Осень

Стоял ранний октябрь. Это была ещё и ни золотая осень, и ни опавшее царство смерти, и ни прощальные деньки лета. Эта была просто осень. Такая, которая бывает раз в пару лет. Это была особая осень. Это был особый октябрь. Он, как это нечасто бывает, сеял полнейшую апатию. Хандра? - Нет. Меланхолия? - Нет. Просто ничего? Ни то, ни другое - ничего? Да. Именно такой была осень. Именно таким был октябрь. Абсолютно отстранённым, неопределенным, но в то же время и бескрайним, ведь будущее за ним не виднелось. Таким был он.
Казалось бы, ещё пару деньков и ему исполнится восемнадцать. Нет! Не октябрю, а ему - семнадцатилетнему N.
То есть, ныне уже не семнадцатилетнему, а абсолютно безвременному N.
Его бледное лицо, впавшие глаза, мешки под ними, свидетельствующие о том, что он явно мало спал, пока ещё мог. Его руки, такие тонкие, аккуратные, изящные, холодные. Его тело…дистрофик. Загнанной в угол дистрофик. Бедный, несчастный дистрофик!
Стыдился ли он того, что теперь такой? Что можно назвать его слабым, можно плюнуть в него и ничего он тебе не сделает. Можно оскорбить, а он будет лишь молчать.
Думаю - нет. Ему было абсолютно плевать. Ведь в нем ничего больше нет. Его тело пусто. В нем нет души. Она свободна.
Случилось это в ночь на … октября. За пару дней до его дня рождения. По привычке, пересекаю кухню в традиционном прядке взад-вперёд, от стола до холодильника, от плиты до стульев, от тумбочек до раковины, ходил он, думая о предстоящем событии. По нервному стуку ноги об пол было ясно, что в душе явно мечутся  сомнения. Бесполезно - они не помогли. Спустя час, лежал уже в ванной…
Утром, когда первый из сожителей обнаружил его, поднялся ужасный переполох. Как же? Почему? Отчего же? Боже мой!
Но стоило ли этого того? Вы бессильны, его уже давно нет. Думать надо было намного раньше, понять причину его отстранённости, его апатии, его отсутствия в присутствии. Могли бы предотвратить? - Могли. Предотвратили? - Нет. Виноваты? - Отчасти. Почему? - Стоит разобраться.
Вернёмся же к лету.
Было оно тёплое, солнечное, одним словом - славное было лето. Таковым его не находил лишь Он. Вероятно, обьяснить это можно тем, какие позиции выдвигались в его мыслях. Во-первых, Ему была отвратна культура человеческой сущности. Он ненавидел эгоизм и отрицал его. Он отрицал хорошее и плохое. Он отрицал общество и считал его необразованным.
Во-вторых, Ему не так давно разбили сердце. Тот сюрреализм, который преобладал на его жизненном пути около месяца, который заставил его верить в чудеса, но в то же время отрезвил его разум до степени той трезвости, в свете которой уже и следовало бы выпить, разрушил картину будущего, картину настоящего и прошлого. Жизнь будто разделилась на «до» и «после».
Ну и в-третьих, и пожалуй, в самых важных третьих - Он ненавидел себя. На почве этой ненависти вытворяя такое, что абсолютно противоречит поведению здорового человек.
Вечно обжигающий душ, курение, раскусывание дёсен и т.п.
Друзей у него не было, были только книги. Читал Он их всегда находясь лишь в полном одиночестве. О чем они? Да обо всем, а в то же время и не о чем. Если вы конечно понимаете о чём я.
Такова и была сущность нашего героя. Он, по сути своей, - никто. Он, по мыслям своим, - ужасен. Он, по логике вещей, - мудрый.
Да, в этом и заключается парадокс личности этого Его.
Казалось бы, такой ужасный характер, такие страшные мысли, но….
Отличало его от это своих сверстников. Пока те бессмысленно прожигали свои году, как ему казалось, он грыз гранит той области, которую обычный человек грызть не берётся. Маленький философ!
Да беда только в том, что никому его философия не нужна. Мысли свои он крутит лишь в голове, ни с кем не делится - никому не надо.
Так вот что же такого случилось с этим славным малым летом?
А случилось с ним то, что попал он в крайне странную историю.
Гуляя по берегу реки в полном одиночестве, на глаза ему попался мальчик. Быть может был ростом поменьше, да и возрастом, верно, тоже.
И не стал бы он заводить тот диалог, если бы не одна деталь, привлекшая его внимание. Мальчик был бледен, как труп.
