Гангстер. Начало пути

Предисловие автора.

      Продюсер кинокомпании Pictou Twist Pictures, Barrie Dunn, пригласил меня поработать в его компании директором по развитию проектов в странах Восточной Европы.

      Надо  сказать, что он планировал это сделать ещё в 2005-м году, сразу после того, как я сыграл главного тренера сборной СССР по хоккею Всеволода Боброва в его четырёхсерийном телевизионном фильме Канада-Россия-72.

      В 2005-м я отказался от его предложения, к тому времени я уже служил лётчиком в ВВС Канады и мой контракт в Министерством обороны должен был закончится в 2019-м.

      Продюсер ответил, что будет ждать и слово сдержал.

      Три года назад, в первый же день сотрудничества он предложил мне написать историю о румынском беженце. Со слов Берри, главный герой отсидел в Германской тюрьме полгода, во время депортации в Румынию бежал от полиции в Италию, откуда на контейнеровозе приплыл в Канаду.

      Я взялся за дело и вскоре выяснил, что главный герой не румын, а цыган, что приплыл в Канаду не контейнере, а в каюте сухогруза и в настоящее время работает продавцом подержанных автомобилей в третьесортной компании на окраине города.

       - Ищи свою историю, - сказал мне продюсер. - Требование одно, она должна начаться в Восточной Европе, а окончится в Канаде.

       - Есть у меня такая, - ответил я и рассказал ему как в марте 2001 года на крытом катке ко мне за советом обратился незнакомый двадцатилетний юноша.

       Молодого человека интересовал уровень зарплат в Галифаксе, Новой Шотландии и возможность трудоустройства. Я привёл первый пришедший в голову пример:
       - Мой друг работает на кафедре математики в местном университете пост-доком, ему платят пять тысяч в месяц. 
       - Неее, - протянул молодой человек, - за пять штук в универе я работать не стану.

      И он ушёл.

      В следующий раз мы увиделись через двадцать лет. Мне нужно было построить новый дом и я искал подрядчика. Передо мной стоял Алекс Зафирос, хозяин строительной компании и владелец дюжины домов престарелых.
Я спросил его как можно было попав в Канаду в контейнере в возрасте двадцать лет с пятнадцатилетней беременной женой, к сорока иметь восьмизначный счёт в банке и быть крупнейшим провайдером уютной старости для двух сотен пенсионеров.

      И он мне рассказал, кто он, откуда, чем занимался в жизни, как его занесло в Канаду и как он сумел в ней раскрутиться.

      История его жизни потрясла меня и объяснила загадку двадцатилетней давности. Тогда, катаясь на коньках по наивности я подумал, что парень, заявив что за "пятёрку" в универ работать не станет, явно не дружит с головой.

        Откуда мне было знать, что передо мной тогда стоял недавний босс мафии, всего лишь месяц назад контролирующий весь трафик нелегалов через Ла-Манш.

       - От Сент Мало до Дюнкерка, - уточнил Алекс во время второй нашей встречи.

       Я рассказал его историю продюсеру и он дал "отмашку":
       - Пиши на двух языках - на трёх листах синопсис, на десяти питч, сценарий на десять-двенадцать серий, по пятьдесят минут каждая, и историю на 500 килобайт в Вордовском формате.

       В дополнение к тому что сказал продюсер, я написал сценарий второй части трилогии и пару зарисовок из жизни главного героя в третьем сезоне.

       Всё шло по плану: мой босс созвонился с Нетфликсом, и получил одобрение проекта в том случае, если с нами будет кто-то из русских, я послал предложение о совместной работе продюсерской компании "Среда" Александра Цекало и вдруг 24-е ФЕВРАЛЯ.

       Так как ждать ответа от Цекало нет смысла, я решил поделится первой частью трилогии с вами, дорогие читатели.






          Жизнь  есть ничто что иное как состязание за право быть преступником, а не жертвой.
          Бертранд Рассел.
      

Пролог. Кель. Германия. Июнь 1996-го.

С середины мая и до конца августа жители юго-запада Германии наслаждаются безоблачным небом над собой. Зимой в этих краях снег лежит не дольше двух дней. Горнолыжных курортов, так популярных в соседних Швейцарии и Австрии, здесь нет, но тем не менее, лесные склоны горного массива Шварцвальд исчерчены извилистыми тропами. Тысячи фанатов горных велосипедов земли Баден-Вюртенберг, от самого Штутгарта и до Фрайбурга, стекаются сюда по выходным дням.

Симпатичная девушка уверенно вела голубой Фольксваген-Гольф по ночной лесистой извилистой дороге. На крыше пятилетнего хэтчбека Греты Лауфер стояли два горных велосипеда, а на пассажирском сиденье спал её шестнадцатилетний  бой-френд. Коротко стриженный русоволосый парень отключился ещё полчаса назад. Это он, несмотря на свой почти детский возраст, тем утром придумал как надёжно закрепить два байка на багажной раме. Грета думала о юноше и улыбалась своим мыслям.
 
“Я три года мучилась с этой проблемой перед каждой поездкой в горы. Сама пыталась надёжно установить велосипед на крыше Гольфа”, - улыбалась своим мыслям выпускница Страсбургской школы государственного управления. - “И за раму крепила. Лишь исцарапала её всю. И за педали. В результате дважды роняла велик на дороге. Один француз посоветовал крепить байк за вилку. Попробовала, потеряла час снимая переднее колесо, а потом ещё полчаса, устанавливая его на место. А мальчишка за пять минут справился. Перевернул оба велика вверх колёсами и примотал рули и сиденья лентой к поперечинам рамы багажника. Поражают эти русские. Всегда находят простые и дешёвые решения. Это удивительно, но у Алекса в кармане оказался моток чёрной полихлорвиниловой изоленты. Он на шесть лет младше меня, а соображает лучше, чем мой предыдущий бойфренд - сорокалетний Ганс. А руки это мальчишки…., о Боже, какие у него умелые руки”

        - Где мы? - спросил юноша, проснувшись от яркого света встречной автомашины.

       - Проехали Оффенбург. Через двадцать минут будем дома, - ответила девушка.
       - Когда въедем в Кель, высади меня у трамвайной остановки на Страсбургер штрассе, - сказал Алекс.

Грета задумалась: “Что это было? Просьба или приказ? Он намеренно не добавил вежливое “Bitte” или случайно?”

Молодая фрау не нашла ответа на свои вопросы и инстинктивно повела себя с Алексом как с домашним питомцем или собственным ребёнком.

         - Ты не нагулялся? Мы с тобой целый день по горам на байках носились. Хватит приключений на сегодня. За окном половина первого ночи, - Грета  устала и не хотела потакать детским прихотям Алекса
         - А в машине? - ехидно спросил Алекс.
         - Что в машине? - не поняла русского юмора фройляйн.
         - Разве в твоей машине не двенадцать тридцать? - Алекс продолжал издеваться над своей девушкой.
         - Не запутывай меня. Английский чужой для нас обоих. Зачем тебе трамвайная остановка? - нервно спросила подруга.
         - Курево себе куплю. Напротив остановки автомат сигаретами торгует, - не обращая внимание на раздражение Греты ответил парень.
         - Не покупай товары на улице, это не выгодно. В каждой пачке “Мальборо”, продающейся в торговом автомате, на одну сигарету меньше. Дождись утра и купи в киоске. Дешевле получится, - посоветовала Грета, но всё же остановила Гольф.
 
Алекс скептически покосился на подругу, укоризненно покачал головой и вышел из машины. Перейдя по брусчатке через проезжую часть центральной улицы, он остановился у большого железного ящика со стеклянной витриной.

        - Четыре марки за пачку, - вслух прочитал по-немецки юноша и опустил руку в карман спортивных штанов.

Нащупав щепотку мелочи, Алекс достал монеты и перечитал их при лунном свете.
“Фак!, - мысленно выругался Алекс. - Марок только три, а жадная немчура требует на марку больше”

Раздосадованный парень поплёлся в сторону Рейна. Вспоминая Татьяну, он  вполголоса напевал грустную американскую песню:

Sylvia's mother says Sylvia's busy
Too busy to come to the phone
Sylvia's mother says Sylvia's happy
So why don't you leave her alone?

“Песня зеркально отражает мою ситуацию”, - думал Алекс. - “В ней девушка бросает парня и уезжает из города, а я сам бросил свою подругу и уехал из страны”

По проезжей части улицы навстречу Алексу шли в обнимку два худых парня. На вид им было чуть больше двадцати. Немцы громко разговаривали и периодически прикладывались к бутылкам с пивом. Сделав по несколько глотков, они смачно целовались в засос и продолжали свой путь.

        - Пидорасня, - прокомментировал Алекс их поцелуй и взглядом проводил геев до автомата с сигаретами.

Пара остановилась у огромного железного ящика со стеклянной витриной. Алекс несколько секунд задумчиво смотрел на то,  как они выбирают нужную им пачку.
 
“Может отобрать у них сигареты? - шальная мысль скользнула в глубине сознания и тут же была послана подальше. - Чтоб с утра меня из-за четырёх марок каждый местный бундес полицай искал?”

Неожиданно лицо парня выразило удивление. Затем губы юноши растянулись в недоброй улыбке. Со стороны могло показаться, что его осенила отличная идея. Глаза Алекса забегали от возбуждения, он резко развернулся и рванул во внутренние дворы квартала.
 
        - Ты чего взмыленный такой? - встретила его Грета в прихожей, выходя нагишом из ванной комнаты.
        - Дело есть, - коротко ответил ей Алекс и не разуваясь прошёл в кладовку.
        - Мне скажешь, что за дело? - Грета встала в проёме двери широко расставив ноги. Она по-хозяйски упёрлась ладонями в свои стройные бёдра перегородив бойфренду обратный путь.
        - Скажу, если получится осуществить задуманное, - не поворачиваясь к фройляйн лицом, ответил Алекс, продолжая рыться в брезентовой сумке с инструментами.
        - Что ты ищешь? - раздражение девушки нарастало. - Я знаю где у меня лежит каждая вещь.
        - Обушковую пилу, - не обращая внимания на такие мелочи, как недовольный тон Греты, ответил Алекс.
        - Что? - удивилась молодая женщина.
        - Ножовку такую, с мелкими зубцами и деревянной ручкой. Я у тебя её видел. А, вот она. Нашёл уже,  - поднимаясь с колен сказал Алекс, мягко отодвинул девушку с дороги, и добавил: - Иди ложись, я вернусь минут через двадцать.

Быстрым шагом парень вернулся к торговому автомату. Перед тем, как достать из-под джинсовой куртки ножовку, он оглянулся по сторонам. Вокруг никого не было. За Рейном, в свете луны, виднелись шпили католического Страсбургского собора и церкви Святого Павла. В сотне метров от трамвайной остановки, ровно на половине пути от Алекса до реки, у входа в отделение Бундесполиции, стояло полдюжины служебных Мерседесов.

“Трансляцию летней олимпиады из Атланты смотрите, полицаи. В этой тихой, зажиточной деревушке вам больше нечем заняться, - злорадно ухмыляясь думал Алекс. - Сейчас я вам подпорчу статистику преступлений”

С этими словами молодой воришка вставил узкое лезвие пилы в щель между коробом с сигаретами и платёжным терминалом, и осторожно потянул ручку ножовки вниз. Не встречая сопротивления лезвие прошло треть расстояния пути и  упёрлось в стальной прут.

“Первое крепление, - догадался Алекс. - Их должно быть не менее двух”

Твёрдой рукой, длинными движениями лезвия, как когда-то его учил спиливать дужки замков литовец Альгис, Алекс за пять минут разрезал стальной прут. Ему казалось, что ещё через пять, а от силы семь минут, в его руках окажется первый, но далеко не последний, платёжный терминал. “Перепилю нижний штырь и - вуаля - заяц появится из шляпы”, - предвкушая немалый куш, ликовала душа юноши. Нетерпение охватило Алекса и лезвие ножовки быстрей заскользило в щели автомата.
 
Жгут из проводов, перехваченный в нескольких местах пластиковыми хомутами, соединял короб с сигаретами и платёжный терминал. Он пролегал посредине между верхним прутом крепления и нижним. Проводка обеспечивала электричеством кнопочное наборное устройству на терминале, и по нему же сигнал выбора покупателя, возвращался к полкам с пачками. Если бы в голову юноши заранее пришла идея отпилить терминал, то возможно Алекс подумал бы о существовании этого кабеля. Однако, воплощение в жизнь спонтанно принятого решения, не предполагало планирования. Как только острые стальные зубья полоснули по проводам, электрическая цепь замкнулась и в железном коробе произошёл маленький взрыв.

Алекс отпрянул от торгового автомата и с удивлением посмотрел на деревянную ручку ножовки и огрызок лезвия. Свет за стеклом погас. Парень оглянулся в сторону Рейна. Зарево над Страсбургом по прежнему играло переливами красных и жёлтых огней, нисколько не умаляя красоту звёздного неба. Бело-зелёные Мерседесы полицаев стояли на своих местах. От пары геев на штрассе не осталось и следа. Шок прошёл и Алекс побежал обратно к Грете.
 
Пока русоволосый юноша рылся в сумке с инструментами и вставлял в рукоятку ножовки новое лезвие, к автомату с сигаретами флегматично подошёл одинокий кот. Курево его не интересовали, не удивило кота и отсутсвие света в витрине. Его смутил лишь новый запах, идущий от железного короба. Кот решил восстановить ароматический баланс, он поднял дрожащий хвост, потоптался задними ногами на месте и пометил автомат. Морда кота выражала презрение ко всему миру. Это была его территория и он не собирался её никому уступать.

Алекс этого не знал. Он вернулся к месту преступления и за пять минут завершил операцию.    

На бежевом ковровом покрытии просторной квартиры-студии Греты лежал платёжный терминал. Алекс сидел рядом с ним, а у его ног валялись дрель, ножовка по металлу, слесарные ножницы, отвёртка, молоток и плоскогубцы. Вскрытый, как консервная банка, бок терминала зиял кулачками замка и сейфом с дойчмарками. Алекс внимательно изучал устройство запорного механизма последнего.

Грета сидела в углу квартиры в модерновом кресле на тонких ножках. Над её головой висел светильник с кольцевым абажуром. Кроме кресла в комнате стояла большая кровать, над ней, в дешёвой раме, висела репродукция картины эпохи Возрождения. В углу, у дверного проёма в кухню, стоял винный шкаф. Под широким окном, из которого открывался вид на Рейн, стоял обеденный стол с четырьмя стульями, в мебельной стенке напротив него, утопал телевизор, а между столом и стенным шкафом находился синий диван. Эта часть мебели была изрядно продавлена телами хозяйки и её, часто сменяющихся, бойфрендов.

Хозяйка квартиры обрабатывала ногти маникюрной пилкой. На её коленях лежал журнал мод. Ногтевая пыль тонкой струйкой сыпалась на стройных манекенщиц в нарядах от Кевина Кляйна и Прада. Время от времени Грета переворачивала глянцевые страницы, навечно оставляя частицы роговых пластинок среди фотографий моделей в открытых купальниках. Закончив с ногтями левой руки, она закрыла каталог высокой моды, положила его на низкий столик, на обложку поставила глубокое блюдечко с тёплой водой и опустила в него пальцы.

        - Алекс, а что ты делаешь? - спросила она юного любовника. 
        - Пытаюсь обеспечить нам безбедную жизнь, - не отрываясь от своего занятия, ответил Алекс.
        - И как ты собираешься это сделать? Будешь платёжные терминалы со всех автоматов города спиливать? Имей в виду, в нашем крохотном Келе их штук двадцать. А за Рейном, на четверть миллиона жителей Страсбурга, около восьмидесяти подобных машин. Как ты думаешь, после какого спиленного терминала на тебя объявят охоту все французские и немецкие полицейские?

Грета произносила свою саркастическую речь, а Алекс вставил набор проволочек разной длины в прорезь для ключа и осторожно  продвинул его вглубь. Проволочки нажали на кулачки замка и защёлка, удерживающая крышку сейфа, отошла назад.
        - Нет, Грета, это первый и последний спиленный мной платёжный терминал. Я уже имею представление о том, как должен выглядеть ключ, открывающий такие вот ящики с деньгами. Как только найду металлическую пластину нужной толщины, я за полчаса выпилю ключ и смогу открыть любой подобный терминал. Как ты сказала, в Страсбурге и его пригородах около сотни торговых автоматов? Вскоре мы будем собирать с них выручку, за день до того, как их будут обходить кассиры. Деньги, Грета, потекут рекой, - ответил Алекс.

“Какое интересно сочетание - простота и упрямство? Интересно, оно присуще всем русским или только этому мальчику? Хотя почему только русским? Есть много примеров в истории, когда упрямство посредственного ума удовлетворяло потребность окружающих. Алекс похож на древнего вождя германцев, Арминия. Тот тоже никогда и ни в чём не сомневался. Парень совсем не использует подчинительный союз “если”. Любой другой сказал бы - “если я сделаю ключ, то…”, а этот абсолютно уверен в себе. Вся его речь состоит из фраз - “я смогу …”, “я сделаю”, “вскоре мы будем…”. Отсутствие сомнений в своих способностях далеко заведёт этого юношу” - думала девушка, наблюдая как Алекс, высунув набок кончик языка, ковыряется в чреве платёжного терминала.

        - Если всё пойдёт так, как ты обещаешь, то ты задержишься у меня дольше, чем я планировала, - вытирая пальцы полотенцем небрежно обронила Грета и, любуясь ногтями, добавила:  - А это повод выпить.

       
        Фройляйн подошла к угловому бару достала из него два бокала и бутылку белого вина “Голубая монашка”. Пока она открывала откручивала металическую пробку и разливала вино по бокалам, Алекс закончил свои изыскания и уставился на репродукцию.

        - Я так был занят тобой все эти дни, - сказал юноша. - Что не нашёл времени спросить о картине, над нашим любовным ложе. Она выглядит как работа старого мастера. Дорогое полотно. Оно тебе досталось по наследству?
        - Глупенький, - рассмеялась Грета и подала сидящему на полу Алексу бокал. - Это дешёвая репродукция в пфенинговой рамке.
        - Да брось ты. Она выглядит как настоящая. Кто рисовал? Рембрандт? Рафаэль? - спросил Алекс.
        - Ого, ты такие имена знаешь, - ухмыльнулась немка. - Удивил. Любишь искусство?
       
Алекс не обратил внимание на саркастические нотки в голосе своей подруги и поделился с ней свой страстью:
- Да, когда вижу старинную статую всегда думаю - как скульптор мог высечь её из целого куска камня, а от картин вообще балдею. Один раз был в Эрмитаже, в Санкт Петербурге, бывшем Ленинграде, двадцать пять километров по галереям прошёл за семь часов. Потрясло до глубины души. Чего там только не нет. Мне больше всего понравилась картина, на которой крутая такая бабища, не помню её имя, на отрубленной голове мужа ногу держит. А сама спокойная такая и ясно почему. Чего нервничать, когда у тебя в руке меч полутораметровый. Один раз в Третьяковской галерее в Москве был, тоже понравилось, особенно картины Глазунова. Вот же Бог фамилией наградил художника - глаза он рисует очень искусно.       
- Про московский музей я ничего не знаю, а про Эрмитаж наслышана, и даже очень. У нас в Берлине…, - начала Грета и спохватилась. - Ты ведь был в нашей столице?
        - Конечно был. На главной вашем вокзале, Хауптбанхофе, и площади перед ним, когда пересаживался с поезда Москва - Берлин, на автобус Берлин-Страсбург, в котором, -   Алекс сделал паузу, подчёркивая важность события, -  мы с тобой просидели бок-о-бок семь часов. 
        - Ха-ха, смешно. Русский юмор. Скажи ещё, что твой дед тоже был и лично брал Рейхстаг, - Грета явно была задета  словами Алекса.  - Ладно, забудь. Давай про Эрмитаж. Так вот, в центре города, на Шпрее, есть Музейный остров. На нём находятся четыре главных музея страны: Боде, Национальная галлерея, Пергамский и Старый. И в каждом из них и электронный аудиогид, и экскурсоводы, в каждом зале обязательно  упоминают либо Эрмитаж, либо Пушкинский музей.
        - С чего бы это? - Алекс был искренне удивлён такому вниманию немецких искусствоведов к Российским музеям.
        - А с того, что во всех музеях Германии почти не осталось подлинников. В них выставлены копии картин, скульптур и золотых украшений. Всё, что имело малейшую ценность, было вывезено после окончания войны в СССР, - фройляйн расчувствовалась и залпом осушила бокал рислинга.
         - Про Эрмитаж я понял, - ответил Алекс и ему захотелось напомнить Грете про Янтарную комнату, о которой он слышал во время экскурсии в Екатерининский дворец.
“Можно конечно утереть ей нос вопросом о бесследно исчезнувшем шедевре восемнадцатого века, - подумал Алекс. - Но чем я буду крыть, если она знает, что этот кабинет Петру Первому подарил именно  прусский король Вильгельм? Заявит, что немецкая нация лишь вернула своё. Мне лучше не вступать в дискуссию с выпускницей университета, я ведь даже среднюю школу не окончил”

        - Расскажи мне про картину,  - вернулся он к первоначальной теме разговора.
 
Юноша понимал, что рискованно отстаивать право победителей на контрибуцию, живя с немкой в её же квартире. Вероятней всего, он даже не знал этого слова, но его природный ум компенсировал недостаток образования. Алекс всегда старался избегать споров и не вступать в конфликты, если не видел в этом материальной выгоды. Это было заложено в нём родителями на генетическом уровне.

Сын бухгалтера и учительницы обладал расчетливым умом отца, всю жизнь лавировавшим между буквой закона и тягой к обогащению, и выдержкой матери, которая много лет терпеливо прививала знания, не желающим учиться подросткам.

        - Ещё раз повторяю, это не картина, - назидательный голос Греты напомнил Алексу манеру общения его отца. - Это дешевая репродукция картины “Меланхолия”, немецкого художника эпохи возрождения Лукаса Кранаха.
        - А почему ты выбрала для своей комнаты именно её, а не что-то более популярное? Репродукцию Джоконды например? - Алекс не старался блеснуть эрудицией, он упомянул величайшее творение Да Винчи лишь потому, что оно первое пришло ему на ум.
        - Это полотно классно отображает периодически накрывающее меня состояние. Присмотрись к женщине с крыльями в правом углу, она вроде бы смотрит на детей, но на самом деле не видит их. Она стругает для них палку, но взгляд её пуст. Дети пытаются прокатить мяч сквозь деревянный обруч, но ей это не интересно, - грустно сказала Грета. - Подобное состояние обуревает меня каждый раз, когда от меня уходит друг или подруга. Я не понимаю, что привело к разрыву. Всё время думаю об этом. Продолжаю чем-то заниматься, но ни на чём не могу сосредоточится. Но и это не самое страшное, что со мной периодически происходит. Гораздо хуже я чувствую себя, когда мне надоедает мой партнёр. Я знаю что должна сообщить о предстоящем разрыве отношений, но боюсь обидеть доверившегося мне человека. Жду подходящего момента и мучаюсь от депрессии.
        - Меня обидеть не бойся. Как только надоем, тут же скажи, - не испытывая эмоций заявил Алекс, -  и через пять минут меня не будет. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня. Хорошо?
        - Хорошо, мой милый мальчик, я так и сделаю. Но пока мне уютно в твоей компании и расставаться с тобой я не собираюсь. Единственное, что меня слегка волнует, так это неизвестность твоего прошлого. Мы с тобой живём почти два месяца, а ты до сих пор ничего о себе не рассказал, - Грета долила себе и Алексу вина, - поведал бы девушке, с которой спишь, откуда ты, что делал на Родине и почему бежал из России.
        - Это грустная и долгая история. Не уверен, что она тебе понравится, - Алекс попытался избежать рассказа о своих приключениях.
И всё же, - немка проявила настойчивость.

После ночного налёта сожителя на торговый автомат, фройляйн хотела быть уверена, что приютила у себя мелкого воришку, а не отпетого бандита. В ожидании мелодраматичного сюжета о первой несчастной любви русского юноши, она удобно расположилась в кресле, скрестила ноги и положила руки на подлокотники.

Алекс по прежнему сидел посреди комнаты возле раскрученного платёжного терминала. Складывая инструменты в ридикюль, юноша лихорадочно оценивал возможный урон его романтическим отношениям.

“Если я расскажу ей правду о своём прошлом, то шансы на продолжение наших отношений будут уничтожено малы, - подумал он, - а если уйду от прямого вопроса, то их не будет вовсе”

Закрывая замки старого акушерского чемоданчика Алекс тяжело вздохнул, внимательно посмотрел на подругу, и начал свой рассказ:
        - Наша семья жила в подмосковном городке Реутов. У моих родителей был продуктовый магазин. Я ходил в школу, тренировался в боксёрском клубе и учил английский с репетитором. Регулярно дрался на улицах города со сверстниками и старшими ребятами, отстаивая нашу территорию от набегов пацанов из соседних районов. Иногда прогуливал неинтересные  мне уроки и с двенадцати лет начал курить. В следующем году я собирался поступать на аэрокосмический факультет Московского Технического Универа, его филиал находится в двух кварталах от моего дома. Учится оставалось два года и ничего не предвещало перемен. Однако, год назад всё пошло на перекос.


Глава первая. Магазин “У Ирины”. Реутов. Июль 1995-го.

К десяти утра в маленьком продуктовом магазине “У Ирины”, расположенном на первом этаже пятиэтажного жилого дома,  находились три покупателя. Две женщины раннего пенсионного возраста в сатиновых платьях и щуплый старик, лет восьмидесяти, одетый в тёмные брюки и такого же цвета пиджак с орденскими планками. Ещё два часа назад в этой, переоборудованной под магазин трёхкомнатной квартире, стояла очередь из дюжины жителей соседних хрущёвок. Однако, как только реутовчане  раскупили дефицитный сервелат Черкизовского колбасного завода, магазин опустел.

Облаченная в красный халат и синюю пилотку Ирина Зафирос, хозяйка и единственный продавец магазина, подбирала товар для покупательницы. Она сновала в крохотном пространстве между тремя витринами, отделявшими её от торгового зала, и промышленным холодильником. Заказанные продукты Ирина выкладывала на прилавок рядом с весами. Вторая женщина стояла в пол-оборота к старику и жаловалась на свою маленькую пенсию. Ветеран войны кивал ей в знак понимания, но ответными жалобами с собеседницей не делился. Когда Ирина получила оплату и протянула пакеты с продуктами клиентке, дверь магазина широко распахнулась и в неё вошли два молодых мужчины.

Первый из них был ветеран Афганской войны по прозвищу Афганец. Мужчина был среднего роста. Его широкие плечи плотно облегала кожаная куртка, а на коротко стриженой голове белел шрам. Его можно было принять за пробор волос, но он был слишком короток для этого. Взгляд серых глаз Афганца был тяжёл. На окружающих он смотрел исподлобья с хмурым выражением лица. Второй мужчина выглядел более угрожающим. Двухметровый гигант, по прозвищу Слон, весил сто пятьдесят килограмм и был мастером спорта СССР по тяжёлой атлетике в супер-тяжёлом весе. Пять лет назад он променял трико спортивной команды “Авангард” на кожаную куртку банды районных рэкетиров и с тех пор ни разу об этом не пожалел.
 
Незваные гости направились к двери в подсобные помещения. На их пути стоял старик. Он не видел приближавшихся к нему крепких мужчин и продолжал слушать собеседницу. Женщина неожиданно замолчала, попятилась назад пока не упёрлась в витрину. Слон грубо оттолкнул ветерана и тот упал на пол. Вторая женщина с покупками в руках засеменила к выходу. За стеклянной дверью магазина стоял худой пацан с прыщавым лицом. Парень глумливо смотрел на приближавшуюся к выходу покупательницу.  Женщина попыталась открыть дверь, но юноша удержал поворотную ручку замка с обратной стороны и дверь не отворилась.
 
        - Выпусти меня немедленно!!! - истерично вскрикнула пенсионерка.

Афганец повернулся на этот испуганный визг и скомандовал:
Дрыщ, выпусти её! И вы, двое! Пошли нах отсюда!

Старик поднялся с пола и поспешил на выход вслед за своей собеседницей.
Афганец, там нет никого. Муж в налоговую уехал. Будет только к закрытию, - жалобно произнесла Ирина и попыталась преградить собой путь к служебному помещению.
Сейчас мы в этом убедимся вместе, - ответил ей Слон, взял левой пятернёй Ирину за лицо, наклонился к её голове и тихо сказал: - А пока, сука, закрой рот.
 
Правая рука громилы была в кармане кожаной куртки. Когда Слон обнажил её, то на его кулаке оказался металлический кастет. Ирина с трепетом следила краем глаза за тем, как Слон подносит к её лицу это варварское оружие. Кастет был выточен из большого водопроводного крана. На внешней стороне трёх, предназначенных для пальцев, колец он имел два ряда остро заточенных шипов. Слон медленно провёл кастетом по щеке хозяйки магазина и крохотные горошины крови превратились в две алые линии царапин. Верзила довольно хмыкнул и своим большим слюнявым языком смачно лизнул сворачивающуюся кровь. Лицо Ирины исказила гримаса отвращения, она попыталась увернуться, но сделать это ей не удалось. Полоса слюней рэкетира смешалась с кровью его жертвы и превратилась в розовую дорожку от скулы до самого уха женщины.

Пока Слон морально и физически воздействовала на хозяйку магазина, Афганец уже скрылся за дверью подсобки. Осторожно ступая спиной вперёд, вслед за Афганцем, в подсобку вошла Ирина. Слон вёл её перед собой, по прежнему сдавливая лицо женщины своей огромной кистью.

Вдоль боковых стен крохотного помещении импровизированного офиса располагались полки с консервами, пряниками, сушками и конфетами. За дешёвым письменным столом спиной к окну сидел сорокалетний муж Ирины. Справа от Георгия Зафирос стоял старый сейф.

Нависая над хозяином крохотного бизнеса, как орёл над добычей, Афганец сидел на краю стола и тихо говорил Георгию:
        - Мы условились, что каждый третий четверг месяца ты будешь мне платить по штуке баксов. Не так ли? А ты их не приготовил. Неужто подумал, что я забуду об этом?

Георгий не сводил глаз со Слона и Ирины и искал слова оправдания своей неплатёжеспособности:
        - В этом месяце я не могу заплатить так много. Это конец квартала. Инспекторы служб надзора жадные. Все хотят урвать свой кусок. Вчера я пожарнику заплатил. Датчики дымовые ему не понравились. Позавчера санитарию проверяли и таракана за холодильником нашли. Опять пришлось дать. Три дня назад участковый приходил, тоже свою долю отжал. Он мне, кстати, обещал защиту от вас.
        - Не грузи меня этим говном, - презрительно сказал Афганец. - Мне всё равно кому и сколько ты заплатил. Раз ты торгуешь в моём районе, то прежде всего ты должен платить мне. Понял?
        - Мне нечем, - ответил Георгий. - Сейф пуст. Можешь взглянуть.

Афганец развернулся на краю стола и сказал Слону:
        - Раздевай её. Раз денег у него нет, мы возьмём натурой.
        - Правильно, - хохотнул гигант. - Вместо того, чтобы заглядывать в пустой сейф, мы лучше посмотрим, что у дамы под халатом.
        - Это беспредел, - возразил Георгий и попытался подняться со стула.

Афганец не дал Зафиросу встать на ноги. Он легко стукнул Георгия открытой ладонью в лоб и бизнесмен вернулся на своё место.  У Слона не получилось снять одежду с женщины с кастетом на правой кисти и он спрятал его в карман пиджака. Ирина продолжается сопротивляться и пытаться вырваться из ладони держащей её за лицо. Гигант рванул за лацкан халата женщины и пара верхних пуговиц покатилась по полу офиса.

       - Нет, Жора, - возразил Слон. - Ты не прав. Это не беспредел. Это проценты по долгу. Щас мы твою жену трахнем, а за баксами вечером прийдём.
       - Понимаешь, лошара, - продолжил мысль Слона его подельник. - Всегда приятно дрючить чужую жену,  но особый кайф делать это на  глазах её мужа.

Георгий вскочил со стула, но Афганец предвидел такую реакцию. Он резко ударил хозяин магазина кулаком в пах. Зафирос охнул, схватился руками за ушибленное место и, скорчившись от боли, рухнул на стул.
 
        - Слушай сюда, я повторять не буду, - сдавив нос Зафироса пальцами и выкручивая его, произнёс Афганец. - Если к закрытию магазина ты не приготовишь деньги, то завтра мы вашего пацана сюда притащим и твою жену оприходуем при вас обоих.

Слон одной рукой стягивал халат с плеч Ирины, а женщина продолжала извиваться. Слону эта борьба надоела и он в пол силы ударил упрямую женщину кулаком в солнечное сплетение. Ирина стала оседать на пол. Бандит развернул податливое тело к себе спиной, наклонил Ирину и задрал халат.

        - Отпустите её, - взмолился Георгий со слезами боли и обиды на глазах, продолжая держать обе руки в районе промежности. - Я всё равно таких больших денег в магазине не держу. Вернитесь без четверти восемь. К вечеру я найду вам тысячу баксов. В крайнем случае займу у кого-нибудь.
        - Вот это другой разговор, - согласился Афганец. - Но смотри, если вечером не будет денег, то мы и её, и твоего щенка к себе на воспитание возьмём.
        - Сначала приручим обоих, - глумливо улыбаясь и помахивая задранной полой халата Ирины, сказал Слон, - а потом живьём закопаем в одном гробу в Салтыковском лесопарке и пока ты не расплатишься они полежат там.
        - Хорошая идея, напарник, - Афганец с вожделением рассматривал женщину. - А если затянет с оплатой, то мы их там и оставим. Брось её. Никуда она от нас не денется.

Слон отпустил Ирину на пол, подошёл к столу и сказал Георгию:
        - Я знаю, что ты участковому отстёгиваешь. Можешь не заморачиваться с этим. Он ни тебя, ни бабу твою, ни вашего ублюдка от меня не защитит. Со следующего месяца будешь его долю к нашей добавлять.
        - Понял, - обречённо ответил Зафирос.
        - До вечера, - сказал Афганец и оба рэкетира покинули подсобку.


Глава вторая. Боксёрский клуб.

Пятнадцатилетний сын владельцев магазина “У Ирины”, Алекс Зафирос, отрабатывал удары по чёрному боксёрскому мешку в углу зала. Кожаная туша весом в тридцать кило нехотя раскачивалась на стальных цепях в так прямым ударам, хукам и аперкотам юноши.

В противоположном углу клуба на ринге боксировали двое ребят. Пожилой тренер стоял на краю помоста ссутулившись над канатами и недовольно комментировал движения парней:
        - Сергей, для достижения необходимого эффекта одного движения руки недостаточно. При ударе справа в голову ты должен бросать вес тела в направлении противника,  а при левом прямом по корпусу, резко наклоняться вперёд.

Тренер смотрел на боксёров и, не скрывая разочарования, повторял как мантру:
        - Валера, где скорость? Бей с ускорением, как хлыстом. Бедро и плечо хоть на мгновение, но должны опережать движение кулака. Я тебе твержу это уже третий год. Дистанцию. Оба сокращайте дистанцию.

Спарринг проходил впустую и это огорчало специалиста. Потеряв надежду на то, что пацаны поймут чего он от них добивается, наставник посмотрел в угол зала и громко крикнул:
        - Алекс! Иди сюда!

Жилистый юноша бегом пересёк зал, легко запрыгнул на ринг и скользнул между канатами.

        - Валера, встань рядом со мной, - махнул рукой наставник одному из парней.
 
Без разминки, лишь вставив капу в рот, Алекс взялся за своего старшего товарища. Он демонстрировал отличную технику. Несколько раз подряд изящно увернулся от ударов спарринг-партнёра, выбрал подходящий момент  и сильно пробил левой рукой по печени Сергея. Парень схватился рукой за ушибленное место и поднял вторую руку.

        - Хорош, - сказал он Алексу. - С меня достаточно.

Часы на стене пробили один раз и тренер ударил в гонг.

        - Всем по пятьдесят отжиманий от пола с прихлопами и по сотне прыжков на скакалке. Каждый третий прыжок с разворотом на сто восемьдесят градусов. Сергей, - обратился тренер к боксёру на ринге. - Ты знаешь почему удар Алекса по печени оказался для тебя столь болезненным?
        - Он сильно пробил, - спарринг-партнёр Алекса всё ещё потирал правое подреберье.
        - А почему, невзирая на то, что он младше тебя на год и легче на десять килограмм, Алекс бьёт в разы сильнее, чем ты?
        - Потому, что он очень шустрый. Я его с детского сада знаю, - ответил Сергей.
        - Правильно, а ещё потому, что он грамотно работает ногами. При его левом  боковом по твоему корпусу он перенёс вес тела на правую ногу, освободив левую часть туловища для силового маха вправо. Считай, что он тебя не кулаком ударил, а как минимум двадцатью килограммами своего тела, помноженному на квадрат скорости полёта кулака. Ударив без перчатки он мог тебе разорвать печень. Иди отжимайся.

Сергей присоединился к группе одноклубников, а тренер обратился к Алексу:
        - Слушай меня внимательно, сынок. Через месяц начинается чемпионат Московской области среди юношей. Он будет проходить на рингах стадиона Динамо. Я тебя заявил на соревнования по семьдесят восьмому году рождения.
        - Виктор Палыч, я же восьмидесятого, - возразил Алекс.
        - Я знаю, но в нашем регионе у тебя нет достойных соперников среди ровесников. Ты должен ставить перед собой трудные задачи. Золотая медаль среди юношей твоего года рождения,  ценится меньше, чем бронзовая среди ребят следующей возрастной категории. Твоя задача дойти до полуфинала чемпионата. Это ясно?
        - Ясно, - ответил Алекс, прошмыгнул меж канатов и направился в раздевалку.
        - Алекс, - окликнул его Виктор Павлович. - И прошу тебя в очередной раз - брось курить. Ты же себя погубишь.

Алекс обернулся и с виноватой улыбкой отшутился:
        - Я не в затяжку.
        - Если не бросишь курить, - тон Палыча говорил, что ему не до шуток. - То через месяц из тебя на Динамо эту дурь выбьют. Вот увидишь.
        - Брошу, - Алекс понял, что переступил черту. - Сегодня же.

В раздевалке Сергей спросил приятеля: 
        - Чего от тебя Палыч хотел?
        - Приказал бросить курево, - ответил Алекс.
        - А ты?

Юноша достал из рюкзака полупустую пачку сигарет и показав её другу, ответил:
        - Пообещал докурить вот эту и бросить.
        - Так сразу и сдался? - подначил его Сергей.
        - Я бы не сдался, - насупился Алекс. - Но он выставил меня на чемпионат Московской области в твоём возрасте. До четверть-финала я три раунда отстоять смогу с кем угодно. Но в полуфинале, если не брошу курить, меня точно убьют и в ринг закопают.
        - Так Палыч сказал?
        - Я это и без него знаю, - ответил Алекс и вышел из раздевалки.

Глава третья. Квартира Зафиросов.

Алекс подошёл к подъезду кирпичной пятиэтажки в которой он проживал с отцом и матерью.  Семейной Лады на привычном месте не было.

“Родители на обед либо не приезжали, либо уже уехали. В любом случае до восьми вечера они дома не появятся” - подумал юноша и быстро поднялся на третий этаж. Войдя в квартиру, он скинул кроссовки в прихожей и прошёл в большую комнату.
 
Застеленная тонкошёрстным ковром гостиная служила Алексу кабинетом и спальней. Справа от двери стоял диван-кровать, в углу у широкого окна с дверью на балкон приютились письменный стол и стул. Секционный мебельный гарнитур закрывал всю “глухую” стену комнаты. Румынская “стенка” состояла из платяного шкафа для верхней одежды, серванта с зеркальной стенкой, книжного шкафа и шкаф-бара. За стеклянными дверцами серванта хранились кофейный  и столовый сервизы, хрустальные фужеры и несколько ваз для салатов.

На верхней книжной полке стояли подписные собрания сочинений классиков и серые томики из серии “Жизнь Замечательных Людей”, на средней разместилась редкие издания, полученные в обмен на сданную “макулатуру” или случайно купленные на распродажах. Нижнюю полку занимали учебники английского языка и три кубка, полученных Алексом за победы на соревнованиях по боксу.

         В малопьющий семье Зафирос, шкаф-бар использовался не по назначению. За его полированной дверцей хранились столовые приборы, коробки с фотографиями, картонный ящик с медикаментами и тонометр в мягком кожаном чехле.
 
Войдя в гостиную, Алекс бросил рюкзак на стол, достал из него пачку сигарет, спички и вышел на балкон.

Облокотившись на засиженный голубями поручень и осмотрев окрестности двора, Алекс с удовольствием закурил сигарету. Думая о предстоящих соревнованиях, юноша несколько раз стряхнул сигаретный пепел. Проследив за полётом очередного серого батончика сгоревшего табака, Алекс увидел соседского кота.

Барсик прятался среди кустов давно отцветшей сирени у балкона первого этажа и внимательно следил за голубями. Две невзрачные птицы ходили по проезжей части двора в трёх метрах от клумбы. Более яркий по окраске самец имел серьёзные намерения к невзрачной голубке, а притаившийся кот ждал, когда неприступная самочка наконец-то уступит настойчивости нахохлившегося жениха. Кот готовился придушить их обоих.
 
Алекс прицелился и плюнул на кота.

“Блин, не попал”, - про себя чертыхнулся он. - “Нужно взять поправку на ветер и сорвать ему охоту”

Азарт захватил мальчишку и он повторил попытку ещё несколько раз. Увлечённый детской шалостью, парень пропустил момент появления семейного Жигулёнка во дворе их кооперативного дома.

Георгий хлопнул дверью автомашины и оторвал сына от охоты. Следом хлопнула пассажирская дверца и Ирина скорым шагом устремилась за мужем в подъезд. Увидев родителей парень присел и, скрывшись от их взора, выругался вслух:
        - Твою мать. Какого хрена они так рано с работы приехали?

Докуривать сигарету времени не оставалось. Как только супруги вошли в подъезд, их сын щелчком пальцев выстрелил окурком поверх перил.

Тлеющий бычок занесло ветром на нижний балкон и он упал на бордовую бархатную скатерть, покрывающую старую рассохшуюся тумбочку. Алекс этого не заметил, его голова была полностью оккупирована мыслью о запахе идущем от него.

         Ещё утром, по дороге в спортивный комплекс, у вечно сидящей на автобусной остановке бабули, он купил маленький стаканчик жаренных семечек. Лузгать их до тренировки Алекс не собирался. Для юного спортсмена это было равно самоубийству, но сейчас сжевать пригоршню неочищенных семян ему показалось логичным. Лучшей маскировки от запаха дыма сигарет “Бонд стрит” он придумать не смог.

Подросток сидел на корточках на балконе и жевал жмых, а его родители миновали прихожую и направились в спальню.

“С чего бы это они средь рабочего дня решили уединиться? В обеденный перерыв в подсобке не могли свои дела сделать? - мелькнула шальная мысль в голове у подростка”
 
Алекс не был настолько плох, чтобы опошлять интимную жизнь своих “предков”, но их внезапное появление и столь же неожиданное поведение, озадачили его. Юноша отстранённо жевал семена подсолнечника пока не услышал звук шагов отца.

Георгий стремительно вошёл в гостиную. Он бросил пластиковый атташе-кейс на диван и рывком выдернул из мебельной стенки ящик нижней тумбы. Вывалив его содержимое на ковёр, мужчина выбрал из вороха документов два паспорта и два свидетельства: первое о браке с Ириной, а второе о рождении их сына. Когда Георгий бросил четыре жизненно важные корочки на дно чёрной “мыльницы”, он заметил на столе рюкзак сына. Отец повернулся лицом к балкону встретился с Алексом взглядом.

        - Пулей в комнату, - скомандовал он.
        - Иду, - крикнул в ответ Алекс и выплюнул серую массу жмыха на клумбу.

Барсик этого не заметил, ровно как и Георгий. Ни коту, ни отцу было не до Алекса и если к первому у мальчишки претензий не было, то ко второму у подростка накопились вопросы.
 
“Почему у него всегда находятся дела важнее, чем отцовство?” - Зачастую думал юноша. - “Почему, те редкие минуты, которые он уделяет мне, запоминаются лишь нотациями и нравоучениями? Мне достаётся от него и за успеваемость в школе, и за дворовые драки, и за порванные штаны, и за курение. Он требует от меня эталонного поведения, а сам не является ни законопослушным гражданином, ни образцовым отцом, ни верным мужем.  Это ни фига несправедливо”
 
Гаркнув на сына, Георгий продолжил поспешные сборы. Он выбрал с полки несколько книг в одинаково чёрных переплётах и аккуратно положил их на письменный стол. Алекс всё ещё стоял на балконе и через окно наблюдал, как отец открывает один за другим тома собраний сочинений Конан Дойля и, из вырезанных в страницах углублений, достаёт пачки с американским долларами.

        - Чего застыл? Быстро собирай свои вещи. Мы срочно уезжаем, - зло сказал Георгий, глядя на Алекса через двойное стекло оконной рамы.

Сын кивнул отцу головой и незаметно выбросил из кармана пачку сигарет и спички. В комнате подросток засунул в рюкзак несколько трусов, пару рубашек, три футболки и джинсы. Озирая беспорядок, оставленный отцом в гостиной, взгляд Алекса застыл на куче бумаг на ковре. Среди дюжины дипломов, полученных Алексом за спортивные успехи, на полу валялись, две  папки с документами, подтверждающих право собственности семьи на квартиру и магазин.

Алекс понимал, что если отец выгребает всю заначку и бросает купленное жильё и бизнес, значит произошло экстраординарное событие, вынуждающее семью спасаться бегством. Взгляд подающего надежды боксёра на дюжину медалей, висящих на гвозде над его письменным столом и на три кубка, на нижней полке мебельной стенки, был полон сожаления. Парень мысленно прощался с предстоящим чемпионатом Московской области и перспективами попасть в юношескую сборную России. Он закинув рюкзак за спину и вышел в коридор. За ним последовал отец.
 
        - Оставь зимние вещи здесь, - сказал Георгий Ирине, наблюдая из прихожей как супруга упаковывает пуховик в “оккупантскую” клечатую сумку. - Бери с собой только летнее. Больше двух чемоданов в багажник не войдёт.
        - На заднем сиденье можно разместить сумку, - умоляюще сказала Ирина.
Там поедет только Алекс, - отрезал муж. - Иначе, гаишники нас будут останавливать для досмотра на каждом посту.

Когда Лада “Пятёрка” Зафиросов проезжала по путепроводу Носовихинского шоссе над Московской Кольцевой Автодороге, Ирина обернулась, с тоской посмотрела на остающийся за спиной городок Реутов, и сказала:
        - Грустно уезжать. Вернёмся ли?
        - Если да, то не скоро, - ответил Георгий. - Афганец со Слоном нас в покое не оставят.
        - А как же мама?  - огорчённо спросила супруга. - Ради неё мы  обменяли нашу одесскую квартиру на местную.
        - У нас нет другого выхода.  Мы вынуждены бежать, - Георгий говорил короткими предложениями. - Как только устроимся в Одессе, перевезём её к себе. Поживём пару лет в “жемчужине у моря”. Оттуда переберёмся в Штаты транзитом через Грецию.

“Так вот зачем они заставляли меня учить английский последние четыре года^ -  осенило Алекса. - Они задумали эмигрировать сразу после развала Советского Союза, а мне ни слова не сказали. Очевидно боялись, что я проболтаюсь об этом кому-то из друзей. Наверняка держали бы меня и дальше в неведении, если бы не пришлось бежать”

Пока Георгий встраивался в поток идущий по МКАДу в южном направлении, а Реутов медленно исчезал из вида, на балконе этажом ниже квартиры семьи Зафирос, разгорался огонь.


Глава четвёртая. Афганец и Слон.

Наружная дверь магазина “У Ирины была открыта настежь”. В глубине крохотного торгового зала четверо неопределённого возраста бомжей и три пацана лет двенадцати грабили оставленные хозяевами продукты питания.
 
Один бомж рылся в холодильнике, а двое его приятелей вытаскивали продукты из разбитых витрин. Пара пацанов вскрывала картонные ящики с конфетами и набивала ими карманы, а третий сметал с полок плитки шоколада.

В офисе Георгия находилась ещё два бомжа. Один из них вытаскивал ящики из тумбы письменного стола, осмотрев их он высыпал содержимое на пол, ковырял бумаги и канцелярские принадлежности ногой, подбирал какую-то мелочь и прятал в карман.  Второй стоял на коленях перед сейфом и ковырял отвёрткой в замочной скважине дверцы металлического ящика.

Без четверти восемь вечера в нескольких метрах от магазина остановился Мерседес. За рулём сидел Слон. Дверь в продмаг была открыта настежь и из неё выбегали бомжи и мальчишки. В сетках, руках и карманах маргиналы несли продукты питания и алкоголь, а пацаны - коробки с конфетами и бутылки с “Фантой”. В магазине оставались ещё пять или шесть клошаров и пара мальчишек лет двенадцати.

Афганец вышел с пассажирского места автомобиля, достал “Глок-семнадцать” и направил его на семенящего мимо оборванца.

        - Стой, бомжара, - сказал он.

Неопределённого возраста небритый мужчина  остановился и трясущимися руками прижал к груди трофеи.

        - Магазин был открыт когда ты сюда пришёл? - опуская пистолет спросил рэкетир, ставя ударение в вопросе на слове "был".
        - Я не открывал. Это не я, - испуганно оправдывался бомж.
        - Там продавщица была? Или хозяин, мужик лет сорока?

Голос Афганца не обещал бездомному ничего хорошего и он затараторил:
        - Нет. Там не были никого. А двери? Двери были открыты. И товары на полках лежали. Жаль денег в кассе не было. Но наши их не брали, это точно. Я бы знал.

Афганец вернулся к машине и сел на пассажирское сиденье. Несколько минут он смотрел не моргая на неоновую надпись над витриной магазина. Прерывая затянувшуюся паузу он громко хлопнул дверцей, в бессильной злобе стукнул кулаком по пластику “торпедо” и сказал:
        - Провели нас мелкие лавочники, как лохов. Зря мы утром хозяйку не трахнули. Не так обидно было бы сейчас. Поехали домой.
        - Может, зайдём в магазин, водки возьмём? - предложил Слон.
        - Паленой? Нет, лучше дома нормальной выпьем. Едем ко мне, - мрачно ответил Афганец.

Через час после визита к магазину рэкетиры ужинали на кухне сосисками с жареной картошкой и пили Абсолют. Кухня в квартире Афганца была настолько крохотной, что в ней едва помещались раковина, газовая плита,  холодильник, и в притык к нему, стол с двумя табуретками. Ни переносной телевизор, ни телефонный аппарат поставить было некуда и поэтому, первый стоял на холодильнике, а второй висел на гвозде над столом.

Настенные часы над плитой пробили девять. С верхней крышки холодильника раздалась бравурная музыка сюиты Свиридова “Время, вперёд!”, и ведущие центрального телевидения поведали о том, что этим вечером ожидает телезрителей:
        - Сегодня в программе, - отрапортовал Сергей Бодров. - Участие Президента России Бориса Николаевича Ельцина в заседании лидеров семёрки ведущих индустриальных стран планеты, приземление спускаемого аппарата Союз-Восемнадцать с космонавтами Афанасьевым и Усачёвым на борту, президентские выборы на Украине и в Белоруссии и крах финансовой пирамиды МММ.

        - Переключи на “Реутов ТВ”, - раздражённо сказал Афганец. - Я это говно про Ельцина слушать не хочу.

Не вставая с табурета и продолжая жевать, Слон поднял могучую руку и  повернул переключатель телевизионных каналов. Молодой парень, в сером костюме, белой рубашке и красном галстуке вещал с крохотного экрана:
        - Сегодня в нашем городе торжественно отметили пятидесяти пяти летний юбилей присвоения рабочему посёлку статуса города. Городское население Реутова составило шестьдесят восемь тысяч человек. Праздничная программа “Колокол нашей жизни” прошла на пяти городских площадках. Впервые за сорок лет работы в нашем городе «НПО машиностроения» провело в Доме Культуры «Мир» презентацию образцов ракетно-космической техники и конверсионной продукции. Отдельная экспозиция освещала вклад предприятия в развитие Реутова и Балашихинского района.

На стене зазвонил телефон. Афганец снял трубку. Слон убавил громкость телевизора.

        - Алло, - сухо сказал Афганец.
        - Антон, я звонила тебе пол дня. Где ты был сладенький мой? - томный женский голос ворковал наигранной обидой.
        - Оля, я был занят. Что ты хотела? - ответил Афганец.
        - Хотела провести с тобой праздник города. На всех концертных площадках и в Северном и Южном районе артисты давали концерты. Говорят с этого года он станет традиционным.
        - Вот и отлично, сходим в следующем году, - сказал Антон.
        - Я по тебе соскучилась. Увидимся сегодня? - женщина умоляла.
        - Не обещаю. Я уже в Москве. Если у меня возникнут дела в твоём районе, я заскочу без предупреждения. Так что ты не жди, но будь готова, - сказал Афганец и повесил трубку.

        - Что за тёлка? - жуя очередную сосиску после минутной паузы спросил Слон.
        - Медсестра из городской больницы, - ответил Антон и опрокинул стопку водки.
        - Молодая? - тон Слона был нейтральным и Афганцу показалось, что Павлу безразлично, молодая ли у него любовница или старая.
        - Около  сорока, - ответил Афганец.
        - Нах она тебе? Нашёл бы восемнадцатилетнюю, - удивился Слон.
        - Угу, - утвердительно кивнул Афганец. - Возил бы её на эту квартиру и каждая её подруга знала бы об этом адресе, или трахал на заднем сиденьи своего “Мерина”, а потом чистил машину с моющим средством. Плюс не забывай, что у таких крошек есть родители. Не хватало мне ещё прятаться от разгневанного папаши. Оно мне, Паша, не надо. У сорокалетней бабы я ночую когда в Реутово дела вечером заканчиваем, или когда знаю, что могу боссу срочно понадобиться. И никогда не привожу её сюда. Включи погромче телек, а Олю оставь мне на потом.

        - А сейчас о других новостях нашего города, - сказал ведущий местного телевидения. - Сегодня на втором этаже пятиэтажного дома по адресу проспект Мира 45, произошло возгорание балкона. Пожарная бригада прибыла на место происшествия через десять минут после поступления сигнала от очевидца. Все жильцы подъезда были эвакуированы. Пострадавших нет, однако владельцы квартиры, находящейся непосредственно над охваченным огнём балконом, дверь не открыли. Их судьба остаётся неизвестной. Граждане, если вам известно местонахождения семьи Зафирос, сообщите об этом в милицию по телефону Ноль-Два.

        - Оппа, - обрадовался Слон. - А вот и адрес нашего беглеца. Берлога его на этаж выше сгоревшей находится. Сечёшь?

