По следам семейных реликвий И. С. Тургенева

Материал предоставлен автором Н.М. Черновым

Судьба мемориального наследия Тургенева сложилась драматически. В России после смерти у него не осталось законных правопреемников. Имущество, по сути, разошлось по чужим рукам. Хорошо, что благодаря заботам Галаховых, получивших Спасское, удалось, хоть и не без ущерба, сберечь библиотеку писателя и некоторые его родо-вые святыни, такие как древний образ Спаса Нерукотворного. Сохранилась почти вся подлинная обстановка тургеневского дома поздних лет.

Но совокупный перечень утрат выглядит ошеломляюще огромным. Чтобы в этом убедиться, достаточно изучить книгу Ж.Мурье о Спасском-Лутовинове (Спб. 1899), опись М.А.Щепкина (Истор. вест.,1916, N 2) и "Каталог выставки в память И.С.Тургенева" 1909 года. Многие представленные в той юбилейной экспозиции вещи, рукописи, портреты, письма впоследствии беззаботно рассеяны по коллекциям и частным владельцам. За тургеневскими реликвиями буквально охотились. Целостный предметный мир, окружавший Тургенева в России, оказался навсегда раздробленным.

Когда пришло время "собирать камни", иное найдено по случаю. Некто Руденский (вероятно, Николай Дмитриевич, церковнослужитель, уроженец с. Ядрино-Успенское Мценского уезда - см. "Реквием", вып.3, Орёл, 1996, с.163) обнаружил среди старых книг черновики студенческих лекций и другие автографы писателя. К счастью, дога-дался передать всё это в Орловский музей.
Библиотекарь губернской архивной комиссии И.Ф.Рында отыскивал всюду, где только возможно, тургеневские бумаги, фотографии, вещи. Похоже, у него остались и некоторые неучтенные поступления в фонд архивной комиссии. Например, акварельный портрет мальчика из семьи Тургеневых с явными физическими недостатками, который до сих пор без достаточного обоснования считается изображением Ивана в детстве. Собрание Рынды после революции оказалось в Новочеркасске. Оно куплено у последней его владелицы Е.П.Епифановой. Там были письма и черновики Тургенева, прошение крестьян деревни Гущино, адресованное князю В.А.Меншикову, с редакционными пометами Тургенева, его фотография с дарительной надписью А.Н.Мухортовой.

Сам писатель, как известно, порой бывал беспечен. Не слишком заботился о сохранении семейных ценностей. "А что шкатулка отцова, чернильница, образ - моё благословение - не отыскались? - спрашивала Ивана мать в одном из писем. - Нельзя ли [найти] хоть с помощью денег? Надо же иметь что-либо святое, заветное!" (1842, 24 декабря. РНБ, отдел рукоп., ф.795, N 82, л.250). До последнего времени, еще при жизни Тургенева, лутовиновский архив, родовые бумаги хранились в Спасском на чердаке (П. X. 96).

Упомянутая чернильница некогда подарена Тургеневу в. к. Еленой Павловной. Он дорожил этой вещью и, вспомнив однажды, просил управителя сберечь ее (П.IX, 1995 г., с.67). После смерти писателя чернильница досталась одной из дочерей Клеопатры Сухотиной, та представляла памятный предмет на выставку 1909 года (Каталог, с.302).
Деловой и имущественный архив Спасского-Лутовинова тургеневской поры перевезен в Елец, в то время местожительство бывшего управляющего Н.А.Щепкина. Его дочери передавали потом документы в музей И.С.Тургенева вплоть до 1950-х годов. Это благополучная часть наследия. Но нам известно и другое, когда новоявленные владельцы считали себя свободными от моральных обязательств перед памятью великого художника. Растаскивание шло в сущности задолго до выставки, ещё при Тургеневе. Понимая, что всё это после него пропадёт, писатель кое-что заблаговременно увозил за границу.

