Солнце и вода

            
 «И ни одно строение, имеющее крышу, не стало домом путникам моим.
 Трава, песок и огненное небо - вот то, что я дарила им»
 
 
 
   Я решил ехать на поезде, самолёт туда не летел, на машине было бы быстрее, но хотелось отоспаться, отвлечься, побыть одному и в тоже время с людьми. Самое  лучшее, чтобы утолить эти три желания, мне просто нужно  забраться  на верхнюю полку в узком вагоне поезда  и там принять дремоту.  Просыпаясь лишь только для того, чтобы  выйти погулять по платформе во время стоянок или  попить сладкий чай, кофе, слушая никак не касающийся тебя разговор соседей по купе, иногда чуточку сопереживая им. Там, где можно читать, сколько хочешь, не отвлекаясь ни на что.  Хотелось понежиться в лени, понимая, что кроме того, как отдаться полностью дороге, ты  уже ничего не можешь. И захватит меня дорога и понесет по бескрайним просторам и пейзажам, зажав и сблизил с  попутчиками, еще недавно чужими, но уже  скоро родными. И осознаю, что все это так похоже на всю мою жизнь: бесконечная дорога со случайными встречами, проявляющая кого - то на мгновенье, а после забирающая  его навсегда.
 
 В это раз моими попутчиками была молодая семья с мальчиком 4 лет. Они ехали к  родителям мужа,  у них был отпуск и хорошее настроение. Я больше спал, как уже давно не спал.  Работа, книги забирали все мое время, и, чтобы оставить хоть немного семье, я отнимал время у сна. И вот Бог Морфей решил забрать все свои долги, погрузив меня в свой сладкий и вязкий мир снов и сновидений, тем самым прощая  все мои грехи.  Мои соседи, видя,  что их сосед,  видимо, решил побить рекорд по количеству времени, потраченного на лежание с закрытыми глазами, не отвлекали меня от этого доброго дела. Только мальчишка все удивлялся и, не обращая внимания на мою позу, все время пытался заговорить со мной.  На второй день это ему удалось, он рассказал мне все, что у него наболело.  Выспавшийся и  довольный, с удовольствием поговорил с ним.  Он задавал  множество вопросов, а я отвечал на них. Конечно, не смог ответить на  все. Ну, например, точно не был уверен из чего состоят кометы, откуда они берутся и куда,  в конце концов, прилетят.
 
Понимал и было приятно, что  нравлюсь хозяйки и интересен ей. Почему моя особа вызывала у нее интерес, не знаю. Но утолил ее интерес,  рассказав о себе,  о том, что меня зовут Василий и что за последние годы меня захватили интересные события, и, причем, совсем  неожиданно для меня. Совпало мое образование и начальная карьера в области психопатологии и последующая не связанная с этим работа управленца. Это сочетание дало интересные плоды. А именно: однажды понял, что внутренние конфликты человека совпадают  с  внешними  болезнями компаний, и, оказывается, лечение тех и других почти  одинаково. А так как у меня уже был опыт медицинской практики по исправлению легких психических патологий у людей, применил этот опыт в нескольких компаниях, добился успеха, написал об этом книгу и стал знаменитым в определенных кругах. Теперь я консультант или доктор по преодолению психозов, неврозов у больших компаний и корпораций. Лечить людей, конечно, не легче, но лечить компании интересно и платят гораздо больше.
 Да,  мужчины, всегда так. Первое, что рассказывают друг другу, это о своем статусе, и уже потом о семье, да и то не всегда.  Женщины, наоборот,  сначала о семье. Я мужчина, и рассказав про работу,   перешёл к  моим любимым домочадцам, поведав, что женат.  Жена моя - красавица.  Ее красота состоит в сочетании аристократических черт с материнской чуть полноватой женственностью. Глядя на нее, ты понимаешь, что создана она не для пустого флирта, а для того чтоб быть твоей половиной, матерью твоих детей и наполнить все своей теплотой.  Еще у нас есть двое деток:  мальчик и девочка, это наша с ней радость. Закончил рассказ о себе  предположением, что в прошлых жизнях, если они  были, я, возможно, сделал что- то хорошее и за это, в этой жизни, получил семью моей мечты.
 
