Опасность была позади

Опасность была позади.

   Нельзя сказать точно, что именно побудило его к таким совестливым поступкам, но, случилось так, что Марк Ансмутский оказался в крайне неприятной ситуации — сначала он хотел помочь старушке перейти оживлённую дорогу, однако, в итоге, вынужден был вести её до самого дома, который находился за городом. Радовало одно, машина у Марка имелась своя, личная, и ему, со старушкой наперевес, не пришлось мыкаться по автобусам и маршруткам, но делать добрые дела он перехотел надолго ещё до прибытия к загородному участку и всю дорогу очень сильно жалел о своём глупом решении.

- И что только думает молодёжь, - спутница говорила много и быстро и, что самое ужасное, не прерывалась ни на секунду, впрочем, из хорошего, она успела назвать своё имя — Инга. - Мой отец, Фёдор Иваныч, вот никогда такого себе не позволял. Я ранняя дочь его, а сестра Глашенька моя — поздняя. Нас трое всего было детей — я, Игнат и она, но он умер по малолетству. Утонул, то есть. Сильно это повлияло на семью…

- Инга Фёдоровна, - не вылезая из-за руля начал Марк, подбирая слова с большим трудом. Чувства переполняли его - от обиды на себя хотелось плакать, а от раздражения кричать, и он с трудом сдерживался. - Скажите мне на милость, как вас вообще занесло в центр города?

   Он словно говорил нежданной попутчице — «Как было бы хорошо, если бы я не встретил вас, но это случилось!» И вопрошал: «За что мне такое наказание?»

- Ой, милок, это такая история… Так уж получилось, что позвали меня какую-ту бумажку официальную показывать. Так я показала, а затем меня домой послали. То есть, обратно. А как идти, куда — уж не упомню… А тут так хорошо, так приятно — тебя встретила. Вот то-то и оно, молодёжь! Не знаешь где найдёшь, где потеряешь, - отвечала Инга Фёдоровна. - Сам-то, небось, злишься на старушку-то? Говорливая, думаешь… Время отнимает… А я, может, тебе добрую службу сослужу, чего бы и нет?

- Да что вы, что вы, - на большое, а тем более денежное, вознаграждение Марк не надеялся, только хотел скорее избавиться от старушки.

- Спешил что-ли куда?

- Да почему-же, нет. Никуда мне не надо. Никуда не спешу.

- А отчего скрытный такой, да злобный? В глазах нездоровое что-то чувствуется.

- Вредный характер.

- Ах, вот оно что. Уж не знаешь, что-ли, что на обиженных воду возят?

- Бабуся, вы лучше за дорогой следите и зубы мне не заговаривайте. А-то поверну не туда…

- Да там некуда поворачивать.

- Тем более. Проеду мимо…

- Да и ехать некуда. Обрыв.

- Обрыв!?

   Мощным импульсом ударив по тормозам, водитель остановил летевшую с превышением скорости колымагу. Быстро осмотрелся, обрыва спереди не заметил.

- Опасность была позади, - отчего-то очень довольная старушка расхохоталась. - Видишь там дальше железная дорога? До неё повернёшь направо, а там я тебе место покажу, где меня высадить. Только домой ворачивайся другой дорогой.

- Какой другой?

- Не этой.

- А чего так?

- Слушай, что говорю, в беду не попадёшь.

   В очередной раз Марк проклял себя за внезапные и необдуманные душевные порывы, тяжело вздохнул, завёл машину и продолжил движение вперёд по трассе. Невдалеке уже виднелись силуэты железной дороги — станция, пути, поезда - поэтому мучениям его скоро пришёл бы конец, если бы не одно «но».

   Свернув на просёлочную дорогу, машина задребезжала. Колёса поднимали в воздух пыль, а вместе с ней и камни. Вибрация очень быстро вывела Марка из себя, и он ударил по педали газа, лишь бы скорее проехать неприятное место, высадить бабку и вернуться на трассу. Посреди обычной, как уже понял водитель, для неё болтовни, Инга Фёдоровна потребовала высадить её. Слева от дороги был высокий холм, переходящий в густой лес, справа небольшое углубление, отделяющее обычную дорогу от железнодорожных путей — никаких признаков жизни. И где же тот дом, про который твердила пенсионерка? Она, заметив, что машина остановилась, засуетилась, произнесла что-то невразумительное и очень быстро скрылась за зарослями. На пассажирском сидении, где только что, вжимая в себя массивную сумку, ютилась полненькая пожилая женщина, Марка ждала обещанная награда — небольшой узелок из красного бархата, завязанный аккуратно и крепко.

