем! – предложила Ирген, ублажив гостя.

Теплая компания чокнулась, осушила рюмки, захрустела маринованными огурчиками, выпила еще по одной и снова захрустела.
–  Сущая прелесть твои огурцы, Ириша, – заметила Оланд, –  куда лучше, чем приносила недавно Надя – у нее были какие-то рыхлые, мягкие, неаппетитные. 
–  Это потому что она не охлаждает банки после стерилизации.
–  Надька и хвостики не всегда удосуживается срезать! – вставила критическое замечание Марник.
–  Кстати, крышка на банке ее огурцов вспучилась, – присовокупила Оланд.
–  Чего там говорить, не умеет Надежда консервировать! – согласилась Ирген.  –  И вообще, девчонки, не очень она домовитая, – обобщила Марник. – Я сколько раз ни была у нее – пыль на полу всегда в ужей скатывается! Как будто трудно регулярно делать влажную уборку – это в малогабаритной-то квартире!
–  Угу! – подтвердила Ирген. – Мы как-то с Витькой заехали к ней, уже не помню зачем, – так даже он, мужчина, обратил внимание на беспорядок.
–  Зато на лыжах есть время кататься! – заметила Оланд.
Правильно говорят, хочешь узнать о недостатках женщины, похвали ее перед подругами, усмехнулся про себя отставной майор, расправляясь с очередным пирожком, а потом, перестав на мгновение жевать, почесал затылок: неужели Надюр способна запустить домашний очаг – ведь женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге. Тем временем милый разговор дам об отсутствующей подруге продолжался в прежнем духе, пока  кавалер не счел нужным прервать его: 
– Помилуй бог, вы скоро Надежде все смертные грехи припишите! Осталось лишь заявить, что у нее в котлетах мало мяса и тараканы резвятся на кухне! Еще немного – вынесите приговор и сами завтра же приведете его в исполнение. У вас хорошо получиться! Как писал Марк Твен, женщины могут быть не только лучшими судьями женщин, но и их палачами. Тоже мне, подруги!
–  Дружба вовсе не исключает критики! – парировала Марник.
–  Это разве критика – сплошное злопыхательство!
–  Думаешь, четверо мужиков от нее просто так сбежало?
–  А может она их сама выгоняла!
–  Ну, хватит-хватит вам! – примирительно сказала Оланд. – Давайте выпьем – за дружбу!
–  За какую дружбу – женскую? – ехидно переспросил кавалер.
–  В том числе и женскую! – единодушно ответили дамы. 
Выпили, закусили, выдержали паузу, после которой чуть захмелевшая Ирген спросила:
 –  А ты, Павел, сомневаешься в женской дружбе?
 –  Многие в ней сомневаются, – уклончиво пожал плечами отставной майор.
 –  Кто же, например?
 –  Хотя бы Джон Голсуорси. Он писал, что женщина не имеет друзей.
 –  А как же тогда мы с Оленькой? Почти тридцать лет знакомы, сколько всего пережили вместе, с полуслова друг друга понимаем – и выходит, не друзья!
Задавая вопрос, женщина обычно задает и ответ, который хотелось бы услышать, но отставной майор  разочаровал:
–  Выходит, не друзья! – констатировал он. – Женщины лишь имитируют дух товарищеской солидарности и доверительной откровенности, какой они не позволяют себе с мужчинами, но за этой видимостью дружбы скрывается вполне оправданное бдительное недоверие! Поэтому дружба между женщинами, да будет вам известно, – всего лишь пакт о ненападении.
–  Выдумаешь тоже! У нас с Оленькой нет и не было никакого недоверия! С какой стати ты дружбу между женщинами, в частности между нами, называешь видимостью!
–  Потому что истинная дружба – это удел представителей сильного пола, а женщины не любят себя подобных, и причина этой нелюбви – мужчины. Так утверждал известный французский моралист конца ХYII века Жан Лабрюйер.