  Солнце радовало нас днем, наполняя  летним теплом и радостью, а вечером разукрашивало небо красочными закатами.  Был третий день моего путешествия, утром пил кофе с бутербродами, днем крепкий чай. На стоянках покупал вареную картошку, жареную рыбу, пряники и шоколад, этим обедал и ужинал. Отрывочно читал рассказы, автора не помню, рассказы мне нравились, они были легки и романтичны. Вечером сочинял сказки для моего маленького друга- попутчика, позволяя работать своей фантазии, придумывая на ходу сюжет странствия двух сказочных героев “Валентина и его друга собачки Геры”.
Меня ждали мои друзья и 7 дней отдыха, что может быть прекраснее. Они сняли коттедж на берегу моря. Мы должны были ехать с женой, но Лена, так зовут мою супругу, была увлечена новой работой и придумала очень важные моменты, по которым она ну никак не могла поехать. Дочь нежилась у меня на руках перед отъездом, всей своей лаской прося прощения за то, что как она не любит меня, но у нее появилась другая любовь в виде 14 летнего сорванца, который мне, кстати, нравился, но честно,  я бы его  убил. У сына были всегда какие- либо события: олимпиады, кружки и т.д.  Поэтому в этот раз я был один.
Попрощался с новыми друзьями. Выгрузился из поезда, поймал такси и полетел  навстречу морю, свежести, доброму общению. Меня ждали, знал, меня любили, и я любил моих старых добрых друзей, хотя  они всегда принимали меня как не от мира сего.
   Ближе к вечеру, после некоторых поисков, мы подъехали к  одиноко стоящему коттеджу, за которым проглядывался скалистый берег с редкими деревьями и веселое море.  Слева от дома шли две горки, почти без деревьев, покрытые суховато зеленой травой, а справа возвышался сосновый лес и где-то в дали за ним на холмах проглядывали другие дома. Дверь была открыта, пробежался по дому с зовом “Ау” и на кухне  нашел Вику, она что то тушила и из-за звука шкворчания не услышала мой зов.  Вика стояла ко мне спиной, одетая в купальник шоколадного цвета с наброшенной сверху легкой пляжной накидкой,  и что-то увлеченно готовила.
«Вика», - позвал я.
Она обернулась, в ее темных,  всегда пугающих, глазах появился свет, который опустился на ее лицо, озаряя  улыбкой. Мы обнялись, ее запах, мне всегда важны запахи людей. Может со мной что-то не так, но всегда запоминаю и люблю запахи людей, хорошо  отделяю их от духов, одеколона, сигаретного дыма или еще чего то. У каждого человека есть свой,  присущий только ему аромат, и еще не встречал тот, который бы не понравился мне вовсе. Не умею их правильно описывать, используя парфюмерные образы, а всегда использую свои эмоции. Для меня, Вика-  это запах чистого океана, погружённых в него скал и ледяных глыб, запах силы и свободы, запах погибели,  если ты  хоть на миг ошибешься или потеряешь контроль.
“Я так рад тебя видеть”, - радовался я держа ее за плечи и улыбаясь.
-И я тебя.
 Вика, необычно красивая, всегда забирающая взгляды всех мужчин,  ядро и сила нашей компании. Человек, от которого я не мог  ничего скрыть, читающая меня, как открытую книгу. У нас была дружба еще до ее замужества,  странный роман, со странным концом, оставивший нас друзьями, на всю жизнь. Слава богу, наши вторые половинки простили нам эту детскую любовь.
-Вика, Вика,  я так рад тебя видеть
-Вика, мы расстались только вчера?
“Не знаю”, - отвечала она, наполняя  пространство  заботливой улыбкой,
«Не знаю».
Она немного задумалась, а потом, как будто очнувшись, произнесла:
«Беги, все купаются, беги к ним, как выйдешь из дому, просто иди по тропинке. Иди, искупайся, вода очень теплая, не теряй времени», - подгоняла она,  освобождаясь от наших объятий.
-Беги.
И  не теряя времени, быстро надел плавки, сланцы, взял полотенце и выбежал на улицу. От дома шла тропинка по направление к морю, и  быстрым шагом пошел по ней.  Вот оно счастье, есть у него ингредиенты.  Это тропинка, покрытая мелкими камешками, которые немного хрустят под ногами,  душистая трава многими днями согретая на солнце, волнующее море  с безоблачным небом, игривое  предвкушение радости и отдыха. Тропинка привела меня к прибрежному обрыву, за которым прятался дикий  песчаный  пляж.
Они здесь. Они? Ну не скучай, читатель,  всего два слова о каждом. Сергей - мой друг еще со школы, не имеющий слабостей, кроме одной своей жены Вики. Володя со своей половинкой Юлией и их детки Яна  Саша, 9 и 7 лет. Володя - это самый любимый  мой человечек, бабник, но вечный праздник для меня, детей, друзей, коллег и даже Юлии, Юлии, вечно любящей, вечно ревнующей и всегда из-за всего этого страдающей. Юля открыла мне свое сердце. Однажды отомстив  Вове за свою боль, она шла воевать дальше.  Я оказался тем,  кто смог ее тогда выслушать, почувствовать и принять ее боль.  Юле кажется, что я тот,  кто остановил эту войну, но  это неправда, в тот вечер не проронил ни слова. Еще была Александра, старшая и мудрая, отдавшая всю себя работе, сделавшая  хорошую карьеру.
 Побежал к воде,  не останавливаясь,  чтоб поздороваться, лишь мельком видел их улыбки. Море, погрузился в него,  отдал ему себя, отдался запаху добра и жизни. Море, море, знаю,  не только я, но и ты скучало по мне. Я люблю тебя, люблю твою силу, но не силу  искрящихся брызгами волн. Нет. Люблю другую твою силу, силу глубины и  тишины,  которую ты хранишь в себе,  мало кому открывая ее. Я так рад видеть тебя, море.
 Потом, обнимал моих друзей, прижимал их,  целовал, как хорошо, вот они здесь и поэтому мне так хорошо. После мы купались,  играли и смеялись.
 Вдоволь накупавшись,   вернулись домой, переоделись и  спустились ужинать.
На ужин мы ели тушёную говядину с тминным светлым соусом, молодым картофелем и овощами. Запивали все светлым легким вином или компотом, кто как хотел. Вова с Сашей пригубили немножко водочки,  и, конечно, произносили тосты: за нас, за дружбу, за любовь, за чарующие море.
 Я услышал, как к дому подъехала машина, должна была еще приехать племянница Александры, молодая девушка лет двадцати. Я ее никогда не видел, хотя нет,  вру, видел на фотографии, но на том снимке ей было лет десять. Вова с Сашей пошли встречать, тоже поднялся и  вышел на веранду. Яна, дочь Володи, выбежала за мной, я взял ее на руки, она была не против. С самого детства она при наших встречах забиралась мне на ручки и прижималась ко мне. Теперь Яна стала взрослой семилетней девушкой, и ей казалось, что она уже не ребенок, но понежиться у меня на руках  все равно себе не отказывала. Вова пронес вещи, я слышал,  как Александра разговаривала с каким-то мужчиной, наверное,  с водителем. Из  комнаты доносился смех, я держал на руках Яну и, молча,  смотрел на звезды.  Затем, почувствовав легкое волнение, ища его причину,  обернулся и увидел ее. Анастасия шла по веранде в дом.  Худенькая, с длинными светлыми волосами, немного растерянная.  Она поравнялась со мной, оторвала взгляд  от  лестницы и отдала его мне. На сотую долю секунды увидел странное удивление в ее глазах. Ведь глаза - это место проявления души, она  освещает их мимолетной вспышкой, пытаясь рассказать правду тому, кто ее увидел. Я увидел эту правду. В голове у меня вспыхнула  мысль, выражающаяся словами "я в вечности была с тобою, но в этот мир пришла одна”  и вторая  “почему она удивилась так же,  как удивился я”.
«Привет»- произнес я: «Меня зовут Василий»
«Настя» - сказала она тихонечко, переводя взгляд на Яну: «Привет, а тебя как зовут?»
- Яна.
А после, как будто решившись,  она испуганно, но внимательно посмотрела на меня, пытаясь восстановить реальность, которую как мне показалось, на мгновенье потеряла. Я, не отрываясь, смотрел на нее. И в этот миг мое сердце сжалось, я услышал в нем тихую мелодию, мелодию,  меняющую миры, еще не проявились все те чувства,  которые эта мелодия несет в себе: радость безумия, полет и падение, но она уже прозвучала. Кто может противостоять ей? Кто может остановить или подчинить ее?
 Она зашла в дом, следом ее догнала Саша и прошла мимо нас.  Яна молчала, я почувствовал тоску, сильную, глубокую тоску, она распространилась по моим венам, оповещая меня о предстоящих событиях и сроках.  Я все понял, много лет был вне игры, наблюдал и учил людей ее правилам, но вот сам в нее попал, и кажется, все,  чему учил, здесь не работает.
Опустил Яночку на землю, взял ее теплую ручку и зашел в дом, где в это время продолжался ужин.
 Покончив с ужином,  мы продолжали сидеть за одним общим столом, часть из нас,  включая меня,  играли в карты, другая часть просто сидели за столом,  разбавляя игру беседами, шутками и вином. Конечно же, проигрывал, больше всех очков было как всегда у Вики, которая холодно оценивала нас, аккуратно просчитывая свои шаги, очень редко ошибаясь.  Игра, в тот вечер мало занимала меня, я углубился  пытаясь понять себя.
Первым появившимся чувством у меня была легкая радость. Я не видел Настю, она сидела сбоку, но все равно она была рядом, я ощущал ее  и тихонечко радовался. Понимал, что меня еще не захватили другие чувства,  мне давали последний шанс убежать пока  еще не был до конца отравлен любовью. Но вы знаете, как работает эта западня, в эти моменты ты почему - то еще уверен, что ты можешь с этим справиться, хотя каждое твое последующее движение, которое ты оправдываешь простым интересом, тебя все больше запутывает. И чем глубже ты запутываешься в этой паутине, тем больше ты начинаешь терять всю свою прежнюю жизнь. Я  радовался, что рядом была она.  Зачем мне ее видеть ?! Она рядом, понятие не имею, кто она,  но она здесь со мной, она…...
 Потом мы слушали наши интересные истории. Первой рассказывала Александра, полу детективную историю, связанную с ее бизнесом. Там было  много коллизий, похищение человека, журналистское расследование и политическая интрига. У Александры  вся жизнь была почти как эта история, но она обожала такую жизнь, полную предельных переживаний и моральных нагрузок.  Потом был мой черед: рассказал мою встречу и двухдневное общение с известной кинодивой.  Это было связано с моей работой и с компанией,  оказывающей услуги киноиндустрии. Из моего повествования следовало, что наша  с ней встреча была полна флирта, романтичного общения и увлекательных переживаний.  Все  мое исповедание было наполнено  красотой, событиями и приятными для слуха мелочами. А так как почти все, что говорил,  было выдумкой, рассказ удался. Правда на самом деле  была грустной и не интересной:  я провел два дня с очень несчастным человеком, который пытался доказать всем и, в первую очередь, самому себе, что он самый счастливый человек на свете. Обладая природной красотой и обаянием, она смогла обмануть всех. Я не поверил ей при первой нашей встрече.  И из-за этого красавица смогла  убедить моих партнеров в  необходимости моего присутствия в общем загородном выезде на уикенд.   Видно внутри у нее все было очень плохо, а иначе, зачем с ее стороны было израсходовано столько усилий для убеждения  чужого, совсем  не нужного ей человека в своей правоте. Трагедия в том, что знаю, чем заканчивается  потеря собственного я и замена его каким - либо  ложным образом,  В дни нашей встречи ничего не оспаривал, только слушал, пытаясь до конца ее понять. В конце всего сделал попытку, бросок с целью убедить ее обратиться за помощью, но проиграл. Не помню ее запаха, я, кажется, никак не мог его выделить, она потеряла себя, оставив только оболочку,  оживленную  псевдо личностью, которую после убила наркотиками.
 Настя ушла спать вслед за детьми.  Я еще болтал с  Володей, мне всегда было так хорошо с ним, так спокойно,  и  всегда чувствовал с ним себя защищенным. Думаю, наверное,  поэтому женщины тянулись к нему, а он не отказывал им, даря каждой свою силу.
 Потихонечку, немного зевая, мы расходились, чтобы отдаться колыбельному сну. Ночь один  за другим  принимала нас в свои объятья. Поднимаясь по лестнице, остановился и прислушался к живой тишине летней ночи, пытаясь услышать шум моря. Но видно море было далеко от нас или спало,  погруженное в штиль, поэтому я его не услышал.  У меня была в распоряжении целая комната с душем и туалетом. Долго стоял под теплыми струями воды, слушая ее падающий звук, стараясь не думать ни о чем, позволяя отдохнуть разуму. Свежая постель, запах чистоты и заботы. Глубоко  вздохнул и, получая наслаждение, закрыл глаза. Она была где то рядом. Ее волосы, наверное,  были разбросаны по подушке, скорей всего она уже спала. Она наполняла теплом свою постель, а так же мое сердце, делая меня великим и слабым. Мне снились бескрайние поля с серой травой. Я шел по ночи,  здесь всегда жила темнота. Я знал эти места, это был мой дом. Ветры что -то говорили мне,  и  я хорошо их понимал. Одинокий житель темных полей и ветров долго шел к обрыву и предо мной предстал город. Он был ниже меня, в нем не было огней, в нем никто не жил, он сам был живой. Я смотрел на него, долго смотрел на него и  не понимал, почему он здесь, ведь в этом мире раньше его не было. Город заставлял меня ощущать грусть и тосковать.
 
