Былинка на ветру Глава 26

26

Через несколько дней Марк уехал домой, а дядя Герман решил ещё задержаться здесь, чтобы поддержать Александра и Лиду. Он внимательно осмотрел всё хозяйство и похвалил брата.
- Ну какой же молодец наш Саша, прямо имение тут выстроил, - высказался он, качая головой и радостно блестя глазами, - как у него всё налажено, насколько всё удобно и аккуратно сделано - тут только поучиться можно!
- Да, Вы правы, дядя Герман, папа во всём лучший, - Лида с гордостью обвела глазами двор и сад со всеми постройками и глаза её увлажнились, - вот только неизвестно, сколько ещё времени понадобится на то, чтобы он встал на ноги и прошёлся по своему, как Вы сказали, имению!
- Ну-ну-ну, дочка, только не плачь, не надо этого делать, - дядя пытался подбодрить племянницу, - главное, что он выжил, преодолел самое страшное… Теперь ты должна быть особенно сильной, чтобы папа не видел, что ты растеряна или напугана, - уговаривал и подбадривал он её, - Саша всегда хотел, чтобы ты была счастлива.
- Да, дядя Герман, я всё сделаю для его выздоровления, - горячо воскликнула Лида.
- Я даже не сомневаюсь! - улыбнулся дядя. - Я настолько изумлён вашей с ним связью… У меня у самого дети, но такой дочерней любви можно только позавидовать. Вот не зря судьба им с Тоней тебя подарила, не зря…
- Спасибо, - Лида незаметно смахнула слезу, подумав, что только у неё вот ничего с дочерью не выходит, как она ни старается.
Рита сдала летнюю сессию и приехала домой, всячески демонстрируя матери свои негодование и неодобрение, а порой Лиде казалось, что в поведении дочери сквозит неприкрытая ненависть.
Но дочь есть дочь, и мать, конечно же, прощала ей косые взгляды в свою сторону, оправдывала её грубые реплики и терпеливо сносила нелепые обвинения.
«Видимо, придётся ещё подождать, пока Рита повзрослеет окончательно, - подумала она, - должна же она понять, в конце концов, что я желаю ей только хорошего и увидеть, что представляет из себя её папочка…»
Август открыл счёт своим дням, нисколько не теряя яростной знойной силы. Воздух раскалялся днём до предела, заставляя замирать всё живое – не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Казалось, что всё вокруг превращалось в застывшую картину, и лишь буйство запахов спелых фруктов, перемешивающееся с ароматом скошенной травы, напоминало о том, что жизнь плещется неуёмной энергией в вызревших плодах и радужных надеждах.
Александра выписали из больницы, и Лида с дядей привезли его домой. Он был ещё очень слаб, не мог ходить без посторонней помощи, а его речь сводилась к самым простым, с трудом произносимым словам. Но всё же он был дома – такой родной и любимый отец. Лида смотрела на него, сидящего в специальной коляске в тени садовых деревьев и благодарила Бога, что видит сейчас его перед собой. И ничего, что он пока не ходит и руки его не слушаются, и он не может самостоятельно ни поесть, ни даже попить воды из стакана, но это всё пока… Лида была в этом уверена.
Герман проводил всё время возле брата, помогая ему во всём и облегчая Лидину участь по ухаживанию за отцом. Он много разговаривал с братом, хотя разговором это можно было назвать лишь условно – Герман что-то рассказывал Саше, а тот силился ответить, привычно вытягивая и сжимая губы, но кроме некоторых звуков у него ничего не выходило.
- Тише, тише, Сашок, - уговаривал его брат, - не торопись, всему своё время…  всё придёт, всё наладится.
У Лиды сердце разрывалось при виде отца таким немощным, но она старательно не подавала виду, что переживает, а обычно, глубоко вздохнув и широко улыбаясь, бодрилась, заговаривая с ним о чём-либо. 
Герман сам начал разговор с братом о переезде, выбрав подходящее время. Они втроём сидели в беседке, где Лида кормила отца его любимым куриным супом.
- Саша, мы вот тут к тебе с предложением… Как ты смотришь на то, чтобы переехать всей семьёй к нам в Германию, а?  Вместе-то всё лучше -  родственная поддержка многое значит!  Покажем тебя нашим эскулапам… Мы все желаем, чтобы ты побыстрее встал на ноги, да и Лиде будет полегче, всё не одной здесь барахтаться, - говорил он брату, видя, как у того теплеют и увлажняются глаза при взгляде на дочь.
