Отдохнула

Она страшно устала. Вымоталась. Работа уже не радовала и не приносила былого удовлетворения. Заела суета и повседневность, заполненная привычными делами.
Она измучилась, переживая за своих стремительно стареющих родителей, от невзгод, выпавших на долю её единственного сына, а, значит, и её жизнь, от того, что муж всё чаще жаловался на своё здоровье, вернее, на его отсутствие. Кроме того, постоянная боль и тревога за внука, её отобранную радость и отраду, которого она могла видеть только лишь изредка и не так, как ей хотелось бы, не давали ей права назвать себя счастливой, каковой она считала себя раньше.

Она стала называть свою жизнь тяжёлым и безысходным словом «тягомотина».
Совершенно неожиданно ей предложили поехать на курсы повышения квалификации в столицу республики на целых двадцать с лишним дней.

Двадцать дней совершенно другой жизни! Жизни в городе! Рядом с сыном! В абсолютно пустой квартире! «Я буду наслаждаться одиночеством!» - решила она. И впервые её ничуть не испугало отсутствие денег.

«Поеду! – решительно сказала она методисту РОНО. «Поеду!» - твёрдо заявила она мужу, который только вчера огорошил её заявлением о том, что она его совсем замучила. – Поживи один. Отдохни от меня. Всё тебе сварю на неделю, всё приготовлю!»

И она быстренько собрала вещи. Захватила с собой книгу любимой Даниэлы Стилл и диск с инструментальной музыкой. «Больше мне ничего и не надо», - подумала она.
На следующий день она была уже в городе, в пустой квартире, которую снимал сын, перебравшийся теперь к своей подруге. В квартире пахло известью, краской, было тихо и просторно по причине отсутствия обстановки. Разложив вещи по местам, она вскипятила чай и прополоскала желудок. Есть не хотелось, и она отправилась в институт.

Группа учителей сложилась большая: сорок человек. Удивительным было то, что среди собравшихся было достаточно много «молодых», до сорока лет, учителей. Люди подобрались доброжелательные, приветливые, интересные и умные. Это она признала сразу. И ни одной «серой мышки»! Иногда ей казалось, что вот эта женщина «колесо не изобретает». Ах, нет! Каждой есть, что сказать коллегам, чем удивить, чему научить…

Сидеть на занятиях было, конечно, тяжело. Колени не умещались под партой, занятия длились долго, лекции поражали ненужностью новизны, полной оторванностью теории от практики.

А после занятий она бежала «домой», в пустую квартиру. Переодевалась, ела кое-что и кое-как (денег было мало)  и начинала читать (ещё три книги Стилл купила!). Читала до ломоты в глазах. Выключала свет, закрывала уставшие глаза и пыталась заснуть. Но…шумела улица, было светло от огней города. Вставала и шла к холодильнику, но там было пустовато, да и не хотелось есть одной. Лезла в ванну, плескалась с удовольствием и шла на надувной матрац отдыхать. Перекатывалась с бока на бок, вздыхала и шла пить лекарство, чтоб уснуть. Сон приходил далеко за полночь.

Одиночество не становилось желанным удовольствием. Хотелось домой. «Нет! Пусть поживёт один! Я плохая. Я мешаю. Я надоела. Пусть! Пусть!» - шептала она в пустоту.

А в пятницу убежала домой, в деревню. Умчалась после первой пары. «Ничего! У меня ещё есть две недели! Отдохну от всего!» - говорила она самой себе.
Следующая неделя началась с визитов. Она поехала с ночёвкой к родной тётушке. Когда ещё навестишь её, если не сейчас? Квартира людей, страдающих плюшкинизмом, просто убила. Захотелось на Солнечную, в пустую квартиру.

Искренне порадовала подруга сына, купившая ей куртку. Очень понравилась обновка: красивая, тёплая! И пусть дети дали деньги в долг! Но купили! Не очень-то привыкла она к вниманию по отношению к себе…

Именно на этой неделе она познакомилась со своей новой свахой. Женщина понравилась. Конечно, резал слух не всегда уместный мат (да, и вообще мат!), но она поняла, что за бравадой скрывается израненная душа ещё молодой, но хлебнувшей по самые ноздри женщины. Она не пожалела, что познакомилась с ней. Ради сына, ради будущего.

И снова она рванула домой. Теперь – в четверг. Домой ехала с радостью. Дни дома пролетели минуткой. Ходила в школу, уроки проводила, хотя могла бы и не делать этого: на курсах числилась. Честно, это уже радовало не так, как раньше. Но ученики обрадовались ей, завалили вопросами, среди которых главный: когда она вернётся к ним? Это грело душу.

Муж, вероятно, уже устал от одиночества, хотя, ей так казалось, не так, как раньше. Справлялся. Может быть, потому, что знал, что она приедет и разрулит все накопившиеся дела с платёжками, с заготовками на зиму капусты и т.д.
И снова она уезжала, а он оставался «бороться с мышами», которые, почуяв приближение холодов, полезли в подпол.

И снова город, где она каждый день мечтала увидеть внука. Мечтала и боялась. Боялась увидеть грубость по отношению к нему со стороны бывшей снохи. Знала, что увидев подобное, подойдёт и… И не знала, что сделает тогда. Успокаивала себя, уговаривала, что накручивает себя, придумывает плохое. И ничего не могла с собой поделать.

Третья неделя. Последняя. Переполнила радость за сына, купившего новую машину. И снова страшная боль от неосторожно брошенного в её адрес самым родным и самым дорогим человеком резкого слова. Снова бессонница, снова таблетки и не спасающее ни от чего одиночество.

 А потом – встреча с внуком сестры. «Бабушка!» - щебечет мальчик. «Бабушка…», - плачут сердце и душа. Хорошо с Владом, но больше она не может. Нет сил…Быстрей в институт, быстрей к мудрым коллегам!

Быстрей домой! В деревню, в школу, к мужу, часто несправедливо обижающему, но…прогоняющему одиночество.