Афганец снял со стены трубку телефона и по памяти набрал номер.
Не спишь, ментяра? - спросил рэкетир, передав интонацией голоса своё полное презрения невидимому абоненту.
        - Я тебе не ментяра, а товарищ капитан, - раздался в трубке недовольный голос участкового. - Ещё раз проявишь неуважение и я найду повод закрыть тебя на пятнадцать суток.
        - Ладно “учик”, не закипай, - Афганец убрал презрительные нотки из голоса.  -  Я по делу. Новость про пожар на Мира уже слышал?
        - Ты наверно охренел, раз тупые вопросы задаёшь. Я не только слышал о пожаре, я по долгу службы там был лично. По-квартирный обход делал,  - ответил милиционер.
        - Да мне по хер что ты там делал, - вновь обретя своё истинное лицо вскипел Афганец. - Меня терпила интересует, который над погорельцами прописан.
        - Нах он тебе сдался? - участковый не скрывал своего удивления.
        - Он мой клиент и твой, кстати. Понял?
        - Зафирос что ли? Так нет его дома. Я и в дверь звонил, и пожарные по лестнице на его балкон этаж поднимались в окно смотрели. Сказали, что пусто в квартире, - раздалось в ответ.
        - Там пусто потому, что кинул он нас и подорвал из города с бабой своей и пацаном, - пояснил Антон.
        - Хреново, Он мне денег должен. А с чего ты взял, что он мой клиент? - донеслось из трубки.
        - Не парь мне мозг. Зафирос сам мне сказал, что отстёгивает тебе, - оборвал участкового Афганец. - Ты, вот что, подъезжай к тому дому прямо сейчас. Вместе вскроем их нору и посмотрим, что там и как.

Афганец дал указания капитану милиции, повесил трубку и повернувшись к Слону, сказал:
        - Доедай скорей или брось. Сосиски не Ирина Зафирос, они от тебя не сбегут.

Два рэкетира и участковый встретились на лестничной площадке перед дверью квартиры беглецов.

        - Ну что ломаем? - Слону не терпелось вскрыть пару замков стальной фомкой.
Погоди, - остановил его милиционер. - Я должен предупредить соседей о планируемом проникновении в квартиру пропавшей семьи.
        - Зачем? - удивился Слон. - Твоих погон недостаточно?

Участковый посмотрел на Павла, как на больного синдромом Дауна, и принялся терпеливо объяснять ситуацию: 
        - В вашей компании меня за “ряженного” могут принять и позвонить в отделение. Не успеем мы в норе осмотреться, как нас повяжут мои коллеги. Если у кого-то из соседей возникнут вопросы к вам, то вы опера уголовного розыска. Ясно, Паша?
        - Пусть будет по твоему, хотя выдавать себя за мента мне в падлу, - ответил Слон.

Капитан постучал костяшками пальцев в двери соседей. За двумя из трёх дверей послышались шаги и звук открывающихся замков.

        - Откройте, милиция, - требовательно и громко сказал участковый.

В узкой щели первой открывшейся двери появилась испуганное лицо женщины средних лет. Вторая дверь открылась настежь, на её порог вышел седой старик и поприветствовал  милиционера:
        - Привет Петрович.
        - Я Ваш участковый, - милиционер показал удостоверение личности женщине и повернулся к старику. - Ищем ваших пропавших соседей. После пожара их никто не видел.
        - Уехали они. Аккурат перед пожаром, - уточнил старик и тихо добавил: - Я видел в глазок, как они спускались по лестнице с двумя чемоданами.
        - Ясно, спасибо за информацию. Мы открыли дело о пожаре и их исчезновении. Я собираюсь со следователем и слесарем вскрыть квартиру.
        - Вам нужны свидетели для обыска? Спросил старик.
        - Дело не уголовное, это простой осмотр квартиры для выяснения обстоятельств пожара и поиска потерпевших, - ответил участковый.
        - Для такого осмотра нам хватит одного понятого. Им будет слесарь, поэтому вы не беспокойтесь, - добавил Афганец.
        Звоните, если что-то понадобится, - сказал старик и скрылся за дверью.

Чтобы взломать два замка Слону потребовалось менее пяти минут. Когда бандиты и милиционер вошли в квартиру, то обнаружили в ней полный беспорядок. В спальне супругов на полу и кровати валялись зимние вещи. Ковёр гостиной был усыпан деловыми бумагами, корочками свидетельств и дипломов. Даже Слону было ясно, что хозяева в спешке покидали жильё.

Афганец подошёл к письменному столу Алекса и пролистал собрание сочинений о Шерлоке Холмсе и докторе Уотсон.

        - Петрович, иди сюда, - позвал участкового Афганец.
        - Я спальню обыскиваю, - ответил миллионер.
        - Иди говорю, я кое-что нашёл, - громче повторил Антон. 
        - Ну, и что тут? - спросил капитан входя в гостиную.

Афганец указал на томики автора детективов, открыл ближайший из них и показал милиционеру примитивный тайник.

        - В каждой из четырёх книг хранилось по три пачки наличных. Как ты думаешь, они здесь российские рубли хранили? - риторически спросил рэкетир.
        - Думаю, что баксы, - ответил милиционер.
        - И я думаю, что баксы. И причём не десятки, и не двадцатки. Я думаю, что здесь хранились сотки. Слон, - окликнул напарника Афганец, - посчитай сколько американских долларов в двенадцати пачках с Франклином на аверсе?
        - На чём? - услышав незнакомое слово спросил Слон, оторвавшись от обыска верхних полок мебельной стенки.
        - Ладно, забей, - Афганец знал ответ на свой вопрос. - Я вот, что вам скажу, дорогие мои. Наш скромный терпила хранил дома сто двадцать тысяч американских долларов и он унёс их с собой.
        - И где мы будем его искать? - спросил гигант.

Афганец положил руку на плечо участкового и сжал его капитанский погон.

        - Мы нигде, а вот Петрович, сейчас позвонит товарищу Носову, начальнику милиции нашего славного города, и вежливо попросит его объявить семью Зафирос в розыск.
        - На каком основании? - равнодушным голосом спросил участковый.
        - Основание твой “подпол” путь придумает. Ты ведь его долю с участка ему регулярно заносишь, - Афганец убрал руку с плеча милиционера, пристально посмотрел участковому в глаза и тихо, но твёрдо добавил: - А если не башляешь шефу, то тогда выдумай сам. Мне всё равно кто из вас и что будет делать, лишь бы вы эту гниду нашли и сюда доставили. Здесь мы сможем из него “зелень” выкачать.
        - Это стопудово, - поддакнул Слон, - и второй раз мы его не упустим.

Прощаясь с участковым у подъезда многоквартирного дома, Афганец дождался когда Слон сядет за руль “Мерса",  и сказал:
        - Петрович, имей ввиду, если не вернёшь беглецов в Реутов, я тебе быстро замену найду.
        - Я понял, - ответил капитан милиции.


Глава пятая. Квартира в Одессе.

Лада семейства Зафирос въехала в Одессу по Киевскому шоссе. Миновав еврейское кладбище, Георгий остановился на красный сигнал светофора у перекрёстка с улицей Химической.
 
        - Нам заправится не помешает, - сказал он и сделал несколько движений плечами.
        - Спина затекла? - сочувственно спросила Ирина и принялась массировать шею мужа.
        - Я весь как деревянный. Четыреста километров, от самого Киева, без остановок. Это и для меня, и для нашей старушки, - Георгий ласково постучал по рулю автомашины. - Серьёзное испытание.
        - Останавливайся на первом же АЗС, - посоветовала жена. - Сходим в туалет, кофе выпьем и обдумаем где остановимся.
        - Па, зелёный уже горит, - Алекс подал голос с заднего сиденья.
Вижу, - ответил отец, проехал вперёд сотню метров и свернул на  автозаправку.

Пока Алекс держал заправочный пистолет в горловине бензобака, его мама сходила в уличный туалет и вернулась к колонке с бутылкой Пепси и упаковкой картофельных чипсов в руках.
 
        - Где взяла? - поинтересовался сын.
        - За углом два торговых автомата стоят. Один с шоколадными батончиками и чипсами, второй с напитками.

Пока мать с сыном перекусывали фастфудом, Георгий стоял  возле офиса оператора и беседовал с крашеной блондинкой.  Лицо его собеседницы едва помещалось в обрамлённый железным уголком квадрат окошка размером тридцать на тридцать сантиметров.

        - Вы хотите снять в Одессе квартиру в разгар курортного сезона? Вы наверно выхлопных газов надышались пока сюда доехали и теперь плохо соображаете? - Насмешливо вещала сорокалетняя одесситка и продолжила: - Проще сесть в порту на круизный лайнер “Фёдор Достоевский” и уплыть на нём навсегда в Австралию. И там, в Сиднее или в Мельбурне, снять себе жильё. Ведь, если мне не врал муж, а он по мелочам не врёт, то в Австралии сейчас зима и поэтому, цены там явно ниже наших.
        - И всё же я хочу попытаться, тем более мы ищем квартиру как минимум на полгода.
        - Так шо вы мне морочили мозги? У меня уже есть один идиот, который делает это на ежедневной основе. Я думала шо вы курортники. Вот вам газета объявлений о долгосрочной сдаче жилья, - женщина потянулась рукой куда-то вбок и через пару секунд в окошко показалось одностраничное издание подпольной типографии.
 
Георгий попытался взять газету, но его пальцы лишь соскользнули с неё, оставив на бумаге след размазанных чернил.

        - Не так быстро, красивый ты мой, - заигрывающим тоном сказала оператор. - С тебя двадцать тысяч карбованцев.
        - А в рублях? У нас с карбованцами пока не густо.
        - Пятихатку с Кремлём, - понимающе согласилась оператор. - И за бензин расплатится по счётчику не забудь.
        - В смысле, пятьсот рублей за газету? - Георгий не понял слэнг.
        - Но не тысяч же? - ответила одесситка.

Зафирос отсчитал деньги и вернулся к машине.

Супруга и сын ели чипсы из бумажного пакета и поочерёдно прикладывались к бутылке с газировкой, а глава семейства углубился в изучение предложений. Зафирос был коренной одессит и поэтому не собирался советоваться с женой в вопросе выбора района проживания.

        - Алекс, достань ручку из бардачка, - не отрываясь от газетного листа, сказал отец.

Юноша выполнил приказ, как солдат первого года службы, выполняет команду старшины роты и снова взялся за чипсы. Георгий ещё раз пробежал глазами объявления, синими чернилами обвёл три из них, кинул ручку сыну и вернулся к офису АЗС.

"Вы дорожите каждой смятой пятихаткой, я - новой карточкой “Американ экспресс” - из окошка оператора заправки доносился пьяный голос певцы.

        - Где здесь телефон автомат? - спросил Георгий.

Блондинка убавила громкость двухкассетника “Сонни” и ответила:
        - За углом, к стене присобачен. Но без жетонов он бесполезен. Могу продать пять штук за полтыщи.
        - Мне нужно три, - ответил Георгий.
        - Не прокатит. Дорогой, пять это минимальная продажа, - невозмутимо ответила оператор и добавила громкость.

Георгий заплатил за жетоны и ушёл за угол к телефону.

Когда он возвращался к машине, провожаемый задорным взглядом улыбающейся во всё окошко одесситки, вслед нему неслось:
        "О ваша плечи, ваши руки, ваши ноги, глаза и губы - и улыбка наконец! Мне попадались разные красавцы, но Жора, Вас ваял, - прозвучал короткий клавишный проигрыш и, под серию заключительных аккордов, певица с придыханием  произнесла, - Божественный резец"

        - Пап, а куда едем? - спросил Алекс, когда Георгий вывел Ладу с заправки на шоссе.
        - Сначала прямо, потом по Большой Арнаутской на Адмиральский проспект.
        - Мне это ни о чём не говорит, - разочарованно сказал сын.
        - Мне тоже, - вторила ему мама.
        - А какой было смысл спрашивать, если вы не знаете улиц? - раздражённо ответил отец.

На Адмиральском проспекте, у подъезда дома Один В, семью Зафирос ожидал среднего возраста мужчина с редкими русыми волосами и бегающими, глубоко посаженными глазами. Под мышкой него была барсетка, а на брючном ремне висел пейджер. Когда Жигули остановилось возле него и Георгий вышел из машины, мужчина шагнул навстречу и протянул для пожатия руку.

        - Николай Пометкин, я буду вести переговоры об условиях аренды от имени хозяев квартиры, - представился он, чётко обозначив ударением букву Е в своей фамилии.
        - Георгий, - ответил Зафирос.
        - Вам предлагается двухкомнатная квартира, двадцать восемь квадратов, расположенная на втором этаже. Вот это её балкон, - посредник указал рукой на ближайшую к ним застеклённую раму. - Давайте поднимемся и вы осмотрите её.

Арендаторы и посредник поднялись на второй этаж и семья Зафирос осмотрели квартиру.  Она имела точно такую же планировку как их двушка в Реутово.

Ирина проверила кухню. Она открыла все шкафчики и убедилась что ручки на них целы, затем заглянула в холодильник, слегка склонилась к пустым полкам и потянула носом воздух. Удовлетворённая отсутствием запаха в нём, она открыла краны холодной и горячей воды и зажгла газовую колонку.
 
Георгий обследовал совмещённый санузел. Он заглянул под ванну, проверил краны на течь, слил воду в туалете и убедился что бачок сработал как положено.  Встретившись в коридоре, супружеская пара прошла в гостиную. Осмотрев потёртую мебель и обшарпанные дверцы стенки, отец окликнул стоящего на балконе сына:
        - Алекс, там всё в порядке?
        - Да, тут всё Окей, - ответил парень и продолжил наблюдать за пацанами гоняющими мяч на грунтовой баскетбольной площадке.
       
        - По телефону вы мне сказали, что о цене договоримся при встрече, - стоя посреди спальни сказал Георгий. - Пора озвучить Ваши условия, уважаемый.
        - Триста долларов в месяц, - ответил Пометкин и, не давая клиентам времени на размышление, быстро продолжил: - И это очень по-божески. Обратите внимания расположение этой квартиры. Это Пятая станция Большого Фонтана. Отсюда до золотых пляжей Чёрного моря десять минут пешком. И не забудьте, вы платите только за полгода вперёд, а не за целый год, как этого требуют все мои конкуренты на районе.
         - Ой, только не надо иметь мне мозги, - с южно-украинским акцентом коренного одессита, ответил Георгий.  - Я одесский грек. Родился в пятом роддоме на Троицкой,  а вырос в греческом квартале на Бунина. Я знаю шо здесь и почём. Отсюда до туда сорок минут пешком. И не меньше. Двести пятьдесят и помесячно. Иначе мы расходимся.
         - Я вас умоляю, - закатил глаза Пометкин. - За двести пятьдесят вы не снимите жильё даже в Бугаевке, что в двадцати километрах отсюда. Посмотрите, что вы имеете. Второй этаж, застеклённый балкон, за ним каштаны. Под вашей спальней тихая контора по продаже туристических путёвок с шикарным названием “Амадеус”. Они закрываются в пять, и до девяти утра там сплошная тишина. Шо вы торгуетесь?
         - Тишина? Скажите шо Ви пошутили и я посмеюсь вместе с Вами. Окна той комнаты выходят на оживлённый Адмиральский проспект, а за следующим домом, по Фонтанской, ходят  трамваи. Железный грохот стоит до двух ночи.
          - Хорошо, я согласен, - сказал Георгий. - Ваша цена, за шесть месяцев вперед и мы идём к нотариусу оформлять договор аренды. Я видел его контору в соседнем доме, когда сворачивал во двор.
          - Вы такие приятные люди, - расплылся в улыбке Николай, он прекрасно понимая, что легализация договора аренды вынудит его заплатить налог с арендной платы и отрежет возможность обмана арендаторов. - Что я возьму с вас только тысячу семьсот, вы будете оплачивать коммунальные услуги и дам вам расписку в получении платы за полгода вперёд.
          - Двести восемьдесят три в месяц? - Георгий мгновенно в уме разделил сумму на срок проживания. - Это кривая цифра. Даю тысячу шестьсот пятьдесят и не больше.
          - С Вами так сложно торговаться, чувствуется, что Вы родились здесь, - разочарованно ответил Пометкин и, добавил: - Давайте паспорта.

Георгий отдал паспорта и отсчитал доллары. Посредник сунул расписку в руку Зафиросу, отстегнул от большой связки ключей три комплекта и вручил их Ирине. Затем он переписал паспортные данные жильцов в записную книжку и ушёл.

        - Этот жук видел как ты вынул пачку соток из кармана, перед тем, как ему отсчитать. К тому же, у него остался набор запасных ключей от квартиры, - сказала Ирина.
        - Дома баксы держать нельзя, это точно. Нужно срочно открыть несколько валютных счетов в разных банках, - поняв жену с полуслова, отреагировал муж. - Алекс, разбери мой чемодан и разложи в шкафу свои вещи. Мать свой позже разберёт. Мы проедем по банкам, пока их не закрыли, потом купим продукты и, часа через три, вернёмся. Дверь никому не открывай. Понял?
        - До буквы, - ответил сын.

Выйдя из квартиры посредник зашёл за угол дома и позвонил с таксофона оператору пейджинговой связи:
        - Алло, девушка, примите сообщение для абонента три-пять-один-шесть от абонента сорок один двенадцать:
        “Сергеич, нужно поговорить. Удобно сейчас позвонить?”

Вскоре пейджер коротко завибрировал в ответ.

“Да” - высветилось на экране.

        - Родион Сергеич, это Коля Пометкин, у меня тут жильцы из Москвы нарисовались, - приглушенно рассказывал посредник в трубку таксофона  и периодически оглядывался по сторонам. - Мутные они какие-то. За полгода вперёд заплатили, практически не торгуясь. Я подумал, не прячутся ли они от кого? Не могли бы Вы через своих коллег пробить их по вашей базе данных? Возможно их ищут в Москве.
        - Они москвичи? - послышался возбуждённый голос офицера милиции.

Из трубки телефона до Пометкина доносились пьяные мужские голоса, женский смех, громкая музыка и подвывание певицы:
“Не старайся зря понимать меня. Просто делай всё что хочешь. Делай до утра”

        - Нет, не совсем, - повысил голос посредник. - Они из ближнего Подмосковья.
        - Адрес есть?
        - Да есть. Московская область, город Реутов, проспект Мира сорок пять, квартира двадцать четыре. Зафирос Георгий и Ирина.
        - Пошлю запрос, когда ответят, пейджану тебе. Всё. Отбой.
        - Ещё секундочку, Родион Сергеевич, - взмолился Николай.
        - Ну, что ещё? - произнёс  в ответ нетерпеливый голос.
        - Я заносил Вам конверт за помощь в изменении фамилии. Решился ли мой вопрос?
        - Коля поумерь свои хотелки. Размечтался он из Помёткина в Потёмкины превратиться. Ага, щас. Фамилия человека, отобравшего Крым и всю южную часть сегодняшней Украины у Османской империи святая для всех русских людей. Её кому попало не дают, - из трубки донесся смех нескольких человек.

Николай проглотил оскорбительную для него замене буквы е на ё в фамилии, и жалобно спросил:
        - А как же те пятьсот долларов, что я вам отдал?
        - Ты что, рамсы попутал? Ты мне ничего не давал. Впредь следи за базаром, барыга. Жди моего сообщения и, пока его не получишь, меня не беспокой, - зло ответил собеседник.
        - Спасибо, Родион Сергеевич, - промямлил Пометкин и повесил трубку таксофона.

Николай давно хотел быть среди друзей майора милиции. Он мечтал жить такой же насыщенной жизнью как начальник из убойного отдела, но понимал, что это никогда не случится.

-Информатор никогда не сможет стать сотрудником. Это закон любых спецслужб, включая милицию, - однажды сказал ему Сергеич.
- Но почему? - удивился Пометкин.
- Потому, - ответил майор милиции, - что тот, кто однажды предал за деньги своих старых друзей или просто знакомых, с той же лёгкостью продаст своих новых хозяев. Мы не белые и пушистые, поэтому, такие люди, как ты, опасны для нас самих.


Глава шестая. Двор дома на Адмиральском проспекте, 1В. Одесса.

На следующее утро Георгий и Ирина уехали по делам, а Алекс вышел во двор знакомится с местными ребятами. В полусотне метров от дома, десяток пацанов гоняли мяч на янтарного цвета глиняной баскетбольной площадке. Футболом это сложно было назвать. Скорее игра походила на охоту девяти голодных шакалов на одинокого тигра с добычей в зубах.
 
        - Здорово, пацаны, - поприветствовал мальчишек Алекс.
        - Здоровей видали, - крикнул один из них в ответ, продолжая гоняться за парнем, ловко владевшим мячом.
        - Принимаете? - пропустил колкость приезжий.
        - Если не играешь за юношей “Черноморца”, то присоединяйся, - крикнул в ответ старший из парней и новенький понял, что лучший футболист дворовой команды не хотел иметь на поле конкурента.

Алекс побегал с местными парнями не менее получаса.

К полудню мальчишки вдоволь наелись пылью и изрядно вспотели. Оставаться дольше под палящими лучами солнца юным футболистам не было смысла. Они попили холодной воды у ближайшей колонки, наскоро умылись и отправилась курить за гаражи.

        - Тебя как зовут? - спросил новенького местный заводила.
        - Алекс, - ответил приезжий.
        - Откуда приехали? - парни набрасывали вопросы с разных сторон.
        - Из России.
        - Отдыхающий?
        - Не-а. Я родился на Молдаванке, - уточнил Алекс. - Но последние десять лет с родителями прожил в Подмосковье.
        - А чего вернулись? - ребята наперебой задавали вопросы.
        - Отца на родину потянуло, - вздохнул Алекс. - Трудно бизнес вести в бандитской России.
        - Оооо, он у тебя бизнесмен, - донесся саркастический возглас.
        - Да, какой там, - махнул рукой Алекс. - Весь его бизнес - магаз продовольственный. И тот, еле дышал.
        - Ты куришь? - спросил старший пацан.
        - С двенадцати, - ответил Алекс.
        - Чёткий пацанчик, - сказал кто-то из ребят.
        - Точно свой, - согласились с ним остальные.

Из-за угла гаражей вышли красивая семнадцатилетняя девушка и курсант мореходного училища. Парень держал подружку за талию и разочарованно смотрел на курящих мальчишек.

        - Танюша, уединиться здесь не получится. Поищем другое место, - склонившись к уху девушки, тихо сказал ухажёр и, уже громче добавил в сторону парней. - Или мне разогнать их?
        - Смотри, чтобы мы тебя самого не разогнали, - громко ответил Алекс.
        - Видишь три лычки на рукаве его фланки? - шепнул ему на ухо старший пацан. - Он третьекурсник местной мореходки, а значит старше тебя года на четыре.
        - Да будь он хоть выпускник десантного училища, - спокойно ответил Алекс и глубоко затянулся сигаретным дымом. - Если дёрнется, - он выпустил изо рта пару колец. - То навсегда забудет дорогу в наш двор. Убежит отсюда быстрее Борзова, а прыгать через заборы на своём пути будет выше, чем Бубка с шестом.
       - Смотри Тань, какой дерзкий баклан нарисовался, - сказал курсант и убрал руку с талии Татьяны.
       - Виталик, оставь их. Пойдём в другое место, - попросила девушка и прильнула телом к его руке.
       - Слышали пацаны? Он оказывается Вита-а-а-лик, - произнеся имя парня нараспев, рассмеялся Алекс.
       - Щас, Танечка, Погоди минуту. Сначала выбью зубы этому салаге, а потом мы пойдём искать другое место, - сказал курсант, нежно снял ладони девушки со своей руки и решительно направился к Алексу.
 
Мальчишки дружно поднялись с корточек и отступили на пару шагов назад. Алекс тоже поднялся в полный рост, повернулся к курсанту и плюнул в его сторону сигаретой.
 
        - Ах, ты мелкий говнюк, - вскипел будущий капитан дальнего плавания и ринулся на пацана.

Приезжий юноша невозмутимо стоял на месте и спокойно наблюдал как будущий моряк разворачивает правое плечо и заносит руку для свинга.  В тот момент когда кулак Виталия полетел в сторону головы Алекса, тот молниеносно подсел под руку противника и резко ударил его в центр торса.

Глаза курсанта округлились, дыхание прервалось и он судорожно задвигал ртом.

        - Приседай, Виталик, приседай. Это поможет, - сказал Алекс, похлопал согнувшегося парня по спине и обратился к девушке: - А ты, Танюша, больше таких придурков во двор не приводи. Лучше присоединяйся к нашей компании.
Малы вы ещё, чтобы я с вами за гаражами время проводила. Футболисты хреновы, - разочарованно ответила красавица и повернувшись к ватаге пацанов спиной, тихо добавила: - Такой вечер мне испортили.

Разочарованию девушки не было предела. Вторая половина пятницы и предстоящая ночь для неё были потеряны. Таня постояла ещё пару минут, посмотрела как из глаз Виталия льются немые слёзы и пошла в сторону дома.

Мальчишки слегка поглумились над потерпевшим и когда курсант окончательно пришёл в себя и убрался с их территории, дружно отправились во двор.
 
        - Шо за деваха? - спросил Алекс у лучшего футболиста двора.
        - Пацаны, он втюрился, - рассмеялся вождь местных мальчишек, но вспомнив произошедший за гаражами инцидент, подробно ответил: - Ты уже знаешь её имя. Живёт в четвёртом подъезде, в трёшке на втором этаже. В этом году она окончила школу. Не работает и в университет не собирается. Каждую пятницу и субботу трахается со взрослыми парнями. В основном, с теми, кто уже отслужил в  вооружённых силах или со старшекурсниками институтов или колледжей.
        - А почему она спит с парнями только по пятницам и субботам? -  уточнил Алекс.
        - Её родители имеют дачу в Черноморке. Они проводят там все выходные. Уезжают вечером пятницы и возвращаются после обеда в воскресенье. Пока она в школе училась, они её каждый раз с собой таскали, а после выпускного дали ей полную свободу.
        - Вообще не контролируют? - удивился Алекс.
        - Не-а. Мы под их окном как-то на лавочке поздним вечером сидели и слышали, как отец её пилил. Скандал был из-за дальнейшей учёбы. Он хотел чтобы она шла в медицинский и стала врачом, как он, а она сказала, что не хочет десять лет учиться, чтобы потом работать за копейки в поликлинике.  Ну вот он и выдал: “До окончания школы забеременеть я тебе не позволю, а потом ты сама по себе. Кормить будем, из дома не выгоним, но если залетишь, то жить пойдёшь к отцу ребёнка.”
       - Круто, - сказал Алекс и подумав добавил: - Но справедливо.
       - Слушай, Алекс, а ты где так хорошо научился драться? - спросил приезжего один из пацанов.
       - За последние пять лет я на ринге больше времени провёл, чем в школе, - ответил “новенький”.
       - Здорово ты его вырубил. Уважуха, - прозвучало в ответ.


Глава седьмая. Арест Зафиросов. Август 1995-го.

Прошло три дня с первой встречи Алекса и Тани. Молодые люди сидели в тени акаций у четвёртого подъезда и беседовали “за жизнь”.

        - Нет, Таня, люди не делятся на хороших и плохих, на порядочных и негодяев, - Алекс ответил Тане, на пассаж о её знакомых. - Подавляющее большинство находится где-то посредине. Они не белые, и не чёрные, они серые. Я много раз видел, как одни и те же люди совершают и благородные, и подлые поступки. При этом они гордятся хорошими делами и стараются не вспоминать о плохих. Возьми меня, например. Я готов за друга откусить нос любому. Но с другой стороны, из-за мелкой обиды могу искалечить незнакомого мне человека. Хороший я, или не очень? Это зависит от того, кто смотрит на меня в каждый конкретный момент. Местная братва уверена что я “чёткий пацан”, а твой знакомый курсант, что я подонок.
        - А ты кем себя считаешь? - внимательно посмотрев на юношу, спросила Татьяна.
        - Ни тем, и не другим. Я правильный пацан и живу по понятиям, которые сам для себя установил. Друзей не предаю, врагов не щажу.  Считаю, что поступаю правильно, - ответил Алекс.
        - А кто тебе друзья и кто враги? - мальчик всё больше удивлял её и молодая женщина решила лучше узнать его.
        - Это самый сложный вопрос. У меня пока не сложился круг ни тех, ни других. Вот тебя я хотел бы иметь другом, - повернувшись к девушке признался парень.
        - Хотел бы иметь? - рассмеялась Таня. - Или всё же другом?

Девушка смутила вопросом Алекса. Он на минуту задумался над ответом, а когда уже был на волосок от того, чтобы сказать ей правду, мимо них проехала Лада Зафиросов.

        - Мои предки вернулись. Надеюсь они меня не заметили. Я бы хотел ещё посидеть рядом с тобой, - сказал Алекс.

Георгий и Ирина не увидели сына, не обратили они внимание и на пару мужчин, сидящих у третьего подъезда, а также на четверых крепких парней, курящих на углу внутреннего проезда, в пяти метрах от торца пятиэтажки.

        - Вот их машина, - сказал Пометкин своему соседу по скамейке.
        - Внимание группе захвата, - скомандовал Сергеич по рации. - Они ваши.

Четверо оперативников быстро окружили автомобиль с семейной парой, грубо выволокли Георгия и Ирину из кабины и уложили обоих на асфальт лицом вниз.

Наблюдая за арестом родителей Алекс окаменел. Ни одна мышца не дрогнула на лице юноши, пока крепкие парни в пиджаках выкручивали его матери и отцу руки за спину и заковывали их в наручники. Он внимательно следил за происходящим стараясь не упустить ни одной детали и заметил, как у третьего подъезда один мужчина вручил второму толстый конверт.

-  Сергеич, я забыл сказать, у этой пары сын есть. Пацану лет пятнадцать-шестнадцать, - сказал Пометкин.
-  И что дальше? - усмехнулся милиционер и потряс конвертом перед лицом Николая. - Что ты хочешь чтобы я сделал ещё, за эти пятьсот долларов? Посадил пацана ни за что в тюрьму или убил? Говори, не стесняйся.
- Найдите его и отправьте вместе с родителями в Москву, - попросил Пометкин.
-  А на каком основании мне его искать? В розыскной ориентировке о нём ни слова. Как я задачу на розыск подростка отделу ставить должен? По сотке раздать своим операм и отправить на улицы без фотографий? Или ты  предлагаешь мне искать его в миллионном городе по эскизу сделанному с твоих слов?

Майор пристально посмотрел в глаза информатору и тихо сказал:
- Ты, я смотрю, попутал берега. Не забывай, не я на тебя работаю, а ты на меня. Нужен тебе пацан? Вот сам его и ищи.

После чего  начальник уголовного розыска Малиновского района поднялся со скамьи и направился к служебному автомобилю.

Супругов Зафирос усадили в УАЗ и увезли со двора, а группа оперов  с их начальником вошла в дом, а Николай Пометкин остался сидеть на скамейке.

        - Твоих повязали, - испуганно прошептала Таня. - За что?
        - Понятия не имею, - в прострации ответил Алекс, - но судя по тому, что мусора отправились в нашу съёмную квартиру, я стал уличным бомжом.
Это ужас, - выдохнула Таня.
        - Согласен, но степень ужаса станет ясна, когда я узнаю - кто стоит за их  арестом, - ответил Алекс не сводя глаз с мужчины у третьего подъезда.
        - И как ты это сделаешь? - поинтересовалась Таня.
        - Для начала, выясню кто тот мужик, - Алекс кивнул в сторону скамейки.
И что это тебе даст? - спросила девушка.
        - Я видел как он передал конверт с баблом одному из ментов, сразу после того, как предков уложили на асфальт. Это значит, что это он навёл мусоров на них. Узнаю кто он, станет ясно, за что их так грубо свинтили. Давай помолчим, - предложил юноша. - Мне надо подумать.
        - Может мне уйти? - спросила девушка.
        - Нет, пожалуйста останься? - ответил Алекс. - Без тебя я буду здесь подозрительно выглядеть.
 
В гнетущей тишине прошло около получаса. Наконец-то дверь подъезда распахнулась и оттуда вышли пятеро милиционеров в цивильном. С трудом уместившись в Ладе Зафиросов, они медленно покатили вдоль дома. Напротив третьего подъезда машина притормозила и пассажир переднего сиденья бросил связку ключей Пометкину, и отчётливо сказал:
        - Коля, квартира в твоём распоряжении.
        - Спасибо, Родион Сергеич. Вы там что-нибудь ценное нашли? - с надеждой на дополнительное вознаграждение спросил арендодатель жилья.
        - Не твоё дело, - ответил милиционер и Лада продолжила движение к выезду со двора.

Пометкин проводил взглядом автомобиль и направился в квартиру. Через час он вышел из дома с двумя чемоданами семьи Зафирос в руках.

        - Это посредник, у которого мы арендовали квартиру, - нарушил молчание Алекс. - Я узнал его. Сука, сначала родителей оговорил, а теперь наши вещи украл.

Алекс рывком поднялся на ноги, но Таня поймала его за руку и сильно дёрнула к себе. Опешивший юноша плюхнулся на скамейку и удивлённо посмотрел на девушку, а семнадцатилетняя красавица ласково обняла его, и поцеловала в губы.

        - Что это было? - ошалело глядя на Таню, спросил юноша.
        - Я не позволила этому гаду тебя узнать, - поправляя причёску, ответила девушка. - Если бы он тебя заметил, то ты, вслед  за родителями, угодил бы за решётку. 
        - Спасибо за заботу, - ошарашенный Алекс медленно приходил в себя от нахлынувших на него эмоций.
        - Не благодари, скажи лучше, зачем он это сделал, - Таня начала проникаться симпатией к попавшему в беду юноше.
        - Жадность. Другой причины я не вижу. Мы ему за полгода вперёд заплатили. Если он наши вещи вынес, то значит уверен, что родители назад не вернуться.
        - Выходит, что им либо здесь статью пришьют, либо местная ментовка их экстрадирует в Россию. Пометкин эту квартиру сдаст опять и срубит с новых жильцов не меньше полутора тысяч баксов чистой прибыли, - отстранённо рассуждал Алекс.
        - С этой гнидой всё ясно. Полторушка зелени ему башку снесла. За такие деньги люмпен и мать свою продаст, но ментам-то какая выгода? - спросила Татьяна, пытаясь понять какую корысть могли преследовать сотрудники милиции.
        - Возможно, пойми, это лишь предположение, - неуверенно сказал Алекс. - Менты, с подачи посредника, подумали, что наша семья очень богата и решили “прессануть залётных барыг”.
        - А есть что выдавить? - удивилась Татьяна. - Богачи в таких домах обычно квартиры не снимают.
        - Есть кое-что, но не уверен, что у них это получится, - скривился Алекс. - Отец лучше умрёт, чем своё отдаст.
        - Бляяя, слушай, - выругавшись вслух, Таня прикрыла от ужаса рот. - До меня сейчас дошло, что тебя тоже искать будут. Этот козёл явно сказал операм, что вас было трое.
        - Это мало что им даст, - спокойно ответил Алекс. - Они не знают как я выгляжу.
        - Так они обыск в доме провели, могли найти твою фотографию.
        - В квартире не было ни одной фотки, - за себя Алекс не переживал. - Ни моей личной, ни семейной. Из моих документов менты могли изъять лишь свидетельство о рождении, а в нём  для фотографий даже места нет.
        - Делать что собираешься? - поинтересовалась девушка.
        - Поищу в городе занятие, - задумчиво ответил парень. - Уверен, что на еду и крышу над головой что-нибудь найду. Пока тепло, буду здесь околачиваться, а к осени вернусь в Подмосковье. Там у меня бабка осталась.
        - Удачи тебе, Алекс, - сказал Таня и чмокнула парня в щёку.
        - Ещё увидимся, - смущённо ответил юноша.
 
Девушка направилась к подъезду, а Алекс остался сидеть на скамейке. Когда стройная фигура Тани скрылась за тяжёлой дверью, парень сунул в руку в карман за пачкой сигарет и его пальцы наткнулись на ключи от квартиры.

“Из-за этого ужаса я совершенно забыл о ключах”, - подумал Алекс. - “Пометкин вынес все вещи, а менты с обыском закончили. Никто из них сегодня в квартиру не вернётся. Значит эту ночь я смогу провести там”

Алекс прикурил сигарету и медленно пошёл в оплаченную семьёй двушку.
 
Квартира выглядела даже хуже, чем их собственная в Реутове. Беспорядок оставленный семьёй при бегстве, не шёл ни в какое сравнение с тем, что оставили после себя сыщики и мародёр Пометкин. Все мебельные ящики были открыты, постельное бельё и полотенца были разбросаны по двум креслам и дивану. Рюкзак Алексы валялся на линолеуме в гостиной. Вещи юноши лежали рядом с рюкзаком. Алекс вошёл в спальню родителей, сел на кровать посреди валяющегося нижнего белья, сжал зубы и завыл как молодой волк:
- Уууубьюююю сууукууу.

Проплакав четверть часа сидя на кровати, юноша успокоился, лёг на спину и стал размышлять:
“С этим гадом я разберусь позже. Никуда он от меня не денется. Пока главное  - достать деньги и вернуться в Реутов”

Незаметно сон сморил Алекса.


Глава восьмая. Одесский привоз и “Поле чудес”. Август.

Алекс проснулся на рассвете. Его разбудили доносящееся с улицы трели птиц.
Ци-и вить, пить-иль-не-пить? - услышал юноша сомнения молодого щегла.
Зин-зи-вер, зинь-зинь, - утвердительно отвечал ему самец синицы. Но его подруга явно не соглашалась с этим, она настойчиво свистела:
Фи-фи, фи-фи.

Юноша не оценил важность дискуссии пернатых.

        - Задолбали, певцы хреновы, - недовольно пробурчал он и пошёл в туалет.
 
“Этот подонок не только выгреб всё из холодильника, но и зубной пастой не побрезговал” - с ненавистью думал Алекс о Пометкине, обмывая зубную щётку под струёй воды.

Он ополоснул лицо, вытер его ветхим ручным полотенцем, намотал эту махровую тряпку на кулак, и врезал в своё отражение в зеркале. Дверца-зеркало туалетного шкафчика прогнулось внутрь. Тонкая пластмасса прямоугольного параллелепипеда лопнула и засыпала грязную раковину стеклом и мелкими кусочками пластика.

“А это хорошая идея. Почему бы мне не нанести Пометкину ответный удар в виде разрушения квартиры? Главное, сделать это тихо, чтобы соседи не вызвали ментов” - шальная мысль устроить в квартире разгром очень понравилась Алексу, и он приступил к её реализации.
 
Уже к восьми утра, в “двушке” не осталось целым ни одного предмета мебели, ни одного исправного кухонного электроприбора. Даже шнур холодильника был вырван из задней его стенки, после чего Алекс погнул все решётчатые полки. Не забыл юноша и о дверце морозильной камеры.

Приложив немного усилий он выломал и её. Линолеум на полу парень изрезал ножом, и так же поступил со всем тряпичным, что нашёл в квартире: оконными занавесями и тюлем, обшивкой диванов, кресел, стульев и матрасами кроватей. Войдя в азарт, он разрисовал чёрным фломастером обои и двери во всех помещениях. Пару вещей, которые он мог и очень хотел сделать, он всё же отмёл. Бить окна квартиры было слишком шумно, а наполнять её природным газом, опасно для соседей. Перед самым уходом, юноша заткнул пробками ванну, умывальник и кухонную раковину, после чего полностью открыл краны холодной и горячей воды.
   
“Нашими баксами, тварь, ты расплатишься за эти разрушения, включая ущерб, нанесённый потопом туристическому агенству “Амадеус”, а за родителей ты ответишь физическими страданиями” - покидая квартиру пообещал посреднику Алекс.

Денег у Зафироса-младшего не было и он добрался с двумя пересадками на трамваях до Привоза “зайцем”. Выйти на остановке на пересечении Преображенской и Привозной ему не удалось. Огромная фура занимала всё пространство перед Старым рыбным рядом между трамвайной линией пешеходным тротуаром. Алекс  покинул трамвай перед аркой фруктовых рядов, но решил сначала заглянуть в Старый рыбный ряд.
 
Когда одетый по последней московской моде, коротко стриженый паренёк с рюкзаком за спиной вошёл в вонючий павильон, он не вызывал подозрения у местных продавцов. В нескольких торговых точках, без скандала и претензий, ему удалось отпробовать солёных деликатесов.

Однако, молодому человеку, пропустившему вчерашний ужин и утренний завтрак, этого было катастрофически мало.

Алекс ушёл из рыбных рядов в поисках мясного и овощного павильона. После пары часов неспешной прогулки по Привозу, он уже не чувствовал голод, но к поставленной им на день цели, сытость его не приблизила.

За овощными рядами, там где торговали вениками, цветами и похоронными венками, а за спиной виднелись ворота выходящие на Екатерининскую, он заметил группу сидящих на корточках парней. Молодые мужчины окружали картонку с тремя напёрстками на ней, а их, в свою очередь, окружала дюжина мужчин среднего возраста.

Одеты зеваки были как двоюродные братья. Стиль один, но расцветка разная. На них были пестрые гавайские рубашки, шорты, длиной чуть выше колен, и сандали “на босу ногу”. Среди них могли быть киевляне или харьковчане, россияне или белорусы, но только не одесситы. Алекс снял с плеч рюкзак, поставил его на асфальт рядом с собой и присел за спинами мужчин. Пока залётный юноша старался рассмотреть процесс мошеннической игры сквозь волосатые ноги отдыхающих, он сам стал объектом охоты. 

Двое парней призывного возраста подошли к нему сзади и, один из них, как бы ненароком, задел своим коленом левое плечо Алекса.
 
        - Извини, - сказал одессит. - Я не нарочно.

Приезжий парень поднял голову, улыбнулся и сказал:
- Нет проблем. Всё Окей.

И тут же почувствовал, как из его правой руки с силой вырвали рюкзак. Алекс попытался вскочить на ноги, но, задевший его парень, саданул приезжего кулаком в челюсть и кинулся бежать в противоположную от подельника сторону.

Ничего ценного в украденном рюкзаке не было, да и лица вора Алексу разглядеть не удалось, поэтому он решил догнать ударившего его парня. Выросший в Подмосковье коренной одессит не знал Привоза и поэтому погоня слегка затянулась.
 
Юркий налётчик петлял по проходам между торговыми рядами, сбрасывал на пути преследователя лотки с ягодами и овощами, переворачивал стопки плетёных корзин и стеллажи с пляжными шлёпанцами, дергал за руки покупателей, вынуждая их терять равновесие и оказываться на пути Алекса.
 
Через пять минут после происшествия, в кабинет братьев-близнецов Сомовых, неофициальных хозяев Привоза, вошёл подросток с краденым рюкзаком.

Бывшие офицеры Приморского районного отделения милиции, после выпуска из экономико-правового колледжа, отслужили в органах почти десять лет. За это время они настолько обнаглели, что перестали заметать за собой коррупционные следы. В результате их признали  “оборотнями в погонах” и выкинули на улицу.

Так, во всяком случае, в кабинетах главка доложили их прямые начальники. Фактически братья Сомовы, были приняты на работу на следующий день после увольнения. Согласно договорам о трудоустройстве Олег занял должность заместителя директора рынка по финансовому планированию, а Игорь стал замом по строительству. На самом деле и тот, и другой занимались рэкетом крупных торговцев, а также курировали рыночных мошенников и карманников.
 
Офис двух заместителей директора находился на втором этаже молочного павильона. Из широкого окна просторного помещения открывался вид на мясной павильон и широкий проход перед овощными рядами.

Игорь стоял у окна и наблюдал за погоней. Его брат листал толстый гроссбух и выписывал из него цифры в миниатюрную записную книжку.

        - Чего тебе? - оторвав взгляд от гроссбуха, спросил Олег вошедшего в кабинет подростка.
        - Я со Скользким рюкзак у туриста подрезал, - мялся у двери воришка. -  Должен был встретиться с ним через пять минут у Рыбного ряда, но он не пришёл.
Я вижу их обоих, - кивнул в сторону окна Игорь. - Турист пошустрее Лёхи и скоро догонит нашего пацана.

Олег набрал номер телефона оператора пейджинговой связи и сообщения для абонента:
        - Помогите Скользкому.
        - Судя по цепкости “гостя нашего города”, этого может оказаться недостаточно, - не отрывая взгляд от окна задумчиво произнёс Игорь.
        - Тогда пойдём и вмешаемся, - сказал Олег, поднимаясь из-за стола.

Жертва ограбления настигла майданщика за воротами рынка на Новощепной улице. Вор бежал меж рядов подержанных велосипедов и киосков с запчастями для мотороллеров и мотоциклов, ловко уворачиваясь от прохожих. Когда Алекс оказался с ним на расстоянии вытянутой руки, он звезданул хуком парню в ухо. Тело одессита, сметая на своём пути дачный инвентарь, стопкой выставленные кастрюли, котелки и раскладные стулья, рухнуло у порога киоска с замками, и электроплитками.

За спиной разгорячённого Алекса послышали торопливые шаги нескольких человек. Юноша резко развернулся и послал в нокаут первого из преследователей. Ещё двое воришек сбавили скорость. На ходу они решали как окружить приезжего. И пока один из них рванул вдоль трамвайных рельсов вокруг этажерок с автомобильными шинами в надежде зайти к “туристу” с тыла, Алекс успел сбить с ног его товарища. Уложив троих налётчиков юноша приготовился прикончить последнего из них, но не успел.
 
Из рыночных ворот скорым шагом вышли два здоровых мужика. Выглядели они так, как будто были отлиты из одной формы. Первый близнец зычно крикнул Алексу:
        - Засохни, залётный. Тебя больше не тронут.
        - А ты, - гаркнул его брат на четвёртого преследователя, - растворись.

Воришка вернулся на территорию Привоза, а первый из братьев вновь обратился к Алексу:
        - Иди за мной, боец.

Через пять минут Алекс сидел на стуле перед братьями Сомовыми.  Олег и Игорь сидели в мягких кожаных креслах, а на полу между ними лежал рюкзак. У двери стоял укравший его вор.

        - Ты откуда такой прыткий? -  обратился к приезжему Игорь.
        - Из Подмосковья, - ответил Алекс.
        - А что российский турист один делал на рынке? Родители где?
        - Я не турист. Моя семья неделю назад переехала в Одессу на постоянное место жительства. А был один, потому что моих родителей вчера мусора замели. Денег ни копейки, жрать хотел. В магазине не украсть, а здесь хоть пробовать можно.
        - А зачем ты возле напёрсточников присел, если тебе проигрывать было нечего?
        - Хотел к ним присоединиться. Наивно пологая, что смогу быть полезен напёрсточникам, - ответил Алекс.

Братья многозначительно переглянулись и вопросы посыпались один за другим.
Драться где научился? - спросил Олег.
        - Я чемпион Москвы по боксу среди юношей, - ответил Алекс.
        - Заметно, - хмыкнул Игорь, и спросил: - Живёшь где?
        - Со вчерашнего дня - бездомный.
        - Ты не в розыске?
        - Не за что, пока, - ответил Алекс.
        - Что у тебя в рюкзаке было ценного? - поинтересовался Олег. - За что ты троих моих парней чуть не убил?
        - Ничего. Там трусы, две футболки, джинсы и зубная щётка. Я не за ним побежал, - Алекс презрительно посмотрел на воришку. - А за вторым, который  меня в лицо ударил.
        - Ну да, ну да. Понятно, - задумчиво произнёс Олег. - Ты его не простил и он сейчас в травматологии. На челюстно-лицевой операции. Выйдите оба на минуту, нам кое-что перетереть надо.

Алекс с воришкой вышли в коридор и присели у противоположных стенок.
Если они тебя на Привозе оставят, мы тебя всё равно на перо посадим. Может не сразу, но до зимы ты точно не доживёшь, - сквозь зубы процедил местный пацан.

        - Ты такой дохлый, что если бы ты меня ударил, то твоё тело уже обмывали бы в морге, - ответил ему Алекс. - Но ты не ссы, понял? Если меня пристроят здесь, то я тебе ещё до осени обеспечу холодный душ у патологоанатома. 

Дверь офиса отворилась и Игорь вышел в коридор рюкзаком Алекса.

        - Забирай, - он сунул лямку ремня в руку поднявшемуся с пола парню, и добавил: - И следуй за мной. 

Алекс забросил рюкзак за плечо и поспешил за мужчиной. Через несколько минут они уже ехали по улицам Одессы в новенькой бежевой Хендай Элантре.
Мы с братом посовещались и решили, ты будешь работать на нас, но не в городе, а на вещевом мега рынке за аэропортом. Жить будешь там же, - проезжая мимо аэропорта сказал Сомов.

Алекс молча принял решение братьев и через десять минут седан остановился на огромной грунтовой парковке среди нескольких сотен автомобилей с номерными знаками большинства областей Украины.

        - Что это? - удивлённо спросил Алекс оглядывая контейнерный город.
        - “Поле чудес”, - ответил смотрящий за Привозом по пути к своему  локальному офису. - Это самый большой в СНГ рынок промышленных товаров. Официально именуется “Седьмой километр”. Здесь работают тысячи людей: продавцов, охранников, уборщиков и грузчиков. Многие владельцы торговых точек это бывшие инженеры, учителя и врачи. Они оказались невостребованные новыми властями и решили попробовать себя в бизнесе. Не худшее место для этого, by the way.
        - Steak knife, Card Shark, Con job, Boot cut.
        - Что ты сказал? - Игорь остановился и с удивлением уставился на Алекса.
Острый нож, Карточный шулер, Мошенничество, Бабло срублено, - ответил парень.
        - Откуда это? - уточнил Игорь.
        - Из песни “Бай зэ вэй". Вы же сами её упомянули, - пояснил Алекс.
        - Я просто блеснул фразой на английском. Имел в виду слово - “Кстати”, - Игорь выглядел сконфуженно.
        - А-а-а, а я не понял. Подумал, что Вы про песню, - Алекс принял вину за недопонимание на себя.
        - Проехали, - махнул рукой Сомов, продолжил свой путь вглубь рынка и на ходу пояснил Алексу, что его ожидает: - В офисе, я представлю тебя моему заму, он даст тебе значок, который должен быть всегда на тебе. Такие носят все, кто работает на меня с братом. С ним ты станешь неприкасаемым, а также, получишь право бесплатно питаться в любой забегаловке, в пределах территории этой толкучки.
        - Есть какие-либо общие правила поведения? - спросил Алекс.
Мой зам объяснит детали твоих непосредственных обязанностей, а общее правило одно - продавцы женского пола, это дойные коровы, а торговцы-мужчины, это бараны обладающие ценной шерстью. Красть у них нельзя. Бизнес неприкасаемый. Первых мы аккуратно доим, а со вторых периодически стрижём шерсть. Ну, а если тебя коллектор привлечёт к дойке нерадивой коровы или отшибаю рогов упрямому барану, то ты обязан демонстрировать своё мастерство. 
       - Я женщин избивать не буду, - ответил Алекс.
       - В этом не будет необходимости, - успокоил юношу Игорь. - Ты будешь лупить их мужей.

В офисе Сомов представил Алекса смотрящему за “Седьмым километром" и покинул “Поле чудес”, а местный босс ввёл Алекса в курс дел:
        - На рынке работает четыре бригады напёрсточников. Ты станешь “быком” в одной из них. Ты для этой роли мелковат, но возможно это и к лучшему.  Не будешь своим грозным видом отпугивать клиентов. Никому и в голову не придёт тебя опасаться. Босс сказал, что ты настолько быстр, что смог догнать майданщика. Это большая похвала от бывшего мента. Он приказал доверить тебе “уход с кассой” от облав.
        - С какой кассой и куда уходить? - Алекс не понял о чём шла речь.
        - Как отрываться и куда бежать с деньгами во время ментовский облав, тебе  расскажет кассир пятёрки, - ответил смотрящий.
        - А на рынке есть отделение милиции? - спросил Алекс.
        - Зачем оно тебе надо? - вопросом на вопрос ответил местный босс.
        - Родителей арестовали вчера, если меня объявят в розыск, я бы хотел первым увидеть своё фото на доске “Их разыскивает милиция”, - ответил Алекс.
        - Полноценного отделения на “Поле чудес” нет. Есть опорный пункт, с тремя прирученными мусорами. Но сержант и два рядовых розыском не занимаются. Они в чужие дела не лезут. Им приказано не допускать драк на “толкучке” и принимать заявления от потерпевших.
        - А облавы?- спросил Алекс.
        - В облавах на мошенников и карманников они не участвуют. Их проводит областной главк, а они о своих операциях местных ментов в известность не ставят. Так что, работай спокойно. Если не будешь дёргаться и привлекать к себе внимания, то тебя здесь никто не тронет. Обещаю. Идём, я тебя познакомлю с парнями из твоей бригады. С ними ты будешь пахать ниву непуганых идиотов со вторника по воскресенье, с шести утра до четырёх дня.
“It’s a wonderful life” - саркастически подумал Алекс.

За следующие две недели юноша из Подмосковья прошёл школу жизни рядового мошенника. Он толкал лохов, отвлекая их внимание от исчезающего меж пальцев “разводящего” поролонового шарика, играл роль наивного игрока и выигрывал по чуть-чуть, а иногда, после большого проигрыша одного из клиентов, он превращался в игрока с “чудо-везением” и выигрывал все деньги заработанные ранее “низовым”. Обычно, после таких “выигрышей”, Алекс немедленно уходил в офис. Крутить напёрстки новичку не доверяли, как не пришлось ему и “уходить на рывок” во время облав.

Ранним вечером второго воскресенья своего трудоустройства, Алекс сидел на железной кровати в морском контейнере и думал над тем, чем занять следующие полтора дня. Вдоль рифлёных стен его пристанища стояли двухъярусные кровати, между ними ютились маленькие столик и раскладные стулья. Кроме Алекса там находились ещё полтора десятка парней. Двери контейнера были открыты настежь с обеих сторон, но несмотря на лёгкий сквозняк, в нём всё равно было жарко.
 
Смотрящий за “Седьмым километром” вошёл в контейнер и проходя между кроватей раздал каждому присутствующему по конверту.

Алекс вскрыл свой конверт и пересчитал деньги. В руках он держал триста тысяч карбованцев. Пока юноша рассматривал “разноцветные фантики”, стараясь понять много у него денег или мало, заместитель Сомова подошёл к нему сзади и отобрал третью часть. Алекс вопросительно посмотрел на шефа.

        - Это в уголовный общак и за харчи, - пояснил тот и вышел на свежий воздух.

“Двести тысяч за две недели это пятнадцать долларов. Они серьёзно? - подумал Алекс. - Оbviously меня здесь за лоха приняли. Отец неоднократно повторял: ‘Для заработка применяй знания, а для защиты - физическую силу.’ Зарабатывать головой у меня пока не получается. Надо искать другие варианты”

Вспомнив отца Алекс загрустил.

“Эх, родители, где вы сейчас? А Танечка, с кем ты в этот воскресный вечер? Со студентом? С курсантом? Или с отдыхающим туристом? - Алексу  пришла в голову интересная идея и он начал соображать быстрее. - Стоп, а почему не с интуристом? Вот оно. Я ведь могу сводить её с иностранными туристами, а ещё проще с моряками зарубежных судов. Вот я балбес. Я же слышал гудки буксиров, лязг металла, обрывки фраз диспетчеров погрузочных терминалов когда был на Привозе. Как же я не подумал об Одесском морском порту. Нужно немедленно ехать к Танюше. Мы давно не виделись. Надеюсь она мне обрадуется.”


Глава девятая. Сутенёр и проститутка.

За кухонным окном квартиры Татьяны виднелись деревья, край неба, а с него беспощадно светило Солнце. На спиртовом термометре, прибитом крохотными гвоздями к обратной стороне рамы окна, красная полоска остановилась на отметке “тридцать пять”

Таня ползала в одних трусиках на четвереньках по прихожей и мыла пол своей старой футболкой. Трель дверного звонка застала её на половине пути к порогу квартиры. Девушка оставила тряпку на полу и посмотрела в дверной глазок. Через крохотное увеличительное стекло ей улыбалось искажённое оптикой лицо Алекса. Таня сняла с вешалки ситцевый халатик, надела его и, оставляя пуговицы расстёгнутыми, открыла дверь.

