Ташкент - город хлебный!

   
        Вот так удачно вышло, когда Коля родился, мать прописала его к бабушке в село Быково.  Но если честно, просто не было у матери своего угла в городе. Это потом, после второго замужества, у них появилась «трешка» в Саратове.  Но сына перепрописывать она не стала, потому что    бабушка уже старая, а внук как никак – наследник, а лишний домик в деревне не повредит…

        А потом началась война с Киевом, а местные ее по-другому и не называли...  Но никто особенно и не суетился. Потому, что обещали  управиться за пару недель… Правда, странно было, как-то называть украинцев фашистами, ведь недавно ихние песни пели, вместе Чернобыль тушили…  Но видимо там, в Москве  больше знали про соседей, какие они на самом деле… Не зря ведь украинцы молча Крым отдали, значит рыльце в пушку…

        Колька к тому времени отслужил в армии, научился ремонтировать машины, устроился в авторемонтную мастерскую к отчиму…

          Сначала война шла гладко...  На всех телеканалах рассказывали о победах,  и что Европа вот-вот загнется от холода и голода.  Но потом уволили половину рабочих с механического завода, рестораны как-то оскудели, да и к ним в автомастерскую клиенты стали приезжать все меньше. А ведь отчим почти первым в городе намалевал Z-етку на вывеске, чтобы патриотичнее выглядело.

         - Ничего, скоро мы прикончим эту фашистскую свору, - приговаривал он и добавлял, - а потом тебе, Колян,  филиал откроем в Киеве… 

       Это так шутил…

         А потом стал приходить участковый и выяснять, кто тут прописан…  С матерью Кольки он был знаком уже давно, вместе в школе учились, и поэтому доверительно шепнул ей на ухо, мол, не получилось справится с хохлами быстро, америка  и немцы им сильно помогают...  Потом огляделся по сторонам и добавил, что мобилизацию могут скоро объявить…  Поэтому пусть она подумают о Кольке…

          Серьезно сказал, глядя прямо в глаза…  И как-то сразу повеяло жутким враньем от победных рапортов по телевизору.

      - Так Колька же отслужил  уже, - беспомощно сказала мать, - не война же…  Да и куда я его дену, если призовут снова…

         А потом и впрямь объявили мобилизацию,  и весь Саратов сразу стал на  уши! Везде музыка патриотическая гремит, мультфильмы про трех богатырей каждый день крутят…

         - Фашисты проклятые, - сказал отчим, непонятно кого имея в виду.

           А потом люди начали уезжать… Никто об этом не говорил, нигде об этом не писали… Но все откуда-то знали, что наши оставили какой-то населенные пункт и отошли, чтобы перегруппироваться.

        - Уехать бы, мам, мне отсюда, - как-то за ужином сказал Николай, - кореша мои уже почти все смылись…

         - Так ты же в деревне прописан, - бессильно сказала мать. – И куда ты поедешь, у нас нигде знакомых нет, чтобы… - она на секунду запнулась и добавила, - чтобы спрятаться!

         - Из-под земли разыщут, - зло сказал отчим. Он не стал говорить жене, что уже двум его друзьям, которым далеко за сорок, пришли повестки…

         А на следующий день отчим неожиданно позвонил Николаю и приказал срочно «лететь» домой!

         - Значит так, - сказал он, - вот билет до Ташкента, мои друзья попросили отвезти туда двух собак, поедешь, как сопровождающий. В аэропорту они сами сдадут собак, а там, в Ташкенте тебя встретят и заберут псов…

      -  А мне куда?

        - На первые дни устройся в гостиницу, квартиру сними,  а потом поищи работу, автомеханики везде нужны, - и по плечу хлопнул, - Не бзди, Ташкент – город хлебный!

         …Николай первый раз летел на самолете. Если бы не тот провожающий, кто привез собак, парень потерялся бы в Домодедово. Но провожатый уверенно показал на большую толпу таких же молодых парней, увешанных чемоданами, и подтолкнул Николая туда:

       - Твои попутчики!
    
        Женщин почти не было, только молодые здоровые мужчины с хмурыми сосредоточенными лицами, у многих через плечо компьютерные кейсы.

       И на регистрации, и на паспортном контроле от сотрудников аэропорта веяло каким-то презрительным вежливым холодом.  Троих парней не допустили на регистрацию… Приказали снять чемоданы с ленты и отойти в сторону…

        Провожатый собак куда-то унес специальные клетки с животными, потом через полчаса вернулся и подтолкнул Колю в сторону паспортного контроля.

         Самолет был узбекистанский. После мрачной и холодной атмосферы аэропорта Домодедова, на Николая пахнуло домашним теплом, когда он переступил в салон самолета. Две черноволосые улыбчивые стюардессы, как со знакомым, поздоровались с ним и показали его место.

           Когда самолет оторвался от земли и начал резко набирать высоту, в салоне  у пассажиров как будто сняли какие- то нервные зажимы… Все зашевелились, громко переговариваться … И хотя было уже около двух ночи, никто не собирался спать.

       - Ну,  вырвались, - сказал сосед и повернулся к Николаю. – Откуда?

         В самолетах, как, впрочем, в автобусе или метро, никто друг с другом не знакомится. Пара вежливых фраз и все!  А тут было видно, что хоть молодые пассажиры тоже не были знакомы друг с другом, но между ними существовала четкая связь, незримо соединившая их.

      - Я из Саратова, - нехотя ответил Коля, дав понять соседу, что не расположен к разговору.

       Он никак не мог понять, что делать дальше, как  выстроить внутри себя план своей жизни хоть на ближайшие пять часов.  Ну заберут у него этих собак, а он куда пойдет в такую рань… Где эти гостиницы, как до них добраться, и где купить сим карту, хотя на хрена ему телефон, если некуда и некому звонить…  А что делать, если не приедут за собаками?

         И только в голове назойливо крутилось одно и то же: «Ташкент – город хлебный! Ташкент – город хлебный!»   

Но на душе было очень неуютно…

          В Ташкенте все аэропортовские формальности парень прошел очень быстро. Ему выдали две клетки с собаками, которые Коля вместе со своим багажом, поставив на тележку, выкатил на площадку. Только начало рассветать, но уже вовсю кипела привокзальная жизнь. Поодаль толпились встречающие, и парень с огромным облегчением увидел среди них пожилого узбека с плакатиком, где было написано: «Николая и собаки».

       - Ну Коля, спасибо за помощь, - искренне сказал узбек и попросил, - Если не трудно, помоги донести до автобуса.

       Парень охотно подхватил обе клетки и зашагал за мужчиной.  Он оттягивал момент, когда останется снова один и надо будет опять думать, куда идти, и что делать дальше…

        -От войны уехал– неожиданно спросил узбек, когда они утрамбовали клетки в маленький автобус.

Вопрос этот прозвучал как-то тепло и искренне…

       Николай молча кивнул.

      - Куда ты теперь?

       - Посижу тут до утра, а потом поеду гостиницу искать, - уныло сказал парень и неожиданно с болью спросил, - А вы не знаете, где они, эти гостиницы?

         Узбек внимательно посмотрел на парня и скомандовал, - садись в машину.  У меня псарня небольшая, там есть комната, где можно переночевать! Душ, плитка есть…

      И неожиданно засмеялся: «Ташкент – города хлебный!» Давай поехали!