–  Ерунда на постном масле! Кроме претензии на оригинальность ничего в этой фразе не нахожу. Причем здесь мужчины? Мало ли что брякнул какой-то моралист ХYII века! – вступила в полемику Марник, на что отставному майору пришлось привести дополнительные аргументы:
 – Ладно, куда конкретней и более обосновано выразился Ален Лесаж: «Женщины не любят друг друга. Представим себе двух женщин, связанных узами тесной дружбы; допустим даже, что они за глаза не говорят ничего дурного одна про другую – так они дружны. Вы встречаетесь с ними; если вы склоняетесь в сторону одной, то её подругою овладевает ярость; и не потому, что она в вас влюблена, а просто потому, что она желает, чтобы предпочтение было оказано ей. Таковы женщины: они слишком завистливы и поэтому не способны к дружбе»
– Кто такой этот Лесаж?
– Тоже француз, писатель и сатирик.
Марник лишь надменно повела плечами, а Ирген взмолилась:
– Павел, прекрати козырять эрудицией и ссылаться на лягушатников! Сделай милость, растолкуй нормально, почему невозможна женская дружба!
– Пожалуйста, сейчас доложу! Видите ли, людям присущ дух соперничества. Однако в зависимости от половой принадлежности он проявляется по-разному: мужчина инстинктивно стремится быть сильнее окружающих, женщина – красивее. Мужчинам проще – они напрямую могут решить спор о первенстве. Подрались, например, два субъекта, кто победил – тот и сильнее. А вот женщины вынуждены определять превосходство косвенным образом – посредством мужчин. Та особь, которая больше сводит их с ума, безоговорочно признается самой привлекательной и обольстительной. Да что там женщины – древнегреческим богиням Афродите, Афине, Гере и то пришлось однажды прибегнуть к помощи смертного мужчины, Париса, чтобы выяснить, кто из них прекрасней. Сами они, хоть и богини, никак не могли определиться в этом насущном вопросе! Вот и соблазняете вы испокон веков чужих мужей – даже у подруг! Поэтому дружите лучше с бриллиантами – не предадут!
Ирген метнула на отставного майора возмущенный взгляд и хотела разразиться гневной тирадой, но ее опередила Оланд:
–  Ириша, мне кажется Павлуша в чем-то прав. Скорее всего, мы с тобой так долго сохраняем дружбу, потому что между нами никогда не стояли мужчины. Я сразу ставила на место твоего Виктора, когда он начинал оказывать усиленное внимание, ты же ни разу не положила глаз на моего Лешу.
–  А как же иначе – ведь мы настоящие подруги! – с жаром согласилась Ирген и после небольшого раздумья вновь повернула разговор в сторону Надюр, которую уже, наверняка, пробрала икота: – Ты не забыла, Оленька, как однажды на твоем дне рождения Надежда строила глазки Леше?
–  Конечно, не забыла! Я, естественно, одернула ее, и она сразу присмирела, а потом извинялась – мол, никаких помыслов и в помине не имела, просто увлеклась, кокетничая! Может, так оно и было – не знаю. Во всяком случае, к ней особых претензий нет, потому что помимо нее за моей спиной, оказывается, столько так называемых подруг самым наглым манером пытались соблазнить его. Когда я, наконец, прозрела, тотчас порвала с ними все отношения, о чем нисколько не жалею.
– Да, незамужняя женщина похожа на охотящуюся львицу, замужняя – на сторожевую собаку! – вклинился в монолог отставной майор.
– Особенно усердствовала Оксанка, – возбужденно продолжала Оланд, не обращая внимания на вставленную реплику. – Помнишь, Ириша, я рассказывала, как на новогоднем вечере она, бесстыжая, напилась и вздумала топлес Леше продемонстрировать. Змея подколодная! А ведь больше десяти лет с ней дружили!
– Помню-помню, Оленька! Как ты тогда переживала! Оксанка по всем повадкам профессиональная любовница. Тебе повезло, что Леша в этом плане на удивление стойкий или даже инертный – не то, что мой Казанова!   