День второй
 
 Проснувшись  рано утром, еще долго лежал с закрытыми глазами, привыкая к лености  и беззаботности.  Я мало отдыхал, моя жизнь была заполнена недосыпом,  усталостью и чужими людьми, но не сегодня.
 Спустившись,  начал помогать Юле  готовить завтрак:  резал хлеб, намазывал его маслом, делая бутерброды с сыром и колбасой. Юля  стряпала аладушки на кефире, еще  мы сварили яйца всмятку и сделали немного творога со сметаной. Я ждал Анастасию и  волновался.
-Доброе утро
-Утро доброе.
Я глупо улыбался ей. Красивая, одетая в легкое  голубое платье с синими цветами, Настя улыбалась мне. четко увидел, как она засмущалась,  разговаривая со мной, и это делало меня счастливым.
 Позавтракав,  мы   начали собираться на пляж. Началась суета, кого-то ждали, кто-то  что то искал.  Первые, кто был готов бежать купаться,  были дети и я.  Потом прибежала Настя, одетая в бирюзовый купальник, встала рядом с нами, ожидая остальных. Я украдкой любовался ею, ее тело, казалось,  искрилось от свежести и красоты. Немного погодя спустились  остальные, и мы отправились на пляж,  расстелили несколько больших накидок и пошли купаться.  Было жаркое утро. Я нырял, соль немного щипала глаза. Настя купалась рядом со мной, она как ребенок зажимала нос и тоже погружалась под воду.  Выныривая, она  смеялась,  смешивая свой смех с визгами радостных детей.  Я смотрел на нее, в ней было столько жизни. А во мне? Во мне уже была смерть. Смерть всегда тянется к жизни. А жизнь? Жизнь  играет с ней. Потом долго лежал,  поддерживая ленивый прерывистый разговор с Вовой, несколько раз  даже засыпая. Еще  помню,  как мы ели сладкие персики,  их сок стекал  по рукам, отчего руки становились липкими,  и их приходилось мыть в море.  Сладость их мы запивали прохладной водой.
 Согласно графику дежурств  Вова с Викой  готовили обед, а мы с Юлей ужин.
Поэтому мы вчетвером вернулись с пляжа.  После обеда  немного полежал  в прохладе, которую впустил  ранним утром в свою комнату и сохранил, задернув шторы.  Мне нравилось помогать Юле готовить пищу. Будучи домохозяйкой, она более ничем особо  не занималась, но хозяйка она была от Бога. В ее руках все так складно ладилось, она четко и быстро давала мне разные задания и часто улыбалась  моей неумелости, показывала как нужно что - то  резать или разминать.  В основном она говорила о своих детях, их проблемах и успехах, делясь своей материнской любовью. Но сегодня, слушая ее, был не с ней. А с той, которая минут 40 назад вошла в дом, вернувшись с пляжа, переодевшись, спустилась вниз, налила себе зеленый чай, задав нам два  вопроса:  “Что вы готовите?”  и “Где остальные?”,  при этом улыбалась свежей загадочной улыбкой. Получив ответы,  подарила мне смелый взгляд  глаза в глаза,  ускорив бой моего сердца и испугав видимо не только меня, но и себя.
 Все нереально:  что со мной? Кто она? Мне хватает одного взгляда на человека, чтобы описать его психологический портрет, но  Анастасия для меня полная загадка. А может,  просто не хочу ее разгадывать.  И наоборот, моя интуиция, говорит мне, я знаю ее, знаю  ее от начала до конца
 Все вокруг начало меняться, мир изменился. Уверен, что Вы скажете:  нет,  мир тот же, изменения произошли у тебя внутри, но видел другое. Появился свет, все предметы стали ярче, их краски отображались более чувственно и сочно. Все вокруг  улыбалось и радовалось мне.  Я перестал отделять себя от мира, считать себя сильным, но, кажется, обрел настоящую силу,  наполняясь единой  жизнью со всем вокруг.
 На ужин мы поглощали множество салатов и закусок, свинину,  фаршированную сыром и грибами. Я  имел глупость как-то упрекнуть Юлю за такое большое количество разных блюд, пытаясь объяснить ей, что,  по моему мнению, хватило бы одного салата и одного горячего.   В ответ  она не стала спорить, но посмотрела на меня так, что мне стало стыдно и ясно, что  сморозил я  глупость. Дальше только помню, как Настя оказалась рядом со мной. Случайно? Наверно нет, не помню, кто, она или я, сел рядом. И мы начали говорить, вдруг все вокруг пропали, превратившись в массовку на заднем плане. Мы начали осторожно, с простых вопросов и с простых ответов, отдавая дань традиции. А дальше, больше, а дальше, глубже, пересекая преграды, открывая себя.
 Она спросила: “ Чего ты боишься?”
Я  ответил: “ Боюсь безвозвратности, все пролетает, я не смогу остановить мгновенье и это безостановочное движение пугает меня”.
-А ты?
-Я боюсь предательства, боюсь, чтоб тот, кто рядом, кого полюблю, не превратил жизнь в мертвый камень.
“Что тебе вчера снилось?” - продолжал я, и мне показалось, что воздух между нами чуточку уплотнился.
“Я не помню весь сон, только отрывок, мне снилась вода, она обтекала камни, я стояла на коленях в мелкой реке, и необычно длинный шлейф от моего красно-оранжевого платья вздымался от течения позади меня. Вода журчала, принося покой и умиротворение. Она была чистой, солнечной, но увлекала мое платье, пытаясь забрать его с собой.”
-А тебе?
«Мне снилась ты, но ты проявилась в образе сказочного города и встретилась мне».
“Но как  ты узнал, что это была я?” - спросила она, и в ее глазах проскользнула легкая ирония.
“По чувству недоумения”, - ответил я честно.
“Кто ты?”- задала она вроде глупый вопрос, но в это мгновенье увидел что-то глубокое и сильное, что-то, что мгновенно скрылось в глубине её глаз.
“Я тот, кто очнулся от общего сна, но куда идти еще не знаю”,- сказал задумчиво.
“Я не понимаю ответа, потому что еще сплю вместе со всеми?” – улыбнулась она.
“Да”- ответил я серьезно: “Да.”
В это мгновенье поймал себя на мысли, что не могу описать ее красоту. Это как смотреть на солнце, и вроде на нем есть темные пятна, но его свет так сильно слепит тебя, что ты  не видишь их. Вспомнил, как герой одного романа Достоевского не мог сказать, красива ли та женщина, которую он так любил или нет.  Его любовь к ней  сожгла в нем всю возможность оценивать реальность, по которой он мог бы  судить о ее красоте. Так же и для меня Анастасия стала самым красивым существом в видимом мною мире, божественным существом. Еще заметил, что с самого начала я не пытался увлечь ее собой, очаровать,  показывая мой интеллект, юмор и другие вещи, которые по закону жанра должен был выставить на первый план, как бы говоря,  посмотри на меня, я прекрасен, заинтересуйся и полюби меня. И не делал это не потому, что выше этого или обладаю скромностью.  Нет. Понял, что мне это просто не нужно делать, мне не надо сиять, избран ею до того,  как произнес первое слово.
  Юля хлопнула в ладоши. “Ну, все всем пора спать”,- радостно сообщила она,  стоя посреди комнаты. Очнулся, посмотрел вокруг. Деток уже не было. Вова и Саша сидели на диванчике, они уже  были пьяненькие и поэтому счастливые. Александра сложила голову ему на плечо, она, наверное,  была единственной женщиной в мире, после его дочери, кто мог так сделать и не вызвать ревности у Юли. Сережа улыбался, глядя на них,  немного склоняясь над столом,  что - то с него сгребал. Вика сидела рядом с ним, одной рукой поглаживая его по спине. Она смотрела на меня, ее глаза пронзали меня, ища чего- то.  Я оторвался от ее взгляда,  растерянно посмотрел на Юлю, желая понять смысл ее слов. Затем повернулся к Насте, которая смотрела на меня,  ждала,  внимательно наблюдая за мной. Я рассеянно улыбнулся ей и,  немного помедлив, произнес почти шёпотом:
“Пока, спокойной ночи”.
Она чуть помолчала, потом вздохнула, произнесла: “Пока,  до завтра”. И вроде  что- то еще хотела  сказать, но передумала и поднялась.
  Я думал,  что не смогу уснуть в эту ночь, но как только закрыл глаза, сразу же провалился в глубокий сон. Он как теплое верблюжье одеяло накрыл меня, лаская тяжестью и утомлением. Так проспал много часов, ни разу не просыпаясь, что на меня не похоже совсем. Хотя, что тут удивляться, я ступил на незнакомую мне дорогу, разве знаю себя?  Что здесь можно будет выразить словами “это похоже на тебя”.
 
День третий
 
  Великое солнце украдкой поднималось на небо,  слепыми лучиками шаря по росе.  Наполнив  чистоту капель золотистым отблеском, оно поднималось  выше и выше, раскаляясь добела, согревая остывшую за ночь  землю. Я проснулся, как будто вырвавшись на свет из подземелья, освободился из плена глубокого сна. Взглянул на часы и удивился, было уже 10 утра. Первое чувство было таково,  что долгие часы сна напитали меня силой и бодростью. Второе ощущение, уже связанное с Настей,  чувство радости, легкости и невесомости;  впечатление, как будто я могу оттолкнуться от пола и  просто взять и полететь. И это было настолько реальным, что встав с кровати, я подпрыгнул с большим желанием прокричать слово «ура».  Но, постеснявшись самого себя, сдержался. Умывшись,   сбежал  по лестнице вниз на кухню, там не было никого. Согрел воду, налил чай, намазал хлеб маслом, достал мед и варенье. Быстро позавтракал и  уже на выходе из кухни  столкнулся с Викой.
“Стой, не беги”,- остановила меня она.
“Все уже ушли на пляж. Все, кроме Насти, наверное ждет тебя», - произнесла  это Вика губами улыбаясь, но глаза оставались холодными.
“Побудь со мной немного”, - попросила она: “Мы так мало общаемся и в основном через Лену».
Поверх Викиного плеча увидел Настю, она выходила из комнаты в коридор,  посмотрела на меня, расцвела улыбкой, осветила комнату и весь мир.
“Доброе утро”,-  прозвенел ее голос, самый прекрасный голос на планете.
“Вы идете купаться”, - обратилась она к нам, даже не взглянув на Вику, которая повернулась к ней.
В ее взгляде  было много силы, я редко встречал людей с таким сильным духом, такая хрупкая и такой взгляд.
“Привет, чуть позже”, - сообщил я, пытаясь в тон голоса вложить смысл, что ничего больше не хочу, как  выбежать с ней на улицу, окунуться в летнюю жару и  мчаться на пляж.
«Ну ладно, я тогда пойду, не буду вас ждать»,- чуть с хитринкой улыбнулась она, отвернулась и вышла на улицу.
Я проводил ее взглядом, повернулся к Вике.
“Ну что,  рассказывай”,- обратился к ней,  изнутри наполняясь добротой.
“Нет”, - как бы строго улыбнулась она: “ нет, ничего у тебя не выйдет». «Ты всегда готов всех слушать, и мы все попадаем в эту уловку, в эту западню. Мы начинаем говорить, говорить, растворяясь в тебе. Не понимая, что стали твоими пленниками, отдав тебе всю нашу боль и нашу радость, мы заплетаемся в твоей душе навсегда”, - чуть ли не стихами говорила она. Мы сели на кухне, налил свежезаваренный душистый чай, его аромат паром поднимался из кружки, я вдыхал его и щурился от радости и нежности, которую испытывал, слушая ее.
«Ну, хватит», -  улыбнулась она: « Хватит, не смотри на меня так».
«Как?» - чуть балуясь, спросил я.
“Сам знаешь как”, - ответила она,  по - детски надув губы.
А потом рассмеялась, звонко и ласково.
«Правда, ничего не хочу тебе рассказывать», - продолжала она: « Хочу послушать тебя, ведь я вижу, какой ты приехал.»
«Какой»,  - спросил я
Ее взгляд стал серьезным. “ Твои глаза”,- задумчиво произнесла она: « Они смотрят, как будто вдаль, знаю, такой взгляд у тебя появляется, только если проблемы и  совсем серьезные. Я переговорила с твоей женой и  поняла, что там у тебя все в порядке. Так вот,  что у тебя случилось?  Ее цепкий взгляд, буравил меня, ища подтверждения своим словам.
Я закрыл глаза, опустил голову, мне не хотелось врать, но и рассказать  все  тоже не мог.
Подумал, Вика,  Вика, правда в том, что однажды наши души, как ты говоришь, сплелись, но расплестись так и не смогли. Поэтому ты читаешь меня как открытую книгу, нет, ты не любишь меня как мужчину, продолжал думать я, ты любишь меня по-другому, сама не понимая как. Поэтому ты ощущаешь меня, и мое становится твоим, но и на оборот, когда страдаешь или радуешься ты, то  страдаю и радуюсь я. Она была права, у меня были, если сказать мягко,  неприятности.  Дело было в том, что когда ты лечишь людей,  то  встречаешься с их  внутренними противоречиями, с системой защиты невроза, первого, второго круга, вытесненными  потребностями и так далее. Пытаясь исцелить компании, ты встречаешься с тем же самым, но здесь внутреннее оживает, и ты видишь настоящее:  группы людей, людей вирусов, людей паразитов, организованные преступные  группировки и еще много чего.  И для всего этого ты становишься врагом, оно боится тебя и хочет тебя уничтожить.  По специфике моей работы я должен с этим встречаться, проблема  в этот раз была не в этом. Я столкнулся с необычной интересной системой, организацией  вне организации, с тем, что заставило меня растеряться. Моя сила в том, что понимаю реальность с разных сторон  лучше, чем мои противники, но здесь, столкнулся с тем или теми,  кто, кажется, поумней меня или, по крайней мере, не глупей. Пока им приятно, что у них вообще  появился противник,  и это еще меня  спасает, но … Ладно, если выживу,  напишу об этом книгу, этот рассказ не об этом. Посмотрел на нее, вложил силу в мой взгляд и произнес:  « Вика, все в порядке, все будет в порядке, но рассказать тебе ничего не могу».
Она обняла меня.
«Будь осторожней, пожалуйста, будь поосторожней», - прошептала она
Переодевшись, спустился вниз, Вика стояла уже в купальнике и ждала меня.
-Пойдем?
-Пойдем.
-Кстати, немного изменила график дежурств, сегодня ужин вы готовите с Настей.
Она лукаво улыбалась, глаза ее блестели.
-Насте  уже сказала, она за, а ты?
-Да,я,.. тоже за.