- Чушь какая, - быстро избавившись от подарка, спрятав его в бардачок, пробормотал Марк.

   С одной стороны, он был рад, что освободил себя от тяжёлой ноши помощи другим, но с другой… Напряжение и тревога, а так же ожидание какого-то внезапного нападения, засады, не оставили Ансмутского в покое надолго.

   Всю дорогу до трассы он переживал, ёрзая на своём водительском сидении. Вдруг до конца бабушке не помог, вдруг забыла она что-то в его машине, вдруг высадил не там… И постоянно останавливался, оборачивался назад. Что-то было там, сзади, позади. Овраг? Нет, что-то другое. Что-то более опасное, чем овраг. Была ли это его совесть?

   Вскоре после того, как позади остались несколько сотен метров асфальтированного покрытия, Марку стало спокойно. Ни следа от былой эмоциональной тряски — спокойно. Настолько спокойно, что глаза сами собой стали закрываться, а руки отпустили руль. Почти мгновенно он опомнился, нажав одной из ног на тормоз, но прийти в себя сразу не смог.

   Что-то давило на него, не давая очнуться.

   А потом резко отступило, дав место пренеприятному звуку. Такой неясный то ли скрежет, то ли скрип, словно кто-то проводит по стеклу тонким металлическим предметом, наполнил окружающее пространство, выводя из себя Марка.

- Что? - он с трудом открыл глаза. - Кто? Эй!

   Он два или три раза махнул головой, сбрасывая с неё напускной туман, а затем остановился. Замер. Стал каменным, словно статуя.

   Слева от него, не сводя взгляда с него самого, но при этом пошкрёбывая чем-то по стеклу, находилась девушка. У неё был слегка безумный взгляд, но выглядела она прилежно. Аккуратное лицо, тёмные блестящие глаза и волосы цвета дуба, собранные в хвостик, а так же нежная , женственная рука — всё это не пугало Марка, а, напротив, как молодого мужчину привлекало. Он хотел было открыть окно или саму дверь машины, а потом одёрнул себя. Девушка перестала портить чужое имущество, заметив, что его владелец очнулся.

- Слушай, выходи уже! - неизвестная прислонилась к потрёпанному стеклу. - Я успела подумать, что ты труп! Надо поговорить.

   Запотевшее с другой стороны стекло показалось Марку необычно плотным, но он сразу же отбросил все глупые мысли в сторону — после неясного помутнения сознания в голову лезло что попало, и слушать это неясное что-то он не хотел. Нужно было что-то делать, тем более его машина пострадала. Хоть Ансмутсткий и не испытал привычного гнева, раздражения или   недовольства, но некий здравый расчёт оставался внутри него неизменно твёрдым.

   Дверь машины с трудом открылась с неясным хлопком.

- Что такое? - Марк вышел из машины, всматриваясь в каждую её деталь, ища какую-то существенную поломку.

- Полчаса до тебя достучаться не могу, если не больше, - снаружи машины стояла незнакомка, которая оказалась выше Марка. - Всё в тумане, никого нет из наших, и ты тут ещё…

- Из ваших?

- Да. ОБП. Организация по борьбе с перебежчиками.

- Пере-бере…

   У Марка сильно кружилась голова, он и не заметил это сразу, но, оказавшись на ногах и сделав шаг, зашатался.

- Ох, - молодой человек опёрся о машину. - Что-то со мной… Туман? Это из-за тумана, хочешь сказать?

- Ничего такого я не говорила. А туман здесь вообще часто бывает. Но у тебя удивительная способность чувствовать то, что происходит вокруг. Интуиция или даже ясновидение… Никогда не замечал за собой? - девушка улыбнулась, но эта улыбка была почти незаметна шатающемуся Марку. - Меня зовут Люся, кстати. Люся Фёдорова. Так что, ничем сверхъестественным не обладаешь?

