Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 49

— Как вам всем выступление? Оценка понравилась? — допытывался Зонтинов у девочек, когда по случаю окончания занятий все покидали аудиторию, разбредаясь кто куда. 

— Понравилась, — машинально кивнула Мельчуцкая, и тут же горько усмехнувшись, процедила сквозь зубы: — Но могло быть и лучше. А вообще хорошо, что поставили хотя бы столько....

— А что для тебя вообще «хорошо», Галь? — проходя мимо, насмешливо осведомился у неё Лисов, не упустив своего момента подшутить над ней. — В градусах или сантиметрах?

— Ты ещё здесь? — злая после защиты презентации как черт, Мельчуцкая была не в состоянии спокойно реагировать на его выпады. — Я думала, вы с Новаковским давным-давно ушли вперед! Нехрен подслушивать чужие разговоры!

За неё ответил Харитон, чисто случайно вклинившись в разговор.

— Логично, что если «хорошо», то в сантиметрах, — вступая в диалог, лишь бы испортить ей настроение, молвил тот. — О чем ещё может идти речь во время общения с девушкой?!

Замахнувшись в него своей набитой книгами сумкой, Галочка расстроилась, что не попала по нему, пытаясь хоть таким образом заставить заткнуться нерадивого одногруппника. 

— А ты, я вижу, Балануца, все никак не угомонишься! — негодовала она, поражаясь его плоским остротам не меньше, чем своеобразному юмору Лисова. — Сначала был один пошляк, теперь вас стало двое! — И только парни исчезли с поля её зрения, у неё получилось, наконец, справиться с собственными эмоциями и продолжить дискуссию в кругу своих, бурно обсуждая с  ними сегодняшнюю защиту.

Немного обеспокоенный удрученным состоянием Евангелины, моментально отразившегося на её внешним облике, Сильвестр бросился её искать, как только все покинули коридор.

Он хотел  провести её домой и по возможности обсудить с ней в подробностях происшедшее. Ему долго не давало покоя её странное состояние во время выступления и, собственно говоря, сама причина, по которой она так часто запиналась, глядя куда-то в центр зал, когда ранее за ней такого не водилось.

И вообще в последнее время с ней происходило что-то неладное. Так что порой ему казалось, будто он не узнавал в этой девушке прежнюю Евангелину, укравшей его сердце с момента появления в группе. Раньше они хорошо общались, теперь она ещё больше отдалилась от него, словно что-то скрывая, либо его общество и вправду стало ей неприятно и по этой причине она намеренно избегала с ним общения, стараясь нигде не оставаться с ним наедине.

Он хотел потолковать с ней о проблемах, давно не дававших ей покоя, если, конечно, она позволит этому случиться. Попробовать вывести её на откровенный разговор, а там уже станет ясно, как действовать ему дальше и что предпринимать, дабы оградить её от неблагоприятного влияния Лисова. Потому что интуиция подсказывала ему, что без вмешательства этого типа дело не обошлось. Иначе Евангелина не останавливала бы на нем так часто свой взгляд в аудитории, будто чего-то ожидая от него и смутно надеясь на что-то.

Прижав к своей груди папку с документами, она ненадолго остановилась в коридоре, обменявшись с девочками собственными впечатлениями о сегодняшнем дне, после чего вновь погрузившись в свои мысли, неторопливо устремилась дальше, когда приготовившись свернуть на лестницу, она столкнулась с Лисовым, моментально преградившего ей путь и намеренно сократившего дистанцию между собой и ею.

Редко удерживаясь от привычки как бы ненароком задеть ладонью её плечо, либо потрогать её локоны, когда она этого не хотела, он любил общаться с ней в такой манере, ничуть не избегая тактильного контакта с этой девушкой. И плевать, что порой ей хотелось послать его куда подальше, чтобы он не докучал ей своей навязчивостью, умело манипулируя её эмоциональным настроем. Теперь тем более не горя желанием видеть рядом с собой этого человека после всего происшедшего, невольно остановившись, чтобы не врезаться в него, Евангелина попросила его тотчас пропустить её вперед и не мешать ей идти в сторону гардероба. Да как он вообще смел к ней подходить, поздравляя с получением третьего место в рейтинге, будто не произошло ничего фантастического, когда по его вине она проворонила первое! Но если бы дело замыкалось только на одной испорченной флешки…

Ей стоило большого труда не возненавидеть его после тех эротических шалостей в машине. И  стоило ему перед ней остановиться, как у неё все моментально сжалось внутри от охватившего её волнения, которое стало полной неожиданностью для неё самой.   