А она, немного смущаясь, рассказала ему о предложении Марка. Им с дядей показалось, что Александр даже воодушевился такой новостью. Конечно, он не мог не знать об отношениях Лиды и своего племянника, это было слишком очевидным даже на расстоянии, хотя до сих пор они не обсуждали это. И Александр радовался за дочь, искренне желая ей только счастья, но при этом опасался, чтобы её никто не обидел. Он попытался что-то сказать, но сильно волновался и у него получилось только кивать головой, издавая неопределённые звуки, и переводить взгляд с одного на другого. Лида посмотрела на Германа, ища поддержки, и дядя погладил её по руке.
- Ничего, ничего, дочка, всё будет хорошо…
- Папочка, ты согласен? – спросила Лида отца.
Он задумчиво поглядел на неё и согласно закрыл глаза, вновь силясь что-то сказать, и в конце концов она услышала с трудом произнесённое им: «Да!»
Вечером, когда огромное солнце, захватив с собой бесконечно одуряющий зной, опрокинулось за горизонт и все отправились спать, Лида сделала кое-какие приготовления на завтра и присела с чашкой чая в беседке, наслаждаясь вечерней прохладой и наблюдая за тихим небом, озаряющимся время от времени золотисто-багровыми зарницами.
Она вспомнила, как в детстве пугалась этих всполохов, думая, что приближается гроза, а отец успокаивал её:
- Не бойся, доченька, это зарницы играют - значит хлеб поспевает.
И маленькая девочка Лида представляла, что где-то там далеко-далеко есть волшебные поля, на которых растут большие кусты, а на их ветках висят булки, батоны и плюшки. Утром туда приезжают продавцы на машинах, на которых написано «ХЛЕБ», и собирают их, чтобы привезти в магазин для продажи. А отблески на небе нужны для того, чтобы они нашли туда дорогу. Выудив сейчас из глубины сознания свои детские воспоминания, Лида тихо рассмеялась: «Надо же, какие выразительные картины рисовали в моём сознании папины слова, надо будет детям рассказать!»
Лежащая на столе трубка привезённого Марком из-за границы радиотелефона запела мелодией входящего звонка.
- Здравствуй, милая! - услышала она любимый голос в ответ на её энергичное: «Алло!»
- Здравствуй, мой хороший, как же я рада услышать тебя, - Лида расцвела счастливой улыбкой.
- Как у вас дела, как дядя, дети в порядке? – Марк всегда начинал разговор с расспросов о детях и отце.
- Спасибо, у нас всё хорошо, - сообщила ему Лида и рассказала о здоровье отца и его согласии на переезд.
- Милая, это же замечательно, я завтра же займусь пригласительными документами, ты ни о чём не беспокойся, всё будет хорошо… А с отцом детей ты уже общалась на эту тему? Ему ведь необходимо подписать разрешение на их выезд из страны.
- Нет, не успела ещё поговорить… Он непредсказуем и я опасаюсь его реакции, поэтому не буду ничего обсуждать с ним заранее, чтобы у него не было времени на разные придумки - поговорю, когда уже будет вызов.
С тех пор как уехал Марк, ни Василий, ни Зоя Геннадьевна у них ни разу не появились. Это было странно и удивительно, но Лиду их отсутствие только радовало.
-   Лидочка, как жаль, что я не смогу сейчас к вам приехать, потому что использовал уже свой отпуск, но там пока дядя Герман, он тебе поможет в случае чего…
- Я справлюсь, главное, что папа с нами! 
Убедившись, что поводов для волнений нет, он посвятил всё остальное время разговора лишь им двоим.  Лида услышала кучу безумно ласковых слов, от которых перехватывало дыхание. Ей казалось, что сбывается что-то невероятно хорошее, уловимое до этого лишь в смутных грёзах, и хотелось петь и кружить подобно мотылькам возле фонариков, нарушая все законы гравитации.
После того, как они несколько раз попрощались, пока кто-то из них не нажал, наконец, отбой, Лида ещё посидела в задумчивости какое-то время и затем пошла спать, чтобы ещё раз перелистать в памяти все телефонные «люблю», «целую много раз» и «соскучился» Марка. И потом ещё долго ворочалась в постели без сна, понимая, что вовсе не летняя духота была тому причиной, а разлитое где-то глубоко в душе непостижимое блаженство.
«Вот уж не думала, что можно так влюбиться, имея взрослых детей и неудачный брак за плечами», - подумала она, в очередной раз взбивая подушку.  Глядя в темноту южной ночи за окном, Лида улыбнулась, вновь чувствуя, как сладостно забилось сердце где-то в горле, словно обрело крылья и теперь просилось наружу, желая воспарить над всем, что сдерживало его до сих пор – над страхами, печалью и горестями, а ещё над нелюбовью и предательствами.
