Ноябрьский лес...

   Ноябрьский лес, опустевший и прозрачный, смотрит устало и спокойно, словно старик,- все от него разъехались, стих шум, закончилось веселье, он с облегчением снял нарядный пиджак и закутался в серый теплый халат,- пусть невзрачный, но мягкий и удобный, в нем так уютно смотреть на размытое бесцветное небо, запыленное ранними сумерками, на черные силуэты голых деревьев, на пестрый влажный ковер прелых листьев, источающих горький аромат.

   Праздник закончен...Ну что ж, есть что-то приятное и в этом моменте, - наступает одиночество, но не горькое и печальное, а расслабленное и уютное, - не так уж плохо побыть одному, послушать глубокую тишину, полистать страницы воспоминаний, и мысли текут неспешно, успокаивающе.

  Смотрят тоскливо жесткие сухие травы, - поздняя осень выпила их жизненный сок, смолкли птичьи голоса, безнадежно устав от веселой болтовни и звонких перекличек, лишь шуршит лениво дождь, роняя редкие невесомые капли.

  Опустились мутные, сиренево-пепельные сумерки, начали быстро поглощать остатки коротенького дня, и вот уже чернильная темнота заливает мир, заполняя все закоулки, вступает в силу ноябрьская ночь - самая черная из ночей, ни звездочки, ни проблеска.

  Так непроглядна ее всепобеждающая тьма, что кажется, ей под силу стереть любое горе, погасить любую радость, - все растворится в ней бесследно. Нет и луны,- не по нраву ночной царице мутное ноябрьское небо, дремлет она где-то в мягких подушках облаков, прикрыв серебристые ресницы.

  Лес, поплотнее закутавшись в серый халат, погрузился в сон.

   А утром по ярко-голубому небу неслись, подталкивая друг друга, дымные, сине-черные тучи, стремительно распухая, пожирая ясную голубизну, а в их разрывах с обреченной яростью горели красно-золотые лучи холодного солнца, величаво и плавно поднималось в верх огромное облако цвета подтаявшего мороженого.

  Густой тревожный гул нарастал в верхушках деревьев, взволнованно роптавших в предчувствии близких перемен, растерянно качавших ветвями.

   Сильный ветер с торопливостью хозяйки, не успевшей убраться, раздраженно срывал с берез последние темно-рыжие листочки.

   Лес подумал:" Быть снегу..."

   Старая осина, соглашаясь, утвердительно качнула черной веткой.

   Скоро на полянах и пригорках белели сахарные островки непрочного снега - первого снега новой зимы.

    Темные тучи, удовлетворенно осмотрев результаты своей работы, улеглись, положив косматые головы на пухлые лапы, словно огромные серые кошки.