        - А, это ты, сказал Таня. - Думала предки вернулись, а я уборку не успела закончить.
Алекс скользил взглядом по девушке. Его глаза медленно опускались с её лица по шее, грудной впадине, пупку, белым трусикам и ногам. Таня не торопила юношу.  Произведённое ей впечатление возбуждало её.
        - Налюбовался? - наконец-то сказала она. - Проходи на кухню, я скоро освобожусь.

Парень сел за стол.

         - Ты голодный? - донеслось из ванной.
Нет, я на работе поел, - ответил юноша.
         - Ух, ты, - Таня вышла из ванной с мокрой щёткой в руке и остановилась в дверном проёме.
         - Тань, мыло на пол капает, - сказал Алекс .
         - Пустяки, -  отмахнулась она свободной рукой. - Я всё равно коридор ещё мыть собиралась. Ты лучше расскажи, кем и где работаешь.
Быком в бригаде напёрсточников на Седьмом километре, - смущённо ответил Алекс не вводя глаз с тела девушки.
         - Классно устроился, - искренне обрадовалась девушка.
         - Жаловаться не на что. Кормят, жильём обеспечивают, но платят мало. Тридцать баксов в месяц, это вообще - ни о чём. Ну и перспектив там никаких. Всё о чём можно мечтать, это за несколько лет дорасти до “низового”.
         - А кто такой “низовой”? - спросила Таня
Тот, что на корточках сидит и крутит напёрстки.
Поняла, - ответила девушка и вернулась в прихожую.
Татьяна ползала на коленях по коридору с тряпкой в руках, а Алекс таращился на её голые ноги и бёдра, едва прикрытые коротким домашним халатом.

        - Подозреваю, что ты не просто так приехал, - сказала девушка, садясь за стол рядом с гостем.
        - О том, что очень хотел тебя увидеть можно не упоминать? - спросил Алекс.
Лирическую часть пропусти, говори за дело, у нас мало времени. Родители могут приехать в любую минуту, - ответила Таня.
        - Я придумал как мы сможем заработать гораздо больше, чем я получаю на “Поле чудес”.
        - У тебя есть план?
        - Если бы у меня не было плана, я бы не приехал на ночь глядя.
 
Татьяна недоверчиво посмотрела на Алекса, а парень продолжил:
        - Я думал о тебе почти каждую ночь. Перебирал твоих возможных ухажёров. Ревновал к ним, понимая однако, что не могу предложить себя вместо них.  И вдруг меня осенило, что мы можем открыть наш маленький бизнес. У нас обоих есть качества, которых нет у большинства наших сограждан. Я свободно говорю по-английски, а ты выглядишь как топ-модель.
        - Да, брось ты, - притворно засмущалась Таня, ещё не понимая куда клонит её гость.
        - Забудь о комплиментах, послушай сначала что я предлагаю, - тихо сказал, собрался с духом и выложил свой план: - По пятницам и выходным я буду встречать иностранных туристов и моряков в морском порту, и привозить их на такси к тебе, а ты их будешь обслуживать. Деньги пополам.

Лицо девушки вспыхнуло ярким румянцем, она приподнялась со стула и не сводя взгляда с лица юноши замахнулась для оплеухи. Алекс не был готов к такому повороту событий, но отменная реакция парня позволила ему  перехватить руку Тани в нескольких сантиметрах от щеки. Он мягко положил её на стол и оставил свою ладонь лежать сверху.

        - Танечка, не шути со мной так. Я с виду мальчик добрый, но за себя постоять могу. Я действующий чемпион Москвы по боксу в весовой категории до шестидесяти четырёх килограмм. Ты подумай хорошенько. Вместо того, чтобы заниматься сексом с нищими студентами и солдатами за так, ты могла бы за день по сотне долларов зарабатывать. За выходные по две с половиной, а то и три. До конца дачного сезона ты себе сможешь однокомнатную квартиру на окраине Одессы купить.

В глазах девушки навернулись слёзы, лицо её исказила гримаса разочарования собой и своим другом, солёные капли покатились по щекам, и Таня произнесла:
        - Значит так ты обо мне думаешь? Если партнёров часто меняю, то значит я шлюха, и моё место на улице возле ночного клуба?
        - Нет, что ты. Я очень хорошо о тебе думаю, - бормотал Алекс, выкручиваясь из неловкой ситуации. Парень пытался остановить поток слёз  из глаз девушки и изменить её отношение к его предложению.
        - Я подумал, что твоё тело уже созрело для секса, а душа ещё не готова для большой любви, - продолжил он после паузы. - Я не хотел тебя обидеть. Честно говоря, я влюблён в тебя, но знаю что ты не видишь во мне своего бойфренда. Я хочу помочь тебе вырваться из-под контроля родителей и одновременно заработать себе на дорогу в Россию.
        - Правда? - успокаиваясь спросила Таня.
        - Что б я сдох, если вру, - искренне ответил Алекс.

В дверном замке повернулся ключ, и в открывшуюся дверь вошёл отец Тани. В руках у него было две хозяйственные сумки, одна со сливами, вторая с виноградом.
Таня, попроси своего юного ухажёра помочь маме занести в дом сумки с овощами, - сказал отец с порога.

Алекса повторно просить не пришлось и он несколько раз сбегал на улицу за ящиками с баклажанами, именуемых в Одессе “синими”, картонными коробками с брокколи, цветной капустой и холщовым мешком картошки.

Когда все овощи были занесены в квартиру, Таня и Алекс вышли на улицу.

        - Я подумаю над твоей идеей, возможно ты прав и мне в жизни пора что-то менять, - сказала Таня, прощаясь с другом у подъезда.

Последние слова девушки обрадовали Алекса и он добавил веский аргумент в поддержку своего предложения:
        - Особенно в части уборки квартиры, перед приездом родителей с дачи. В своём жилье, ты сама будешь решать - мыть полы сегодня, или отложить это на завтра. А проще говоря - ты обретёшь свободу. Взгляни на меня, я потерял родителей и очень по ним тоскую, но взамен, я приобрёл свободу. Сегодня я работаю на Сомовых, а завтра буду работать на себя. Для самоопределения и поиска индивидуального пути, каждому человеку нужен какой-то психологический бустер. Я его пережил, если ты переживёшь свой, приняв моё предложение, то станешь той, кем захочешь, ибо будешь свободной.
        - Ты завтра не работаешь?
        - Нет, - ответил юноша.
        - Приезжай с утра, часам к десяти, проведём день вместе и возможно придем к соглашению, - сказала Таня перед расставанием.
        - Отлично, - сказал Алекс, и ткнулся губами в щёку девушки.

Мать Татьяны раскладывала скоропортящиеся овощи на полках холодильника, а отец относил пустые ящики на балкон и стопкой складывал их там. В очередной раз вернувшись на кухню он недовольно пробурчал:
- Опять у неё новый ухажёр. На этот раз совсем мальчишка. Она даже выбирать уже не хочет. Путается с кем попало.
- Это ты виноват, - ответила мать, продолжая заниматься своим делом. - Ты всегда сдерживал проявление чувств к своему единственному ребёнку. Она не понимает, что ты не чёрствый в душе и любишь её по-своему, а строгим воспитанием лишь пытаешься удержать её от соблазнов. Поэтому наша девочка постоянно ищет внимания парней, зачастую становится доступной и не разборчивой в связях. Для секса ей достаточно лишь мужского внимания.  Я уверена, что это смазливый мальчишка уже сделал ей пару комплиментов или сказал несколько ласковых слов и готова поспорить, что скоро этот смазливый юноша окажется у неё между ног. А знаешь почему?

Супруг не ответил.

- Можешь не отвечать, я сама тебе скажу, - после затянувшейся паузы, продолжила мать Татьяны. - Потому, что она от тебя никогда не слышала таких слов и это печально. Но ещё больше печалит меня то, что для своих медсестёр на комплименты ты не скупишься.

Частные маршрутные такси по понедельникам не обслуживали рынок на Седьмом километре и Алекс добирался до Адмиральского проспекта на городском автобусе и трамвае. На свидание с Таней он слегка опоздал и когда подбежал к подъезду дома, девушка уже ожидала его.

         - Кавалеры не должны опаздывать на свидания, - наигранно обиженным тоном сказала Таня.
         - Мы бизнес-партнёры. О роли твоего кавалера я даже не смею мечтать, - ответил юноша.
         - Будущее покажет, а пока давай вернёмся к твоему плану, - сказал девушка.
         - Во сколько обычно твои предки уезжают на дачу? - вернулся в бизнес Алекс.
         - К пяти они возвращаются с работы, тридцать минут на сборы и не позже шести их уже нет, - ответила Таня.
         - Для безопасности я буду подвозить первого клиента к семи, а второго к одиннадцати. Как тебе режим такой работы - два партнёра в день? Потянешь?
         - Не знаю. С молодыми парнями могла по три, а то и четыре раза за день, а взрослых партнёров у меня ещё не было. Думаю, что сорокалетний больше двух раз за час не сможет, поэтому два в день будет терпимо. А что с ценой?
         - Сотка в час, половина моя. Тебя устроит? Если будет везти, две сотни в неделю на каждого.
         - Алекс, а не дохрена тебе половины? Основная тяжесть бизнеса ляжет на меня. В прямом и переносном смысле слова “ляжет”, - в молодой женщине, неожиданно для неё самой, проявилась коммерческая жилка. - Семьдесят на тридцать и с пятницы я в деле. - Девушка плюнула в ладонь и протянула её своему сутенеру.
         - Как однажды сказал Киса Воробьянинов, “Торг здесь не уместен”, и это как раз мой случай, - Алекс никогда не видел ранее такого обряда скрепления договоров, но повторил действие Тани и молодые люди заключили сделку.

Воодушевлённый успехом и переполняемый противоречивыми чувствами обуревающими его юное сознание, Алекс предложил:
        - Поехали в парк Шевченко, проведём там день, прокатимся на колесе обозрения, сходим в дельфинарий, пообедаем в одной и кафешек, покупаемся на Ланжероне.
        - Карусели, мороженое, пляж, прогулки по парку. Господи, ты так силён физически, обладаешь не по-детски расчётливым умом, а в душе совсем ещё маленький мальчик, - с умилением глядя на Алекса, ответила Татьяна. - А давай лучше поднимемся ко мне и я познакомлю тебя с тем, как буду зарабатывать для нас валюту.

Не дожидаясь согласия от оторопевшего юноши, девушка взяла его за руку и увлекла за собой в подъезд.

        - Я стал переживать за твою безопасность, - лёжа на спине и глядя в потолок сказал Алекс. - Ты так уязвима во время близости, что мне стало страшно оставлять тебя один на один с незнакомыми нам мужчинами.

Таня лежала рядом с Алексом, облокотившись на локоть руки, подпиравшей её голову. Она гладила пальцами грудь парня, а её согнутая нога покоилась на нижней части его живота.

        - Согласна, здесь есть над чем подумать, - Таня откинулась на спину и задумалась на несколько секунд. - Кое-кто из мужиков любят по-жёстче. Я таких не встречала, но о существовании приверженцев маркиза де Сада слышала от подруг. Мне кажется, что мы будем лучше себя чувствовать, если во время моей работы в спальне, ты будешь находиться на кухне.

Алекс повернул к Тане и всем телом прижался к ней.

         - Я и раньше был не уверен, что смогу принять то, на что толкаю тебя, а после этих двух часов и подавно. Чувствовать себя я лучше не буду, это точно, но в обиду тебя не дам, также как и уйти не заплатив, - сказал начинающий сутенёр.
А теперь, дорогой мой шмаровоз, - энергично сказала Таня. - Поднимай свой мускулистый зад и веди девушку в парк. Катай её там на каруселях, корми в ресторане, показывай дельфинов и купай её в ласковом море. Как говорят в нашем городе: “Кто девушку имеет, тот её и развлекает.”


Глава десятая.  Жаркий Июль. 1995.

В ста метрах от перекрёстка Пятой линии и Транспортной улицы, на самой границе Промышленной зоны и районов частного домовладения, семья русских беженцев из охваченного войной Грозного держала шашлычную и круглосуточный продуктовый магазин.

Перед входом в шашлычную стояла одинокая чёрная “Волга”. К тыльной стене магазина была пристроена автомойка, за ней большое серое здание из рифлёного метала. Крайним строением, на этом маленьком островке застроек, были Никольские бани, толстые матовые окнах которых, украшали разноцветные бумажные звёзды величиной с ладонь.

Афганец и Слон сидели за столиком  напротив друг друга в пустующим в утренние часы кафе. Между  ними на прямоугольном мельхиоровом подносе лежали шампуры с шашлыками, рядом в большой плетёной корзине громоздились лепёшки, а суетливые беженцы-супруги всё подносили из кухни блинчики, куски кур-гриль, шаурму и напитки.
 
Слон медленно жевал свинину, а Афганец держал в руках пейджер, читал сообщения и коротко отвечал на них.

- Что там? - проглотив очередной смачный кусок жирного мяса спросил гигант.
- Зафиросов сегодня выпускают под подписку о невыезде, - ответил Афганец.
- Во сколько? - уточнил Слон.
- Пока не ясно. Мусор только сообщил, что их сегодня выпустят до суда, - задумчиво буркнул ветеран недавней войны.
- Почему так скоро? Они всего три дня назад были этапированы из Одессы, - Слон взял со стола шаурму, осмотрел со всех сторон обжаренный на решётке лаваш и, роняя листья зелени, в перемешку с мелко нарезанными овощами, откусил четверть.
- А потому, что им особо и предъявить пока нечего, - огрызнулся Афганец. - По Сто шестьдесят восьмой статье УКа эРэФ, за уничтожение или повреждение имущества по неосторожности им полагается лишь штраф, а если они компенсируют соседям ущерб, так вообще ни-че-го.  Переквалифицировать эту статью на умышленный поджог следакам не удастся, да и нет в этом смысла. Нам-то как раз их освобождение на руку.
- Делать что будем? - Слон покончил с шаурмой и взялся за куриную ножку.
- Ждать, - коротко ответил Афганец.
- У моря погоды? - разглядывая золотистую кожу на окорочке, спросил Слон.
- Нет, сигнала от “учика”. Я ему приказал маякнуть как только терпилы покинут здание ментовки. От сюда до их норы два километра, это десять минут на машине, а им, от горотдела на Ленина до дома пятнадцать минут пешком. Машина-то их в Одессе осталась, - разъяснил штангисту отставной офицер свой план.
- Ну возьмём их, а дальше что? - не унимался Слон.
- Сюда привезём и спросим за кидок, - ответил Афганец.
- Куда сюда? В кафе, что ли? Тут народ к обеду подтянется, свидетелей будет хоть отбавляй, - Слон ехидно прищурился и внимательно посмотрел в глаза подельнику.
- Паша, не зли меня, - холодно взглянув на Слона, сказал Афганец. - Ты сам знаешь, что у меня ключи от бани есть. Причём не от парадного входа, что для лохов, а от задних дверей сауны для Вэри Импортент Персонс.
- Я правильно понял, - взглянув исподлобья на Афганца сказал Слон. - Что эта шашлычная, продмаг, мойка и баня за ней, твой личный бизнес?
- Откуда такие подозрения? - невозмутимо парировал Антон.
- Судя по тому как суетятся хозяева, - кивнув в сторону кухни ответил подельник. - Сдаётся мне, что они тебя хорошо знают.
- Это русская семья беженцев из Грозного. Они так реагируют на тебя, прекрасно понимая кто ты по-жизни, - рассмеялся Афганец.  - Меня знают лишь потому, что когда я прихожу на автомойку за лаве для босса,  то обедаю у них.

Младший сержант милиции ввёл Георгия и Ирину Зафирос в кабинет следователя уголовного розыска ровно в одиннадцать утра.

Хозяин кабинет сидел за столом и читал материалы дела. Перед ним, в  тонкой картонной папке лежало всего десять листов. В этом простеньком деле капитана не интересовали ни протокол о задержании, ни протокол осмотра места происшествия, ни даже заключение пожарной инспекции, посчитавшей поджог неумышленным. Капитан читал протокол о задержании подозреваемых и не мог понять, кому и зачем понадобилось объявлять несчастных супругов в розыск по всему Союзу Независимых Государств.

“Кто мог принудить потерпевших, - думал следователь. - Написать заявление в милицию с требованием возместить ущерб за сгоревшую доисторическую велюровую скатерть и  рассохшуюся фанерную тумбочку? И главное зачем?”

Не найдя ответа на свой немой вопрос в лежащих перед ним документах, капитан поднял голову и внимательно посмотрел на стоящих перед ним граждан.

- Сними с них наручники и можешь быть свободным, - приказал следователь конвоиру.
Милиционер снял с пары наручники и покинул кабинет следователя.

- Присаживайтесь, - обратился капитан к Зафиросам.  - У меня есть к вам пара вопросов.

Георгий и Ирина робко сели на стулья, стоящие перед столом.

- Скажите честно, что заставило вас так внезапно покинуть город, пересечь границу и залечь в Одессе, оставив здесь и жильё, и бизнес?
- Гражданин милиционер, мы понятия не имеем о чём Вы говорите? - ответил Георгий, предупреждая возможные откровения жены. - Мы просто уехали на мою родину отдохнуть у моря. Вину за пожар у соседей полностью признаём и готовы незамедлительно компенсировать ущерб потерпевшим в трёхкратном размере.
- Внесу ясность, я не милиционер, я капитан юстиции, следователь ведущий ваше дело и хочу вернуться к нему. На первый вопрос отвечать вы отказались. Ну, что же, вы имеете право хранить молчание. Тогда второй вопрос, очень надеюсь, что в ваших интересах на него ответить. Где ваш сын?
- Мы не знаем, - ответила Ирина, и расплакавшись, сквозь слёзы добавила. -  С момента нашего задержания в Одессе, мы о нём ничего не знаем.

Георгий привлёк жену к себе и попытался её успокоить.

- Ваш несовершеннолетний сын гражданин Российской Федерации и даже без вашего заявления он будет подан в розыск как пропавший ребёнок. Вам это ясно? - повысил тон капитан.
- Вы что серьёзно думаете, что нам безразлична судьбы единственного наследника? - огрызнулся Георгий, презрительно окинув следователя взглядом.
- Хорошо, я поверю вам на слово, что вы не знаете где ваш сын Алекс. Это означает, что правоохранительные органы  будут искать его без вашей помощи, - сказал следователь, вынул из папки два листа и пододвинул их на край стола.
- Распишитесь в подписке о невыезде вот здесь, - сказал он.

Георгий и Ирина поставили подписи на документах и остались стоять перед капитаном юстиции, а следователь положил подписки о невыезде обратно в папку и продолжил:
        - И пока я не получу заявления от потерпевших о снятии с вас имущественных претензий, оставайтесь в пределах Реутова.
Нам нужно будет ещё раз прийти к вам? - спросила Ирина.
Нет, о закрытии вашего дела я извещу вас в письменном виде, - ответил капитан юстиции. -  Вы свободны.

Супруги направились к двери и когда Ирина уже переступила порог, Георгий вдруг спохватился, резко обернулся к следователю, и спросил:
А где наша машина?
        - Какая машина? - удивился капитан юстиции.
        - Лада “Пятёрка”, на которой мы в Одессу приехали, - ответил Георгий.

Следователь открыл картонную папку с делом о пожаре и ещё раз пролистал тонкую подшивку страниц, и с грустью взглянув на семейную пару ответил:
        - Согласно описи имущества, составленным при аресте, при вас были только личные вещи: часы, бумажник, женские украшения. Об автомобиле в уголовном деле не ни слова. Честно говоря, я вам верю, но помочь ничем не могу.

        - Неужели мы должны возвращаться в Одессу искать её в тамошней милиции? -  обращаясь ни к кому конкретно спросила Ирина.
        - Я бы вам делать этого не советовал. В наши дни в Украине, а особенно в Одессе, такая же “махновщина” как и у нас. Ни о настоящей причине своего ареста, тем более о судьбе вашей Лады, правду вы там не найдёте, - сказал следователь и супруги покинули его кабинет.

Покинув отделение милиции супруги быстро шли по улице Гагарина в направлении своей пятиэтажки. Проходя мимо своего продуктового магазина на проспекте Мира, Ирина тоскливо посмотрела на заколоченные фанерой окна и двери и спросила Георгия:
- Что будем делать?
- У нас здесь в сбербанке остались кое-какие сбережения, расплатимся с соседями, вместе с ними отнесём их заявление следователю, получим у него бумагу о прекращении дела и вернёмся в Одессу искать сына, - ответил супруг.
- Как ты себе это представляешь? Где в миллионном городе можно найти бездомного подростка? - Ирина вновь расплакалась.
- Он успел во дворе завести друзей. Начнём с них, если они не знают, подключим местную милицию, - ответил Георгий.
- Из того отделения что нас арестовали, те продажные твари скорее нас прикончат, чем помогут,  - сказала жена.
- У нас там много денег осталось. Заплатим таким же продажным, но в другом отделении, или найдём мента-пенсионера, и заплатим ему.  Не плач, я найду нашего сына.

За разговором супруги свернули с проспекта и вошли во двор своей пятиэтажки. За время их отсутствия в нём ничего не изменилось. Так же как и раньше, у подъездов стояли припаркованные автомашины, на детской площадке в тени деревьев малышня скользила с горок и возилась в песочницах, мальчишки и девчонки начальных классов катались на качелях, а бельё сушилось на верёвках, натянутых на шести зелёных столбах над потрескавшимся асфальтом.

Георгий и Ирина подошли к подъезду и оба посмотрели на балкон второго этажа. Оконные стёкла квартиры соседей были целы, старой мебели на балконе видно не было, лишь чёрная гарь, впитавшаяся в белый силикатный кирпич и штукатурку балконной плиты квартиры Зафиросов, напоминала о недавнем происшествии.

Ирина глубоко вздохнула, а Георгий зло мотнул головой и решительно открыл подъездную дверь.

Не успела женщина скрыться из виду, как из припаркованной невдалеке “Волги” вышел Афганец и скорым шагом направился вслед за четой Зафиросов.  Георгий вошёл в полумрак тамбура и  как только открыл внутреннюю дверь подъезда, как тут же получил сильный удар в верхнюю часть лба.

Стоящий за дверью Слон, как молот обрушил свой кулак на голову Георгия. Зафироса откинуло на идущую следом жену. Ирина попыталась поддержать мужа, но вошедший за ней Афганец обхватил её шею предплечьем и в глазах женщины  потемнело.

Рэкетиры вынесли обоих супругов на руках и, не обращая внимание на замерших на детской площадке ребят, уложили пару в багажник автомобиля Афганца.
 
Не прошло и четверти часа как чёрная “Волга” вернулась на Пятую линию. Только на этот раз Афганец не стал парковаться у шашлычной, а свернул с улицы на тупиковую дорогу и повёл “Волгу” вдоль забора, отделяющего задние дворы продуктового магазина, шиномонтажной мастерской и бани от густой рощи с небольшой речкой Чечёрой.

В этот тупик кроме бизнесменов, представителей местной власти, проституток и бандитов никто не заезжал и Афганец об этом прекрасно знал. Он остановил автомобиль у обитой железом двери, отомкнул замок и кивнул Слону:
- Заноси их, а я пока включу тэны в сауне, чтобы камешки прогрелись хорошенько.

Афганец вошёл в помещение, а Слон открыл багажник и выволок из него Георгия. Зафирос уже пришёл в сознание, но голова его кружилась и плохо понимая происходящее, сопротивление бандиту он не оказал. Захлопнув Ирину в чреве “Волги” гигант отвёл Георгия в сауну и вернулся к машине.

- Ну что, сучка, соскучилась по мне? - сказал Слон ухмыляясь и схватил Ирину за руки. - Скоро ты мне с лихвой за всё заплатишь.

Женщина закричала, но крика её никто, кроме птиц соседней рощи, услышать не мог. Гул работающих предприятий, находящейся через дорогу Промышленной зоны города, заглушил её вопль о помощи.

Афганец сидел в кожаном кресле у мини-бара и смотрел на языки пламени пляшущие в камине. На журнальном столике под его правой рукой лежали паспорта супругов. Перед ним, на дорогом ковре лежал Георгий. Обутые в туфли ноги Афганца покоились на спине Зафироса.

- Раздевай красавицу и швыряй её шмотки в камин, они ей больше не понадобятся, - сказал Афганец подельнику, вошедшему с Ириной на руках.
- Отпустите меня, - взвыла Ирина.
- Уууу, - простонал Георгий.
- Паша, не обращай внимания на стоны и мольбы. Мы уже один раз повелись на их развод. Второго шанса себя провести мы им не дадим,  - посоветовал Афганец, ножом распорол брюки Георгия и перевернув его на спину спросил: - Тебя раздеть, или ты сам разденешься?
- Сам, - прошептал мужчина.
- Антоха, ты не как Жору трахнуть хочешь? Я за тобой такого раньше не замечал, - рассмеялся Слон, срывая с женщины нижнее бельё.
- Нет, братишка, ни я его, ни ты её трахать не будем, я им приготовил испытания по-круче, - ответил Афганец, пятернёй сгрёб волосы на голове Георгия и поднял голого мужчину с пола. - Тащи её в сауну, она уже прогрелась.

Рэкетиры втолкнули супругов в жаркое помещение.

- Кричите по-громче, когда готовы будете рассказать где вы спрятали баксы, - сказал Афганец Зафиросам и закрыл за ними стеклянную дверь.
- Чё ты мне её трахнуть не дал? - удивился Слон, глядя на голую Ирину через толстое стекло.
- К чему нам их вопли и крики? - урезонил подельника Афганец. - Через час сюда подъедут три девки, лет восемнадцати, для нас и шестнадцатилетний паренёк для прирученного легавого.
- Уверен, что за час справимся? - спросил Слон. - Я когда вес перед соревнованиями сгонял при ста десяти градусах долго мог просидеть. Сам посмотри, на ней, ни грамма жира, она и не потеет вообще.
- Это при влажности воздуха десять процентов. Зацени, что сейчас будет, - сказал Афганец и повернул рычаг, торчащий из стены сауны.

Поведение Зафиросов, относительно спокойно сидящих до этого момента, мгновенно изменилось. Супруги нервно заёрзали, Георгий закряхтел, а Ирина завыла от боли.  Обе жертвы стали тереть свои голые тела ладонями.

- Что там происходит? - с интересом наблюдая за мужем и женой, спросил бывший штангист.
- Ты знаешь, что у финов есть банный спорт, называется Хойрли? - вопросом на вопрос ответил Афганец.
-  Херли? Типа как наш литрбол? Кто больше пиваса всосёт в бане тот и чемпион? - рассмеялся своей шутке гигант.
- Почти, но не совсем. Кто дольше просидит при температуре выше ста градусов, - Афганец, поднял указательный палец вверх подчёркивая важность сказанного, после чего продолжил: - При периодической подаче воды на камни. Там сейчас температура упала градусов на двадцать, зато в четверо возросла влажность.
- То-то они задышали как рыбы, коротко и часто. Им лёгкие обжигает,  - прильнув к стеклу, сказал Слон.
- Да, потому они и лица руками закрывать стали, а себя обтирают, чтобы пот смахнуть. Он сейчас для них как капли кипятка на теле. Следи за ними, не давай выйти наружу и как только они перестанут суетиться, поверни рычаг, секунд на пять, не больше. И так каждый раз. Понял? - спросил Афганец.
- Да понял я, понял. Иди уже, - нетерпеливо ответил Слон и прильнул к стеклу двери сауны.

Афганец глядя на могучую спину телохранителя недобро ухмыльнулся и ушёл, а Слон убедился что остался один повернул регулятор температуры на максимум.

Стрелка термометра на стене у двери сауны перешагнула крайнюю отметку сто двадцать градусов и упёрлась в ограничитель.

Георгий кинулся к двери и затарабанил кулаками в улыбающееся за стеклом лицо Слона.

- Выпусти меня, - закричал пленник. - Я больше не могу. Мы отдадим вам всё.

Слон вывел мужчину из сауны держа его за шею и захлопнул дверь перед кинувшейся за мужем Ириной.

- Ну? - держа могучей ладонью Георгия за горло, сказал громила.

Георгий упал на колени и прохрипел:
-  Я больше не могу терпеть эту боль, и не смогу жить, если моя жена будет считать меня слюнтяем. Убей её и я скажу вам где спрятал сберкнижки.

- Говно вопрос, - ответил Слон и легко стукнул мужчину головой о стену сауны.

Глаза мужчины закатились и он потерял сознание.

Опуская обмякшее тело Георгия на пол, громила подвёл указательный палец к безжизненному лицу и назидательно сказал:
-  Жди здесь, я скоро вернусь.

С трудом протиснувшись в узкую и низкую дверь сауны Слон вошёл в жарко помещение. Ирина в ужасе отпрянула от двери и забралась на верхнюю полку, а убийца схватил её за лодыжку и сильно дёрнул на себя.
 
Тело женщины стукнулось о вторую полку и упало на струнные доски пола. Слон наступил Ирине на горло ногой и через несколько секунд мать Алекса скончалась.

Когда Слон вышел из сауны с трупом Ирины на руках, Георгий уже пришёл в себя. Он голый сидел облокотившись на стену и тихо выл.

- Она не мучалась, всё как ты хотел, - кладя тело у ног вдовца, сказал Слон.

Георгий встал на колени перед мёртвой женой и поцеловал её в лоб.

-  Прости меня дорогая. Я иду за тобой и мы скоро увидимся.

Слон схватил Георгия за волосы, поднял его на ноги и склонившись к самому лицу мужчины сказал:
-  Колись, терпила, где сберкнижки?
-  Да пошёл ты, - ответил Георгий и плюнул мучителю в лицо.
-  Ах ты, мразь! - взревел Слон, и с размаху ударил Георгия кулаком по макушке.

Послышался хруст костей шейного отдела позвоночника, ноги Георгия подкосились и он завалился.

Через открытую дверь предбанника донёсся голос Афганца:
- Ты чего там разорался?!

Не успел Слон ответить, как услышал торопливые шаги подельника. Войдя в помещение Антон присел на корточки у тел Зафиросов и пощупал пульс на руках Ирины и Георгия.

- Твою мать! Ты что наделал? - зло сказал ветеран.
-  А чё он мне в лицо плюнул? Я б за такое и тебя убил, - проворчал Слон, плюнул на труп Георгия и ушёл в комнату отдыха.

Вскоре, Афганец протащил за руки труп Ирины через комнату отдыха и скрылся с ним в офисе менеджера.

Слон безразлично проводил его взглядом от бильярдного стола и продолжил гонять белые шары по зелёному сукну.

Афганец подошёл к нему и примирительным тоном сказал:
-  Паша, перенеси труп Георгия в офис и запри кабинет. Скоро шлюхи обоих полов приедут и участковый мент подтянется. Когда с ними закончим, закопаем тела в роще у Чечёры.
- Ладно, -  буркнул Слон.
- И вот ещё что, - замялся Антон. - Ты боссу не рассказывай о том, что терпилы откинулись в сауне, незачем ему знать, что у меня есть эксклюзивная вотчина, а я, в свою очередь, возьму вину за их смерть на себя.
- Замётанно, - ответил Слон. - А что Владимиру сказать если он спросит куда Зафиросы делись? 
- Скажи, что мы пытались выбить у них инфу о баксах и случайно перестарались, а трупы бросили в Салтыковском лесопарке, - ответил Антон и, чуть подумав, добавил: - Если спросит как убили, скажи, что задушили пластиковыми пакетами. 

Через две недели после происшествия в сауне, тихим приятным вечером, когда солнце ещё не скрылось за горизонтом, но уже потеряло свой золотистый цвет, крепкий, высокий брюнет, лет тридцати пяти, курил сигару на балконе двухэтажного особняка. Хозяин загородной виллы с удовольствием смотрел на то, как нарушая зеркальную гладь пруда, плавает его тринадцатилетняя дочь.

По зеленой траве просторной лужайки, перед миниатюрным пляжем, бегала овчарка.  Собака несколько раз порывалась присоединиться к девочке, но без команды сделать это не решилась.

Вилла принадлежала вору в законе Мамочке, в миру Владимиру Ивановичу Мамонову. Авторитет получил такое погоняло при “короновании” за свой крутой нрав к нарушителям воровских традиций и отцовское отношение к правильным пацанам.

Когда после обязательных технических процедур предварявших решение смотрящих за регионами, таких как осмотр наколок на теле кандидата, слов рекомендующих и клятвы будущего законника жить только по воровскому закону, гордо носить воровскую масть и работать на благо своей братве перешли к вопросу о том, какое “погоняло” подойдёт Мамонову.

У воров в законе был вариант назвать его Мамонтом, но Владимир Иванович сказал, что это прозвище  “не канает”, так как одного из его подручных кличут Слон.

        - Мамонт в связке со Слоном даст пищу для ненужного зубоскальства, - сказал на сходке Мамонов.

Мало кто из рядовой братвы знал, что Мамонов был нарушителем одного из основополагающих законов воровского мира. Владимир Иванович имел дочь и любимую жену. Хотя с последней он был официально разведён.

Коронацию Мамонова предваряла сходка уважаемых воров в законе в азербайджанском ресторане в Люберцах. Среди прочих, на ней перетирался вопрос о его отношениях с бабами. Некоторые участники “сходняка задвинули свои предъявы” по браку и наличии законного ребёнка у кандидата. Однако, один из подписавшихся за Мамонова, именитый вор Антон Измайловский, заявил что, во-первых, кандидат давно уже разведён, а во-вторых, девять лет его отсидок и вооружённая до зубов бригада в полсотни бойцов, весомее этого “биографического пятна”.
 
Несколько десятков “быков” из Реутова не сильно впечатляли серьёзных людей. Все знали, что в соседнем Измайлово  готовы  сложить головы за Антона в десять раз больше качков и бывших сидельцев. Примерно такая же картина складывалась и в Солнцево, и в Люберцах. Козырные слова порученца об арсенале автоматов, гранатомётов и противопехотных мин на тайных складах Мамонова, покрыли аргументы против коронации и, после обязательной процедуры осмотра наколок на теле и принесения клятвы верности воровскому братству, Владимир Иванович получил титул.

        - Светка! - позвал дочь Владимир Иванович. - Вылезай из воды и иди в дом!
Ну, пап, ещё чуть-чуть, - донеслось от пруда.

Вместо ответа Мамочка громко свистнул. Овчарка остановилась, оглянулась на хозяина и резво побежала к балкону. Пока Света вытиралась полотенцем, одевалась и обмывала в пруду ноги, собака села у одной из опорных колон балкона и пристально уставилась на хозяина.

За спиной лидера местной криминальной структуры бесшумно показалась огромная фигура Слона.

        - Босс, Афганец приехал, - произнёс верный охранник. - Он ждёт Вас в зале.
Пусть поднимется сюда, - сказал Мамочка, наблюдая как дочь идёт по лужайке.

На балкон вышел Афганец.

        - Добрый вечер, Владимир Иванович, - облокачиваясь на перила сказал он и посмотрел в направлении идущей от пруда юной дочери босса.

Света на ходу взъерошивает пальцами рук свои длинные волосы. Афганец не сводит с неё глаз. Девочка подошла к овчарке, наклонилась и потрепала её за ухом.
 
Мамонов не ответил на приветствие, вместо этого он спросил:
        - Ты магазин “У Ирины” на моего шурина переоформил?
        - Два дня назад у нотариуса подписал договор купли-продажи от имени Георгия и Ирины Зафирос. Со вчерашнего дня право собственности на их торговую точку перешло к Потапу. Также как и их двухкомнатная квартира на Мира. Всё оформлено на брата вашей жены.
        - Сложности были?
        - У меня были их паспорта и я нашёл семейную пару, внешне похожую на терпил. Нотариус возражать мне не стал, - ответил Афганец.
        - А что с хозяевами?
        - После этапирования из Одессы в наше СИЗО, их отпустили до суда под подписку о не выезде. Мне об этом вовремя маякнул прикормленный мусор. Я со Слоном встретил супругов у подъезда их бывшего дома, - нехотя начал рассказ Афганец.
        - Дальше что? - нетерпеливо спросил Владимир Иванович.

Афганец не хотел, чтобы босс узнал о крышевании им Никольских бань и он рассказал Мамонову заранее подготовленную историю:
        - Мы вывезли их в лес и попытались выяснить где бабло. По моим прикидкам, у них было около ста штук зелени.
        - И? Что ты меньжуешься как целка? - отлично владеющий рукопашным и ножевым боем вор в законе был быстр и терпеть не мог когда рассказчики размазывают сопли по щекам. - Не тяни кота за яйца, говори шустрее, чем всё кончилось.
        - Сначала терпила сказал, что всё отдал одесским метам. Мы не поверили и стали прессовать его бабу, - Афганец стал рассказывать быстрее на ходу выдумывая подробности происшествия. - Слон раздел Ирину и залез на неё у Георгия на глазах, но хитрый грек нас опять провёл. Сначала он выдавил из себя, что отдал одесситам только десять штук, а остальная сотня лежит на депозитах в нескольких банках Украины. Потом сказал, что если мы убьём его жену, не насилуя её перед смертью, то он скажет в каких банках и на каких счетах хранится заначка. Но если мы продолжим её пытать, то он умрёт вместе с ней, не сказав ни слова.
        - Ну и? - Мамочка терял терпение.
Слон её придушил, - Афганцу было неприятно вспоминать о трупах супругов. - И потом, мы ещё три часа безуспешно пытались выбить из него названия банков и номера счетов. Он склеил ласты, так ничего и не сказав.
        - У них ведь был сын, - задумчиво произнёс Мамочка.
        - Был, но следы его затерялись в Одессе. Никто из наших его в глаза не видел и ни одной его фотки ни одесская мусарня, ни мы не нашли.
        - Что с телами сделали? - спросил босс.
        - Облили бензином и сожгли, - ответил Афганец.
        - Закопали? - уточнил Владимир Иванович.
        - Нет. У нас не было лопат. Мы бросили их так.
        - Где их паспорта?
        - У меня дома, - ответил Афганец.
        - Мне принесёшь.
        - Сделаю, - ответил “бригадир” боевиков.
        - Это твой очередной косяк, - выразил недовольство Мамонов.

Владимир Иванович очень ценил Афганца. Именно Антон, через бывших сослуживцев, наладил поставку оружия для Реутовской братвы. Тем не менее опытный вор отчётливо понимал, что его приближённому не хватает жизненного опыта и смекалки преступника.

        - Ты знаешь кто был Георгий по национальности? - спросил Мамонов.
        - Грек, - ответил Афганец.
        - Да, грек. Ты умный парень. Неужели ты не читал трактат Лескова “Еврей в России”? - спросил Мамонов.
        - Нет, а причём тут еврей? - удивился Афганец.
        - А при том, - ответил вор и задумался.

        Четвёртую часть своей жизни Мамонов провёл в исправительных колониях. Он никогда не сотрудничал с администрацией зон, ни дня не работал в мастерских или на кухнях. Во время отбытия сроков в местах заключения, Владимир Иванович “разруливал” внутренние проблемы сидельцев и читал книги в библиотеках.
 
        - Испокон веков на Руси известно, что мужика обманет цыган, цыгана еврей, еврея армянин, армянина грек, а грека только чёрт, и то если Бог позволит, - процитировал дореволюционного автора Владимир Иванович и назидательно спросил. - Понял?

Афганец не ответил. Ему было неприятно, что его поучает вор, в гробу видавший учителей и школу, с юности предпочитавший учёбе алкоголь, наркотики и азартные игры.
 
        - Что нового со Святом? - сменил тему разговора Мамонов.
        - Потихоньку отжимаем у него запчасти для иномарок. Наши ребята шустрят на его точках. Всё изъятое свозим в Ваш “Бумер-Сервис”.
        - Это хорошо, - удовлетворённо сказал босс и перешёл с балкона в просторный кабинет.

Афганец последовал за ним.

        - Дверь за собой закрой, - не оборачиваясь сказал Мамочка и сел за письменный стол. - Теперь о главном. Перед моей крайней отсидкой тебя мне порекомендовал скурвившийсяСвят. Тогда он сказал, что ты армейский. Это правда?
Семь лет назад окончил Московское Высшее Военное Командное Училище, - ответил Афганец.
        - Погоняло получил за войну с духами?
Полгода командовал мотострелковым взводом под Кандагаром. Вплоть до самого вывода.
Ветеран значит. Орденоносец наверно?

Афганец промолчал.

        - В связи с неизбежной войной со Святом, я хочу тебе поручить набрать новых бойцов и реорганизовать нашу структуру на военный лад. Есть идеи, что нужно сделать, чтобы уменьшить возможные потери, на случай арестов или предательства?
Безусловно есть. Если наделите полномочиями, я такую армию подготовлю, что не только Свят, но и соседние группировки удавятся от зависти. А если не удавятся сами, то мы их передавим.
        - На Солнцевских и Измайловских не замахивайся. Не дай бог нам воровскую войну развязать.Свят не коронован, он всего лишь авторитет. Законники знают, что пока я на киче чалился, он под себя мой бизнес подмял. За него мне по “ушам не дадут” и “предъяву” не кинут. А если мы на коронованных наедем, то нас как страусов в асфальт закатают, по самые жопы. Толкуй по делу, - Мамочка взял со стола финский нож и принялся ловко вращать его меж пальцев.
        - Оптимальным вариантом являются группы по пять человек. Рядовые бойцы должны знать только членов своей пятерки. Бригадир имеет выход на руководителя сферы деятельности. В пятёрках каждый будет иметь свои обязанности. Самый смышленый  будет командовать. Под ним - большой парень, для психологического воздействия, и два боксёра или борца. Пятым - мальчишка-разведчик. Он же будет выполнять роль носильщика при переноске оружия к месту операции и при отходе. Я предлагаю набрать ребят из спортивных секций. Привлекая тинейджеров мы многократно выиграем. Во-первых, если мальчишку арестуют, то ему дадут маленький срок. Во-вторых, чем раньше его посадят в тюрьму, тем раньше он поймёт, что обратного пути у него нет, и вернётся к нам опытным вором. Пока у них нет семей, они безбашенные. Я помню себя подростком. У меня не было ни сомнений, ни жалости.
        - Ты и сейчас беспощаден, - отметил Мамочка.
        - Сейчас это осознанное качество.
        - Молодец Антон, - в тех редких случаях, когда Мамонов хвалил своих людей, он обращался к ним по именам. - Мне нравится твой военный подход к делу, но я хочу внести корректировку. Хоть я и открыт к инновациям, таким как мобильная связь, компьютеры и так далее, но прежде всего я вор. А потому, бригадирами  во главе пятёрок будут назначаться только сидельцы, помнящие запах зоны. С сегодняшнего дня назначаю тебя своей правой рукой. Кто в армии является первым замом?
        - Начальник штаба, - ответил Афганец.
        - Отлично, - усмехнулся Мамочка. - Возглавишь мой штаб. Составь список бригад, посчитай сколько нужно купить пейджеров, мобил и, если потребуется, “тачек”. Как будешь готов, принеси мне на утверждение.


Глава одиннадцатая. Дорога домой. Октябрь.

Алекс вышел из такси на киевском шоссе, напротив автосалона ДЭУ ранним вечером первого понедельника октября. Его не интересовал модельный ряд корейских седанов Запорожского производства и парень быстрым шагом миновал автомагазин. В ста метрах от “кубической стекляшки" дальневосточного дилера  находился  областной терминал “Почты Украины”. Десятки грузовиков с посылками и письмами ежедневно уходили с него по городам страны и столицам ближнего зарубежья. Алекс приблизился к воротам государственного предприятия и убедился, что вооружённая охрана скрупулёзно проверяет документы у всех водителей, как покидающих складскую территорию, так и возвращающихся из дальних поездок. Проверка пропусков касалась также  и сотрудников, оставляющих свои легковые авто на парковке за пределами почтового терминала.

“Через центральный вход я на стоянку грузовиков не попаду. Я могу обойти всю территорию складов и найти брешь в заборе, или запомнить въезжающего  дальнобойщика в лицо, дождаться когда он … . Нет, это долго, и нет никакой гарантии, что запомнившийся мне водитель, в следующий раз поедет в нужном мне направлении”

         - Извините, - обратился Алекс к охраннику. - Я жду отца из командировки, он должен был приехать ещё час назад, но его нет. Во сколько закрывается Ваш терминал? Есть ли смысл ждать его сегодня или мне лучше вернутся завтра?
         - Мы открыты круглосуточно. Водители уезжают и возвращаются - двадцать четыре - семь. Решай сам, что тебе лучше, - ответил охранник.
        - Спасибо, - сказал юноша и медленно пошёл в сторону Киевского шоссе.

Выйдя на обочину автострады, он ускорил шаг навстречу потоку машин и через час оказался с тыльной стороны терминала. Как он и предполагал, там где двадцать метров лесополосы отделяли гравийную насыпь железной дороги от угла пакгаузов, забора не было.

“Я был прав. Стопудово и в плане, и в отчёте строителей забор есть. Но на самом деле, под него даже фундамент рыть не стали. Более того, - вытирая о траву подошву кроссовка от экскрементов, думал Алекс.  - Водители даже рады этому факту. Гораздо проще зайти за угол склада и присесть в рощице, чтобы на чистом воздухе “подумать о смысле жизни”, чем идти двести метров, до вонючего сортира”

Алекс подошёл к первому от угла склада полуприцепу, сел под него и облокотился своим рюкзаком на заднее колесо.  Наблюдать за проезжей частью терминала под днищами десятков фур было скучно. После заката солнца, движение по территории свелось к минимуму и Алекс не заметил, как уснул.

Проснулся он от гула дизельного двигателя. В предрассветных сумерках юноша увидел, как к полуприцепу под которым он сидел, задним ходом приближается седельный тягач. Парень поднялся на ноги и отошёл за угол.

        Вскоре лязгнул вошедший в седло тягача шкворень, водитель выпрыгнул из кабины, соединил тормозные шланги и электросеть двух компонентов своего грузовика.
 
Раздался звук открывающейся двери склада и шаги человека сбегающего по металлической лестнице. Алекс осторожно выглянул из-за угла и увидел как кладовщик передал папку с сопроводительными документами водителю, обменялся с ним парой фраз, после чего ушёл обратно в огромный пакгауз.

Юноша был готов выйти из своего укрытия и попросить шофёра взять его с собой, однако водитель не сел в кабину. Вместо этого, он бросил папку с путевыми листами и накладными на груз на сиденье, хлопнул дверью кабины и направился в сторону Алекса.

“Идёт отлить перед дорогой,  - подумал Алекс и отошёл от угла на несколько шагов. - Нужно дать ему закончить. Если я прерву его в процессе, то он либо с разворота меня обольёт, либо с перепугу напрудит себе в штаны”

        - Поссым же друзья перед дальней дорогой, пусть лёгким окажется путь, - услышал Алекс тихое пение водителя и с трудом подавил в себе смех. - Давай дальнобой потихонечку трогай, и кофе с собой не забудь.

Водитель дошёл до края асфальта и помочился на траву.
Дяденька, - окликнул его Алекс, когда тот застегнул ширинку и развернулся к тягачу. - Возьмите меня с собой, пожалуйста.

Мужчина дёрнулся от неожиданности, обернулся на голос Алекса и спросил:
        - Тебе безразлично куда я еду?
        - Нет, мне надо в Москву, но я подумал, что Вы поедете либо на север, сторону Киева, либо на восток, в сторону Донецка. В любом случае до России мне будет ближе, чем отсюда.
        - А чего ты поездом не поедешь? Денег нет? - водителю понравилась непосредственность и рассудительность паренька.
        - Деньги есть и я вам заплачу. Но нет документов. В начале лета я подался налегке на юг. Фактически сбежал из дома. Хотел двинуть к морю, в Анапу или Сочи, но вовремя передумал. Решил, что, там меня российские менты по запросу родителей быстрей найдут. А в Одессе меня даже не искали. Почти четыре месяца с одним рюкзаком выживал и, как видите, оказался прав.
        - Так ты хочешь, чтобы я тебя через границу без документов переправил?
        - Да. А почему бы и нет? Сюда-то я также попал. Дал сто долларов Вашему коллеге и он меня провёз через российский пограничный пункт в Троеборье и украинский в Бачевске.
        - А как он это сделал? - недоверчиво спросил водитель.
        - Он на открытой платформе десяток “Волг” перевозил из Нижнего Новгорода в Киев, вот меня в багажник одной из них положил. Так я без проблем оказался на Родине.
        - Не пойму, ты местный или россиянин? Я одесский грек, - ответил Алекс.
        - Ясно, но понимаешь парень, я не обычный дальнобойщик, я, считай,  госслужащий.  Я вожу почту и не имею права брать пассажиров. Извини.

Водитель направился к кабине и открыл дверь.

        - А за двести? - повысил ставку Алекс.
        - Ты меня убиваешь. Это моя квартальная зарплата, - обернулся к нему мужчина, чуть подумал и решился. - Аааа, чёрт с тобой, залезай на спальник.

Водитель сел за руль и плавно покатил к воротам. Притормаживая перед шлагбаумом, он спросил пассажира:
       - Тебя как зовут?
       - Алекс.
       - Сиди за занавеской тихо, пока я тебе не позову, - сказал дальнобойщик.
       - Ясно, - ответил пассажир.

Охранник проверил водительские права, путевой лист, пломбировку тента,  документы на груз и открыл шлагбаум.

        - Алекс, вылезай, - водитель набирал скорость по Киевской трассе.
        - Извините, но я так и не спросил, как Вас зовут и куда мы едем? - поинтересовался Алекс усаживаясь на правое сиденье.
        - Зови меня Михалыч, а едем в Брянск. Правда сначала сброшу часть груза в Киеве и возьму у них посылки и письма для России. Ты разуйся, нечего ноги парить в кроссовках.
        - В Киеве ночевать собираетесь? - снимая обувь уточнил Алекс.
        - Нет, пока фуру будут выгружать и догружать, мы с тобой пообедаем и поедем дальше. Ночевать я буду в Брянске, а утром назад.
        - А Вы всегда работали на почте?
        - Второй год. До этого я четверть века крутил баранку по Украине и Союзу.
        - А почему перешли на эту работу?
        - А тут спокойней, - ответил водитель. - На тенте написано - “Почта Украины”, а значит цена груза под чехлом копеечная. Письма да посылки. Я никому на дороге не интересен. Ни гайцы на постах с меня сдоить ничего не могут, ни бандиты на лесных дорогах.
        - Часто грабили на дорогах? - Алексу было интересно услышать о дорожных приключениях дальнобойщиков.
        - Не часто, но пару раз было. Спасибо, что живым оставили и только товар перегрузили на свою фуру. Я отделался испугом. Ну ещё несколько часов связанным посидел, - Михалыч задумался на несколько минут, словно прокручивал неприятные минуты своей жизни. - Мокрые штаны и нервотрёпка, вот и все мои потери, а некоторых моих товарищей закопали где-то. До сих пор без вести пропавшими числятся. А во второй раз мою фуру обнесли так, что я даже не заметил.
Как это? - удивился Алекс, а водитель как будто ждал этого вопроса.
Взял я попутный груз по дороге из Сибири домой. Вёз мясные деликатесы с Омского мясокомбината в Тюмень. Ночью, в часе езды от Ишима, остановился отдохнуть. Припарковался на обочине, поел и уснул. А на утро вылез из кабины, чтобы отлить, а двери фуры нараспашку. Я обычно очень чутко сплю. Ответственность за груз не даёт забыться, а тут как в пропасть упал. Хорошо я с места не тронулся. Попросил встречного водителя вызвать ментов. Вскоре Ишимские криминалисты следы эфира в воздухосборнике КАМАЗа обнаружили. Кто-то впрыснул его туда, чтобы я спал крепче. Это спасло меня от сумасшедшего долга, а то и от тюрьмы. Признали страховым случаем.
        - Повезло Вам, - сказал Алекс.
        - Не всегда так везло. Три года назад, я вёз части крыла нового самолёта “Ан-Семьдесят” с Киевского завода Антонова на Ташкентский авиазавод. Две тысячи километров этого пути проходят по Казахстану. Так вот, даже невзирая на то, что разобранное крыло никому было не нужно, а назад я ехал порожняком, с меня десять раз требовали бакшиш за проезд по дороге туда, и по дороге обратно. Платил я из своего кармана. Был бы груз коммерческим, мне бы компенсировали затраты, а что можно было стрясти с фирмы Антонова? Канистру авиационного керосина?
        - А нельзя было отбиться от вымогателей? Ну там битой, монтировкой, или перцовым баллончиком? - спросил Алекс.
        - Защищать груз силой - себе дороже. Те, кто хотят ограбить фуру, или ещё хуже, отобрать и груз, и машину, не церемонятся. Такие бандиты действуют предельно жёстко. Перегораживают трассу и нападают с разных сторон. А те, кто вымогают деньги за проезд, оружием не угрожают. Они обещают подбросить наркотики, а затем предупредить прикормленных гаишников.
        - Ясно. Вот Вы, перешли на почту, а не думали работать в пределах Одессы? Дома чаще бывали бы.
        - Работа конечно безумная и для здоровья очень вредная, - согласился Михалыч. - Но после трёх-четырёх дней отдыха дома, меня опять тянет на трассу. Как моряка в море или лётчика в небо.

       Водитель продолжал делиться с Алексом воспоминаниями и для обоих время в дороге летело быстрее.

        - Алекс, достань из сумки за моей спиной термос с кофе, - притормаживая перед автомобильной пробкой попросил Михалыч.

Алекс достал сумку и спросил:
        - А чего столько машин стоят впереди?
        - Должно быть авария на перекрёстке с дорогой на Данилову балку. Тут часто селяне не уступают дорогу идущим по трассе грузовикам. Особенно им достаётся во время сбора урожая зерновых. Водители самосвалов с зерном не успевают затормозить, если легковушка медленно выкатывается на трассу со второстепенной дороги. Всё, встали. Давай термос и стаканчик для себя достань. Он там, на дне сумки.

Михалыч с пассажиром ели бутерброды и Алекс рассказывал о своей жизни:
        - Мне было пять, когда в Подмосковном селе Никольское умер мой дед по материнской линии. Бабуля осталась одна и мама уговорила отца обменять одесскую двухкомнатную квартиру на равнозначную в Реутове. Отец в Одессе работал главбухом на консервном заводе, но на новом месте равнозначной должности не нашёл. Поменял несколько бухгалтерий и решил основать свой бизнес. Мать работала учительницей в школе, бросила это неблагодарное дело и стала продавцом семейного продмага. Так и живём.
        - И чего тебе не жилось при таких предках? Зачем рванул из дому? - удивился Михалыч.
        - Свободы захотелось, - соврал Алекс. - Приключений.
        - Наелся?
        - И тем, и другим, - ответил юноша.

Киев Алексу запомнился лишь новостройками окраин и Московским мостом. Куда ярче в памяти парня отложились рассказы водителя о забавных и не очень историях из жизни дальнобойщика.
 
        - А ещё был случай в Сибири, - миновав Бобрик, вспоминал Михалыч. - Когда у впереди идущего лесовоза с кругляком, одно бревно свесилось в право и сбивало дорожные знаки. Это продолжалось до тех пор, пока оно  не врезало по заднему бамперу припаркованного на обочине “Москвича". У несчастного авто оторвало багажник и сорвало крышу, а бревно улетело в кювет, едва не убив хозяина легковушки. Бедняга сидел там в позе орла.
        - Наверняка он выдавил из себя больше, чем планировал, - до слёз расхохотался Алекс.