- Ты мёртв? - спросил Он
- Нет. Я просто думаю. - спокойно ответил Мальчик.
- Правда? - слегка удивившись, уточнил Он.
- Да, это правда. Я всегда думаю. Я не могу не думать. Это меня и погубит.
- Впервые встречаю того, кто говорит о вреде «думания». Наверное, так вышло, потому что другие и вовсе этим не занимаются. - слегка улыбнулся Он
- Ты прав. Но они - не мы. Мы живые, мы живём.
- Можно ли назвать жизнью - бесконечную «свалку» ужаса у нас в голове?
- Нет, нельзя. Это страдания. А если страдаешь - значит и живёшь.
- Ты сам себе противоречишь…
- Нет, я просто отвечаю на твой вопрос, не придавая этому эмоциональной оценки. - все ещё даже не взглянув на Него, Мальчик отвечал.
- Что ж, ладно. Раз мы - страдальцы, то мы должны держаться вместе…
- Не обязательно.
- Позволь мне в тебя влюбиться.
- Что? - тут вдруг резко, с лицом, выражение которого переполняла серьёзность, повернулся Мальчик.
- Что-что? - То! Я ещё раз тебя спрашиваю, позволь мне в тебя влюбиться.
- Но зачем? Что ещё за глупости?
- Неужели ты не понял, что я имел ввиду?
- Хочешь сказать, что ты о другом? О том, о чем думаем только мы с тобой?
- Да, именно.
- Тогда позволяю.
- Пошли отсюда.
 И они ушли. Да, именно так Он познакомился со своим новым другом Мальчиком. Остаток лета провели эти двое вместе, то катаясь на велосипедах далеко-далеко в лес, то блуждая по берегу реки, то пересекая железнодорожные пути там, где этого делать было нельзя и т.д. И все время они разговаривали. Часто их разговоры разбавляли жаркие споры. А они действительно были жаркими. Сошло всё это к тому, что Он и Мальчик решили написать вместе книгу.
Начали, но не закончили.
Стоит отметить, что Он явно считал Мальчика не просто другом. Не знаю уж кем он его там считал, но не другом - это точно. Быть может…Идолом?
А Мальчику это было абсолютно безразлично. Больше всего его увлекали разговоры, чтения и курения.
Так, эти двое, прожили до середины сентября. Пока вдруг резко не похолодало, и Мальчик не сообщил Ему в лицо следующее умозаключение:
«Я устал. Я совершенно устал. Я не могу так больше. Нас теперь двое. И я по началу был рад такому знакомству…А теперь…Всего того, чем я и один был сыт по горло, стало в два раза больше. Мне даже физически тяжело всё это выносить. Пойми, мы не сможем проникнуться друг другом настолько, насколько это было бы возможно, и тогда бы, быть может, это что-то бы и исправило, но мы не можем. Из-за меня - не можем. Поэтому, думаю ещё неделю-две, допишем книгу и разойдёмся, будто друг друга и не знали»
Это была их последняя встреча. Мальчик погиб следующим же утром. Сонным, переходил железнодорожные пути, случайно оступился, упал, замешкал. Поезд не успел остановиться. Философ закончился.
Для Него это была трагедия. Так много, казалось, стоило бы сказать Мальчику, но больше его нет. И никогда не будет.
Не забывая ничего того, что было и до мальчика, но теперь ещё и учитывая эти обстоятельства, Он протянул до октября. Долго думал, очень долго. Почему долго? Потому что понимал, что это эгоистичный поступок. Но всё же решился. И сделал.
Он умер эгоистом, которых так яро осуждаю и презирал, отрицал. Он ушёл от страданий, которыми только и отличался от других. Он предал Мальчика. Но было ли ему уже какое-то дело до всего этого? Нет.
Подле холодного тела, размокшая, открытая на тринадцатой странице, лежала книга, которую так Они и не дописали. На импровизированной картонной обложке красовалась броская надпись «Вредность ДУМАНИЯ, или как не стать Нами, в соавторстве с философами нового поколения».

Примечание:
Все события и персонажи вымышлены. Любые сходства с реальными личностями, ситуациями, историями случайны. Автор произведения ни к чему не призывает и никого не обязывает.
Единственное, что действительно нужно сказать: СУИЦИД - НЕ ВЫХОД!
Существуют психологи, психотерапевты, психиатры, к которым можно обратиться, в случае проблем.Курение - вред. Спасибо.