Оланд и Марник с любопытным сочувствием посмотрели на Ирген, а та, залпом опустошив пригубленную ранее рюмку, продолжала:   
– Представьте себе, опять за старое взялся! Оленька, ты же знаешь мою подругу Галку. Она двумя этажами выше жила, а потом переехала на новую квартиру. Детей у нее нет, а муж  шахматами увлекается. Так вот, приносит она померить три платья – фасон интересный и расцветка красивая. Мне одно очень понравилось – сразу взяла, но пока еще никуда не надевала. После примерки сели пить чай. Галка сетует: купила карниз для штор в спальню, а муженек уже месяц повесить не в состоянии – руки не из того места растут! И я, дуреха, говорю своему Витьке – сходи к Галке, помоги, тебе дел-то на полчаса. Он не стал отнекиваться, полез за инструментами. Ушли в семь вечера, а домой мой благоверный вернулся лишь в первом часу ночи. Уверяет, якобы конструкция карниза оказалась сложной, стена плохо сверлилась, да еще по завершению работы Галка выставила бутылку, которую они вместе и распили. Но я ведь точно знаю – врет! Переспал он с ней! Потом всю неделю был ниже травы и тише воды – верный признак, что нашкодил!
– Нет на свете более покладистого существа, чем мужчина, уличенный в измене, – сказала сквозь зубы Марник.
– Если подозрения серьезные, то, пожалуй, лучше признаться в измене, чем отбрехиваться, – произнес отставной майор. – Признаться и, разумеется, извиниться – это помогает сохранить душевное равновесие.
– Мужику признаться в измене – значит простить ее себе! – язвительно заметила Марник.
–  Им главное сохранить душевное равновесие, а потом начать все заново! – поддержала подругу Ирген.
 –  Да, конечно, у мужиков ведь все очень просто! Изменил – извинился – снова изменил!
– Что вы хотите, – вступился за гендерных собратьев отставной майор, – Каждый мужчина мечтает о женщине, которую он мог бы любить, уважать и обманывать!
–  Боже мой! – закатив глаза, с ужасом произнесла Оланд, возвращаясь к теме, прерванной отвлеченными размышлениями. – Твой Виктор, Ириша, самый настоящий кобель, а Галка – стерва! 
–  Это, между прочим, комплимент! – предупредил отставной майор.
–  С какой стати?
– Да с такой! Если мужчина называет женщину «стервой» – значит, он признает, что она превосходит его по всем статьям. А если женщина называет женщину «стервой» – она просто завидует ей.
– Стерва она или нет – не столь важно! – воскликнула Ирген. – Меня куда больше бесит собственная глупость – сама отправила Витьку к ней! Пожалела! А она, тихоня, ни словом не обмолвилась, что муженек-шахматист, оказывается, укатил в командировку. Я при встрече, конечно, высказала свое «фэ». Она же, представляете, даже врать, как Витька, не стала – мол, ничего такого и в помине не было! Улыбается нагло в лицо и заявляет «А в чем собственно моя вина! Виктор так настойчиво меня домогался, что невозможно было устоять!» И это называется подруга!
Дамы настолько увлеклись жуткими подробностями рассказа, что совершенно забыли про кавалера, доевшего последний пирожок. Наконец Ирген умолкла, смахнула, размазав тушь, набежавшую слезу, достала зеркальце и принялась озабоченно наводить марафет.
– Почему таким, с позволения сказать, стервам всегда нужны чужие мужья? – ни к кому не обращаясь, задумчиво произнесла Оланд.
– По той же причине, почему конокрады всегда предпочитают объезженную лошадь дикой? – пояснил отставной майор.  –  Но вам, между прочим, совершенно нет оснований расстраиваться и ревновать. Ведь вы красавицы! Ревновать мужей – это забота некрасивых женщин, а красивым женщинам не до того – они сами вызывают ревность!
