10 Ужасы Последнего Дола. Со Светланой Катеринкино

Том
               

Продолжение бойни

Разговор с отцом Камиллы заставил меня о многом задуматься и даже немного загрустить. Я в мысли пленника не заглядывал, но уверен, они были такими же, как и слова. В принципе в чем-то он прав, даже во многом. Но я решительно не согласен! Выбрать в мужья злодея просто потому, что он сумеет всем обеспечить, а добрый и любящий дурак – нет? Но в материальном ли благополучии счастье? Ответов не мог я найти, не смотря даже на свой новый ум. Ладно, время ещё есть, пока дождемся следующее ночи и продолжим выполнять свою работу. Брата немного жалко, самую малость, но он же меня не спас, так с чего должен его миловать? Максимум, отправить в ад чуть более мягким способом. К тому же, нельзя сердить хозяина, а то он просто найдет другого исполнителя. Рановато идти на конфликт с ним, тем паче из-за того, кто не стеснялся бить меня. Пока же отправился спать, к счастью, этого не запрещали, а Морган посторожит, дабы не нашли пленника.
Казалось, только глаза закрыл, как начали будить. Как быстро время летит! Я отправился в деревню.


Разумеется, поселяне расставили везде дозоры, но я мог читать мысли, с легкостью обошел их и привычным путем отправился домой. Не забыл отослать разведчика к Майку, не надо, чтобы кузнец расслаблялся. К счастью, Билл никуда не делся, и не был в отрядах стражей, правда и не спал. Сразу выведал это, потихоньку подобрался к двери, двигаясь беззвучно, и постучал. Я был уверен, что эффект окажется максимальным. Так и вышло. Дверь открылась, брат увидел меня, побледнел и сделал шаг назад, споткнулся и сел на пол. Я вошел и аккуратно прикрыл за собой створку. Хищно улыбнулся.


- Я, почему-то сразу понял, что это именно ты старейшину Криса убил с семьей, - охрипшим голосом произнес Билл. - Как ты выжил, спасся и выбрался из леса? И почему не похож на прежнего глупца?


- А кто тебе сказал, что я «выжил и спасся»? – горестно усмехнулся я. – От прежнего Тома осталось весьма мало, да и это просуществует недолго и то лишь в обмен на несколько темных душ. Ну, давай следующий вопрос.


- И о скольких душах идет речь? – братец сглотнул.


- Обо всем поселении, разумеется, - я передернул плечами. - Кроме Камиллы, но она отдельная тема. Да-да-да, твое время в этом мире заканчивается, и смерть не будет легкой.


- А-а-а!!! – Билл вскочил и ринулся на меня, получил кулаком в висок и завалился обратно, а я покачал указательным пальцем из стороны в сторону и поцокал языком.


- Перед тобой не прежний глупец, с которым можно делать все, что угодно, - я упер руки в бока, - не позорься, постарайся хоть уйти достойно. Впрочем, за то, что сомневался на суде в моей виновности, готов дать ма-а-аленький шанс на спасение. Крошечный, как твой мозг. Принеси ведро и передай мне, но медленно, без лишних движений.


Брат поспешил выполнить приказ, трясся, зуб на зуб не попадал. Я взял ведро, перевернул и начал дырявить дно ножиком, который отобрал у отца Рика. Не успокоился, пока не превратил в решето, протянул обратно еле живому обидчику.


- От тебя требуется нечто невероятно простое, - я подмигнул брату, - наберешь воды в колодце и стрелой сюда. Успеешь принести хоть немного, на глоток, оставлю в живых. Не сумеешь, извини, значит, сегодняшний день не твой, в смысле ночь. Полагаю, не стоит тебе говорить, что не надо звать на помощь, поднимать по тревоге людей, пробовать сбежать. Я – главный исполнитель и палач, но пришел не один. Иначе не стал бы никуда отпускать.


- Но, мы же с тобой кровная родня, - Билл шмыгнул носом, - неужели совсем не жалко меня?


- Был бы ты «родней», скорей позволил себя привязать рядом к столбу на опушке, чем добровольно отдал меня в руки судей и позволил избивать, - я нахмурился. - И меньше колотил прежде, оскорблял и угрожал отправить в лес, как бесполезный лишний рот. Я всё помню в мельчайших деталях. И раньше не страдал плохой памятью, просто не мог ни на чем сосредоточиться надолго. Ныне этот недостаток убрали. И хватит болтать! Я не намерен торчать здесь до утра, может и ещё кого успею прикончить и разделать, как охотник звериную тушу. Беги, давай, пока не передумал и не начал расправу. Ты ведь видел семью старейшины и должен соображать, что к чему.


