Как Любовь Себе Мужа искала. Глава II. Хитрость

Она вошла в реку, не снимая мешковины, хлопая по поверхности воды своими опаленными крылышками. "Господи, ты есть! Есть, но не в монастырях, не в церквях, не в тех монахах, что бьют себя в грудь горделивым кулаком,  а здесь в реке, в лугу, в дереве, в каждом цветке, в той цветочнице, в каждом камушке, в каждой дождинке, и дуновении ветерка. Ты есть! Господи!  Я знаю, я верю ты говорил со мною! "-  шептала она, плескаясь в реке.

Эту ночь Любовь спала спокойно, под липой, что росла у реки, утром ее кто-то тронул кончиком ветки.

- Эй, тело, ты спишь?
Любовь открыла глаза и увидела перед собой молодого юношу:.
-Кто ты и как тебя зовут?
-Престранная история. У меня абсолютно такой же вопрос к тебе, - сказал юноша и засмеялся, оскалив широкую улыбку.
- Я-Любовь. Я иду по свету, чтобы найти туфельки, в которых я смогу танцевать, которые приведут меня к счастью.
- И которые приведут тебя к счастью... старая как мир, история... А меня зовут Хитростью. Я иду по свету и беру то, что хочу, бегу,чтобы не догнали, и сплю где придется.
- Я думаю, что нам с вами не по пути, - ответила девушка.
- Да, судя по твоим шрамом на спине, ты не слишком быстро бегаешь, и нам точно не по пути…  Я бы не хотел такие же, даже несмотря на крылья...Но, все же, судя по твоим обновкам, и принципам моей жизненной философии, нам обоим все равно куда идти. Я думаю, что мы какое-то время сможем идти вместе. Так будет веселее.
- Хорошо ответила Любовь.

И они пошли вместе по неизвестно куда идущей дороге. Любовь сразу заметила, как легко и непринужденно себя ведет Хитрость. Он говорил о Боге, и о черте говорил о людях и животных, и абсолютно все были для него будто бы старыми друзьями или школьными товарищами.

- Да-да, я тоже говорил с Богом. Преприятнейшие у нас были разговоры.

Единственно, что насторожило Любовь, так это те, совсем малозначительные вопросы, что у неискушенного путника не вызывают опасений. Вот, например, Хитрость спросил:

- Что будет, если мы вдруг найдем мешок с деньгами?

- Я думаю, нужно найти того, кому он принадлежит,а если такого не будет поблизости, то раздать бедным.

- Да,а твое имя случайно не “Простота”?

Или вот еще вопрос:

- А что мы будем делать, если у нас будет одно яблоко и мы оба будем голодны?
- Я думаю, отвечала девушка, стоит разделить поровну. Ну а если ты будешь очень голоден, то я отдам тебе свою половину.
- Хорошо-хорошо,но, давай договоримся с первого шажка, но делить, все что мы не приобретем или найдем, во время нашего путешествия, буду- я. Договорились?
- Да, договорились.

И Хитрость тут же говорил о глазах девушки, что будто бы они очень похожи на те полевые дикие васильки, что он видел в горах в прошлом годе, и добавлял сладким тенорком: "Твое милое личико, даже несмотря на те маленькие морщинки на лбу, очень приятно для созерцания. Ты словно белая кувшинка, случайно выросшая в гнилом болотце на окраине нашей земли".

И любовь верила, улыбалась в ответ и даже сжимала его руку, когда они переходи вместе через ручей. Несмотря на странности Хитрости, Любви нравилось шагать вместе с ним и слушать его речи.

"Когда мы придем в город, помни девочка, у людей, как и всех других живых существ,как у тебя и у меня, нет в голове постоянной картинки. Все меняется очень быстро: картинка за картинкой, образ за образом и волна за волной; чтобы нравиться людям нужно уметь найти эту приятную для собеседника картинку и удерживать ее в его сознании как можно дольше. Поймать теплую волну в его океане бушующем страстей, запрыгнуть на нее, оседлать и кричать: "Смотри, смотри - счастье!" И человек после этих несложных манипуляций верит, что счастье где то рядом с тобой. И уж конечно, он выложит и отдаст тебе все, что ты захочешь", - учительствовал Хитрость.

- Да, я каталась на этих волнах. Только я называю это сочувствие. Я накрывала своими крыльями тех, кому было очень плохо и их сердце рождало надежду.
- Ох, Любовь-любовь, как ты это ни называй, главное, чтобы было сладко. Смотри, какой то городишко виднеется за тем полем. Айда, заглянем туда. Я проголодался.

И Хитрость с Любовью пошли через пшеничное поле в направлении маленького городишко. На какое то мгновение Любви показалось, что это тот, кого она так долго искала. Он- Хитрость шел впереди, прижимая высокие колосья пшеницы своими ногами, будто протаптывая для нее путь, и она шагала позади него, глядя на его широкую спину. Ей была приятна,эта маленькая, но забота.

"Господи, если это тот, кого ты обещал мне, пожалуйста, дай мне знак. Он очень-очень мне нравится. Может быть, я и наивна, но никто еще никогда не заботился обо мне, еще никто не подавал мне руки, когда я переходила через ручей по тонкому бревнышку, никто не сбивал росу с колосьев пшеницы, чтобы я не замочила свои ноги... Никто… Господи, ведь забота это так важно! Дай мне знать О, господи!