 Солнце накинулось на камни, на землю, на каждый листок, желая видимо одного, чтоб все вокруг наполнилось его пламенем. И только море,  топя  солнечные лучи в своей хрустальной мгле, сохраняло  живую прохладу, улыбаясь, играя волнами,  принимая нас. На обед мы отправились в столовую, которая находилась на базе отдыха в получасе ходьбы от нас. Собрав вещи, еще раз искупавшись, мы поднялись на пригорок и пошли по лесу, следуя  параллельно морю. Это был сосновый бор с иногда попадающимися подлесками из березы и ольхи. Местами лес уплотнялся, становясь достаточно тенистым и тихим.  Мы шли по тропинке без травы, испещрённой корнями деревьев, припорошенной сухими иглами.  И так как нам приходилось идти цепочкой, разговор можно было поддерживать только с  отдельными людьми, теми,  кто шел на шаг впереди или на шаг  сзади.   Я шел последний, следом за Сергеем, и  на нас напал демон озорства, мы начали с анекдотов,  потом перешли на смешные истории и шутки. Вова, слыша наш смех, потихоньку перестроился ближе к нам, не желая пропускать удовольствия повеселиться, но ему также приходилось поддерживать разговор и с Викой.  Мы все понимали, что Вика специально не отдает нам Вову, не из-за того, что ей не с кем будет поболтать, а потому, что наши с Сергеем шутки всегда немного и по-хорошему затрагивали ее. Она  нам мстила, как бы говоря, шутите, шутите, а Вову я Вам все равно не отдам. Но иногда она тоже не могла сдержать улыбки, которая предательски выдавала ее, ибо, как бы она не делала вид, что ей наш разговор попросту неинтересен, частью себя она была с нами. Настя с Сашей и детьми шли впереди, чуть поодаль от нас, но, когда только появлялась возможность увидеть Настю, например, если мы забирались на какой- нибудь холмик, и их группа подпадала в поле нашего зрения, я сразу же использовал эту возможность, чтоб полюбоваться ею.  Она, как будто ощущая это, чуть сбавляла шаг, оборачивалась, покрывая взглядом всех нас, а потом, чуть замедлив движения зрачков, останавливала взгляд на мне и, наверное, любовалась мной. В этот момент мое дыхание сбивалось, должно быть,  я забывал, чтобы дальше жить,  мне все еще  нужно дышать.
 Еда в столовой была так себе, понравилось только песочное печенье с творогом и  изюмом. Оно было свежее, чуть теплое, и я с удовольствием поглощал его, запивая чаем, налитым в стеклянный граненый стакан. Уже лет десять не пил чай из граненого стакана, и это навевало мне приятные воспоминания о великой забытой стране, подарившей  когда-то детство, бедность и счастье.
 Назад мы шли сытые и  сонно молчаливые, и, если бы не щебетание птиц, которые явно соревновались друг с другом звонкостью и громкостью пения, мы бы все уснули прямо на ходу.

И вот мы вдвоем на кухне.  Нам, мне  и Анастасии,  нужно приготовить ужин. Нам неловко друг перед другом,  обжигает близость друг друга,  нужно начать взаимно действовать, но мы никак не можем начать. И когда наша растерянность достигла апогея, попытался взять ситуацию в руки, сказав: «Настя, я не умею готовить. Но могу выполнять различные операции, такие,  как чистка картошки или нарезка чего- нибудь, например, лука. Тебе просто надо сказать, что мы будем готовить и распределить между нами необходимые для этого действия». Она смущенно улыбнулась, замерла,  потом достала откуда-то светлый платок, сложив его в виде треугольника, накинула его на голову, надвинув широкую часть по брови и расправив волосы, завязала его концы под ними. Все это она сделала, молча  улыбаясь,  ловко завораживая.
«Приступим» - сказала она, и мы начали.
 Говорили о математике. Почему? Настя оканчивала университет на факультете математики, но не из-за этого, просто ей она жила. Я всегда восхищался людьми, которых может покорить какая-либо идея. Людей, у которых  идеи обладают  такой высотой, дающей им силу жить так, что их самих для себя как бы ни существует. Например, я знал женщину, она была  режиссером и на стадии воплощения своей идеи в фильмы, забывала, что нужно есть, спать и еще как - то заботиться о себе.  И если бы не ее помощник, который следил,  чтобы она питалась, уделяла на сон часа хотя бы четыре в сутки, она, наверное бы, умерла. Хотя заметил, обычно у таких людей всегда есть такой помощник, друг,  данный свыше. Такие люди становятся творцами,  и на некоторых уровнях  полностью  отделены от материальных благ, нет, они их имеют, но им не принадлежат. Где-то прочитал одну интересную мысль, это было связано с размышлениями о Буддизме. Там было сказано, что мы рабы желаний,  и именно они нас заставляют снова и снова возвращаться на землю. Но за какой-то период мы проходим через эволюцию желаний, начиная от самых грубых и заканчиваем самыми чистыми. И вот высшие желания -  это есть идеи в науке, искусстве  и в духовном.  Хотя насколько бы они тонкими не были, это все равно желания,  от которых мы должны избавиться и окончить свой путь. Не знаю, так это или не так, но все может быть.  Математика, последний рубеж, граница, я еще видел 26 измерений, про которые рассказывала мне она, 26 измерений, объясняющих какую - то великую теорию, которая должна все связать и объяснить. Но эти 26 измерений  свернулись в этой комнате, освобождая, что-то великое таинственное, новое и странное, отрывая  меня от земного, открывая мне новую, другую суть всех вещей. Странно, но каждая мелочь вокруг становилось для меня важной, каждая вещь стала совершенной и прекрасной, как весь мир вокруг. Родилась любовь. Любовь,  покорившая когда - то свет. Любовь огненным цветком расцвела на лучах моего сердца. Я слышал свое дыхание и видел, как каждый мой выдох наполняет мир красотой.
 Мы кушали со всеми, Настя сидела напротив меня, она молчала, молчал и я.
После ужина спросил ее: «Пойдем купаться?»
«Пойдем», - ответила она
-Уже темно?
-Да
«Мы идем на вечернее купание, кто пойдет с нами?» - спросил я, оглядывая всех.
«Нет, никто кроме вас не пойдет», - получил ответ.
А дальше помню пляж. Эта была уже не наша реальность, и я был не я. Лишь она. Как солнце, как луна, как точка, как центр большого взрыва - все родилось и умерло для нее. Запах мокрого вечернего песка  вперемешку с ночными цветами, запах морской соли  вперемешку с запахом еловой смолы. Музыка, я слышал музыку, никогда ее раньше не слышал, у меня вообще не было музыкальных талантов. Ах, если можно было ее записать, но семь нот вряд ли смогли передать ее, ведь это была музыка сфер, соединенная  с моим сердцем.  Мне кажется в тот миг, мой мозг от переполнения чувствами и информацией начал убирать все лишние, а именно:  кто я, почему я здесь, отключил все воспоминания о других людях и прежних событиях. Я был как чистый лист, родившийся, чтобы  познать этот миг, и таким чистым я, наверное, не буду никогда.
  Мы ныряли,  погружались в темноту, во мрак и тишину. Потом всплывали к свету звезд, которые начинали видеть еще под толщей воды, но по мере всплытия все четче и  ярче, и вмиг  тишина глубины менялась на наш крик и смех. Звезды, никогда не чувствовал их такими живыми, мог поклясться, что они улыбались нам, отдавая свой ночной свет, исполненный мудрости и доброты. Время замедлилось, притихло и замерло, отпустив нас и разрешив нам на миг побыть вне  его. Но миг без времени, это вечность, хотя после этого, если бы меня спросили, сколько это продолжалось, я бы, конечно, чтоб не прослыть безумцем, сказав что - то около часа, и сам в это  пытался  бы поверить, понимая смутно, что мой ответ это ложь, времени тогда не было. Ее губы, капли воды на коже,  вперемешку с мокрыми белыми волосами. Глаза - врата туда, откуда берутся все сказки и песни, глаза богини, не имеющие ничего общего со смертным человеком. Честно, боялся в этот миг смотреть в них. Я испытывал мистический страх. Страх потерять остатки своего разума и уйти за черту, за врата, навечно и безвозвратно. Потом помню, как подкидывал ее. Становясь под водой на колени, ждал, когда она станет мне на плечи. Она руками нащупывала мою голову, опускала руки, проводя ими по плечам. Потом быстрыми движениями приподнимала ноги, становясь мне на плечи, и я рывком выбрасывал ее из воды. Но прежде, стоя на коленях перед ней, перед вселенной, пред  великим небытием в подводной темноте, чувствуя ее прикосновение, на миг умирал, душа,  видимо, в это мгновенье не хотела оставаться в теле и, когда Анастасия  отталкивалась от меня, взлетая ввысь, моя душа следовала за ней  на небо. А дальше мы бежали сквозь темноту,  обгоняя наш смех, мокрые и неземные.  Можно было идти, а не бежать, наверное. Но мы хотели лететь, хм, а может мы и летели, возможно. Еще помню удивленный взгляд Лены, которая смотрела на нас,  когда мы влетели в дом. Почему она так смотрит на нас, ах, я и не заметил, что мы держимся за руки.
Я отпустил ее,  молча глядя на нее, а она на меня.
«Спокойной ночи», - прошептал я.
«До завтра»,- ответила она.
 Сидел на своей кровати, меня трясло, я не понимал, что должен сейчас делать. Я вообще ничего не понимал. Лег, закрыл глаза и сразу увидел ее лицо, сотканное из тысячи красок, потом оно вспыхнуло ярким светом и ночь забрала мое тело, а дух….
 