Брат подскочил, как ужаленный и бросился к двери, а снаружи послышался громкий протяжный вой. Красные глаза тварей, пришедших со мной из леса, горели адским пламенем. Если бедолага и хотел схитрить или пуститься в бега, теперь такое желание пропало вместе с голосом. Потому как воду, возможно, и удастся принести, всякие чудеса случаются, а стоит пискнуть и на кусочки разорвут, не останется и воспоминаний никаких. Я не спеша направился к печке, надо же ещё и свой знак оставить: череп с ушами, чем бы ни закончилось дело. Односельчане должны знать, что случившееся - не единичное преступление, а месть абсолютно всем. Не забывал я, и следить за бегуном, читая его мысли. Хозяин будет доволен: столько ужаса сразу излучал обреченный, любой бы насытился. Жертва неслась во мраке, спотыкалась, падала, рыдала и пыталась молиться. Билл неведомо как не заблудился, принялся опускать ведро в колодец, зачерпнул воду и быстро поспешил назад, стараясь не дышать. Будь Билл умнее или не в таком состоянии, сообразил бы закрыть чем-нибудь дыры в дне ведра, хоть листьями большими. Какой там! Надеялся не весть, на что и просто пробовал не расплескать воду, поливая всё-таки её себе под ноги.


Пока обреченный бегал наперегонки со смертью, мы с помощниками все подготовили для будущего представления, как для самого братика, так и для тех, что придут утром. И поверьте, их увиденное обязательно впечатлит. Как, надеюсь, и хозяина. Надо его радовать, до определенного момента, безо всякой жалости к смертным, даже если они со мной состоят в родстве. Билл, надо сказать, добрался достаточно быстро, и даже, вопреки логике и законам природы, некоторое количество воды ещё оставалось в ведре.


Но когда бедолага распахнул дверь, навстречу ему вылетел Морган и громко выкрикнул: «Бу»! И так задерганный мужчина отпрянул и растянулся на земле, остатки спасительной влаги выплеснулись. Я подошёл к вёдру поднял, перевернул, показываясь, что оно пусто и с самым печальным видом вздохнул. Приблизился к неудачнику, протянул руку, рывком помог подняться, подтянул к себе, глядя прямо в глаза. Из моего рукава выскользнул нож и вошёл в живот жертвы. Билл вздрогнул, всхлипнул, навалился. После этого я сунул руку в рану, ухватить кишку и вырвал её!


Посреди комнаты был расположен столб, служивший опорой для крыши. Я ножом отца Рика пригвоздил кишку прямо к столбу.


— А теперь братик, вот тебе ведро и ходи вокруг столбика, — приказал я, — хочу посчитать, сколько витков успеешь намотать, прежде чем скончаешься. А мы с Морганом ставки сделаем. Правда, достопочтенный кузнец? Ну, не подведи, покажи, как умирают мужчины из нашего рода или погоню силой!


Я взял ту самую палку, которой Билл так часто меня избивал и начал бить ею брата. И живой покойник послушно двинулся вперёд. Я от приезжавших к нам купцов краем уха слышал о подобном способе казни. Я рассчитывал на занимательное зрелище. К сожалению наслаждения, я не получил. Это когда требовалось избивать безответного дурачка, брат был героем, а теперь с испытанием не справился: на третьем витке осел и скончался. Ну ему теперь все равно, а вот поселянкам лучше предложить кое-что получше. Взял труп и уже сам кишку намотал, насколько её хватило, потом, отрезал голову и положил в ведро, ещё очень удачно в дырки текла кровь, не успевшая загустеть. Нож, кстати, оставил - эдакое послание старине Рику. Уж он оружие непременно узнает и поймёт намёк. Перед тем как покинуть родимый дом, ещё повернулся и полюбовался на дело рук своих. Красота! И главное не чувствовал ни капли жалости или сожаления. Но ночь ещё только начиналась. Надо было отучить поселян от привычки выставлять патрули, пусть по домам сидят и трясутся, ожидая гибели. Перед тем, как их уничтожить, сломлю их дух и превращу в робких овец. Хи-хи-хи. Разумеется, группы состояли из молодых и крепких мужчин, более зрелые лишь предводительствовали. Но из крестьян стража так себе. Первая группа, которую застал, была уже слегка навеселе, подбадривали себя элем, чтобы не так страшно было. Небо заволокло тучами, скрыв Луну и звезды.


