Слово о Яромире

Старцы говорят, что слово Рдина произошло от древнего глагола рдеть - то есть краснеть, ведь такие алые предрассветные зори, как на нашей земле, в особенности вдоль берегов Олежмы, нигде больше не найдешь. Рано утром, до первых петухов, выйдешь к берегу, а там плотное одеяло тумана, и озарившись рассветом, туман тот становится красным, то бишь рдеет. Именно такой туман в зареве рассвета наблюдал Яромир, выводящий своего коня на водопой. Привязав поводья к толстой коряге, торчащей из берега, Яромир сел на холодный, сырой песок и достал из мешочка небольшую сухую веточку дерева. Сжав её крепко в ладонях, он закрыл глаза и зашептал - О, древ святагож! Даждь сил, даждь мудрость! Охрани землю наша Рдинскую! Разжав ладони, юноша увидел как сухая ветвь начала зеленеть и покрываться молодыми почками. Но чудо продолжалось не долго - вскоре веточка вновь приобрела усохший вид.

Атзуры вырубили и пожгли многие священные древа, поставив на их место своих богов. Однако Яромиру удалось тогда раздобыть маленькую веточку, которая чудом не сгорела. С тех пор он 14 лет подряд силами своих молитв поддерживает в ней жизнь. Спрятав её обратно в мешочек, Яромир поднялся с песка, и взглянул на зарю сквозь малиновый туман, и вспомнились ему слова из одной песни - Оглянуся аз на зарю, да по удолью гряду... Он был влюблён в свою землю, в родные края, в свой народ - это чувство было знакомо каждому Рдинцу. Веками они трудились на этой земле, распахивали поля и жали пшено. Веками их пращуры проливали кровь, защищая её. Отец Яромира сложил свою голову в неравной битве с Атзурами. Вместе с ним погибли и семь сотен его земляков и князь Алексий. С тех пор прошло 14 лет, и теперь уже сам Яромир готов встать на тропу освободительной борьбы. И эта борьба начнётся для него сегодня...

К тому моменту как Яромир вернулся в село, солнце уже поднялось над горизонтом. Рдинцы вставали рано. Люд в селе уже работал - дед Житослав запрягал повозку, братья Архип и Григорий выгоняли овец на пастбище. Но Яромиру уже не нужно было работать, более он сюда не вернётся. Он вошёл в хату к матери. Она всё знала и молча три раза обняла своего сына, как это встарь повелось на Рдинской земле. Яромир уединился в темной комнате своего отца и достал свёрток ткани, извлёк из него боевой топор. Юноша провёл кончиками пальцев по холодному железу и старые руны, начертанные на металле, слегка озарились жёлтым свечением. После этого он завернул топор обратно в ткань, взял отцовскую сбрую, и ничего не говоря, вышел из родительского дома. Привязав к седлу свёрток с оружием и кожанную накидку, Яромир, не оглядываясь, двинул коня дальше. Односельчане смотрели на Яромира, в этих взглядах была особенная смесь чувств - и печаль, и гордость, и слабая надежда. Люди были подавлены, но не сломлены. И сегодня упала последняя капля в чашу терпения Яромира - Тушкет, седьмой сын хана Батура, сегодня брал в жены его односельчанку Гларью. Такого позора село не знало многие века. Обычно, когда Атзур хотел взять в жены Рдинскую деву, то она не просто отказывалась - этого было мало. Дева состригала коротко свои волосы и резала лезвием своё лицо, дабы чужак передумал её брать, либо, чтобы у него была кривая жена. Гларья же сразу согласилась.

К обеду Яромир прибыл на горную поляну, где стояли лагерем его земляки. Тут было 19 удалых молодцев, конечно же мало кто из них хорошо знал ратное дело, но в седле держались они неплохо. Сбруя у них была поганой, только Олег, сын боярского рода, имел на себе кольчугу, остальные же как и Яромир носили кожанные накидки. Однако ни плохая сбруя, ни малый опыт, ни хромые кони, ничего не могло заменить смелость и гнев - а этого у Рдинцев было не занимать. С горной поляны был отлично виден лагерь из шатров, где Атзуры готовились к свадьбе. Рдинцы нападут к вечеру, когда чужаки захмелеют. Но важно сделать это до церемонии, дабы Тушкет не успел осквернить Гларью, ибо Рдинские боги её проклянут навеки, если она свяжет себя узами с Атзуром. Поэтому смерть для Гларьи станет спасением. Но пока солнце лишь в зените, и Яромиру оставалось томительно ждать...

