И жизнь вдохнув беспечно в парус Моему адмиралу

И жизнь вдохнув беспечно в паруса,
Несется в море бурном и спесивом,
Куда-то в даль летит моя душа,
И слышатся там скрипки переливы,

Ее Хранитель в дальний путь ведет,
Бросает в шторм, и ветерок ласкает,
Откуда силы на полет берет,
Но устали она теперь не знает.

Пусть Посейдон препоны создает,
Пусть Сцилла и Харибда не сдаются,
Сквозь все преграды к берегу плывет,
Не можем мы из странствий не вернутся.

Но дома снова снятся небеса,
И ширь морей надолго не отпустит,
Она парит над пропастью, душа,
И в радость погружаясь, спорит с грустью.

И наша жизнь, в том океане грез
Становится и краше, и суровей,
Который век душа, который год,
Там музыки небес все звуки ловит.

И откликаясь на призывный зов,
И погружаясь в бездну, выплываем.
И откровенье  музыки и слов
В стихию вдохновенья увлекает.


Буря вдохновения и страсти. Капитан

Как Летучий Голландец душа уносилась во тьму.
И шутили матросы о чем-то, и долго смеялись.
Был суров капитан, и приблизился Дьявол к нему.
И забытые сны в этой бездне суровой остались.

Море дико ревет и бросает нас снова в туман,
И  далекие скалы я вижу яснее и ближе.
-Мы погибнуть должны? Улыбается мне капитан:
- Невозможно погибнуть. И взор его снова я вижу.

Но о чем он опять? Мне узнать это странно теперь,
Только дикие волны куда-то уносятся с хрипом,
Альбатрос покачнется, какой-то невиданный зверь
Посейдоном подарен нам, снова я слышу и вижу

Как шальная  гроза все тревожит усталую ночь.
И в тумане они проступают, и ждут в суматохе,
А Летучий Голландец уносится яростно прочь.
Океан проглотил этот миф и немой и жестокий.

Только снова в тумане все ищут обратно пути,
Капитаны, которым назад никогда не вернуться.
И душа моя снова в те бури и стоны летит.
И приблизился Один, Аттила из тьмы улыбнулся.

Снова Дикой охотой закончился яростный сон,
Волны-черные псы в темноте небывалой ревели.
Гулко падали в бездну герои минувших времен,
Звезды сыпались вниз, и от страха матросы хмелели.


Седьмого февраля мороз по коже. Звезда Адмирала

7 февраля  расстреляли нашего адмирала

Седьмого февраля мороз по коже,
Печаль без меры в плаче Домовых,
И комиссаров призрачные рожи,
И тихий голос в той пучине стих.
Совсем немного до посмертной славы,
А жизни остается лишь глоток,
Не пощадит их этот мир кровавый,
И снится, поезд мчится на Восток,

Он мог бы оказаться за границей,
Но не торгует честью адмирал.
И девочкам и в новом веке снится,
Как он пред ними, все забыв, стоял.
Метались, мельтешили, заикались,
И эта тьма над пропастью времен.
От Бога слишком быстро отрекались.
И слабоумьем наградил их он.

Остаться верным Родине, присяге,
Дано героям в эти времена.
Седьмого февраля поникли стяги,
Как будто бы закончилась война.
Но нет, ее никто не остановит,
Горит звезда, и ал февральский снег,
Лишь взглядом попрощается с любовью,
Умрет, не покорившись ЧЕЛОВЕК

А палачам строчить воспоминанья,
Сходить с ума и ждать расплаты час,
Не заслужив ни веры,  ни вниманья.
Как псы цепные прыгают на нас…
Король Артур двадцатого столетья
Уходит гордо плечи распрямив,
И там во тьме звезда все ярче светит,
Архангелы склонились перед ним.

Помедлит снова возле двери рая,
И что-то скажет на прощанье нам.
Архангелы молчат, звезда сияет,
Забыв давно кошмар, садом и гам
И комиссаров призрачные рожи,
И тихий голос в той пучине стих.
Седьмого февраля мороз по коже,
Печаль без меры в плаче Домовых,