Я вспомнил собственные страхи, преследующие меня в такие часы. Так, что за мыслишки у смертных? Бр-р-р, как всегда, ничего стоящего: алкоголь, похоть, деньги, ненависть, страх. Ну, выберем самого мерзкого из всех. Джек, наравне с покойным Джоном был старым приятелем Рика и верным исполнителем его затей. Разумеется, он присутствовал и на моей казни. Замечательно! Вот с ним-то и поболтаем по душам. Чёрной тенью возник я за спиной негодяя, пока остальные буравили глазами мрак, пытаясь хоть что-то рассмотреть и настороженно прислушивались к звукам ночи. Обхватил его за шею, рот заткнул и утянул с собой. Поселянин пытался сопротивляться, но силёнок не хватило. Это толпой они непобедимы, в схватке один на один ничтожны. Смешно! И я столько лет терпел унижение от подобных слабаков? Стукнул недруга головой о ближайший же частокол, чтобы немного обмяк.


Из оружия жертва имела при себе топор. Он и пригодиться. Но для начала я решил сделать так, чтобы не орал. Перерезал голосовые связки, лишь бы не помер раньше времени. Пленник от боли пришёл в себя, замычал, вытаращившись на меня. Улыбнулся ему злобной хищной улыбкой, взмах топора, и вот лезвие вошло в плоть и раздробило кость правой руки. Истязаемый изогнулся, открыл рот, но мог лишь тихо скрипеть. Второй удар довершил дело, показал изувеченному его конечность, ею же отвесил пощечину и испил сверху кровью из раны, отбросил. Теперь надо было проделать тоже и со второй рукой. Уверен без магии адского медведя не обошлось, иначе как объяснить, что молодой человек оставался, не только жив, но ещё и в сознании? Затем я проделал то же и с его ногами. После отделения второй, негодяй уже обмяк. Я вонзил топор сзади в голову, закончив дело. Но вот хозяин наоборот лишь начинал игру, используя свою магию. Труп шевельнулся, сам взмыл в воздух, вся натёкшая кровь поднялась следом, приняла форму конечностей, и мертвец зашагал к товарищам по отряду. Сами понимаете, что с ними сделалось, когда тучи чуть-чуть разошлись, пропустив сияние луны. Они узрели своего подельника. Буквально кинулись врассыпную, роняя и теряя оружие.


А убитый бросился следом, одного настиг, ударом корпуса сбил с ног. Беглец успел развернуться, заверещал. Нежить протянула руку, которая разделилась на отдельные струи и устремилась ко рту, носу и ушам жертвы, так что та буквально захлебнулась. Но для неё муки на этом не закончились, нежить подняла негнущиеся руки, из кончиков пальцев показались косточки, распарывая плоть, полезли наружу, пока не «освободились» все верхние конечности, сами себе вспороли лицо, сдирая мясо с черепа, словно капюшон. После дошло дело до шеи, плеч и закончилось ногами. Настоящий скелет поднялся и зашагал в сторону беглецов. Ох, и заваруха началась. Своими воплями сторожа не только призвали остальные группы, но и перебудили всех спящих односельчан. Поэтому обоих покойников видело невероятно много народу. Некоторые предпочли вновь запереться в доме, словно сие могло спасти от чего-то или кого-то, другие вовсе побежали прочь из деревни, с вещами, детьми или прямо так. Но никто их и никуда выпускать не собирался. Дорогу преградили бесчисленные тени с пылающими глазами, теперь их мог видеть не только я, но и все смертные. Какая ирония! Эта нежить когда-то была родственна жителям деревни. Их отвели в лес на смерть, и теперь мёртвые мстили живым.


Луки имелись лишь у немногих «храбрецов», но пущенные стрелы, ни в кого не могли попасть, более того, развернулись и перебили тетивы, которые хлестнули по лицу владельцев, нанеся тяжёлые раны. Жуткий злобный вой наполнил тишину, казалось, все силы ада собрались здесь и берут деревню в осаду. И люди не выдержали, кинулись обратно к своим домам. Самые умные догадались спрятаться в здании нашего местного храма и удерживали двери, другие просто попрятались кто где. Жалкие создания! Неужели я когда-то был одним из них? Я не поленился забраться на крышу церкви, вырвал крест, хотя он и жёг руки, причиняя нестерпимую боль, сбросил вниз и вонзил в землю, с внешней стороны двери, так что открыть её самостоятельно не удалось бы. Будь вера поселян истинной и крепкой, подобные святотатственные действия просто обратили бы моё тело в прах, но когда в людях живет лишь зло, символы веры теряют свою мощь и превращаются просто в предметы, как и молитвы, в обычный набор слов. Но, после этой ночи, односельчане точно станут куда религиознее.