–  Спасибо, Павлуша, успокоил, – улыбнулась Оланд, но вновь сползла в наезженную колею, недоуменно произнеся. – И на что польстился Виктор! Недавно мне Галка попалась мельком на глаза – выглядит не ахти!
 – Верно, она так подурнела в последнее время, что любо-дорого посмотреть! – кивнула головой Ирген.
Красивая женщина радует мужской взгляд, некрасивая – женский, подумал отставной майор, а вслух сказал: 
–  Ничто так не украшает женщину, как временное отсутствие мужа.
– Вычеркни, Ириша, эту стервозу из своей жизни! – порекомендовала Оланд. – Сделай так, чтобы духу ее в твоем доме не осталось – уничтожь все фотографии и поздравительные открытки, выкинь все подарки!
– Обязательно! – вздохнула Ирген.
– А ты можешь вообразить, – продолжала Оланд, следуя принципу «У кого, что болит, тот про то и говорит», – Оксанка звонила недавно, предлагала возобновить дружбу! Надо же иметь столько наглости!
 –  И что ты ответила?
 –  Бросила трубку!
 –  Правильно!
 –  Да, – улыбнулся отставной майор, – точно подметил Людовик ХIY, что легче установить мир в Европе, чем помирить двух женщин.
 –  Не умничай! – одернула его Марник и вдруг, понизив голос, таинственно обратилась к подругам: – Девчонки, а вы знаете, что Надька снюхалась с Арсеньевым – нашим бывшим энергетиком. Мне Наташка из бухгалтерии по секрету сказала. Он, оказывается, ушел от жены, временно живет на даче, а у Наташки  участок в том же кооперативе. Так она видела несколько раз, как Арсеньев приезжал вместе с Надькой – под самый вечер! 
– О, дает! – хором воскликнули дамы. – Значит, она не прочь еще раз поиграть в замужество!   
Женщины, безусловно, умеют хранить тайну, но сообща, мысленно подтвердил давно сделанный вывод  отставной майор и глубокомысленно изрек:
– Что удивительного – каждая женщина мечтает выйти замуж, даже замужняя.
– Замужняя-то зачем мечтает? – выразила общее дамское недоумение Оланд.
– Мечтает выйти еще лучше!
– Больно нужно! Лучшее – враг хорошего! – хмыкнула Марник, а Ирген поддержала ее:
– Это называется шило на мыло менять!
– Так к какому выводу мы все-таки пришли – существует или нет дружба между женщинами? – продолжил дискуссию отставной майор.
– Как будто мужики никогда не изменяют с женами своих друзей! – огрызнулась Марник.
– Э, нет! Для мужчины это все равно, что родину предать! – твердо возразил оппонент. – Чувство чести и уважения  присущи в основном сильному полу. Крайне редко можно встретить морально неустойчивую личность, способную переспать с женой своего друга. А женщин, которые хвастливо гордятся подобного рода подвигами, не счесть, потому что они обожают соблазнять мужчин, которые принадлежат другим. И по большому счету, доложу вам, им главное даже не соблазнить, главное – создать видимость. Взять хотя бы Ирину подружку. Ведь нет стопроцентной гарантии, что она соблазнила ее мужа. Быть может, они на самом деле до полуночи вешали карниз. Тем не менее – напоганила! Вот, дескать, смотри, как твой муж забыл все на свете, пораженный моими чарами. Повысила себе, так сказать, рейтинг! Такие дамочки очень коварны и опасны! Между прочим, вы знаете, в чем мужчины и женщины, безусловно, согласны между собой? 
– В чем? – устало спросила Ирген.
– И те и другие не доверяют женщинам!
– Ах, Павел, тошнит уже от твоего мужского высокомерия!
–  Это не высокомерие, это – настоящий мужской шовинизм, – внесла поправку Марник.
– Причем здесь шовинизм! – немного обиделся отставной майор. – Я не мужской шовинизм воспеваю, а мужскую дружбу. А это непреходящая ценность в отличие от так называемой женской дружбы. Существует масса примеров истинной мужской дружбы – от Тома Сойера и Гекльберри Финна до Маркса и Энгельса.