В густеющих сумерках КАМАЗ почты Украины оставил за собой Кролевец и въехал в густой лес. Углубившись на пару километров, водитель свернул с проезжей части на обочину, остановил фуру и обратился к пассажиру:
        - Вылезай, пора прятаться. До границы сорок километров, а за этим лесом до самого перехода - равнинные поля.

Алекс обулся, взял рюкзак  и выпрыгнул из кабины, а Михалыч сложил свои вещи на пол и установил коробку передач в нейтральное положение. Затем он спустился на землю. Алекс внимательно следил как водитель поднял решётку под стеклом кабины, затем повернул ручкой запор замка и принялся рычагом качать гидравлический насос подъёмника. Не прошло и десяти минут как кабина КАМАЗа повисла над обочиной дороги.

        - А что сейчас? - с волнением спросил Алекс.
        - Видишь трос удерживающий тент на месте?
        - Вижу. Он идёт вокруг всей машины.
        - Да, и его концы прячутся в опломбированном замке. Если его аккуратно разрезать, то можно, не нарушив пломбы, поднять тент и пробраться в кузов, - продолжил Михалыч.
        - А как потом восстановить трос?

Алексу было очень интересно. Он прекрасно понимал, что сейчас он узнает о том, как дальнобойщики могут красть перевозимый ими груз, оставаясь при этом вне подозрений.
 
        - Сейчас покажу, - забираясь под кабину сказал Михалыч. - Лезь ко мне, и рюкзак возьми с собой.

Юноша ловко взобрался на раму под кабиной и присел на корточках рядом с водителем.

        - Видишь, что трос уходит под запаску и выныривает с другой стороны? - Михалыч посветил карманным фонариком под колесо, укреплённое в пространстве между кабиной и передней стенкой фуры.
        - Вижу, - ответил парень.

Алекс стоял на коленях, пытаясь разглядеть трос.

        - Трос-то ты видишь, но не видишь, что вот тут, - Михалыч осветил тонкую хлорвиниловую трубочку от капельницы для переливания крови, примотанную с двух сторон скотчем к прозрачной оплётке троса. - Стальной провод перекушен, вновь состыкован и удерживается от разрыва трубочкой и лентой.
        - Это ведь очень хлипкое крепление. Как же он держится? - удивился Алекс.
А на нём нет нагрузки. Он не натянут. Края чехла имеют оцинкованные кольца, которые одеты на конусы, а трос продет сквозь эти конусы и лишь не позволяет кольцам соскочить с них.
 
Михалыч отмотал скотч с одной стороны трубочки и вынул жало троса из крепления. Выглянув за пределы кабины, он убедился что дорога была пуста, приподнял тент и сказал Алексу:
        - Залезай внутрь и сиди там тихо. Выпущу тебя когда будем на российской стороне.

Алекс проскользнул в щель между тентом и бортом прицепа, а Михалыч восстановил трос, опустил кабину и покатил КАМАЗ в сторону государственной границы.

Через два часа дальнобойщик вновь остановился в лесном массиве. Впереди лежала деревня Колячек, а сразу за ней отворот на Брянск.

        - Ваши двести баксов, - передавая деньги водителю, сказал Алекс сияя от возбуждения. - Огромное Вам спасибо. Вы не только выполнили свою часть сделки, но и открыли мои глаза на совершенно незнакомую мне отрасль. До встречи с Вами я ничего не знал о работе дальнобойщиков, а после тринадцати часов проведённых с Вами в кабине, чувствую себя крутым спецом в этом бизнесе.
        - Мы ещё не доехали до Брянска, так что рано благодарить, - смутился мужчина беря доллары из рук мальчишки.
        - Согласен, - ответил Алекс, открыл дверь, спрыгнул на обочину трассы и добавил: - Но я уже в пределах России и этому очень рад.


Глава двенадцатая. Старое Косино, Люберецкий район.

Поздним осенним вечером Алекс вышел из автобуса на остановке у Косинского детского морского клуба, прошёл пару сотен метров в сторону трёх храмов у Белого озера и открыл калитку в низком деревянном заборе.

Бревенчатый дом его бабушки, Дарьи Петровны Михеевой, стоял на кирпичном фундаменте, глядя четырьмя своими окнами на идущую мимо Большую Косинскую улицу. Вернее говоря, из четырёх окон, на улицу смотрели только два. Ещё два были заколочены выкрашенными в белый цвет фанерными листами.

Сквозь тюлевые занавески выживших окон, пробивался тусклый свет торшера и голубое мерцание работающего телевизора.

Алекс закрыл за собой крючок калитки и поднялся по ступенькам к входной двери. Сердце юноши учащённо билось, он не знал, что ответить бабушке на вопрос о судьбе её дочери. Он и сам не знал, жива ли его мама, или нет.

Алекс нажал кнопку дверного звонка и через минуту услышал за дверью шаркающие шаги старушки.

- Кого это так поздно принесло? - раздался из-за двери недовольный голос Дарьи Петровны.
- Баба Даша, это я, Алекс, - ответил внук.
- Ой, мой дорогой внучок приехал, - радостно сказала бабушка отворив дверь и, окинув взглядом двор за спиной Алекса, добавила: - А мама с папой где?
- Пойдём в дом, я тебе всё расскажу, - грустно ответил внук, обнял бабушку за плечи и увёл её в горницу.

Дарья Петровна сидела напротив внука за круглым обеденным столом. Лицо её выражало крайнюю озабоченность. Алекс только, что окончил ужин и свой рассказ о событиях последних трёх месяцев.  Бабушка смотрела на него и обдумывала услышанное.

- Ты что собираешься делать? - спросила она после долгой паузы.
- Вернусь в нашу квартиру. Ключа у меня нет, но слесарь нашего ЖЭКа меня знает в лицо, попрошу его открыть дверь, потом куплю новые замки, деньги у меня есть, поселюсь там и вернусь в школу, - ответил юноша.
- Нельзя тебе ни в квартиру возвращаться, ни в школу, - тяжело вздохнув, возразила бабушка. - У меня жить будешь.
- Бабуль, ну с квартирой понятно, ты думаешь, что я не справлюсь ни с хозяйством, ни с коммунальными платежами, а в школу почему нельзя? - Удивился Алекс. - Мне всего год учиться осталось.
- Потому нельзя, что тебя ищут. Раз родителей забрали в кутузку под надуманным предлогом, значит заказчику ареста придётся избавляться и от тебя. А поэтому, дорогой внучек, забудь навсегда, что ты Зафирос, и с сегодняшнего вечера считай себя Михеевым, сыном моего старшего сына Михаила, а не дочери Ирочки, - глаза Дарьи Петровны заволокли слёзы. Старушка смахнула их уголком накинутого на плечи платка, и добавила: - Так всем соседям и говори, если спрашивать кто будет.
- А на бокс можно вернуться? - спросил Алекс.
- Если только ты доверяешь тренеру и он тебя переведёт в ту группу, где тебя не знают. Понимаешь, никто не должен знать, что Алекс Зафирос вернулся в город. Для всех, кто тебя знал - ты исчез, иначе пропадёшь. Тот, кто сумел выжить Георгия из Реутово, а потом достать его за полторы тысячи километров, тебя сотрёт в порошок. Понял, какая опасность тебе угрожает?

Алекс нахмурился, к тревоге за родителей добавилась тревога за свою жизнь.
- Хорошо бабуль, я понял, - он достал из кармана несколько сотен долларов, положил деньги перед собой на стол и продолжил: - Вот всё, что мне удалось сберечь в Одессе.
- Оставь себе. Я пенсию получаю, с ветеранской надбавкой. На еду нам двоим хватит, - ответила Дарья Петровна.
- Я думаю, что твоей пенсии нам будет обрез. Я сам обменяю доллары на рубли и отдам тебе. Раз в школу я вернуться не могу, то у меня будет много свободного времени, я обязательно придумаю, где заработать на наше с тобой проживание.
- Работничек ты мой, дорогой, - с умилением глядя на внука ответила бабушка и погладила его ладонью по русым волосам. - Иди отдыхай в детскую комнату. Там до сих пор стоит кровать твоей матери. С тех пор как Ира вышла замуж на ней никто не спал. Когда я поняла, что у неё с Георгием всё серьёзно и она домой уже не вернётся, я попросил соседа забить фанерой окна, чтобы в доме было теплее. Поутру фанеру ты сними. Нечего тебе впотьмах жить. Как управишься, я дам тебе плотные шторы, повесишь их на карнизы и будет у тебя уютное жильё.

Алекс ушёл в соседнюю комнату, а бабушка убрала тарелки со стола, ушла в кухню, там помыла посуду и присев за крохотный столик тихонько заплакала.


Глава тринадцатая. Боксёрский клуб.

Через неделю после возвращения в Подмосковье Алекс вновь открыл дверь боксёрского клуба. Тренер встретил своего подопечного с двояким чувством. С одной стороны Виктор Павлович был рад, что Алекс жив и здоров, но с другой стороны он прекрасно видел, что юноша навсегда потерян для большого спорта. И хоть парень, как и раньше, азартно прыгал со скакалкой на ринге и неистово лупил по чёрному кожаному мешку в углу зала, старого специалиста было не обмануть.

Сразу несколько просьб мальчика удивили и насторожили тренера. Во-первых, Алекс попросил  не считать его более перспективным боксёром и уделять ему меньше индивидуального времени. Во-вторых, он сказал, что отныне носит другую фамилию, а потому не хотел бы, чтобы старая звучала в этом зале. Ещё Алекс попросил  разрешить ему тренироваться рано утром, во время тренировок малышни из четвёртых и пятых классов, которые ходили в школу во вторую смену. Последнее настолько удивило тренера, что он сделал Алексу контрпредложение:
        - Твои просьбы наводят меня на мысль, что ты не хочешь встречаться с ровесниками. Не проще ли тебе перейти в группу семьдесят седьмого года? Они приходят в десять, а к обеду их уже нет.
        - Отлично, - ответил Алекс и протянул  Палычу пятьдесят долларов. - Вот оплата за август, сентябрь и за три месяца вперёд.
        - Ты не обязан платить за время своего отсутствия, - суя двадцатку в руку мальчика, возразил наставник.
        - Я обязан Вам гораздо большим, чем деньги, Виктор Палыч. Поверьте мне.

Алекс не разжал кулак и две мятые десятки остались у тренера. Слова юноши прозвучали в пустом зале настолько многозначительно, что Палыч понял - перед ним стоит не вчерашний мальчишка, которого ещё недавно он просил бросить курить, а совершенно другой человек. У тренера было много вопросов к парню. Он хотел спросить Алекса - проживает ли он по старому адресу и сохранился ли его старый номер домашнего телефона, намерен ли он продолжать учёбу и в порядке ли его родители. Однако, вместо этого лишь сказал:
        - Должен тебя предупредить, что твоему другу Сергею, в январе исполняется восемнадцать и с начала учебного года я перевёл его в старшую группу. Так что, хочешь ты или нет, но с одним из своих одногруппников ты всё равно будешь видеться.
        - Это окей, Палыч. Серёга был моим лучшим другом, надеюсь он им и останется, - ответил Алекс. 
        - Переодевайся и пока никого нет, поработаем над свингом, кроссом и перекрёстным ударом, - сказал тренер.

Алекс чувствовал себя на ринге уютней, чем на диване в горнице бабкиного деревенского дома на окраине деревни Косино. Он отрабатывал боковые свинги и встречные удары над рукой тренера. Виктор Павлович парировал   удары юноши боксёрскими лапам и имитировал контратаки. Постепенно зал заполнялся парнями и когда вся группа боксёров была в сборе, тренер представил новичка по имени и попросил во время спаррингов делать скидку на его юный возраст.

        - Ага, - сказал довольно улыбающийся Серёга.

Он был рад видеть Алекса и хотел ляпнуть, что некоторым парням из этой группы самим понадобится скидка. Однако, вовремя увидел обращённый к нему кулак тренера и заткнулся на половине фразы.
 
Тренировка подходила к концу, когда проём входной двери заполнила фигура Слона. Громила осмотрел помещение и встал у входа. В зал вошёл Мамочка, а за ним Антон.

Вор в законе был одет в тёмно-серый блестящий костюм, длинный белый шарф и кожаное пальто. Большой перстень сиял золотом на безымянном пальце его правой руки. На шее, поверх шёлковой рубашки, висела толстая золотая цепь.

Обычно Владимир Иванович чурался таких понтов. Особенно ему претили надетые в тот вечер итальянские туфли. Их длинные обрубленные носки заставляли Мамочку всё время контролировать своё передвижение по улице.

Заметив однажды подобные туфли на своём однокласснике, служащем в городской управе на высокой должности, Мамонов сказал ему: “Игорёк, в этих ластах ты выглядишь как клоун. И это особенно заметно, когда ты боком поднимаешься по ступенькам.” На этот пассаж бюрократ районного масштаба ему ответил: “Ты заставил всех бояться себя и, будь ты хоть в спортивном костюме и рваных кроссовках, твоё общество будет считаться с тобой. Общество чиновников уважает лишь тех, кто одет по последней моде, имеет дорогую машину и большой дом.”

Одноклассник был прав. Вору, сделавшему несколько ходок в казённый дом, было бессмысленно пускать пыль в глаза братве. Репутация “законника” базировалась только на его делах. Ни красивые слова, ни грандиозные намерения, ни понты в виде одежды, тачки, или смазливой бабы под рукой, в учёт не брались. 

Мамочка предпочитал выглядеть скромно и требовал того же от своего ближайшего окружения. Сегодня же был исключительный случай. Своим “кричащим прикидом” лидер Реутовской структуры и его ближайшие соратники демонстрировали молодняку роскошь бандитской жизни.

На Антоне были брюки лимонного цвета подпоясанные коричневым кожаным ремнём. Мускулистый торс ветерана афганской войны скрывала бледно-жёлтая рубашка, поверх неё был одет расстёгнутый бордовый пиджак. Шею молодого человека скрывал фиолетовый шарф. Руки Афганец намеренно держал в карманах. Это позволяло присутствующим видеть край подмышечной кобуры, чёрную рукоятку пистолета и обойму в ней.

 
Наряд Слона контрастировал со стилем шефа и Афганца. Мощное тело штангиста было затянуто в темно-синий немецкий спортивный костюм и  короткую кожаную куртку. На его ногах были чёрные кроссовки фирмы “Пума”.

Мамочка и Слон остались стоять у входной двери, а Антон направился к рингу.

- У нас гости, - сказал Алекс тренеру.

Виктор Палыч оглянулся и увидел незваных гостей. Нехотя снимая боксёрские лапы тренер нырнул под канатами и оказался лицом к лицу с Афганцем.
Молодой человек, у нас не принято ходить по залу в уличной обуви, - сказал Палыч.
А мне похер, как у вас тут принято, - невозмутимо ответил бандит. - Ты тут старший? Иди за мной, тот господин с тобой хочет кое-что перетереть.

Тренер возражать не стал, он спокойно проследовал к паре мужчин, пристально наблюдавшим за ним.

        - Ты знаешь кто я? - спросил законник.
        - Знаю. Ты Владимир Мамонов.
        - Верно, - ухмыльнулся гость. - А знаешь зачем я здесь?
        - Догадываюсь, - не скрывая неприязни ответил старый тренер. - Парней моих к себе на службу призвать хочешь.
        - Поможешь? - не особо надеясь на согласие, уточнил Афганец.
        - Нет. Это ваше дело. Я спортсменов готовлю, а если они захотят стать бандитами, то в этом моей вины не будет, - твёрдо ответил Палыч.
        - Спасибо за прямоту, - сказал Афганец.
        - Иди к своим спортсменам, - велел Мамочка.

Тренер ушёл в сторону ринга, а Владимир Иванович повернулся к Афганцу:
Антон, толкни с ринга речь. Скажи молодёжи, что твой босс большой любитель единоборств и свою  юность провёл в маленьких и душных качалках. Растолкуй, что я не понаслышке знаю, как трудно найти деньги на оплату тренировок, на покупку экипировки и на участия в соревнованиях. Пообещай ребятам, что те, кто нуждается в спонсорстве, получат от меня материальную поддержку.

Афганец вернулся к рингу. Проходя мимо стола с гонгом, он пару раз стукнул молоточком по медному кругу. Боксёры прекратили тренироваться и повернулись к Афганцу. А тот, взобрался за канаты и слово в слово повторил речь босса. В заключении от себя он добавил:
        - Те, кто нуждается в спонсорстве, должны подойти ко мне и заполнить анкету на получение денег.

Палыч объявил:
        - Тренировка окончена.

Антон сел за тренерский стол. Шестеро парней, включая Алекса и Серёгу, подошли к Афганцу и вписали в анкеты свои имена, фамилии и адреса проживания. Алекс записался под фамилией матери и стал для местных гангстеров Александром Михеевым.

Афганец сложил анкеты в карман пиджака, подозвал к себе Сергея и Алекса. и сказал:
        - Мне ваши одноклубники сказали, что вы тут самые перспективные. Завтра ждите меня с часу дня на стоянке перед Макдональдсом. Тем, что на Никольской. Повезу вас знакомиться с боссом. 


Глава четырнадцатая. Алекс строитель.

Коричневые железные ворота медленно уползали вбок по подвесной рельсе, открывая перед юными рекрутами двухэтажный особняк Мамонова. Тихо урча дизельным двигателем Мерседес Антона зашуршал по асфальту круглой площади перед домом. Объехав цветочную клумбу немецкий седан остановился у недостроенного гостевого дома.

Серый минивэн Форд Транзит стоял с открытой боковой дверью перед строящимся зданием. В дверь одноэтажного дома периодически входили и выходили два крупных небритых строителя лет пятидесяти. Мужчины общались на странном языке, происхождение которого Алекс определить не смог. На них были рабочие спецовки, тяжёлые ботинки и разгрузочные пояса с молотками, отвертками, уголками и стамесками. В ожидании вошедшего в хозяйский особняк Антона, Сергей и Алекс наблюдали за плотниками, а когда они скрывались из вида, то взгляды ребят обращались к печных дел мастеру.

Седой старик стоял меж наклонных балок ещё не покрытой крыши и аккуратно клал кирпичную трубу. Рядом с каменщиком находился небольшой стол с корытом раствора и стопкой красных кирпичей. После каждого ряда кладки мастер клал на неё уровень и убеждался, что связка лежит идеально.

В сопровождении Афганца, юной девочки и овчарки из особняка вышел  Мамочка. Алекс обратил внимание на странную пластмассовую ложку с длинной ручкой и маленьким черпаком в руке у босса, но не успел он подумать о её предназначении, как Антон представил ребят боссу:
        - Владимир Иванович, вот два юных пионера из вчерашнего набора, Алекс и Серёга.
        - Привет пацаны, - улыбнулся мальчишкам Мамочка, по-мужски пожал обоим руки и повернувшись в Антону, добавил. - Крепкие ребята. Хват у обоих железный. Что ж, для начала проверим их в деле. Одного отдай в помощь литовцам, а второго пошли на крышу к Семёнычу.

Мамочка с дочерью и собакой направились в сторону пруда, провожая их глазами, Алекс увидел как вор в законе ловко взмахнул ложкой и из черпака пулей вылетел теннисный мяч.

        - Фас, - крикнула девчонка и собака, поджав уши рванула за прыгающим по лужайке мячом.
        - Хорош ворон ловить, - услышал Алекс голос Антона от дверей. - Работать пора.

В доме для гостей трудились несколько человек. Плиточник облицовывал кафелем стены рабочего уголка на кухне, из ванной доносились голоса сантехников, а два странных здоровяка обшивали деревом стены просторного зала.

Антон подтолкнул Алекса в спину в сторону последних и сказал:
        - Альгис, принимай помощника. Парень не плотник, но уверен, что вы его быстро всему научите.
        - Афганец, надолго он к нам? - нараспев произнося слова спросил один из здоровяков.

Услышав погоняло правой руки вора в законе, Алекс сначала оторопел. На мгновение в его груди закипел гнев, а глаза забегали по комнате в поисках тяжёлой трубы или молотка. Юноша был готов проломить голову человеку, сломавшему судьбу его семьи.

        - Чего озираешься? - услышал Алекс насмешливый голос Антона и взял себя в руки. - Первый раз на приличной вилле. Сам-то, наверняка, деревенский? Или из Реутово?
        - Из Косино. В доме живу на окраине села. В таких хоромах раньше не бывал.
Держись за Мамочку и у тебя будут такие же, - посоветовал Афганец.
        - А кто это? - спросил Алекс.
        - Я забыл, что ты не в курсе. Коронованный вор в законе, Владимир Иванович Мамонов, откликается на погоняло Мамочка. Если он решит, что ты чёткий пацанчик, то будет относится к тебе, как к родному сыну. Пацаны его слабость. Он сына хотел, а родилась дочь. Усёк, шкет? Делать будешь всё, что скажут эти двое. Вечером поезжай домой, собери необходимое тебе на неделю и вернись сюда. Спать и хавать будешь здесь же. На тренировки тебя и Серёгу будут возить. Стройка для вас проверка. Если отработаете две недели без базара, то мы вас пристроим к настоящему делу. А если нет, то получите пинок в жопу и хрен, вместо спонсорских бабок. Это всё. На сегодня, гудбай.
        - Гудбай, - ответил Алекс.

Первые три дня Алекс исполнял обязанности подсобного рабочего при двух плотниках. Всё, что от него требовалось, укладывалось в не сложную формулу: принеси - подай.
 
Вечером третьего дня Альгис и его кузен Мантас сообщили прорабу стройки, что им нужен распиловочный стол, посадили Алекса в свой микроавтобус и уехали домой.

Жили литовские плотники на северной окраине деревни Ховрино, Мытищинского района в частном доме у самого леса, и считались лучшими мастерами своего дела во всём Сгонниковском сельсовете.

После приезда домой кузены широко и с удовольствием отметили  обретение свободы. Двухнедельная рабочая смена, под постоянным контролем прораба, без выходных и при полном запрете на употребление крепкого алкоголя, изрядно измотали души свободолюбивых прибалтов. Охлаждённый “Стумбрас с колоском” лился рекой и уже через час после начала застолья, Алекс слушал лирическую народную песню. Юноша не понимал слов песни здоровенных плотников, но в благородном лиризме музыки и слов, он слышал мелодичный рассказ об угрюмости густых лесов и холодных озёр Литвы. Алексу казалось, что эти два мускулистый зубра, положив руки на плечи друг другу, поют о свинцовых тучах, вечно скрывающих голубизну неба их Родины и о завывании холодного ветра, дующего с Балтийского моря.

Не дождавшись конца фольклорного концерта, юный гость ушёл спать, а кузены затянули старинную рыцарскую песню:

Ant kalno m;rai – joja lietuviai.
Joja, joja lietuvai;iai,
Ne;a, ne;a vainikait;,
Vainik; r;t;, vainik; r;t;.

Ближе к обеду, тяжело передвигая ногами, Альгис и Мантас вышли на кухню. К этому времени Алекс уже приготовил омлет, поджарил хлеб и вскипятил воду.

        - Что будете пить, растворимый кофе Максвелл Хаус или индийский чай? - вместо утреннего приветствия спросил юноша.
        - Воду, - ответил Мантас.
        - Мне тоже, а потом кофе, - сделал свой выбор Альгис. 

В тишине, прерываемой лишь звуками чавканья и прихлёбывания литовцев, трио окончило завтрак и плотники повели Алекса в большой сарай, служащий им мастерской.
Смотри сюда, пацан, - сказал Альгис и принялся раскладывать деревянную лестницу.
 
На глазах у изумлённого Алекса, в пятеро сложенная деревянная конструкция вытягивалась в десятиметровую прямую. Лестница стояла на боку. Мантас шёл параллельно Альгису с другой её стороны и переставлял предохранительные упоры в закрытое положение. Когда он дошёл до конца, кузены перевернули лестницу и проделали ту же работу с другой стороны. Закончив с предохранителями, плотники приподняли лестницу и приставили её к стене сарая. Так как, высота стены не превышала четырёх метров, угол установки был невелик.

        - Ты, - взгляд Альгиса был устремлён на Алекса. - Взбирайся под крышу.

Юноша ловко добежал по тонким круглым перекладинам до конца лестницы и, в ожидании дальнейших указаний, оглянулся на литовцев.
 
        - Я тебе говорил, что лестница выдержит, - ликовал Мантас и добавил на литовском. - Даже при малом угле наклона она не ломается, а если её к четвёртому этажу дома приставить, то угол будет очень большой и пацан  сможет спокойно спуститься с грузом до двадцати килограмм
        - Вот вечером и проверим, - ответил Альгис и по-русски сказал Алексу. - Слезай.

Литовцы погрузили лестницу и самодельный складной распиловочный стол в Форд Транзит и вернулись на виллу Мамонова. До вечера они плотничали в гостевом доме, не проронив ни слова о своих планах на ночь.

После ужина Альгис принёс на кухню старую двойную оконную раму. Он положил её на стол перед пившим чай Алексом, достал из сумки с инструментами стеклорез, вантуз, огрызок парафиновой свечи  и сказал:
Когда покончишь с чаем, будешь учиться пользоваться стеклорезом. Я тебе покажу один раз как сделать дыру в окне, а потом тренируйся сам.

Литовец аккуратно надавил резиновой присоской на стекло и проверил надёжность крепления. Он слегка отклонил двумя пальцами деревянную палочку вантуза и отпустил её. Рукоятка пружинно колыхнулась пару раз и замерла в вертикальном положении.

        - Видел как я это сделал? После того как прижмёшь вантуз к стеклу рядом с краем рамы, проведи свечкой вокруг резины. Затем, с небольшим нажимом, прокати ролик стеклореза по парафину. Режь одним движением, понял?

Алекс отложил в сторону недоеденный бутерброд, поставил на стол кружку с чаем и буркнул в ответ:
- Понял.

После чего взял присоску, придавил её к форточке, смазал парафином стекло и провёл стеклорезом черту по едва заметному белому следу. 

        - Царапину видишь? - спросил Альгис.
        - Не везде, - внимательно осмотрев стекло, ответил юноша.
        - Пробуй до тех пор, пока линия не будет хорошо заметна, - Альгис дал ученику шанс самостоятельно найти правильное решение. - Как добьёшься этого, постучи легонько головкой резака по черте. Когда убедишься, что стекло треснуло по всей окружности, нажми на ручку вантуза и выломай надрезанный кусок.
        - Ясно, - сказал юноша.
        - Тот же трюк проделаешь с внутренним стеклом. Это будет гораздо сложнее и чтобы у тебя получилось, используй  вантуз меньшего диаметра, он есть в сумке, - Альгис и посмотрел на часы и продолжил. - Сейчас семь, у тебя есть пять часов, чтобы научиться это делать.
        - Могу я спросить, а зачем это мне? - Алекс поднял глаза на Альгиса.
        - Спросить можешь, а ответ получишь только если научишься, - ответил плотник.

В час ночи Мантас коснулся плеча спящего Алекса, парень встрепенулся и вопросительно посмотрел на литовца.
   
        - Одевайся и выходи во двор, - тихо сказал Мантас.

Перед  закрытыми воротами внутреннего двора стоял микроавтобус. Возле него стояли Альгис и охранник. Алекс и Мантас шли от гостевого дома к воротам и до них доносились обрывки фраз:
        - Не переживай ты так. Мы к утру вернёмся и всё боссу объясним сами, -  звучал голос Альгиса.
        - Не могу я вас выпустить, - ответил охранник. - Меня Мамочка в пруду утопит за нарушения его приказа.
        - Если мы вернёмся с хорошим кушем, то отдадим Мамонову его долю и он тебя ещё поблагодарит за это. Ну а если порожняк сгоняем, то не о чем будет и разговаривать, - вмешался Мантас. - Мы ему о ночной вылазке не скажем и тебе незачем будет его по пустякам беспокоить.
        - Чёрт с вами, поезжайте, - согласился охранник. - Для меня не забудьте подарок прихватить.

Через сорок минут Мантас въехал в Мытищи и остановил микроавтобус на Институтской улице у тыльной стороны трёхэтажного дома.

        - Слушай сюда, сынок, - сказал Альгис, поворачиваясь к Алексу, сидящему за водительским сиденьем. - Ты должен попасть в квартиру на верхнем этаже через форточку кухни и открыть изнутри замки двух дверей. Внутренней, деревянной и внешней, железной. Хозяев дома нет. Скромный зубной техник с женой гостят у сына в Сочи. Как только ты скроешься из вида, мы сложим лестницу и поднимемся на площадку перед дверью. Когда будем готовы, то сами войдём. Ты дверь не открывай, только замки. Понял?
        - Понял,-  ответил Алекс.
        - Тогда одевай перчатки на руки, вязаную шапку на голову и вперёд, - скомандовал Мантас.

Мамонов стоял у окна спальни с кружкой дымящегося кофе. На нём был пурпурный махровый халат, с капюшоном и пара тапочек. Взгляд Владимира был прикован к медленно проплывающим слоистым облакам. Время от времени на горизонте, между их нижней кромкой и верхушками деревьев, проносились большие стаи птиц. Владимир Иванович был далёк от орнитологии и не мог навскидку сказать, были ли это стрижи, городские ласточки или скворцы.
 
        - Милый, ты вернёшься в постель? - нежный голос прелестной девушки оторвал вора в законе от созерцания природы.
        - Нет, - не оборачиваясь ответил мужчина. - Собирайся и вали. Мой телохранитель тебе заплатит.
        - Ты ещё позвонишь? - спешно одеваясь спросила молодая красотка.
        - Возможно наберу. Напомни как тебя зовут? - уточнил Мамонов.
        - Снежана Бессонова, - ответила “ночная бабочка”.

Владимир Иванович рассмеялся в ответ и сказал:
        - Неповторимая и красивая как снежинка. Холодная и недоступная, но готовая растаять в заботливых руках.

“А как только растает, тут же перестанет быть уникальной снежинкой и станет, подобной любой капле воды,” про себя добавил он, но вслух сказал иное:
        - Фамилию придумала ради рекламы? Типа, можешь обходиться без сна и заниматься сексом всю ночь?
        - Нет, милый. Фамилия досталась от родителей, они же нарекли Леной. - смущённо ответила юная жрица любви.
        - Нарекли, - задумчиво повторил Владимир Иванович. - Охренеть. Ты из Вологды или Костромы?
        - Из Перми, - спешно одеваясь ответила Снежана.
        - Оставь Слону свой номер телефона, пермячка солёные уши, - велел Мамонов и призывно махнул рукой стоящему под окном Афганцу.

“Ночная бабочка” выпорхнула из спальни, а в открытую дверь заглянул Антон.
 
        - Владимир Иваныч, я когда приехал, мне охранник доложил, что литовцы ночью сделали вылазку. Что прикажешь с ними делать? - спросил у босса подручный.
        - Я в курсе их самовольства. Был занят со шмарой, когда услышал базар у ворот, - задумчиво ответил Мамонов. - Ждём до полудня. Если к этому времени не доложат, где были и что взяли,  то, в назидание остальным, зароешь их живьём в присутствии бригадиров. А если к обеду внесут в общак четверть взятого и столько же положат сверху за нарушение моего приказа, то на первый раз отмажутся.

Афганец ушёл, а Мамонов лёг в кровать и уснул.

Антон знал, что недалёкие деревенские плотники из Ховрино, не зная насколько опасен законник на которого они работают, могут рискнуть и не делиться краденым. Однако, брать на себя двойное убийство, без крайней на то необходимости, ему было в лом, и он решил предупредить литовцев.

Спустившись в холл особняка Антон открыл входную дверь, негромко свистнул и, когда охранник оглянулся на свист, поманил его рукой. 

        - Литовцы обещали тебе отстегнуть после возврата? - спросил Афганец когда охранник подошёл к нему.
        - Да, - ответил смущённо мужчина лет сорока.
        - Расплатились? - уточнил Антон.
        - Нет.
        - Иди к ним прямо сейчас и требуй свою долю.
        - Уже иду, - ответил боец и направился в гостевой дом.

Владимир Иванович назначил инспекцию выполнения отделочных работ  на одиннадцать утра. Когда он подошёл к порогу гостевого дома, там его ожидали прораб, пожилой печник, сантехник, кафельщик и Альгис.
 
        - Как продвигается работа? - обратился к прорабу Мамочка.
        - Завершена на девяносто процентов, при восьмидесяти процентных затратах,  - ответил профессиональный строитель.
        - Коля, - Мамочка посмотрел прорабу в глаза. - Я помню, что обещал вам премию за экономию, и я вас деньгами не обижу, но только при условии отличного качества. Лучше перерасходуйте, но не запорите.
        - Всё будет в лучшем виде. Будьте уверены, - заверил хозяина прораб.
        - Что у тебя? - босс обратился к старику.
        - Возникла маленькая проблема с помощником, - ответил седой каменщик. - Пока поднимали трубу до уровня перекрытия, к Сергею претензий не было. Но как только покрыли крышу металлочерепицей и стали работать на наклонной поверхности, его как подменили.
        - Очкует? - поморщился Мамонов.
        - Да, - ответил старик. - Ему даже страховочный трос не помогает унять дрожь в ногах.
        - А ваш как? - повернувшись к литовцу спросил Владимир Иванович.
        - Хозяин, можно я после Вашей инспекции доложу об этом тет-а-тет? - ответил Альгис.
        - Во какие слова тебе знакомы? - усмехнулся босс. - Ладно, если есть что сказать лично, то я вас выслушаю.

Прогрессом и качеством работ хозяин виллы остался доволен. Выйдя на воздух в сопровождении обоих литовцев он спросил:
        - Так что вы мне хотели сказать?
        - Мы ночью на дело съездили в Мытищи, вот половина рыжья, что мы взяли в квартире у зубопротезиста, - с этими словами Мантас вынул из внутреннего кармана куртки увесистый мешочек. - Здесь полкило песка. 
        - Славно съездили, - принимая золото, сказала Мамонов. - А с парнем что?
        - Алекс превзошёл наши ожидания. На третий этаж по деревянной лестнице влез, двойное стекло выставил, в форточку пронырнул и дверь нам изнутри открыл, - воодушевлённо рассказал о ночном приключении Альгис.
        - Пацан, что этот песок. Высочайшей пробы, - поддакнул ему Мантас.
        - До окончания работ отдайте его деду. Пусть на крыше кирпичи таскает, а себе в помощники возьмите его приятеля. К кражам Сергея не привлекайте. И на будущее - без моего разрешения никаких дел. Вам это будет обходиться на пятнадцать процентов дешевле.

Вернувшись в дом, Мамочка встретил в фойе Афганца и сказал ему:
        - Антон, присмотрись к Алексу повнимательней в течение этой недели. Я думаю, что его уже сейчас можно определить форточником в бригаду домушников. К этой мутной паре литовцев.
        - Не рано? - выразил сомнение Афганец.
        - Можно было бы и подождать, - начал Мамонов и в его голосе также слышались нотки сомнения. - Но мне на днях Кирилл из “Электроника Оптом” весточку скинул. Сказал, что компания продала Московскому нефтемаслозаводу десять новейших компов “Эппл Макинтош Центрист”. Цена им - пять штук зеленью каждый. Его электронщики установили новое оборудование в бухгалтерии на третьем этаже административного здания. Проведи разведку местности и поставь задачу прибалтам вернуть компьютеры на оптовую базу.
        - Не понимаю, почему наводчик поделился этой информацией с тобой? - удивился Афганец. - Менты его запросто вычислят и заметут. Он долго не продержится и тогда они придут за нами. Я надеюсь, что у тебя есть более веская причина обнести принадлежащий государству завод.
        - Ты прав, вероятность такая есть. Однако, это не всё, что мне сказал Кирилл, - Мамочка не стал бы объяснять детали преданному, но туповатому Слону, но Афганец с каждым днём всё больше завоевывал уважение вора в законе и, Владимир Иванович сказал ему всё, что знал сам: - Дело в том, что завод находится на грани банкротства и закрытия. Его дирекция знает об этом и поэтому менеджеры решили инвестировать государственные деньги в новые компьютеры, чтобы позже их списать и растащить по домам.
        - Перед закрытием предприятия аудиторы проведут инвентаризацию и выявят недостачу. Как бухгалтерии удастся скрыть кражу? - спросил Афганец.
        - Они планируют представить для отчёта старые компы. Кирилл сказал, что начальник бухгалтерии попросил не подключать новое оборудование к локальной сети, - ответил Мамонов.

Через сутки после этого разговора Афганец доложил боссу о результатах рекогносцировки:
        - Завод охраняют два старпёра. Обоим за семьдесят. Один из них сидит на главных воротах, с выездом на оживлённый проспект Мира, а второй в будке пропускного пункта на улице Лётчика Бабушкина. В конторе три этажа. Охраны в здании нет.
        - Литовцам расскажи, - сказал босс.
        - Сегодня же, - ответил Афганец.


Глава пятнадцатая. Старое Косино, Люберецкий район.

Алекс появился в горнице дома Дарьи Петровны неожиданно. Бабушка уже неделю не видела внука и в надежде, что Алекс появится в любую минуту, не запирала дверь на засов.

- Наконец-то, - проворчала старушка услышав шаги за спиной. Она повернулась к Алексу лицом, обняла его двумя руками и посмотрела снизу в верх в глаза парня. - Ты где пропадал?
- Бабуль, я же тебе говорил, что меня взяли на работу, - ответил Алекс. - Тебе не стоит волноваться, я периодически буду пропадать на несколько дней, но обещаю со мной всё будет в порядке.
- А что за работа? Она не опасна? - уточнила Дарья Петровна и пошла на кухню за ужином для Алекса.
- Работа не так опасна, как опасны люди нанявшие меня. Занимаюсь строительством гостевого дома для одного авторитетного мужика на его вилле, - нехотя ответил внук.

Дарья Петровна вышла из кухни с двумя тарелками в руках и внимательно посмотрела на Алекса.

- А ну-ка расскажи, что за люди твои боссы, - властным тоном приказала она, ставя тарелки на стол.
- Я когда рассказывал тебе о нашем бегстве отсюда и пребывании в Одессе, то не вдавался в детали, - начал Алекс.
- В какие детали? - Прищурив глаза уточнила бабушка.
- Ну, там, кто и что сказал, например, потому что не посчитал их важными. А в первый же день на новом рабочем месте встретил человека, имя которого упоминал отец, говоря, что он и его подельник не дадут нам тут спокойно жить.
- И что ты сделал? - спросила бабушка.
- Ничего. Я хотел проломить затылок тому чуваку, но, к сожалению не нашёл ничего подходящего под рукой. Пока осматривался по сторонам, он повернулся ко мне лицом и момент был упущен, - ответил Алекс.
- Вилла охраняется?

Алекс утвердительно кивнул, начиная осознавать куда клонит бабушка.

- Тогда тебе повезло, что ты не убил его.
- Почему?
- Потому, что ты хотел рискнуть жизнью, проломив голову человеку, даже не зная виновен ли он в исчезновении твоих родителей, - объяснила бабушка.
- Как это не виновен? Это он нас выгнал отсюда. И почему ты сказала о риске для моей жизни? Вдарил бы его арматурой по затылку и сбежал оттуда, - простодушно ответил Алекс.
- Как бы ты сбежал с охраняемой виллы? Куда сбежал? Сюда? И сколько бы ты смог скрываться в этой деревне, пока тебя вся шпана Подмосковья искала? Как я понимаю, мой зятёк не уделял должного внимания своему единственному сыну и сейчас мне предстоит давать тебе уроки элементарного выживания в агрессивной среде. Запомни первое правило мстителя - если шансы на собственное спасения малы, рисковать жизнью ради мести нельзя.
- Я понял, - буркнул в ответ Алекс и сел за стол, размышляя о том, как на восьмом десятке лет преображается старушка, когда речь заходит об опасности подстерегающей её внука.  Голос бабушки перестаёт дребезжать, а в её глазах появляется незнакомый ему блеск.
- Бабуль, ты когда говоришь о деле, преображаешься прямо как Брюс Уиллис из “Крепкого орешка,” - сказал Алекс. 
- С Брюсом Уиллисом не знакома, а вот на автомобиле с таким именем во второй половине войны поездить пришлось, - ответил Дарья Петровна. 
- Мне мама говорила, что ты воевала, но ты сама никогда не рассказывала об этом. Расскажи, пожалуйста, где и кем служила? - спросил Алекс.
- Когда нибудь расскажу, но не сейчас. Слышишь на кухне чайник свистит? Он нам напоминает, что пора ужинать. Да и не люблю я вспоминать о войне, -  ответила Дарья Петровна и ушла на кухню.


Глава шестнадцатая. Форточник.

В один из обедненных перерывов Алекс взял на кухне бутерброд  и отправился прогуляться по владениям Мамочки. Выйдя из гостевого дома, он обогнул двухэтажную виллу и пошёл по вечнозелёной траве в направлении озера. В тридцати метрах впереди стоял хозяйственный блок. Рядом с широкими воротами хранилища садового инвентаря стояли газонокосилка и большой мангал на высоких ножках. Алекс шёл к пляжу и тупо смотрел на мангал. Юноша думал о родителях и вдруг почувствовал, как его нога наступила на что-то мягкое и пружинистое. Второй шаг по податливой поверхности вывел юношу из задумчивости.

“Да это же батут!” Обрадовался Алекс и отступил назад. На траве он скинул с ног кроссовки, сделал пару быстрых шагов в центр батута и высоко подпрыгнул.  Одно колено парня поднялось к груди, руки вытянулись вверх, на мгновенье он замер в верхней точке полёта, затем мощно приземлился и вновь взмыл над поляной.

“Не удивительно, что я его не заметил, - радовался своему открытию мальчишка когда падал на спину. - Молодец Мамочка, очень грамотно установил батут в уровень травяного газона, вырыв достаточно глубоко яму под ним”

Алекс прыгал не меньше четверти часа, выполняя вращения вперёд и назад, с подбором ног под себя и нет, приземляясь на ноги, на руки, на живот и спину. Дорвавшись до батута он не заметил ни как пролетело его время обеда, ни того, что за ним наблюдали три пары глаз.
 
Мамочка с Афганцем сидели в плетёных уличных креслах под балконом, а Светлана стояла в дверном проёме за их спиной.

        - Пойдём пройдёмся. Засиделись мы тут с тобой, - сказал поднимаясь Мамочка.
        - Я ксивы Зафиросов принёс, - доставая из внутреннего кармана куртки пару паспортов с гербами и надписями СССР, сказал Афганец.
        - Вкладыши гражданства Российской Федерации в них? - оборачиваясь к Антону, уточнил Мамочка.
        - Да.
        - Оставь на столе. Заберу их на обратном пути, - прикрывая грудь отворотами фиолетового махрового халата, сказал Владимир Иванович и накинул на голову капюшон.

Афганец бросил документы на столик и поспешил за боссом.

        - Ловкий парень, - подходя к батуту заметил Мамочка.
        - Да, мальчишка смелый, - поддакнул Афганец. - Совершенно не боится грохнуться мимо.
        - Алекс, заканчивай пируэты. Беги на стройку. Семёныч тебя заждался.

Мальчишка упал спиной на батут, слегка отскочил от него и приземлился на траве.
 
        - Уже бегу, Владимир Иванович, - ответил Алекс и побежал в сторону дома.
 
Светы на пороге двери уже не было. Девочка скрылась в глубине комнаты, как только её отец велел парню вернуться на работу. Ей не хотелось, чтобы юноша заметил, с каким интересом она наблюдала за ним.

Алекс надеялся познакомиться со Светой, но дочь босса спряталась в своей комнате, достала личный дневничок для секретов и сделала в нём запись:
“Час дня, двенадцатое октября, девяносто пятый год. Мне кажется, что я втюрилась. Ему на вид лет шестнадцать, он симпатичный и ловкий. Как зовут, пока не знаю.”

Через стекло двери Алекс осмотрел банкетный зал и убедился, что дочери босса в нём нет. Он хотел уже вернуться в гостевой дом, как вдруг на глаза ему попались небрежно лежащие друг на друге паспорта. В отражении стеклянной двери парень видел, что Мамонов и Афганец по прежнему медленно идут к пруду, но перед тем, как взять документы в руки, он, на всякий случай, оглянулся. Босс и его правая рука были уже далеко.

С тревогой в сердце Алекс осторожно открыл первую страницу верхнего паспорта и взгляд его заволокли слёзы.

“Зафирос”, “Ирина”, “Геннадьевна”, каллиграфическим почерком друг под другом были выведены фамилия, имя и отчество его матери.

“Второй можно даже не смотреть, - сказал себе Алекс. - Он точно принадлежал отцу. Вот моё сиротство из де-факто и превратилось в де-юре. Теперь я точно знаю, что они оба мертвы. Прав был отец, когда сказал маме, что Афганец и Слон нас в покое не оставят”

Алекс брёл к гостевому домику пошатываясь от головокружения. Его юное сердце разрывало нечеловеческое горе. Он был выжжен изнутри и ему казалось, что это ощущение не покинет его никогда. Мальчик не вынашивал планы мести и не мечтал убежать на край земли. Вместо этого он работал с раннего утра до позднего вечера без перерыва на обед. За следующие сутки он не проронил ни слова. Глаза его выражали пустоту, а руки делали то, о чём просил его Семёныч. Ещё через сутки он начал приходить в себя. Прощать палачей своих родителей он не собирался. Однако, Алекс прекрасно понимал, что если он допустит малейшую ошибку, то жизнь его немедленно оборвётся в ближайшей роще, или на дне местного водоёма.

"Revenge is a dish best served cold,” - вспомнил он фразу неизвестного автора и эта мысль принесла парню временное успокоение.

Семёныч стоял на коленях перед неоконченной каминной трубой и аккуратно снимал расшивкой лишний раствор с кирпичной кладки. Поражённые артритом коленные суставы старика утопали в пено-резиновых наколенниках. Чтобы не оставлять царапин на дорогой металлочерепице, печник заранее срезал с наколенников пластиковые чашки и уже через полчаса работы его колени горели от боли.

        - Алекс, - позвал дед, прогуливающегося по краю крыши юношу. - Подмени меня, я отдохну минут десять.
        - С удовольствием, - ответил Алекс и присел на корточки у трубы.

За последние три дня их совместной работы, Алекс многому научился у своего наставника. Хваткий парень на лету впитывал новое для него дело. Кельма, расшивка, порядовка, отвес и уровень уже не были для него пустыми словами. Менее чем за сорок часов он научился пользоваться этими инструментами и недурно клал кирпич как ложковым, так и тычковым  рядом, надёжно перевязывая их.

        - Совсем немного осталось, - устало сказал Семёныч, проверив кладку сделанную Алексом. - Я бы тебя оставил закончить работу, но венец трубы придётся отливать из бетона. Я тебя этому ещё не учил и в одиночку ты его на вершину не установишь. Положи ещё четыре ряда и на сегодня пошабашим.

За час с небольшим Алекс покончил с трубой и вместе с печником спустился в холл. Литовцы, Сергей, кафельщик и один из сантехников  ужинали за большим столом. Перед ними стояли тарелки с жареной картошкой, варёными сардельками и гранёные стаканы с пивом. Посреди стола стоял полупустой ящик “Балтики номер Шесть”.

Дед ушёл в туалет, а Алекс вымыл руки в кухонной раковине и сел за обеденный стол. Повар Мамочки вышел за ним из кухни с двумя тарелками в руках.

        - Где старик? - оглянув гостиную, спросил он.
        - В уборной. Сейчас выйдет, - ответил Алекс и взял тарелку из рук повара.

Юноша почти покончил с бифштексом и рисом, когда один из литовских кузенов склонился к нему и прошептал:
        - Ты как поешь - сразу спать ложись.
        - Ясно, - не задавая лишних вопросов, ответил юноша.
Несмотря на шепот Альгиса и его лёгкий прибалтийский акцент, Сергею удалось уловить смысл сказанного.
        - А, я? - робко спросил он.
        - Дрочи втихаря, - ляпнул Мантас и громко рассмеялся своей пошлости.
Гримаса обиды исказила лицо юноши и Альгис попытался исправить ситуацию.
        - По тебе указаний не было, - пояснил великан. - Когда Мамочка скажет, что тебя можно брать с собой, тогда на дело и пойдешь.

Мантас заглушил дизель Форд Транзита за тыльной стеной административного здания Нефтемаслозавода. Сидя за рулём, он осмотрел прилегающую территорию, и не оборачиваясь скомандовал:
        - Алекс, быстро обойди здание вокруг. Убедись, что мы здесь одни.

Парень без слов растворился в полумраке ночи, а литовец легко толкнул кузена локтем в бок и сказал:
        - Выходим. Пора лестницу готовить.
        - Пацана ждать не будем? - уточнил Мантас.
        - Нет, время терять нельзя. К его возврату она должна стоять у нужного нам окна.
        - Наводчик сказал Мамочке, - Мантас разворачивал лестницу у стены и проверял на Альгисе свою память. - Что окно бухгалтерии находится на верхнем этаже. Пятое от левого угла здания.
        - Я тоже так запомнил, - вздохнул здоровяк.

Литовцы закрепили замки складывающихся подкосов и приставили лестницу к зданию.

        - Надеюсь, что мы не до конца пропили мозги и посылаем пацана в нужный нам офис, -  проворчал Мантас.
        - Иначе Мамочка из нас их выбьет, - пообещал ему Альгис.

Алекс вернулся через пять минут и доложил литовцам:
        - Вокруг никого. Даже собак нет.
        - Это великолепно, - по слогам выговорил Альгис длинное слово и проинструктировал Алекса о его дальнейших действия:
        - Повесь на одно плечо верёвку, а на второе две авоськи и взбирайся по лестнице в окно. Как только окажешься внутри, привяжи один конец верёвки к батарее отопления и осмотри помещение. В нём должны стоять десять компьютеров. Первыми грузи в сетки системные блоки. По одному в каждую. Во вторую очередь, спустишь мониторы с клавиатурами и мышками.
 
Алекс переминался с ноги на ногу, тряс руками и озирался по сторонам. Со стороны казалось, что парень  приплясывает от нетерпения и не слушает наставления Альгиса, но это было далеко от правды. Юноша был полностью сосредоточен, а его странное поведение объяснялось выбросом адреналина в кровь.

        - Ясно мне всё. Я могу подниматься? - уставившись на Альгиса, спросил юноша.
Литовцы были поражены решимостью мальчишки. Они в недоумении переглянулись, и Альгис тихо сказал:
        - Да, конечно. У тебя два часа. Будь осторожен.

В ответ Алекс косо глянул на прибалтов и хотел бросить Альгису в ответ:  “Будь осторожен?” Ты издеваешься? Это самый тупой совет, который я когда-либо слышал,”  но сдержался. Он знал, что литовцы не поймут его сарказма.

Оставив идею поиздеваться над плотниками, начинающий форточник быстро взобрался по лестнице и через пять минут исчез в окне бухгалтерии.
 
За следующие полтора часа Алекс спустил вниз все десять компьютеров и услышал снизу приглушённый голос Мантаса:
        - Спускайся.
        - Ни фига, - ответил литовцу Алекс и, перед тем как раствориться в глубине офиса, добавил: - У меня есть ещё двадцать минут.

Альгис  отнёс последний монитор в минивэн и вернулся под окна здания.
      
        - Где Алекс? - спросил он, глядя в зияющий темнотой оконный проём.
        - В бухгалтерии, - флегматично ответил Мантас. - Сказал, что у него осталось время и скрылся из вида.

Алекс осматривал помещение уверенно двигаясь в темноте просторного офиса с фонариком в руке. Парень проверил содержимое ящиков столов всех бухгалтеров. Скрепки, скоросшиватели, дыроколы и калькуляторы его не заинтересовали.
 
“Канцелярские товары - это не то, ради чего стоило среди ночи залезать в бухгалтерию государственного предприятия” - надеясь на солидный  куш сказал себе Алекс и вошёл в кабинет главного бухгалтера.

Посреди просторного офиса стоял массивный письменный стол с двумя боковыми тумбочками. Алекс поочерёдно выдвинул все ящики из левой тумбы и небрежно порылся в бумагах и амбарных тетрадях. Убедившись, что в ящике ничего ценного нет, он открыл дверцу правой тумбы.

        - Вот это фарт!!! - вырвалось у него при виде металического сейфа. - Ради такого стоило рисковать.

Алекс стоял на коленях перед тумбой массивного стола и смотрел на железный ящик цвета мокрого асфальта. Сердце его учащённо билось.
 
“Жаль, что я не смогу открыть сейф прямо здесь" - подумал юноша, осматривая кодовый замок в центре дверцы и маленькое отверстие сувальдного ключевого замка, в левой её части.

Вытащив ящик из верхней части стола, Алекс поспешно поискал среди всяческих мелочей - канцелярских скрепок, дырокола, карандашей, ластика, электронного калькулятора, катушки ниток с воткнутой в нее иглы и прочего. бухгалтерский мусор - ключи от сейфов, которые ему сейчас нужны больше всего. Однако все, что он нашел, - это набор ключей от двери офиса.

Взглянув на пару ключей от двери, которая была незаперта, он повернулся к сейфу и сказал:
- Значит мы вспорем тебя дома.

Парень встал на колени и взявшись за металлический ящик руками, со словами:
        - Пошли дружок на свежий воздух, - потянул его на себя.

Начинающий воришка не смог сдвинуть железный кубик с места. Недолго думая, он сел на пол, упёрся в стол ногами и двумя руками потянул сейф на себя.

        - Бум! - раздался глухой удар, когда угол несгораемого шкафчика коснулся паркетного пола.
        - Бах!!! - ещё громче разнеслось в полной тишине бухгалтерии, когда сейф плашмя плюхнулся меж ног Алекса, едва не придавил его мужское достоинство.
       
        - Пронесло, - выдохнул юноша, отползая назад. - Легко мог без бубенцов остаться.

Накинув сетку на сейф, Алекс с огромным трудом подтащил его к открытому окну.

        - Мужики, - высунувшись по пояс на улицу, окликнул он литовцев, - Отойдите от стены, я попытаюсь сейф главбуха спустить.

Ловко работая руками, Алекс втянул верёвку в офис, затем надел вторую сетку поверх первой и затянул несколько узлов шёлкового каната на плетёных ручках авосек. Попытки парня поднять сейф до уровня подоконника, держась за ручки сеток, окончились полным фиаско. Даже полностью прогнув спину назад, Алекс смог дотянуть ящик, лишь до середины радиаторов отопления.

“Чем тяжелее ты работаешь, тем труднее сдаться, - вспомнил Алекс крылатое выражение из учебника английского языка”

        - Я тебя, сука, всё равно подниму, - сказал юноша сейфу, глубоко присел, обхватил ящик двумя руками, набрал полные лёгкие воздуха и встал.

Так он вставал раньше со штангой на плечах в спортзале у Палыча.
 
“Тренировки не прошли даром. Сегодня я использую приобретённые навыки для кражи государственных денег, - недобро усмехнулся Алекс своей мысли”

До недавнего времени молодой человек не отличался сарказмом. Однако, чем дальше от него уходило детство, тем ожесточённей становилась его душа, трезвей самооценка и суровей суждения об окружающих.

Сейф стоял на подоконнике, а Алекс переводил дыхание и поправлял на ладонях кожаные перчатки и корил себя:
“Чёрт, надо было пропустить верёвку под трубой ведущей к батареям, а ещё умнее, было бы намотать на трубе несколько витков. Это увеличило бы трение и облегчило мне задачу. Как говорил когда-то отец: - “Умён ты сын задним числом”.  Ладно, попробую так как есть”

У Алекса не было необходимости развязывать пять узлов шёлкового каната.  В кармане у него был нож и он помнил, как его земляк и тёзка из Македонии, поступил с Гордиевым узлом. Однако, времени на вязание новых у него не было.