Много часов подряд Яромир читал молитвы. Веточка священного древа даже пустила на короткое время молодые листья. Наконец Олег поднялся с земли. Все встали вслед за ним и собрались вместе. Пора - сказал он и подходя к каждому воину отдельно, он хлопал его по плечу, приговаривая - Або воля, або смерть. Вот и настал черёд Яромира. Олег по-братски хлопнул по плечу и сказал этот девиз, Яромир же повторил отчётливо - Або воля, або смерть. Удивившись жёсткости и уверенности своего голоса, он вскочил на коня и обнажил топор отца, закинув его на плечо. Олег молча кивнул и всадники помчались с крутого холма, всё больше и больше разгоняя коней. Вскоре их заметили, но Рдинские всадники уже на лету врывались во вражеский стан с боевым кличем - Гнати клятых! Кони опрокидывали и топтали шатры с Атзурами, некоторые Рдинцы потеряли коней от опомнившихся лучников и бились уже пешими, крушили лагерь и жгли всё кругом факелами. На лету Яромир своим топором размозжил какому-то Атузру голову, и дальше продолжал рубить на право и на лево, прорываясь в центр вместе с парой воинов. Вот уже был виден ханский шатёр, как коня Яромира поразили сразу две стрелы. Издыхающий конь хрипел и плевался кровью, но ещё с несколько десятков шагов пронёс своего хозяина, прежде чем упасть замертво. Яромир поднялся с земли, превозмогая боль от жёсткого падения и бросился прямиком к шатру, рядом с которым стояли Тушкет и Гларья. Олег бежал рядом, и чуть обогнав его бросился на хана, а сам Яромир, быстро смекнув, решил расправиться с Гларьей. Она стояла, как громом поверженная, и не пыталась убежать. Яромира на секунду охватила буря сомнения, но задержав взгляд на её одеяниях из восточных шелков, расшитых золотыми нитями и увешанными жемчугами да цветными камнями, он испытал такое отвращение и праведный гнев, что сомнения развеялись, как тает утренний туман пред ликом солнца. Вознеся боевой топор над головой, он прикончил предательницу одним ударом.

Яромир не помнил, сколько времени длился налёт, однако лагерь уже опустел. Остались шестеро Рдинцев да покойники. Те из Атзуров, кто мог спастись бегством - уже сделали это. Вытерев рукавом кровь со лба, Яромир повесил топор за пояс и прошёлся по лагерю в поисках нового коня. Среди догорающих шатров, разбитых бочек с вином и тел Атзуров он вскоре набрёл на привязь с конями и выбрал наиболее покорного - восточные жеребцы отличались как правило буйным характером. Вскоре Рдинские воины покинули разбитый лагерь и не оглядываясь, бодрым ходом погнали коней. Погоня с целью возмездия в скором времени была очевидна

Отряд пробирался на север, к землям Сергородцев, свободных от власти Атзуров. Там можно было переждать некоторое время. Коней гнали всю ночь, до самого утра, остановились в лесу, не рискнув держать путь при дневном свете. Сон у Яромира был тревожный и отдохнув всего до полудня, он уже не мог спокойно лежать. Вновь Яромир уединился для молитвы, усевшись на большой камень. Спустя некоторое время он любовался зелёной ветвью, на которой распускались нежные листочки, однако внезапно они стали багровыми и озарились алым - дурной знак. Яромир вернулся к отряду и вскоре они заметили на горизонте, примерно в восьми верстах, группу всадников. Атзуры уже преследовали их.

К ночи рдинские всадники уже почти загнали своих коней, однако Атзуры всё приближались. Нам не уйти - подумал Яромир и, сбавив ход, извлёк из мешочка ветвь священного древа. Закрыв глаза, он поцеловал её напоследок, шепнув при этом - охрани землю наша. Веточка стала постепенно менять цвет своего свечения с пунцового на нежно золотистый. Кони прибавили ходу, словно в них вдохнули сил, однако при этом они перестали подчиняться всадникам и спустя небольшое время вовсе сошли с дороги и понесли их лугами в сторону дремучего леса. Бросив попытки вернуть коня на дорогу, Олег обратил внимание на Яромира, державшего в руке что-то маленькое, испускающее уже достаточно яркое золотистое свечение, рассекающее ночную мглу, и на его лице проступила смесь благоговейного трепета и надежды.