Наверняка и днём попытаются удрать, словно это возможно. Увы, люди такие существа, до последнего надеяться на благоприятный исход, хотя всем известно, что с рождения обречены на смерть и приговорены. Однако они могут праведной жизнью постараться заслужить себе право поселиться в Раю. Но почему-то предпочитают ублажать тело, это временное жилище духа, и копить презренный металл, хотя, с собой в могилу его не заберёшь и на небесном суде им не откупишься. И ладно бы ещё целью накопления стало обеспечение достойной жизни детям и внукам. Наоборот, излишки превращают потомков в ленивых и жадных глупцов, которые прожигающих свои дни в удовольствиях низменных. Лишь немногие оказываются, достаточно умны, чтобы продолжать дело родителей.


Все эти мысли о бренности материальных благ заставили меня вспомнить о том, что гораздо их дороже. Поскольку крестьяне были, так сказать, несколько заняты и прекрасно удерживались рабами медведя, я позволил себе одну вольность. Сходил на опушку, нарвал цветов и направился к жилищу Камиллы. Оно единственное оказалось окружено невидимой, но и непреодолимой энергией добра. Ни я, ни другие не смогли бы проникнуть внутрь. Положил свой подарок на крыльцо. Мать с дочерью были внутри и молились. Проник в мысли любимой. Оказывается, где-то глубоко в душе, она верила в то, что я выжил. Каким-то образом, догадывалась, что совершаю эти убийства, но не желала признать, что наивный дурачок, которого знала когда-то, изменился не в лучшую сторону.


Меня терзали противоречивые чувства. С одной стороны, так тепло стало на душе, другой, чуточку грустно. Увы, те, кто для меня являлись кровными врагами и неисправимыми грешниками, для Камиллы оставались соседями, родичами и друзьями. И ничего с этим не поделать. Даже не хочу наивной красотке глаза открывать. Слишком уж чиста, как для этого мира, так и для дыры, в коей довелось родиться. Неужели и её тело обречено? Душа, уверен, однозначно, хозяину не достанется, да и не придётся по вкусу. Но тело! Жаль, коли так. Слеза выкатилась из глаза, прочертила дорожку по щеке. Я развернулся. Надеялся, что, на сегодня труды окончены. Три мертвеца, плюс страхи, которые нагнал на живых. Адскому медведю грех жаловаться. Но нашелся один глупец, которому не терпелось умереть. Маленький Эрик Беззубый, вестник Рика, воришка и грубиян. Он, не имея собственного жилища, спрятался на сеновале. Ну как мимо пройти? Для начала решил пугануть, громко завыл, заставив мальчишку подпрыгнуть. Чёрной тенью встал на пороге перед сараем, вытянул вперёд лапы и нарочито медленно вошёл, заозирался, словно ища добычу, принялся разбрасывать солому, рыча.


Эрик крысой верткой шмыгнул мимо. На улицу, догадался прикусить язычок и не дать крику ужаса вырваться наружу. Только снаружи уже было кое-что приготовлено. Мальчишка в свете Луны, на камне, приметил серебряную монетку, которую я достал из кошеля отца Рика. Не удержавшись, он схватил её, хотел сбежать, но чуть дальше лежала ещё одна монетка из того же кошелька. Ни одно существо, имеющее хоть зачатки разума, не стало бы в подобных обстоятельствах собирать деньги. Но, видать, снова не обошлось без медведя, повлиял на разум жертвы, воздействовал на жадность. И вот добрался бедолага до монеток, прижал к груди, и тут моя тень накрыла его. Рывок и вот уже, подобно котенку, был поднят парень за шиворот и болтался в воздухе, пытаясь вырваться.


— Так, и кто у нас тут такой? — поинтересовался я. — Ребёнок, давным давно утративший детскую наивность и чистоту, озлобленный звереныш, не ведающий благодарности. Кто-то мог бы сказать, что все от тяжелой жизни и жестокости взрослых, но я вижу лишь гниль внутри.


— Том? — пискнул малец.


