Милый друг

Хорошо, если твой папа капитан. А если он ещё и капитан звездолёта дальних галактических экспедиций – это просто волшебно. Алиса, сколько себя помнила, всегда гордилась родителями, а своим ненаглядным папочкой особенно. Потому что он у неё особенный: добрый и самый-самый лучший во вселенной. От него пахло космическим ветром, таинственными запахами венерианских трав, звёздной пылью и приключениями.

Она любила, прильнув к тёплому папиному плечу, дышать его ароматами и представлять себя первооткрывателем страшно интересных планет. В голове у неё непременно рождался целый ворох приключений, порой страшных и даже кровавых, но непременно со счастливым концом.

– Фантазёрка, – подшучивала над ней мама. – Комбинезон у папы стерильный и пахнуть ничем не может.

Алиса чуточку сердилась на её слова, но не обижалась. Таинственные запахи на то и таинственные, чтобы почувствовать их смог не каждый. А ещё папа привозил разные диковины, каких не было ни у кого классе, а может быть даже и на всей Земле.

.

Едва проснувшись, Алиса сразу почувствовала, что сегодняшний день будет особенным. Всё свидетельствовало об этом: и запах папиного любимого пирога, и чистота её комнаты, обычно напоминавшую микст из библиотеки, рубки звездолёта и склада одежды во период распродаж, радостно-волнительное настроение мамы и влажный блеск её голубых глаз, и много ещё всего разного. Кстати, глаза у Алисы были мамины – небесно-голубые, с озорными жёлтыми и изумрудными звёздочками.

– Сегодня. Возвращается. Папа, – Алиса с детства могла безошибочно определить причину этой радостной кутерьмы.

Это значит: придут гости, папины товарищи, будут подарки (ну как без них) и непременные, увлекательные рассказы у камина до самого рассвета. Впрочем, досидеть до утра у Алиса получалось редко, обычно она досматривала приключения во сне, заботливо перенесённая на кровать сильными папиными руками.

Из папиных товарищей сильнее других Алиса подружилась с боцманом Михеем. Внешне он выглядел жутковато: веер из пяти багровых шрамов рассекал его суровое бородатое лицо, напоминая о встрече с альтаирской медузой. Это делало его похожим на средневекового пирата – грозу морей, хотя для близких отталкивающая внешность целиком компенсировалась его добротой. Чем и пользовалась Алиса, периодически выклянчивая у него всевозможные инопланетные штуковины. Впрочем, зная тягу девочки ко всему таинственному, он и сам баловал её, вопреки запретам привозя что-нибудь экзотическое.

Наступил вечер и, в очередной раз опередив маму, Алиса первой уткнулась в долгожданного папу, дав волю слезам и радости одновременно. Но густой баритон боцмана, довольно заметный в разноголосице гостей, заставил её незаметно смахнуть слезу:

– Будущему астронавту не подобает плакать, даже от радости.

И вообще, выглядеть она должна не зарёванной, а достойно, как и подобает капитанской дочке.

В этот вечер сувениров было немного, то есть целая куча. Потому что подарков, как и любви, много не бывает. Когда схлынули первые эмоции и Алиса отлипла от папы, настал черёд других гостей. Она подошла к каждому и поздоровалась. И не из-за того, что это было нужно или её заставляли, а потому что она чувствовала в этом необходимость. Возможно, в этом и заключается истинная вежливость?

.

Михей, суровый и чуть грубоватый, в присутствии Алисы растерялся, словно нашкодивший подросток. В ответ на вопросительный взгляд девочки он протянул ей небольшую картонную коробку и хитро улыбнулся. От улыбки его шрамы побагровели, окончательно придав лицу зверское выражение.

– Это тебе. Подарок. Из созвездия Псов, – сказал боцман.

– Спасибо, – радостно взвизгнула Алиса и чмокнула боцмана в бородатую щёку, чем привела его в неописуемое смущение.