“Кину жребий и решу: перевязываю верёвку заново и не укладываюсь в двадцать минут, или рискую, и спускаю ящик так?”

Алекс достал из кармана биметаллическую сторублёвку, загадал на орла перевязку узлов и подбросил монету. Двуглавый орёл и сотка провернулись в воздухе несколько раз и упали парню на ладонь реверсом вверх.

“Сотка. Значит сойдёт и так, - решил он довериться судьбе, взялся двумя руками за канат и ногой столкнул сейф с подоконника”

Железный хват ладоней боксёра и надёжное сцепление кожаных перчаток с шёлковыми нитями, не позволили канату свободно скользить вслед за грузом. Юношу бросило к окну, он ударился о подоконник животом и согнулся над подоконником пополам. Верёвка стёсывала чёрную поверхность перчаток в мелкие катышки и вскоре добралась до кистей Алекса. Жгучая боль пронзила пацана, и он почувствовал запах горелого мяса.  Его терпения хватило на три, от силы на четыре долгие секунды. Находясь на грани  потери сознания, Алекс отпустил канат и до него донёсся звук удара железа по асфальту.

        - Ты там в порядке? - послышался снизу голос Альгиса.
Не совсем, - ответил парень. - Мне нужно ещё пять минут.

Пока Мантас с Альгисом относили сейф в минивэн, Алекс снял куртку с  рубашкой и от последней отрезал ножом рукава. Перевязав тряпками ладони, он надел куртку и осторожно спустился по лестнице к машине.

Ещё не покинув территорию завода литовцы, на родном языке принялись обсуждать находку Алекса.

        - Мантас, Мамочка ведь нас за компами послал. Не так ли?
        - Ну, - промычал в ответ кузен.
        - Хрен гну, - выругался Альгис. - О сейфе он ни словом не обмолвился.
Не обмолвился, - вторил Алу Мантас и притормозил у ворот перед выездом на улицу знаменитого лётчика.
 
Широко раскрытые глаза охранника блестели в темноте контрольно-пропускного пункта отражая тусклый свет ближайшего фонаря. Пожилой охранник был привязан Альгисом к стулу два часа назад и сейчас старался запомнить приметы минивэна и черты лица водителя.

        - А из этого следует, - продолжал свою мысль на родном языке Альгис, - что Мамочка не знал о сейфе.
        - Алекс молчать не будет, - флегматично возразил Мантас. - Пацан нас заложит и это стопудово. Он живёт у Мамочки в гостевом доме. Законник его кормит и поит.  А ещё я видел, как позавчера в обед, Алекс учил  Светку прыгать на батуте. Дочь хозяина хоть и мала ещё, но было видно, что она в Алексе души не чает. Думаю, что Мамочка Алексу дороже, чем мы с тобой.
        - А попробовать всё же стоит, - сказал Альгис и обратился по-русски к Алексу: - Алекс, не стоит говорить Мамочке, что мы сейф нашли. Он ведь нас не за ним посылал.
        - Хорошо, не скажу, - с заднего сиденья донёсся флегматичный ответ парня.
Врёт гадёныш. Слишком быстро согласился. Все равно он нас заложит.  - Сказал Мантас по-литовски и, после короткой паузы, добавил: - Как тот охранник, на вилле босса.
        - Да, ты прав. Придётся сейф отдать. Не валить же пацана из-за нашей жадности, - Альгис повернулся к юноше, пальцами взлохматил на его голове волосы и добавил: - Тем более мы не знаем сколько там денег.

Алекс не понимая не слова из разговора литовцев безразлично смотрел на улицы Москвы через лобовое стекло.

        - Так давай вскроем его сначала, - вдруг предложил Мантас.
У тебя есть знакомый медвежатник? - Альгис уже принял решение отдать сейф вору в законе и пытался привести к этому своего кузена.
        - Нет. Но мы сами попробуем, - ответил Мантас.
        - Ломом, что ли? Или монтировкой? - усмехнулся Ал.
        - Железо на железе след оставит, - до Мантаса с опозданием дошло, что куш может оказаться очень жирным. - Можно попробовать шифр подобрать.
        - Ты шифр при Алексе подбирать собираешься? - возразил Альгис. - И потом, это не решит нашу проблему, там два замка и ко второму из них нужен ключ. Не забывай, если Мамочка заподозрит предательство или от Алекса узнает о сейфе, то доверие к нам потеряет и на своей территории работать запретит.  Если, вообще, не зарежет как свиней. Возвращаемся на базу.

Поздним утром того же дня, литовцы стояли перед Мамоновым в офисе на втором этаже его дома. Позади плотников, пытаясь скрыть забинтованные руки от взора босса, прятался Алекс. Владимир Иванович сидел за письменным столом и задумчиво смотрел на воров домушников. На боссе был его любимый халат с капюшоном. Из под махры халата выглядывала шёлковая пижама. Между тумбами стола, на иранском ковре ручной работы, стояли скрещенные ноги законника. Тапочки из овечьей шерсти смотрели на утренних гостей со ступней их хозяина. Тремя пальцами левой руки смотрящий за Реутово держал гаванскую сигару, а его правая рука покоилась рядом с напёрсточной чашкой, с портретом Мамонова на внутренней поверхности. Сигара и кофе по-турецки составляли меню второго завтрака хозяина особняка. Кроме лампы на столе стоял золотой письменный прибор и пепельница из слоновой кости. Между пепельницей и изящной чашкой, лежал важный атрибут жизни Владимира - старый финский нож. За спиной вора в законе, сквозь широкое окно, был виден пруд Серебряный, а за его водной гладью - широкая лесополоса и крыши многоэтажек города Реутов.

        - Доброе утро, босс, - возвращая Мамонова в сегодняшний день, сказал Альгис. 
        - И вам. Как всё прошло? - спросил Владимир Иванович.
        - Даже лучше, чем мы предполагали. В придачу к десяти компам ещё и сейф главбуха подрезали, - отрапортовал Мантас.
        - Сейф вскрыли?
        - Ну, что Вы? Не могли без Вашего разрешения, - Мантас лез из кожи, стараясь задобрить босса.
        - Как себя Алекс показал?

Альгис обернулся и рукой выдвинул парня перед собой.

        - В считанные минуты оказался в бухгалтерии, за полтора часа спустил десять комплектов электроники, а потом проявил инициативу. Вместо того чтобы украсть и быстро смыться, он обыскал всю бухгалтерию и нашёл сейф в столе главбуха.
        - Что с твоими  руками? - поднимаясь из кресла, спросил Мамочка.
        - Сейф оказался слишком тяжёлым. Когда я его спускал, то верёвка кожу на ладонях сожгла. Я очень старался, но удержать железный ящик от падения не смог, - Алекс убрал руки за спину.

Мамочка рассмеялся, подошёл к парню и финкой разрезал пропитавшиеся кровью бинты.

        - Сынок, ты прирождённый вор. Ты не только отважен, находчив, но ещё и очень ответственен. Слон, - громко позвал телохранителя хозяин и, когда громадная фигура штангиста появилась в проёме двери, босс добавил: - Принеси аптечку и по дороге вымой руки. Раны парню обрабатывать будешь.

Слон ушёл, а Мамочка взял Алекса за плечо и вывел его на балкон.
   
        - Скажи мне как на духу, эти двое пытались вскрыть сейф самостоятельно? - пристально глядя юноше в глаза, спросил лидер Реутовской группировки.
        - Нет, Владимир Иванович. После завода мы заехали к Мантасу домой. Там он мне забинтовал руки, затем мы позавтракали, чуть отдохнули и сразу сюда.

Мамочка расхохотался и похлопал Алекса по плечу. Повернувшись к литовцам, по-прежнему стоящим посреди офиса, он сказал:
        - Ай, какой замечательный малец. Врёт в глаза своему боссу и не моргает. С такой богатой фантазией и отменным хладнокровием, он далеко пойдёт. После обеда Слон отдаст вам половину от того, что будет найдено в сейфе. Треть своей доли отдадите Алексу. От продажи компов получите треть от меня, когда мне вернёт деньги наводчик. Семёнычу передайте, что парня от работы я освобождаю. У него будет другое задание. Всё идите.

Литовцы ушли, а Мамонов остался наедине с Алексом.

        - Дочь мне сказала, что когда ты учил её прыгать на батуте, то пару раз что-то обронил по-английски. Было такое?
        - Было, Владимир Иванович. Света заметила, что я неразговорчив, а когда что-то говорю, то ей приходится прислушиваться. Я процитировал Теодора Рузвельта, сказав: ‘Speak softly and carry a big steak; you will go far.’ Из этого она сделала вывод, что я знаю язык.
        - И что это будет по-нашему? - Мамочка прищурил глаза и, с неподдельным интересом, посмотрел Алексу в лицо.
        “Говори тихо и неси с собой дубину, и ты далеко пойдёшь,” - перевёл юноша смысл высказывания двадцать пятого президента США.
        - Кто дал тебе такой мудрый совет? - удивлённо подняв брови спросил Владимир Иванович.
        - Репетитор английского языка подарил мне американский блокнот для записи новых слов. В нём на каждой странице были напечатаны цитаты  великих американцев. Каждый день листая тот блокнот, я волей-неволей повторял их.
        - А ну выдай что-нибудь полезное для меня из своего блокнота, - сказал босс.
        - Leaders must be close enough to relate to others, but far enough to motivate them, - не задумываясь ответил Алекс.
        - Переводи, - боссу не терпелось узнать, что стояло за абракадаброй из звуков, произнесённых Алексом.
        - При дословном переводе идея высказывания потеряется. А смысл её таков: “Лидеры должны быть достаточно близко от приверженцев, чтобы те считали их своими, и достаточно далеко, чтобы мотивировать их.” 
        - И кто это сказал? - спросил Владимир Иванович.
        - Джон Максвелл, - ответил Алекс.
        - Кто он такой?
        - Понятия не имею. В блокноте была эта фраза, а под ней его имя. Американцы наверно знают, кто он был, - честно ответил юноша.
        - Хрен с ним, тем более я так и делаю, - рассмеялся Мамонов и добавил: - Отныне, каждый раз, когда Света будет гостить в этом доме, ты будешь учить её английскому. Прямо под этим балконом. Минимум по часу. И чтобы я слышал, как она повторяет за тобой слова и предложения. Сам-то где так бегло научился говорить? В
спецшколу ходил?
        - Нет, последний год я в обычной деревенской учился, - скромно ответил Алекс. -  Но было время, когда к нам домой приходил репетитор.

Мамонов открыл верхний ящик стола, достал из него конверт, положил в него двести долларов и протянул Алексу.

Литовцы за работу тебе отстегнут долю, а это от меня премиальные. Ты молодец, что не сдал плотников, я уважаю молчаливых и преданных. Поезжай проведать бабку, купи себе шмотки, какие нужно учебники для Светы, там, тетради, блокноты. Короче, ты сам знаешь, что нужно для твоего презентабельного внешнего вида и полноценной учёбы моей дочери.

Алекс открыл наружную дверь дома Дарьи Петровны своим ключом и вошёл в прихожую. Его лицо выражало смятение. Он не знал, как сообщить бабушке трагическую новость, о которой он узнал две несколько дней назад.

- Ты выглядишь сам не свой, - сказала Дарья Петровна, выходя из кухни навстречу Алексу.
С её плеча свисала длинное вафельное полотенце, а в руках была глубокая тарелка.
- Есть с чего, - ответил Алекс, обнял бабушку и горько заплакал.
- Что случилось, внучек? - голос старушки был скрипучим как никогда.
- Я видел паспорта мамы и папы на вилле у моего босса, - сквозь слёзы ответил юноша.
Дарья Петровна уронила тарелку на пол и упала перед Алексом на колени.
- Убили мою доченьку!!! - взвыла она. - Кровинушку мою, младшенькую.

Алекс опустился на пол и Дарья Петровна прижалась головой к его груди.
Внук и бабушка ещё несколько минут плакали вместе, потом старушка отстранилась от Алекса и сказала:
- Твои боссы нелюди и заслуживают смерти.
- Теперь я точно это знаю, - ответил Алекс.
- И что ты собираешься делать? - вытирая слёзы тыльной стороной ладони  спросила старушка.
- Постараюсь отомстить, - ответил Алекс. - Надеюсь, что ты поддержишь меня как сможешь, хотя бы дашь дельный совет.
- Пойдём в мою комнату, я тебе там что-то покажу, - Дарья Петровна поднялась с колен, и переступая через осколки тарелки повела внука за собой.

В спальне Дарья Петровна открыла платяной шкаф, сняла с вешалки тёмно-зелёный китель с красными лычками младшего сержанта на серых погонах и положила его на кровать.

Алекс смотрел на китель и не верил своим глазам. На тёмно-зелёном сукне был прикручен орден Красной звезды и приколоты три медали, одна из которых была ‘За отвагу’.

- Откуда всё это? - выдохнул изумлённый внук.
- До лета сорок четвёртого я воевала снайпером на нескольких фронтах в составе Двести сорок шестой стрелковой дивизии, а после ранения под Бердичевым, меня комиссовали и отправили домой.
- Почему я раньше этого не знал? - удивился Алекс.

Юноша быстро отошёл от слёз. Несколько недель назад он стойко пережил страшную новость о смерти родителей и расчувствовался когда пришлось сообщить о ней бабуле.

- Георгий не считал нужным говорить тебе о том, что за три года боёв я убила более пятидесяти фашистов. Твой отец хотел чтобы ты запомнил меня как тихую и добрую бабулю, - ответила Дарья Петровна.
- Теперь его нет, как и мамы, - грустно вздохнул Алекс.
- Да, и теперь ты знаешь кто виноват в этом, а потому должен быть вдвойне осторожен. Одно твоё случайно оброненное слово или один твой ненавидящий взгляд могут выдать тебя, - бабушка тщательно подбирала слова. -  Я не хочу нагонять страха, но пока твои боссы не знают твоей фамилии - ты в безопасности. Будь к врагам как можно ближе и жди правильного момента. Во время войны, я по ночам подползала к вражеским позициям на расстояние в несколько десятков метров, укрывалась между трупов солдат на нейтральной территории и часами ждала когда в траншеях второй линии обороны появится голова вражеского офицера. Ты должен делать так же. Помни, что главное качество охотника -  терпение, зимой сорок второго я выслеживала немецкого снайпера, который обстреливал наши позиции из глубины своей обороны. Так вот, я зарывалась в снег до рассвета у самого передового края врага и лежала не шевелясь всё светлое время суток. Даже мочилась в штаны. Если бы я шевельнулась, то снежный сугроб надо мной изменил бы свою форму и выдал меня, и тогда или смерть, или плен. А плен для девятнадцатилетней девушки был страшнее смерти. Старайся слиться с окружающей тебя бандитской средой и жди удобного момента.

- Хороший совет, вот только как распознать удобный момент? - спросил Алекс.
- Помнишь в фильме “Семнадцать мгновений весны” звучит песня про мгновения? - риторически спросила Дарья Петровна. - В ней есть такая строка - “Наступит время сам поймёшь, наверное.” Ты главное - не торопись, а при возможности отомсти чужими руками. Когда тебе было года три, я тебе читала сказку “Тараканище”, помнишь её?
- Помню, там где “Ехали медведи на велосипеде,” - ответил Алекс.
- Да, так вот автор сказки, Корней Чуковский, написал в ней золотые слова - “Волки от испуга, скушали друг-друга.” Для тебя это идеальный вариант, и руки в крови не испачкаешь, и за родителей отомстишь.


Глава семнадцатая. Операция “Икра”. Ноябрь, 1995.

За овальным обеденным столом гостевого дома сидели Мамонов и Афганец. Перед ними лежала карта Москвы.

        - Нужный нам поезд будет стоят на пятом пути Московской сортировочной станции Басманного района. Смотри на карту, вот тут, - Владимир показал точное место на карте острием ножа. - Свернёшь с шоссе Энтузиастов, на улицу Авиамоторная, а вот здесь, на Юрьевский переулок. Наш информатор вас будет ждать у магазина секонд хенд “Столичный гардероб”. Увидев вас, он три раза мигнёт фонариком. Посади его на пассажирское место минивэна. Он должен показать вам где оставить машины и как пройти к пятому пути. На ограбление возьми наводчика с собой. Если там засада, то убей его первым, а если там кидалово и вы ничего не найдёте, то привези его сюда.

Афганец кивнул в знак понимания задачи, красным фломастером обозначил сортировку кружком, а крестом магазин обносков.

        - По информации наводчика, в вагоне, - продолжил инструктаж Мамочка,  - кантуются три охранника со стволами. Валить их нет необходимости. Свяжите и заберите оружие. Если окажут сопротивление - прессуй их, но без энтузиазма. Икра контрабандная. Поэтому, если охрану оставить живой и относительно невредимой, то хозяева груза кипишь поднимать не станут. Максимум, что они предпримут, так это пришлют сюда “решал”, чтобы кинуть нам предъяву. Во что я не верю. Маски взяли?
Взяли. А как мы узнаем где именно везут икру? В грузовом составе может быть шестьдесят, а то и восемьдесят вагонов.
        - Антон, - снисходительно покачал головой Владимир Иванович. - Не разочаровывай меня. Мужики в товарняке маются по пути из Караганды в Украину. В конце ноября, что здесь, что в Казахстане температура воздуха около ноля. Им греться как-то надо?
        - Я понял, - кивнул Афганец. - У них в вагоне должна быть буржуйка с трубой. А так как, вагон для установки обогревателя не приспособлен, то дымоход печки торчит из вентиляционного люка.
        - Вот, то-то, - улыбнувшись сказал Мамонов и задал очередной вопрос: - Как планируешь разобраться с охраной?
        - Выкурим их дымом, - ответил Антон.
        - Дымовой гранатой? - в вопросе босса легко улавливались нотки сомнения.
        - Нет, - уверено сказал Афганец, и Мамонову стало очевидно, что у его правой руки был чёткий план действий на такой случай. - Использовать дымовую пиротехнику нельзя. Если они поймут, что это налёт, то выскочат наружу с оружием в руках, готовые к отпору.  Стрельба на сортировке нам ни к чему. Мы их выкурим дымом из их же печки. Заткнём трубу тряпкой.
        - Не плохо, Антон, - губы Владимира Ивановича сложились в гримасу задумчивого удовлетворения. - Скажу больше. Очень даже хорошо. Детали мы уточнили. Пора грузиться.

На асфальтированной площадке, в треугольнике между особняком, воротами и гостевым домом, стояли два микроавтобуса. Возле ближней к воротам пассажирской “Газели”, оперевшись спинами на её тонированные стёкла, стояли четыре бойца Афганца. У двоих из них на плечах висели короткоствольные автоматы, а у второй пары, из-под расстёгнутых курток выглядывали оперативные кобуры скрытого ношения. Грузовой минивэн стоял у открытой двери гаража гостевого дома. Алекс и Сергей грузили носилки на рифлёный пол.

        - Босс, мы закончили, - доложил один из вооружённых бойцов, когда Сергей опустил тент, а Алекс поднял задний борт минивэна и зацепил кольца тента за крючки борта.
        - Ага, - буркнул себе поднос Серёга. - “Мы пахали”, сказала муха. “Я и трактор”.
        - Не ной, Серый, - тихо одёрнул его Алекс. - Радуйся. На первое дело идёшь.
        -Бог вам навстречу, Антон, - пожелал удачи Мамочка.
        - Бог не фраер, он своих в обиду не даст. - Ответил Афганец и приказал бойцам: -  Грузитесь.

Микроавтобусы с бригадой Афганца остановились в неосвещённом тупике, у самой границы сортировочной станции. На грунтовом пятачке уже стояли тягач и прицеп со ржавым контейнером. За дощатым забором частного домовладения, пару раз лениво пролаяла собака. Оповестив ночных грабителей о своём присутствии, она успокоилась. Стоять в ожидании реакции хозяев деревянного дома на лай собаки не было смысла. Тишины в районе этого железнодорожного узла не было со второй половины девятнадцатого века, когда здесь появились первые паровозы.

         - Дэн, ты остаёшься здесь, - сказал Афганец одному из взрослых ребят. - Следи за обстановкой, если что, сообщи мне через пейджер. - Влас, Димон, Толян и Серый, берите носилки и идите шаг в шаг за проводником. Мы с Алексом замыкаем колонну. Кстати, проводник, ты на что откликаешься?
        - На Сову, - ответил наводчик и пошёл в сторону путей.

Четверо парней взяли три пары носилок и поспешили за наводчиком. Алекс двинулся за ними, а Афганец пошёл последним.

Бригада из семи бойцов проползла под вагонами, ожидающих сортировки эшелонов, достигла нужного им пути и двинулась вдоль состава. На головах налётчиков были чёрные лыжные шапочки.

Вскоре наводчик остановился и указал пальцем на трубу вагона:
        - Вон тот вагон. Труба дымится, видите?
        - Вижу, - ответил за всех Афганец. - Разворачивайте шапки в маски и до самого вагона - ни звука.
 
С этого момента он вышел вперёд и жестом приказал своей группе двигаться за ним. Дойдя до края вагона с дымящейся трубой, Антон поднял над своим плечом кулак и парни замерли на месте.

        - Влас, Димон, Толян и Сова, вы должны встретить охранников с той стороны. Ныряйте под сцепное устройство и ждите их под дверью. Если они выпрыгнут к вам, то тихо укладывайте их мордами в гравий. Затыкайте тряпками им рты, а руки связывайте за спиной. Я с молодёжью буду их выкуривать, а потом вязать спасающихся с этой стороны.

Парни бесшумно пробрались на другую сторону путей и встали под дверью. Афганец, Сергей и Алекс также остановились у двери вагона.

- Алекс, забирайся по стене под крышу вагона и заткни трубу этой тряпкой, - сказал Антон, достал из-за пазухи кожаной куртки рукав старого ватника и отдал его парню.

Цепляясь пальцами за металлические крепления дверной рамы, Алекс, словно скалолаз на отвесном склоне, забрался под самую крышу деревянной стены вагона. Когда юноша оказался на расстоянии вытянутой руки от открытого люка, он достал из-за пазухи кусок рукава ватника, запихнул его в трубу и спрыгнул на землю.

Лязг вагонных дверных замков был похож на звук автоматической сцепки, звук открывающейся дверей - на скрежет колёс шахтёрской вагонетки, а брань охранников, на крики пьяных мужиков, ныряющих в ледяную воду прямо из дверей сауны.

Двое охранников выпрыгнули в сторону Афганца. Обоим мужчинам было под пятьдесят. Один из них, используя всю палитру русского мата проклинал буржуйку, тёр кулаками глаза, и пытался восстановить пространственную ориентировку. Антон ударил ногой в пах охранника и тот, схватившись руками за ушибленной место согнулся пополам и упал рядом с вагоном. Второй охранник выхватил из кобуры наган и прицелился в спину Афганца.

Антон был уверен, что второй охранник тоже ослеплён дымом и, не обращая на него внимания, нанёс удар первому их них ногой в пах. Из-за шума скрежета тормозов вагонов, спускаемых с горки сортировочной станции, он не услышал как позади него раздался звук взводимого курка. Через пару секунд за спиной Антона кто-то рухнул на гравий. Афганец обернулся. Гримаса удивления скользнула по лицу ветерана. Над потерявшим сознание мужчиной стоял Алекс.

Сергей застыл с открытым от удивления ртом в двух шагах от них.

- Он сбил его с ног одним ударом в ухо, - восторженно произнёс парень.

Алекс  осторожно вынул револьвер из бесчувственной руки охранника и протянул его Антону.

Афганец нажал на рычаг открытия барабана, тряхнул рукой и катушка с патронами выпала на бок.

- Ты мне жизнь спас, малец, - взглянув из-под бровей на Алекса промолвил Антон и высыпал патроны на гравий.
- Рано тебе умирать, - ответил Алекс и после короткой паузы добавил: - Твоё время ещё не пришло.

Антон засунул наган за пояс брюк в районе поясницы, в знак признательности хлопнул рукой по плечу Алекса и сказал:
- Это верно, я ещё поживу. Вяжите его.

С противоположной стороны вагона, заливая лицо слезами и нещадно кашляя, выпрыгнул третий охранник. Приземляясь бедняга не удержался на ногах и это невезение обернулось для него во благо. Четверо парней кинулись на него с двух сторон, выкрутили ему руки за спину и затянули на его запястьях кожаный ремень.

У Афганца всё было под контролем. Оба мужчины в мешковатой форме с надписями на спине на казахском языке лежали на земле лицом вниз. Первого из них он связал сам, а руки второго связывали пацаны.

Антон посмотрел под вагоном на своих бойцов с другой стороны состава и поднимаясь на ноги приказал:
        - Алекс, брось его и быстро вынь кляп из трубы.

Пока парень карабкался по вагону к вентиляционному окну в голове у него звучали слова, которые он очень хотел сказать Афганцу в лицо пару минут назад:
“Ты будешь жить до тех пор, пока я не выясню кто ещё причастен к смерти моих родителей. Я вас, твари, лично всех на тот свет отправлю. До последнего”

Оказавшись под крышей вагона он вынул тряпку из трубы буржуйки. Тлеющий огонь в печке заплясал по углям и белый  дым  устремился в прохладное звёздное небо. Лёгкий ветерок свободно сквозил через широко распахнутые двери и в считанные минуты чрево вагона было пригодно для его обитателей и незваных гостей. Семеро налётчиков запихнули охранников внутрь вагона, затем положили на пол носилки, забрались в него сами  и закрыли за собой дверь.

Бойцы Мамочки осмотрели помещение. Одна треть его оказалась заставлена железными бочками синего цвета. На бочках лежали три широких надувных матраса. В пространстве между дверьми находились печка и небольшой стол. На столе стояли примус, чайник, пара кастрюль, полупустая бутылка водки и несколько открытых консервных банок. У самой двери стояло ведро с деревянной крышкой на нём. Остальное пространство было заставлено бочками тёмно-зелёного цвета.

        - Алё, гараж, где икра? - Афганец дулом пистолета постучал по лбу охранника.

Мужчина испуганно обвёл взглядом гангстеров, потом недоуменно посмотрел на своих товарищей и, абсолютно искренне, ответил:
        - Какая икра? В вагоне и по накладным, и по факту, бочки с маслинами. Об икре мы ничего не знаем.
        - Вы трое открываете синие бочки, а вы зелёные, - распределил своих людей по направлениям Афганец.
        - Может ты, что знаешь? - Афганец взял из рук Димона АКС-74У и приставил его ко лбу второго охранника. - Мы её и сами найдём, это лишь дело времени. Однако, это в ваших интересах нам помочь. Если сразу скажете, где этот ценный груз, мы его заберём и тут же уйдём. Ну а если будете артачиться, то пока мои бойцы будут искать икру, я буду вас пытать.
        - Мы не знаем есть тут икра или нет, - ответил охранник, в лоб которого упёрся укороченный ствол автомата. - Даже если её спрятали в бочках, нам бы об этом не сказали. Судите сами, здесь сорок бочек по двести литров, если маслины составляют лишь половину груза, то это значит в вагоне четыре тонны икры. По скромной цене, пятьсот баксов за килограмм, в этом сраном вагоне товара на два миллиона долларов.
        - Да, зная о таком грузе, мы б не водку тут пили, а ещё в Екатеринбурге с ней исчезли, - вмешался первый охранник.
        - Нам теперь по-любому - ни дальше ехать, ни возвращаться нельзя, - сказал третий. - Нас и в Украине завалят, и в Казахстане.

Шестеро парней срывали скобовые замки крышек железных бочек. Сергей первый погрузил кисть руки в тёмную жидкость и зачерпнул ладонью пригоршню маслин. Рассол просочился сквозь его пальцы и затёк в рукав. Парень понюхал тёмно-синие плоды и надкусил один из них.

        - Кислая какая-то, - юноша выплюнул в бочку кусочек маслины и стряхнул на пол остальную пригоршню.

Алекс аккуратно поднял крышку бочки в противоположной части вагона, положил её на соседнюю бочку и, до самого плеча, запустил руку в глубину.

        - Шеф, - окликнул он Афганца и, когда тот повернулся к юноше лицом, Алекс растянул губы в  улыбке и радостно сказал: - Тут есть икра.   
 
Все присутствующие завороженно смотрели в сторону Алекса. А юноша медленно вынимал руку из бочки. По рукаву его кожаной куртки стекали струйки рассола и, когда кисть его руки появилась на поверхности, в ней  оказалась голубая жестяная банка. На её крышке был изображён осетр и надписи “CAVIAR” и “Produce of Soviet Union”.

        - За работу, братва, - сказал Афганец и обернувшись к охранникам, добавил. - Повезло вам. Молитесь за здоровье этого мальчишки.
 
В течение двух часов шестеро парней сложили полторы тысячи четырёхсот граммовых банок перед раздвижной дверью вагона. Уставшие ребята, едва передвигали ногами. Их промокшая одежда и обувь издавала запах уксуса, а содержащаяся в рассоле соль разъела кожу на ладонях.

Падение производительности труда бригады грабителей не ускользнуло от цепкого взора Афганца. Антон посмотрел на циферблат своих наручных часов, мысленно подсчитал вес груза и оставшееся время до рассвета и сказал:
- Достаточно. Пора уносить их отсюда.

Шестеро парней выпрыгнули из вагона и взявшись за ручки носилок скрылись в ночи с грузом жестяных банок. Афганец закрыл за ними дверь и остался с охранниками.

        - Не ссыте в штаны, мужики, если не будете дураками, то никто вам ничего не сделает. - Сидя за столом рассуждал Антон: - Даже если мои бойцы сбегают туда и обратно четыре раза, больше тонны они не унесут. У вас останется не менее трёх тонн икры. Подумайте хорошенько, стоит ли вам ехать в пункт назначения, или лучше исчезнуть вместе с икрой на следующей остановке.


Глава восемнадцатая. Новогодний банкет.

Посреди просторного зала особняка Мамочки, стояли три  прямоугольных стола одинаковой длины. На них, лицом вверх, лежали  молодые и стройные ниотамари. Волосы “обнажённых подносов для еды” были аккуратно зачёсаны на затылке и покрыты кокосовым молоком.

Тело девушки на среднем столе, а он стоял чуть ближе к входу, покрывали морепродукты. На политой соевым соусом белой коже её груди лежали сэндвичи с сёмгой, лососем и осетриной. Зелень кориандра скрывала от постороннего взгляда соски гейши. Дорожка из листьев салата несла на себе холмистую гряду чёрных икринок от её шеи до самой промежности. Лишь скопление суши-роллов вокруг пупка, прерывали эту прямую линию, а сам пупок скрывался под Фудзиямой осетровой икрой. На промежности женщины стояла глубокая алюминиевая миска с шестью стопками водки. На каждой из них красовалась витая надпись “Сделано в СССР”, а над ней был изображён один из символов недавно исчезнувшей страны. Художник-дизайнер хрустального ансамбля не забыл ничего. На прозрачном хрустале были и красный флаг, и комсомольский, пионерский и октябрятский значки, и государственный герб, и, нарисованная золотом по стеклу, карта одной шестой части суши планеты. На ногах живой тарелки лежали балыки рыбы-меч, а на руках тонкие речные угри.

Вторая ниотамори была подготовлена шеф-поваром японского ресторана в нетрадиционном стиле. Мамочка знал вкус своих подручных и велел японцу покрыть второй “поднос” мясными блюдами и дорогими сырами.

Третья гейша была покрыта ломтиками фруктов, дольками апельсинов, мандаринов, грейпфрутов, яблок, груш и персиков. На губах у неё лежала крупная ягода клубники, соски накрывали дольки лимона, а промежность была скрыта под большой гроздью чёрного винограда.

Вокруг девушек лежали орхидеи, палочки для еды в бумажных салфетках и серебряные ложечки в глубоких фарфоровых блюдцах.

Два стола с напитками служили косыми перемычками, идущими от вершин боковых столов с деликатесами, к среднему. По замыслу японского шеф-повара, при взгляде сверху, такая расстановка выглядела как заглавная буква М.
 
У себя на родине шеф-повар не раз готовил торжественные обеды для Якудза, в том числе и для босса могущественного клана Ямагути-гуми, своего однофамильца Ёсинори Ватанабэ. Угодить тщеславию вора в законе, выставив столы в форме заглавной буквы его фамилии, мог только выходец из Страны Восходящего Солнца.

Выпивка в ту Новогоднюю ночь была на любой вкус. На столах-перемычках легко узнавались бренды русской, финской и шведской водки, французского, молдавского и грузинского вина. Особняком стояли бутылки шампанского Крымских виноделов, а под столом - десяток ящиков с пивом.

У широкого окна, с видом на пруд, была установлена стойка с микрофоном. Одинокий стул и прислонённая к нему электрогитара ожидали именитого барда рядом со стеклянной дверью, ведущей на лужайку. Два больших чёрных звукоусилителя стояли чуть поодаль. Утром Светлана и Слон украсили большую ёлку в углу зала игрушками, гирляндами и бумажным серпантином. Под ней девочка поставила полуметрового деда мороза, а телохранитель сложил пирамиду из полусотни коробок в разноцветной обёрточной бумаге.

В одиннадцать тридцать вечера в зал вошли Мамонов, Афганец, Слон и полсотни мужчин в возрасте от двадцати до сорока лет. Среди атлетов с бычьими шеями и матёрых уголовников, составлявших костяк бригады Мамочки, юношескими лицами диссонировали Алекс и Сергей.

Гости окружили праздничные столы, а Мамонов подошёл к стойке с микрофоном. Сотня глаз не отрываясь смотрела на босса, а "два мальца” не могли отвести взгляд от голых тел девушек. Сердце Алекса билось учащённо. Женскую наготу он видел неоднократно, но вглядываясь в плавные линии фигур, скользя взглядам по выпуклостям и впадинам “подносов под суши”, изобретённых узкоглазыми извращенцами, он вспоминал свою первую любовь.

  В памяти Алекса всплывали лучшие и худшие моменты жизни.

“Август и сентябрь. Самый драматический и трагический период моей жизни, - думал юноша. - Потеря родителей и первая любовь. Безысходность и растерянность и пара сладких месяцев в объятьях Татьяны. Наслаждение и раздирающая душу ревность. Если бы она ответила взаимностью  на моё чувство и отвергла коммерческое предложение, я до сих пор бы был рядом с ней. Если бы у бабушки…… Сам виноват. Сначала вовлёк её в проституцию, потом рвал себе сердце ревностью и под конец всё разрушил. Бросил её один на один с родителями и с самой собой. Прав был Карнеги сказав: “If you want to gather honey, don’t kick over the beehive.” Я пнул улей с мёдом, и он перевернулся”

         - Братва, - после первого же слова Мамочки, многократно усиленного динамиками, в зале наступила тишина. - Я пригласил вас в мой дом, чтобы отметить значительное событие в нашей жизни. Наш крайний налёт доказал нашу возможность проводить многоходовые комбинации. Сегодня я с уверенностью могу сказать, что из раздробленных мелких шаек воров, там и тут шустривших по мелочи, нам удалось сплотить надёжный коллектив единомышленников, оказывающий солидное влияние на Восточный округ Москвы и Подмосковья. За короткий период времени присутствующие доказали, что они настоящие волки, а не позорные овцы. Всматриваясь в ваши мужественные лица я вижу в них решимость следовать нашим воровским законам. Я готов пойти с любым из вас на самое опасное дело. Я уверен даже в пятнадцатилетнем волчонке Алексе. И хоть он не слушает меня, а пялиться на голую бабу, я знаю точно, он с нами одной крови.

Мужчины повернулись в сторону юноши, увидели куда направлен его взгляд  и дружно расхохотались. Алекс смутился, протянул руку к промежности женщины и осторожно сорвал с грозди одну виноградину.

        - Поздравляю всех с наступающим Новым годом. Мой дом, ваш дом, прошу отведать, что Бог послал.

Гости дружно двинулись к живым подносам, а Владимир Иванович вновь взялся за микрофон и произнёс:
        - Ещё минуточку внимания. Чуть не забыл представить вам нашего уважаемого шеф-повара ресторана Нияма, Ватанабэ Каташи, который приготовил для нас этот восхитительный праздничный стол. К вашему сведению, господин Ватанабэ личный друг одного из моих почётных гостей, Антона Измайловского.

Братва единодушно захлопала в ладоши, а несколько молодых парней засвистели в знак уважения лидеру Измайловской братвы.

        - Так вот, как рассказал мне господин Ватанабэ, такого рода подносы для еды очень популярны у Якудза, однако невзирая на суровость нравов тамошней мафии, тела гейш на их праздничных столах не-при-ка-са-емы для рук. Девушек можно касаться только палочками для суши и ложками для еды, а детям, Алексу и Серёге, разрешаю прикасаться к ним языком. Вместо десерта.
 
По залу прокатился смех и после того, как Мамочка присоединился к рекомендовавшему его на коронацию законнику, в зале начался праздник.  Под надрывный голос исполнителя шансона, спиртное текло рекой, деликатесы сметались с тел женщин, официанты азиатской наружности сновали между столами, убирая грязную посуду и поднося свежие закуски.

Восходящая звезда эстрады продолжал ублажать слух собравшихся песней из недавно опубликованного им альбома:

Донецкий Юра, кричал мне: “Шура
Грустить не нужно без нужды.”
Из хлеба вылепили дуру,
Пугать салагу из ВОХРы.


         - Чего грустишь, Алекс? - парень не слышал как сзади к нему подошёл Афганец.
         - Давно в деле не был, - ответил Алекс. - Скучно жить становится. Тренировки да занятия английским со Светкой. Пора бы что-то замутить.
         - Бережёт тебя Мамочка. На стрелки не пускает, оружие не даёт. Нравишься ты ему.
         - Мне трудно судить о том, что думает обо мне босс, - задумчиво ответил Алекса. - Я одно знаю, мне на дело пора и у меня есть идея.
         - Вот это новость, - удивился Афганец. - Ну раз есть, то делись.
         - За Балашихой, на горьковской трассе, есть большая автостоянка грузовых автомобилей. Там в ноябре кто-то стройку попытался организовать и строители отчистили от леса большую территорию. Чуть позже у дороги построили заправку и заасфальтировали площадку для строительной техники. Но что-то у них не срослось, техника уехала, а пустая площадка осталась. Так вот на той площадке сначала стихийно останавливались дальнобойщики, а потом кто-то подсуетился, и поставил там дюжину вагончиков для водителей и три туалета. Рядом с заправкой открылись пиццерия, ларёк с шаурмой и крохотный продмаг. Там жизнь завелась.
         - А идея твоя в чём?
         - Дальнобойщиков оттуда вытеснили украинские гастарбайтеры. Эти ушлые мужики за наличку развозят на самосвалах щебень, чернозём и стройматериалы для частных домовладений по всему восточному региону, от Сергиева Посада до Гжели. Раз в неделю они сдают половину выручки в их офис, а раз в месяц деньги из офиса забирает хозяин этого полулегального бизнеса.
         - Ты предлагаешь бомбануть их контору? - заинтересовался Афганец.
         - Там не контора. Деньги хранятся в вагончике в самом центре стоянки.
         - Без охраны? - удивился Антон.
         - Предполагается, что полсотни водителей, спящих вокруг, отпугнут потенциальных грабителей. - Алекс отхлебнул пива из бутылки. - Понимаешь Антон.
         - Это не кооператив, это самозахват временно пустующей территории. Охраны там нет, телефонных будок нет. Вышек мобильной связи нет. До МКАДа двадцать километров.
         - А ты уверен, что у них есть что взять? - усомнился Афганец.
Стопудово. У моей тётки, в Новой Купавне, прижился один из гастарбайтеров с той стоянки. Он потрахивает её пару раз в неделю. Как напьётся - язык, что помело становится. Хвастается заработками.
         - Ты от него про стоянку узнал?
         - Не напрямую. Тётка об этом своей матери рассказывала, моей бабке, - уточнил Алекс. -  А бабка мне потом жаловалась. Говорила, что женатый хохол её младшей дочери на шару голову морочит. Спит с ней, пьёт и жрёт, а денег не даёт. И ладно если бы у него не было бабла, а то ведь есть.
         - Не уверен, что ради этого дела стоит отрывать братву от решения повседневных задач. - Афганец всё ещё сомневался. - Для меня это выглядит так, как будто ты хочешь отомстить кучке гастарбайтеров, за то, что один из них бесплатно трахает твою родственницу.
         - Да мне плевать на дырку мой тётки. Пусть даёт её в пользование кому хочет. И не надо никого отвлекать от важных дел. Я сам проведу разведку и всё спланирую. Дай мне тридцать молодых парней, из тех, кто тренируется в спортзалах и клубах за счёт босса, но пока не проявил себя в наших делах. Заодно увидим, кто из них готов отрабатывать деньги Мамонова, а кто только на халяву жрать.
         - Ладно, я поговорю с Мамочкой, - сказал Афганец, - Решать ему.
         - Но ты за меня “подпишешься"?
         - “Дух” ты ещё не обстрелянный, - осадил Алекса Афганец, его взбесил уголовный жаргон мальчишки. - Думаешь, если  мне жизнь спас и на пару дел сходил, то уже авторитетным вором заделался. Чтоб  я от тебя эту блатную лексику не слышал. Ты боец новой формации. Часть той братвы, которая лучше погибнет в перестрелке с мусорами, чем на зоне похлёбку с зэками жрать будет. Я из тебя, и из тех, кого набрал в качалках, выкую себе подобных. По налёту на стоянку жди ответа от Мамочки, а пока запоминай три золотых правила жизни взрослого мужчины. Во-первых, научись правильно вести себя за праздничным столом, чтобы не быть посмешищем в компании, как это было сегодня. Второе, в течение ближайших пары лет постарайся найти себе собственное жилье или подселись к городской разведёнке лет тридцати. Нельзя при нашем занятии жить у бабки за городом. Третье, разумно распоряжайся деньгами. Даже если они свалились тебе с неба, не разбрасывайся ими. Как только привлечёшь внимание к себе большими расходами - сгоришь сам и спалишь подельников. Понял?
        - Понял, - ответил Алекс.

        - Дождь нам капал на рыла, и на дула наганов, - заунывно тянул бард вариацию на песню Шурмака.
        - Вохра нас  окружила. “Руки в гору!” кричат, - подпевала ему подвыпившая братва.


Глава двятнадцатая. Налёт.

Ближе к вечеру первого января в обеденный холл гостевого дома вошёл Слон. Он обвёл взглядом просторное помещение и заметил русую макушку Алекса, выглядывающую из-за спинки кожаного кресла. Алекс сидел перед камином, положив ноги на оттоман. Языки пламени облизывали сухие поленья, мягким теплом согревая треть гостиной. Слон приблизился к камину и через плечо юноши увидел, что тот читает толстую книгу на английском языке.

        - Что читаешь? - спросил громила.
        - Emotional intelligence. Why it's more important than IQ.
        - Я те чо, на рыбьем языке вопрос задал? - буркнул гигант.
        - Эмоциональный интеллект. Почему это важнее, чем Ай Кю, - перевёл название книги Алекс.
        - Сам-то хоть понял, что сказал? - уточнил Слон.
        - Пытаюсь, - честно ответил юноша.
        - Где взял?
        - В книжной лавке на остановке у Новокосинского рынка, когда автобус Выхино-ЖД Кучино ждал.
        - Ну хоть о чём? - Слон всё ещё надеялся понять, что так заинтересовало подростка.
        - О пяти важнейших навыках эмоционального интеллекта: самосознании, саморегулировании, мотивации,.. - Алекс не успел закончить перечисление.
Достаточно. Вставай, пошли, тебя Мамочка вызывает, - оборвал парня Слон и неспешно направился к выходу.

Зимнее солнце тускло светило в окно, медленно уползая за Москву. Владимир Иванович сидел у окна своего кабинета с бутылкой пива в руке,  наблюдал как дочь выгуливает овчарку на заднем дворе и “поправлял здоровье”. Чувствовал он себя “не очень” и этому была веская причина. На рассвете, после бурно проведённой с братвой ночи, он взбодрился солидной дозой кокаина и почти до одиннадцати утра провалялся в постели с тремя “подносами для еды”.

На девственно чистом снегу поляны его “бэкярда” легко читались витиеватые следы овчарки. Петли, зигзаги и круги, верного пса, разрезались двумя параллельными линиями, оставленными зимними сапогами Светланы.
 
“Послушная дочь растёт, - подумал Мамочка. - Дошла до пляжа, постояла там пока собака посрала и вернулась. На лёд не пошла, как я её и просил”

Созерцание природы Владимиром Ивановичем прервал стук в дверь. В офис вошли Слон и Алекс. Босс развернулся, поставил на стол бутылку и сказал:
Оставь нас, Слон.

Охранник вышел, а Мамонов выдвинул верхний ящик тумбы стола и вынул из него плоскую коробку в цветной обёртке.

        - Ты вчера ушёл с банкета одним из первых и не присутствовал на раздаче подарков, - начал босс.
        - Я не знал, что должен был быть на празднике до конца, - ответил Алекс.
        - Во-первых, не перебивай меня, - Владимир Иванович угрюмо глянул на парня. - А во-вторых, я тебя не виню. Ушёл, так ушёл. Я бы всё равно при братве тебе подарок не отдал. Подойди и зацени, что я для тебе приготовил.

Алекс подошёл вплотную к столу и взял коробку из рук босса.
 
        - Открывай, - подбодрил его тот.

Алекс положил коробку на стол, аккуратно развязал розовую ленточку и снял ярко-красную обёрточную бумагу. Чёрный бархат коробки манил руку парня и он, не удержавшись, провёл пальцами по поверхности крышки.

        - Света упаковывала? - Алекс кивнул в сторону бумаги и ленты.
        - А кто ещё? - рассмеялся босс. - Ни Слон, ни я не смогли бы упаковать коробку так аккуратно.
        - А она знает, что там? - спросил юноша.
        - Нет, а ты? - улыбаясь спросил в ответ Владимир Иванович.
        - Сейчас узнаю, - ответил Алекс, открыл миниатюрный замочек и поднял крышку.

В глубоком ложе, окружённый серым шёлком, лежал серебристый Вальтер ППК. Рядом с пистолетом, заподлицо с внутренней поверхностью ящичка, покоилась пустая обойма.

        - Спасибо огромное, Владимир Иванович. Я даже не мечтал о таком подарке.
        - Могу я? - Алекс протянул руку к пистолету.
        - Да, конечно. Он твой. Я не любитель стволов. Из оружия предпочитаю старую воровскую финку. 

Алекс взял пистолет, вставил обойму в рукоятку и подумал:
“Теперь мне проще будет с вами разобраться. Дождусь когда вы соберётесь без свидетелей и кончу всех троих. Крайний раз я видел босса с Афганцем без охраны в тот день, когда прыгал на батуте. Слон в тот момент был в доме. Даже если бы я тогда имел этот Вальтер и воспользовался им, живым бы не ушёл”

        - Это модифицированный французами пистолет немецких полицейских довоенного образца. Пукалка предназначена для скрытого ношения и ближнего боя. Невзирая на то, что лягушатники сделали его под патрон калибра девять миллиметров, убойная сила у него не велика. А поэтому, на разборки с этим стволом ходить не рекомендую. Я тебе его дарю только для самозащиты. Вот к нему шестнадцать патронов, - Мамонов достал из того же выдвижного ящика маленькую картонную коробочку. - Тебе стоит знать, что эти патроны на миллиметр короче, чем от пистолета Макарова. Поэтому, если не хочешь сидеть с напильником и стачивать с каждой советской пули по миллиметру, бережливо расходуй подарочные. Стрелять раньше приходилось?
        - Нет, - ответил юноша.
        - Я скажу Афганцу, чтобы тебе преподал пару-тройку уроков. И раз уж я его упомянул, то перейду к твоей теме, - босс сделал пометку в свои ежедневнике.
        - О налёте на стоянку? - обрадованно уточнил Алекс.
        - Да, - Мамонов кивнул и дал мальчишке  развёрнутый ответ: - Официально та территория принадлежит “Балашихинским”. Тебе неизвестно, но даже этот дом административно находится на их территории. Они контролируют автобизнес и всё частное домостроительство в Большой Балашихе. Когда я только выкупил участок у пруда и Бумер-Сервис напротив него, они меня тут же нагнуть попытались. Забыли о том, что у меня тоже есть интерес в автозапчастях и о том, что до моего Реутово в пять раз ближе, чем до их гребенной Балашихи. С тех пор между нами тёрки. Пару лет мы вопросы решали на стрелках и всё было, хоть и натянуто, но без жмуров. А три года назад эти суки прострелили бошки  нашим авторитетам: Парамону, Шишке и Корове. За этим стоял их авторитет Фрол. Прощать такое было нельзя и я заказал Соломе слить Фрола тем же способом.
        - И чем всё кончилось? - поражённый услышанным Алекс, стоял перед Мамочкой с открытым ртом.
        - Солома выстрелил Фролу в лицо во время банкета в казино “У Александра” на Носовихинском шоссе в позапрошлую Новогоднюю ночь.
        - А сам? - Алекс подозревал, что Солома или убит, или в тюрьме, так как не встречал боевика с таким прозвищем.
        - Ни он сам, ни двое его подельников, уйти не смогли. Их забили насмерть. После этого в системе Балашихинских уже два года идёт грызня. Всё власть поделить не могут. Поэтому, пока у них свара за место лидера структуры, я дал Афганцу добро на налёт.
        - Он будет участвовать в налёте с нами? - спросил Алекс.
        - Лишь косвенно. В нашем мире он фигура публичная. Афганец на всех сходках всегда при мне. Его могут опознать. Поэтому, руководить пацанами будешь ты, а он будет наблюдать из машины, - ответил Мамонов.
        - Спасибо за подарок и доверие, Владимир Иванович, - поблагодарил босса Алекс.

Шесть лет занятий боксом не прошли для Алекса в пустую. Кроме отличной физической формы и умения постоять за себя, юноша усвоил много полезных жизненных уроков. Очень часто Виктор Павлович начинал тренировки с юными спортсменами с теоретических наставлений.

Выносливость, скорость и сила это базовые качества хорошего боксёра, однако не всегда именно они приводят к победе, - наставлял десятилеток тренер. - Зачастую ваш соперник может превзойти вас в любом из этих компонентов и выиграть бой. Чтобы не допустить этого, необходимо  заранее разрабатывать стратегию турнира и тактику поединков. Именно совокупность качественной теоретической и технической подготовки приводит к победе. И для начала поговорим о разведке. Ознакомление с уровнем мастерства противников, их стилей и манер ведения боя это обязанность тренера и четверть успеха боксёра. Ещё на четверть ваша победа будет зависеть от хорошо продуманной тактики поединков. Это совместная работа наставника и атлета. От того, как на первых минутах боя вы проверите полученную от тренера информацию о сопернике, сложится ваш дальнейший поединок. Вторая половин успеха зависит от вас лично. Если, после разведки боем в первом раунде, вы измотаете соперника сериями ударов во втором и продемонстрируете мощный финиш на последней минуте третьего, вы победите.

С тринадцати лет Алекс сам готовился к соревнованиям. Он смотрел любительские видеозаписи поединков своих будущих оппонентов, делал пометки в рабочей тетради, готовил планы боёв и предъявлял их наставнику на утверждение.
 
Меньше года назад крутой поворот судьбы оборвал блестящую карьеру молодого спортсмена и он оказался на скользкой дороге, по которой последние пять лет мчалась в пропасть его страна.

Вечером пятнадцатого января Алекс сидел в придорожной пиццерии “Челентано” и рассматривал на удивление разнообразное меню. Он насчитал  в буклете восемь видов пицц с двумя десятками мясных, сырных и рыбных топиков, пять фреш салатов, четыре супа, столько же видов пасты, и три страницы закусок, гарниров, десертов и напитков. На обеденном столе перед Алексом,  рядом с высоким стаканом “Фанты”, лежали столовый нож, вилка и фотография пьяного украинского водителя, в обнимку с его тёткой.

         - Молодой человек, - официант оторвал Алекса от его занятия. - Вы уже определились с заказом?
Да, - ответил юноша и перечислил выбранные им блюда: - Пиццу “Прошуто” с лососем, маслинами и базиликом. Спагетти, запечённую  с четырьмя сырами. Бутылку “Горилки с перцем” и повторите “Фанту”.

Официант не удивился тому, что юноша заказал бутылку перцовой водки, а лишь уточнил:
        - Вас устроит настойка “Медовая с перцем” Немировского разлива?
        - Устроит, - ответил Алекс, показал официанту фотографию гастарбайтера и спросил: - Слышишь брат, ты видел тут этого мужика?
        - Я вижу его здесь регулярно. Последние пару месяцев он здесь ужинает почти каждый вечер. А зачем он тебе? - спросил настороженно официант.
        - Этот хмырь с моей матерью спит. Хотел поговорить с ним. Ну, типа, или переезжай к нам насовсем, или отстань от неё, - Алекс врал так самозабвенно, что на его глазах навернулись слёзы. - Понимаешь, ей всего тридцать шесть, она ещё может мужика найти на постоянку.
        - Понял. Я дам ему знать, что ты хочешь его увидеть, - ответил официант и ушёл на кухню.

За два часа Алекс съел спагетти и пиццу,  запил их сладкой газировкой и прочитал с десяток страниц американского бестселлера. Без четверти девять в пиццерию ввалилась толпа мужиков в ватниках. Оставляя следы снега на линолеуме, гастарбайтеры расселись за три столика и громко загалдели на украинско-русском суржике.

Два официанта, словно из-под земли, выросли возле них. Приняв заказ, молодой парень, ранее обслуживавший Алекса, наклонился к одному из посетителей и что-то прошептал ему на ухо. Водитель обернулся в сторону Алекса и направился к нему.

         - Хлопец, що ты маэш мени сказаты? - грубый голос гастарбайтера не предвещал юноше ничего хорошего.
         - Я хочу угостить тебя ужином, отец. Присаживайся. Горькую настойку будешь? - спросил Алекс мужчину.
         - Звычайно буду, - ответил тот.
         - Тогда скажи официанту, чтобы твой заказ принёс сюда. Я за тебя заплачу, - спокойно сказал Алекс.

Закрывая книгу, юноша демонстративно вложил фотографию тётки с водителем между страниц. Удивлённый взгляд его собеседника не ускользнул от Алекса. Мужик смотрел на бестселлер, из которого торчала фотка русской бабы в его объятьях.
 
        - Завидкы у тебе моя фотография? - спросил водитель и протянул руку к книге.

Алекс правильно понял намерения мужчины и положил на книгу левую руку, а правую, с кастетом на сжатом кулаке, положил по другую сторону бутылки перцовой настойки.

        - Не делай глупостей, дядя Мыкола, я с миром пришёл, - тихо произнёс юноша. - Просто поговорить. Если б я тебе зла желал, то давно бы уже закопал тебя в лесу. Понял?
        - Ты, взагали, хто такый? - по тону водителя было видно, что мальчик не слишком его напугал.
        - Я племяш твоей временной бабы и в курсе кто ты, и откуда. Так что расслабься и слушай. Сегодня ты ешь и пьёшь за мой счёт, так же, как ты обычно делаешь у моей тётки Натальи. Демонстрируй своим корешам, что мы с тобой чуть ли не родственники. Позже скажешь им, что я твой байстрюк.
        - Ты звидкы слова таки знаэш? - удивление и интерес смешались в голове у Мыколы.
        - Я в Одессе родился и много чего знаю. Однако не всё.