- Нет…

- Ясно. А туман, кстати, может влиять. Сейчас я тебе помогу…

   Люся подошла к Марку впритык, прижавшись к нему. Он пытался отшатнуться, но пути назад не было — пройти сквозь машину он не мог. Девушка очаровательно улыбнулась, а потом огрела молодого человека по голове.

- Ай! - как бы это не было неприятно, но Ансмутский сразу же пришёл в себя, наконец-то обретя потерянную ориентацию в пространстве. - Полегче, Люся!

- Имя запомнил, значит? - девушка рассмеялась. - Пойдём, всё объясню. Ты же тоже уже здесь застрял.

   Она говорила загадками, постоянно перетекая из недовольного пыхтения в умильное сочувствие. Марк послушно шёл за ней, не сопротивляясь. День был окончательно испорчен, поэтому он особенно не вдумывался в то, что происходит с ним. Уже нет. Особенно, после удара по голове.

- ОБП уже много лет охотятся за этими…

- Перебежчиками?

- Уже пришёл в себя, как я вижу. Да. Перебежчиками.

   Марк и Люся прошли мимо ещё одной машины, но она, в отличии от машины Ансмутского была побита временем и чьими-то (не Люсиными ли?) усилиями. Помятые бока, разбитый бампер и капот, потрескавшийся или поцарапанный (опять Люся!) бампер… Серая колымага очень быстро осталась позади в тумане, но ещё некоторое время мерцающий свет её фар, сообщающих об аварии, преследовал идущих.

- Перебежчики, - голос Люси звучал монотонно, но при этом очень тревожил Марка и не усыплял, хотя спать ему, находясь среди тумана, очень хотелось. - Это такое сборище еретиков, отрёкшихся от всех ради самих себя. Ради своего безумия, предавших всё огню.

- Туман — это дым от пожара?

   Странное ощущение начинало терзать Марка. Вернее, этот день был полон подобных ощущений, но каждое последующее оказывалось страннее предыдущего. Сначала сомнения, потом вина и гнев, затем смятение, потом тревога… Или нет, не так — тревога, прячущаяся под разными масками, за разными лицами и голосами. Какая-то забытая, но очень просящаяся наружу, кричащая о помощи, вещь. «Ну найди меня!» - и снова по кругу повторяются все эмоции. Что же это? И куда ехал Ансмутский перед тем, как подобрать старушку Ингу Фёдоровну?

- Дым, пожар… Думаешь, они жгли в буквальном смысле, да? - Люся посмотрела на Марка свысока. - А ты не так умён… Или мыслишь как-то этак… Или я так сильно тебя ударила? Чего молчишь? Обиделся? Не до этого сейчас. Пока горят пожары, которые зажигают эти перебежчики, творится ещё кое-что. Они прячут это под туманом…

- Говоришь так, словно я сам должен догадаться, - Марк тяжело вздохнул, останавливаясь. - Будто я… Будто ты… Ты мне машину поцарапала!

- Очнулся! Тут кругом творится Бог весть что! А ты про машину… Какой молодец… Моя вон вообще стоит побитая насмерть, а ты из-за стекла… Да я заплачу за ремонт, если хочешь!

- Хочу.

- Повезло же мне…

- Нет, это мне повезло. Сначала я вёз болтунью, потом вырубился, потом меня ударили…

- Жалуешься. Постоянно жалуешься. А на месте того, кому всё приходится разгребать, не хочешь побывать?

- Нет. Я поеду домой. Зря вышел из машины, прости…

- И куда ты поедешь по этому туману? По перекрытой дороге!

- По перекрытой?

- Ты ведь меня не слушаешь! Даже не даёшь рассказать!

- Говори! Но говори понятнее! И быстрее.

- Говорить так, чтобы ты понял? Хорошо!

   Люся достала из кармана джинсов удостоверение.