Она села на кровати, чувствуя, что вовсе не может спать и не зная, радоваться этому или огорчаться. «Это же невозможно – держать в себе всё это… И поделиться-то не с кем, разве что с Маринкой… - обрадовалась сначала Лида, но поняла, что мысль не совсем удачная. - Можно, конечно, но при всём замечательном характере Марины она болтлива как сорока – всё сразу же станет известно многим, и тогда я надолго стану для всех жвачкой во рту, а этого совсем не хочется!» - глубокий вздох был тому подтверждением. Сон всё же решил сжалиться над ней, когда за окном уже алела тонкая полоска горизонта, торопя солнце начать новый день.
Лето пробежало свой календарный марафон, пригласив осень, а с ней – школьную и студенческую пору.  Лиду радовало, что день за днём состояние отца понемногу выправляется. Он мог уже удерживать в левой руке небольшие предметы и с трудом выговаривал всё больше слов. И хотя понять его было ещё трудно, но всё же возможно. Он пока не ходил, но никто надежды не терял, видя его желание к этому.  Дядя Герман засобирался домой, где его ждала семья.
- Надолго не прощаюсь, надеюсь, скоро мы вновь с вами встретимся, - сказал он в аэропорту, где его провожали Лида с Ритой, которая с началом занятий жила теперь в городе.
Третий класс, в котором преподавала Лида, занимался во вторую смену, а близнецы учились в первую, поэтому Александр находился один дома лишь час-полтора и вполне справлялся с этим.
Вскоре от Марка пришли необходимые документы. Приглашение было оформлено от лица его матери, тёти Эмилии.
«Интересно, а о нас с Марком она знает?» – подумала Лида, но эти мысли тут же вытеснили более насущные проблемы.
В субботу, как обычно, приехала Рита и, усадив этим же вечером перед собой детей, Лида сообщила им о приглашении.
- И мы насовсем уедем, мама? – спросил её Никита.
- А этот дом? А сервис дедушкин? – вторил брату Кирилл.
Рита просто сидела и молчала. Лида понимала, что у неё наверняка есть, что сказать по этому поводу, но она чего-то выжидает. «Ладно, увидим», - подумала она и ответила сыновьям.
- Дом пока останется как есть, сервис тоже будет работать как работал. Вы же знаете, что Семён не оставляет нас, и мы не чувствуем никакой нужды… - пояснила она. – В общем, мы с дедом подумали, что если у нас там не сложится что-то, мы всегда сможем вернуться к себе домой, правда ведь? – улыбнулась она детям, невольно прося поддержки.
- Ну да, точно, мама! - кивали мальчишки, соглашаясь с её доводами.
- А на что мы там жить будем? – Рита, наконец, решила прервать молчание. – Нас кто-то будет содержать? – язвительно улыбнулась она, явно желая задеть своими словами мать.
- Да нет, я так бы не рисковала, - спокойно ответила ей Лида, - мы поговорили с папой и Семёном – он выкупит у деда половину бизнеса, но сейчас у него такой суммы нет, поэтому он будет выплачивать её частями на счёт в банке, и мы сможем воспользоваться этими деньгами. Мы узнали, это вовсе не проблема - оформим банковскую карточку и всё – деньги будут у нас всегда под рукой, как говорится. Ну а тем временем мы, надеюсь, оформим там все надлежащие документы. Главное, Марк уже нашёл для дедушки подходящую клинику, где он сможет пройти реабилитацию, я так этому рада!
- То есть ты всё уже продумала… - Рита усмехнулась, - и за нас тоже, да?
- А я не могу за вас не думать, вы ещё несовершеннолетние и находитесь под моей опекой, - ответила Лида и с улыбкой посмотрела на дочь, - тебя что-то беспокоит, Риточка?
- Конечно, беспокоит, вот так вот взять и уехать в другую страну, как ты думаешь, есть о чём беспокоиться? – с вызовом посмотрела она на мать. 
- Ну вот на этот случай у нас и остаётся наш дом… Не волнуйся, я сама боюсь, - пошутила она, - но здесь много всего было, посмотрим, может там всё-таки будет лучше, согласны? – спросила она весело детей, хотя у самой на душе отчаянно скреблись кошки.
- Да, согласны! – крикнул Кирилл.
- Конечно, мама! – как всегда поддержал его брат.
Мальчики переглянулись. Братья воспринимали это всё как приключение и особо не заморачивались - им было по четырнадцать лет и они привыкли, что мама и дед всегда обеспечивают в их мире спокойствие и безопасность.
Лида была довольна, что поговорила с детьми, но всё же тревога нисколько не улеглась, а даже ещё больше расправила свой плащ, всё плотнее накрывая её разум. Спокойствие Риты слишком смущало. Она ждала, что у дочери возникнут вопросы об учёбе, о Марке, о его сыне. Она должна была поинтересоваться хотя бы, сколько у него комнат в квартире, чтобы понять уровень своего будущего комфорта, но ничего подобного не прозвучало в этот вечер. И очень скоро стало понятно, почему…