День четвертый

   Ночь свернулась в клубок и, не дав покоя, отпустила меня.  Жажда, как  похмелье, жажда в теле и в сердце, поток воды и радости. Я не могу напиться. Сознание осколками разбито в любви. Меня по-прежнему трясло, хотелось плакать. Чувства взрывали меня изнутри. Со вчерашнего вечера всё продолжало быть нереальным. Накинул одежду, сбежал по лестнице  прямо на улицу. Замер. Стоял и смотрел на спектакль жизни. Ветер, живой ветер наполнял природу. Слышал, как он поет, и листья на деревьях шелестом подпевают ему. Деревья танцевали, хрустя ветками, а трава плыла морской волной. Небо укрывалось перьями облаков, гордо вздымаясь над землей, как ребенок, пряча улыбку. Закрыл глаза, поклонился, как бы прося разрешения присоединиться к этому балу жизни. Получив разрешение, стал внутренне танцевать, разум покинул меня, я держал за руку солнце. Великое Солнце согласилось со мной танцевать, неужели я стал богом.  Господи, что со мной? Господи, помоги мне. Спасибо, Господи! Открыл глаза и улыбнулся. Вернулся в дом.
 Даже через много лет после этого дня ветер пугает меня. Он пытается разбудить то, что снова хочу почувствовать, но будит лишь тоску. Мне сложно описать тот день, мои воспоминания смутны и обрывочны.  Помню, как мы завтракали белый в творог  со сметаной и медом. Насти не было. Помню, как что- то говорил, позволяя какой- то части себя жить отдельной жизнью и быть нормальным. Помню, как появилась она, сделав шаг, замерла, остановившись в дверном проеме  кухни. Помню, как мы смотрели друг на друга, не улыбаясь, пристально и жадно. Помню лес, укрывший нас, мы шли в поход, я Настя и дети. Нас, верно, выпроводили, отделив от нормальных и взрослых людей. Помню, как небеса горели ярким алым светом от горизонта до горизонта нестерпимо ярко, сжигая наши души, превращая их в единую огненную смесь. Глубокая отстраненность, отстраненность от всего пленила нас, мы говорили о многом и о малом, мы говорили и не могли насытиться разговором. Мы забирали друг друга и отдавали себя. Ее светлые волосы, ее белые волосы, ее светящиеся волосы, почему - то в тот момент так были важны для меня, и, когда мы замолкали, они, вздымаемые порывами ветра, наполняли тишину своей магией. Помню ее сухие, чуть потрескавшиеся губы, серые глаза с ярко оранжевым вкраплением, они забирали меня, открывая дорогу в иное пространство, Господи, Господи, почему знаю так мало слов,  почему я не могу описать это. Это как бы детство, переплетенное со сказками, с колыбельной твоей мамы, и все это пропитано, насыщенно ярко белым неземным светом солнца.
«Может мы сошли  с ума?» - спросила она
-Может
-Что это?
-Не знаю
-Я не просто  влюблена. Я вижу вселенную.  Я не помню, как меня зовут, и мне абсолютно нет разницы, как меня зовут. Я потеряла себя.
-Ты видишь то, что вижу я?
-Да
-Ты чувствуешь тоже, что чувствую я.
-Да
Помню, как она сидела рядом, прислонившись ко мне, и я смотрел на полевые цветы; простые и бесконечно красивые. Они томили, мучили и восхищали меня. Помню ночь и темную  комнату со скомканной постелью, стоящей посреди. Затем воображение стирает стены, расширяя  границы комнаты до беспредельности. Воздух плотный, как вода, и прозрачный, но в тоже время переполненный нами. Движение ее рук волнами расплывается в нем, насыщая его светом. Она говорит, но не слышу слов, я вижу только мысли, четкие и ясные.
Помню, как захлебываюсь от информации, ведь в каждой мысли чья-то  жизнь, нет, там наши жизни. Память, в надежде что- то еще схватить, умирает.
 Потом тишина.
Где тот миг, когда реальность сменилась снами?! Когда же бред обрел смысл, а  жизнь, победила смерть?! И не преступное небытие покрыло тайной росток наших я?!
 
День пятый
 

  Мы уснули, беспокойство сменилось покоем. Сны ушли. Мы спали долго, преодолевая утреннее щебетание птиц, затем мирный покой жаркого дня. Я несколько раз просыпался, чуть потягивался, вдыхал запах ее тепла и снова отдавался сну, ленивому и доброму.
Состояние измененного сознания, транс ментальные, мистические переживания или другое чему еще нет название.  Что это было – не знаю, но последние 36 часов чуть не свели меня  сума.  Уверен, еще полдня  в таком состояние и двумя сумасшедшими в мире стало бы больше.
«Привет»,- сказала она, ее глаза были чуть сонные, улыбка нежная и мягкая.
Она лежала напротив меня на боку, поджав ноги. Нежно посмотрев на меня, она снова закрыла глаза и уснула. Дыхание её выровнялось и стало спокойным. Я лежал и смотрел на нее, мне не хотелось ни шевелиться, ни думать. Время плавно текло, безмятежно, спокойно и легко. Краем глаза подметил, что солнце за окном начало снижаться, готовясь к закату. Но ни оно и тем более я не смели ее будить.
Через какое- то время, проснувшись, она произнесла:
«Привет»
«Привет», - прошептал я.
 Она улыбалась, дотянулась до меня и, чуть касаясь, провела ладонью по моим волосам. Я закрыл глаза, притянул ее к себе, и она, склонив голову, прижалась лицом к моему сердцу. Так мы лежали некоторое время, слушая дыхание друг друга.
«Ты в кого-нибудь влюблялся, имею ввиду в кого-то кроме жены?» - спросила она.
«Думаю, что да, в одну пациентку. Проживая с ней жизнь, слушая ее воспоминания, узнал ее больше, чем другие и видимо больше, чем она сама знала себя, она оказалась удивительным человеком,  и я кажется влюбился в нее»,--ответил  отдавая свой секрет.
-Но, то что происходит сейчас, это совсем другое.
-А что с нами происходит?
«Не знаю, с таким я еще не сталкивался, если быть честным,  даже не слышал, что так может быть»,- чуть помолчав,  подытожил я.
-У меня такое чувство, начала Настя, что вчера случилась катастрофа, как будто мы много времени бились за наши жизни. И вот мы спаслись, и из-за этого ощущаю такую радость и умиротворение, какое не испытывала никогда.
«Да»,- подтвердил я: «Я чувствую так же. Как будто мы попали в шторм, ночь, день и ночь мы бились с бушующим океаном, и волны, в конце концов, вынесли нас на берег».
А он, безумный, ищет бури, как будто в буре есть покой»,- бессмысленно произнес фразу из стиха. И замолчал.
«Ко всему  мне снился удивительный сон», - начала рассказывать Настя, поднявшись и сев на коленки.  «Наверное, моя память искала что-то подобное, что происходило с нами», -продолжила она с энтузиазмом. Так вот, однажды, не помню где, слышала историю про одного индийского йога. Он был свят и велик, связывая земное с небесным, наполняя первое светом и истиной. И однажды, когда он, медитируя  в джунглях, достиг состояние Самадхи, постигнув Божественное просветление, кто-то ударил его. Он очнулся и увидел бегущую вдаль девушку. Несчастная, подумал он, зная, что покров защиты независимо от его просьб, жестоко накажет девушку. Он стал молиться за нее, но с тоской понимал, что бесполезно, ведь тот, кто посмел разбить мост между небом и землей и кто ударил святого йога во время медитации, до заката уже не доживет. Но на следующий день, она снова ударила его, вырвав из высших миров. Йог очнулся, увидел ту же девушку, что и вчера. На удивление она была жива, и йог подметил, что она была прекрасна. «Стой»,- позвал он ее. Она вздрогнула, как будто первый раз увидела его. Подошла  и, поняв кто перед ней, поклонилась ему, сказав:  “ Ты звал меня, господин”.
«Зачем ты ударила меня?» - спросил йог.
-Прости меня, святой человек, но я бы никогда не посмела  к тебе даже подойти, не то, что ударить.
И понял йог, что она не лукавит.  Увидел, как несла в себе любовь к своему избраннику. А любовь ее была велика и божественна. Девушка, как и он, смогла прикоснуться к наивысшему. Но  проход туда узок, и небеса над ними  были открыты только ей.
Йог встал и поклонился ей в ноги. «Беги»,- сказал он: «Беги, он ждет тебя».
Мне всю ночь снился это йог, он что- то рассказывал мне. Он был красив и добр. С длинными вьющимися волосами и с косматой бородой. Он водил меня по разным странам и временам,  то я становилась королевой,  то замерзала в нищете,  то  была прекрасна, и меня окружали любовники, то становилась безобразна, и люди начинали сторониться меня. Но всегда был рядом со мной он, йог, никогда не бросал меня. Ведь он любил меня и был связан со мной от начала времен.
«Ты помнишь, что ты вчера ночью рассказывала мне?»-спросил в надежде получить  ответ.
-Нет, совсем нет, а что я говорила?
 Дети вбежали в комнату и начали нас обнимать, радуясь и весело шумя. За ними вбежали  заговорщики, Вика и Юля, покрикивая на детей, порицая за их бестактное поведение;  они, между тем, с любопытством разглядывали нашу комнату и нас. Сначала интуитивно, а потом более разумно; они поняли, что ничего между нами не произошло, я имею в виду в физическом плане. Измятая сном одежда, как алиби, была на нас. Их удивление попыталась развеять Настя, стесняясь, она начала оправдываться, что мы проговорили всю ночь и нечаянно уснули.
 «С ним так бывает», - сказала Юля, наверное, вспомнив наш с ней разговор, когда она потратила всю ночь, чтоб отдать мне свою боль.

 Солнце безмятежно плыло по небу, улыбнувшись красной улыбкой заката, оно сначала нехотя, а потом чуть более смело погрузилось в бескрайние морские просторы. Жаркое томление закончилось, вечерняя прохлада завладевала землей. Покорив сначала лес, она выбралась из-за  него на берег, остудило раскаленный песок и легло на теплое море.
Настя мягко ступала по песку, ее обнаженные пальцы проваливались в него. Я шел за ней, по ее следам. Меня чуть морозило, и я тщетно пытался согреться,  накрывшись пляжным полотенцем.
«Ты точно хочешь искупаться?» - уточнила она.
«Да, хочу», - печально улыбнулся я: « А ты?»
«Нет, точно нет, мне холодно. За весь наш отдых это первый холодный вечер, кажется, ветер изменился», -  произнесла она, остановившись и с любовью посмотрев на меня.
«Нет,  не изменился, еще не время», - возразил я. «Еще не время.»
Затем я поплыл вдаль, провожаемый ее взглядом, со всей силы отталкиваясь, задыхаясь и слушая бурлящую в моих руках воду.