Тот вечер был наполнен для обоих вновь вспыхнувшей яркими красками страстью, чьи подробности начали потихоньку стираться с её памяти, однако тело до сих пор хранило воспоминания о пережитых ощущениях, и она ничего не могла с этим поделать. Впрочем, Евангелина не любила, когда к ней навязывались с разговорами в момент, когда она была готова к этому меньше всего, да ещё касаясь во время беседы её плеч и рук. И сейчас, похоже, могло все тоже повториться, если только она не соизволит принять соответствующие меры. Тем более рядом не было никого, кто мог бы избавить её от общества этого неадеквата, его взбалмошной подруги и себе на уме друзей. Ничего не поделаешь, придется справляться со всем самостоятельно. Впрочем, ей не привыкать. 

— Что тебе нужно? — посмотрела она на него, с укоризной поджимая губы.
 
— Хочу напомнить о нашем былом уговоре, — коротко бросил тот, не ожидая от неё столь бурной реакции на свое невинное обращение.

— Каком ещё уговоре? Ты спятил? Отстань от меня и дай пройти! — столкнув его ладонь со своего плеча, Евангелина ускорила шаг, так и норовя избавиться от его общества, однако не в состоянии смириться с таким её решением, Лисов был вынужден остановить её повторно, вынуждая выслушать то, что собирался ей сказать.

— Не знаешь? Так я тебе сейчас напомню, только успокойся!
Продолжая смотреть на него как на заклятого крага, Евангелина была готова съездить своей папкой по его хитрой физиономии.

— Отойди! Я не желаю тебя видеть! — она попыталась его оттолкнуть, чтобы освободить себе путь, но у неё ничего не получилось.

Схватив её с обеих сторон за плечи, Лисов сжал их так, что она не смогла пошевелиться, машинально уставившись на него.   

— Помнишь, мы договорились с тобой накануне, что победивший получает право диктовать свои условия?! — отозвался он, напоминая ей о моменте их столкновения на заднем дворе университета, где догнав её тогда на лестнице, он предлагал ей готовиться к презентации вместе, но она ему отказала из принципа. — Как видишь, я выиграл, так что теперь наступил и мой черед ставить тебе условия. Так что хочешь ты этого или нет, а тебе придется выполнить одну из моих просьб. Поэтому не вздумай увиливать! Тебе же будет хуже.

Его губы, с таким обожанием изучавшие её тело в тот вечер, одаривая поцелуями её лицо, теперь снова говорили сплошные гадости, делая это сознательно. Ничего не скажешь, подобный контраст частенько ставил её в тупик, заставляя только больше волноваться, переживая эти ощущения как в первый раз.

— И чего же ты хочешь? — сделав вид, будто она смирилась с навязанными правилами игры, Евангелина невольно уставилась на его ремень, скользнув позже взглядом чуть ниже.

Стоило ей вспомнить о том, что вытворял он с ней тогда в машине, как у неё рефлексивно заболело все между ног. И оказавшись снова наедине с этим парнем, вынужденная слушать то, что он ей говорил, удерживая её здесь, прямо под лестницей, она боялась попасть в очередную ловушку, ловко подстроенную им специально для неё. Этот мудак был способен на все, не различая грани между воображаемым и реальностью. И чувствуя, что в этот раз Лисов от неё не отступит, пока не навяжет собственную правоту, она старалась держать в узде свои эмоции, не желая больше проходить очередной опыт «укрощения» с его стороны, вновь становясь его «зайкой».

— Я ещё не придумал, — простодушно заявил Лисов, почему-то замешкавшись с ответом. Так это было непохоже на него.

Кажется, он сам был в шоке от своей забывчивости, преследуя цель одержать победу над ней во время защиты работ. Евангелина смотрела ему в глаза так, словно не верила услышанному. Однако это ещё ничего не значило. Вряд ли стоило ей ожидать от него что-то хорошего, так что пока не стоило расслабляться. С него не убудет. Эта победа была ему и даром не нужна. Он поступил так специально, чтобы показать ей, как много она потеряла, отказавшись с ним сотрудничать в самом начале. Другой причины, которая могла бы пролить свет на нынешнее его поведение, она не находила.

— Не переживай! — поспешно заверил её в обратном Лисов, одаряя на прощание своей плутоватой улыбкой. — Как только я придумаю, как с тобой поступить, обязательно поставлю тебя об этом в известность.

Окинув его испепеляющим взглядом, Евангелина предприняла очередную попытку пройти мимо, лишь бы не слышать все эти слова, но словно заранее ожидая, что она отреагирует на это именно так, а не иначе, Лисов первым убрал от неё свои руки, отступая на пару шагов назад и пропуская её вперед с таким выражением лица, будто бы делал для неё одолжение, когда на деле ему хотелось поступить иначе, и ещё больше её уязвить.

Быстро развернувшись, Евангелина торопливо ушла прочь, взяв курс в сторону лестницы. Оставшись в коридоре совсем один, Лисов одарил её снисходительным взглядом, концентрируя все свое внимание на её упругих ягодицах и искренне жалея о том, что у него не получалось соблазнить её и сделать своей постоянной любовницей, чтобы не так скучно было засыпать в постели после расставания с Эрикой.