- Я и мои коллеги преследовали одного из перебежчиков. В этом лесу у них установлена жирная точка на карте перемещений — тут был убит или казнён их Полу-Бог. Такой идол, которому они поклоняются, - Марк бегло пробежался по документу без особого интереса, а девушка продолжала говорить. - И мы собирались схватить их, главу местной группировки, так сказать. Но всё пошло не так, как нужно. Туман. Это не дым, это… Волшебное такое…

- Волшебное?

- Да. Почти сказочное. Но смертельное. Оружие.

   Ансмутский рассмеялся.

- Я либо схожу с ума, либо уже сошёл, - воскликнул он, глядя на свою временную спутницу.

- Можешь не верить мне. Делай, что хочешь. Но мне помогла бы помощь с твоей стороны, а перебежчикам поможет твоё одиночество — схватят и… - Люся изобразила страшное лицо, и Марк сначала не понял почему, а потом услышал. - Чёрт! Это они! Быстро!

   Люся бросилась бежать в сторону, но Марк не последовал за ней. Он побежал назад, к машине.

   Если секунды назад он ещё сомневался, то теперь точно знал — ему пора домой. Пора бросить глупые, совестливые попытки сделать из себя «хорошенького» человека, показать себя якобы самым милосердным и участливым, пора подумать о себе. Если бы он не поддался своей совести, этому тоненькому тихому голоску в его голове, то не был бы сейчас здесь. А значит, время отбросить всё лишнее, чтобы не попасть в подобную ситуацию снова.

   Туман сковывал движения, но Марк не сдавался и уже через несколько минут был в салоне своего любимого автомобиля. Машина завелась не с первого раза, но Ансмутского это не смутило — он просто поворачивал ключ зажигания раз за разом, раз за разом, не сдаваясь и не прекращая повторять это унылое движение. И, вот, наконец-то случилось — двигатель зарычал, колёса закрутились, и махина тронулась.

   Магнитола, бодро проснувшаяся ото сна и заигравшая песни с какого-то весёлого радио, раздражала слух, но выключить её не было времени — всё внимание направлено на дорогу, всё внимание погружено в туман.

   Марк не думал о том, куда едет, с какой скоростью и где будет конец его маршрута. Всё стремительно пролетало мимо его глаз: одинаковые белые пятна тумана, перемешанные с ветками деревьев, даже дорога — всё совершенно бессмысленное и ненужное. Скорее пусть останется позади, скорее пусть останется в тумане.

   Резкий удар сбоку.

   Конец победоносному побегу.

   Стекло хрустнуло и разбилось — что-то длинное ворвалось внутрь машины, хватаясь за руль, вырывая его из рук водителя. Корень? Нет, или ветка? Разве они могут так извиваться?

   Марк потерял сознание, с таким трудом вернувшееся к нему…

   ...Утро выдалось на удивление туманным, что для этих мест не так характерно. Очередной вызов, очередная работа за городом, ничего особенного. Он — за рулём, а напарник сзади. Из главного офиса прислали какую-то выскочку, потребовали посадить спереди. И зачем такой помощник? Одет с иголочки, весь такой столичный что-ли.

- Ведите осторожней машину, - постоянно роется в сумке и сверяется с какой-то бумажкой, не забывая поправить свои съезжающие с носа модные очки. - Нет, почему вы опять ускоряетесь?

- Вы на пожар тоже предлагаете черепахой ползти? - напарник выручает своими остроумными шуточками, но ненадолго.

   Плетущаяся сзади машина резко вылетает на обгон, и Марку приходится тормозить. Столичный эксперт роняет из рук сумку, и все его важнейшие документики разлетаются по салону. Реакция на провокацию последовала незамедлительно — рывок вперёд, газ, азарт, а затем резко тормоз.

- Какого чёрта ты творишь? - Ансмутский высунулся из наскоро открытого окна, чтобы выразить неумелому водителю всё, что думает о нём, но из передней машины быстро выскочила молодая девушка.

- Люся Фёдорова меня зовут, и если вступаете в спор, то, попрошу, обращайтесь ко мне по имени. Стыдно не знать начальство в лицо, Марк! - она грациозно поправила свой хвостик, глаза её блестели какой-то особенной злостью.

- Если ОБП отправляется на дело полным составом, значит дело дрянь, - напарник рассмеялся. - А она хороша, наша мегера. Что ты стух, Марк?