  Юля резала картошку и бросала ее на сковороду. Мы вдвоем с Настей, молча, сидели за столом и слушали Юлю. О чем она говорила, не помню, но ее речь и запах жареной картошки создавали уют. Мы держались за руки, пряча их под столом, иногда поглаживая друг друга. У меня появилось чувство, что наша любовь стала другой, созревшей, как будто мы прожили с ней десяток лет и, пройдя все испытания, получили дар настоящей любви.  Любви, не ищущей своего, а всему радующейся.
 Много лет спустя, я спросил Викторию, как ей виделись прошлые сутки со стороны.
«Странно, все странно. Вы были другие, как бы сказать - необычные»,- пыталась выразить свою мысль Вика: « у меня в тот день было двоякое чувство: вы меня пугали и притягивали одновременно. По какому - то молчаливому соглашению мы вообще не говорили между собой про вас. Наверное, боясь пробудить в себе что-то. Интересно, в ту ночь, когда я отдавалась своему мужу, я ревела. Пойми это ненормально для меня, до этого я никогда, занимаясь сексом,  не плакала. Сергей, конечно, был доволен, но я была растеряна, растерзана и счастлива. Ты удивишься, но в эту ночь у Юли было почти тоже самое. И вот секрет, то ли вы, то ли какие-то другие силы возмутили наш дом, сделав нас всех нас чуточку безумными»
  Вова зашел на кухню, открыл холодильник и  начал из него  что-то доставать.
"Вова, может, выпьем Столичной?"- спросил я.
Вова повернулся, улыбнулся, снова заглянул в холодильник, достал заледеневшую  бутылку водки и, поставив ее на стол, достал рюмки.
«Ну, наконец-то, выпью с моим лучшим другом», - радостно произнес он.
Юля обняла Вову, поцеловала в щеку.
«И мне налей, с Васей я тоже выпью», - сказала она,  возвращаясь дожаривать картофель.
"Вот так праздник",- уже совсем оживился Вова.
-Любимая жена и лучший друг
«Что есть еще и нелюбимая?»- чуть уколола Юля.
Мы втроем подняли рюмки, Настя отказалась.
«За любовь», - сказал Вова
«За дружбу», - произнес я.
И обжигающая влага проникли в меня.
Настя склонила голову, положила ее на свою ладонь и посмотрела на меня. Ее глаза чуть  вздрогнули и, наверное, на уровне мысли она спросила: «Ты бежишь от меня?»
Я чуть опустил веки и мысленно произнес: «Бегу, не то от тебя, не то к тебе.»
Она опустила голову на край моего плеча, и, несмотря на молчаливое удивление Юли и Вовы, прижалась ко мне,  как бы произнося: « Я все равно тебя люблю, сейчас ты мой, а я твоя".
 Жареная картошка, несколько салатов, закуски, солонина, смородиновый морс, водка, вино.  Ужин начался. И пока все расселись, собрались, разложили еду, мы с Вовой еще пару раз успели пропустить по рюмочке, подняв тосты за женщин и красоту. Водку пили все, кроме Анастасии, она за весь вечер пригубила лишь чуточку вина. Разговор лился плавно, без споров, переходя с темы на тему. Сначала Вова рассказывал теорию вещей, я точно не помню ее название, но, кажется, она так звучала. Смысл ее в том, что на одном уровне мы можем без проблем покупать понравившуюся нам еду в магазине, мы перестаем прицениваться, примерять ее стоимость к нашему бюджету.  Но на этом уровне мы пока ограничены в покупке вещей и одежды. И если мы перейдем на другой уровень, мы можем позволить покупать любую понравившуюся нам одежду, но на этом уровне мы ограничены в покупке машин домов.  Заканчивалась это теория тем, что на каком-то этапе, мы можем купить себе все что хотим, и после чего у нас открывается жажда власти,  у которой тоже есть свои уровни.  Из этой теории мы как - то перешли к теории развития разума, которую нам рассказал Сергей. В общих чертах в ней говорилось, что есть пропасть разума между царствами минералов, растений, животных и людей. И для низших, высшее скрыто. Например, трава не знает, что ее ест корова, для травы корова вообще не существует. В то же время корова не знает таблицу умножение, ее для нее тоже нет. Не факт, что в этой лестнице разума, мы занимаем последнюю ступень. И если есть разум выше нас, то, наверное, исходя из логики, он скрыт от нас. Можем ли мы утверждать, что если мы о нем не знаем, то его вообще нет? Но, как ни странно, больше всего нас захватила тема о внешнем долге США.  Помню, что я уже с трудом понимал все тонкости данной проблемы, алкоголь давал о себе знать. Но это не мешало мне испытывать множество противоречивых эмоций, как будто от этой страны как- то зависела моя жизнь. Помню, как пытался находить решение в данной ситуации без ущерба для других стран, старался это объяснить моим друзьям, удивляясь их непониманию. Я был пьян. Она сидела рядом со мной, я думал про себя.
-Ты здесь ты со мной, ты моя жена, пусть это и неправда, но что есть правда.
Я знаю, что она тоже представила себе на время, что я ее муж. Откуда я знаю? Знаю. У меня работа такая, этим зарабатываю деньги,  могу видеть многое, без слов.
Муж и жена  на два дня. Вырванные из вечности, дети, играющие во взрослых, на время поменявшие правду на счастье.
 Я прикасался к ее руке, несколько раз гладил ее по ноге. В эти моменты возбуждение током проходило через мое тело. И чувствовал жар, бушевавший в ней. И вот мы вдвоем  стоим у ее комнаты. Я опьянен  от желания и алкоголя. Она гладит меня по лицу, проводя пальцами по моим бровям, глазам, губам, как скульптор, на ощупь изучая меня. Я решаюсь и  беру ее за талию, прижимаю к себе и точно понимаю, что зайти дальше она не позволит. Настя отстраняется,
«Спокойной ночи»,-говорит она, ее губы нежно сотрясаются.
Чуть кланяюсь ей и говорю: « Спокойной ночи, до завтра».
 Добравшись до своей комнаты, с трудом разделся и лег на спину, было темно и тихо. Воздух свисал надо мной, был липким и терпким, казалось, что его можно взять и потрогать. Кто я? Где я? Меня зовут Василий, живу на планете земля, солнечная система, галактика млечный путь. Кто такой Василий?  Я йог, через мои чакры проносится энергия, она светящаяся и яркая. Там, где мои плечи, она закручивается и спадает, вот, оказывается, почему ангелов рисовали с крыльями. Над головой нимб, нет, это мост между небом и землей. Вижу планеты, солнце и космос по- другому. Жизнь пульсирует, она исполнена музыки, света и красок. Из этого создаю узор и закрепляю его на матрице земли. Это позволяет упорядочить хаос в душах людей, медитирую, работаю на благо человечества, хотя ему и не принадлежу. Я родился и эволюционировал в других мирах, а затем явился гостем на землю. Но вот что-то не так. Влажный, душный воздух наполнил легкие. Я ощутил свое обнаженное тело, оно ссохлось от голода и жары. Запах влажного тропического леса ударил мне в нос, в нем перемешалось дуновение цветов и перегнивших листьев. И увидел ее, она бежала по заросшей тропе, ее ноги почти не касались земли. Черные как смоль волосы, смуглая кожа, коричневые глаза. Как она прекрасна. Как я хочу бежать рядом с ней. Плачу, прошу ее остановиться. Грожу ей рукой и вот я уже рядом с ней. Она кокетливо поднимает край платья, переступая через препятствия. Она играет со мной, играет лукаво и страстно. Чувствую ее обнаженное  тело под платьем, оно истомлено желанием, оно опьяняет меня. Я потерял небеса, я им больше не принадлежу. Я пал. Мой удел из жизни в жизнь идти за ней, находить и снова терять ее, влюбляться и страдать.
Но разве не знал, на что иду, разве я не поменял все ради  нее! Тянусь к ней, она тянет свои руки ко мне, ее черные волосы светлеют. Я узнаю ее.
"Настя",- кричу я во сне и  просыпаюсь.   Настя лежит у меня в ногах, свернувшись в калачик. Тянусь и чуть касаюсь её, понимая, что это уже явь.


 Я всегда был рядом с тобой - возникла последняя мысль,  как отголосок сна.


День шестой.