Коробка оказалась довольно тяжёлой, тёплой и почему-то шевелилась. Она была живой! Алиса поставила её на пол и аккуратно приоткрыла крышку. Прямо на неё из темноты картона с удивлением и надеждой смотрели два больших глаза.

– Вот, прибился несмышлёныш у самого трапа, – виновато пробасил Михей. – Хотел оставить при себе на звездолёте, да начальство не разрешило.

Тем временем глаза из коробки продолжали внимательно разглядывать Алису. Минутное замешательство прошло, и девочка, не в силах сдерживать нетерпение и любопытство, наконец сбросила крышку.

Радостный визг огласил квартиру.

– Спасибо, Михей, – пропела Алиса, кружась по комнате в обнимку со щенком. – Ты подарил мне друга!

.

С той поры забот у Алисы прибавилось. Первым делом её заинтересовала порода щенка, но сколько она не рылась в Скайнете, информацию найти так и не смогла. Данный странный факт Алису одновременно и озадачил, и расстроил. Этого могло означать лишь одно – пёсик был хотя и инопланетной, но всё же обыкновенной дворняжкой мужского пола. Мысль о том, что он является представителем какой-то неизвестной науке породы, даже не пришла ей в голову. Уж очень по-домашнему обыденно он выглядел: цилиндрическое туловище, коротковатые лапы и треугольные уши. Окрас был тоже самый, что ни на есть, дворовый – серый со светлым подшёрстком и тёмными прядками-ромбиками по бокам.

– Не щенок, а ходячее пособие по геометрии, – подшучивала она, и почёсывая его за беспородным ухом.

Впрочем, любить она его из-за этого меньше не стала. Ведь друзей любят не за что-то, а потому что хочется. Что касается неказистой внешности, то она с возрастом вполне может измениться, это Алиса знала по себе.

– Как же тебя назвать? – задумалась она.

Имя хотелось придумать ласковое и, в тоже время, «на вырост». Чтобы не звать потом взрослого пса, будущую грозу космических пиратов Тузиком или Чапой. Это звучало бы обидно и нелепо, словно какой-то Эдик Филимонович или Лариса Карловна. После долгих раздумий и совещаний с мамой они выбрала ему имя Симон или по-домашнему – Сим. Оно вполне подходило её другу и будущему защитнику в путешествиях по неизведанным просторам галактик. В том, что она непременно туда отправится, Алиса нисколечко не сомневалась.

.

Имя щенку понравилось. Впрочем, откликался он не только на кличку Симон, но и на Лимон, и даже на Батон. И вообще льнул ко всякому, кто хоть чуточку проявлял к нему ласку и внимание. Алиса порой даже немного злилась на него за это. Получалось, что он не её друг, а какой-то общественный – друг на весь мир.

Симон рос добрым и даже слишком щенком, поскольку совершенно не мог за себя постоять. Порой его обижали даже кошки, что никак не соответствовало его статусу будущего защитника. Алиса много раз пыталась воспитать в нём характер, но тщетно. Взгляд пса светился такой бесконечной добротой и наивностью, что обижаться на него было совершенно невозможно. К тому же, он почти не рос, сохраняя несолидные для взрослой собаки игрушечные размеры. Именно поэтому Алиса предпочитала гулять с ним преимущественно в безлюдных местах, чтобы лишний раз не расстраиваться и не выслушивать насмешки окружающих.

.

Оглядевшись вокруг, Тень выскользнула из звездолёта. В полёте её укачало, она была бледной и едва заметно подрагивала. Её родину – планету Теней – освещала звезда класса «белый карлик». По размеру она уступала здешнему Солнцу, зато светила ровно и висела неподвижно, словно лампочка под потолком, отчего тени всегда были густые и сочные. Не то, что на этой планете, затерявшейся на задворках галактики. Несколько дней ей пришлось просидеть в звездолёте в ожидании подходящего солнечного дня.