— Именно, — кивнул я. — Это ведь ты рассказывал всем и каждому о том, что якобы я убил Джона? Вижу, Рик сунул медную монетку и попросил собрать всех на судилище, особенно тех, кто не равнодушен к случившемуся, вроде истеричной Розы, или слабоумной старой Мэри. Расчёт был точен. Они своей ненавистью и злобными воплями взбаламутили остальных и заглушили в них голос разума, не позволили провести дознание. Тело убитого практически не осмотрели, а то поняли бы, что Джон не был убит ударом кулака, а зарезан. Сразу начали расправу над безропотным дурачком! А если кто и заметил рану, то смолчал, ведь «виновник» уже наказан. На твоём месте мог оказаться кто угодно, но... ты же знаешь, гонцу, принесшему дурные вести, отрубают голову.


Мальчишка онемел со страха и лишь, движимый отчаянием, дёргался все больше. Мог бы, и отпустить, но этот крысёныш вызывал такое отвращение! Его внутренний мирок и мерзкие мыслишки будили гнев.


— Тебе хорошо, подкармливали тебя, пока своей грубостью не отбил такое желание, — я вздохнул шумно. — А вот бедному - бедному Тому никто не предложил пирожка ни разу, а я был так голоден! Говорят, мясо детей особенно нежное и мягкое. Других крох мне жалко, рука не поднимется, а вот ты, дитя порока, прекрасно подойдёшь. В отличие от тебя я вполне себе зубаст. Ну, напоследок не попытаешься молиться? Что, не знаешь таких слов? Жаль, искреннее раскаяние убило бы мою решимость творить расправу, а так, вкусно - вкусно - вкусно будет моему желудочку.


Я ухватил сироту за ногу, потом за вторую и рывком разорвал тело жертвы пополам. Потом отделил и голову. Бросил на землю, только обе половинки немедленно вскочили и поскакали в разные стороны. Опять магия! А череп остался, вращал глазами и щёлкал оставшимися зубами. Тут же пришла в голову замечательная идея. Поспешил к жилищу Рика. Там, понятное дело, никого не было, Рик в дозоре. Охотится на меня. Я ухмыльнулся, повырывал у мертвеца оставшиеся зубы, рассыпал их у входа, а голову положил на стол.


— Убийство, — закричал мёртвый, притом, что у него уже были оторваны голосовые связки, — дурак Том убил Джона!


— Хозяин просто гений, — я потёр руки. — После смерти продолжать повторять речи, из-за которых и был наказан ранней смертью, что может быть ужаснее? Да и главному врагу моему напоминание.


Когда я возвращался в лес, ко мне присоединился Морган, выглядел мрачным и недовольным.


— Что случилось, неужели Майк не испугался, в этот раз? — спросил я.


— Куда хуже, напился, как свинья, чтобы никого и ничего не видеть, и не слышать, а пугать одно лишь семейство совсем не интересно, — кузнец вздохнул. — Считай, ночь впустую потерял. Не хватало ещё, чтобы мой подлый сын спился и умер своей смертью.


— Ну, это ему однозначно не грозит, — отмахнулся я. — Если ты позабыл, напоминаю, он следующий в моем списке. Так что, коли заслужит такое право, скоро станете вместе гонять односельчан по деревне. К тому же, когда так страшно жить, алкоголь быстро заканчивается, как эль, так и вино с самогоном. Уверен, сегодня напьются все. Иное тревожит меня: как бы ни начали массово с собой кончать. Это вот совсем некстати, да и хозяин рассердиться. Слишком легкая смерть. Не говорю уже о том, что пьяные начинают друг друга обвинять в разных преступлениях, драться и даже пускать кровь себе и родичам. Сколько жертв упустим, не передать!


Вдруг из кустов вылетел красный огонёк, принялся расти, менять формую пока не преобразился в медвежью голову, которая заговорила человеческим голосом.


— Такое поведение людей, теряющих человеческий облик, мне нравиться, — заговорил повелитель, — но, раз тебя беспокоят последствия, я превращу вино и самогон в кровь, а эль в мочу, не смогут находить покой в опьянении.


— Ну, если в отношении вина все однозначно, когда речь об эле, разницу могут и не заметить. Скажу по секрету: цвет и вкус совершенно одинаковые, — попробовал пошутить я, — но, был бы вам искренне благодарен за подобное. Это кратно усилит страх, злобу и ненависть. Пусть думают, что приходит конец времён и демоны вырываются из ада, дабы пожирать души грешников. А звук небесного рога, возвещающий об этом, просто не услыхали в такой глуши.


