Неблагодарная служба

Тойота Королла 1991-го года ползла по проспекту Независимости. На дверях белого с синими полосками автомобиля сияла эмблема охраны. Внимательные граждане видели картинку филина с золотым ключом и небольшими буквами под ней: «Дэпартамент аховы Міністэрства ўнутраных спраў».

Водитель не спешил. Зима укутала Минск и продолжала сбрасывать с неба толстые комки. Уборочные машины с трудом разгребали последствия разбушевавшегося декабря.

— Ты смотри, не хило так метёт. Давненько я такого не припомню, — сказал милиционер-водитель старшина Лосев.

— Ага. Читал сообщения в вайбере? Юрка за вчерашнюю смену два трупа нашёл. Бомжи набухались, замёрзли. Дальше будет только хуже, — ответил я.

Приступы сонливости накатывали подобно бьющимся о скалы морским волнам. Кофе не заряжало энергией капризный организм, который требовал отдых. Милицейские будни отнимали силы и оставляли мало времени на объятия с подушкой.

– Зачем мне ваши чаты? Предпочитаю общаться в реальности, — махнул рукой старшина и вывернул руль влево на перекрёстке. — Вот потом народ тупеет, глядя на телефоны.

— С такими убеждениями тебе стариком лежать на диване, листать газеты, Серёга.

— А вот я хоть читать газеты не разучился. Берите пример. Читайте «На страже». Подписались-то все. А кто реально вспоминает буквы?

Беседу оборвал радиошум. Я отбросил посторонние мысли из головы и сконцентрировался на новых звуках. Поначалу было сложно следить за рацией: уличные звуки отвлекали меня. После двух лет работы в органах внутренних дел научился распознавать позывные даже во время общения на отвлечённые темы. Буду надеяться, что потом я получу ещё крутую способность, кроме хронического недосыпа.

— 430-й, я — Центральный. На связь.

— О! Дежурка РУВД. Сейчас на вызов направит, — оживился водитель.

Я взял рацию, нажал на кнопку:

— 430-й на связи.

— Записывай адрес. Улица Войсковая, дом 18, корпус 1, подъезд 4, квартира 160 на 9-м этаже. 159-я жалуется на шум.

— Принял, — отчитался я, записывая в служебную книгу адрес.

На крыше автомобиля заиграла синими красками люстра. Приоритет вызова низкий, поэтому водитель сохранял спокойную скорость. Автомобили сворачивали на обочину, прохожие сопровождали нас взглядами с намёками на слабый интерес.

Окружающие не знают, что кто-то в эту минуту дерётся, гремит посудой, хватается за нож. Когда я пришёл в милицию, мир показался сумасшедшим: в ужастиках жестокости меньше. Сейчас реагирую на происшествия без лишней эмоциональности. Интересно, хирург, который режет пациента, тоже со временем перестаёт критично реагировать?

На улице мороз пощекотал лица. Перед прибытием к месту вызова я написал в бортовом журнале «6 минут» — время, потраченное на дорогу. Это стало настолько рутинным занятием, что все записи, как и доклад дежурному, выполнялись автоматически. Будто мозг включил режим «охранник», и тело без моего участие стало совершать действия.  Вот когда поднимаешься по лестнице к квартире, к  неизвестности, окружающая обстановка приобретает тревожные черты. Появляется «туннельное зрение», ты слышишь звон в груди и дыхание напарника.

— Откройте. Милиция, — произнёс я после нажатия на кнопку звонка. Для убедительности стукнул по деревянной двери кулаком.

Мы стояли напротив входа с боков. Это не случайная позиция, а тактика: если из квартиры откроется огонь, шансы уцелеть при соблюдении мер безопасности возрастают.

— Ща, — донеслось из-за двери, послышалось ковыряние в замке. — Чё надо?

Перед нами появилось пьяное тело — как ещё назвать тощее, синее создание, от которого несло перегаром? Яркий отпечаток от долгих праздников застыл в глазах. Я глянул в них и ужаснулся: этот человек влюблён в алкоголь сильнее наркомана в шприц.

— Здравствуйте. Сержант милиции Нестеренко. Почему шумите? Соседи на вас жалуются.