– Ты еще Ельцина с Руцким вспомни! – усмехнулась Марник.
– А что! И они на определенном этапе были друзьями, во всяком случае – союзниками, а разругались в связи с политическими разногласиями – вовсе не из-за баб!

– Ой, только не надо устраивать политинформацию! Лучше выпьем – водка стынет!
Когда допили остатки спиртного, Ирген спросила:
– Ладно, Павел, насчет женской и мужской дружбы ты свою позицию высказал, а скажи, пожалуйста, существует ли дружба между мужчиной и женщиной?
–  Не могу знать, не пробовал.
–  Не отнекивайся! – наседала Ирген.
– Такая дружба, наверное, существует, но резиновые изделия при этом всегда следует держать под рукой!
– Павлуша, нельзя ли без пошлости! – поморщилась Оланд.
– Пардон! Однако имейте в виду, если женщина станет другом, вполне вероятно, что ей по-дружески могут дать коленкой под зад – это предостережение высказал английский писатель и мыслитель Гилберт Честертон. 
– Все у мужиков рассматривается с позиции силы! – недовольно произнесла Марник и тут же прикрикнула на кавалера: – Давай, колись – может ли быть дружба между мужчиной и женщиной! 
Отставной майор медлил с ответом, и на его лице отчетливо отображался сложный мыслительный процесс, происходящий в голове, почти двадцать пять лет носившей военную фуражку.
– Что примолк, Павлуша? – в свою очередь взялась за него Оланд. – Скажи прямо, ты согласен, что дружба, по определению, не знает границ ни в возрасте, ни в половой принадлежности, что друзьями становятся благодаря сходству интересов и внутреннего мира?
–  В общем и целом – да!
– Что значит, в общем и целом! Конкретно спрашиваю, считаешь ли ты меня, Иру, Марину – всех нас, с которыми не один год работаешь и регулярно тусуешься, своими друзьями?
– Какие разговоры! Вы милые и обворожительные дамы, иметь с вами дело – одно удовольствие!
– Павлуша, прекрати юлить, отделываясь комплиментами! – потеряла терпение  Оланд. – Отвечай по существу – мы твои друзья или нет?
– Пока нет. Зачем спешить!
– Как это понимать?
– Видишь ли, Бальзак писал, никто не делается другом женщины, если есть возможность стать ее любовником!
– Считай, что нет такой возможности! Мы – замужем, с нами можно только дружить. Так признаешь нас своими друзьями?
–  Сложный вопрос…
–  Да или нет?
– Как бы вам лучше растолковать, – еще раз подлив коньячку в недопитый кофе, ухмыльнулся отставной майор. – Вы помните пьесу Чехова «Дядя Ваня»? В ней говорится, что женщина может быть другом мужчины только в такой последовательности: приятельница, любовница, друг. С превеликим удовольствием стал бы другом каждой из вас, но для этого, как видите, необходимо совершить еще один совместный шаг…  Я всегда готов!..
– Ядрена Матрена! – ругнулась Марник. – У мужиков только одно на уме!
–  И у женщин только одно на уме!
– Что?
–  Почти тоже самое – будто у всех мужиков одно на уме!
–  Откуда тебе знать, что у женщин на уме!
–  Разумеется неоткуда! Если бы мужчины знали, что думают женщины, то были бы в двадцать раз настойчивее!
–  Ваша мужицкая настойчивость сродни нахальству!
–  Постойте! – вмешалась Оланд. – Как ни крути, секс играет важную роль во взаимоотношениях мужчин и женщин. Может быть, Павлуша вместе с Чеховым, не так далек от истины!
– Здравое рассуждение! – поднял вверх указательный палец отставной майор и многозначительно добавил. – Недаром кто-то из умных людей сказал, что дружба между мужчиной и женщиной – это, как правило, отношения бывших любовников, а иногда – будущих.