— Кстати, лошади торговца и охотника добрались до крайнего поселения, заставили тамошних жителей волноваться, они отправили гонца к инквизитору, — продолжил адский медведь, — так что жди в гости отряд солдат. Разумеется, никто не угадает истины, будут грешить на несчастный случай или разбойников, просто искать пропавших, или хоть их останки. Уж позаботься об этом, пожалуйста. Возможно, прибудет священник с воинами инквизиции, облаченными в серебряные доспехи, со священными реликвиями в рукоятях мечей. Эти воины способны изрядно проредить мою армию.


— Будет исполнено, — я тут же поклонился. — Насколько помню, разбойники где-то поблизости от вашего леса вправду водились. Дозвольте с ними покончить и использовать в своих целях. Ради того, чтобы принести победу.


— Жаль разбойников, они регулярно поставляли мне души путешественников, — монстр нахмурился. — Но где одни были, там и другие заведутся... Делай, как знаешь, но смотри, чтобы умерли, как положено, в муках и плача от страха.


— Здесь у меня даже больше поводов со всем старанием исполнить вашу волю, ведь речь о прямых душегубцах, — я склонился ещё ниже, — к тому же, ещё и чужаки, с которыми не знаком совершенно. Но, прежде, сделаю ещё кое-чего.


Мне оставалось лишь скрыться, но, через мысли я наблюдал за крестьянами, как бы «видел» то же, что и они. И наслаждался. До утра продрожали они оставаться в храме. Утром их освободили односельчане, вырвав крест из земли. Мертвецы сбежали, присоединившись к армии медведя. Рик первым нашёл вопящий подарок, палкой раскроил череп, не успокоился, пока не разнёс его всмятку и не швырнул в специально разведённый в печке огонь. Пустое, призрачный череп никуда не делся и продолжал орать, не давая никому спать и доводя до исступления.


Я узнал, что Камилла обнаружила букет, сразу поняла, от кого, прижала к груди и прослезилась. Рику в голову бы не пришло поднести что-то подобное, тем более, подбросить, а не лично. Остальные просто не посмели ничего дарить той, что уже объявлена собственностью негодяя. Девушка унесла дар и поспешила поставить в ведро с водой. Уже ближе к полудню, когда страсти улеглись, кто-то вспомнил, что давно не видно было Билла, ни среди стражей, ни в церкви, хотя, все поселение бурлило, как вода в котле. Решили проверить, и нашли труп. Братца даже в армию тьмы не призвали. Эффект оказался как раз такой, на какой я и рассчитывал. В превосходном настроении, насвистывая, отправился проведать отца любимой, заодно и напоить водой. Тот висел на стволе в полубессознательном состоянии. Торговец ещё хрипел, время от времени, но сразу видно, осталось недолго, уже отходил в мир иной. Я плеснул в лицо воды пленнику, похлопал по щекам, приводя в чувство, он обжёг меня гневным взглядом.


— Ну-ну, зачем тратить силы на злобу? — я усмехнулся. — Между прочим, мог бы, и поблагодарить, по сравнению со своим бывшим спутником, прекрасно устроился. Или хочешь поменяться с ним местами? В принципе, если бы не воля хозяина, давно скормил насекомым. Не дрожи, на сегодня моя жажда мести слегка утихла, вполне удовлетворена. Я отлично повеселился. Ты знал Джека, дружка твоего возможного зятя? Этой ночью я его слегка принизил, сделал короче. Стал одним из первых, кого ввергнул в ад.


— Нашёл, чем гордиться, — охотник хмыкнул, — небось, не в честном поединке одолел?


— А я что хоть немного похож на рыцаря в сверкающих латах, чтобы вызывать своих палачей на поединок? Или они нападали по одному, а не толпой, не избивали до полусмерти и не оставили умирать? — поинтересовался я. — Да и будем откровенны, парень со мной все равно не справился бы, даже без всякой магической поддержки. Предложил бы тебе побороться, но, так вышло, что ты немножко не в форме. Наверное, ручки и ножки болят, как драться с убогим? Вот с Риком бы подрался, просто руки чешутся, как хочется вырвать ему позвоночник, а из черепа изготовить себе чашу для эля и вина. В него довольно много поместиться, кстати.


— Думаешь, Творец позволит тебе совершать такие ужасные немыслимые вещи вечно? — не сдавался собеседник.


— Он давно оставил эти проклятые края, — отмахнулся я. — Здесь правят совсем иные силы, а им смерть, кровь и ужас слаще мёда. Кстати, если хочешь, могу тебе сюда принести твою жёнушку, целую или кусочками, как раз попрощаетесь. Правда как-то раз она предложила накормить меня завтраком, должен быть благодарен, но что-то не помню, чтобы она выступила в защиту, в отличие от дочери, или хоть воспротивилась тому, чтобы её ребёнка отдали в жены недостойному. Твоя жена лучше и чище многих, но недостаточно для того чтобы оставлять её в живых.