Удивительно, но в квартире чистота — насколько позволял разглядеть обзор. Явно проживает с женщиной. Словно в подтверждение мыслей к его спине подошла брюнетка, полная противоположность мужчине: симпатичная, ухоженная, но уставшая.

— Да, заберите его. Всю жизнь мне испоганил. Пьёт, размахивает кулаками, орёт, не работает! Устала его содержать. На моей шее пляшет и пляшет.

— Да шо ты брэшишь, истеричка? Ведёшь себя похуже собаки бешеной, стенки колотятся, — плевался он. — Чья гэта хата, а?

— Какие мы умные, — обиделась сожительница...

— Щас кулаками по морде настучу.

— Сковородкой по голове так тресну, что побежишь ты очень далеко.

— Молчать! — выкрикнул я. Ситуацию нужно брать под контроль. Эффект оправдал ожидания: парочка удивлённо уставилась на меня, точно получила пощёчины. Теперь можно было сбавить тон. — Документы предъявите, пожалуйста.

— Вот это наглость. Мусор сам припёрся, сам наорал, — прошипел гражданин.

— Так, а вот оскорблять не надо, — вмешался напарник.

— Миша, успокойся. Проблем хочешь? — брюнетка была адекватным человеком.

Михаил нахмурил брови, шагнул назад и резко потянул на себя ручку с нездоровой для алкаша скоростью. Я перехватил дверь, спровоцировав дикие пляски. Сперва алкоголик перестал бороться за ручку и предоставил возможность распахнуть широко дверь. Через секунду, приблизившись ко мне, он рассёк воздух кулаком.

Я перехватил удар — ловко, как показывали инструктора на занятиях по самообороне. Напарник зацепился за вторую руку нападавшего. Мы вывели его в коридор, слушая угрозы и оскорбления. Мужчина брыкался, наступал на ботинки, но в полусогнутом положении сопротивляться ему было трудно.

Сила на нашей стороне. Из Михаила Гладиатор вышел плохенький, поэтому через минуту суеты на его запястьях напарник защёлкнул наручники.

— Миша, что ты наделал? — женщина застыла на пороге и пустила слёзы.

Я перевёл дыхание, глянул на гражданочку и произнёс:

— Вы сами всё видите. Придётся его доставить в отделение.

Выяснили личные данные соседей, что вызвали милицию, супруги Михаила и самого задержанного. Без заполнения бумаг в нашем деле никак. Ситуация близилась к завершению, но «сюрприз» готовился во дворе. Это куда круче коробки конфет под ёлкой.

— Люди, помогите, бьют! Беспределят менты. А-а-а, — закричал задержанный так, что я подпрыгнул.

До патрульного автомобиля оставалось несколько шагов. Этот урод устроил комедию.

— А-а-а, бьют менты!!!

Словно публика театральной сцены, появился народ. Минские дворики многолюдные, вечером прохожие найдутся всегда. Вот старушка с полными пакетами проходит рядом, дворник раскидывает снег лопатой, парень скидывает рукавом блестящее покрывало с крыши автомобиля «Яндекс GO». И всю эту публику ввёл в гипноз артист, заставив позабыть обо всех делах. Они слушали теперь одного человека.

Миша демонстративно упал лицом вниз. Это произошло настолько резко, что мы не успели удержать его. Расслабились, думали, что энергию человек растратил. На зрителей нахлынула волна интереса. Наш народ что? Поддаётся эмоциям.

— За что вы его? Отпустите, он сосед мой. Человек проспится и будет трезвым, — взмахнула рукой старушка.

— Это за пьянки вы его кидаете в сугробы? Дома уже нельзя выпить человеку. Полицейское государство, что тут сказать, — прокомментировал таксист.

Михаила усадили на заднее сиденье. Я устроился рядом, захлопнул дверь. Автомобиль тронулся с места. Когда водитель выруливал со двора, в окно сбоку прилетел крупный снежный комок. Я не видел человека, который атаковал автомобиль.

Стрелок наверняка гордится поступком и расскажет знакомым о милицейском «беспределе». Они поверят своему собеседнику. Если я скажу людям, что алкаша даже не ударил, мне не поверят. Вы спросите, обидно ли нам? Нет. Привыкли к несправедливой критике. Давно прекратили попытки что-то доказывать окружающим. Главное, что мы понимаем друг друга.