Перспективы вымирания

Малые города России вымирают в среднем на 3% в год, говорится в сборнике "Социокультурные трансформации в малых городах России" Института социологии РАН.
В подавляющем большинстве малых городов происходит сокращение населения примерно на 3% в год, при этом в 48 малых городах демографическая проблема стоит очень остро: население сокращается с темпом более 3% (по некоторым городам — до 11% в год), что ведет к угрозе их исчезновения. Их социальная инфраструктура изношена, люди уезжают из этих заброшенных мест. При этом в малых городах проживает до четверти населения страны, и они охватывают большие территории. При таких темпах депопуляции численность населения малых городов уполовинтся через 20 лет.

Авторы отмечают, что для России урбанистический вектор развития весьма опасен, так как он способствует быстрому исчезновению малых городов и сельских поселений и обезлюживанию значительных территорий. Но именно этот курс заложен в Стратегии пространственного развития России, которая ориентирована на концентрацию людей в мегаполисах.
Реформы привели к тому, что в малых городах не остаётся профильных медицинских кадров, неэффективной или вовсе отсутствующей становится скорая помощь населению. В сумме эти факторы стимулируют отток молодёжи в большие города, лишают малые города перспектив развития. Исход молодежи в большие города создаёт импульс для "опустынивания" российских территорий.

По разным прогнозам, население России сократится на 20-30 млн к середине века или чуть позже. В Общественной палате РФ уже отмечали, что более 10% деревень в России вообще не имеют постоянных жителей, а в большей части "живых" сельских населенных пунктов число жителей не превышает 50 человек, в том числе в 36 тыс. деревень живут менее десяти человек. То есть половина российских сел практически "мертвые". И положение только ухудшается. Примерно 20 тыс. сельских школ закрылось в России с 2001 года.

И уже появились предположения, что СВО и мобилизация усугубят депопуляцию малых городов. Так ли это? Как бы странно это ни звучало, но с точки зрения прямого влияния — нет, не усугубят. Количество участвующих в СВО мужчин статистически незначимо для демографии: в России около 26 млн мужчин 20-45 лет, а количество участников СВО, с учетом мобилизованных, едва ли превышает 2% от этой численности. Годичные колебания рождаемости и смертности больше этого процента. Так, рождаемость три последних года практически держалась на одном уровне — 1,5 ребенка на женщину, но в этом году снизится на несколько процентов, притом что с СВО это не связано, так как рождаются дети, зачатые в прошлом году.

Со смертностью еще проще: "эпоха ковида" у нас привела к огромному росту смертности — за два года сверх фонового уровня умерли более 1 млн россиян. Смертность в результате СВО (то есть погибшие) несопоставимо мала по сравнению со смертностью в результате "ковидного психоза" и составляет порядка 1% от обычной годовой смертности. По сравнению с ростом на 36% в прошлом году — одним из самых больших в мире — это ничто.

Из всего этого следует, что прямого влияния с точки зрения рождаемости и смертности СВО не окажет или окажет настолько слабо, что оно не превысит годичных колебаний.
Что касается миграции, то ее прямое влияние тоже будет небольшим. Тех, кто навсегда покинул Россию, едва ли наберется намного более значимое количество, чем тех, кто приехал.
Наибольшим будет влияние непрямых, то есть недемографических факторов. Это дальнейшее ухудшение экономического положения и морального состояния населения. Реальные доходы населения медленно снижаются уже который год подряд, и в условиях отсутствия образа будущего, апатии и депрессии это самым непосредственным образом скажется на демографии. Единственная "вина" здесь, которую можно возложить на СВО, — это то, что она не дала пока ни этого образа, ни значимых военных побед.