Охотники на призраков

— Ну, ты чего, не отставай, — поторапливал друга Митька, — или передумал?
— Ничего не передумал. Просто не понимаю, почему обязательно ночью? Я еле-еле из дома сбёг. Батя узнает, всыпет. — Мишка аж плечами передёрнул, вспоминая последний воспитательный процесс. Неделю сидеть не мог. А узнай про такое, отец совсем шкуру спустит. Мальчишка прибавил шаг. И чтобы заглушить растущее беспокойство активнее стал расспрашивать друга о посвящении.

— Да ты пойми, — вещал белобрысый Митька, — ну никак нельзя допустить тебя до разговора с великим, пока ты не докажешь свою преданность и твёрдость духа. Ты же твёрд? Или передумал? — Митька резко развернулся и встал перед другом, внимательно вглядываясь ему в лицо.
— Твёрд! — Чуть не врезался в друга Мишка, — чего встал? Не передумал я! Ещё посмотрим, кто твердее окажется.
Мальчишка толкнул плечом друга и зашагал в направлении старой школы.

Много слухов про неё ходило. Да мало, кто рисковал проверить. Построенная ещё при царе горохе, она повидала и благородных девиц, что обучались правильно приседать и пить кофий, кокетливо оттопырив пальчик. И приютом для бездомных детей революции послужила. После, школой рабочей молодёжи, грызущей гранит науки между сменами в литейном цеху. А перед тем, как здание нарекли памятником культуры и обнесли синим забором, там была обычная школа. В которой на головы нерадивых учеников сыпалась штукатурка знаний, открывая взору, когда-то замазанные потолочные росписи.

По одной из многочисленных версий, кусок барельефа, отколовшийся от стены убил одну из учениц, после чего школу закрыли, а неприкаянный дух убиенной, бродит по коридорам здания, не в силах сдать последний экзамен. От чего её и не принимают в лучший мир. Но, это конечно, всё ерунда. А вот блуждающие огни, самовозгорающийся огонь в камине учительской, и предсказания, написанные кровью на стенах – факт! Ну не будут врать в клубе охотников за призраками о таких вещах.

А Мишке… Мишке очень хотелось туда вступить. А главное, прикоснуться к чему-то не вероятному.

Двухметровый синий забор был почти неприступен. Но, несколько ящиков из-под овощей, припрятанных мальчишками накануне в ближайших кустах, решали эту проблему. Главное, не попасться на глаза сторожу и его собаке. Получить заряд соли в пятую точку и печать от собачьих зубов, равносильно отцовскому ремню. А то может и хуже того.

Благополучно спрыгнув по другую сторону, мальчишки осмотрелись, и никого не заметив помчались к крыльцу школы.

— Заколочено, — разочарованно протянул Митька, почесал затылок, глянул по сторонам, — ну, пойдём, что ли? Найдём тебе другое испытание.
— Не, давай обойдём, посмотрим, может окно где открыто. — Мишка спустился со ступенек, и присматривался к заросшей лопухами тропинке вдоль стены школы. — Иначе зря лезли.
— Уверен? — переспросил Митька, касаясь плеча друга, — поздно уже. Вдруг родители обнаружат что нас нет?
— А вдруг нет? Пошли, — кивнул Мишка, увлекая за собой ночного сообщника.

Идти было неудобно. Репейник цеплялся за штаны, крапива выросшая выше мальчишек, так и норовила ужалить за шею. Слабый свет фонарика мало освещал тропинку, от чего ноги постоянно проваливались в выемки, заботливо прикрытые широкими листьями лопуха.

— Нашёл, — прошептал Мишка, указывая на разбитое окно. Подсади.
Митька согнулся пополам, подставляя другу спину. Тот запрыгнул на спину, зацепился за высокий подоконник, подтянулся и залез в окно. Отряхнулся, и высунув из окна руку, помог залезть Митьке внутрь.