Тень любила свою планету: покрытые фиолетовым лишайником иссиня-черные каньоны, залитые солнцем оранжевые долины и золото гор. Она мечтала увидеть эти красоты поближе, но не могла категорически. Тень не вправе пойти туда, куда ей хочется, ей нужен спутник. К сожалению, живых существ на её планете не осталось, хотя для жизни она была вполне пригодна. Вросшие в грунт мох и кустарник, в обилии заселившие планету, для путешествий не годились. Требовалась крупная особь, способная двигаться и обладающая развитым интеллектом.

– Чем умней, тем лучше, – полагала Тень. – Управлять дураками проще, но утомительней. А умный обманет себя сам.

Древняя, но вечно зависимая раса Теней, пройдя извилистыми путями эволюции, трансформировала собственные недостатки в достоинства и обрела способность манипулировать другими, незаметно подчиняя чужую волю своим интересам. Недаром в тёмных закоулках вселенной за ними закрепилась жуткая слава непревзойдённых убийц, мастеров гипноза и перевоплощений.

Сохраняя инкогнито, Тень укрылась под черным, покрытым сажей и копотью днищем звездолёта. Когда на её планете совершил аварийную посадку космический корабль, решение она приняла мгновенно. Упускать такой шанс было бы глупо. Пробравшись внутрь, она попыталась выманить кого-либо из членов экипажа наружу, но не успела. Неисправность оперативно устранили и Тень, не успев улизнуть с корабля, стала невольной заложницей собственного безрассудства.

Полёт показался ей долгим. От искусственного освещения её мутило, а прятаться за наблюдательными астронавтами оказалось довольно сложно. Именно поэтому она была такой недовольной и раздражительной.

Скрипнув зубами, Тень невольно поёжилась, но отказываться от своего плана не собиралась. Пусть мечта чуть отдалилась, но несбыточной от этого не стала. Требовалось лишь найти подходящую особь и доставить её на планету Теней. Для этого все средства были хороши: лесть, уговоры, угрозы, обман.

– Главное затащить этого олуха в звездолёт, – решила она. Полёт был долгим, зато у неё оказалось достаточно времени изучить навигацию и космоплавание на практике.

.

Разогретые полуденным солнцем бетонные плиты источали тепло и спокойствие. Здесь, на кладбище кораблей, приютившемся на краешке космопорта, было безлюдно и тихо. Остовы ушедших на покой звездолётов пахли машинным маслом вперемешку с прогорклым запахом жжёной резины. С высоты птичьего полёта космопорт напоминал пчелиные соты благодаря основанию из плит гексагонов. Сновавшие вверх-вниз словно трудолюбивые пчёлы автоматические зонды только подчёркивали это сходство.

Прохожие обходили заброшенную свалку железяк стороной, зато его облюбовала Алиса. Это была её секретная территория и место силы. Вдали от посторонних глаз и условностей, в безмолвной компании сломанных роботов и ржавеющих ракетных двигателей она могла делать всё, что вздумается. Повзрослев, здесь она становилась прежней – беззаботной маленькой девочкой в компании непоседливого щенка. Словно дома, когда наконец уходили родители и оставляли её одну. Вот только крышей ей служила бирюза неба, стенами – потёртые пространством и временем корпуса звездолётов, а полом – гигантские бетонные плиты.

Раньше эти гексагоны казались Алисе огромными, а сейчас она могла прошагать каждую плиту за 25 шагов. Ну, или меньше, если постараться. Сегодня, ей удалось пересечь плиту за 24 шага, и она нацелилась на 23. Благо плит на заброшенном кладбище кораблей было много, а людей – мало.

Алиса так увлеклась подсчётом шагов, что совершенно забыла про Симона, который в погоне за бабочками с лаем умчался прочь, скрывшись за ближайшей грудой металлолома.