- Что ты там все шепчешь, девочка?
- Я разговариваю с Богом.
- Спасибо за комплимент, - пошутил Хитрость и засмеялся.
- Да нет же, я молюсь.
- Знаю, знаю я эти молитвы. Мы почти уже пришли. Не переживай.

Они остановились на перекрестке, на котором был столб с прибитыми к нему досками со стрелками: прямо- жандармерия города, направо- ночлег, налево- таверна.

- Как ты думаешь, куда нам? - спросила Хитрость и не дождавшись, ответил: "Точно, пирожок буду резать я!" И они пошагали налево - в таверну.

В таверне было много людей, в ней стоял запах еды, готовящейся на открытом огне. Судя по всему, хозяин таверны и его посетители очень любили лук, длинные разговоры и, конечно же, ром, так как дыхание взопревших людей перемешивалось в воздухе с выдыхаемым алкогольным туманом и жаренным луком. Давно не чищенные зубы посматривали на вошедших.

Хитрость, зайдя с любовью внутрь, буквально тут же втолкнул ее в свободный угол рядом со входом, добавив: "Сиди здесь не рыпайся. Я принесу тебе твои туфельки",-и улыбнулся широкой улыбкой.

Пройдя дальше внутрь таверны, он исчез в дыме от сигарет и курительных трубок. Любовь только и успела заметить, что он по приятельски похлопал по плечу какого-то подвыпившего мужчину, назвав его другом. Конечно, Любви очень не нравилось находиться в этом месте, и ей хотелось сейчас же встать и убежать,улететь, вырваться оттуда, как она сотни и тысячи раз покидала сердца людей, узнавших, что кто- то изменил другому.

"А как же сбитая роса его ногами для меня с пшеничных колосков, как же пожатие руки при переходе через ручей, а  "глаза, словно васильки с высоких гор"? Ведь погано место, а не он... Но ведь это он привел меня сюда, и ему здесь определенно нравится… Однако, я не должна судить! Я не судья. Я - Любовь, а потому я подожду, когда он вспомнит обо мне, и скажу ему всю правду, что мне здесь не нравиться, и мы вместе уйдем из этого места.."- так рассуждала Любовь, сидя в углу таверны, словно потерянная жемчужина в куче навоза.

Хитрость вернулся где то через полчаса, от него разило алкоголем, в одной руке он держал карты, в другой оторванную от тушки ножку цыпленка.

- На вот... Возьми, это тебе!- сказал Хитрость, и протянул цыпленка девушке. И тут, из его рукава будто бы случайно, выскользнули часы на серебряной цепочке. Любовь поймала их своими ладошками.

- Что это? Чье это?- спросила она удивленно.
- Это мое. Сохрани это для меня на время. А вот это для тебя..,-  и хитрость достал из-за пазухи пару маленьких женских тапочек, - У хозяйкиной дочки, ножка точь-в-точь как и твоя,- сказал Хитрость и снова засмеялся,- Я пойду еще... партию в карты доиграю, и мы уходим отсюда. Атмосфера накаляется…

Любовь надела тапочки, принесенные Хитростью,и они, в самом деле, пришлись впору,замерзшим и поцарапанным о дорожные камни ножкам стало тепло.

Не успел хитрость сделать и трех шагов, чтобы вернуться и продолжить игру в карты, как толстая фигура с широким лбом, маслянистыми усами и испариной на красном носу, тряся кулаком, бежал ему навстречу, выкидывая из своей горла - бочки: "Он украл мои серебряные часы! Хватайте гаденыша!"

- Я ничего не брал, - закрутился Хитрость, - Это это она!- вскричал он, тыча пальцем в сторону девушки, все еще держащей в руках часы.

Толстый подбежал к девушке, схватил ее за мешковину, стащил со скамейки и два раза наотмашь ударил по щекам, так что изо рта у нее вылетела слюна, а в ушах зазвенел заупокойный звон. Тем временем Хитрость, схватил обезноженную курицу со стола, выбежал на улицу и только его и видели.

"Не бей ее! - сказал старик в шляпе, курящий трубку.- Я все видел! Это тот, который убежал, дал ей часы, так что она тут ни при чем. Забирай свое добро и проваливай".

Толстый выхватил из рук девушки часы на цепочке и что-то забубнил,- его выражение лица было похоже на выражение лица улитки, пытающейся понять законы законы движения планет Кеплера, и так ничего толком и не осознав, он вернулся за стол допивать свое пиво, закусывая его не до жареной на вертелах курицей.

Пожилой человек приблизился к девушке, она дрожала, сидя в углу, из губы ее сочеталась кровь:
- Не переживай, все будет хорошо. Ты знаешь его имя?
- Он... Он.., Он..,- сказала сквозь слезы Любовь, - Его имя хитрость.
- Ха ха!- засмеялся старик,-  Это была Подлость! Собственной персоной. Ты обозналась, девушка.

Любовь хотела бежать, но ноги ее не слушались, будто она тащила на них тяжелые арестантские цепи. Кое как она доковыляла до выхода, и только там, вдохнув глоток воздуха, опомнилась, что на ее ногах надеты тапочки, подаренные Подлостью. Эти тапочки были словно кандалы на ее ногах. Любовь выдернула из них свои белые ножки, и тут же ей стало намного легче… Она, вновь покоробленная, обманутая, продолжила свой путь…