О "парижских" тургеневских материалах ещё не сказано решительного слова. Они рассредоточены у потомков Виардо по нескольким семьям. Дети и внуки знаменитой певицы, возможно, не всегда откровенны относительно имеющихся у них "русских" реликвий. Зарубежные исследователи кое-что об этом знают, но связаны словом. В будущем там не исключаются важные находки. Легенды о дневниках, об автобиографическом романе Тургенева - не обязательно миф. Какие-то основания для их возникновения имелись.

Мало кому известны тургеневские памятники "калужских" времён. Они остались в прадедовском Железцове и были потом в московском доме Мухановых (см. "Спасский вестник", в.3, 1995 г., с.54-55). Надежды их отыскать пока ещё совсем не потеряны. Невосполнимый ущерб лутовиновскому мемориалу в Спасском нанёс пожар 1839 года. Немало редкостей забрали с собой в Юшково и в Карачев дядя Н.Н.Тургенев и члены его семьи. В национальный музейный фонд позднее возвратились оттуда лишь отдельные предметы. Что именно увёз с собой дядя из Спасского и в каком количестве мы точно не знаем, потому что в экспозициях и фондах отдельные предметы из этого собрания стали появляться сравнительно недавно.
В 1936 году Иван Антонович Мошков, женатый на Екатерине Конусевич, внучке Н.Н.Тургенева, продал Литературному музею акварель-ные портреты деда и бабки писателя, работы худ. Моргунова, живо-писное изображение И.С.Тургенева кисти Э.Лами ( выставлено теперь в т.н. "аксаковском доме" в Москве), карандашный набросок молодо-го Тургенева в утреннем колпаке, сделанный в 1841 году Алексеем Бакуниным, и юношеский акварельный портрет, считающийся изображением Ивана в возрасте 12 лет. В действительности же это, всего вероятнее, старший брат Николай, коему преподнесён подарок в виде портрета ко дню его ангела в 1830 году, о чём есть авторская помета на ободке картонного задника.

После революции семейство Мошковых бедствовало, в 1937 году они подверглись высылке. Имелось ли что "тургеневское" у двух других дочерей Е.Н.Конусевич - сведений нет. Варвара Николаевна Конусевич ( внучка дяди ) жила перед революцией в Берлине, судьба её неизвестна. Ещё одна внучка, Татьяна Конусевич, по мужу Пруд-никова, пропала без вести в годы Великой Отечественной войны в Смоленске (архив Н.М.Чернова).

Правнук Н.Н.Тургенева, Георгий Иванович Мошков ( р. 1916 г.) - тоже участник войны - оказался в немецком плену, за что был по-том осуждён. Отбыв заключение, жил в Донецке и работал в шахте. О прошлом соей семьи вспоминать не любит. В 1965 году от его сестры Ольги Ивановны Мошковой поступило в Государственный литературный музей около 30 фотопортретов из родственного окружения писателя. Дочь Ольги Ивановны, Наталья Викторовна Чаурская, живет теперь в Москве. К сожалению, от связей с музеями она уклоняется.
По-видимому, ещё в начале 1900-х годов юшковско-карачевская коллекция наследников дяди Николая Николаевича была разделена. Некоторую её часть увезла с собой в Сестрорецк Анна Семёновна Белокопытова, свояченица дяди. Когда-то она вместе с сестрой долго жила в Спасском. Оставшись одинокой, поселилась у племянницы - Варвары Николаевны Мосиной, урожденной Тургеневой, двоюродной сестры писателя. Генерал С.И.Мосин (1849-1902), второй муж Вареньки Тургеневой, был тогда начальником Сестрорецкого оружейного завода. У Мосиных образовалось таким образом значительное собра-ние тургеневских реликвий.
К Варваре Николаевне Мосиной перешло от тётки серебряное ко-ваное кольцо Ивана Сергеевича, которое он постоянно носил на мизинце левой руки. Мосины представляли на выставку и несколько книг из спасской библиотеки. Некоторые с памятными надписями. Там же хранилась (где находится теперь - неизвестно!) миниатюрная книжка Варвары Петровны с записями о рождении сыновей и о других семейных событиях. По имеющимся сведениям, её тоже увезла с собой Анна Семёновна Белокопытова ( "Нов. вр." 1903, N 98881, с.4). У последней же находились редчайшие портретные фотографии И.И.Чертова, М.Н.Туленинова, Н.В.Киреевского, Н.В.Успенского и других, близких Тургеневым людей. Вместе с мосинской коллекцией утрачены два рисунка видов спасской усадьбы до пожара 1839 года, в том числе "Вид с поля от Петровского, с северной стороны". По преда-нию, эта картинка висела в комнатке дворника, выведенного в расс-казе "Муму" под именем Герасима.
О количественом составе сестрорецкго собрания и его уровне мы судим по тексту Каталога 1909 года. Сын В.Н.Мосиной от первого брака, Н.Н.Арсеньев (старший внук Н.Н.Тургенева), как известно, был поклонником своего знаменитого родственника. Записывал воспо-минания тётушек и матери о Тургеневе. После революции он обосно-вался в Краснодаре. Ему принадлежали уникальные автографы из Спасского-Лутовинова. Некоторые выставлялись на упомянутой академической выставке. Например, детские письма, или черновик статьи о смерти Гоголя, с пометой 24-м февраля 1852 года, за которую И.С.Тургенев отправлен в ссылку (Каталог, N 247).