- Ничего. Пойдём, похоже нужно выходить…

   Засланный специалист, громко причитая, вывалился наружу без труда, но особого толку от него не было и быть не могло. Чем может помочь человек, вся жизнь которого происходит на бумаге?

- ...я предлагаю сделать так, - Фёдорова была максимально строга сегодня. - Ансмутсткий и я пойдём разберёмся кое с чем, а вы направляйтесь к месту вызова. Здесь пешком минут 5-10. Как разберётесь что там, возвращайтесь.

- Как скажете, - напарник Марка выглядел ошарашенным, но не сопротивлялся. - И что это за дела такие могут быть у вас? Ладно, ладно… Пойдём, очкарик.

   Эксперт сделал важный вид и, прихватив с собой сильно полегчавшую сумку, послушно последовал приказу.

   Люся стояла и молчала до тех пор, пока коллеги не оказались на достаточно большом расстоянии. Лёгкий ветерок трепал её волосы, и ей постоянно приходилось их поправлять. Наконец, Фёдорова заговорила.

- Ну, несостоявшийся муженёк, - она посмотрела на Марка с нескрываемым презрением. - Давай на мгновение забудем то, что было. У нас с тобой есть особое дело. Перебежчиков видели здесь, в этом квадрате леса. Подозреваю, что вызов мог быть связан с этим. Ещё и этот туман… Он здесь очень редко бывает. Всё указывает на них. И я, естественно, отправилась сюда, но без напарника в таких делах, как сам знаешь, ничего особенно не достичь, а все наши разъехались. Вот я и решила догнать вас, тем более, что место назначения у нас одно и то же почти…

- Почему кого-то из них не взяла? Думаешь, мне так просто будет с тобой работать? - Ансмутский нахмурился.

- Ты куда опытнее, чем… - Люся замолчала где-то на минуту, а потом посмотрела Марку в лицо. - Это наша работа. Делать дела, гоняться за кем-то, и не всегда мы работаем с тем, с кем хотим... Ты и сам лучше меня это понял недавно. Был бы у меня выбор, я бы выбрала кого-то другого, но действовать нужно тихо и быстро.

- В таком случае, видимо, придётся смериться. И какова наша задача, ты так и не сказала?

- Перебежчики. Лес. Туман. Берегиня и наводчики указывают эти координаты. Где-то здесь среди деревьев они прячутся. Нам нужно их поймать. Всё путём?

- Всё путём…

   Сделать доброе дело — помочь человеку, который тебя предал, выполнить свой профессиональный долг. Марк решил, что настал момент ему переступить через себя, проявить истинную терпимость и милосердие… Но усилия его привели не туда.

- МАРК! ДЕРЕВО!


   ...Голос, доносившийся снаружи, издалека и одновременно из воспоминания, захватившего голову, привёл вырубившегося водителя в сознание. Всё тело было спутано неестественно скрученными корнями и ветвями дерева. Типичная для перебежчиков ловушка — длинные руки Пере-Бога, зарытые в сырой земле, вырываются из своей темницы ради того, чтобы укокошить неугодного.

- Пара-пере, арка-нюва, уходи скорей отсюда!

- Пере-пара, нюва-онт, или он к тебе придёт!

- Пара-пере, пере-пара, и она тебе не пара!

- Арка-нюва, нюва-онт, он тебя с собой возьмёт!

   Кажется, Марк был уже не в машине. Он был примотан, если так можно было выразиться, к дереву уродливыми и кривыми тонкими ветвями, а под ним танцевали хоровод перебежчики. Их пения были хорошо знакомы бывалому Ловцу, как иногда называли Марка коллеги. Сначала всё выглядит как красивый, но слегка диковатый языческий праздник — огни пожаров, дым туманов, пения и крики. Затем начинается самое интересное. Песнопения перебиваются танцем, и танец этот постепенно перерастает в хоровод. Вскоре круг танцующих размыкается, у них в руках появляются факелы. Следом идут массовые ритуальные сожжения деревьев, чередуемые с восхвалениями Пере-Полу-Бога.

- МАРК!