– Де-е-есять, оди-и-инадцать, ... – старательно отмеряла шаги Алиса, как вдруг её окликнули:

– Девочка, что ты здесь делаешь? Ты не боишься разгуливать в таком неподходящем месте в одиночку?

Алиса удивлённо остановилась.

– Почему я должна бояться? И, самое главное, чего? – подумала она, с интересом разглядывая незнакомца. Выглядел тот безупречно: идеально отглаженные брюки, фуражка и китель с нашивками старшего капитана космофлота. Повстречать здесь капитана было маловероятно, но возможно. Космопорт рос, и в последнее время корабли часто приземляли в непосредственной близости от здешних мест.

– Добрый день, капитан, – поздоровалась Алиса. – Днём бояться здесь нечего, а стемнеет ещё не скоро. К тому же, со мной Симон.

При упоминании Симона капитан слегка напрягся, но, увидев подбежавшего щенка, улыбнулся и перевёл взгляд на Алису. Оглядев девочку, он сказал:

– Ну, раз уж ты взрослая, то наверняка мне поможешь. У моего звездолёта возникли проблемы с авионикой. Завтра вылет, а команда уже уехала. Сможешь присмотреть за приборами пока я устраняю неисправность? Это не займёт много времени.

Оказаться в капитанской рубке мечтал любой подросток, тем более Алиса, но что-то её насторожило. Не понимая причину странного беспокойства, она ещё раз оглядела капитана и не обнаружила в его облике ничего подозрительного. Неловкая тишина повисла в воздухе, и тут её осенило – голос! Именно голос незнакомца показался ей странным. У папы он был твёрдый, уверенный и звонкий, как и подобает настоящему капитану. А этот человек говорил вкрадчиво и цепко, словно плёл паутину из слов и смыслов.

– Мне о-о-очень нужна твоя помощь. Я устал, ужасно проголодался и хочу домой, – перешёл на уговоры капитан, переключившись с любопытства на жалость. Но Алиса своё решение уже приняла и идти с ним не собиралась.

– Извините, но я не смогу вам помочь, – спокойно ответила она. – Я мало разбираюсь в приборах. К тому же Симон уже устал, и нам пора возвращаться домой.
Капитан, усмехнувшись, схватил Алису за руку.

– Ещё как сможешь, – буркнул он и потянул её к стоящему невдалеке приземистому звездолёту.

Предчувствие не обмануло Алису, незнакомец явно замыслил что-то недоброе. Она попыталась вырваться, но тщетно. Он цепко держал её и отпускать явно не собирался. Наоборот, он так сжал ей руку, что Алиса вскрикнула от боли. Но кричать было бесполезно, здесь её никто не услышит, кроме солнца, ветра и отслуживших свой век роботов. А они, пусть даже новые и исправные, боль не чувствуют и на помощь не придут.

– Надо было соглашаться, когда предлагали по-хорошему, – зло прошипел незнакомец, цепко волоча упирающуюся Алису.

.

Тень издали заприметила одиноко разгуливавшую девочку и долго за ней наблюдала. Похищать детёныша аборигенов ей не хотелось, но выбора не оставалось. Место посадки оказалось слишком безлюдным, а уходить от звездолёта далеко было опрометчиво. Упускать такой шанс было глупо: несколько дней она тщетно поджидала добычу, благо терпения вкупе с упорством ей было не занимать.

– Что ж, у всего есть плюсы. Дети пугливы, доверчивы и, как правило, слушаются взрослых, – философски рассудила она с поправкой на жизненный опыт. Нынешняя молодёжь совершенно разучилась уважать старших. В погоне за модой она устремилась во тьму, постепенно деградируя и превращаясь в жалкое сборище полутеней.

Тень горестно вздохнула и приняла облик капитана космофлота. Это оказалось несложно. За время полёта она часто пряталась за капитаном и успела изучить его облик и повадки. Она резонно рассчитывала на своё мастерство и на растерянность девочки от своего внезапного появления.