В молодости Н.Н.Арсеньев (1873-1952) служил инспектором уездного училища в Лодейном Поле, потом ревизором в банке. В Краснодаре преподавал педагогику и психологию. Детские дневники-письма Ивана Тургенева к дяде (1831г.) после смерти Н.Н.Ар-сеньева поступили в Государственную библиотеку имени В.И.Ленина. У Арсеньевых находились кроме прочего акварельный рисунок с плана тургеневской виллы в Баден-Бадене (Каталог, N 592 а) и принадлежавший Ивану Сергеевичу литографированный экземпляр журнала "Колокол". Куда всё это последовало - пока не установлено.
Среди владельцев тургеневских вещей значится также крестник писателя, младший сын В.Н.Мосиной, Александр Николаевич Арсеньев (р.1881, после 1917 участь его неизвестна). Некоторые письма И.С.Тургенева - к дяде Н.Н., к А.С.Белокопытовой, И.Н.Серебрякову и другие, - кажется, находившиеся в свое время у Арсеньевых, опубликованы Б.Л.Модзалевским в альманахе "Литературная мысль" (Вып. I, Пгд. 1922 г.).

Позднейшая судьба самой В.Н.Мосиной и её семейства до конца не выяснена. Сестрорецкие краеведы на запросы не отвечают. Надо туда ехать. Известно, что у Мосиных, кроме прочего, хранился не найденный до сих пор юношеский портрет Ивана Тургенева, акварель 1828 года, с надписью его отца Сергея Николаевича (см. Ката-лог-1909, N 2). Остальные ранние изображения будущего писателя, демонстрируемые ныне в музеях (не считая акварели 1824 года из частного собрания в Париже), представляют, скорее всего, двух других братьев. Родители Тургенева, вне сомнения, располагали портретами каждого из трех сыновей, а не тремя одного из них.
Часть памятных тургеневских вещей осталась в 1850 году у Вар-вары Николаены Богданович-Житовой, воспитанницы Тургеневых, когда она покидала их московский дом на Остоженке. Впоследствии всё это хранилось у неё в Егорьевске. В 1930-е годы Государственный лите-ратурный музей приобрёл из житовского наследия у её внука
Л.М.Змиёва альбом-дневник В.П.Тургеневой (1839-42 гг.) на французском языке с записями "своих и чужих мыслей" (см. И.С.Тургенев. Рукописи, переписка, документы. М. 1935, с.177; РГАЛИ, ф. 509, N 170), несколько фотографий (в том числе Лобановых), серебряный ларец Варвары Петровны и подлинник берлинского аква-рельного портрета Ивана Тургенева 1838 года. Он без достаточных оснований, как полагают иные специалисты, считается работой 15-летнего в то время художника К.А.Горбунова. Но это - особая тема.
Известно какой бережливостью отличался Н.С.Тургенев - старший брат писателя. Хранил у себя в московском доме старые лутовиновские портреты 18 - нач. 19 вв., собирал не только собственную пе-реписку, но и письма матери к Ивану, которые она посылала ему за границу, в Петербург и Москву. После смерти Николая Сергеевича фамильная галерея, еще при жизни писателя, бала возвращена в Спасское. Портреты выставлялись в 1909 году и почти все обнародованы по некачественным фотокопиям того времени. Письма В.П.Тургеневой 1830-1840-х годов к Ивану проданы наследниками Николая Сергеевича коллекционеру П.Я.Дашкову, от которого в 1914 году поступили в Императорскую публичную библиотеку. Там хранятся и поныне. Можно лишь сожалеть, что Маляревские, либо Дашков, отъединили ответные письма Ивана Сергеевича матери и брату. То, что Николай Тургенев их тоже хранил, сомнений немного.

