У кого взгляд страшнее?

               

     Начало осени.  Моторная лодка Николая, двигающаяся по реке с клюквенных болот в деревню, мягко причалила к берегу.  Недалеко от реки у него стояла петля на лося.  Мужик сознавал, конечно, что это браконьерство.
     - Ну, а что делать, - рассуждал он, - кушать-то хочется.
     Так как зимний период коротать без мясного приварка как-то весьма скучновато бывает.  Это раньше, четверть века назад, когда деревня жила полноценной жизнью, в каком-нибудь из двух существовавших тогда магазинов в любое время и рыбных консервов и даже тушёнки можно было закупить.  Да и свежего мяса у жителей деревни приобрести проблем не существовало, в редкой семье живность не держали.
     Хоть и был посёлок не велик, всего-то домов тридцать, да ещё пара бараков в придачу для рабочих химлесхоза.  Зато и количество организаций в нем около десятка имелось.  Рабочие участки от районных организаций; госпромхоза, химлесхоза, рыбцеха, лесники.  Так же для инфраструктуры населённого пункта находилось несколько вспомогательных организаций, таких как Сельсовет, медпункт, почта, клуб, школа и так далее.  А сейчас практически всё развалилось.  Остались в деревне на постоянном жительстве всего восемь человек.  И на многие десятки километров вокруг лишь тайга да болота.
     - Вон коренным северным народам, да хотя бы манси, которые рядом живут, слышно, разрешено для пропитания сохатого забить, – думал мужик. – Нет, он не против, и вполне согласен с таким положением.  В лесу да без мяса, особенно зимой, запросто обессилеешь и ноги протянешь.  Но почему тогда на людей других национальностей, живущих практически в таких же условиях, среди тайги, не может распространяться это правило.
     Довольно справедливо оправдывал свои действия Николай.  Жизнь временами немало потрепала его.  После срочной службы в армии, он как спецназовец какой-то период продолжил служить по контракту и  побывал в горячих точках.  Затем до пенсии трудился в тайге, тут и химлесхоз и лесозаготовки, тоже не лёгкая работа.  Вот только пенсия почему-то получилась невелика.  То одной записи или подписи в трудовой книжке для чиновников не хватает, то другой.  А где их теперь искать ошибки конторщиков, коль организации давно распались.  Он-то в чём виноват, и ведь не докажешь.
     Охотник почти приблизился к месту установленной петли.  Ружьё висело на правом плече.  Вдруг слева за спиной раздался рев.  Не более чем в метре от него на задних лапах, подняв перед собой передние, стоял медведь.  Сразу сознание пронзила мысль.  Оружие он сдёрнуть не успеет, тем более направлено выстрелить.  Если бы хватило время подумать, то, что произошло позднее, он навряд ли совершил.
     Николай на эмоциях, сделав страшное выражение лица, быстро повернулся в сторону зверя, высоко вскинув вверх обе руки, из горла его вдруг неожиданно вырвался крик или рёв.  Он и сам не понял, что это получилось.  Несколько секунд они стояли друг перед другом в устрашающих позах.  На этот раз зверь не выдержал ужасающего взгляда человека и круто развернувшись, скрылся в тайге.  Лишь через несколько мгновений к мужчине пришло осознание, что смертельная опасность миновала и, сдёрнув ружьё, он взял его на изготовку, а то не дай Бог вновь вернётся косолапый. 
     Как потом понял охотник, обнаружив приваленного сучьями и ветками, а где и землёй сохатого.  Лось всё же попался в петлю.  Но недалеко, похоже, хозяин тайги прогуливался и, услышав шум, пришёл и задрал привязанного пленника.  Потом закидал его всяким лесным хламом, приготовив лакомый запас на будущее.  А тут так некстати и хозяин ловушки подвалил.  Но на этот раз уж крупно повезло охотнику, что жив и невредим остался.