Но ожидания не оправдались, и теперь она вынужденно тащила эту орущую девчонку с риском быть обнаруженной. А разоблачение не входило в её планы, как это и принято у Теней. В конце концов, она же не хотела убивать девчонку, а только похитить. Подумаешь, поживёт на другой планете, и сама развеется, и родители от неё отдохнут.

.

Алиса упиралась, как могла, но силы были неравные. Медленно, но неотвратимо, незнакомец тащил её к своему звездолёту. Над опущенным трапом уже страшнела темнота входного шлюза, озаряемая зловещими, красными всполохами дежурного освещения. На фоне яркого солнца овал люка выглядел жутко, словно портал в другой, неизведанный и враждебный мир. От обиды и усталости Алиса расплакалась.

Симон, кружившийся до этого под ногами, воспринимая происходящее как игру, в замешательстве замер. Его доверчиво-безмятежные глаза внезапно сузились, а шерсть чуть вздыбилась.

– Гав, – тявкнул он и, казалось, сам удивился своей отваге. – Гав, гав!
Поняв комичность ситуации, Алиса расстроилась ещё сильней. Папы рядом не было, помощи ждать неоткуда, а единственного защитника впору защищать самой. Алиса громко всхлипнула и разрыдалась окончательно.

.

Симон нервничал. Он не понимал того, что происходит, но чувствовал, что Алисе плохо. Боль и ужас пронизывали её тело, прорываясь наружу алыми протуберанцами страха. Такой он не чувствовал её никогда. Особенно ранили капельки обиды, убегавшие из грустных Алисиных глаз. Это означало лишь одно – его друг в беде!

– Гав!

Решено, он защитит Алису, как и положено настоящему другу.

– А что значит "настоящий друг"? Разве бывают друзья ненастоящие? – задумался Симон. – Странно... Если друг ненастоящий, какой же он тогда друг?

Симон немного запутался и решил разобраться с этим позже. Себя он считал хотя и младшим, но всё-таки другом Алисы. А в дружбе все равны и значит никто не может оказаться в тени другого.

Хотя у этого странного существа без цвета и запаха, тащившего куда-то Алису, тени не было вовсе. А оно само было настолько кошко-неприятным, что Симон непроизвольно отряхнулся, сбрасывая с себя грязные капельки неприязни.

– Б-р-р!

Поведение незнакомца перешло все границы и наблюдать это безобразие стало нестерпимо. Симон разозлился. Где-то глубоко внутри него огненным цветком негодования распускался гнев. Щенок с удивлением прислушался к себе. Это было новое, неведомое для него ранее чувство. Наблюдать за ним было обворожительно интересно. Казалось, гнев жил своей, отдельной от Симона яростной жизнью. А поскольку гнев не признаёт границ, стоило ему окрепнуть, он вырвался наружу.

– Р-р-р, – зарычал Симон неизвестно откуда прорезавшимся басом.

Словно слиток металла, разогреваемый в горне натруженными руками кузнеца, щенок принялся менять окрас. Вначале он потемнел, как смоль, затем покраснел, и из тёмно-алого превратился в ярко-жёлтого, а следом – в сияющего белого щенка. Свет от него шёл настолько ослепительный, а жар такой сильный, что трава под ним обуглилась и загорелась. Симон превратился в сверкающий сгусток раскалённой ярости, способный испепелить и сжечь всё, что угодно.

Забыв про слёзы и собственные неприятности, переживая за Симона, Алиса заворожённо наблюдала за происходящими с ним метаморфозами. Всё произошло настолько быстро, что она даже не успела за него испугаться.

– Жаль, что Симон не умеет летать и изрыгать пламя, – подумала она, изо всех сил сопротивляясь Тени. – Из него получился бы настоящий собакодракон или драконособака.

.

Боль и недоумение – вот что почувствовала Тень. Такой неожиданной и сильной оказалась эта самая боль. Что-то бесцеремонно впилось ей пониже спины и не собиралось отпускать.