   Среди толпы одинаково одетых в тёмно-карие балахоны одержимцев Ансмутский увидел женщину. Молодую, очень прилежную и аккуратную. Она выбивалась из общей хаотичной картины леса — как если бы на картину Босха приклеили портрет авторства Серова.

- Я ПОМОГУ, ПОДОЖДИ, Я ПОМОГУ ТЕБЕ!

   Люся…

   Могла ли это быть она?

   На самом деле она?

   Не иллюзорная, не охваченная пламенем безумия, настоящая Люся?

- Ты обещал, что бросишь! - тот спор, который прервал их помолвку, прервал к размолвке скорее, чем закипает чайник. - Ты, чёрт подери тебя, обещал!

- Я стараюсь, правда, я стараюсь! - тайна, покрытая мраком, зависимость от дурного поступка сыграет решающую роль.

- Я ухожу от тебя!

- Вот как? И к кому же ты уходишь? Хочешь, я назову его имя?

- Если бы ты и правда изменился, я не искала бы успокоения в другом!

   Как быстро хрупкая любовь может превратиться в прочную ненависть?

   Не всегда мы получаем то, что хотим, но ещё чаще даже не догадываемся, что получим взамен разрушенной мечты.

   Плохое? Хорошее?

   Когда плохое и хорошее сливаются воедино получается жизнь.

   Когда хорошее поглощает плохое, рождается свет.

   Когда плохое убивает хорошее, получается Марк Ансмутский.

   Человек, в руках которого умирает всё, что он получает. Человек, разрушающий свою жизнь. Человек, не ведающий, что творит.

   Никогда он не был тем героем, каким его хотели видеть другие.

   И, опять таки, Ловец только ловит, никто не заставит его держать пойманную добычу в руках. Неловкое движение — и вот опасность вновь на свободе.

   «Хотя, всё-таки, нужно быть честным с самим собой хотя бы перед смертью. Люся была права, когда увидела это нечто посреди леса — это и есть их Пере-Бог. Жаль, что мы не успели убежать… Хотя я бежал куда быстрее, чем Люся, но всё же, интересно, что было бы, если бы я не бросил её, так трусливо мчась прямиком в туман...» - прошлое и настоящие смешивались в потоке мыслей Марка, рождая безумное по своей абсурдности и жестокости собрание бессердечных идей и решений.

- И ты будешь его Арканом, с большой, ударной буквой А в начале слова. Она будет его Ювой, ведь Юва, заглавная и гласная Ю, всегда сопровождает Аркана, и мы будем его Онт — его круг и его поддержка, - пел хор.

- ДЕРЕВО, МАРК! ОСТОРОЖНЕЕ, ДЕРЕВО, ОНО ПАДАЕТ! - кричала Люся или Лже-Люся откуда-то из подсознания.

   Шум нарастал.

   Огонь начал бежать по извилистым ветвям.

   Как выбраться отсюда? Как избавиться от мучений? Как не дать огню убить себя?

   Молиться Марк не собирался — не позволяли самолюбие и незнание.

   Стоило жгучему пламени добраться до него, как он принялся шевелиться. Быстрее, сильнее вороша кучу ветвей, становившихся всё слабее и слабее, сгорая в огне.

   Ещё несколько движений...

   Всего несколько движений…

   То, что было, правильнее сказать притворялось, Люсей, стояло возле самого большого костра, поднимавшегося в небо. Вырываясь наружу, дух болот и лесов разорвал физическую оболочку своего временного носителя. Он поднимался всё выше и выше в виде огромной непропорциональной мутной тени, пожирая окружающее его измерение. Вот исчез огонь, вот скрылись за ним верные его слуги, вот и дерево стало исчезать. Скоро и Марк исчезнет. Скоро всё закончится не так, как хотелось бы.

- И зачем людям совесть? Это глупое, бессмысленное чувство… - искривлённые, шипящие слова вырывались наружу в воздух вместе с громадным пятном, но источника, рта, говорившего бы их, не видно в тьме вздымающейся из земли прямиком вверх, к небу.

- Чтобы останавливать таких, как ты! - Люсин голос ворвался внезапно, но стоило ему произнести последние её слова, адресованные когда-то Марку, как восхождение возрождавшегося зла прекратилось.