– Что ты все прикрываешься великими да умными: то Людовиком ХIY, то Бальзаком и Чеховым! У тебя собственное мнение существует? – раздраженно спросила Марник.
–  Разумеется! 
–  И в чем оно заключается?
– А в том, мои ненаглядные, что дружба между мужчиной и женщиной может какое-то время иметь место, но женщина, в конце концов, губит ее и сводит на нет!
–  Это как же?
– Очень просто. Предположим, что мужчина и женщина действительно дружат, дружат по-настоящему – без всяких кокетств и комплиментов. Пусть  их связывает совместная работа, какое-либо хобби или еще что-то нейтральное. Замечательно! Как говорится в одном стихотворении «Общаясь с вами не в постели, она хорошим другом стала. Да, дамой вы бы овладели, но другом... как-то не пристало». Однако в один прекрасный момент у дамочки подсознательно закрадывается недоумение – что это он меня только как друга рассматривает, разве как женщина я не представляю никакого интереса? Постепенно недоумение перерастает в обиду – ведь, как известно, женщина обижается на мужчину в двух случаях: когда ему от нее надо только одно и когда ему от нее ничего не надо. В конце концов, она начинает провоцировать. Когда дружок это почувствует, то, естественно, активизируется – а почему бы и не попользоваться!
– Вам бы только попользоваться! – негодующе воскликнула Марник.
– Именно попользоваться! – спокойно продолжал отставной майор. –  Потому что для мужчины в данной ситуации самый верный способ нажить врага – предложить женщине остаться друзьями. Однако и подружке по большому счету не нужно интима, не нужно чувств, а хочется лишь убедиться, что она способна привлечь внимание данного мужчины не только, как здесь говорилось, сходством интересов и внутреннего мира. Добившись своего, она резко заявляет – нет! Мужчина, вполне понятно, обескуражен – здесь и дружбе конец! Так что женщина может быть другом мужчины, но лучшей ей об этом не знать! 
– Какие примитивные, замешанные на голой физиологии рассуждения! – презрительно сказала Марник. 
Отставной майор хотел возразить, но вдруг у Оланд зазвонил мобильник, и все замолкли, чтобы не мешать телефонному разговору. 
– Ой, девчонки, убегаю – Света просит забрать Анечку из детского садика! Придется вызывать такси! – наконец озабоченно сказала она и поспешила к выходу.
–  А почему сама не забирает? – спросила Марник.
–  У нее вроде какое-то мероприятие намечается.
Не успела за торопящейся бабушкой закрыться дверь, как Ирген неодобрительно покачала головой:
 – Удивляюсь Оле – чересчур балует невестку! А та тоже хороша – выдергивает человека прямо с работы! Можно ведь было и заранее предупредить.
 – Олька хочет молодость продлить, примазываясь к чужой репродуктивной функции! – высказала более радикальную версию Марник.
После ухода подруги, Ирген и Марник тоже принялись собираться. Отставной майор откланялся и для променажа двинул домой пешком – через большой лесопарк, отделявший пансионат от города. Тропинка затейливо вилась между деревьев. Иногда к ней приближалась и параллельно бежала накатанная лыжня. В середине пути из-за поворота выкатила Надюр. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали в лучах заходящего солнца.
– Здорово в лесу! Лыжи прямо летят по снегу! – воскликнула она, останавливаясь. – А вы как посидели?
–  Нормально!
–  Обо мне, наверно, говорили?
–  Не без этого, – улыбнулся отставной майор. 
– Ой, спешить надо – уже смеркается! Боюсь по темноте одной ехать! – озаботилась вдруг лыжница. – До свидания, Павел Петрович!
–  Не смею задерживать! Счастливо! – помахал рукой отставной майор.
Оттолкнувшись палками, Надюр заскользила по лыжне, но внезапно, притормозив, обернулась назад и крикнула, тревожа лесную тишину:
– Не знаю, конечно, что они говорили в мой адрес, но точно знаю – все это сплошное вранье!