Они стояли посреди пустого класса. Куча парт, сваленных вдоль одной из стен, там же перевёрнутые стулья, покрытые пылью. И абсолютная тишина, в которой, как казалось Мишке, слышно, как стучит сердце. Осторожно, на цыпочках, стараясь как можно реже дышать, мальчишка подошёл к двери и потянул за ручку. От скрипа оба мальчишки вздрогнули, переглянулись. Митька молча сделал жест призывая посмотреть, что за дверью. Мишка, чуть шире раскрыв дверь, просунул голову
— Темно…
— А ты фонариком посвети…
— Всё равно темно…

— Всё, пошли. Скажем, что прошёл задание, — слегка сиплым от волнения голосом, прошептал Митька.
— Нет! Так не честно будет! — зашипел Мишка и втиснулся в узкий проём двери. Рассохшийся паркет приподнялся, не давая полностью раскрыть дверь.
— Пошли говорю! Завтра вернёмся, с фонариками помощнее, — выдвинул аргумент Митька, — и вообще, я есть хочу!
— Завтра поешь! — отчего-то вдруг разозлился Мишка и вернувшись в комнату, подтолкнул друга во тьму.
— Чёрт с тобой, — сплюнул Митька, — если тебя там сожрёт призрак, я не виноват.

Быстро пройдя коридор, мальчишки вышли к лестнице, что вела на второй этаж. Широкая, с кованными перилами, на которых переплетались причудливым узором широкие листья поразила воображение обоих. Не то, что в их панельных человейниках. Эта лестница вела прями в небо. Вступив лишь на нижнюю ступеньку, плечи сами собой разворачивались, подбородок поднимался, да и самим мальчишкам показалось, что они стали выше ростом.
Идти по такой лестнице и сутулиться одновременно – было просто невозможно.

Поднялись на второй этаж. Где-то здесь должна быть учительская, со старинным камином. Если прийти в правильное время, то можно увидеть, как призрак старой учительницы в белом переднике, старомодном чепце с оборками и большой камеей на впалой груди разжигает огонь чтобы согреться. А если ответишь правильно на заданный ею вопрос, то она предскажет твоё будущее. Если нет… Тогда следующий смельчак может прочитать послание, написанное на белой стене твоей кровью. А тебя найдут, может быть, когда ни будь, при раскопках подвалов этой заброшенной школы.

— Слушай, а здесь и должно быть так тихо? — Мишка отчаянно силился услышать хоть что-то. Но, ни стуков, ни шагов, ни стонов, слышно не было. Даже ветер не стучал по окнам ветками деревьев. Лишь любопытный серп Луны изредка освещал коридор, когда выглядывал из-за тучек.
— Наверное не то время, — прошептал Митька. — Тут всё на растущей луне происходит и в полнолуние. А сейчас убыльная четверть. Я специально тебя в это время привёл. Чтоб ты не испугался.
— Так что, мы зря что ли через забор лезли? — Внезапно у Мишки зачесался зад, словно предчувствуя, чем ему грозит этот поход по доказательству твёрдости характера.
— И ничего не зря. Всё, пошли! — Митька развернулся обратно к лестнице, как вдруг тихий, но ужасно противный звук прокатился по коридору. Словно кто-то провёл ногтями по классной доске.

— Аааа… заверещал от неожиданности Митька и тут же закрыл рот ладонями. Чуть присев, он смотрел в конец коридора, заканчивающийся большим окном. На полу, в квадрате лунного света, проявилась рожа. Митька икнул, и кубарем слетел с лестницы. Мишка слышал, как тяжело топает его друг, пробегая по первому этажу к разбитому окну на выход.

Сам Мишка сделал несколько неуверенных шагов вперёд. Рожа на полу расплылась, превратясь в тень от веток деревьев. Мальчишка облегчённо выдохнул. Осталось понять от куда звук. Толкнул ближайшую дверь. Та открылась без скрипа. В тусклом свете фонаря было видно стены, выкрашенные когда-то в зелёный цвет. Большой стол. Кресло. Пара стеллажей с книгами. Лампа. Камин.

Подошёл ближе. Сел на корточки. Решётка погнута, внутри тряпьё. Видно, что сто лет никто не разжигал здесь огня. Вот ведь брехуны. Наверняка и не лазил никто через забор. Взяли на слабо, как детсадовца.

Неожиданно одна из тряпок зашевелилась. Мишка отпрянул, не удержался, упал на спину. Из темноты стеллажа на него смотрели, не мигая два жёлтых глаза. Мальчишка нервно сглотнул слюну. Под мышками стало сыро, а по спине пробежал холодок.

Шшшш… издала тьма… Ииии… откликнулся камин…

Мягко спикировав на пол, тьма прошествовала мимо мальчишки, что казалось прирос к полу, и прыгнула в камин. Два пищащих комочка тут же присосались к её пузу.

Так вот ты какой, призрак… Глядя на семейную идиллию думал Мишка, решив, что завтра обязательно вернётся с молоком и колбасой.