   Мир вокруг словно окаменел, и в этот судьбоносным момент ветки не выдержали и поддались. Огонь потух, а ветви лопались, крича чьим-то невыносимо громким голосом.

   Падение было быстрым.

   Уже лёжа на земле, вдыхая запах гнилостного разложения и гари, Марк почувствовал резкий укол. Прямиком в сердце ударило осознание — ещё одна смерть теперь на его совести, ещё одно гнусное решение не в его пользу, ещё один ночной кошмар будет гложить его до конца жизни… Как хорошо было бы задуматься обо всём, что было сделано его руками, найти во всём этом потайной смысл, оправдать...

   Но времени на рефлексию больше не было.

   Марк встал, рывком поставив себя на ноги, и побежал. Бегать ему всегда удавалось лучше всего — всё время, что он знал себя, он бежал. Бежал от самого себя, от своей совести, от своей любящей семьи, желавшей помочь, от несостоявшейся невесты, хотевшей изменить его, от хорошей жизни и счастья прямиком в ад. Но теперь ему приходилось бежать не в, а от ада, что было крайне непривычно для него.

   Туман то сгущался, то вновь белел, пятнами разбегаясь по тому, что когда-то было небом, по ветвям деревьев, сплетённых воедино с руками злобного духа, по листьям, опавшим и опадающим, даже по самому Марку, хоть тот и не видел этого.

   Вот и свет в конце тумана — виднеется аварийный сигнал брошенной Люсиной машины. Владелица никогда не вернётся к ней, но сейчас это мало волнует того, кто желает спастись, опять убежать, избавиться от неприятного случая.

   За спиной шуршат тяжёлые шаги. Нельзя оборачиваться, ведь если обернёшься навсегда отдашься кошмару, который создал своими же руками.

- МАРК! ДЕРЕВО!

- Это же…

- МАРК! МАРК, СТОЙ! НЕ ПОДХОДИ!

- Если мы сдадимся, то можем иметь шанс уцелеть…

- ТЫ СПЯТИЛ!

- Нет, я уже имел дело с ними… Я уже договаривался с ними… Я могу снова…

- МАРК!?

   Вот и то, что Марк считал своей машиной. В голове уже не было мысли о тех, что остались позади. Водительское сидение, руль, привычный угол обзора, прерывистые линии на стекле… Левая дверь машины закрылась быстро и легко, но перед тем, как отбыть, нужно хотя бы чуть-чуть позаботиться о собственной безопасности и закрыть правую. Ах, если бы он когда-нибудь смог с таким рвением заботиться о других!

   Захлопнув то, что осталось от правой двери, Марк не рассчитал свои силы. Манёвр оказался не совсем удачным. Да, дверь была закрыта. Теперь справа от водителя находилась металлическая куча мала. Вот только ринуться к рулю так же успешно и быстро Ансмутский не смог. Он застрял в заметно покорёженном ударами перебежчиков пассажирском сидении.

   Удар ногой, ещё один.

   Бардачок открылся от ударов, чтобы его починить придётся потратить немалое количество денег. Да и сама машина, если и подлежит ремонту, то будет стоить очень-очень много.

   Марку удалось вернуться за руль, завести машину и ударить по газам.

   Из бардачка вывалился подарок старушки.

- Ах, эта надоедливая бабка! - отчего-то блестящий узелок то и дело отвлекал Марка от дороги. - Люди! Как же я ненавижу людей — каждый первый желает помешать мне, почему нельзя просто…

   Ансмутский замахнулся, желая сбросить с сидения нежеланный подарок.

   Но свет, вырывающийся из под ткани, ослепил его.

   Машину начало носить из стороны в сторону, визг шин и тормозов, одновременно с напряжённым скрипом вдавленной в пол педали газа, оглушал и лишал понимания того, что происходит на самом деле.

   Марк закричал, чувствуя невыносимую боль в районе спины, будто бы машину смяло, и она своими железными частями сковывала его, сжимая в свои тиски подобно кривым ветвям Полу-Бога.

   Истинный светоч вырывался из подарка Берегини, огнём света выжигая всё зло на своём пути. Мутное пятно рассеялось, на этот раз погибель отступила.