 Если бы осталось жить два дня. Два дня и все. А дальше черта, за которой не будет больше твоей личности, воспоминаний и грез. Как их прожить? Цепляться за каждую секунду и этим потерять подаренное тебе время? Или наполнив  оставшуюся жизнь смертельной тоской и страхом, превратить эти два дня в ад?  Как? А может быть представить, что жизнь совершенна, только по причине, что это жизнь.  Может поверить в Бога, попытаться осознать, что вне его ничего не может быть того, что может быть вообще. Значит все вокруг Бог? Значит все прекрасно и осталось только это увидеть. Что делать?
Когда-то судьба изогнулась и предоставила мне такой подарок. Времени тогда было отведено  чуть больше чем два дня. И пришлось мне пройти все этапы от отравления страхом до понимания красоты жизни. Поэтому, используя предыдущий опыт, я действовал быстро.
 Первое: хочу быть с Настей  весь день, не отвлекаясь ни на что и ни на кого.
 Второе: заранее принять все, если что-то пойдет не так,  нет времени это менять или злиться.  Надо жить, радоваться,  как будто до этого и не жил вовсе.
 "Вика, мы с Настей пойдем собирать грибы", -  ставлю  я в известность лидера нашей группы.
Она смеется и сквозь смех спрашивает: " Вам хоть пакеты и ножи для прикрытия вашей легенды дать?»
" Нет, не надо", - говорю я честно . " Нужна еда и вода. Грибы мы будем собирать до самой ночи. И какой - нибудь плед, который мы смогли бы постелить и отдохнуть на нем. Ведь согласись, найти грибы, да еще в это время - нелегкая задача",- уже в открытую веселюсь я.   
 Я у Насти в комнате, в рюкзак сложены фрукты, накидка, вода и еще всякая мелочь. Пока она собирается -любуюсь ей.  Одетая  в купальник, чуть загоревшая, волосы от влажности начали немного виться и, наверное, стали непослушными.
" Ну, вроде бы все собрали",- говорит она, стоя посреди комнаты, глядя на меня.
Уголки ее рта изогнуты в улыбке.
" Ты такая красивая",- говорю я:  "неужели такая красивая девушка может влюбиться в меня?"
"Может, еще как может",- отвечает она, и яркие искры в глазах подтверждают, что она говорит  правду.
 Мы пересекли лес, который хоть и давал тень, но не имел уже в себе прохлады. Пройдя через горки, вышли на дикую маленькую лагуну. Волшебное творение природы, маленький песчаный пляж с отвесными скалами по бокам. На скалах цветет шиповник и еще какие- то красные кустовые цветы.  Сахарное море пенилось волнами. Горячий ветер гнал  их на берег лагуны, наполняя воздух запахом соли и воды. Солнце слепило нас, кутая светом и теплом.
"Вот наш дом, ты узнаешь его?"- спросил Настю, когда увидел эту красоту.
«И ни одно строение, имеющее крышу, не стало домом путникам моим.
Трава, песок и огненное небо - вот то, что я дарила им»,-  ответила она стихами.
“Это проклятие Изиды”- выпалил я не задумываясь. “Так она прокляла нас”- не осознавая смысл пророчества закончил я.
 Расстелили плед. Мы много купались и  мало говорили. Нам не хотелось своею речью перебивать звуки рая. Не прячась от солнца, мы опьянялись и упивались им. Я дважды засыпал. Первый раз  проснулся от ее поцелуя, нежного как шепот. Второй раз пробудился встревоженный ее отсутствием, но приподнявшись, успокоился, она рисовала что- то на влажном песке у самого края моря. Смотрел на нее и знал, что здесь и сейчас я абсолютно счастлив. И это нельзя купить за все средства мира. Я имел все. Кто мог со мной сравниться, цари и сильные мира сего отдали бы все, чтобы  прожить этот день вместо меня.
 Обедали фруктами, запивали прохладною водою из фляжки-термоса. Она тоже несколько раз засыпала, ложась головой; то на мою руку, то на грудь. В это время я прислонялся к  волосам, вдыхая её запах.   Наконец- то смог выразить его
- это запах солнца и воды,
- любви и жизни.
  Вечерело, солнце опустилось за горкой позади нас, наша лагуна оказалась в тени. К запаху соли и воды примешался запах остывающих камня с легким, еле ощутимым горьковато-пряным запахом мяты растущей у подножия скал.  Анастасия  стояла на коленях,  ровно расправив спину и плечи. Серьезная, она внимательно смотрела вдаль на море. Повернулся и увидел, как две птицы опустились на песок и зашагали от нас. Я перевел взгляд на Настю, и снова испытал мистические переживания. Видел, как она светится изнутри на фоне голубого неба. И тот,  другой мир в этот момент соединился с нашим.   В нем была другая жизнь, легкая, узорчатая, волнующая как детство, добрая, мудрая наполненная безусловной любовью.. И эта девушка, стоявшая на коленях, связывала эти миры, соединяя в себе небесное с земным. Закрыл глаза,  когда открыл,  видение прошло.
 Перед самым уходом собрал вынесенные на морской берег деревяшки, отбеленные и пропитанные морской солью, разжег костер. Пламя искрами вздымалось вверх, мы, обнявшись, молча, смотрели на него. Еще раз искупался, вечерняя вода успокоила мою обожженную  солнцем кожу.  И  до темноты отправились домой к нашим друзьям.
-Василий?
-А.
-Я люблю тебя,  но мне так не нравится твое имя.
-Ага
"Расскажи мне про свою жизнь, жизнь почему-то растерянного, но свободного человека", - попросила она по дороге, когда уже темнота опустилась на наш путь.
"Свобода- это жесточайшая самодисциплина",- процитировал я, добавив : "до этого мне еще очень далеко" И стал рассказывать,  открывая хорошее и плохое. Рассказывал то, что не говорил раньше никому и никогда. Мы проговорили всю ночь, начали с меня, затем перешли на Настю. Странно, рассказывая свои жизни, мы ощущали так, как будто мы всегда были вместе и расставались только на короткое время, на время наших жизней.  Встретили рассвет, пока еще все спали, спустились на кухню, пили чай. Потом Настя напекла сырные лепешки. “Лепешки на скорую руку”, - так она их называла.  Мы ели их горячими, макая в мед и сметану.
   Так наступил седьмой день.


День седьмой.


 Как мне рассказать о  дне седьмом.  Может сказать: простой, спокойный, вечный, он таким и остался в памяти моей. Если посмотреть  со стороны, день не был наполнен какими - нибудь интересными событиями. Но…..
 Мы все вместе пошли на пляж. Я и Настя в перерывах между купанием спали зарывшись в теплый песок, сказывалась бессонная ночь.  На небе были редкие белые облака, пушистые как вата, они сонно плыли вдаль.  Нам дали мир и покой, погрузив влюбленных  в безмятежную леность.  Покой с запахом горячего песка и ароматом цветочных духов.
Вы уже знаете, как я ее любил. Все знаете.  Зачем повторяться. Я уже пытался выразить словами все то, что словам не принадлежит. Я согрешил, пытаясь передать великое простым. Согрешил пред небом, пред вами за то, что смертным я бессмертное раскрыл, смешав  в воде земное с небесами. Вы улыбнулись, я рад.  Ведь говорю почти стихами.
 На обед мы ели плов, приготовленный Сергеем,  с большим количеством  моркови и специй, очень вкусный. К нему мы нарезали несколько салатов, закусок и, конечно, по восточной традиции поставили в центре стола большое блюдо с фруктами. Правда, запивали все шампанским, нарушив при этом все традиции.  Виновником тому была Александра, которая привезла с собой несколько бутылок дорогого французского шампанского, но все не было повода его открыть. И мы посчитали, что узбекский плов и есть повод для французского шампанского. Что-то вроде дружбы народов. Потом сварили кофе на молоке.
"О, это Лате",- пошутила Настя.
  После обеда  мы почти не вылезали из воды. Море было нежным и бархатным. Настя подплывала  ко мне, бралась за мои обожженные солнцем плечи, и я катал ее на своей спине. Мы обнимались. Еще ныряли, открывая глаза под водой, любуясь друг другом сквозь водяную пелену. Там, под водой, где нас никто не видит, мы прикасались  кончиками пальцев к телам друг друга, играя со стихией и  мечтами. Время шло, солнце заканчивало свой дневной бег и плавно подплывало к закату. Насытившись купанием, стряхнув песок с одежд,  просушившись,  накинув полотенца на плечи, мы все отправились домой,  чтобы там взяв шампуни, мыло, гели, чистую одежду и пойти в баню. Баня была на соседней базе и Вове как-то удалось договориться и арендовать ее на тот вечер. Полок в парной был свежеобтесанный, стены и двери обшиты сосновыми рейками, которые местами слезились смолой. Я размешал масло чабреца в воде и подбросил на раскаленные камни. Поднялся белый шелковистый пар с сладковатым приятным травянистый ароматом.
Я и Настя, мы вдвоем, свыше или воля друзей, но мы вдвоем. И, кажется, что во всем мире остались мы одни.
Смотрю на нее и думаю: “Анастасия, я так люблю тебя. Ты такая красивая и не от мира сего".
     Пальцами рук она обхватила свои стройные ноги чуть ниже колен, прижав их к груди. Прозрачные капельки пота и воды стекали по лицу, шеи, декольте  спадая на белую простыню, скрывшую наготу. То ли от усталости, то ли от удовольствия она склонила голову назад,  прижавшись волосами к деревянной стене, и закрыла глаза. Я некоторое время еще смотрю на нее и делаю то же самое . Закрыв глаза , вдыхая мягкий пар с нотками древесины, забыл обо всем. Нет меня, нет дома и друзей, только она. И представил себе, что мы Адам и  Ева, а этот обшитый деревом ковчег - наш эдем, в нем хорошо и тепло.
"Оставь нас Господи здесь. Не выгоняй из рая. Не надо нам никого и ничего больше. Я не хочу познавать добро и зло. Ведь уже:
Познал любовь!
Познал совершенство!
Довольно с меня.
После все вместе сидели за массивным столом сделанного из оструганных толстых кедровых досок и пили прохладное пиво с слегка сладковатым вкусом.
 
     Назад  домой мы шли по темноте. Друзья пели песни и как все взрослые пьяные люди делали это искренне, от души. Дети шли впереди, а мы с Анастасией в конце. Я тоже пел, пел чувственно. Настя улыбалась, пыталась подхватить, но разность поколений сказывалась, слова песен она не знала.

 Я принес свои вещи к ней в комнату, у нас была последняя ночь. Нам бы напасть друг на друга, целовать, ласкать и завершить все единым толчком, связывающим плоти навсегда. Но забыли мы про тела, это не объяснить, особенно в наше время. Нас сможет понять только 12-13 летний подросток, который в своей любви обожествляет избранницу и в разуме своем не может соединить высшее с плотским.
Очень хорошо выразился один поэт:
"Но бойся чувство неземное
С любовью низкою смешать.
И пламя вечное, святое
На дым и пепел променять."
Ну, вспомните себя, когда вы узнали о сексе, вы никак не могли привязать его к своим родителям, он не вязался по детски волшебной картиной мира.
     Сегодня я был трезв, познал ее душу и не хотел познавать ее тело. А она не хотела предательства по отношению к моей семье, наивно полагая, что над чувствами у нас власти нет, но есть власть хотя бы в этом.  Правда, сыграть в мужа и жену в этот вечер нам было жизненно необходимо. Это позволяло нам спрятаться от неизбежного конца.
И мы попытались.
  Анастасия взяла мои вещи и произнесла: "Я разберу их сегодня и соберу  тебе их завтра,  мне очень важно, чтоб я видела, как они лежат в одном месте, мои и твои ".
Распределив мою одежду и белье в шкафу, она завершила процесс в ванной комнате, поставив мою зубную щетку в стакан, где уже была ее.
     Расстелили постель, надел шорты, спать в трусах мне как-то было не комфортно. Настя осталась в одной майке и трусиках.
"Я привык спать нагишом",- признался я.
     Мы смотрели друг на друга и не знали, что дальше делать и о чем говорить. Я лежал, она стояла возле постели, глупые и мудрые, мужчина и женщина, где - то на земле, на краю вселенной, неведомые никому, но герои всех легенд.
"Ложись", - сказал я.
"Нам дали эту ночь, мы по-прежнему очень богаты. Я так сильно тебя люблю",- добавил я.
Она, молча, забралась под одеяло, повернулась, поправила волосы, положила голову мне на плечо, обвив ногой  мою ногу, прижалась ко мне.
"Я люблю тебя, как никого не любила раньше и не полюблю никогда",- прошептала она. " Для меня ты герой из мифов, ты сильный, смелый, красивый, мне кажется, что ты полубог, спустившийся с небес. Ты пришел, забрал мое сердце, ты здесь и кто может тебе противостоять. Мужественный и совершенный, так говорит про тебя Александра,  теперь я знаю, моя тетя была всегда права".
 Ночь, очаровательная ночь, прикасалась к нам. Жившая снами и тишиной она все больше пленяла нас. Мы чудные сопротивлялись ей, шепотом даря друг другу любовь и комплименты, но ночь была сильней.
      Настя уснула первой. Она несколько раз просыпалась. Пробудившись,  она произнесла: "Мне снился ты. Ты шел по весеннему лесу, обходя проталины, все жаловался, что никогда не видел меня спящей» «У тебя была странная улыбка, на самом деле, ты так не улыбаешься, нет, это был не ты, наверное, сердца всех любящих едины", - закончила фразу уже в полусне и уснула. Второй раз проснувшись, увидев меня, она лишь улыбнулась счастливой детской улыбкой, не произнеся ни слова, вновь закрыла глаза и вернулась в свой сказочный сон.
 