В 1965 году в Москве умерла Евдокия Ивановна Лауриц, последняя представительница семьи Маляревских. Тогда и выяснилось, что в её квартире на Мясницкой сберегались два портрета из деревенского дома Николая Сергеевича Тургенева. Один из них - пастель худ. Дессана заграничной работы, 1845 года. Специалисты знали этот портрет ещё по дореволюционным журнальным репродукциям как изображение Н.С.Тургенева. Второй портрет - пожилого мужчины, - тоже пастель, в овальном паспарту, декорированном зелёным плюшем. Обе вещи приобретены Литературным музеем и переданы в Спасское-Лутовиново. Второй (овальный портрет) условно атрибутирован здесь как изображение дяди Н.Н.Тургенева. Однако, более вероятно, что это отец писателя во время его предсмертной болезни.
Оба предположения, конечно, нуждаются в тщательной проверке. Из воспоминаний О.В.Аргамаковой (ИВ, 1884, N 2, с. 325) и В.Н.Колонтаевой (ИВ, 1885, N 10, с. 51-52 ), из письма Варвары Петровны к Ивану от 30 июля 1838 года нам известно, что второй портрет отца имелся когда-то в Спасском. Его избегали показывать, считали таинствен-ным и более похожим, чем юношеский, кавалергардский. Жюль Мурье в конце прошлого века не смог его отыскать, хотя и упомянул о нём со ссылкой на О.Аргамакову. Наша современница, покойная Татьяна Петровна Ден полагала, что этот портрет С.Н.Тургенева не сохранился
(РЛ, 1967, 2, с.131).
Иностранец Жюль Мурье первым по настоящему серьёзно отнесся к составлению книги о спасско-лутовиновском мемориале в том виде, как он остался после Тургенева. Этот французский путеводитель, как и личность его автора, ещё ожидают вдумчивого изучения. Пока же книга Ж.Мурье служит нам надёжной отправной точкой для учёта и поиска того, что осталось из семейных реликвий после писателя. Биографы Тургенева только из этой книги могут извлечь первые пуб-ликации фамильных лутовиновских портретов, ныне безуспешно разыскиваемых. С.Л.Жидкова, сопоставив различные данные, пришла к справедливому заключению, что родовые портреты, обнародованные Ж.Мурье, те самые, что были в экспозиции 1909 года (см. "Тургени-ана". Сб. статей и материалов. Гос.литер. музей И.С.Тургенева. Орел, 1991, с. 38). На выставку эти портреты (за исключением нескольких) представляли Хвостовы, отец и сын.