В этот момент официант принёс заказ Мыколы. Алекс расплатился за водителя, дал парню на “чай” и продолжил:
        - Не знаю, например, насколько ты дорожишь своей работой, да и жизнью в целом. Не знаю, собираешься ли ты возвращаться сюда или этот твой последний приезд. И если ты ещё вернёшься, то когда тебя ждать. Многого я о тебе и твоих приятелях не знаю, но мы ведь не спешим и я уверен, ты всё мне расскажешь. 

Мыкола сжал вилку в руке и весь напрягся.

         - Ты ешь, ешь и не дёргайся, - Алекс сунул руку с кастетом во внутренний карман куртки, а когда вынул её обратно, то в ней оказался серебристый Вальтер. - Он полежит под меню, пока мы будем общаться. А то ты весь, прям, взопрел от напряжения. Неужто быковать собрался?
         - Я так и не понял, что ты хочешь? Чтобы я женился на твоей тёте? - опустошив половину стакана перцовой водки и тщательно подбирая русские слова спросил гастарбайтер.
         - Боже упаси, для меня, что она есть, что её нет. Впрочем как и ты. Я хочу чтобы ты мне показал весь свой вонючий лагерь. Хочу увидеть где ты спишь и услышать как и на кого вы тут работаете. Доел? Забирай остаток горилки и пошли. И имей в виду, - убирая руку с пистолетом в боковой карман куртки, предупредил Алекс мужчину. - Если дёрнешься, то восьмерых твоих коллег я положу за десять секунд, не задумываясь. Тебя первого.
 
Мыкола и Алекс направились к выходу. У самых дверей водитель обернулся к  землякам и сказал:
        - Хлопцы, я тут байстрюка повстречав. Проводжу його до зупинки, та повернуся.
        - Ми будемо тут до закрыття, - донеслось в ответ.

Гастарбайтер повёл Алекса к своему вагончику. Оставшись один на один с отмороженным мальчишкой на неосвещённой территории, Мыкола вдруг осознал, что жизни его грош цена.

“Этому сопляку ничего не стоит выстрелить в меня и уйти в лес, задолго до того, как на моё тело случайно наткнётся один из наших, - Микола прекрасно понимал, что ни один из его земляков не покинет свой тёплый вагончик в эту морозную ночь. -  Они не выйдут наружу даже если на улице начнётся автоматная стрельба”

“Боже мой, - приезжий шофёр продолжал мысленно причитать о своей незавидной судьбе. - Как грустно осознавать, что наш национальный девиз - “Моя хата с краю”, может обернуться против меня. До спазмов в желудке не хочется замёрзнуть с пулей в спине в тысяче километров от родной хаты”

        - Мы работаем с восьми утра до восьми вечера каждый день. Кроме воскресенья, - затараторил Мыкола стараясь быть максимально полезным юному гангстеру. - Затем ужинаем. Кто где, но в основном “У Челентано”. В полночь пиццерия закрывается и мужики расходятся по вагончикам.  Спим по трое. Но возвращаются на базу не все. Человек пять постоянно отсутствуют. Кто у бабы, как я, а кто у заказчика остаётся. Если от дома клиента ближе до карьера или асфальтобетонного завода, например. А вон та бытовка, что с решётками, нежилая. Это наш офис. В ней по ночам сидит сторож. По идее, он всю территорию охранять должен, но на самом деле следит только за техникой на стоянке. На ней тридцать с лишним грузовиков. Обход делает раз в час. Первый в двенадцать тридцать, последний в полседьмого.
        - Ты по каким дням у тётки бываешь? - спросил Алекс.
        - По средам и субботам, - ответил Мыкола.
        - Смотри не пропускай дни визитов, чтобы не пришлось пожалеть об этом, - посоветовал юноша.

Маленькая бытовка вмещала три кровати, столько же тумбочек и стульев, а также - стол, платяной шкаф и вешалку на три рожка. Алекс открыл дверцы шкафа и порылся в вещах жильцов.
        - Когда я уйду, сложишь шмотьё как было, - сказал он Мыколе, наблюдавшему за ним с кровати.

Алекс убедился, что меж кальсон, футболок и полотенец ничего ценного нет. После этого он осмотрел содержание тумбочек и внимательно изучил помещение на наличие тайников. Напоследок юноша заглянул под каждую кровать.

“Так я и думал, - мысленно обрадовался Алекс, когда увидел там чемоданы водителей с навесными замочками на защёлках. - Деньги они прячут в чемоданах под собой”

        - Не провожай, - сказал юноша, одевая перчатки. - По средам и субботам не забывай про мою тётку. Она будет рада.

На следующее утро, в зале гостевого дома, Алекс докладывал Афганцу результат рекогносцировки.
 
        - Как всё прошло? - спросил Антон сидя у горящего камина.
        - Всё было путём. Хохол побычился сначала, но когда я показал ему Вальтер, сразу потух и дал весь расклад до деталей, - ответил Алекс.
        - Ты уверен, что мы не нарвёмся на “подводные камни”, типа стволов на руках у водил? - Афганец прощупывал парня на смекалку.
        - Уверен, - бодро ответил Алекс. - Мыкола так обосрался от страха, что если бы чувствовал силу за спиной, то кликнул бы подмогу и меня залили бы бетоном в фундаменте одного из строящихся неподалёку коттеджей.
        - Когда предлагаешь сделать рейд?
        - Лучше всего в конце недели. По субботам  водители работают до обеда, потом едут мыться в Никольские бани, а после весь вечер пьют в пиццерии, - ответил Алекс.
        - Сегодня шестнадцатое, вторник, - сказал Антон. - Ты говоришь, что лучше нагрянуть в субботу. Времени у нас достаточно. К субботе и транспорт будет готов, и бойцов всех соберём.
        - Предлагаю перенести налёт на неделю и ударить двадцать седьмого, - предложил Алекс.
        - Обоснуй свое предложение, - потребовал Антон.
В конце месяца и у водителей на руках, и в общаке денег будет больше, - объяснил Алекс.
        - Резонно, - Афганец согласился с юношей и принял решение: - Устроим рейд двадцать седьмого. 

В тихую морозную ночь последней субботы января на парковку у Фабричного пруда въехали две “Газели” и Волга. Над покрытой снегом автостоянкой ярко светила луна, окружённая нимбом. Место сбора налётчиков  было скрыто от посторонних глаз деревьями безлюдного парка и тёмными окнами корпусов Научно-Производственного Объединения ‘Машиностроение’.

Три десятка молодых парней плотным кольцом окружили Алекса под единственным фонарём. Бойцы внимательно слушали самого младшего из них.
 
        - Вот так выглядит стоянка грузовиков и жилой городок водителей, - Алекс чертил палкой план на утрамбованном снегу.  - В десяти вагончиках обычно проживают около тридцати человек. Посредине, вот здесь, стоит их офис. С полуночи до раннего утра в нём находится охранник. Вот здесь - пиццерия “У Челентано”. В ней каждый вечер до самой полуночи отдыхают водители. Пока они не вернутся, их жильё на внутренний засов не запирают. Вот мой план: Мы нападём тремя группами. Первая, от пяти до восьми бойцов, захватят ресторан У Челентано. Вторая группа, из трёх человек, займётся  охранником и его офисом. Остальные грабят водителей.  Огнестрельное оружие применять лишь в крайнем случае, а лучше только для устрашения. Если жертвы окажут сопротивление - бейте их беспощадно. Третье, запомните кто с кем сидел в машинах. Мы не должны никого забыть при отходе. А теперь подробнее о том, кто и что делает.

В течение следующих сорока минут Алекс разделил отряд на три группы и объяснил задачу каждой из них, придав тактическую цель каждому техническому действию.

        - Вопросы есть? - спросил он в конце дачи указаний.
        - Есть, - отозвался командир первой группы. - Я не понял, сколько людей идут со мной в пиццерию? Четверо или семеро?
        - Сначала с тобой пойдут четверо, - Алекс ещё раз объяснил ход операции. - Но если водителей в пиццерии окажется больше десяти, ты должен будешь дать сигнал фонариком и ещё трое парней из третьей группы придут тебе на помощь.
        - Теперь ясно, - ответил бригадир.

Завершая инструктаж он обратился к Афганцу:
        - Афганец, есть что добавить?
        - Есть, - сказал Антон и тихим голосом предупредил бригаду начинающих гангстеров. - По информации Алекса, количество денег в сейфе равно суммарному количеству денег на руках у водителей. Возможно, у гастарбайтеров их процентов на десять меньше, чем в общаке. Жить ведь им на что-то надо. Если при подсчёте денег мне покажется, что вы погрели свой карман, то я обыщу лично каждого. Поверьте, мне очень не хочется обрывать ваши юные жизни из-за потери доверия.

Алекс, Сергей и ещё один боевик сели в машину Афганца.

        - Ты третий, - сказал Алекс парню, повернувшись пол оборота с пассажирского сиденья. - Серый второй, я - первый. Ясно?
 
Периферийным зрением Алекс заметил как губы Антона растянулись в ухмылке.

Афганец проследил как дюжина парней и водитель разместились в пассажирском минивэне, а в кузов грузовой “Газели” взобрались десять бойцов.
Опустив за собой тент ребята скрылись от взора авторитета, улеглись на холодных толстых матрасах и с головами укрылась ватными одеялами. Оставшиеся на парковке три бойца, сели в кабину грузовика.

Без четверти одиннадцать, кавалькада из трёх автомашин свернула с Горьковского шоссе на Невскую улицу. Углубившись сотню метров в сторону Балашихинского кладбища, Антон повернул на Новгородскую и остановил “Волгу” напротив ООО “Паритет”. Свет фар легковушки осветил забор и десятки надгробных постаментов, плит и могильных оград за ним.

        - Серёга, - сказа Афганец. - Возьми в багажнике тряпки, замотай номера и залепи их снегом.
 
Полтора десятка бойцов выпрыгнуло на стоянку из остановившихся рядом Газелей. Парни выстроились вдоль забора “Паритета” и сквозь него справили малую нужду на чёрный мрамор обелисков и чугун могильных скамеек. Пока бойцы мочились, водители минивэнов маскировали номерные знаки.
 
Антон опустил боковое окно и окликнул водителей. Когда они подошли к “Волге”, он показал им дорожный атлас и сказал:
        - От выезда на трассу до отворота влево к пиццерии всего двести метров. Я поеду первым, вы свернёте за мной, вот здесь. К пиццерии я подъезжать не буду. Встану в начале парковки, в десяти метрах от шлагбаума. Ты, - Афганец указал  пальцем на водителя грузового минивэна. -  Остановишься в паре метров слева от меня, а ты напротив “Челентано”. Дальше всё по плану  Алекса.

Десять минут спустя пятеро крепких ребят в спортивных костюмах и коротких куртках вошли в пиццерию и расселись за два столика у окна.  В этот поздний субботний вечер в итальянском ресторане гудели пьяными голосами двенадцать водителей из Украины. Кроме них в кафе была молодая пара и ещё один мужик, по виду дальнобойщик. Не прошло и минуты после появления бригады Мамочки, как к бойцам подошёл официант.

        - Уважаемые посетители, в этот поздний час наша пиццерия не может предложить вам полное меню. На кухне находится лишь дежурная смена. Супы и фреш салаты отсутствуют. Могу предложить вам пиццу с любым топиком и пасту, с любым соусом. И то, и другое может быть дополнено грибами, сыром и жареным фаршем.
Неси оба блюда каждому и литровую “Столичной”. Одну на всех, - ответил бригадир.

Официант ушёл, а старший группы достал фонарик и трижды мигнул в сторону стоянки, прикрывая свои действия корпусом своего тела.

Вскоре официант вернулся с заказом, взял со стола стодолларовую купюру задатка, потёр её пальцами и посмотрел сквозь неё на свет.

        - Кто гуляет? - спросил его бригадир.
Наши завсегдатаи,  украинские водители, - ответил официант.
Принеси им от нас два литра водки, вот тебе ещё двадцатка. Скажи им, что это подарок от Лёхи Одесского.
        - Сделаю, - ответил официант и ушёл.

Ребята ужинали и отвечали на тосты гастарбайтеров, благодарных за водку. Один официант вытирал пустующие столы тряпкой, а второй подметал пол. Без четверти двенадцать повар попрощался с официантами и от входной двери сообщил им, что закрыл служебный выход на замок. Через пять минут после его ухода, бригадир поднял вилку и покрутил ею над головой. Четверо его ребят поднялись с мест и задёрнули плотные шторы на окнах пиццерии.

Через полминуты в дверь пиццерии вошли трое бойцов Алекса с пистолетами в руках. Двое из них уложили на пол официантов, третий быстро прошёл на кухню и выволок оттуда таджика-посудомойщика. Пятёрка ужинавших парней ринулись к столу гастарбайтеров.

        - На пол, суки, - прокричал бригадир. - Мордами вниз. Глаза закрыть. Руки за головы. Лежите тихо и вас не тронут. Это ограбление пиццерии.

Водители послушно легли на пол прикрыв ладонями затылки. В считанные минуты налётчики связали терпилам руки капроновыми верёвками.

        - Свяжите их последовательно между собой и поставьте над каждым из них стул, - вставая со спины последнего водителя, дал указания своим парням бригадир и подошёл к барной стойке.

Один из вызванных с улицы парней положил на прилавок жменю банкнот и сказал:
        - Ключ от кассового аппарата и деньги из карманов официантов.
Забирай своих и иди на помощь остальным, - ответил бригадир, взял ключ и пошёл в подсобку.

Без четверти двенадцать на стоянке перед пиццерией резко потемнело.
Шторы закрыли, - взволнованно сказал Алекс. - Значит внутри больше десятка водителей. Трое наших побежали на помощь.

        - Не будь футбольным комментатором, - одёрнул его Афганец. - Мы сами всё видим. Лучше взгляни направо.

Зелёный “Москвич 412” свернул с Горьковской трассы и остановился перед шлагбаумом.

        - Серый, как только он выйдет, вы вдвоём прячьтесь справа от его машины, - сказал Алекс.  - Я его встречу на обратном пути.
 
Охранник вышел из легковушки, надел перчатки и направился к шлагбауму. Он был одет в ватные стёганые штаны и яркий китайский пуховик с капюшоном. На голове пятидесятилетнего мужчины была армейская шапка-ушанка без кокарды, а на ногах - валенки. Мужчина подошёл к полосатой трубе, очистил от снега замок и отпер его. Проржавевшая в нескольких местах железная преграда, увлекаемая противовесом, медленно поднялась. Сторож застегнул замок на запорном кольце и направился к своему автомобилю.
 
Едва он взялся рукой за никелированную ручки дверцы “Москвича”, как почувствовал прикосновение ствола пистолета к шее. Холодный металл обжигал кожу между воротником шерстяного свитера и шапкой, аккурат под правым ухом. 
Садись на заднее сиденье, дед,  - голос молодого человека за спиной был твёрд, как и рука, приставившая ствол в область сонной артерии сторожа.

Мужчина был не из робкого десятка. Тридцать лет службы в дивизии внутренних войск имени Дзержинского оставили свой отпечаток на характере прапорщика в запасе. В считанные мгновения он оценил ситуацию и понял, что всё в эту ночь было против него. И теплая одежда, делающая его неповоротливым, и юный возраст непредсказуемого отморозка, готового не задумываясь о последствиях вынести ему мозги, и черная “Волга” с тонированными стёклами и работающим двигателем, и две “Газели” на стоянке, на которые он сперва не обратил внимания, и ещё эти два парня, забирающихся в дорогой его сердцу “Москвич”.

Сторож сел за спинкой водителя.

        - Мужик, - Серёга показал охраннику нож. - Ты главное не дёргайся и тогда всё будет путём.
        - Расклад понятен, - ответил пенсионер ВВ.

Алекс медленно подкатил авто сторожа к офисному вагончику. За ним на территорию лагеря гастарбайтеров въехали обе “Газели”. Алекс убедился, что его братва бесшумно разбегается в направлении вагончиков, и не оборачиваясь к деду сказал:
        - Давай ключ от офиса, - не оборачиваясь сказал Алекс сторожу.
Он на кольце висит под замком зажигания. Вместе с квартирными и гаражным. Самый большой из них, - ответил юноше бывший прапорщик.

При свете тусклой лампочки под крышей автомобиля, Алекс нашёл нужный ему ключ и скомандовал:
        - Выходим.
 
Четверо пассажиров вышли из машины и через минуту скрылись в офисе.

        - Шторы задёрни, - обратился к сторожу Сергей и включил свет.

Алекс осмотрел помещение. Ещё во время разведывательного визита он обратил внимание, что к офисному вагончику тянется воздушная телефонная линия. “Значит в конторе есть связь” - подумал он тогда и сейчас, первым делом, искал телефон. Аппарат стоял на метровом сейфе, а сам массивный железный ящик был зажат между кроватью и письменным столом.

        - Третий, оборви шнур с обоих концов, смотай его и спрячь в карман, - приказал Алекс номеру Три, роясь в ящиках стола. - Номер Два. Иди к нашим водителями. Тому, что в грузовом минивэне, скажи чтобы сдал задним ходом к порогу трейлера, а второго приведи сюда.

Сергей выбежал на улицу и вскоре вернулся с подмогой.

        - Вместе опускаем сейф на боковую стенку и берёмся за него по трое с обеих сторон, - сказал Алекс своим бойцам и обернувшись к сторожу спросил: - А ты, дед, чего замер? Вставай передо мной и берись за угол.

Пятеро парней и охранник осторожно вынесли сейф из вагончика и уложили его на пол грузовой “Газели”.

        - Садитесь за руль, - приказал Алекс водителям и повернувшись к остальным парням, добавил: - А вы бегите туда, где гастарбайтеры оказывают сопротивление.
 
Бойцы убежали, а Алекс, остался наедине с охранником и обратился к пожилому мужчине:
        - Мы, дед, возвращаемся в офис. Ты, главное, не бойся. Машину твою я не возьму. Ключи от Москвича и твоей квартиры оставлю на столе.

В вагончике юноша связал охраннику руки. Мужчина не сопротивлялся. Он понимал, что лучше потерять работу, чем жизнь. За долгую службу во Внутренних войсках прапорщик усвоил простую истину - чем безобидней выглядит бандит, тем опасней он на самом деле.

Приматывая изоляционной лентой голени сторожа к ножкам стула, Алекс вёл со своим пленником задушевную беседу:
        - Рот тебе завязывать не буду. Чтоб тебе дышалось свободно. Пока мы не уедем сиди тихо. Помощь всё равно не придёт.
        - Не боишься, что я тебя в лицо запомнил? - спросил охранник.
        - Не-а. Толку от этого - ноль. Даже если ты художник и нарисуешь мой портрет, в розыск меня не подадут. Хозяева твои в ментуру не обратятся, - ответил Алекс.
        - Это почему? - насмешливо спросил охранник.
        - Потому, что они стопудово ходят под бандитами. Им “западло” сотрудничать или просить помощь у государственных структур. Передай своим боссам, что я их крышу на банане вертел, - ответил Алекс.
        “Учить меня вздумал, щенок” - подумал ветеран, но вслух сказал иное:
        - Найдут тебя, сынок, и шкуру с живого снимут.
        - Затрахаются пыль глотать пока искать будут, - бросил в ответ юноша.

Пока Алекс находился в офисе, его бойцы проникли в семь вагончиков. Не встретив сопротивления, они связали водителей и обыскали помещения. Железные двери ещё трёх бытовок оказались заперты на внутренние задвижки. Ко времени налёта их постояльцы уже спали и на требование открыть двери, послали пацанов к их непотребным матерям.

Во время инструктажа Алекс предупреждал парней о такой возможности.

- Если откажутся открыть дверь, то выбивайте окна и выкуривайте их дымом, - рекомендовал он.

Однако, на деле реализовать этот план оказалось не так просто. Дымовых гранат на каждого бойца не хватало, а тем, кто прихватил их с собой из минивэнов, они не понадобились. Изначально Алекс не собирался вмешиваться в операцию. По его собственному плану - он отвечал лишь за кражу общака из конторы. Но парню тяжело было безучастно наблюдать через окно за тем, как бестолково ведут себя качки из подвалов и он, недолго думая, воткнул вилку обогревателя в розетку, надел перчатки, натянул на голову вязаную шапочку и выскочил из офиса.

Перебегая от одного открытого вагончика к другому, Алекс кричал:
        - У кого дымовые гранаты? Где шашки?
        - На полу Газели, под брезентом, - донёсся чей-то голос.

Алекс метнулся к одному грузовичку, от него к другому и наконец-то в руках у него оказались три ручные дымовые гранаты. Ловко выпрыгнув из кузова парень рванул к одному из закрытых вагончиков и крикнул в разбитое окно:
        - Эй вы, идиоты, выгляните наружу. Оцените, что у меня в руках. Это РГД-25Б. Через полминуты я подожгу одну из них и выкурю вас. Не исключено, что из-за густого дыма, не все из вас выберутся наружу. Следите за мной.
 
Девять пар глаз следили сквозь пустые проёмы оконных рам, как Алекс засунул два цилиндра в карманы куртки и сорвал с третьего из них картонные защитные крышечки.

        - На счёт три кидаю дымовуху в ближнее окно, - крикнул юноша и начал отсчёт: - Раз.

Обратная сторона предохранительной картонки тёркой коснулась белого штырька запала РДГ.

        - Два, - прокричал юноша через три секунды и чиркнул тёркой по запалу так, как будто зажёг спичку.

Внутри цилиндра прозвучал отчётливо слышный щелчок, и две белые дымовые струи хлестнули в противоположные стороны. Парень готов был завершить отсчёт и осуществить свою угрозу, но услышал лязг железных задвижек.

        - Три, - крикнул он и со всей силы бросил гранату в сторону леса.

Густой белый дым повалил из концов картонной трубки. Белое облако, уносимое лёгким морозным ветерком, растворялось в вечнозелёных кронах сосен и елей.

Через полчаса последние вагончики были обчищены. Удостоверившись, что гастарбайтеры связаны, Алекс подобрал бойцов из пиццерии, пересчитал всю свою бригаду “по головам” и сел в “Волгу”.

        - Мы закончили, босс. Потерь нет, - доложил Алекс.
        - А среди терпил? - уточнил Афганец.
        - Некоторые слегка помяты, - ответил юноша.

Афганец отвёз Алекса, Сергея и Дэна в гостевой дом особняка Мамонова, а на выезде из ворот узнал от охранника, что босс к восьми утра ждёт его с докладом о налёте. Ехать в Измайлово в свою однушка Антону не было смысла. Даже в отсутствии пробок на дорогах время в пути туда и обратно заняло бы как минимум полтора часа. На сон оставалось не больше трёх.

“А заскочу-ка я к Оле, - подумал Антон.  - Заодно проверю, не заночевал ли у неё кто другой, пока я подстраховывал Алекса и его юных подельников”

Обнажённый по пояс Афганец лежал на животе в постели своей подруги. Тонкое одеяло накрывало его бёдра и ноги.  Сорокалетняя Оля сидела рядом с ним, опершись спиной на подушки. Её мелированные волосы ниспадали на плечи, а пышная грудь норовила покинуть ночную сорочку. Оля задумчиво гладила необычные шрамы на спине Афганца.

       - Давно хотела тебя спросить, от чего эти шрамы, - Оля пальцем пересчитала отметины. Их было шесть.
       - Почему именно про эти? - спросил Антон. - На мне есть и другие.
       - Я уже двадцать лет работаю медсестрой. Пулевые и ножевые шрамы видела и раньше, а такие только на тебе.
       - Один мой солдат, под Кандагаром, наступил на мину за моей спиной. Его разорвало в куски, двух ребят, что шли между нами, посекло не слабо, а мне лишь пригоршня шрапнели досталась. Несколько шариков хирург выковырял из лопатки.
       - Не ноют? - спросила женщина.
       - Шрамы нет, - ответил Антон,  - а вот лопатка иногда ноет и спать не даёт. За рекой я спасался опиумом, а тут с наркодилерами связываться не хочу.
       - У меня есть доступ к морфину и если ты будешь им пользоваться исключительно в медицинских целях, -  сказала медсестра,  - то я могу облегчить твои страдания.

Афганец повернулся на спину, обнял женщину и, увлекая её на себя, сказал:
        - Облегчи мои страдания прямо сейчас.


Глава  двадцатая.   Операция Гознак.

Второй отдел управления по контр-разведывательному обеспечению кредитно-финансовой системы, департамента экономической безопасности России, курировал не только работу банков, страховых компаний, но также обоих монетных дворов и нескольких печатных фабрик государства.

Начальник этого отдела, полковник Евгений Баранов, был потомственным контрразведчиком, пришедшим в органы государственной безопасности по стопам своего отца.

Баранов-старший верно служил “делу Ленина и Сталина" и до самой Хрущёвской оттепели охранял первых лиц Ленинградского обкома коммунистической партии.

Желая обеспечить сына лучшей долей, Баранов-отец посоветовал отпрыску поступить на экономический факультет Ленинградского государственного университета, и лишь окончив его, постучать в дверь приёмного отделения на Литейном Четыре.

Евгений никогда не спорил с отцом, не пренебрегал его советами и не жалел об этом. Он служил относительно честно, иногда принимал дорогие подарки от благодарных руководителей финансовых учреждений, но не пачкал руки крупными взятками и потому был на хорошем счету у руководства Управления.

Согласно занимаемой должности начальнику отдела полагался служебный автомобиль с персональным водителем. Последние пять лет Евгения Баранова на службу и обратно возил прапорщик ФСБ Миронов.

Пятнадцать лет назад прапорщик служил пограничником на Советско-китайской границе. Начав службу рядовым кинологом, Миронов дослужился до сержанта и больше года выполнял обязанности старшего пограничного наряда.

Прапорщик был немногословен, всегда предельно собран и аккуратен. Кроме вождения чёрной Волги в его негласные обязанности входила личная безопасность его пассажира.

Ещё пять лет назад, когда сорокадвухлетний подполковник Баранов вступил в свою должность, начальник гаража Центрального аппарата КГБ поставил перед водителем задачу:

        - Семён, - сказал майор, - Баранов хоть и потомственный чекист, но всё же он “пиджак”. Такую закалку, как получают выпускники Высшей школы КГБ, Евгений Анатольевич не имеет. Он гений в финансово-экономической области и, к тому же, неплохой мужик, поэтому береги его.

За пять прошедших с того разговора лет, Миронов ни разу не усомнился в верности слов своего непосредственного начальника. Его ежедневный пассажир вёл себя с ним не как барин, а как вежливый клиент, никогда не задающий лишних вопросов. Лишь однажды Баранов спросил Семёна о его прошлом и когда Миронов упомянул, что отслужил срочную службу в пограничном отряде на востоке страны, полковник поинтересовался его бывшими сослуживцами.

       - Встречаемся ежегодно в конце мая, на день пограничника, - ответил прапорщик. - До развала Союза ребята нашей заставы приезжали даже из Казахстана и Украины. В последние годы вижусь только с москвичами и парнями из ближнего Подмосковья.   
       - И как они устроились после службы? Многие из твоей заставы пошли в органы? - спросил полковник.
      - Да не особо, - нехотя ответил прапорщик. - Во всей области нас всего четверо, и только Димка Заторкин в сержантах ходит в Железнодорожном отделении милиции.
      - Ясно, - ответил Баранов и больше к вопросу о “дембелях” не возвращался.

Прапорщик Миронов знал, что в конце января его пассажир был участником делегации подписавшей в посольстве Швейцарии многомиллионный валютный контракт между Московским Монетным Двором и известной швейцарской часовой фирмой. Ему также было известно, что согласно договору, российская сторона обязалась произвести из красного золота десять тысяч корпусов и установить в них часовые  механизмы швейцарского производства, но связать информацию полученную месяц назад с вопросом Баранова о его срочной службе Семён не мог.

Двадцать третьего февраля в Малом зале ресторана “Автограф” лидеры организованной преступности подмосковного Железнодорожного отмечали день Советской армии и Военно-морского флота. Мужчины вели себя как подобает ветеранам, гордящимся своей службой. Среди членов структуры, ужинавших в тот праздничный вечер на окраине города, не было бывших уголовников или спортсменов.

Подполковник в запасе Крылов создал уникальную в своём роде ОПГ, собрав вокруг себя бывших офицеров, прапорщиков и сержантов. Начальник тыла полка тщательно подбирал каждого бойца, бригадира и лейтенанта своей организации и менее чем за год вытеснил из города всех конкурентов, включая уголовный сброд и этнические банды. К его глубокому сожалению контроль над городом перешёл к нему не бескровно. В перестрелке с кавказцами погиб один из четверых братьев Заторкиных, а ещё один из них принял решение покинуть Подмосковье вместе с семьёй на следующий день после похорон ближайшего родственника.

“Я в долгу перед Дмитрием и Егором, - думал подполковник во время длинного тоста одного из бригадиров, - ведь это я уговорил квартет Заторкиных оставить неблагодарную службу в МВД и присоединиться ко мне. И не важно сколько я им плачу и какими подарками одариваю, уверен, что в душе они никогда не простят мне смерть Геннадия, впрочем как и я себе сам”.

        - Третий тост, - сказал Крылов. - Пьём не чокаясь за друзей и близких павших в боях с нашими врагами.

Ужин продолжался и во время смены блюд Дмитрий Заторкин вышел из Малого зала и направился в туалет. Пересекая Большой зал бывший сержант милиции по привычке рассматривал посетителей ресторана и не упустил момент, когда из-за одного столика поднялся мужчина лет сорока пяти и направился вслед за ним.

Туалетная комната была выложена светло-коричневым мрамором и невзирая на то, что была рассчитана как минимум на четверых посетителей, на ручке её двери имелся поворотный предохранитель замка.

Дмитрий мыл руки с мылом когда незнакомец вошёл в туалет и закрыл за собой дверь на замок. Наблюдая за ним в зеркало Заторкин потянулся за пистолетом.

        - Дмитрий, - сказал мужчина поднимая на уровень груди обе открытые ладони,  - оружие тебе не понадобится. Я по личному делу.

С этими словами незнакомец двумя пальцами вынул из нагрудного кармана пиджака синюю книжечку с оттиском “Главное управление ФСБ”, развернул её, показав Дмитрию лишь свою фотографию и печать управления и сказал:
        - Времени у нас мало, поэтому излагаю суть предложения.

За последующие десять минут Евгений Анатольевич рассказал Заторкину о швейцарском заказе и предложил перехватить груз по дороге в аэропорт. Понимая, что его предложение звучит невероятно, Баранов добавил:
        - Отдаю себе отчёт, что всё услышанное тобой кажется фантастикой. Однако, у Крылова и тебя есть время проверить мои слова. Вам достаточно лишь внедрить своих людей на Печатную фабрику Гознака. Тем более, что на ней уже открыт набор рабочих для перестройки внутренних помещений. До начала операции риск для вас нулевой. Если я самозванец и несу пургу, то вы не вложите и рубля в подготовку операции. Посчитаешь, что встретился с психически нездоровым человеком, или что  этот разговор тебе приснился по пьяни. Решай сам. Если не рискнёте вы, то я других искать не буду. А если рискнёте, то я приду за своей половиной сам. Искать меня не потребуется.
       - Один вопрос, - сказал Дмитрий, когда Баранов уже открывал дверной замок. - Почему мы? 
       - Потому, что во всей Московской области только ваша структура состоит из славян и не содержит уголовных отморозков, - ответил Баранов.

Когда Дмитрий возвращался в Малый зал, его собеседник уже покинул ресторан. Медленно лавируя между столиками и танцующими парами, Заторкин размышлял об услышанном и решал, стоит ли извещать Крылова о встрече с контрразведчиком, или он с братом сможет провернуть операцию самостоятельно.

“Мы не справимся, - решил для себя Дмитрий. - Для перехвата трёх микроавтобусов на улицах Москвы потребуется не менее двадцати бойцов и многодневная подготовка. Ограбить Гознак незаметно для Крылова не удастся. С Егором это можно даже не обсуждать”

        - Командир, - сказал Дмитрий усаживаясь за стол. - Только что появилась очень интересная тема. Настолько серьёзная, что я даже не решусь её озвучить здесь.
        - А зачем тогда упомянул о ней? - удивился Крылов.
        - Чтобы у тебя не возникло подозрений, что я раздумывал о целесообразности вовлекать тебя в это дело, - ответил Заторкин.
        - Расскажешь в машине по пути домой, - сказал Крылов.
        - Лучше на свежем воздухе, - ответил Дмитрий. - Речь идёт об очень большом деле, и я не хочу говорить о нём в присутствии твоего водителя.

Просторная усадьба Крылова скрывалась от посторонних глаз за высокой стеной из красного кирпича на улице Главная. Прогуливаясь по заснеженному тротуару вдоль владений смотрящего за Железнодорожным, Дмитрий пересказал свой диалог со старшим офицером Главного управления ФСБ.

        - По ходу твоего рассказа у меня появилось несколько вопросов, - сказал ветеран Группы Советских войск в Германии. - И первый из них  - ты ему веришь? Это же чистой воды самоубийство. Мытная начинается от Московского монетного двора, а заканчивается зданием Министерства Внутренних дел. На параллельной ей улице Подольское шоссе, всего в одном квартале от Печатной фабрики, расположены казармы стрелковой бригады охраны Министерства обороны. Там не меньше восьми батальонов отлично подготовленных солдат. 
        - И что? Никто из них даже выйти на улицу не успеет, как мы бомбанём груз и сделаем ноги. И да, я согласен, звучит это невероятно, но если бы нас хотели подставить, или объявили охоту на нашу структуру, то зачем Главку контрразведки создавать такие сложности? Они могли поступить гораздо проще и слить эту информацию более примитивным путём. Скажем, через одного из сидящих у них на крючке московских воров в законе. Поэтому, на твой первый вопрос я отвечу - да, я верю ему, - ответил Заторкин.
        - Ладно, допустим ты прав и офицер главка, которому по твоим словам -  под пятьдесят, хочет перед дембелем обеспечить себя и всех наследников до пятого колена, - задумчиво сказал Крылов и задал второй вопрос: - Но почему заказ выполняется на Печатной фабрике, а не на Монетном дворе? Печатная фабрика на Мытной занимается производством бумажных денег, а не литьём золотых изделий и чеканкой монет.
        - Я тоже задал ему этот вопрос и он ответил, что упаковку для часов будут делать на парфюмерной фабрике “Новая заря”. Она отделена от предприятия Гознака внутренним забором с воротами. Эти две фабрики делят территорию одного квартала. Между ними даже улицы нет, - пояснил Дмитрий. - Когда часы будут полностью готовы к продаже их доставят для ручной расфасовки на Печатную фабрику, а оттуда уже повезут в один из аэропортов.
        - Хорошо, завтра же приезжайте сюда к обеду с Егором, обсудим план действий, -  ответил Крылов, пожал руку Дмитрию и нажал на кнопку звонка у встроенной в кирпичный забор железной двери.

Пейджер Антона принял сообщение и известил об этом хозяина, когда он обедал в компании Мамонова и Слона в пивном ресторане.

“Бип, бип” услышал Афганец и взглянул на крохотный экран.

“Ждём завтра в храме Преображения господня в 9 утра. Заторкины.”

Номер отправителя был неизвестен, но фамилию братьев, контролирующих соседний городок, авторитет знал хорошо

Этот же сигнал услышали оба его сотрапезника.

        - Кто там? - ставя бокал светлого пива на стол спросил Мамонов.
        - Заторкины, - ответил Антон.
        - Ты что, - удивился Слон. - С бывшими ментами подружился?
        - И не думал, -  ответил Антон, и задумчиво сказал: - Честно говоря, я сам в шоке, откуда они узнали номер моего пейджера.
        - Я не удивлён, что он им известен, - вмешался в разговор Владимир Иванович. - Этот крысиный выводок из братьев жив только потому, что их крышует система. А ментам, найти номер твоего пейджера, что поссать  после кружки пива. Что они хотели?
        - Увидеться завтра в церкви Спаса Преображения господня в Железнодорожном, - ответил Антон, снял с брючного ремня пейджер и отдал его Мамонову.

Владимир Иванович взял маленькую чёрную коробочку, прочёл сообщение и сказал:
        - После обеда ответь им что ты там будешь.

Антон не был абсолютно откровенен со своим боссом. Он знал, откуда у Заторкиных номер его пейджера и понимал, что с ним желает встретиться не один из братьев, а сам Крылов, “смотрящий” за стотысячным населённым пунктом.

Лидеру структуры, снабжавшему оружием Афганца, было не по чину отправлять приглашение подручному Мамочки. Успешная борьба Крылова в Восточном округе столицы против кавказской мафии подняла его авторитет в уголовной среде на порядок выше Мамоновского, и поэтому приглашение было послано через одного из авторитетов преступной структуры.

Получив обратно пейджер, Антон с удовлетворением убедился, что Мамонов дал ему “добро” на встречу. Гадать зачем он понадобился банде соседнего городка Афганец не собирался. Он отдавал себе отчёт, что является лишь посредником на переговорах между лидерами, но также понимал, что обсуждаемый вопрос будет не настолько важен, чтобы встречаться боссам лично.

Отправляя в соседний город своего авторитета, Мамонов не стал его инструктировать. Он знал, что Антон не согласится ни на какие предложения Крылова, не обсудив их с ним.
        - Босс, может мне поехать с Афганцем? - спросил Слон.
        - Успел таки прочесть. - Усмехнулся Мамонов и добавил: - Нет, Паша, не стоит. В безопасности Антона я не сомневаюсь. “Стрела” в храме у фарфорового иконостаса забита ими со смыслом.


Афганец подъехал к церкви за пять минут до начала воскресной утренней литургии. Он оставил Мерседес на просторной парковке перед голубыми воротами храма и вошёл в узкую калитку с первым боем колокола, известившего о начале службы.

В то морозное февральское утро прихожан в церкви было немного и Антону не составило труда опознать братьев Заторкиных, невзирая на то, что до того дня он с ними не встречался. Афганец не стал приближаться к ним, он остановился у правого иконостаса, склонил обнажённую голову и тихо произнёс:
        - Господь наш, упокой с миром души  солдат моих, неизвестно за что павших на мусульманской земле.

Молодой человек не верил в Бога, но стоя перед щедро украшенным позолотой фарфоровым иконостасом, он не смог удержаться от этих слов.

        - Привет, Афганец, - Антон услышал знакомый голос Крылова и, не оборачиваясь, ответил:
        - Взаимно.
        - Я слышал, что твой босс полгода назад большой ремонт на вилле своей закончил. Это правда? - спросил Крылов.
        - Да, три месяца бригада из восьми мастеров и двух подручных ковырялась. Сделали отлично, - ответил Афганец и в свою очередь спросил: - Ты тоже хочешь свой особняк подштукатурить? Я знаю отличных мастеров.
        - Золотые руки мне не нужны. Я ищу пару здоровых и, главное, надёжных мужиков, имеющих любую строительную специальность, типа каменщики, плотники, столяры, для черновой работы. Также нужен один толковый подмастерье, - пояснил Крылов.
        - Зачем? - спросил Афганец.
        - Я собираюсь заработать несколько миллионов зелени. Если вы мне поможете, то я с вами поделюсь. А пока от тебя я хочу узнать, есть такие на примете или нет? Если есть, то я встречусь с Мамочкой и с ним перетру этот вопрос, а если нет, то буду искать в другом месте, - ответил Крылов.
        - Есть два огромных молчаливых плотника и очень смышлёный пацан, имеющий положительный опыт работы в связке с ними, - ответил Антон.
        - Тогда скажи Владимиру, чтобы назвал место и время нашей личной встречи в формате “три на три”. Я буду с теми парнями, - Крылов кивнул в сторону Заторкиных.   
        - Я правильно понял, что это твои ментовские силовики? - спросил Афганец.
        - Не забывай, что мы с тобой тоже не на зоне закалку проходили. Так что ты от них нос не вороти, - Крылов был старше Антона лет на пятнадцать, уволился со службы в армии подполковником и поэтому сходу расставил всё по местам.
        - Я всё Мамочке передам и как только он примет решение, тут же пошлю сообщение Вам, - пообещал Антон.

Ресторан “Араратская долина” был закрыт на специальное обслуживание. Однако, за большим круглым столом в нём ужинали шесть человек. Встреча лидеров криминальных организаций соседних городов проходила накануне Международного женского дня, на половине пути между виллой Мамонова и офисом Крылова.

        - Значит, ты говоришь, что у тебя не хватает людей чтобы бомбануть Московский Гознак? - задумчиво уточнил Мамонов у Крылова.
        - Не совсем так, - ответил Крылов. - Бойцов для перехвата на улицах Москвы трёх микроавтобусов с грузом у меня достаточно. Мне нужны глаза и уши внутри Печатной фабрики, чтобы знать точную дату вывоза готовой продукции, - ответил Крылов и добавил: - И эти люди должны быть ни из моей и ни из твоей зоны влияния.
        - Корпуса и браслеты к часам льют на Монетном дворе, там где штампуют медали и ордена, - пояснил Егор Заторкин. - Внутренние механизмы привезут из Швейцарии и вставят их в литьё из чистого золота там же. Нам известно, что заказ хоть и большой, но коробочки с готовой продукцией настолько малы, что Гознак вывезет всю партию за один раз. Вес часов не превышает четверти килограмма. Весь груз весит две с половинной тонны. Это две грузовые Газели. Если у нас будут свои люди внутри фабрики, то мы сможем перехватить всю отправку.
        - Заказ совпал с началом реконструкции Печатной фабрики. Согласно плана перестройки цехов, сначала чернорабочие должны разрушить внутренние стены, а затем на их месте установлены пуленепробиваемые стеклопакеты. Контракт на установку металлических рам и стекла подписан с солидной фирмой и будет выполняться после выполнения швейцарского заказа, а внутренние перекрытия будут разрушать во время его, - продолжил объяснять детали Дмитрий и Афганец понял, что неизвестный источник сообщил секретную информацию именно старшему из братьев. - Сейчас фабрика набирает чернорабочих для разрушения метровых кирпичных стен.
        - Я не понял, зачем для выполнения простейшей работы нужен подмастерье? - спросил  Мамонов.

Владимиру Ивановичу было не жалко отправлять на каторжный труд литовцев, а вот расставаться на три недели с Алексом ему не хотелось. Он знал, что дочь откажется приезжать к нему из Реутово по выходным, если Алекса не будет на вилле.

        - Дело в том, что все чернорабочие не будут покидать территорию Печатной фабрики до полного выполнения контракта. В противном случае охрана задолбается ежедневно шмонать дополнительные полсотни трудяг. Администрация предприятия не в состоянии увеличить штат охранников. Военизированная охрана Гознака проходит проверку как и телохранители Ельцина. А вот подмастерье будет ходить туда и обратно каждый день, - ответил Крылов.
        - Неужели рабочие будут жить прямо там, где печатают деньги? - удивился Слон.
        - Нет, - Дмитрий посмотрел на гиганта как на придурка. - Рабочие будут жить в вагончиках между зданием фабрики и металлическим забором, установленным на широком тротуаре улицы Мытной.
        - Причём, - Егор перехватил взгляд брата и терпеливо разъяснил, - “забор будет плавно переходить в наклонную крышу, упирающуюся в кирпичную стену трёхэтажного здания, прямо над окнами второго этажа. Таким образом, для контроля рабочих охране не понадобиться покидать здание завода. Они смогут наблюдать за вагончиками через окна второго этажа во время обхода помещений.
        - А какова роль подсобного? Он тоже будут жить в бытовке за забором? - спросил Владимир Иванович.
        - Нет, - ответил Крылов. - На протяжении трёх недель он будет обеспечивать их продуктами, бухлом и бытовой мелочью: сменной одеждой, зубной пастой, мылом и так далее.
        - Значит спать он будет дома? - резюмировал Мамонов.
        - Да, как раз он и будет нашими глазами и ушами.

Впервые за всё время встречи Крылов дал понять, зачем он предложил банде Мамонова принять участие в ограблении.

        - Подручному, - продолжил Дмитрий мысль босса, - будет разрешено проходить не только на территорию огороженную забором, но и во внутренние помещения. Он должен являться на Гознак не позже десяти утра, готовить рабочим обед, доставлять его им на рабочее место, уносить и мыть посуду, готовить ужин и забирать для стирки их носимое и постельное бельё. Завтрак рабочие будут готовить сами.
        - Это имеет смысл. Мальчишка будет иметь возможность свободно приходить и уходить. Имея пейджер недалеко от территории фабрики, сможет нам во время сообщить о готовности часов к отправке. - Мамонов обратился в Крылову: - Завтра к обеду все трое будут у меня на вилле. Пришли Дмитрия для их инструктажа. А то, если мы сейчас погрязнем в деталях, то не останется времени для переговоров о доле каждого из нас.
        - Поступим по другому, - ответил Крылов. - После ужина, пока мы с тобой тет-а-тет обсудим финансовую сторону вопроса, Дмитрий объяснит Афганцу задачу для твоих людей. В этом случае они о нас ничего не будут знать. Пусть думают, что это твоя операция.
        - Это логично и я согласен, - ответил Мамонов. 

Ужин прошёл в тишине. Афганец и Слон сожалели о том, что не смогут принять участия в налёте. Владимир Иванович думал о своей доле от ограбления Гознака, а Крылов и Заторкины наслаждались пищей. Они были готовы согласиться на любые условия Мамонова, потому как делиться похищенным с Реутовской бандой они не собирались.

Лидеры преступной структуры Железнодорожного давно созрели для того, чтобы зачистить соседей. По их понятиям, структура Мамонова вела себя дерзко и часто нарушала границы контролируемых бандами территорий. Широкое толкование Мамоновым понятия “сферы деятельности” ущемляли местечковые интересы Крылова и уже несколько раз приводили к разговору авторитетов соседних населённых пунктов на повышенных тонах. Владимир Иванович считал, что весь рынок автозапчастей Восточного округа Подмосковья принадлежит ему, а люди Крылова, считали родной им Железнодорожный своей вотчиной, и безуспешно старались препятствовать сбору дани на их территории.

Смотрящие за рынком города братья Заторкины, не раз сталкивались со Слоном и его боксёрами у открытых прилавков с автомобильным хламом. Бывшие милиционеры пытались мирно растолковать Слону, что обирать продавцов изношенных карбюраторов и стартеров от сгнивших Жигулей это “беспредел”, но штангист был глух к увещеваниям и попытки диалога воспринимал как проявление слабости.

До “разборок” со стрельбой между соседями дело не доходило по двум причинам. Во-первых, Заторкины уже потеряли одного из своих братьев в борьбе с кавказской диаспорой за контроль над городом и открытая война с бандой Мамонова могла привести к новым жертвам среди членов их дружной семьи,  а во-вторых, бывший заместитель командира мотострелкового полка по тылу, Крылов, приказал ждать.

Подполковник в запасе снабжал Афганца оружием и боеприпасами, вывезенными им со складов Северной Группы войск во время  Горбачёвского вывода десятков полков из Германии, и выжидал удобного момента расправится с соседями.

Решение о ликвидации руководства Реутовской структуры пришло во время обсуждения с Дмитрием и Егором  предварительного плана операции. Речь шла о привлечении сторонних разнорабочих и младший Заторкин вдруг предложил:
        - А давайте втянем в дело Мамочку и его отморозков. Используем как сможем, а после положим их всех.
        - Как ты предлагаешь это сделать? - спросил Крылов. 
        - В Салтыковском фитнес клубе инструктором по ушу работает китаец. Тренер он от бога и это его призвание, а по профессии он ниндзя-киллер. Я слышал отзывы о нём. Знающие люди говорят, что он большой специалист по заказухам. Заплатим ему, он Мамочку прямо на его вилле на куски катаной порубит, вместе со Слоном, - ответил Егор.
        - Не сработает, - ответил Крылов. - Во-первых, в живых останется Афганец, который не упустит случай использовать войну против нас для усиления своего авторитета. А во-вторых, зачистив вора в законе, нам придётся устранять и исполнителя, а это хлопотное дело. Он ведь может подстраховаться, и оставить после себя улики связующие нас с заказом на Мамочку и ко. Проще будет если ты и Дмитрий сольёте их во время сходки в одном из наших ресторанов, сразу по завершению операции. 
      
        - Так что там по деньгам? - Затянувшись дымом гаванской сигары на балконе ресторана, спросил Мамонов.
        - Чтобы между нами не было недомолвок, даю тебе полный расклад, - глубоко вздохнув, начал Крылов: - Часовщики и Гознак договорились о паритете. За десять тысяч корпусов и браслетов Россия получит двести миллионов долларов.
        - Ого, - вырвалось у Мамонова. - А можно поподробней?
        - Можно, - ответил бывший тыловик. - На сегодняшний день рыночная цена подобных часов, скажем “Ролекс. Яхт Мастер”, равна сорока тысячам баксов. То есть, весь заказ оценивается  в четыреста миллионов.  Цена красного золота семьсот пятидесятой пробы, используемая для одних часов оценивается в семь с половиной тысяч у.е. Работа по изготовлению корпусов и браслетов ещё в две с половиной. Итого, на сто лямов затрат, матушка-Россия должна получить столько же прибыли. У швейцарцев точно такая же арифметика - часовой механизм стоит десять штук, плюс стопроцентная накрутка. Я не уверен, что нам удастся взять весь заказ, и не думаю, что мы поднимем на каждых часах больше четверти номинала. Но даже если мы возьмём половину от партии и толкнём их за четверть стоимости, мы всё равно озолотимся.
       - Погоди, дай посчитаю, - сказал Владимир Иванович. - У меня от таких цифр голова кругом пошла.
       - Я уже посчитал,  - ответил Крылов. - Четверть от половины составит пятьдесят миллионов долларов и я предлагаю тебе четверть от этой суммы.
       - Треть, - ответил Мамонов.
       - Тридцать процентов, - предложил Крылов и компаньоны пожали руки.

Первого апреля Альгис, Мантас и Алекс стояли в очереди из нескольких десятков угрюмых мужчин с чемоданчиками в руках на улице Мытной в нескольких метрах от двустворчатой дубовой двери здания Печатной фабрики Гознака. Очередь продвигалась медленно. Каждые пять минут массивная дверь открывалась и за ней исчезал один из рабочих.

Алекс вошёл в зону досмотра, расположенную в просторной раздевалке, когда Мантас уже застёгивал брючный ремень, а охранник закрывал после обыска чемодан литовца.

        - Раздевайся, - приказал седой мужчина, после того как сфотографировал юношу.

Алекс снял с себя куртку и свитер.

        - Всё снимай, - чуть громче сказал проверяющий и демонстративно отодвинул фотоаппарат в сторону.
        - Догола? -  удивился Алекс.
        - Мне всё равно - догола, или донага, - Я сказал всё, значит снимай всё, до нитки. Вещи свои складывай в пустом шкафчике, - ответил мужчина и махнул рукой в сторону нескольких десятков узких пеналов для одежды. - Трусы возьми с собой и прихвати оттуда комбинезон. После осмотра наденешь и то, и другое. На обратном пути снова переоденешься. И имей в виду, так будет каждое утро, а в конце каждого рабочего дня, ещё будешь наклоняться, раздвигать булки и кашлять, в придачу. Понял?
        - Понял, - понуро ответил парень.

После короткого осмотра, Алекс оделся и за дверью присоединился к литовцам. На втором этаже длинного коридора Печатной фабрики юноша обратил внимание на национальный состав бригады. Более половины рабочих были приезжие из бывших азиатских республик Союза, чуть меньше выходцев с Кавказа, и лишь пять человек имели европейскую внешность.

“Странный набор,” - подумал Алекс и задал вопрос одному из кузенов:

        - Альгис, что это за фигня? С какого перепуга Гознак набрал на работу кавказских пастухов горных баранов и сборщиков узбекского хлопка?
        - Из соображения безопасности. Русским либо не доверяют, либо знают, что они будут бухать, - ответил гигант. - Нас тоже взяли только потому, что мы литовцы. Не удивлюсь, что вон те четверо, что стоят отдельно, тоже прибалты или молдаване.
        - Но я то не литовец, я местный. Да и вы водку пьёте не меньше русских, - возразил парнишка.
        - Ты, никто, понял? А значит опасности не представляешь. О том, что мы с кузеном прикладываемся к “Столичной”, известно только тебе, - сказал Мантас, усмехнулся своим мыслям и добавил: - И кстати, ты классно смотришься в комбинезоне с молнией и без карманов.
        - Опасности я не представляю, это точно, - усмехнулся Алекс. - Но шляться по цехам в клоунском прикиде, а в конце дня ещё и булки раздвигать публично, мне придётся всё равно.
        - Не ной, не ты один такой, - одёрнул парня Альгис. - Думаешь подручные чеченцев с дагестанцами будут счастливы от этого? Для горцев эта процедура обидней, чем для кого-либо.

После экскурсии по пустому цеху, внутренние стены которого они должны разрушить, рабочие вышли через боковую дверь в узкий арочный проход между двумя зданиями и остановились у железных ворот.

        - За этими воротами, вдоль производственного корпуса, находится ваш жилой городок, выход и вход из него возможен только здесь. Через эти ворота ваши юные помощники будут доставлять вам пищу. До конца работ досматривать вас не будут. Этой экзекуции будут подвергаться только покидающие Печатную фабрику, через выход на улицу Мытную. Сейчас, вы должны разместиться в вагончиках, переодеться в комбинезоны, и через тридцать минут приступить к работе.

Алекс и литовцы без труда нашли свою бытовку. На железных дверях временного жилья рабочих были приклеены листы бумаги с их именами.

        - Что Мантас, тоже клоуном вырядился? Ты классно выглядишь и похож на большого толстого пупсика, - сказал вслед литовцам Алекс, когда кузены уже переоделись и выходили из дверей.
        - А я? - обернувшись на пороге спросил Альгис.
        - А ты похож на белого медведя. Особенно с капюшоном на голове, - ответил юноша.

Плотники ушли, а Алекс выгрузил из рюкзака скоропортящиеся продукты в крохотный холодильник, сложил на полке пачки риса, вермишели и пшена, положил в хлебницу нарезной батон, проверил наличие столовых приборов, тарелок со стаканами и отправился на разведку территории.

Вскоре молодой человек убедился, что получить информацию гуляя по окрестностям практически невозможно. На территории фабрики открытых проходов между зданиями не было. Повсюду стояли металлические полноростовые моторизованные роторные турникеты с полукруглыми крышами, исключающими возможность преодоления их поверху. Обнаружив непреодолимые препятствия Алекс не расстроился и решил, что время у него достаточно и в ближайшие дни, или недели, он найдёт способ наблюдать за внутренним двором склада готовой продукции.

Когда юноша покидал предприятие его вновь подвергли унизительной процедуре досмотра, но и это не сильно огорчило парня. Он смирился с неизбежностью и сосредоточился на выполнении поставленной Афганцем задачи.
“Найди место тайника для пейджера,” приказал Антон и в первый свой рабочий день Алекс думал только об этом.

За следующие три часа он обошёл прилегающие к фабрике дворы в радиусе двухсот метров и нашёл подходящее место за металлическим гаражом, соседствующим со зданием Пенсионного фонда государственных служащих.

За первую неделю работ Алекс познакомился с несколькими водителями самосвалов, вывозящих с территории фабрики битый кирпич, и установил приятельские отношения с одним из них. Сделал он это по своей инициативе и когда сказал Афганцу, что планирует использовать водителя в качестве связного в экстренной ситуации, то Антон потребовал объяснений.