Кони долго несли их через дремучий лес и наконец вышли к большой поляне посреди того леса. Там высилось исполинских размеров дерево. Яромир в последний раз вживую видел священное древо, когда ему было всего 6 лет, но он всё равно узнал его. Такое ни с чем не спутаешь - мощнейший ствол, как крепостная башня и крона размеров с небольшое село. Кони остановились неподалёку от древа. Рдинцы были удивлены, но это быстро сменилось решительностью. Сим победим - сказал Олег, приготовив клинок к бою. Вскоре на поляну вышли Атзурские всадники, их было порядка тридцати человек. Они начали растекаться в стороны, взяв Рдинцев полукольцом, а после медленно двинулись вперёд. В один миг за спиной Яромира возникло ярчайшее свечение, будто посреди ночи взошло солнце. Обернувшись, он увидел человека, возложившего руки на ствол древа. От ладоней его исходили потоки, которые уходили вверх по стволу и направлялись в крону, которая с каждым мигом светилась всё ярче и ярче, до тех пор, пока на поляне, да и в округе версты на три, стало светло, как в полдень. Стерегите волхва! - крикнул Олег двум воинам, а сам поднял клинок, руны на котором, прежде незаметные, уже пылали тем же золотистым светом. Топор Яромира также озарился светом рун. Не проронив более ни слова, Рдинцы двинули коней навстречу Атзурам.

Через несколько мгновений два отряда, два разных народа, два заклятых врага схлестнулись в неистовой битве. Это был страстный танец коней и смертельное пение стали, звонко секущей ночной воздух. Кони Рдинцев будто не ведали усталости, а Атзурские жеребцы были измотаны погоней и ослеплены нестерпимым для них светом древа. Яромир бился как никогда - словно в него вселились его предки, его отец. Он рубил с неистовой яростью, топор казался ему необычно податливым, будто это продолжение его собственной руки.

Битва не продлилась долго. Атзуры были полностью разбиты - не уцелел никто. Спрыгнув с коня, Яромир ощутил вдруг такую усталость, будто в его конечности налили несколько пудов свинца. Свечение огромного древа постепенно гасло, а кони один за одним попадали замертво. С трудом переставляя ноги, Яромир подошёл к остальным. Их стояло четверо рядом с лежащим на земле, смертельно раненым Олегом. Он слабым движением руки подозвал к себе Яромира, а когда тот приблизился и склонился над ним, то схватил его за запястье слабеющей рукой. Отплевывая кровь и пытаясь набрать в пронзеную грудь побольше воздуха, он хотел что-то сказать. В конце концов Олег лишь смог лишь выдавить из себя - Покажи... Яромир понял его с полуслова и извлёк из мешочка ту самую маленькую веточку, которая сейчас светилась нежно-золотистым. Он задержал взгляд на ней в течение нескольких секунд, а после медленно выдохнул, испуская дух. В тот момент на его лице проступило настолько выразительное облегчение, будто он умер с чувством осуществления своей самой давней, сокровенной и желанной мечты.

- Ты?! Яромир вздрогнул и обернулся, увидев перед собой седовласого старца в одеянии из оленьих шкур. Волхв посмотрел на веточку - в его глазах было крайнее удивление, которое длилось не долго, через мгновение его глаза начали блестеть от слез. Дрожащим голосом он промолвил - Ты? Ты сохранил его? Спустя столько лет... Старец протянул трясущиеся от волнения руки к веточке, и Яромир передал её волхву. Благоговейно глядя на уцелевший остаток священного древа, он продолжал говорить, но видимо уже сам с собой - Арурское древо... Оказывается оно уцелело. Но как?! Столько лет сохранять в ней жизнь... Вытерев краем рукава свои слезы, старец поднял взгляд и, указав пальцем прямо на Яромира, прошептал - Хранитель земли Рдинской. Далее он подозвал его поближе и повёл его в сторону небольшой избы, стоящей под громадным древом. Оказавшись внутри, волхв начал судорожно рыться в многочисленных ларях и мешках, а Яромир просто стоял в дверях. Наконец волхв достал мешочек какой-то земли, и осторожно вставил веточку в неё, приговаривая древние молитвы. И веточка стала молодым ростком, пустив корни и молодые побеги. Старец вновь обратился к Яромиру и сказал ему твёрдо и уверенно - Арур теперь восстановлен. Он окрепнет и вновь будет хранить наши земли. Да настанет тот день, когда сеи древа раскинут свои ветви от края до края земли Рдинской! Немного погодя волхв добавил - Атзуры уже потеряли ваш след. Можете спать и набираться сил, дорога у вас ещё долгая. Яромир вернулся к воинам и передал им слова волхва, а после они беззаботно уснули, как спят малые дети. Возможно само древо хранило их сон. И виделась Яромиру целая роща святых древ, и говорили они с ним, и озаряли они округу своим золотым светом.