Любуясь ею, он против воли воскресил в памяти отдельные элементы её выступления у доски: как держалась она, зардевшись вся от его пристального внимания, и еле шевеля губами, читала вслух свой доклад, когда снова и снова возникала необходимость повторного погружения в наскоро сверстанный текст, выуживая оттуда необходимые фразы, когда перед его взглядом предстала картина следующего содержания.

Стремительно топая по коридору на своих туфельках с высоким каблуком, невероятно взволнованная и оскорбленная его предложением до глубины души, Евангелина неожиданно подвернула ногу, и, быстро потеряв равновесие, упала на пол, поранив колено и выронив папку из рук.

Выпавшие из неё листы доклада моментально разлетелись по всему помещению, но сосредоточенная на полученных ушибах, ей тогда было не до них. Выругавшись от пронзившей её ногу боли, она инстинктивно схватилась за ушибленное колено, предпринимая попытку встать с пола, но сделать это без посторонней помощи было не так уже и просто.

Увидев, что она попала в очередную передрягу, Лисов только самодовольно улыбнулся в ответ, и с мыслью: «Есть на свете справедливость…», тотчас бросился к ней, но не затем, чтобы помочь собрать ей листы, а позже подать руку, чтобы она могла подняться. Оправившись немного от боли, закусив губу, Евангелина принялась подбирать листы, тут же складывая их в папку, когда поравнявшись с ней и специально замедлив свой шаг, чтобы вволю полюбоваться её пикантной позой, Лисов приблизился к ней впритык, бросая в её адрес:

— На поворотах надо притормаживать!

После чего одарив растерянную девушку самым пленительным взглядом, на который был способен, направился себе дальше, окрыленный свершившейся местью по воле вмешательства сил свыше.

Придерживая одной рукой выбившиеся локоны из прически, чтобы те не падали ей на лицо, закрывая обзор на окружающий мир, а второй — папку, куда была сложена часть листов её доклада, с еле слышным возгласом: «Скотина…», Евангелина подняла на него глаза, одарив этого парня взглядом, полного негодования.

Добравшись до конца коридора, Лисов внезапно замедлил шаг, по-прежнему продолжая улыбаться, и сгорая от любопытства вновь проследить за дальнейшими действиями этой крошки, брошенной им на произвол судьбы, был немало удивлен, когда обернувшись и бросив полный недоумения взгляд в сторону Литковской, он увидел, что она была там уже не одна.

Опустившись рядом с ней на одно колено, Сильвестр помогал ей подбирать с пола разбросанные листы и, передавая ей их прямо в руки, то и дело пытался перехватить её взгляд, полный признательности по отношению к его поступку.

Топнув от безысходности ногой, Лисов уже хотел было вернуться обратно, чтобы помешать их взаимоотношениям, но передумал. Такой расклад дел его не совсем устраивал, но вмешиваться в это дело он не спешил. Чего-чего, а присутствие этого типа рядом с ней он не собирался терпеть. Только этого не хватало! И успев раз десять пожалеть о том, что так и не соизволил предложить ей накануне свою помощь, как того требовали сложившиеся обстоятельства, оставаясь на месте, Лисов следил за их общением, не имея возможности слышать, о чем они говорят, и отчего щеки Евангелины вновь покрываются нежным румянцем.

Ему с трудом далось решение не вмешиваться в ситуацию и оставить этих двоих ненадолго в покое. Инстинкт, однако, подсказывал ему, что сейчас не самое лучшее время для совершения ещё одной глупости, которая могла сыграть с ним злую шутку. Пусть все идет своим чередом. Он ещё успеет отомстить Сильвестру. И ей. Им обоим. Этого он так просто не оставит! Причем это должно быть что-то такое, что могло окончательно уязвить одногруппника, ранив ему сердце и душу.

Он не собирался спускать ему с рук подобную выходку, малодушно закрывая глаза на его попытки завладеть этой девушкой, привлечь к себе её внимание, когда она принадлежала ему, Лисову, и никому больше!

Слегка закусив губу, он вновь о чем-то задумался, после чего невольно ухмыльнулся. Кое-что ему все-таки удалось придумать, но такой удар по собственной самооценке Сильвестр вряд ли переживет. Тем не менее, он сам напросился, из-за чего и должен понести соответствующее наказание! Получить, в конце концов, по заслугам! Уже давно пора было убирать этого типа со своего пути. Сколько он ещё будет безнаказанно клеиться к его «крошке», не понимая, как рискует?!

По крайней мере, будет знать, как связываться с ним и переходить ему дорогу. И словно заранее представляя себе, какое ошеломительное событие придется пережить его извечному сопернику, восхищаясь собственной находчивостью и предприимчивостью, резко развернувшись, Лисов ушел прочь, мурлыкая под нос мотив какой-то только ему известной песни.

Книга 2. Глава 50

http://proza.ru/2022/11/16/658