        - Я на фабрике с десяти утра до пяти дня, - объяснил Алекс. - Если за часами приедут до начала моего рабочего дня, то я успею предупредить тебя и,  чтобы не вызвать подозрения у службы безопасности, выйти на работу. Но если, микроавтобусы встанут под загрузку когда я буду на территории, то мой поспешный уход может привлечь ко мне внимание. А оно нам надо?
        - Ты прав, лишнее внимание нам ни к чему, - задумчиво ответил Афганец. - К тому, же тебя могут попросту не выпустить за пределы фабрики или задержать до отправки груза. А что за мужик, тот водила, которого ты хочешь использовать?
        - Ничего особенного. Зовут Юрием, средних лет, весёлый, всё время норовит пошутить. Мне его анекдоты нравятся, я таких раньше не слышал, - ответил парень. - Могу я дать ему номер твоего пейджера?
        - Можешь, но не того, которым мы пользуемся сейчас. Я сегодня оформлю ещё один, вот его ему и дашь. Хотя знаешь что? Расскажи-ка мне самый лучший его анекдот. Хочу услышать от чего ты пришёл в такой восторг, возможно он и мне понравится.
        - Без проблем, - ответил Алекс и задумавшись на пару секунд поделился с Афганцем чужой шуткой: - Было у матери три дочери. Вышли они замуж и разлетелись по свету.
        - Прямо сказка какая-то, - прокомментировал начало анекдота Антон.
        - Я тоже так сначала подумал, но потом он меня им просто убил, - ответил юноша. - Перед расставанием мать попросила дочерей прислать ей закодированное сообщение о жизни с супругами и вскоре от старшей дочери получила телеграмму с фразой “Кофе Максвелл Хаус”. Мать купила банку растворимого кофе, и в самом низу наклейки прочитала: “Хорош до последней капли”. “У дочки всё в порядке”- сделала мать вывод. Затем, через короткое время средняя дочь прислала сообщение - “Сигареты Ротманс”. Мать купила пачку и прочла на ней рекламный лозунг компании производителя: “Жизненная длина - Королевская длина”. Мать улыбнулась своим мыслям и порадовалась за дочь. А младшая дочь долго не писала матери и старушка уже начала волноваться за её судьбу. Когда она уже собиралась позвонить дочурке, то получила странное сообщение. “Британские авиалинии” говорил текст международной телеграммы. Мать не могла понять значение этой шифровки до тех пор, пока по телевизору не увидела как из лондонского аэропорта Хитроу взлетает сверхзвуковой “Конкорд”, а бегущая под изображением строка гласила: “Дважды в день, семь дней в неделю, в оба пути”.

Реакция Антона на притчу была не такой, как ожидал Алекс. По лицу Афганца было видно, что он понял грязный смысл этой шутки, однако, вместо того чтобы посмеяться над ней, или хотя бы улыбнуться, авторитет глубоко задумался.
      
        - Тебе не понравился анекдот?  - удивился Алекс.
        - Понравился и даже очень, - ответил Афганец. - Но он меня встревожил.
        - Чем? - юноша даже не попытался скрыть своё недоумение. 
        - Тем, что эта шутка иностранная и переведена она с английского. Ты этот язык знаешь гораздо лучше меня и если переведёшь анекдот на оригинал, то поймёшь это сам. Водитель самосвала не тот, за кого себя выдаёт и это меня настораживает. Уровень его интеллекта гораздо выше, чем у рядового шоферюги. Если бы он тебе про Чапаева или Штирлица анекдот рассказал, я бы не насторожился, но не про Конкорд. Рядовой россиянин рабочей профессии, не отличит самолёт Туполева от самолёта Ильюшина, а тут лондонский Хитроу. Нет, Алекс, с ним вести дела нельзя. Виду не подавай, что ты ему больше не доверяешь. Продолжай болтать о пустяках, слушай его анекдоты, но сам с ним ничем не делись. Ферштейн?
        - Ферштейн, - ответил юноша. - Спасибо за урок.

На следующий день после разговора с Антоном о водителе самосвала, Алекс обследовал перестраивающиеся этажи огромного корпуса фабрики и случайно встретился с начальником отдела капитального строительства филиала Гознака.

В обеденный перерыв, когда кирпичная пыль уже осела, а грохот  отбойных молотков и мат рабочих улетучились через открытые форточки зарешеченных окон, в помещение вошла делегация из пяти человек.

        Александр Акимович, отвечающий за перестройку Печатной фабрики, сопровождал высокопоставленного чиновника и его свиту, а руководитель пресс-службы Гознака давал  пояснения:
        - Осенью прошлого года мы закупили в Соединённых Штатах станки для печати новых банкнот для предстоящей деноминации рубля.
        - Эту фразу не стоит записывать, - повернувшись к своим помощникам сказал чиновник. - На сегодняшний день она является Государственной тайной.
        - Простите, - извинился пресс-секретарь. - Я был уверен, что все здесь присутствующие обладают допуском к такого рода секретам.
        - Обладают, - ответил чиновник. - Но конспектировать услышанное всё равно не стоит. Продолжайте.
        - Уникальное оборудование будет установлено на втором этаже этого корпуса, - продолжил молодой человек. - И в связи с тем, что общий вес станочного парка составляет сорок пять тонн, во избежание просадки здания, мы вынуждены облегчить общий вес строения и заменить во всём здании метровые кирпичные перекрытия на стеклопакеты. 
        - Это можно записывать? - спросила  у чиновника его секретарша.
        - Можно, - ответил вельможа.
        - Уточните, пожалуйста, какова толщина стекла в пакетах? - спросила девушка.
        - Толщина пуленепробиваемого стекла десять сантиметров, - ответил пресс-секретарь и предвкушая следующий вопрос, осветил и его: - Вес квадратного метра стеклопакета - двести пятьдесят  килограмм, что в восемь раз меньше веса сносимого кубического метра красного кирпича.

Алекс украдкой шёл за делегацией в нескольких шагах и вслушивался в каждое слово.

“Ничего себе, - сказал внутренний голос парня. - Теперь я обладатель гостайны. Придумать бы только как её можно использовать. Дома расскажу Мамочке, может быть он решит что с ней делать, а пока пора от них отстать. Если заметят, то точно язык отрежут и возможно вместе с головой.”

Через три дня после начала работы кузенов и Алекса на фабрике, Крылов и Дмитрий Заторкин исследовали по карте возможные маршруты вывоза продукции с фабрики в один из аэропортов столицы. По мнению Крылова, Швейцарцы могли забрать заказ либо рейсовым самолётом, вылетающим три раза в неделю из Шереметьево в Женеву, либо чартерным бортом из аэропорта Внуково.

        - В обоих случаях маршрут пройдёт по Мытной, проезду Апакова и Ленинскому проспекту. Только в Шереметьево они вот тут повернут на север, а во Внуково на юг, - сказал Крылов и ткнул пальцем в карту. - В по-любому, единственным узким местом на маршруте является проезд имени вагоновожатого революционера. 
        - А почему по дороге во Внуково они не двинутся по Мытной на юг? - спросил Дмитрий.
        - Там одностороннее движение, которое после начала реконструкции было сужено с трёх полос до одной.  Две полосы и тротуар сейчас занимают вагончики строителей, - ответил Крылов.
        - Так давай их на Мытной и перехватим, - предложил Заторкин.
        - За безопасность продукции Печатной фабрики вдоль всей Мытной, от Даниловского рынка до самого проезда Апакова, отвечает военизированная охрана Гознака. Во время отправок крупных заказов на каждом перекрёстке выставляются по несколько бойцов в гражданском, - ответил Крылов.   
        - Откуда такая информация? - удивился Дмитрий.
        - “Засланный казачок” Афганцу доложил, что Мытная кишит охраной, когда инкассаторские фургоны вывозят новые банкноты, ну а Антон сообщил об этом мне, - ответил Крылов. - Поэтому, подготовь две грузовых “Газели”, не меньше пятнадцати парней, и два комплекта милицейской формы.
        - Не проблема, а дальше что? - спросил Дмитрий. 
        - А дальше, - продолжил Крылов. - С начала следующей недели держи своих людей и грузовики неподалёку от перекрёстка Шаболовки и Конного переулка, а ряженых гаишников в районе трамвайного депо на Шаболовке. Как только наш разведчик сообщит, что груз покинул территорию, ты должен организовать аварию между трамвайным кругом и проспектом и запустить “Рафики” Гознака по Шаболовке в южном направлении. На трамвайной остановке у храма Живоначальной Троицы посади своего человека с рацией. Его задачей будет подать сигнал о  приближении кортежа. По его команде водители “Газелей” сдадут задним ходом с Конного переулка поперёк Шаболовки и полностью перегородят движение транспорта. Имей в виду, тот перекрёсток не регулируемый, то есть,  светофора там нет. С переулка выезд ограничивается знаком “Уступи дорогу”, поэтому позаботься о том, чтобы в грузовики на полном ходу не въехали трамвай. Потом всё будет зависеть от дерзости наших парней и мужества водителей Гознака.

Десятого апреля, после оперативной планёрки Второго отдела, подчинённые полковника Баранова разошлись по своим кабинетам, а заместитель начальника отдела остался сидеть на своём месте.

        - Евгений Анатольевич, - сказал майор Лобода, когда убедился, что дверь офиса шефа закрылась. - Согласно Вашему приказу мы провели проверку биографий рабочих задействованных в капитальном ремонте печатной фабрики и, в отличие от службы безопасности Гознака, обнаружили пару подозрительных личностей. Прочтите вот это, -  майор раскрыл папку и выложил на стол перед начальником две тонкие стопки бумаг.

Полковник снял с первой стопки скрепку и бегло ознакомился с содержанием документа.

        - Ясно, - кладя документы один на другой сказал Баранов. - Подозреваемые в нескольких квартирных кражах высококвалифицированные плотники неспроста нанялись на трёхнедельный каторжный труд. Спасибо за хорошую работу, я займусь этим сам.

Заместитель Баранова ушёл, а Евгений Анатольевич подумал:
        “Значит не судьба мне уложить свой пенсионный золотой парашют. Что же, придётся перейти к плану “Б””

Раздосадованный этой мыслью он позвонил начальнику Управления Специальных операций  ФСБ:
        - Товарищ генерал, это начальник второго отдела управления “К” Департамента Экономической Безопасности, полковник Баранов, - представился он, и продолжил, - мне в ближайшие дни понадобится поддержка Ваших подчинённых. Порядка тридцати человек. Официальный рапорт с запросом я отправлю во вверенное Вам Управление в установленном порядке, но дело срочное, разрешите зайти к Вам и лично обо всём доложить.
        - Евгений Анатольевич, подходи в шестнадцать. В это время официантка генерального буфета принесёт мне лёгкий ужин, я закажу и на тебя. Поговорим о деле, а заодно и перекусим вместе, - ответил генерал.

До встречи с главным спецназовцем страны у Баранова оставалось три часа.  Он покинул кабинет и вышел на площадь перед Управлением. Через четверть часа полковник стоял в вестибюле станции метро “Площадь революции” и разговаривал по таксофону с бывшим сослуживцем.

На другом конце провода был  майор запаса, уволившийся из службы безопасности президента два года назад, и с тех пор тренирующий фанатов рукопашного боя в спортзале одной из школ  Гольяновского микрорайона. 

        - Не занят вечером? - Баранов спросил приятеля без предисловий.
        - Нет, - ответил бывший спецназовец.
        - Тогда на старом месте в десять, - сказал Евгений Анатольевич и повесил трубку.

Начальник Второго отдела вошёл в кабинет генерал-майора Трофимова вслед за официанткой генеральского буфета. Сорокалетняя женщина поставила поднос с закусками, сандвичами и стаканами апельсинового сока на стол, примыкающий к столу генерала, и ушла.

        - Присаживайся, Евгений Анатольевич, - сказал Трофимов. - Не теряй время и угощайся. Я дочитаю последнюю страницу документа и внимательно тебя выслушаю.

Баранов сел боком к хозяину офиса, взял с подноса стакан с соком и отпил несколько глотков. Через стёкла оконных рам из-за спины полковника доносился шум автомобильного движения по Большой Лубянке, а перед ним на стене висел портрет Суворова. Генералиссимус и полковник смотрели друг на друга и взгляд великого полководца говорил начальнику отдела: “Кисть художника изобразила черты лица моего. Но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но я любил ближнего моего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей”

Баранов смотрел на тщедушного покорителя Альп и думал: “Александр Васильевич явно страдал раздвоением личности и в хорошем отношении к насекомым искал оправдание своей жестокости. Мог бы прибить пару “тараканов”, таких, как Костюшко и Мадалинский, и не пришлось бы ручьи крови в Вислу сливать во время подавления польского восстания”

        - Так какое у тебя ко мне дело? - спросил генерал садясь напротив Баранова.
        - Александр Владимирович, - оторвавшись от раздумий о Суворове, начал Баранов. - Послезавтра Печатная фабрика на Мытной будет отправлять  в Швейцарию партию золотых часов приблизительной стоимостью в полмиллиарда долларов. Офицеры моего отдела обнаружили двух подозрительных граждан, занятых в капитальном ремонте одного из цехов фабрики. У меня есть сведения, что во время перевозки особо ценного груза на транспорт Гознака готовится нападение с целью ограбления. По плану преступников произойдёт оно в самом центре города. Для предотвращения этого преступления мне нужна Ваша мобильная группа быстрого реагирования.
        - Есть идеи где именно планируется нападение на груз? - спросил Трофимов.   
        - Так точно, единственным узким местом маршрута является проезд Апакова. Он вне зоны ответственности ВОХРы Гознака, а на Ленинском проспекте РАФы уже не остановить, - ответил Баранов.
        - А почему ты не обратился в МВД? Наша доблестная милиция была бы рада услужить. Они многое могут, например, дать машины сопровождения, демонстративно усилить патрули, поставить гаишников с автоматами на каждом перекрёстке. Этими мерами они бы отбили охоту преступникам лезть на рожон, - сказал генерал.
        - Если расставить вооружённые патрули по маршруту движения колонны в Москве, то во-первых, в случае если они всё же рискнут, то могут пострадать гражданские, а во-вторых, если мы спугнём бандитов в городе, то они организуют нападение на трассе за МКАДом, - Баранов задумался на несколько секунд и после паузы продолжил: - Уверен, что они знают какова цена груза и пойдут ради таких денег на любые жертвы. Я не имею права допустить перестрелки и возможной гибели ни водителей, ни охранников, ни, тем более, москвичей. Прошу Вас подчинить мне на эту пятницу группу захвата. Место и время задержания бандитов я буду знать часа за два до начала операции. За это время я скрытно доставлю Ваших людей на место и потом, лучшие в мире специалисты, возьмут грабителей без жертв.
        - Понимаю, - ответил генерал. - Тебе они нужны живые, чтобы выяснить, где произошла утечка информации о заказе.
        - Да, Александр Владимирович. Мой отдел не только отвечает за безопасность всех государственных финансовых учреждений, но также занимается контрразведкой, - полковник многозначительно улыбнулся. - И если на Гознаке, или у нас, есть крот, я обязан его найти. Кто-то же рассказал преступникам о контракте со швейцарцами.
        - Да, да, - генерал с пониманием улыбнулся в ответ. - Особенно в преддверии ухода на пенсию твоего непосредственного начальника.
        - Ничего от Вас не скрыть, Александр Владимирович, - ответил Баранов.

В тот же вечер Евгений Анатольевич встретился со своим бывшим сослуживцем, ветераном группы “Вымпел”, переданной Ельциным в январе девяносто четвёртого в подчинение МВД.

Старые приятели обменялись рукопожатиями на автостоянке у Гольяновского пруда и не спеша пошли по асфальтированной дорожке вдоль водной глади.
 
После обмена привычными вопросами о здоровье супругов и детей, мужчины перешли к теме встречи.

        - Женя, мы знакомы почти двадцать лет, мне достаточно твоего слова о необходимости выполнения поставленной задачи, - сказал крепкий высокий мужчина лет сорока. - Не трать своё драгоценное время. Назови имена и где их искать. Я сам проведу разведку и если там всё просто, то решу проблему самостоятельно, а если нет, то привлеку своих бывших подчинённых. Ты же знаешь, из шести сотен “вымпеловцев” в ментовку пошли служить меньше пятидесяти. Остальные уволены на “свободные хлеба” без выходного пособия и пенсии. За правое дело они готовы хоть завтра в бой.
        - Знаю, что ты полностью мне доверяешь и всё же хочу объяснить, почему обращаюсь к тебе с такой деликатной просьбой, - возразил Баранов. - В конце января я ездил в посольство Швейцарии и присутствовал на подписании контракта на двести миллионов долларов между их часовым гигантом и Гознаком.
        - Ого, - не удержался ветеран специального подразделения.
        - Так вот, неделю назад мне стало известно, что информация о контракте попала в руки криминала и одна Подмосковная преступная группа проявила активность. Я стал искать конкретную голову этой Гидры и её след привёл меня в Большую Балашиху, а именно в Железнодорожный. Кто бы мог подумать, но один из главарей тамошней банды, бывший сержант милиции, служил на одной пограничной заставе с моим водителем. Позже я выяснил, что они до сих пор поддерживают связь и регулярно встречаются на день пограничника.
        - Ты подозреваешь, что твой прапорщик слил информацию о контракте бывшему сослуживцу? - спросил ветеран.
        -Вероятность этого очень велика. Я не верю в совпадения, и мог бы передать это дело в отдел внутренней безопасности, но есть пара нюансов, которые мешают такому развитию событий. Во-первых, мой водитель уверен, что его бывший сослуживец честный парень и до сих пор служит в милиции. Через пару дней мы возьмём бандитов “на горячем” и след приведёт в Железнодорожный к другу моего водителя. Тот наверняка сдаст источник. Мне будет жаль Миронова, ведь он мог обмолвиться о сделке со швейцарцами случайно. Во-вторых, если за прапорщиком закроется железная дверь следственного изолятора, то и меня попросят на выход. Меня не колеблясь пинком вышибут со службы за пару лет до пенсии, невзирая на мои заслуги перед отечеством, и на то, что я обезвредил банду и предотвратил ограбление. Понимаешь, о чём я?
        - Сам знаешь, что я уже испытал подобное на своей шкуре, - ответил сорокалетний ветеран, и уточнил: - Ты сказал Миронову о цели визита к швейцарцам?
        - Да. Вместе со мной туда приехали все руководители Гознака, Минфина, и пара заместителей Премьер-министра. Миронов поинтересовался причиной нашествия небожителей в скромное посольство нейтральной страны, - ответил Баранов. - Безусловно я должен был промолчать, но меня самого распирала гордость от причастия к такому событию.
        - Тебя-то снимать за что?  Твой водитель прапорщик ФСБ, у него должен быть допуск к секретным сведениям, - удивился ветеран.
        - Он у него есть, но информация о контракте, вплоть до начала его выполнения, являлась Государственной тайной, и я не имел права даже намекать ему о цели нашей поездки, - ответил Евгений Анатольевич.
        - Ладно, давай имя, - вздохнул спецназовец. - Я найду этого “отличника Охраны Гос Границы” в Железнодорожном.

В пятницу двенадцатого апреля Баранов и все его подчинённые были на службе с пяти утра. Полковник находился в рабочем кабинет, а переодетые в цивильное офицеры Второго отдела ожидали указаний начальника в припаркованных автомобилях, закрытых на ночь офисах, кафешках и парикмахерских вдоль проезда Апакова и всей Шаболовки, от депо номер Один, до Серпуховского вала.

Полковник знал, что как только на фабрику прибудет транспорт, военизированная охрана Гознака начнёт проводить аналогичную операцию по всей улице Мытной. Десятки вооружённых мужчин и женщин будут находиться на улице до тех пор, пока он не отдаст команду на начало движения трёх микроавтобусов.

Двадцать офицеров подразделения специальных операций в пять утра разместились в отделе кадров парфюмерной фабрики “Новая заря”, а четыре их УАЗа были припаркованы за воротами выходящими на улицу Павла Андреева.

К шести начальник Второго отдела получил подтверждение о занятии позиций от всех групп и доложил о готовности к захвату налётчиков начальнику Четвёртой службы. Полковнику оставалось лишь дождаться, когда Крылов и Заторкины сделают свой ход.

В семь того же дня Алекс пришёл во двор дома Мытная Пятьдесят два и  устроился на скамейке напротив проезда между домами. С его места юноше открывался вид на широкие железные ворота, примыкающие к фабричной медсанчасти, здание военизированной охраны, глухую кирпичную стену, с колючей проволокой поверх неё, и небольшой участок улицы.

Без четверти восемь к воротам Печатной фабрики подъехали три микроавтобуса. Два из них уместились на широком тротуаре, а третий остался на проезжей части. Водитель первого РАФа коротко посигналил и из контрольно-пропускного пункта вышел охранник. Проверив документы и бегло осмотрев грузовые салоны микроавтобусов, мужчина подал знак рукой стоящему в дверях КПП напарнику и тяжёлые ворота предприятия медленно покатились на подвесном рельсе вбок и скрылись за забором.

“Хрен бы я их выбил, если бы решил угнать грузовик с деньгами с территории фабрики, - подумал Алекс. - Две недели наблюдаю за ними каждое утро, но ни разу не видел, чтобы кто-то въезжал на территорию так рано. Пора “пейджануть" боссу и отправляться в продмаг за едой для прожорливых прибалтов”

Адекс позвонил с таксофона оператору и сообщение “Транспорт прибыл” улетело к Афганцу.

Антон уже не спал, но сразу прочитать послание Алекса не смог. Каждое утро с половины восьмого до половины девятого он бегал по лесным дорожкам Измайловского парка. Ветеран войны любил физические упражнения и терпеть не мог прерывать их. Он увидел сообщение своего агента лишь после завтрака.

О существовании Афганца, литовцев, Алекса и Крылова на фабрике никто кроме Лободы не знал, и как только микроавтобусы подъехали к складу готовой продукции, грузчики приступили к погрузке в РАФы коробок с часами.

Майор Лобода стоял в десяти шагах от пакгауза, постройки начала века, и наблюдал за работой грузчиков. Когда водители закрыли и опечатали двери микроавтобусов, а начальник охраны привёл к складу трёх крепких парней с укороченными автоматами Калашникова, контрразведчик приказал ему:
        - Ждите моей команды, - после чего пошёл в кабинет заведующего складом.

Контрразведчик шёл по просторному помещению между огромными рулонами бумаги, уступал дорогу снующим между стеллажами дизельным погрузчикам, и почти столкнулся с вышедшим из туалета Юрием.
        - Что нового? - коротко спросил Лобода водителя.
        - Мальчишку, о котором я Вам докладывал, сегодня ещё не видел и это необычно, - ответил Юрий.
        - Рано ему ещё. Появится к десяти, - ответил майор. - Последи за ним ещё неделю. Если он не исчезнет, будем считать, что он был не при делах.
        - Понял, - ответил водитель и пошёл к выходной двери.

Лобода вошёл в кабинет заведующего складом и попросил хозяина офиса покинуть помещение.

        - Товарищ полковник, погрузку закончили, - доложил майор по телефону когда остался один, и спросил: - Разрешите отправлять?
        - Нет, - сказал Евгений Анатольевич. - Будь недалеко от телефона. Когда прояснится обстановка на пути следования, я тебе перезвоню.
        - Есть, ожидать команды, - ответил Лобода.

Майор не знал точного плана начальника, но подозревал, что полковник разыгрывает шахматную партию, победив в которой он сможет рассчитывать на генеральские погоны и дополнительные пять лет службы в органах.

“Если я его не подведу, и он пойдёт на повышение, то наверняка потянет меня за собой, - подумал заместитель Баранова. - Во всяком случае порекомендует на своё место. И это будет логично, ведь это я обнаружил литовских "кротов” на фабрике”


В девять утра Афганец послал сообщение Алексу:
“Позвони мне на домашний” высветилось на экране парня.

        В это время парень стоял в очереди в кассу в продуктовом магазине. Почитав сообщение, он выскочил на улицу не расплатившись за покупки и подбежал к ближайшему телефону-автомату.

- Ты где? - вместо приветствия услышал Алекс в трубке.
        - В продмаге, - ответ он.
        - Транспорт ещё на месте? - спросил Антон.
- Не знаю, - ответил Алекс.
- Бегом назад и глаз с ворот не спускай, - приказал Афганец.
- Бегу, - ответил юноша. 

Спешно одеваясь Антон отправил сообщение Крылову “Погрузка началась”, затем  выскочил из квартиры и через десять минут уже спускался в подземку на станции метро Измайловская. 

Получив сообщение от Афганца, Крылов тут же дал  команду своим бойцам.

“Выдвигайтесь” - прочитал бригадир группы и два десятка бойцов выбежали из дверей общежития Академии лёгкой промышленности на улице Донской, запрыгнули  в кузова двух грузовых "Газели" и выехали в направлении Шаболовки.

Афганец вышел на улицу из станции метро Шаболовка. Он пошёл  вдоль по улице в северном направлении.  Проходя мимо Конного переулка Антон увидел, как две Газели свернули в него с Шаболовки. Молодой мужчина пересёк проезжую часть улицы и вошёл в кулинарную лавку, расположенную на первом этаже панельного дома на углу Шаболовки и Конного переулка.

Простояв в очереди несколько минут Афганец заплатил за кружку кофе и два круассана, и сел за столик у окна.

Полтора десятка бойцов структуры Крылова с первых дней апреля проживали под видом спортивной команды из Казани в общежитии Академии лёгкой промышленности на улице Донской.

От девятиэтажного корпуса общаги, до планируемого места засады было пять минут езды и к половине десятого две грузовые Газели уже стояли на перекрёстке Шаболовки и Конного переулка.

       - Товарищ полковник, - звонок старшего лейтенанта застал Евгения Анатольевича за второй чашкой утреннего  кофе. - Я звоню из бухгалтерии Государственно Подшипникового Завода. Две бортовые Газели с тёмно-синими тентами минуту назад съехали с Шаболовки и остановились под нашими окнами.
       - Продолжай наблюдение, я еду к тебе, буду через двадцать минут, - ответил Баранов и набрал номер проходной парфюмерной фабрики.
       - Майор, начинаем операцию по плану “А”. Повтори задачу, - приказал Баранов.
       - Два экипажа по Донской скрытно доставить во двор строения Шаболовка двадцать, один экипаж на территорию ГПЗ-Два и четвёртый во внутренний двор строения Шаболовка  двадцать девять, - доложил командир группы захвата. - Таким образом мои люди должны обеспечить охват перекрёстка со всех сторон.
        - Верно, - подтвердил Баранов. - Я буду в бухгалтерии ГПЗ, доложишь мне туда, как только все экипажи будут на месте.

Не успел Евгений Анатольевич положить трубку, как тут же зазвонил телефон прямой линии начальника Управления.

        - Баранов, транспортный самолёт из Женевы приземлился во Внуково час назад. Он уже заправлен и ожидает погрузки в ангаре чартерных рейсов. Что с часами? - спросил генерал.
- Через тридцать минут начинаю операцию, товарищ генерал-лейтенант, - ответил полковник.
        - Не задерживай отправку и держи меня в курсе, - недовольным тоном сказал начальник Службы Экономической Безопасности и повесил трубку.


Алекс сидел на скамейке, жевал батон с сервелатом и запивал его зелёной газировкой “Тархун”.
 
“Что литовцы нашли в этом Тархуне, - подумал он. - It tastes absolutely disgusting. Как можно экстрактом полыни разбавлять Столичную. Его хоть в спирт лей, всё равно Абсент не получится”

Ровно в десять часов ворота Печатной фабрики отворились, и оттуда на проезжую часть улицы выбежал вооружённый автоматом охранник. И без того жидкий поток автотранспорта по Мытной полностью иссяк.

Едва не отдавив охраннику пятки. РАфы умчались в сторону центра города. Ворота загремели цепью и поехали на закрытие.

Алекс бросил под скамейку недопитую бутылку зелёной газировки, трусцой пробежал метров тридцать до таксофона.

  “Транспорт в пути”, получил сообщение от опреатора Афганец, а его юный подручный бросил пластиковую коробочку на землю,  ударил по ней несколько раз каблуком ботинка и пошёл в сторону Печатной фабрики.

В бытовке литовцев Алекс приготовил для плотников обед и когда почти закончил раскладывать столовые приборы на  маленьком столике, Альгис и Мантас своими большими телами заполнили помещение.

        - Новости есть? - садясь за стол спроси Альгис.
        - Моя неофициальная миссия окончена. Теперь я весь ваш, - ответил Алекс.
        - Неужели груз ушёл? - обрадовался Мантас
        - Два часа назад, - подтвердил парень.
        - И как всё прошло? - спросил Альгис
        - Понятия не имею, - Алекс пожал плечами. - Вечером узнаю и завтра скажу вам.
- А на хрен нам завтра сюда приходить? - удивился Мантас. - После обеда скажем бригадиру, что нам надоело глотать кирпичную пыль и мы увольняемся.
        - Не тупи, кузен, - осадил его Альгис на литовском. - Если мы завтра не появимся на работе, послезавтра за нами придут домой, адреса то наши с паспортов при приёме на работу переписали.  После чего мы лет десять будем работать также тяжело, как сейчас, но бесплатно и за колючей проволокой.
        - Не знаю, что ты ему сказал, - вмешался в разговор кузенов Алекс. - Но меня Афганец предупредил, чтобы я на работу с вами приходил как ни в чём не бывало до самого окончания контракта. Независимо от результата налёта.

Бежевая Волга ГАЗ - Тридцать один на большой скорости вписалась в поворот с улицы Донской на проезд Апакова. Пересекая три полосы попутного движения напротив гостиницы Академическая, автомобиль выскочил навстречу потоку, идущему к Ленинскому проспекту, и влетел в промежуток между двумя встречными легковушками левого ряда. Зацепив бамперы обеих автомашин, Волга ударилась в лоб иномарки, медленно двигающейся в среднем ряду, отбросила её в крайний правый ряд и перегородила собой дорогу, заблокировав движение в направлении проспекта. Несколько нетерпеливых москвичей, пользуясь короткими паузами, обеспеченными работой светофора на перекрёстке проспекта и проезда, попытались объехать место аварии по полосам встречного движения.

На треугольном островке безопасности, там, где поток машин с проезда вливался в проспект в северном направлении, стоял сержант ГосАвтоИнспекции. Милиционер обернулся на звук аварии и поспешил к месту столкновения автомашин. Он лавировал между встречными автомобилями, а на проспекте переключился светофор и поток автомобилей устремился в поворот на Апакова, навстречу дюжине легковушек, пытающихся объехать аварию.

Когда сержант увидел, что десятки автомобилей устремились навстречу друг-другу, он засвистел в свисток и принялся отчаянно жестикулировать жезлом с красным световым отражателем. Ему удалось предотвратить массовые столкновения автомобилей, но на Ленинском проспекте образовалась огромная “пробка”.

В это же время, в двухстах метрах восточней места происшествия, из сквера разбитого внутри трамвайного кольца у депо номер Один, на перекрёсток проезда Апакова и Шаболовки вышел переодетый в форму сотрудника ГАИ боец бригады Крылова.

Бывший командир взвода автоинспекторов, несколько месяцев назад уволенный из милиции города Железнодорожный за взятки, встал на проезжей части дороги вдоль проезда Апакова и поднял руку с полочкой вверх.

Движение по проезду остановилось на несколько секунд. Регулировщик чётко повернулся пол оборота лицом к Шаболовке и вытянул руку с жезлом в направлении уходящей на юг улицы. Из-за аварии напротив гостиницы Академическая, транспорт не мог двигаться в сторону Ленинского проспекта и поток машин устремился по Шаболовке.

Через пять минут мимо ряженого гаишника проследовали три РАФа и бывший милиционер поднял жезл вверх, повернулся вдоль проезда и опустил руки. Движение по Шаболовке на юг остановилось и транспортный поток с Ленинского проспекта устремился по Апакова в направлении Мытной.


Крылов сидел на трамвайной остановке у церкви Троицы Живоначальной. Он был одет в тёмно синие брюки, коричневую кожаную куртку и кепку с козырьком. В его руке запищал пейджер.

"Транспорт прошёл депо” - прочитал он на  экране пейджера.

Ветеран ГСВГ встал со скамейки, подошёл к проезжей части улицы, посмотрел вдоль трамвайных путей в сторону проезда Апакова, снял с головы кепку и пару раз обмахнул ей лицо.

       Этот условный сигнал был повторён расставленными вдоль Шаболовки боевикам и в Конном переулке водители завели двигатели Газелей.


       На обратной стороне дороги, напротив трамвайной остановки стоял фургон Ижевского автозавода, в простонародье называемый “пирожок”.  Окна его двухместного салона были опущены и из них виднелись оголённые мужские локти.  На борту миниатюрного кузова виднелась витиеватая надпись “Хачапури”.

Мужчина лет тридцати сидел за рулём в фартуке и грязно-белых пекарских штанах. Молодой человек следил в боковое зеркало за остановкой.  Рядом с ним сидел мужчина постарше.

- Ты видел тоже, что и я? - спросил водитель.
- Да. Мужик сидел и ждал трамвая в сторону депо и, по идеи, башкой должен был ворочать в сторону Серпуховского вала, но посмотрел в обратном направлении, - ответил пассажир.
-  А сейчас обмахивается кепкой. Жарко ему при двенадцати градусах, - прокомментировал действия Крылова водитель.
-  Наш клиент. Надо его брать, пока не поздно, - сказал пассажир и вышел из машины.

Пока водитель доставал из кузова пирожка большую сумку с надписью “Аджарские хачапури”, его напарник перебежал дорогу сразу за идущим от депо трамваем и остановился напротив церкви.

Мимо остановки Фабрика Ударница пролетели три РАФа. Напарник стоял у входа в церковь и крестился. Водитель с полной сумкой пересёк трамвайные пути и направился к остановке.

Крылов сидел под навесом. Согласно его же плана он должен был дождаться трамвая и уехать на нём в сторону центра. Однако любопытство заставило его изменить ранее принятое решение. Отставной подполковник хотел лично убедиться в том, что его операция увенчалась успехом.
   
Как только он попытался встать и отправиться в сторону Конного переулка, водитель “Москвича” внезапно оказался перед ним и защёлкнул на его кистях наручники.

Крылов сделал усилие подняться на ноги, но напарник водителя уже стоял за его спиной. Положив руки на плечи подозреваемого он удержал его на скамейке.

-  Не дёргайся, дядя, сделаешь себе только хуже, - глядя в лицо задержанному сказал водитель, развернулся и побежал в сторону своего “пирожка”.

Через минуту ИЖ-фургон в развороте пересёк все полосы движения и подъехал к остановке. Напарник уложил Крылова в кузов, замкнул задние дверцы на ключ, сел на пассажирское сиденье и легковушка уехала в сторону центра города.


Первые несколько минут бригаде из Железнодорожного везло. Идущий от депо трамвай стоял на остановке “Фабрика Ударница”, а встречный ему в ста метрах южнее места засады. Лёгкий тычок хэтчбека “Таврия” в заднее колесо одной из “Газелей” не нарушил планы двадцати парней, кинувшихся со всех сторон к РАФам Гознака. Дюжина налётчиков окружила микроавтобусы. Парни навели автоматы на водителей, а шестеро их подельников принялись укреплять тротиловые шашки к замкам задних дверей микроавтобусов.

Баранов и его подчинённый стояли у окна бухгалтерии завода и наблюдали за перекрёстком и  как только две Газели двинулись задним ходом на проезжую часть Шаболовки, полковник скомандовал по рации:
        - Всем группам, команда - “Захват”.

Офицеры и бойцы Центра специальных назначений  в считанные секунды окружили грабителей. Из установленного в окне четвёртого этажа административного здания Второго Подшипникового Завода громкоговорителя раздался голос Баранова:

        - Работает спецназ ФСБ!  Оружие на землю! Всем лицом вниз.

Бандиты сиротливо оглядывались по сторонам и послушно выполняли команды. Два офицера из группы выволокли водителей “Газелей” из кабин, передали их бойцам, впрыгнули в кабины и вернули их в Конный переулок.

Гружённый золотыми часами транспорт Гознака продолжил свой маршрут. РАФы проследовали до улицы Академика Петровского, с неё свернули на Ленинский проспект и устремились в направлении аэропорта Внуково.


Мамонов сидел в офисе особняка развалившись в кресле за письменным столом. Напротив него в разных углах дивана сидели Слон и Афганец.   

        - Не ожидал я такого результата, - сказал Владимир Иванович.
        - Чуяло моё сердце, что не прокатит у Крылова, - ответил Антон. -  Слишком уж выгодным и простым казалось дело.
        - Ты думаешь это была подстава? - спросил босс.
        - Не думаю, - ответил Афганец, и после паузы добавил: - Если бы ФСБ открыла охоту на Крылова за торговлю оружием, то они бы взяли ветерана Группы Советских Войск в Германии одного, и выбили бы из него адрес его оружейного склада. Мне кажется, что в этом деле схлестнулись внутренние интересы федералов. Я тебе не говорил, но к Алексу на фабрике подкатывал подозрительный водитель самосвала. Вот теперь стало ясно, что не зря тот “шофёр” заигрывал с мальчишкой.
        - Может быть, что литовцы засветились? - ставил Слон.
        - Трудно сказать наверняка, Паша, - задумчиво ответил Антон. - Но по сути, в нашей бригаде они плохо контролируемое звено. Промышляют по всей Московской области, а перед нами отчитываются только за квартирные кражи в Балашихе.
        - Валить их надо, - предложил Слон. - Если их повяжут, они молчать не станут.
 
Мамонов с любопытством посмотрел на Слона, и сказал:
        - Мне нравятся люди, которые смело говорят, что думают, особенно, если они думают так же, как я, сказал как-то Марк Твен и я с ним полностью согласен. Однако проблема, Паша, в том, что до конца контракта  их с территории не выпустят и если они уже под подозрением, то их заметут и нам кирдык.
        - Я знаю как их можно достать, - задумчиво вставил Антон.
        - Так поделись своей идеей с нами, - Мамонов выжидательно посмотрел на подручного.
        - Алекс им хавчик ежедневно таскает, и периодически носит водку. Скажем пацану, что операция удалась, и наградим литовцев праздничным обедом и их национальной водкой. Зарядим пузырь "Стумбраса с колоском" морфином и отправим обоих к богу добрых сновидений Морфею, - предложил Афганец.
        - Есть где взять? Или Слону поискать среди барыг? - спросил Мамонов.
        - Есть, ответил, - ответил Антон.
        - Тогда иди и закрой эту тему, - приказал Мамонов. - Пацана используй в тёмную. Рано его к мокрым делам привязывать. Где он, кстати?
        - В гостевом доме. Позвать? - спросил Антон.
        - Не стоит. Поставь ему задачу сам, - ответил босс.

Афганец вышел из офиса и направился искать Алекса, а Владимир Иванович проводил его взглядом, и повернулся к телохранителю, и спросил:
        - Паша, Афганец что, на “марфу” подсел?
        - Не замечал за ним такого, - ответил Слон.
        - А откуда у него доступ к морфину?
        - Он одну старенькую медсестру из горбольницы трахает, - ухмыльнулся громила.
        - На сколько старенькую? - уточнил босс.
        - Лет сорока, - безразлично ответил Слон.

Мамонов рассмеялся и сказал:
        - Вот ты сука, Паша, мне тоже уже под сорок. По твоему я тоже старичок?


Алекс вошёл в вагончик плотников за час до обеденного перерыва. Первым делом он перестелил постельное бельё на кроватях Альгиса и Мантаса, затем сложил в сумку их грязное бельё принялся готовить обед.

В четверть первого дверь бытовки распахнулась и в неё вошли литовцы. Альгис окинул взглядом стол.

        - Сухая колбаса, баночная красная икра, голландский сыр и две бутылки "Стумбраса”.  Алекс,  что празднуем? - в предвкушении радостной новости с улыбкой  спросил Альгис.
        - Неужели всё получилось? - не удержался Мантас.
        - Да, мужики. Всё прошло как планировалось,  - сияя от счастья ответил пацан.

Мантас взялся за бутылку водки.
        - Надо отметить, - предложил он.

Альгис отобрал бутылку, поставил её на стол, и сказал:
        - Не будь идиотом. Впереди ещё половина рабочего дня. Вечером отметим.
        - Я ваши вещи и постельное бельё собрал, ужин у вас сегодня ресторанный. Он в холодильнике, разогреете сами.  Желаю вам приятного аппетита и весёлого ужина. Я в прачечную, увидимся завтра, - попрощался Алекс.
        - До завтра,  - ответил Альгис.
        - Спасибо сынок, - вслед ему сказал Мантас.


Полковник Баранов ходил вдоль обратной стороны длинного стола, за которым сидели майор Лобода и старший лейтенант Юрий.

        - Причину смерти плотников установили? - задал вопрос Баранов.
        - Так точно, товарищ полковник. Передозировка морфина, - доложил Лобода.
        - Источник известен?
        - Следы наркотического вещества обнаружены в обеих пустых бутылках водки. В крышках обнаружены следы от игл.  Также на бутылках обнаружены три набора отпечатков пальцев. Два из них принадлежат литовским плотникам, а третий, с высокой вероятностью,  Алексу Зафирос. Водку в бытовку принёс именно он. Это подтвердил охранник проводивший обыск на входе в здание Печатной фабрики,  - ответил майор.
        - Что о нём известно?
        - Товарищ полковник, пацана отрабатывал я, - ответил старший лейтенант. - После происшествия я проверил его по базе данных МВД. Такой парень действительно жил в Реутово, но следы его были утеряны в Одессе.
        - Раз ты с ним сблизился и взял его в разработку, то должен был проверить его биографию. Почему не отработал по нему до преступления? - стоя перед старшим лейтенантом спросил Баранов.
        - Не успел. Я ведь не только с ним познакомился, - оправдывался Юрий. - Там ещё дюжина подростков была и все они выглядели одинаково подозрительно.
        - Немедленно задержите родителей Алекса Зафироса, пусть расскажут, где их сын, - приказал Баранов.
        - Его родители бесследно исчезли девять месяцев назад, сразу после выхода из СИЗО под подписку о невыезде, - ответил Лобода.
        - Значит мы не знаем точно, кто был тот пацан, - резюмировал Баранов и сел за свой стол.

Лобода открыл папку с документами и глядя в свои записи доложил:
        - Первые три месяца семью Зафирос искали интенсивно, они до сих пор в пассивном розыске. Исходя из того, что они не закоренелые преступники и до сих пор не найдены, можно прийти к выводу, что они мертвы. А раз так, то документы семьи могли оказаться в руках преступников. Под именем Алекса Зафирос мог быть любой пацан примкнувший к ОПГ Железнодорожного.
        - Поработайте над этой темой с задержанными во время попытки ограбления, - приказал Баранов. - О главаре их банды они могут и не сказать, а вот о пацане, угробившем двух плотников, молчать вряд ли станут.


Рейс Тель-Авив - Москва приземлился в Шереметьево в шесть часов вечера воскресенья четырнадцатого. К семи братья Заторкины получили багаж и прошли пограничный и таможенный контроль, а в начале восьмого на выходе из терминала прилёта их встретил водитель Крылова, некий, Котельников.

        - А чего “сам” не приехал в аэропорт? Ему что, западло было встретить соратников лично? - недовольно спросил Дмитрий.
        - ФСБ повязала его вчера. Не до вас ему сейчас, -  нехотя ответил Котельников.
        - И что ему предъявляют? - уточнил Егор.
        - Пока не ясно, - прозвучало в ответ.  - По времени выглядит так, как будто в связи с налётом на Гознак, но насколько я в курсе событий, если наши парни будут молчать, то предъявить ему будет нечего.
        - Охренеть, - выдохнул Дмитрий. - А мы ни сном, ни духом. Говори, что там было и как.
        - Спецназ ФСБ накрыл наших парней всех до одного прямо на моих глазах, - грустно сказал водитель ведя Ауди в сторону Москвы. - Босс сидел на трамвайной остановке в сотне метров от перекрёстка и ждал появления транспорта с грузом. Я сидел на остановке в обратном направлении и, когда босс отправил сообщение о приближении РАфов, я сел в попутный трамвай. Как его взяли не видел. Очевидно это произошло после того как я уехал. Зато от начала до конца наблюдал из окна трамвая  маски-шоу спецназа.  Да, толком и рассказывать нечего. Наши сделали так, как их инструктировал Крылов, но федералы видимо знали о нашем плане. Спецназовцы сработали очень быстро и без единого выстрела. Позавчера взяли ребят, а вчера пришли за шефом. Босса брали аккуратно, без грубости. Обыск провели, но без фанатизма, будто и не искали ничего, а так, лишь вид делали. Вас куда отвезти? По домам?
       - Нет, домой ехать пока не стоит, - ответил Дмитрий. - Нас могут там ждать.
       - Если бы “контора” хотела нас закрыть, - Егор возразил старшему брату. - То свинтили бы ещё в аэропорту.
       - Так бы и сделали, если обыск нашего жилья их не интересовал, - ответил Дмитрий и, повернувшись к Котельникову, сказал: - Отвези нас в офис, на Керамическую.
       - Без проблем, - кивнул водитель.

Ауди оставил позади Реутов, на подъезде к Железнодорожному съехал с Новохосинского шоссе на улицу, ведущую к Кучинскому керамическому заводу. Миновав аптеку иномарка свернула к воротам спортклуба “Богатырь”. Пока водитель отмыкал навесной замок и отворял железные створки, Егор спросил брата:
        - Мы что, на нелегальное положение переходим? Нас с нападением на транспорт Гознака никак не свяжут, мы всю неделю в Израиле провели.
        - Ты так говоришь, будто ты там был один, а я тебя сегодня в аэропорту встретил, - ответил Дмитрий. - Мы заехали сюда, чтобы перепрятать некоторые документы, а кое-что и сжечь, на тот случай, если нас у дома ждут с ордерами на обыск. Ты же понимаешь, что федералы копанием в грязном белье не ограничатся, они обязательно сюда наведаются, для изъятия документации.
        - Порядок, - сказал Котельников садясь за руль. - Во дворе никого, клуб на замке и пластилиновая пломба не повреждена.
        - Поехали. Устал я с дороги, - сказал Дмитрий.

Ауди въехал на огороженную высоким забором территорию спортклуба, водитель вышел из машины и направился к воротам, но не успел он сделать и трёх шагов, как во двор влетела “Волга” с тонированными стёклами и государственными номерами.

С криком - “Всем стоять, идёт приёмка ФСБ” из Волги выскочили три бойца с эмблемами отряда специального назначения на униформе. Первый офицер сбил с ног Котельникова, а двое других грубо выволокли из автомобиля Дмитрия и Егора. Братьев сковали наручниками и затолкали в багажник Волги, а водителя уложили на пол между передними и задним сиденьями.


        В густом лесу, двух шагах от глубокой ямы находилось пять человек. Братья Заторкины стояли на коленях спиной к могиле. Руслан медленно ходил перед ними, а два его товарища курили чуть в стороне. Рядом с ямой, на большом листе чёрной полиэтиленовой плёнки, лежала горка вынутой земли. На соседнем листе такой же плёнки лежали большие прямоугольные пласты травы, срезанные со слоем грунта. Сверху лежали две лопаты.

        - Парни, - обратился к братьям Руслан.  - Спрашиваю один раз - кто вам рассказал о контракте Гознака?
        - Мы не в курсе о чём ты говоришь, - спокойно ответил Дмитрий.
        - Отлично. Двое вы мне не нужны. Подкидываю монету. Орлом будешь ты, умник, а решкой твой брат. Кому выпадет, тот останется без головы, - сказал Руслан.
        - Ты гонишь, - вскипел Егор. - Тебя, падлу, найдут и всю твою семью живьём закапают.

Руслан подбросил монету, поймал её на ладонь и обратился к одному из бойцов.
        - Ястреб, подсвети.

Мужчина в форме спецназа направил луч подствольного фонаря автомата на ладонь Руслана.

- Выпал Орёл, - сказал Руслан, достал из кармана медицинский пластырь, заклеил Егору рот и повернувшись к своим товарищам сказал:

Мужики, отойдите метров на пять и смотрите по сторонам.

Бойцы разошлись в сторону и исчезли в темноте, а Руслан зашёл за спину Дмитрия, вытянул нож из прикреплённых к ноге ножен и одним движением перерезал мужчине горло. Дмитрий захрипел и упал на землю. Глаза Егора широко раскрылись и он в ужасе замычал.

Руслан подошёл к нему и вытер нож о плечо Егора.

        -Говорить будешь? - спросил Руслан.

Егор посмотрел на умирающего брата и утвердительно кивнул.

Руслан сдёрнул со рта Егора пластырь и сказал:

        - Вопрос был понятен?

Егор сглотнул слюну и кивнул.

        - Это Дмитрий встречался с мужиком из ФСБ, - сказал он. - Я его в глаза не видел. Мы все сидели в Малом зале ресторана, включая Крылова, а Дима с ним говорил в туалете. Брат лишь сказал, что мужику около пятидесяти и он из Главка ФСБ.

Руслан с безразлично посмотрел на Егора, наклонился к нему и провёл по шее мужчины острым ножом. Кровь заструилась из разреза. Егор упал набок и затих.

Бывший старший офицер “Вымпела” поочерёдно  обыскал карманы трупов, положил во внутренний  карман куртки паспорта и бумажники братьев и подозвал своих бойцов:
        - Парни, идите сюда.

Мужчины вышли из темноты леса.

        - Отрежьте обоим головы и положите их в мешок, - давал указания Руслан. - Трупы в яму, землю над ними утрамбовать. Когда уложите сверху траву, лишнюю землю заверните в целлофан и погрузите в багажник, вместе с головами. Я пойду разберусь с водителем Ауди. Подберёте меня в тупике у Николо-Архангельского крематория.

Руслан ушёл в лес, а его товарищи сбросили обезглавленные тела в яму и взялись за лопаты.


Серебристая Ауди стояла на грунтовой дороге рядом с чёрной Волгой. Руслан вышел из леса и открыл заднюю дверь Волги. На полу между сиденьями лежал связанный Котельников. Водитель не подавал признаков жизни. Руслан взял его за ноги и потащил из автомашины. Голова Котельниково ударилась о землю и он застонал.  Руслан присел рядом с ним.

        - Пришёл в себя? Это хорошо, - сказал Руслан, поднял Котельникова,  положил его на заднее сиденье Ауди и сам сел за руль.


На асфальтированном пятачке, в тупике у железных ворот кладбища зияла пустыми окнами давно сгоревшая Тойота. Руслан остановил Ауди рядом с ней и осмотрелся вокруг.  На стоянке было пусто.

Выйдя из автомобиля мужчина открыл багажник и достал из него чемоданы Заторкиных. Из Ауди донёсся стон Котельникова.

        - Погоди, приятель, недолго осталось, - сказал Руслан и бросил один открытый чемодан на землю рядом с задним бампером.

Ещё раз осмотревшись вокруг, Руслан ногой запихнул открытый чемодан под багажник, встал на колено и остриём ножа пробил бензобак автомобиля. Бензин тонкой струёй пролился на летнюю одежду.

Пока бензин пропитывал летние костюмы, рубашки и шорты одного из братьев, Руслан вывалил вещи второго из них на, лежащего вдоль заднего сиденья. Котельникова. Затем за ручку вытянул из-под багажника первый чемодан, вывалил его содержимое поверх первой горки вещей, захлопнул дверцу и бросил горящую зажигалку в открытое окно салона Ауди. 

Руслан шёл по лесной дороге в сторону от кладбища, за его спиной горела иномарка,  а впереди светились фары приближающейся Волги.

Через двое суток телефонный звонок оторвал Евгения Анатольевича от просмотра вечернего выпуска новостей.

        - Слышал уже про засаду в Чечне, где у Ярышмарды несколько десятков наших полегло? - спросил знакомый голос.
        - Да, - ответил Баранов.  - Головотяпство военных порой выводит из себя.
        - Это точно. Полсотни бойцов потеряли, двадцать единиц техники, и это только по официальным данным, - сказал спецназовец.
        - Я в курсе реальных потерь. Там полегло гораздо больше ребят, но это не телефонный разговор, - прозвучало в ответ.
        - Евгений Анатольевич, я всё сделал. Подробности нужны? - спросил майор запаса.
        - Да, - ответил Баранов.
        - Тогда приезжай на наше место, - предложил приятель.
        - Выезжаю прямо сейчас, - ответил Баранов.

Бывшие коллеги и старые единомышленники, очень разные, но хорошо понимающие и дополняющие друг друга, медленно шли по бетонной дорожке вокруг Гольяновского пруда и тихо беседовали.
       
        - Мы провели их от аэропорта до офиса, - ветеран спецназа рассказывал о субботней вылазке.
        - Погоди, - прервал его Баранов. - Почему от аэропорта?
        - Потому, что Заторкины неделю назад улетел в Израиль и вернулись лишь позавчера ранним вечером,  - ответил рассказчик.
        - Зачем они летали на Землю Обетованную? Алиби себе обеспечивали? - спросил Баранов.
        - Насколько я знаю, один из них крестился в Иерусалимской церкви апостола Петра, - ответил ветеран и продолжил: - Мы скрутили обоих вместе с водителем у сауны спортклуба “Витязь” без свидетелей и светошумовых эффектов. Уезжая закрыли ворота на замок. Так что их не скоро хватятся.
       - Ясно, упаковали их у спортклуба, и что потом? - спросил Баранов.
       - Вывезли их за город и стёрли в пыль. И если водителя Крылова могут опознать по косвенным уликам, таким как VIN-код автомобиля, то братьев не найдут никогда. Считай, что они бесследно исчезли, как и их документы, - ответил Руслан. 
       - Они сказали что-то перед смертью? - будничным тоном, как будто его абсолютно не интересовал ответ, уточнил полковник.
       - Я их ни о чём не спрашивал, - также нейтрально ответил ветеран спецназа.

Старые приятели прошли ещё полсотни метров, размышляя каждый о своём. Первым молчание нарушил Баранов. Глядя перед собой он сказал:
        - Ты вскоре мне понадобишься вновь. Дело будет простое, но деликатное.

Руслан не поинтересовался что придётся ему сделать в следующий раз. В ответ на слова полковника он лишь кивнул.
   
        - Хоть Заторкиных ты ни о чём не спрашивал, но наверняка уже в курсе, что мои оперативники взяли их лидера Крылова. Я скоро буду знать имя его адвоката и сообщу тебе. Нужно будет встретиться с ним и помочь сформировать верную линию защиты, - продолжил Баранов.
        - Сделаю,  - лаконично ответил Руслан.
        - Извини за неполную информацию. Я не знал, что Заторкиных двое, - разочарованно сказал Баранов, и спросил: - А что с их водителем?
        - Котельников был шофёром их босса, Крылова. Ему не повезло и он сгорел на пятачке у кладбищенских ворот вместе со своей Волгой. А братьев, если тебе интересно, было четверо, - ответил ветеран охраны президента страны. - Трое из них уже мертвы, а последний два года как в бегах.

Мужчины обошли пруд и вернулись к Тойоте Баранова. Евгений Анатольевич открыл багажник свой “Короллы”, достал оттуда атташе кейс и, вручая его приятелю, сказал:
        - Я знаю, что ты сделал это для меня по дружбе и об оплате никогда не спросишь. Тем не менее я подготовил для тебя и твоих боевых товарищей сто тысяч баксов. Уверен, что вы этого достойны.
        - Звони, если что, - ответил ветеран, взял чёрный чемоданчик и ушёл в сторону новостроек микрорайона Гольяново.



Глава двадцать первая. Бомба дляСвята. Апрель, 1996.