– Ой, – охнула она и сжалась.

Следом появился страх, умноженный на неизвестность.

– Что это? Кто? Почему? Откуда? – сотни вопросов крутились в её голове, не находя ответов.

Время шло, а боль не отступала. Напротив, она всё больше охватывала Тень своим невесомым, разрывающим на атомы облаком, не позволяя ни скрыться, ни выбраться из своих удушливых объятий.

А ещё был свет, много света. Слишком много. Его беспощадный, всепоглощающий блеск лился отовсюду, растворяя многоцветие мира в белом сиянии и прижимая Тень к земле.
Терпение лопнуло и, едва не сорвавшись на крик, Тень выпустила Алису. Окончательно сжавшись от страха, она укрылась за валявшимся поблизости булыжником.

– Р-р-р, гав! – грозно прорычало сверху белое марево и наступила кромешная тьма.

.

Алиса, вовремя сообразив, накатила на Тень булыжник, напрочь придавив её к земле. Заплаканная и перепачканная, она в изнеможении присела рядом.

Симон, постепенно остывая и стряхивая с себя остатки раскалённой окалины, подошёл к булыжнику и поднял заднюю ногу. С шипением и бульканьем в гладкую поверхность камня ударила струйка кипятка.

– Симон, – укоризненно произнесла Алиса, размазывая по щекам остатки слёз. Она уже решила никому не рассказывать о случившемся. Пусть это будет их с Симоном тайна. Не подобает будущему астронавту трусить и реветь, как ребёнку, а потом ещё и рассказывать об этом.

Пёс, словно соглашаясь с Алисой, дважды шаркнул задними лапами, чем поставил в этой истории свою, собачью точку.

.

Наступила ночь, слегка посеребрившая верхушки деревьев, с ностальгией вспоминая те романтические времена, когда ещё не изобрели искусственное освещение. Сознание возвращалось медленно, болезненно напоминая Тени о постигшем её фиаско.

– Где я? Давно я здесь? – прошептала она, пытаясь ухватиться за проплывающие в памяти обрывки воспоминаний. В темнице под камнем царил сумрак, и Тень могла ориентироваться только по звукам. Впрочем, это ей плохо удавалось. Космопорт жил привычной жизнью, без скидок на время суток и погоду.

И всё же непостижимым образом ей удалось почувствовать Ночь, поскольку та благоволила к Теням. Для Теней она была священна, поскольку Ночь – мать всех Теней и главная тень от солнца.

Под камнем было тесно настолько, что Тень не могла даже пошевелиться. От обиды и бессилья она взвыла, но никто не услышал её страданий.

– Ну вот, – пожаловалась она сама себе. – Я мечтала стать свободной и посмотреть мир, а сейчас оказалась в тюрьме.

Когда-то давным-давно от старейшин она слышала историю про звёздных собак, способных превращаться в солнце, но посчитала её глупой выдумкой. Как оказалось, зря. Свои ошибки всегда обходятся дороже чужих.

Скупая слеза мягко скользнула вниз по щеке Тени, пополнив землю ещё одной капелькой нефти. Похоже Теням и раньше приходилось на этой планете несладко и настрадались они вдоволь.

– Ну, хватит. «Слезами горю не поможешь», как говорят на этой планете. Не понимаю зачем помогать горю, но лить слёзы я больше не собираюсь, – твёрдо решила она и задумалась.

Её оскорбили и унизили, но она была терпелива и умела, даже любила ждать. Ведь чем дольше ждёшь, тем более коварным и изощрённым становится план мести. Рано или поздно она выберется из плена и тогда...

.

Тем временем Алиса спала, переживая во сне остатки дневных приключений. Ей снился Симон, который безуспешно гонялся за собственной тенью. В конце концов ему это надоело, он подбежал к Алисе и неожиданно строго спросил голосом мамы:

– Алиса, ты выучила уроки?