Первый - Николай Алексеевич Хвостов (р. в 1844 ) - богатый елецкий помещик, юрист, обер-прокурор 2-го департамента Сената, железно-дорожный магнат. Был образованным для своего времени человеком, выступал с научными докладами, сотрудничал в газетах славянофиль-ского направления. Женат на Екатерине Порфирьевне, дочери одной из наследниц Спасского - Клеопатры Сухотиной, урожденной Мансуровой (р.1831, умерла ок. 1918). Три портрета, присланные на выставку Николаем Хвостовым, нам неизвестны вовсе. Репродуцирования они по каким-то причинам миновали. Между тем, судя по краткому описанию в Каталоге, один из этих портретов ("мужчина в зеленом камзоле с позументами и треугольной шляпой..") напоминает тот, который некогда привлек особое внимание Тургенева. Не это ли полотно подверглось роковому проколу шпаги тургеневского героя Василия Лучи-нова? (См. воспоминания М.А.Щепкина. ИВ, 1898, IX, 911).
Второй владелец хвостовских портретов - сын Екатерины Порфирьевны, Алексей Николаевич Хвостов (1872-1918 ). В 1909 году он служил в Вологде, а потом в Нижнем Новгороде губернатором, в 1915-16 гг. недолгое время - министр внутренних дел. Считался ставленником Распутина, но в действительности интриговал против "старца" и пытался противодействовать прогерманской политике дво-ра (см. "Незав. газ.", 1997, 10 января ). Был убежденным противни-ком революции. В 1918 году расстрелян по постановлению Совнаркома ( БСЭ, т.28, М.1978, с.678 ). Имения этого Хвостова находились в Ефремовском уезде.Принадлежавшие ему портреты из Спасского-Лутовинова, если остались целы, следует искать в Ельце, Нижнем Новгороде, Вологде, Петербурге и Ефремове. Но, может быть, и в Одессе.
И вот почему. Два или три из числа фамильных лутовиновских портретов представляла на академическую выставку Софья Порфирьев-на, по мужу Лихнякович, дочь вышеозначенной Клеопатры, тётка А.Н.Хвостова. Одна из присланных ею "парсун" названа в каталоге "Н.С.Тургеневым". Не исключено, что именно этот мужчина средних лет представлен у Ж.Мурье на стр.11. Он именуется там "Иваном Ивановичем Лутовиновым", хотя тут - очевидная ошибка: и по облику, и по одежде портрет середины 19 века. С.П.Лихнякович и ещё одна её сестра, по мужу Маньковская, некоторое время жили, кажет-ся, в Одессе. Короче, местонахождение портретов из собрания С.П.Лихнякович не установлено, как нет никаких сведений и о других находившихся у нее вещей И.С.Тургенева: чернильницы, бронзового подсвечника, звоночка, бронзовой статуэтки и топазовой печатки (Каталог, с. 302).
1903, 1908, 1918-й - годы тургеневских юбилеев в России. Общественный интерес к писателю возрос тогда необычайно. Интенсивно формировался тургеневский национальный музейный фонд. Особенно после 1918 и 1922 года, когда в Орле и Спасском-Лутовинове декретом правительства образованы культурно-просветительные учреждения имени Тургенева. По вполне понятным причинам самые обширные тур-геневские коллекции сложились в тот период в Институте русской литературы Академии Наук (Пушкинский дом), и в музеях - Румянцевском, Государственном литературном, театральном имени А.А.Бах-рушина, Радищевском в Саратове, Императорском историческом в Москве. Сюда поступали рукописные, архивные, мемориальные, изоб-разительные материалы целыми собраниями. В Пушкинский дом тогда целиком пожертвован парижский музей, собранный А.Ф.Онегиным-Отто, и архив наследников декабриста Н.И.Тургенева. В Исторический музей передана часть замечательной по своей полноте тургеневской коллекции одного из организаторов выставки 1909 года Федора Алек-сандровича Витберга.
В конце 1930-х годов поклонники Тургенева впервые увидели ак-варельный портрет писателя работы художника А.П.Никитина. Один из самых примечательных в наших фондах. Исследователи знали о нем лишь по эпистолярным источникам. Написан портрет с натуры в 1857 году в Зинциге и в Риме. Он неразрывно связан с историей тургеневской повести "Ася". В Литературный музей в Москве портрет передан Е.П.Кирсановой, личность которой, как и прежнее местопребывание портрета, пока не установлены.