Расставание
 
     Все, что когда - либо началось, когда - либо заканчивается. Это не хорошо и не плохо, это суть жизни.
Ведь где - то уже ревели двигатели самолета, они еще перегревались, но их вибрация передавалась всему воздушному судну, показывая их неземную мощь.  Самолет готовился взлететь, скинуть с себя земную тяжесть. Тот, кто проектировал его и своим взглядом ласкал эти железные бока, тот предопределил, что дом его -  небо, без этого он мертв.
Один самолет, ради одного человека, когда рос в нищете, мог бы я в это поверить. Откуда мог знать, что будет время, когда  пересекая континент, полетит пустой самолет, сжигая тонны керосина, сквозь облака и высоту, чтоб привести меня на встречу, с тем, кто многое решает,  и решает больше, чем какой-то президент.
     Машина за мной приехала заранее, ее сопровождала патрульная машина. Имеющие власть подстраховались, на тот самолет я не должен был опоздать.
 Она встала рано утром, до рассвета. Приняла душ, я все это слышал сквозь мой сон. Собрала вещи, уложила.  Села на край кровати, вздохнув, смотрела на меня. Я проснулся от ее взгляда и от холодка внутри.  Меня морозило, и я не мог согреться ни в одеяле,  ни в ее любви.
     “Я хочу, чтоб ты увидел меня всю”,- произнесла она. Затем встала, сбросила полотенце, оставшись нагой. Я смотрел  на вздымающуюся грудь, на ореолы ее сосков, лобок светлых волос  и понимал, что когда буду умирать, вспомню только этот миг. Последнее, что хочу увидеть перед своим мысленным взором, будет эта земная богиня, моя Анастасия, открывшая когда - то мне предел любви. Что еще?  Еще была боль, боль в сердце, как будто кто - то его растерзал, предварительно предав. Эту боль ощущал, когда уже одетый, загрузив вещи в машину, обнимал Настю. Она мое проклятье и падение, мой свет, безумие и любовь. Настя тихонечко плакала, потом, оторвавшись, посмотрела в мои глаза, долго и пристально.
“Я в вечности иду с тобою, из жизни в жизнь из мира в мир”, - пронеслась мысль в моей голове и навсегда  запомнилась мне.
- Я люблю тебя
-Я люблю тебя, Анастасия, я всегда любил тебя.
 
 
Эпилог
 
     Через год получил от нее смс со словами “Я тебя люблю”.
     Как я прожил этот год? Я прятался в работе и боялся посмотреть жене в глаза, знал, если бы она только внимательно в них заглянула, то увидела  свет другой любви, сжигающий меня. И вот, когда на многое решился, когда составил план новой жизни, я получил смс с простыми словами, словами жизни образующими для меня. И радоваться бы мне, ведь за год это была первая весть от нее.
     Но когда читал это послание, уже знал,  что Анастасии больше нет на этом свете.
За три часа  в автономном режиме, в самолете я услышал ее крик. Мое сердце замерло, у меня случился сердечный приступ. Теряя сознание, увидел ее последнюю мысль и в ней был я.  Потом позвонила Вика, хватая трубку трясущимися руками, я молился Богу, обещая ему все, только чтобы она была жива, а мое ведение ложно. Но то, что я знал, она подтвердила.
Истина в том, что за полчаса до автомобильной аварии, она написала последнюю в своей жизни смс, адресовав ее мне. Удивительно? Не удивляйтесь, мы все знаем, когда придет наш час. Кто в подсознании, кто в сознании, но знаем, знала и она.
 
 Не знаю как Вика нашла меня в загородном доме, где избавившись от мира, я ушел в запой. Нет. Ни до этого, ни после я не знал, что такое запой, я вообще никогда этим не злоупотреблял. Но, видимо, тогда, чтобы не сойти с сума, я должен был ума лишиться, топя все в алкоголе и тоске.  Когда Вика приехала, был уже пятый день вакханалии.
Вика, Виктория, ты всегда любила меня, и свою настоящую любовь ты спрятала под чувства матери к ребенку и в том твоя большая ложь. Спасибо тебе за те дни, когда ты приняла мою боль. Спасибо тебе, что там во мраке в аду ты была со мной. И нет на свете человека, которого я бы тогда допустил к себе.  Боюсь, тогда мы согрешили или все это лишь приснилось мне. Я никогда не спрошу тебя об этом. Прости меня за то, что твое чувство было всегда безответным. Прости.
 
     Те дни я помню  очень смутно. Боль была такой силы, что разум еле спасался от нее.
Помню, как танцевал сам на сам, плакал, звал Анастасию, кричал по ночам.
Как до того, как приехала Вика, разговаривал с цветами и со старым домом, в котором жил. Я им рассказывал про мою любовь, про Анастасию, про рай и что такое боль. Еще пел. Пел все, что знал,  был безумен. В те дни моя душа умерла, за ней умирал разум, цепляясь за землю, хватая ее зубами, жадно до тошноты. Боль не давала дышать, я задыхался. Еще смеялся, все казалось смешным, особенно эта темная шутка по имени жизнь. Проклинал свет и все пытался доказать Богу, что его нет. И, наоборот, если он есть  и смерти нет, то из этого круга жизни никто выбраться не сможет, даже он сам.
" Мы прокляты, как и ты", - кричал я
"Умри, и я умру в тебе", - задыхался я
" Я страдаю, значит, страдаешь ты", - плакал я.
"Не плачь, не надо, я с тобой", - уже  успокоить Бога, видимо, до конца запутавшись в своих бессмысленных мыслях.
     Потом проваливался в ночные темные сны, вздрагивал, просыпался, то шептал молитвы, то проклятья.
"Настя, Настя не оставляй меня, я снова один без тебя. Я всегда живу без тебя и никогда над нашей головой не было крыши. Как ты была права в том стихе, никогда  нас не свяжет детский крик, я нашел тебя лишь для того, чтобы потерять. Это безумное представление. Настя, когда оно закончится? Почему ты улыбаешься и молчишь. Ты всегда улыбаешься, ты улыбаешься......
Это потому, что ты все это время знаешь,  ты знаешь, как я люблю тебя .

 
 Последнюю ночь, когда мой организм уже не принимал алкоголь, когда, трясясь, узнал всю тяжесть сильного алкогольного отравления.  Тогда липкая чернота бреда обняла меня, мучила и только под утро отпустила и тогда уснул. Мне снова приснился индийский монах. Им был я. Сожженные солнцем губы, почерневшая кожа лица, я провожал взглядом солнце. Я когда-то был йог, теперь умирал, отдавая свое тело джунглям. Я знал, что рассвет мне уже не встретить, этой ночью я уйду. Но не это беспокоило меня и не потеря моей любимой, которая умерла когда-то на моих руках. Нет.  Меня беспокоил только ребенок, девочка и эти трое:  ее мать, бабушка и дедушка. Предо мной стояла картина, как она лежит у них на руках, вытянув свои скрюченные ножки и закатив глаза. Они не плачут, видно они уже много до этого излили слез. Мать тихонечко гладит ее руку и смотрит куда - то вдаль, бабушка смотрит на лицо девочки, а старый мужчина, сильный и добрый, его взгляд остекленел. Он, конечно, не имеет столько терпения, как любая женщина, он устал страдать. Знаю ему надо поплакать, ему необходимо это сделать, тогда ему станет легче. Но он уверен, что нельзя. Я смотрю на них, и их боль становится моей, она душит меня, я чувствую, как каждый из них по - разному воспринимает ее, но все приняли всю ее до конца.
И вот как-то странно, трое людей растворяются во мне, теперь я - это они. Я держу девочку. Она моя дочь, внучка, божье творение. Мои сухие, но сильные руки гладят ее. Всю жизнь молился и лечил людей, я с юности своей отшельник. Пусть пал, пусть карма земли захватила меня, соблазнив женщиной. Мне это не важно, а важна эта боль. В ней боль всего человечества, плачу, прижимаю ребенка к своему обнаженному телу, теперь это моя боль.  Я не могу ей помочь. Я перестал светить. И это уходящее солнце напоминает мне об этом.  Звезда,  благодаря которой  здесь все живет, не предала никого и никогда. Огненное божество и совершенная любовь,  отдав всем себя, не взяв взамен ничего.
« А я? Как же я?!» - шепчу и просыпаюсь.
   Поднялся на рассвете, сон не оставлял меня. С трудом поставил свое непослушное, измокшее потом тело на ноги, вышел из дому. Меня мутило, в ногах была слабость, но все это было не важно. И вот пробираюсь по лесу, сквозь траву и кусты. Роса освещает мой путь, в каждой ее капле прячется свет. Иду навстречу ему. Сердце замирает, я вижу тайну.
Вышел из леса как раз когда огненные лучи провозгласили подъем жизни. Тогда когда великое Светило улыбнулось этому миру. Встал на колени и поклонился ему до земли. Великое Солнце прикоснулось ко мне и взяло меня за руку!

     Меня простили, я возвращаюсь домой!


 
(закончил 31 апреля 2014)
P.S Подача слабоватая, нужно корректировать(увы я не писатель), а вот сюжет мне очень нравится))) - 21.11.2022