— Ты лишишь, ту, что любишь, матери? — воскликнул привязанный.


— Ну, у меня с выбором плоховато, — я пожал плечами. — Вернее, его нет совсем.


— Выбор есть всегда, — возразил собеседник, — признайся, тобой двигает исключительно жажда мести. Боишься, что не позволят закончить. И ненависть сильнее любых чувств.


— Возможно - возможно, я не совершенен, ни капельки не святой, и не праведник, — не стал спорить я. — Я такой же человек, как остальные, пускай, односельчане и не признавали этого. Трудно столько лет быть жертвой насмешек, ненависти, терпеть побои лишь за то, что родился не совсем таким. Трудно ежеминутно ожидать смерти и даже дождаться её, и не возненавидеть мучителей. Это не по-христиански, но осталось ли что в душе поселян? Ты видишь в них близких, а я лишь чудовищ. Просто теперь их внешность полностью соответствует внутреннему содержанию. Срываю покровы, коими маскировались, выпускаю их монстров. Кто-то, может, и заслуживает звания человека, остальные лишь ловко притворяются друг перед другом. Умей ты читать чужие мысли, подобно мне, так же преисполнился желанием погасить эти искры жизни. И поверь, мир от этого лишь становиться чище. Да, и я монстр, подобно прочим, с одним лишь отличием: не лгу ни себе, ни другим и не притворяюсь кем-то ещё. Просто из всех хищников я оказался самым опасным и безжалостным. Уф, кто-то у нас помер, как жаль, надеялся, ещё помучается.


Отец Рика был мёртв. Я опечалился. Меж тем торговец поднял свою изъеденную голову, зашипел и задёргался, голова полностью изменилась, став муравьиной, а насекомые эти, мягко говоря, не слишком симпатичны. Он сумел освободиться, у мёртвых силы куда больше, чем у живых, кол погрузился в плоть, и вылез из черепа, а так же, принялся внутри покойника ветвиться, два острия вылезли из ладоней, ещё пару десятков из спины уподобив ежу. Отец Камиллы завопил от ужаса, задёргался, а после повис, потеряв сознание, хорошо сердце не разорвалось от ужаса. Неужели, подобные вещи могут происходить и утром, когда нежить должна прятаться? Надо сказать, сам я к подобным фокусам уже привык и даже не реагировал. Даже интересно, кто и из кого получится, некоторое разнообразие. Чтобы напоить, наконец, отца Камиллы, пришлось ждать, пока пленник очнётся, ещё и хлопать по щекам, приводя в себя. Он от шока немного тронулся умом.


— Какой страшный сон, — пробормотал охотник и тут увидел разворошенный муравейник, сразу примолк.


— Иногда действительность куда страшнее любых видений, — я поднёс флягу, — пей, у меня была очень трудная ночка, хочется отправиться на боковую.


— И ты можешь спать после того, что творишь? — воскликнул привязанный.


— Ты лишил жизни много больше живых существ, причём, абсолютно невинных, — напомнил я, — хоть раз это помешало предаться отдохновению? Даже не задумался ни разу, что творишь, притом, что стрелы, капканы, ножи и копья причиняют невероятную боль. Хищники четвероногие куда милосерднее, они стараются прекратить муки жертвы быстро. И ещё: у них нет выбора, вынуждены есть мясо, тогда как человек способен удалить голод и растительной пищей, орехами, грибами и ягодами. Но предпочитает иное. И ты не сможешь оправдаться, что делаешь все это из мести, просто зарабатываешь, меняешь кровь на золото. Являешься последним из тех, кто имеет право осуждать. Подумай над этим. И не говори, что Бог даровал человеку животных для еды, я спрашивал хозяина и тот подтвердил, что есть мясо человеков, научил именно дьявол, и его падшие ангелы, как и изготавливать оружие, воевать. Так что ты такой же верный слуга сатаны, как я, но гораздо хуже.


Оставив собеседника обдумывать услышанное, я поспешил вовсе не спать, а искать разбойников. Днём нечисть неохотно выбиралась из своих убежишь, но, общее направлением куда идти, указал медведь, а дальше просто отыскал мысли недругов. Банда оказалась невелика, всего десяток убийц, зато, все как один, негодяи, по которым петля плачет. А кто бы ещё стал жить в столь диких местах, где и добыча не велика? Лишь те, кого в цивилизованных землях сразу же вздернули, да неудачники, беглые рабы и каторжники. Ну, тем приятнее с такими разделаться.