С того времени прошло около двух недель, Яромир обосновался в Сергороде. Местный люд жил тяжко из-за постоянных набегов Атзуров на села, но город не сдавался. Свобода стоит большую цену, и её сергородцы платили сполна. Уж сколько их полегло, дабы остановить нашествие чужаков. Недавно по городу пошёл слух, что Меничи под предводительством князя Дмитрия собирают войско. Они собираются дать бой Атзурам и выгнать их с земель Рдины. Многие Сергородцы откликнулись на зов Меничей, Яромир, рассудив недолго, решил примкнуть к ним. Из Сергорода их вышло порядка трёх сотен воинов.

В войско стекались мужи со всех краёв земли Рдинской, ибо велики были страдания народа, да переполнилась чаша зла и беззакония. Князь Дмитрий собрал под своим началом двадцать три сотни воинов. Двинувшись в путь, они к концу лета достигли берегов Олежмы. Тут и суждено было случиться битве.

Яромира грели мысли о том древе, которое хранил волхв в ожидании когда оно окрепнет. Однажды оно вновь раскинет свои ветви у берегов Олежмы и будет оно стражем Рдины, будет люд на празднества ходить к древу, будут под его ветвями венчаться влюблённые, будут там благословлять юношей на ратный подвиг. Заняв место в ряду конницы, Яромир наблюдал за князем, который верхом на коне двигался воль рядов воинов и раздавал последние указания. Наконец настал тот час. Або воля або смерть! Войско грянуло этот девиз трижды, разнося его отголоски по бескрайним просторам. Яромир погладил гриву своего коня и шепнул - Всё будет добро. Громады двинулись навстречу друг другу, конница набирала ходу. И вот схлестнулись две волны, раскатился яростный вопль, и наполнилось поле брани звоном железа. Конница Рдинцев рассекала ряды Атзуров, как входит каленый над пламенем нож в масло, однако в пылу битвы Яромир не видел, что Атзуры выставили лишь небольшую часть своих воинов.

Откуда не возьмись посыпался град стрел, гуща сражения стремительно редела. Яромир попытался направить коня в сторону, но в тот же миг новый град стрел осыпал поле битвы. Поверженный конь завалился на бок, Яромир придавленный конём и пронзенный стрелами попытался отползти, зачерпывая слабеющими пальцами рдинский чернозём. Взор его быстро погружался во мрак, а отголоски битвы стремительно уходили вдаль. Он обратил свой взор на заходящее солнце, глянув в самый его лик, и склонив голову поцеловал родную землю, прежде чем воссоединиться с праотцами.

С той битвы прошло 68 лет. Многие страдания терпели Рдинцы и много ещё злых деяний произошло на их земле. Но есть нечто в этом народе, что не даёт их сломить. И эта сила продолжала жить под присмотром древних волхвов, и крепла она на отдалённом от людских глаз холме, всё возвышаясь и раскидывая свои могучие ветви всё дальше. И очередным летом Рдина восстала против Атзурского ига. Князь Семён призвал других князей словами - Собирайте мужей своих, кто жаждет отмщения, кто жаждет воли. И пришли на его зов князья Рдинские, пришли и братья Дакки, прислав войска с Златого Града.

В последний день лета встали два войска напротив друг друга - Рдинское и Атзурское. На поле тем рассветом стоял рдевший туман. И сквозь плотное его одеяло видели Рдинцы громадное войско Атзуров. Но тут посреди поля из тумана возник одинокий силуэт. Яромир медленно шёл по полю, раскинув руки, и кончиками пальцев собирая капли росы с высокой травы. Рядом с ним из тумана возник его отец, потом князья Алексий и Дмитрий, а затем и всё войско их. И всколыхнулась вера в сердцах Рдинцев, раздался громогласный клич - Або воля, або смерть! Раздался клич - Гнати клятых! И в тот день Атзуры были повержены, и изгнаны с Рдинской земли на веки.