В 1920-30-х годах наиболее активно пополнялись тургеневские фонды в Государственном литературном музее И.С.Тургенева в Орле. Сюда в те годы стекались в основном единичные поступления и пожертвования. Этот поток не иссякает до сих пор. Уникальные мате-риалы о Тургеневе и его окружении недавно приобрел и получил в дар Государственный музей-заповедник "Спасское-Лутовиново". В связи с предпринятым в 60-е годы академическим изданием со-чинений и писем Тургенева существенно пополнены рукописные кол-лекции государственных собраний. Наиболее значительными документальными фондами и авторскими материалами теперь располагают (согласно официальным данным): Пушкинский дом - около 250 комплектов хранения, Российская государственная библиотека в Москве ("Ленинка") - 235 единиц, Государственный архив литературы и искусства - 225 наименований, Российская публичная библиотека в Петербурге - около 150 наименований архивных материалов. В совокупности - это несколько тысяч единиц рукописей и документов. Десятки тысяч листов.
Кроме того, библиотеки, музеи и архивы располагают большим количеством тургеневских автографов и изобразительных материалов, хранящихся в составе других фондов. Например в Российской библиотеке ("Ленинке") есть редчайшие источники о писателе в собрании Хитрово (о петербургской юности Тургенева ), Сухотиных (соседи и родственники писателя), Н.П.Розанова (московская хроника 1820-30-х годов) и т.д. В Литературном музее в Москве имеются интересные биографические документы в фонде Е.И.Раевской, в "ге-неалогических тетрадях" Н.П.Чулкова.
Хотелось бы специально отметить наличие неоправданного разры-ва между высоким уровнем изучения творческого наследия Тургенева и недостаточным вниманием к биографическим материалам. Пока за рамками доскональных исследований остаются судебные и имуществен-ные документы, письма к Ивану от родителей и родственников. Иног-да один-единственный памятник стоит больше многих исследовательских упражнений по своей информацион-ной значимости. Например, письмо Варвары Петровны к ее приятель-нице М.М.Карповой, в котором мать Тургенева называет А.С.Пушкина в числе своих знакомых. Или послание некоей Фионии Черемисиновой, где сведения о ее дядьях, прежних владельцах известного тургеневского егеря Афанасия Алифанова. В Воронежском архиве имеются чрезвычайно важные свидетельства о проделках Николая Веневитинова, двоюродного брата писателя: о нём был задуман один из очерков "Записок охотника". Ценными для исследователей фондами располагают Орловский и Тульский областные архивы.
Проблема собирания и систематизации сегодня весьма актуальна в тургеневедении. Ещё не поздно, ещё не всё погублено. Известны несколько адресов, где хранятся остатки семейных собраний, памятные предметы, фотографии. Потребуются усилия и средства, чтобы их выкупить. При этом следовало бы придерживаться нескольких принципов. Во-первых, продолжать тщательную проверку тургеневских фондов, прежде всего провинциальных, с целью выявить незамеченные прежде документы. Во-вторых, активизировать работу с коллекционерами и владельцами частных собраний. В третьих, пристальнее изу-чать опыт, накопленный музеями, поддерживать связи с потомками семейств, родственных Тургеневу, быть предельно внимательными к судьбе их архивов, некоторые из которых, если не погибли, то на-ходятся в опасности.
И, наконец, в четвертых: надо совершенствовать практику сос-тавления справочных пособий по Тургеневу, включив в орбиту внима-ния не только известные хранилища, но и собрания лиц, некогда ра-ботавших в крупных библиотеках и музеях. В том числе - за рубе-жом. Необходимо добывать изданные в прошлом малотиражные указате-ли, накапливать описи различных тургеневских фондов. Попытаться реализовать идею "тургеневских картотек", пополнять их за счёт данных тех архивных собраний, где есть рабочие каталоги. Собирать материалы к "Тургеневской энциклопедии" и при первой же возможности издать уже готовую рукопись "Спасской хроники" (примечание автора: рукопись издана музеем "Спасское-Лутовиново" в 1999 году).

Нужно продолжить создание единой научно-библиографической базы тургеневедения. Мы обязаны думать не только о потребностях нынешних исследователей, но и о ближайшем будущем. О том периоде, когда общественные вкусы, эстетические пристрастия публики вновь возвратятся к И.С.Тургеневу.

(Впервые опубликовано в "Спаском вестнике". Вып.4. Тула, 1997 г.)

(Материал из Интернет-сайта)