Поскольку было ещё довольно рано, большинство злодеев спало, лишь один страж прятался в ветвях дерева, берег их сон. Но, оказался не так уж хорошо, не услышал, ни как я приближаюсь, ни готовлю самодельную пращу. Такое оружие в состоянии изготовить даже ребёнок, а камне везде валяются. Отправил снаряд в полёт и вот уже оглушённые тело падает вниз, а подельники, пьяные и утомленные, даже не услышали грохота. Замечательно! Вспорол живот оглашённому, вытащил кишку, завязал на ней петлю, перекинул через ветку, завязал, а потом подвесил самого «владельца», правда в нескольких дюймах от земли, наверняка ведь оборвётся. Но надо лишь на пару минут, напугать. Протрубил громко в рог покойного. Грабители тут же повскакивали, увидели жутковатое зрелище и завопили от ужаса, бросились в разные стороны, но налетели на невидимую преграду, отскочили, как камешки от стены, заметались с криками. Какое жалкое зрелище.


Догнать одного, пока остальные не видят, напасть сзади, обхватить шею, стиснуть, слегка придушив, а потом, уложить на бревно упавшего некогда дерева. Под нужным углом, ударом ноги сломать позвоночник, который так восхитительно хрустнул. Вытащил у него нож из-за пазухи. Как раз показался второй негодяй, случайно выскочил, тут же метнул оружие в него, попав в сердце, атаковал, пока жертва не скончалась, успел нанести два десятка ударов. У этого имелся топор. Не успел подняться, показались ещё двое. И их «угостил»: первому в ногу нож, второму топорик в голову. Напал. Раненый отпрянул, рухнул на спину, навалился сверху, ударил кулаком по голове, чтобы не дёргался, вырвал нож из раны, разрезал грудину, вырвал сердце, ещё трепещущее, хотел затолкать в рот подельнику с топором в голове, но тот был уже мёртв. Я в ярости оторвал ему нижнюю челюсть. За спиной послышался возглас гневный. Повернулся, оставшиеся в живых пятеро собрались вместе, у одного копье. Разозлились, поняв, что истребляет их всего один человек, и испугались, сочли колдуном и не совсем уж безосновательно.


— Ты ещё кто такой будешь? — поинтересовался один из негодяев, видимо, атаман этой подлой шайки.


— Односельчане, обычно, называют меня никак иначе, как Том Дурень, — я облизал губы, — а вы можете просто кликать своей смертью. И не спрашивайте о причинах, по которым начал расправу, не понравится. Просто нужны трупы, с определенной внешностью и вы идеально подходите. И ещё я сегодня добрый, в хорошем настроении, разрешаю покончить с собой по доброй воле.


Враги завопили и ринулись вперёд, намереваясь пустить мне кровь. Возможно, по части драк были и опытнее, а вот силёнок определенно не хватало. У главаря при себе имелся короткий ржавый меч, первый и попался. Ударом ноги в живот я его от себя отшвырнул, поймал копье второго разбойника, толкнул, рывком вырвал оружие, махнул, отгоняя оставшуюся троицу, и заколол бывшего же владельца. Атаман начал подниматься, перевернувшись на живот. Сцапал его за шиворот и ремень, бросил, сбив третьего подельника. Теперь надо было вырвать копье из трупа. Поймал летевший в меня топор, послал обратно, вогнав грабителю в плечо. Сам бросил копьецо, попав в последнего из противников. Главарь и подмятый копошились, пытаясь встать. Схватил верхнего за волосы, придавил обоих и нарочито медленно ему глотку перерезал. Выживший лишь дёргался, пытаясь освободиться, слёзы лились из глаз.


— Извини, мой хозяин требует убивать жертв с максимальной жестокостью, — я вздохнул. — А поскольку помешать некому, придётся тебе за всех отдуваться. Итак, что больше нравиться: загнанные под ногти иглы, или вырванные ногти, или сразу с зубов начать?


Разбойник заскулил, как побитая собака. И было, отчего, мягко говоря. Будь передо мной человек менее озлобленный, не безжалостный убийца, возможно, даже почувствовал к нему нечто вроде сострадания. Но, злодей есть злодей, уничтожать таких – работа и долг, а и то, и другое непременно надо делать хорошо.