   ...Полицейский внимательно осматривал то, что осталось от машины.

- Судя по данным, её купили совсем недавно, - сказал его товарищ, внимательно записывавший всё, что видит на месте неустановленного происшествия. - Но выглядит так, словно ей лет… Двадцать. Проржавела вся.

- Удивительно, что аварийка всё ещё работает, - соглашаясь со словами коллеги, произнёс полицейский. Взгляд его уже гулял по близлежащим деревьям.

- От второй вообще ничего не осталось. Что же это могло быть?

- Не знаю. Да и не особо хочу знать, хотя для следствия это важно.

- Представляю лицо начальника — две машины, от одной почти ничего не осталось, вторая в таком плачевном состоянии… Туман ещё этот…

- Это дым.

   Третий голос ворвался в разговор достаточно вежливо, насколько это возможно в подобной ситуации.

- А? - полицейский, увлёкшийся лесом, среагировал быстро — табельное оружие почти сразу оказалось у него в руках, а сам он развернулся к источнику звука лицом.

   Перед ним был мужчина, испачканный сажей. За спиной его два крыла двигались в унисон с движениями слабого ветра.

- Крылан? Твоих рук дело? - ручка дрожала в руках патрульного, издавая тихий прерывистый звук.

- Здесь были Перебежчики, но теперь их нет, - ответил крылан, потрёпанный ничуть не меньше двух машин.

- Тебе удалось остановить их? - полицейский начал опускать оружие, хотя его напарник всё ещё дрожал от охватившего его ужаса.

- Я думаю не только их, но и того, кого они так долго пытались вызволить из заключения, - голос крылана звучал звонко и уверенно. - Опасность была позади, за спиной одного из людей, что призван был бороться с ними. Он постоянно сотрудничал… Можно ли говорить об этом так просто и бессердечно? Он помогал им, взамен получая нечто… Полезное для себя? Но теперь это всё кончено. Так много смертей ради ничего… Но это не повторится. Им не удастся…

- Спаситель… - табельное оружие оказалось на своём законном месте, и полицейский с облегчением вздохнул. - Может ты и о том, как и что тут случилось расскажешь? Ты же видел, наверное…

- Да, я могу рассказать вам… - крылан сделал шаг, и под его босой ногой хрустнул кусочек сухой ветки.

- Помощник нам бы ой как пригодился, я тут записал кое-что, а он осмотрелся, но… - патрульный спрятал ручку в карман и начал показывать свои записи крылану.

- …но кто ты? - первый полицейский прекрасно знал, что среди крыланов каждый имеет своё имя и каждый стоит на страже мира и спокойствия, и что совершенно не важно кто именно стоит перед ним, но так же понимал, что имена героев, кем бы они ни были, нельзя забывать. - Как твоё имя?

- Аркан.

- Аркан?


- Я думаю, я думаю, что теперь да...

   Имя Аркан, отзывавшееся в каждом произносившем его светом, звучало громче гласа справедливости — поступки человека, его носившего, заставляли испытывать уважение, гордость и желание повторить, желание сопоставить себя с ними, становится лучше, сильнее, добрее… Они множились год от года, и никому было невдомёк, что когда-то...

   Длинны ночи, и в темноте их скрывается много тайн. Даже Аркан, чей путь все считают образцовым и требующим подражания, знает об этом не понаслышке. Порой, во сне, его встречают кошмары — в них прошлое его напоминает о себе, заставляя в очередной раз задуматься об истине чистоты, приписываемой ему. Так ли правы те, что видят в нём свет? Что есть истинный свет? Когда он загорается? И может ли быть запятнан? Видны ли эти тёмные пятна былых поступков?

   Ведь когда-нибудь светлейший крылан обернётся, чтобы взглянуть на свою прошлую жизнь, и вздохнёт от непонимания и сочувствия к тем, кто считает его идеальным.

   Когда-нибудь пред ним вновь встанет Марк Ансмутский…

   Впрочем…

   Это когда-нибудь наступит нескоро, и до тех пор он может быть спокоен, и со спокойствием нести свою светлую службу, исполняя предназначение, подаренное ему истинным светочем.