Двенадцатого апреля над Москвой стояла тихая солнечная погода. Красная полоска спиртового термометра за окном офиса Мамонова остановилась на отметке семнадцати градусов. Ровно тридцать пять лет назад первый человек планеты, Юрий Гагарин, почти на два часа покинул Землю. Владимир Иванович был ровесник события, но значения этому совпадению вор в законе не предавал.

В ту пятницу он сидел в кресле на балконе своего дома и пил коньяк “Хеннесси Экстра Олд”. “Дорогое французское пойло” Владимир закусывал лимоном. Он обмакивал цитрусовые дольки в пиалы с молотым кофе и сахарной пудрой и со смаком жевал кисло-сладкие кружочки вместе с кожурой.

“Хорошую память оставил о себе Николай Второй, - думал Владимир Иванович. - Почти восемьдесят лет прошло со дня его расстрела, а лимон с такой приправой до сих пор носит имя - “Николашка.”

На полпути от дома до пруда у мангала стоял Слон. Длинные рукава рубашки телохранителя были закатаны выше локтей. На левом плече громилы висела подмышечная кобура с пистолетом. В трёх шагах от него стоял хозблок с садовым инвентарём. Вдоль его стены на солнце сохла поленница дров для камина, а на ней лежала чёрная кожаная куртка охранника. Мамонов наблюдал за усилиями Слона и прислушивался к доносящемуся снизу голосу Алекса.

Пока босс пил коньяк на балконе, а Слон разжигал угли, Алекс на веранде объяснял Светлане правила английской грамматики:
        - Паст партисипал переходных глаголов является страдательным причастием и обозначает законченное действие выполненное над каким-либо объектом. Вот отличный пример, как раз ко дню космонавтики: “The space flights made by Soviet people are admired throughout the world.” Поняла?
        - Не-а, - ответила девочка, с восхищением глядя парню прямо в глаза.

Мамонов разочарованно сплюнул на пол балкона, поднялся из кресла и, переступая порог офиса, негромко выругался:
        - Дура, бля. Впрочем, такая же, как и её мать.

Алекс смотрел как Слон машет куском картона на дымящиеся в мангале угли, и думал:
“Как я могу объяснить девочке правила  образования причастия прошедшего времени в английском языке, если она не знает, что такое страдательное причастие в русском” 
        - Представь себе разбитое окно или сломанную ветвь, - начал Алекс.

Света закрыла глаза и сказала:
        - Представила.
        - Вот “разбитое окно” и есть пример паст партисипала, - обрадовался Алекс.
- В этот момент юноша поверил в свой преподавательский талант и поспешил закрепить успех:
        - Окно кто-то разбил в прошлом. Это ясно? Так вот, само слово “разбитое”, в данном случае и есть страдательное причастие.
Я поняла, - обрадовалась девочка. - Окно разбили, значит оно пострадало, и поэтому стало страдательным.
        - Это просто ****ец, - разочарованно пробормотал Алекс и пока он лихорадочно искал другие слова для объяснения материала, под балкон вышел хозяин виллы.
 
Полы халата хозяина виллы колыхались в такт его шагов. Сильный мужчина уверенным шагом направлялся к своему верному охраннику, а Алекс бросился в догонку за ним и на ходу обратился к спине босса:
        - Владимир Иванович, можно с Вами поделиться идеей?

Мамонов остановился и повернулся к Алексу.

        - Давай, - ответил Мамонов.
        - До встречи с Вами, я путешествовал по стране с дальнобойщиками. Видел как они работают и слышал от них кучу страшилок, главная из которых - засады на дорогах. Я предлагаю оседлать Горьковское шоссе и грабить фуры с запчастями идущие из Волжского региона в сторону Москвы. Автозапчасти, это ведь Ваша тема.
Моя, но этим мы наступим на больное место многим уважаемым людям в России и Москве. Они быстро поймут кто за этим стоит и перебьют нас, -  сходу отмёл идею босс, однако, переосмыслив услышанное продолжил. - Это первое, а второе, как ты планируешь остановить движняк на четырёх-полосной магистрали?
        - Чтобы избежать разборок с соседями, я предлагаю грабить грузовики исключительно украинских и прибалтийских перевозчиков, а трассу лучше всего перекрыть в районе деревушки Ючмер. Это во Владимирской области. От неё до шоссе лежит лесная дорога. На ней и нашу фуру для перегрузки запчастей спрятать можно, и терпил, с их грузовиком, оставить.
        - Владимирская, говоришь? Это хорошо. На стыке областей ментам работать не с руки. Сам придумал бомбить фуры за границей Московской области? - прищурив глаза и улыбаясь, спросил Мамонов.
        - Не думал я о границах, Владимир Иванович, - честно признался Алекс. -  Просто место удобное, тихое и лесок густой рядом.
        - Вижу, что ты шоссе на Нижний знаешь не хуже, чем мой двор, - улыбнулся босс.
        - Я был однажды на Горьковском Автозаводе с одесским водителем. Он там забрал партию автозапчастей, а на обратном пути высадил меня на въезде в Балашиху.
Ну да, я помню. У тебя тётка недалеко от трассы живёт.
        - В Новой Купавне, жила, - ответил Алекс. - Хохол её увёз во Львов. Ещё в феврале. Через неделю после нашего налёта.
        - Хорошо, я подумаю об этом. С одной стороны количество украинских и балтийских фур на наших дорогах не велико, - по лицу Мамонова было видно, что он сомневается. - Но с другой стороны, это почти нулевой риск получить ответку. Ты вот, что - сначала проведи разведку и найди информатора среди дальнобойщиков. Потом обсуди с Афганцем состав бригады необходимый для рейда, автопарк и арсенал оружия. Когда будешь готов, Афганец мне доложит. Он же и будет контролировать проведение налётов. Ты будешь координатором операции.
        - Я справлюсь, Владимир Иванович, - восторженно ответил Алекс.

Мамонов продолжил свой путь к Слону, а Алекс вернулся под балкон к Светлане. Едва юноша продолжил объяснять девочке следующий материал, как из банкетного зала на улицу вышел Афганец. В руках авторитет нёс  кастрюлю с маринованной бараниной.

- Фак! - глядя Афганцу в спину, выругался по-английски Алекс.

Светлана удивлённо посмотрела на Алекса и спросила:
- Что случилось?
- Ничего, - ответил Алекс и подумал:
“Все трое собрались, а Вальтер в гостевом доме. Можно сходить за пистолетом под предлогом похода в туалет. Вернусь и положу их за полминуты. Заодно и охранника, когда он прибежит от ворот на звуки выстрелов. Но что делать со Светой? - Алекс внимательно посмотрел на свою ученицу. - Ну нет. Невинную девочку я застрелить не смогу, как и убить Мамонова на её глазах”
- Я не опоздал? - спросил Афганец, передавая пятилитровую ёмкость в руки Слону.
        - Нет, - ответил Мамонов, и задал встречный вопрос: - Что нового?

Слон нанизывал куски мяса на шампуры, а Владимир Иванович и Афганец спустились к пруду.

        - Скляр недоволен нашими действиями на “его” территории, - Антон подбирал каждое слово из воровского лексикона. - Этот ёрш телегу на тебя братве разослал. Скулит на каждом углу о том, что мы с него шерсть сдираем. Поговаривают, что он уже не раз вслух пожалел, что не вальнул тебя сразу после отсидки. Вроде бы он привёл пример “слива” Мансура Сафина, бывшего лидера “Двадцать девятого комплекса”. Законника как раз “убрал” положенец, оставленный присматривать за бизнесом.
        - Эта канитель мне уж вот здесь, - босс провёл ребром ладони по своему горлу. - Мало того, что моё вернуть отказался, так ещё и братву против меня настраивает.
        - Владимир Иванович, все знают, что пока ты на нарах чалился, он подмял под себя несколько твоих торговых точек. Давай его шуганём хорошенько, чтобы следил за базаром.
        - Что ты предлагаешь?
        - Сжечь его головной офис вместе с магазином в Измайловском районе.
Поведём себя как малолетняя шпана и кинем ему в витрину коктейль Молотова? - скривился Мамонов.
        - Это слишком банально, - ответил Антон. - Он может не понять нашего предупреждения. Я предлагаю заложить мину с канистрой бензина и разнести всю двухэтажную стекляшку на Энтузиастов.
        - С продавцами и покупателями? - с тенью сомнения спросил Мамочка.
        - Трудяги к нашим разборкам не при делах. Чтобы избежать лишних жертв, рванём поздним вечером девятого мая. Во время праздничного салюта.
        - Есть кому заряд подготовить? - спросил Владимир Иванович.
        - Я найду, - ответил Антон.
        - Погоди искать. Я вспомнил, что мой шурин давно просится на должность подрывника.
        - Потап? - удивился Афганец. - Владимир Иванович, ты серьёзно хочешь доверить такое деликатное дело очкарику-портному?
        - Он меня уверял, что двадцать лет назад служил в инженерных войсках и изучал минное дело, пожал плечами Мамонов. - Марина подтвердила, что её брат служил срочную в сапёрной воинской части.
        - Он не справится. Двадцать лет прошло с тех пор, - не сдавался Афганец. - За это время мины выпустили новые, да и навыки он мог растерять.
        - Какого года выпуска твои мины? - спросил Мамонов.
        - МОН-Пятьдесят разрабатывали в шестидесятых, но взрыватели к ним, те что мы использовали в Афгане, выпускали в начале восьмидесятых, - пояснил Антон.
        - Как говорится, минёр ошибается лишь раз, - ухмыльнулся Мамочка. - Вот если он ошибётся, то его и разнесёт. Будем считать, что сам напросился.

Афганец был не уверен в правоте выбора, но зная о чувствах Мамочки к его бывшей жене, дальше спорить не стал.

        - Мы для его семьи квартиру выдавили с кровью, - задумчиво сказал босс. - Пусть отрабатывает двушку.
        - Бескровно, - вставил реплику Афганец.
        - Что бескровно? - не понял Мамочка.
        - Я говорю, - пояснил Антон, - что Слон и я удавили обоих Зафиросов пластиковыми пакетами.

Владимир Иванович промолчал, искоса посмотрел на помощника и пошёл обратно к Слону. Афганец последовал за ним.

У шашлычной рядом с телохранителем стояла Света. В руках девочка держала шампур с пятью крупными кусками баранины. Света откусывала небольшие кусочки сочного мяса и хвалила повара:
        - Дядь Паш, здорово у Вас получается, мясо и не пересушенное, и не сырое. Папка так не может.
        - Твой папка может многое другое, - ответил Слон.
        - Что например? - спросила Света.
        - Думать за нас за всех. Вот что, - ответил гигант. - Такую организацию контролировать не каждому дано. Его и городская администрация уважает, и милиция, и авторитетные люди соседних районов.

Мамонов и Афганец подошли ближе и Владимир Иванович услышал обрывок разговора.

        - О чём это вы? -спросил он дочь.
        - Дядя Паша говорит, что ты хороший руководитель, - ответила Света.

Мамонов рассмеялся и сказал:
        - Не верь ему, он просто подхалим.

Слон и Афганец рассмеялись тоже, а Света не поняла, была ли та шутка смешная или подручные отца действительно подхалимы.
 
- Мужчины взяли по шашлыку и Афганец предложил:
        - Босс, опрокинешь с нами по-маленькой?
        - Сначала Паша отвезёт Свету домой, а потом накатим вместе, - ответил Мамонов Антону и обратился к Слону: - Паша, упакуй для Марины пару шашлыков и через полчаса принеси их к гаражу.

Пока Мамонов спускался по лестнице в просторный холл особняка, Света играла с собакой на переднем дворе. Овчарка гонялась за девочкой вокруг клумбы, не пытаясь рвануть через кусты роз, гиацинтов и адонисов.
 
Мамонов вышел из здания, подошёл к дочери, поставил перед ней продовольственную сумку и спросил:
        - Света, ты всё помнишь, что я тебе говорил о мерах безопасности?
        - Да папа, - коротко ответила дочь, но подняв на отца взгляд, поняла - он ждёт развёрнутого ответа. - Никаких остановок по дороге домой, ни попить, ни пописать, ни купить мороженого. С сумки глаз не спускать. Сидеть на заднем сиденьи не выходя из машины, даже если дядя Паша из неё выйдет.
        - Всё верно. - Владимир наклонился и поцеловал дочь в щёку. - Будь умницей. Веди себя так же как и всегда. Напомни мне, что в сумке?
        - Деликатесы, - скорчив гримасу ответила Света.

Из-за ушла дома вышел Слон. В руке он держал целлофановый пакет.

        - А я вас в доме искал. Мясо ещё горячее, я его завернул в чистую бумагу, обмотал полотенцем и положил в пакет. Оно не успеет остыть, пока я доеду, - сказал Слон и пошёл в гараж.

Чёрный Мерс Мамонова выкатился из гаража. Владимир Иванович открыл заднюю дверь. В пространстве между водительским сиденьем и задним диваном лежал пакет с мясом. Мамонов положил сумку с деликатесами рядом с ним.

        - Паша, всё как всегда, - стоя рядом с открытым водительским окном сказал Мамонов. - Отвези Свету домой. По дороге нигде не останавливаясь. Проводи до квартиры, что называется...
        - Передать  Светлану Владимировну Марине из рук в руки, - закончил фразу Слон.
        - Верно, Паша, - сказал Мамонов. - Это моё сокровище, и я не хочу чтобы с ней что-то случилось по дороге домой.

Мерс медленно двинулся к воротам со двора, Мамонов проводил его глазами и вошёл в дом, а, стоявший всё это время за углом особняка, Афганец направился в  гостевой домик.

Поздним вечером девятого мая сотни тысяч москвичей собрались на улицах города и балконах квартир в ожидании праздничного салюта.

На балконе верхнего этажа двенадцатиэтажного жилого дома на Якиманке стояли две подвыпившие супружеские пары. Глаза хозяев квартиры и их гостей были устремлены в сторону Китай-города.

Мужчинам было чуть за сорок, а их супругам около того. Подполковники Борис Черканов и Юрий Федотов служили  в пиротехническом отделе Центра Антитеррора Федеральной Службы Безопасности России.

Женщины говорили о пустяках, а мужчины приглушённо обсуждали насущные политические вопросы.

        - Вот скажи мне друг, Борис, -  сказал Федотов, - почему в этом году власти не стали прятать под тряпками имя Ленина на мавзолее, как они делали это четыре года подряд?
        - По той же причине, по которой после пятилетней паузы возобновили военный парад, - ответил Черканов.
        - Ты считаешь, что “понимаете ли” заигрывает с электоратом перед июньскими выборами? - уточнил Федотов.
        - Не важно, что я считаю, - осторожно ответил Борис. - Он их выиграет всё равно. Не мытьём, так катаньем.

Небо над Замосворечьем озарилось вспышками тысяч разноцветных огоньков.

Магазин автомобильных запчастей “Кэпитал-Авто” и центральный офисСвята находился в двух нижних этажах пятнадцатиэтажного здания конструкторского бюро оборонного предприятия. Производственный корпус, того же предприятия, был пристроен к высотке. Эти строения образовывали угол между проспектом Будённого и шоссе Энтузиастов. За полчаса до первых артиллерийских залпов салюта, на пустынной парковке перед центральным входом офисаСвята, остановилась “Газель”.

За рулём минивэна сидел Афганец, на пассажирском сиденьи, озирался по сторонам Потап, а за ним, развалившись на широком диване и тупо глядя в потолок, грыз ногти Сергей. В микроавтобусе пахло бензином. Окна водителя и пассажира были опущены. Антон вышел из “Газели”, обошёл её по кругу и остановился у пассажирской двери.

        - Вокруг никого, - сказал он Потапу. - Народ у телевизоров ждёт салюта. Ты уверен, что бомба взорвётся вовремя?
        - На сто процентов, - ответил подрывник-любитель.
        - Понимаешь ли, Потап, - тщательно подбирая каждое слово, начал Антон. - Дело в том, что внутри противопехотной мины находится почти килограмм тротила и шестьсот металлических шариков. При взрыве эти “убойные элементы” поражают всё живое в радиусе пятидесяти метров. Если МОН-Пятьдесят взорвётся во время установки, то она тебя с Сергеем порвёт в клочья. Но это ещё полбеды. Проблема в том, что я тоже буду выглядеть как дуршлаг для макарон.
        - Не обосрись раньше времени, Афганец, - насмешливо ответил Потап. - До десяти вечера он не взорвётся. Я знаю, что делаю.
        - Я тоже знаю, что ты делаешь, - зло сказал Антон.
        - И что же я делаю?  - Ехидно поинтересовался Потап.
        - Ты пытаешься сократить с Мамочкой дистанцию и из заурядного закройщика дешёвого пошивочного ателье, впрыгнуть в штаны главного подрывника Восточного округа Москвы.

Потап с ненавистью посмотрел на Афганца. Открывая дверь “Газели” он толкнул ей авторитета, сделал вид, что не заметил этого, обернулся и сказал:
Сергей, бери бензин и дуй к парадной.
 
Парень сошёл на асфальт и с канистрой в руке направился к ступенькам центрального входа. В пяти метрах за ним следовал Потап. Шурин Мамонова осторожно нёс холщовую сумку с миной. Афганец встал за угол микроавтобуса и в пол-лица наблюдал за взрывником и его помощником.

Сергей поставил канистру у двери автомагазина и обернулся в ожидании Потапа.

        - Ставь канистру в сумку рядом с миной, - сказал Потап и раздвинул во всю ширину холщовые края.
        - Я могу идти? - вытирая пот со лба спросил Сергей.
Стой рядом с мной, пока я не закончу, - ответил Потап и соединил провода взрывателя с миной.

Мамонов и Слон сидели на балконе особняка под шерстяными шотландскими пледами и наблюдали зарево салюта над Москвой.

        - Босс, Потап обещал взорвать офис этогоСвята ровно в десять. Салют уже подходит к концу, а взрыва на Энтузиастов я не видел. Могла мина не сработать? - спросил Слон.
        - Не тупи, Паша, - ответил Мамонов. - Мы не могли ни увидеть взрыв, ни услышать его. Между нами и берлогойСвята двенадцать километров, а холопок семисот граммов тротила был слышен в радиусе одного.
        - А если Потап не справился и мина не взорвалась, - Слона грызли сомнения, посеянные в его душе Афганцем. - Сможет ли шпанаСвята её разминировать?
        - Афганец меня заверил, что нет. Он дал Потапу дополнительный взрыватель, который не позволит мину обезвредить.  Антон сказал, что с ней даже ментовские сапёры не справятся, не говоря уже о сброде этой гниды.

Минивэн Афганца стоял на правой полосе виадука проспекта Будённого, возведённого над шоссе Энтузиастов. Взгляды троих подрывников неотрывно следили за входом в “Капитал-Авто”. Редкие автомобилисты, крайне раздражённые такой парковкой, протяжно сигналили проносясь мимо них. Антон в очередной раз взглянул на часы и сказал:
        - Ну, что скажешь, Потап? Уже одиннадцать. Мина должна была взорваться час назад. Однако, как видишь, она не взорвалась.
        - Значит, я в чём-то ошибся, - индифферентно ответил портной.
        - Ну, раз ошибся, - закипая внутри сказал Антон и завёл дизель. - То готовься исправлять ошибку. Я подвезу тебя к магазину и сам отъеду подальше. Ты быстро отсоединишь взрыватели и принесёшь мину к нам. Канистру с бензином можешь бросить.
        - Я не пойду. Я не сумею её разминировать, - в панике затараторил Потап. -  Я ведь её готовил так, чтобы её нельзя было снять.
        - Я знал, что тебе, дебилу, нельзя было поручать это дело, - яростно прокричал Афганец и замахнулся локтем для удара Потапу в лицо. - Знал, и Мамочку об этом предупреждал.

Потап весь съёжился, отклонился к окну и прикрыв голову руками, пробормотал:
        - Чего ты разорался? Ну рванёт она утром. Какая тебе разница, сейчас сгорит офис Свята или завтра?
        - Ты идиот, Потап, - разочарованно сказал Афганец, завёл двигатель и помчался по проспекту Буденного. - До твоей тупой башки не доходит, что если мина не взорвётся, то она попадёт в руки армейских или ФСБешных сапёров. По серийному номеру они отследят её до моей воинской части. Уже через три дня моё имя появиться во всероссийском розыске. За нас возьмётся военная контрразведка и они сразу придут ко мне домой. Даже если я подамся в бега, то их спецназ начнёт хватать в Реутове каждого знакомого со мной бойца или урку. А потом, я тебе это гарантирую, они выбьют из них имена и адреса всех членов структуры Владимира Ивановича Мамонова.


Глава двадцать вторая. Гараж в промзоне.

Алекс не забивал себе голову вопросами о планах Ельцина, так волнующих взрослых россиян. Проход по Красной площади танков, пушек и ракет в то утро не планировался, а парадные коробки курсантов военных училищ его не интересовали.
После завтрака Алекс отправился на автобусе в промзону Реутова. Юноша знал, что на окраине города расположено несколько автотранспортных предприятий и был уверен, что найдёт там гараж, в котором дальнобойщики ремонтируют свои тягачи.

Промзона брала своё начало сразу за корпусами Аэро-Космического факультета МВТУ имени Баумана. Ещё год назад старшеклассник мечтал учиться в одном из этих зданий. От его бывшей квартиры на улице Мира, до института было пять минут ходьбы, а до Фабричной, Заводской, Профсоюзной и Транспортной улиц Промзоны, от силы - десять. Однако, квартира на третьем этаже хрущёвки его семье больше не принадлежала, да и семьи, как таковой, у парня уже не было. И потому, от особняка Мамочки до окраины Реутово, Алекс добирался почти два часа.

Ещё сорок минут он потратил на пешеходную прогулку мимо закрытых на праздники предприятий. Шагая по асфальту проезжей части дороги он мурлыкал себе под нос американскую песню “Отель Калифорния”. На безлюдной улице юноша вставлял в оригинальный текст подходящие в его ситуации слова и у него неплохо получалось:

On dirty Transport Street,
сool wind in my hair.
The warm smell of my feet,
rising up through the air.

        - Как это у меня получилось? Я на ходу заменил почти все слова оригинального текста и сделал это в рифму. А вот вам любитель музыки ещё:

Crumpled sheets and hot nights,
That's all I remember.
Last thing I did right,
I've run from her chamber.

Алекс ничуть не устал от этой прогулки. Напевая, а иногда и пританцовывая в такт звучащей в его голове музыки, он прошёл от начала Транспортной улицы до её конца и, миновав хозяйственный магазин “Всё для дома”, с удивлением уставился на открытые ворота гаражного кооператива “Партнёр”.

Осматривая просторный двор автопредприятия, Алекс обнаружил несколько рядов вагончиков для отдыха водителей, а напротив них, складские помещения и ремонтные мастерские. Слева от открытых ворот стояло двухэтажное административное здание. Из-за высоких металлических подвесных ворот виднелись чьи-то ноги в стоптанных кроссовках.

Пересекая дорогу, отделяющую его от кооператива, Алекс продолжал импровизировать:

                Up ahead in the distance,
                I spotted an open gate.
                I don’t need assistance,
                To fool that old mate.

Подойдя к опущенному шлагбауму, он заглянул за ворота. Ожидания не обманули парня. В тени здания сидел пожилой охранник. В руках мужчина держал сборник кроссвордов, а за его правым ухом торчал огрызок карандаша.
Уважаемый, не подскажите, фуры из Одесской области на базе давно не появлялись? - обратился Алекс к сторожу.

        - Вчера вечером две пришли, - отрывая взгляд от головоломки, ответил мужчина. - Одна из них утром ушла в Набережные Челны, а вторая стоит пока здесь. Ремонтируется.
        - Я одессит, можно мне с земляками поговорить? Я быстро, - умоляющим голосом попросил Алекс.

Охранник недоверчиво посмотрел на парня поверх очков, прищурился и, с ухмылкой на губах, сказал:
        - Ты сказал, что из Одессы? - охранник задумался на пару секунд. - Тогда скажи мне, сынок, название небольшой черноморской рыбы из пяти букв.
        - Бычок, - не задумываясь ответил Алекс.

Охранник взял из-за уха карандаш и вписал слово в кроссворд.

        - Бычок подходит, - мужчина поднял голову на юношу. - Видать ты и впрямь из Одессы. Проходи. КАМАЗ, с одесскими номерами, стоит в шестом боксе. Водителя зовут Артём. Он тут частый гость, его все знают. Если у машины его не будет, то спроси механика, что возится с двигателем, он тебе подскажет где найти одессита.

Алекс наклонился, прошёл под шлагбаумом на территорию гаражного кооператива и поблагодарил охранника:
        - Спасибо за помощь.

Пройти мимо, единственного открытого в праздничный день, гаража было сложно. Поднятая кабина КАМАЗа была видна ещё от ворот. Рассмотрев номерной знак одесской области на переднем бампере  тягача, Алекс припевом завершил вариацию на тему популярной песни:

                Welcome to the trap I have set for you,
                such a lovely trap,
                no single gap.

Под кабиной, склонившись над двигателем, работали двое мужчин.

        - Извините, а кто из вас Артём?

Один из них повернулся на голос Алекса, и сказал:
        - Ну, я Артём, а ты кто?
        - Здравствуйте, я Ваш земляк. Гостил здесь у бабушки, но она мне до чёртиков надоела и я хочу домой. Не подбросите до Одессы? Я заплачу, сколько попросите.
        - Если у тебя есть деньги, - Артём усомнился в правдивости истории юноши. - То почему ты не вернёшься в Одессу на поезде?
        - Так, чтобы купить железнодорожный билет, мне в кассе на вокзале нужно предъявить паспорт. Бабка мне его не отдаёт. За ней тут ухаживать некому, - Алекс так самозабвенно врал, что легко мог бы поступить в театральный институт. - Я пытаюсь вырваться домой попутным автотранспортом, причём именно грузовым. Дальнобойщики самый надёжный народ. Я только вам доверяю.

Пламенная речь юноши не убедила Артёма, и он задал контрольный, как выстрел в голову, вопрос:
        - А живёшь ты в Одессе где?
        - Адмиральский проспект, дом 1В, - в памяти Алекса этот адрес был выбит, как восьмиконечные звёзды на плечах у Мамочки. - Дом стоит недалеко от  перекрёстка с Фонтанской дорогой.
        - На Третьей станции Фонтана? - уточнил водитель.
        - Адмиральский и Фонтанская дорога, дядя, - с одесским акцентом ответил Алекс. - Пересекаются на Пятой станции Большого Фонтана.
        - Хорошо пацан. Я возьму тебя с собой. Только не сегодня. Мне нужно груз забрать в Татарстане. Через три дня вернусь, к вечеру. Подходи к шлагбауму часам к семи, обсудим с тобой цену “за проезд” до Одессы.


Глава двадцать третья. Взрыв на шоссе Энтузиастов. Май, 1996.

Ранним утром десятого мая, одинокий бомж в грязной одежде опираясь на палку вышел из подземного перехода к трамвайным путям. Он оглянулся по сторонам и направился вдоль проспекта Будённого мимо парковки перед магазином “Кэпитал-Авто”. У светофора мужчина склонился над урной, поковырялся рукой в мусоре и собрался продолжить свой путь, но его внимание привлекла большая клетчатая сумка на площадке перед входом в магазин.

Небритый и давно не стриженный мужчина засеменил к ступенькам. Раздвинув палкой края сумки, он безразлично посмотрел на канистру,  встал на колено и осторожно заглянул внутрь. Слегка согнутый зеленый кирпич, примотанный белой изолентой к деревянному бруску, уставился на мужчину надписью “К противнику”. Будильник улыбался утреннему прохожему своими стрелками, тихонько отсчитывая секунды. Пара проводов соединяли узкий бок мины, взрыватель и часы. Бомж в ужасе отпрянул назад и плюхнулся задом на бетон лестницы. Через несколько секунд он ползком спустился на асфальт перед магазином, прополз ещё десяток метров на четвереньках, затем вскочил на ноги и помчался вдоль проспекта Буденного.

-  Бомба!!!! Там Бомба!!!!! - кричал мужчина истошным голосом.

Редкие, в столь ранний час, прохожие с удивлением оглядывались на него. Оглашая новость всему микрорайону бомж оглядывался по сторонам пока не увидел телефонную будку. Торопливо набрав номер вызова милиции он сбивчиво затараторил в коричневую карболовую трубку.

        - Алло, алло, это милиция? Тут бомба заложена, запыхавшись проговорил бездомный.
        - Вы где? - ответил дежурный оператор.
        - Где я? - переспросил бомж.
        - Да, где Вы? - подтвердил спокойный женский голос.
        - На углу Будённого и Гаражной, - ответил мужчина.
        - А бомба находится неподалёку от Вас? - уточнила оператор.
        - Нет, не здесь. Бомба на углу Будённого и Энтузиастов.
        - На остановке общественного транспорта?
        - Нет, не на остановке, а у магазина автозапчастей.
        - Как он называется?
        - Да, не знаю я, как он называется.
        - Ваше имя?
        - Имя? Оно вам ничего не даст, - терял терпение звонивший.
        - Ваш адрес?
        - Какой адрес? - Опустившийся на самое социальное дно мужчина, ещё недавно работавший инженером на Московском телевизионном заводе “Рубин”, грустно ответил: - У меня уже три года нет адреса.
        - Так не бывает, - ответила оператор. - Назовите свой домашний адрес.
Не веришь? - Отчаялся мужчина, и гаркнул в трубку: - Ну и пошла нах.

Утреннюю тишину района Соколиная гора взорвал звук милицейской сирены и на парковку перед “Кэпитал-Авто” влетел жёлто-синий УАЗ.

“Буханка” остановилась в двадцати метрах от входа в магазин. Два патрульных вышли из микроавтобуса, оставив в нём водителя.

Одетый в бронежилет младший сержант пошёл в направлении магазина, а рядовой внимательно осматривал окрестности. Вчерашний школьник ходил вокруг микроавтобуса, надеясь увидеть свидетеля или даже виновника происшествия. Старший наряда поднялся по ступенькам, заглянул в сумку и заспешил обратно к машине. На ходу он утвердительно кивнул водителю. Водитель не сводил глаз с сержанта. Когда он увидел условный сигнал, то взял в руки рацию и подтвердил дежурному офицеру правдивость сообщения анонима. Не успел он закончить доклад, как весь район накрыли сирены. Патрульные экипажи приближались к заминированному перекрёстку от Лефортовского, Таганского и Перовского  отделений милиции.

По мере прибытия сотрудников милиции на место происшествия, рядовой состав вставал в оцепление, а сержанты натягивали вокруг парковки красно-белую сигнальную ленту.

В двухкомнатной квартире на двенадцатом этаже дома Шестьдесят по улице Мытной, в восемь утра зазвонил телефон.

        - Алло, - недовольным голосом ответил сорокалетний мужчина в майке.
Черканов, это Васильев, доброго утра не пожелаю. Жду тебя в отделе через тридцать минут.
        - Буду, товарищ генерал, - ответил офицер.
        - Ещё вот что, Борис, ты не знаешь где Федотов? - спросил генерал. - Дежурный звонил ему домой, но трубку никто не взял.
        - Юрий с женой спят у меня в зале на диване. Мы вчера праздновали, а потом с лоджии салют смотрели. Я ж на двенадцатом этаже живу, под самой крышей, - уколол своего начальника подполковник, за  то, что тот не настоял на выдаче его семье трёхкомнатной квартиры.
        - Не ёрничай, Боря, - ответил генерал. - Ты сам двушку на Якиманке выбрал, а я тебе трёшку в Черемушках предлагал, на третьем этаже. Так что буди Федотова и пулей сюда. У нас ЧП.
        - Боже, кто это там в праздничный день, да ещё в такую рань? - недовольно пробурчала жена старшего офицера контрразведки и накрыла голову подушкой.
Спи дорогая, это с работы, - ответил её муж и встал с кровати.

Пятилетняя тёмно-вишнёвая “Вольво девятьсот сорок” подполковнику Черканову была не по зарплате  и это Федотов отчётливо понимал.

        - Боря, когда я год назад пришёл в отдел твоим замом, ты уже владел этой машиной, - сказал Юрий. - Скажи, брат-сапёр, откуда она у тебя?
        - Я знаю что ты хочешь сказать, - Борис оторвал взгляд от дороги и посмотрел на друга. - Такая тачка не по карману  начальнику взрыво-технического отдела Института криминалистики ФСБ. И это правда. Но у меня есть классная отмазка. Это награда,  мой друг. Её мне вручили вместо ордена, за обезвреживание нескольких мин- ловушек иностранного производства, которые оставил при отходе один ловкий шпион иностранной разведки. Контрразведчики конфисковали это Вольво у него после его ареста и подарили мне. Понял? Всё просто, у него забрали и оформили на моё имя. Так и сказали: лучше большой "шведский Мерседес", чем маленький советский орден.
        - Это очень правдоподобная история. Считай, что я поверил в неё, а теперь скажи, зачем в такую рань нас вызвал Васильев?

В машине воцарилась неловкая пауза. О Вольво говорить больше не хотелось обоим, а о деле Черканову сказать было нечего. Он не мог знать причину вызова на службу, но понимал, что генерал не стал бы звонить лично в такую рань, если бы ему понадобилось разобрать фейерверк “Римская свеча”, не сработавший вчера на даче.

Генерал ждал двух сапёров у них в отделе.

Черканов и Федотов вошли в зал постановки задач своего отдела. Посреди просторного помещения за длинным столом  сидели генерал Васильев и три младших офицера.
 
Вдоль трёх стен стоял застеклённые столы с образцами отечественных и иностранных мин и других взрывоопасных объектов.

Как только два подполковника заняли свободные места за столом, Васильев сказал:
        - Неприятно было выдёргивать вас из постелей в ваш законный выходной, но выбора у меня не было. Главное Управление Внутренних Дел отказалось самостоятельно разбирать мину на Энтузиастов. Их сапёр сказал, что там установлен не извлекаемый взрыватель. Поэтому, Черканов и Федотов, вы выезжаете своим ходом на разведку, а вы трое, - генерал повернулся в сторону младших офицеров, - отправитесь им в помощь на спецгрузовике. Борис Михалыч, если мина действительно такая сложная, то оцепляй всё в радиусе ста метров, дождись спецтранспорт и взрывай её. Ну, а если задача трудна лишь для сапёров с Петровки, то обезвредь бомбу сам. Только будь осторожен. Ты лучший специалист России. Наша гордость, понимаешь ли. Приказ ясен?
       - Так точно, товарищ генерал, - ответили офицеры.
       - Ну раз ясен, то приступайте к выполнению и докладывайте мне каждые тридцать минут.

“Вольво” Черканова остановилось возле милицейского УАЗа. Одетые в камуфляж без опознавательных знаков офицеры вышли из машины. К ним подошёл подполковник милиции и спросил:
        - Товарищи офицеры, кто из вас Черканов?
        - Я, - ответил Борис Михайлович, и уточнил: - А Вы кто?
        - Заместитель начальника Таганского ОВД подполковник Максимов, прислан в Ваше распоряжение.
        - Вот что, Максимов, - направляясь к багажнику своего автомобиля сказал Черканов. - Убери со стоянки свой УАЗ и сам держись отсюда на расстоянии полсотни шагов.
        - Всё настолько серьёзно? - спросил милиционер.
        - Я пока не знаю, - одевая бронежилет ответил Черканов. - Схожу к бомбе, тогда станет яснее. Предварительно могу сказать, если там армейская мина,  то придётся перекрывать движение по шоссе.
        - Остановить движение на десяти-рядном шоссе по Восточному направлению? -  Максимов не поверил своим ушам. - Ты наверно пошутил? Нам это сделать не позволят.
        - Ты отойди подальше, а мы сходим и посмотрим, что там. Потом вместе узнаем, позволят или нет, - сказал Федотов, надевая шлем с защитным плексигласовым забралом.

Офицер милиции ушёл в сторону линии оцепления, а сапёры контрразведки поднялись по ступенькам к входу в магазин. Черканов наклонился к открытой сумке и тихо сказал:
        - Юра, назад.

Федотов немедленно спустился с лестницы, отошёл от входа в магазин на десять метров, присел на корточки и спросил:
        - Боря, что там?
        - МОН-Пятьдесят с часовым взрывателем, установленным на десять часов, и двадцать литров бензина, - ответил Черканов.
        - Что собираешься делать?
        - Для начала, разверну бомбу на сто восемьдесят градусов, - с этими словами Борис Михайлович разогнулся и, взявшись за ручки тяжелой сумки, развернул её. - А теперь идём докладывать Васильеву.

        - Товарищ генерал, это я. Тут армейская противопехотная мина с канистрой бензина, - доложил по рации Черканов. - Я развернул мину в сторону здания, чем уменьшил радиус разлёта поражающих элементов. По внешнему виду видно, что её собирал дилетант. Временной взрыватель установлен на десять часов.
        - Значит у тебя есть около часа, чтобы её обезвредить, - ответил генерал.
        - Так-то оно так, если взрыв планировали на утро, а если её установили вчера вечером? - спросил сапёр и сам же ответил. - То она “зависла” и может взорваться в любое время.
        - Что ты предлагаешь?
        - Немедленно перекрыть движение по шоссе Энтузиастов, дождаться нашей передвижной лаборатории и разрушить мину водяной пушкой.
        - Ты уверен, что шоссе нужно перекрывать? - спросил генерал.
        - Да, я в этом уверен. Если взрывное устройство сработает, жертв избежать не удастся, - твёрдо стоял на своём Черканов.
        - А Будённого? Проспект от места взрыва ещё ближе, - уточнил Васильев.
        - Перекрывать Будённого нет необходимости. Высота разлёта поражающих элементов не превышает четырёх метров, а бетонный край виадука, проходящего над шоссе Энтузиастов, вдвое выше, - ответил сапёр.
        - Жди на связи, я доложу Барсукову, - подытожил Васильев и отключил рацию.

Прошли драгоценные десять минут и рация в руках Черканова вновь ожила.
Перекрывайте шоссе, - приказал Васильев. - “Директор” дал добро.

Грузовой фургон с надписью “Разминирование” на борту медленно двигался  в середине потока автомашин. Его оранжевый проблесковый маяк непрерывно вращался, а водитель анти-террористического управления сигналил и отчаянно жестикулировал, требуя уступить ему дорогу. Автолюбители стойко игнорировали требование сапёров.

При выезде со Знаменки на Боровицкую площадь, водитель спецмашины увидел просвет в левом ряду и попытался обогнать попутную Ладу. Глядя в боковое зеркало заднего вида он вывернул руль и, перед Большим Каменным мостом, зацепил заднее крыло впереди идущей автомашины. Оба участника столкновения остановились и принялись криком доказать свою правоту. Младшие офицеры контр-террористического управления предложили хозяину Лады возместить ущерб. Однако он отклонил их предложение и отказался разблокировать движение грузового фургона до прибытия сотрудников дорожной милиции.

Через сорок минут после остановки движения на шоссе Энтузиастов в тёмно-вишнёвом “Вольво” зашипела рация и раздался голос Васильева:
        - Черканов, ты там?
        - Здесь я, товарищ генерал, - ответил Борис Михайлович.
        - У меня для тебе две новости, одна хуже другой, - сказал Васильев. - Первая, наша машина попала в аварию и хозяин поврежденной легковушки  блокирует путь нашей группе.  А вторая ещё хуже. Руководство Москвы настоятельно требует от нас как можно скорей открыть шоссе Энтузиастов. Мэр утверждает, что треть Москвы встала в пробке из-за нас.
        - А что генерал армии говорит об этом? - спросил Черканов о мнении Директора Федеральной Службы Безопасности страны.
        - Борис, ты всерьёз думаешь, что мэр Москвы Лужков позвонил мне лично? -  генерал даже не пытался скрыть своё разочарование. - Естественно мэр разговаривал с нашим четырёхзвёздным генералом, а тот уже мне пересказал, что думает о нас с тобой градоначальник.
        - Я Вас понял товарищ генерал. Мы с Федотовым постараемся сделать всё своими силами, - ответил Черканов, выключил рацию и задумчиво посмотрел на сослуживца.
        - Всё слышал? - спросил он друга.
        - Да, - ответил тот.
        - У нас нет выбора, друг мой, Юра. Идём на взрыв.

Оба офицера вернулись к входу в магазин и поднялись по ступенькам к мине.

        - Бери канистру и уходи за угол здания, - приказал Федотову Черканов.

Подполковник осторожно вынул канистру из сумки, спустился по лестнице и пошёл вдоль стеклянной стены магазина в сторону проспекта Будённого. Черканов оглянулся на товарища, достал из кармана плоскогубцы и легко прикоснулся ими к проводу, соединявшего мину у будильник.

Этого касания было достаточно для вывода мины из “зависшего состояния” и МОН-Пятьдесят детонировала.
Взрывная волна отбросила тело Бориса Михайловича на несколько метров от магазина, а шрапнель ударила в спину Федотова. Подполковник упал, накрыв собой канистру с бензином.

Телевизор “Сони Тринитрон” в офисе Мамочки транслировал экстренные новости.  Вор в законе сидел с Потапом на кожаном диване в пяти метрах от экрана, а Слон и Афганец разместились в креслах по бокам от них. Прочитав сухой текст официального заявления Главного Управления Внутренних Дел, диктор передал слово репортёру канала МТВ. Репортаж о чрезвычайном происшествии открывался панорамной съёмкой места событий.

-  Выбитые стёкла, вырванная с куском стены двойная железная дверь магазина “Капитал Авто”, погибший старший офицер Федеральной Службы Контрразведки и раненый его сослуживец, всё это результат криминальных разборок организованных преступных группировок Москвы и Подмосковья, - вступительные слова журналиста сопровождались кадрами разрушений причинённых взрывом мины. - Сегодня в семь часов сорок минут утра в милицию позвонил неизвестный и сообщил, что возле магазина запчастей на шоссе Энтузиастов, в холщовой сумке он обнаружили предмет, похожий на мину. Рядом с сумкой стояла канистра с бензином. Во время разминирования самодельного взрывного устройства трагически погиб ведущий специалист-пиротехник Федеральной службы контрразведки России подполковник Борис Черканов. Еще один контрразведчик, подполковник Юрий Федотов, получил тяжелое ранение. Магазину нанесён значительный материальный урон. Взрывной волной также повредило здание рядом стоящего оборонного предприятия “Агат”. Других жертв и разрушений нет.

Камера видеооператора повернулась в сторону шоссе и в кадр попала покрытая круглыми отверстиями тёмно-вишнёвая “Вольво”.
 
Мамочка выключил телевизор, обвёл взглядом присутствующих, поднялся с дивана и взял со стола финский нож.

        - Пока не появятся явные признаки того, что мы являемся подозреваемыми по этому делу, никаких изменений в наш расклад вносить не будем. Живём как жили. Любые телодвижения в сторону от ежедневной рутины, засветят нас как виновных в гибели чекиста. Потап, - босс подошёл в плотную к шурину и остриём ножа приподнял его подбородок. - Твоя некомпетентность привлекла к нам не нужный интерес “конторы”. Видится мне, что минное дело это не лучшее твоё хобби. Не будь ты старшим братом моей бывшей жены, я бы тебя уже освежевал на этом диване. На лоскуты порезал. Немедленно возвращайся в своё ателье и носа из него не высовывай. Не приближайся ни к одному из моих людей ни на шаг. Моргни глазами, если понял меня?

Голова Потапа была прижата к высокой спинке дивана, а нижняя челюсть подпиралась снизу острой финкой. Ресницы закройщика захлопали со скоростью крыльев колибри. Его тело парализовал животный страх и из-под нижних век полились слёзы.
 
Удовлетворённый реакцией родственника, Мамочка повернулся к Антону.
Подыщи мне ещё одного телохранителя. Желательно с отличными водительскими навыками. - Сказал босс и взглянув на Слона, добавил: - Чует моё сердце, жаркое лето будет в этом году.


Глава двадцать четвертая. Капкан.

На третий день после неудачного покушения на Свята, на обочине Горьковского шоссе, в ста километрах восточней Балашихи, стояла красная Тойота Целика. Задний пластиковый бампер автомашины и её багажник были повреждены. За настежь открытой пассажирской дверью, на самом краю асфальта, на корточках сидел Алекс. Окно дверцы Тойоты было полностью опущено. На ребре оконного проёма лежал морской бинокль. Парень поддерживал его двумя руками и пристально всматривался в номера, появляющихся из-за поворота большегрузных автомобилей. В ста метрах западнее его Тойоты, на обочине той же дороги, стояла Лада “Спутник” с Сергеем за рулём. У российского автомобиля была разбита левая фара  и повреждена пластиковая решётка радиатора.

Долго сидеть на согнутых ногах Алексу было неудобно. Периодически он поднимался и прохаживался вдоль машины, нервно поглядывая на часы. Без четверти шесть на горизонте появился очередной КАМАЗ.

-  Таак. - Наводя резкость бинокля на маленькие буквы госномера, пробормотал Алекс: - Флажок украинский, а дальше - Е Девяносто восемь Тридцать три ОД. Это мои парни. 

Бросив бинокль на пассажирское сиденье, он достал из кармана рацию и скомандовал:
        - По машинам. Клиент в поле зрения.

Через пять минут КАМАЗ миновал Тойоту, а Алекс сел за руль и двинулся вслед за фурой. Когда обе машины проследовали мимо Лады, Сергей запустил двигатель, пристроился за Алексом и моргнул ему фарами. В зеркало заднего вида Алекс увидел сигнал друга и пошёл на обгон грузовика. Лада Сергея устремилась за Тойотой. Как только обе машины оказались в левом ряду Алекс тормознул, а “жигулёнок” Сергея задел левым крылом задний бампер Тойоты. Обе легковушки остановились посреди дороги. Юные водители вышли из автомобилей, осмотрели повреждения и склонились у бампера Лады. В десяти метрах от места аварии остановилась первая попутная машина, за ней вторая и третья. Сергей вынул из кармана куртки бутылку антифриза и вылил её содержимое под радиатор.

В десяти километрах западнее столкновения Тойоты с Ладой “Спутник”,  произошла подобная авария пары легковушек и движение по Горьковской автостраде оказалось заблокированным в обоих направлениях.

Фура беспрепятственно преодолела ещё несколько километров и миновала последний контрольный пост. У самого края леса, на стволе упавшего дерева, сидел молодой человек лет двадцати. Рядом с ним лежал кассетный магнитофон из которого доносился модный шлягер. Под быстрый бит ударника и ритмичный проигрыш электрогитары, высокий мужской голос жаловался на нравы современных девушек:

“Я подойду к ней прям сейчас и дам с размаху в левый глаз”

Проводив глазами КАМАЗ, боевик нажал на магнитофоне клавишу “пауза” и певец осёкся на фразе:
“Потом сниму я свой ремень….”

        - Третий, Третий, это Второй. Приём, - вызвал невидимого сообщника по рации дозорный.

У перекрёстка шоссе с просёлочной дорогой ведущей в деревушку Ючмер, стоял колёсный ДТ-семьдесят пять. Густая лесополоса скрывала его от взора едущих в сторону Москвы водителей. В кабине дизельного трактора сидел Афганец с рацией в руке.

        - Говори, - ответил Антон на вызов “Второго”.
        - "Первый" опознал клиента и он, только-что, проследовал мимо меня, - донёсся голос Второго через шум радиопомех.
        - Понял, он мой, - ответил Антон.

Авторитет убрал рацию в карман, завёл дизель и двинулся в сторону шоссе.
 
        - Твою мать, - выругался Артём, когда увидел как в полукилометре от него из-за леса на шоссе медленно выполз ярко красный трактор.

Полуголая худая женщина выглянула из-за занавески спального места и спросила:
        - Что за хрен на дороге встал?
        - Мужик какой-то на тракторе выполз и остановился, - ответил Артём. - Похоже нам писец.

Афганец приветливо помахал дальнобойщику рукой, выпрыгнул из кабины и сошёл на обочину. Недоумение на лицах водителей сменилось гримасой злости.

        - Откуда такой пессимизм? - дорожная шлюха тупо улыбалась, понимая, что ей ничего не грозит.
        - За последние десять километров нас ни одна машина не обогнала. Понял?  - обречённо сказал Артём. - Да, что там не обогнала. За нами даже не ехал никто. Теперь, как видишь, дорогу нам перегородили, а из леса, вон, с твоей стороны, к нам бегут бандюки в чёрных куртках. Надо останавливаться.

Четверо парней пересекли придорожный кювет и окружили кабину КАМАЗа. Двое встали перед ветровым стеклом, направив стволы автоматов на водителя. Третий открыл пассажирскую дверь кабины и направил пистолет на женщину.

        - Идём в лес, - сказал он.  - Не вздумай бежать. Пуля всё равно догонит.
Чем пытаться меня напугать, ты бы лучше руку даме подал, - ответила “плечевая” и, не дождавшись галантности от грабителя, спрыгнула на обочину шоссе.

На пассажирское место сел четвёртый боец.
 
В это время трактор задним ходом вернулся в лесополосу.
Заводи двигатель и сворачивай на просёлочную дорогу, - сказал бандит одесскому дальнобойщику.

КАМАЗ свернул с трассы и углубился в лес по направлению Ючмера, а Афганец по рации приказал:
        - Всем постам, сворачивайтесь.

Водители четырёх автомобилей, участвовавшие в постановочных авариях на шоссе, прекратили жестикулировать и оскорблять друг друга, сели в свои автомобили и продолжили движение.   


Глава двадцать пятая. “Горьковская застава”.

Семнадцатого мая, ближе к вечеру, Мамонов сидел за рабочим столом и занимался рутинной работой. Он вынимал из целлофановых пакетов пачки долларов, читал сопроводительные записки к ним и заносил в блокнот суммы полученные от командиров пятёрок. Это была его обычная пятница. В двух шагах от письменного стола хозяина в кресле сидел Слон. Он листал потрёпанный журнал Плейбой и слушал шестичасовой выпуск новостей по ОРТ.

        "Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин подписал указ о поэтапном сокращении применения в стране смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы" - сообщил новость ведущий и Слон встрепенулся.

        - Слышал, босс? - телохранитель оторвался от журнала и посмотрел на Мамочку. - ЕБээН мораторий на смертную казнь объявил. Вот братва-то обрадуется.
        - Не думаю, что сильно обрадуется, - одевая резинку на очередную пачку долларов ответил Владимир Иванович. - Вот увидишь, мнения по этому поводу разделятся. Половина мокрушников предпочтёт лоб зелёнкой намазать, а вторая согласится гнить в “Чёрном дельфине” или в “Полярной сове”.

На столе Владимира Ивановича зазвонил телефон. Слон поднял трубку и, после короткой паузы, спросил:
        - Что нужно? - и тут же. - Босс, это Вас.
        - Кто? - поднимая голову от гроссбуха, утончил Владимир Иванович.
Скляр, - ответил Слон.

Мамонов взял телефонную трубку и резко спросил:
        - Что тебе надо, недоносок?
        - Мамочка, ты совсем рамсы попутал? - рык разъярённого зверя донёсся из трубки. - Ты какого хера бомбу у моего офиса заложил? Ты хоть знаешь, педрила, что там при разминировании два полкана из ФСК погибли?
        - Во-первых, сбавь тон, - ответил Владимир спокойным голосом. - Не забывай с кем разговариваешь. Забыл, сука, с чьих рук ещё недавно ел. Во-вторых, это не мои тебя грохнуть пытались. А в третьих, там только одного подполковника с Лубянки разорвало. Второй жив пока.

В телефонной трубке на минуту повисла тишина. Мамонову показалось, что Свят закрыл микрофон ладонью и что-то обсуждает со своими помощниками. Владимир был готов повесить трубку телефона, когда в ней вновь раздался голос Свята:
        - Ладно, я вижу, что по телефону мы этот вопрос не решим. Я тебе “стрелу” забиваю в “Горьковской заставе”. Завтра, за час до полуночи, и спрошу с тебя на ней как с гада. Если соскочишь, я всей братве московской маляву спущу, что ты, менжа позорная, на авторитетного вора руку поднял и ушёл в отказ. Не по понятиям жить стал.
       - Не ори. Я тебя услышал. Петушара ты, а не “авторитет”, - рассмеялся Мамонов. - Подъезжай завтра со всей своей бригадой. Я тебе растолкую, кто тут смотрящий за Восточным округом.

Владимир Иванович отдал трубку Слону, тот положил её на место, а Мамочка задумчиво сказал:
-  Афганца сюда. Скажи, чтобы пулей летел.

Через час Владимир Иванович и Антон стояли на веранде под балконом и наблюдали как красный солнечный диск коснулся верхушек деревьев за прудом. Жёлтый карлик медленно исчезал за горизонтом, а Мамочка не мог решится раз и навсегда покончить со Святом.

        - Догадываешься зачем я тебя срочно вызвал? - наконец-то нарушил тишину Владимир Иванович.
        - Догадываюсь, - ответил Антон. - Из-за нашего прокола на Энтузиастов.
        - Именно. К сожалению бог послал мне тупого родственника. Мать его, - Мамочка зло сплюнул и щелком пальцев выстрелил окурком сигареты в сторону озера. - Смерть чекиста нам может дорого обойтись. Мы должны сократить нашу активность. Всех бойцов второго эшелона вышли из области. Дай им координаты ростовских союзников и маляву от моего имени. Пусть парни перекантуются на югах. Жаль конечно, что не удалось прикончитьСвята на его территории, но у нас завтра появится шанс закончить дело на нашей.
        - Ты решил замочить своего бывшего “положенца” в Балашихе?
        - Стрелка в “Горьковской заставе” забита им на завтрашний вечер. С утра поезжай туда и посмотри на месте, где лучше разместить стрелков, - ответил Мамонов.
        - Но это повлечёт за собой последствия, - возразил Антон. - Муровцы свяжут концы с концами и поймут, что после неудачного покушения у “Кэпитал-Авто” мы добили Свята на пороге своего дома.

Мамонов не ответил и на несколько секунд под балконом воцарилась тишина. Крики птиц над прудом и трели сверчков из ближайшей рощи раздражали Владимира Ивановича. Здесь и сейчас он должен был решить, войдёт ли он в историю криминальной России как несгибаемый вор в законе или о нём будут презрительно отзываться даже прыщавые карманники. То, что спокойная жизнь в его загородном доме закончилась, Мамонов понял ещё десятого мая. Сейчас ему предстояло решить, прятаться ли ему от власти, оставаясь своим, для таких же волков как он, или до самой смерти стать изгоем и для своих, и для чужих.

“В одном только Подмосковье не меньше двадцати крепко стоящих структур. В половине из них мне предоставят крышу над головой, а может быть даже помогут перевести деньги за бугор. - Владимир Иванович перебирал в голове теплые страны. - Турция не подойдёт. Стамбул оккупирован чеченскими беженцами. Они будут только рады перерезать горло от уха до уха русскому вору в законе. Греция? Там, по слухам, прячется стрелок “курганских” Саша Солдат, ликвидировавший в прошлом году Глобуса, Жида и Рэмбо. Если емуСвят заплатит, то он с лёгкостью уберёт и меня. Испания или Португалия - пожалуй будут в самый раз. Решено, завтра валим Свята и ищем пути отхода”

        - У меня нет другого выхода, - ответил Владимир Иванович. - Потерять лицо мне дороже, чем свободу. Если я сегодня дам слабину, то на следующей воровской сходке меня раскоронуют, а после этого за мою жизнь и рубля никто не даст.
Ты решил валить их всех или одного Свята? Или наоборот, хочешь чтобы я перебил его братву, а ты его сам поставишь на место?
        - Мне нечего с ним тереть. Я несколько раз предлагал ему вернуть контроль над всеми магазинами автозапчастей. Он ответил, что моё лишь то, что я контролировал до отсидки, а то, что он взял “под крышу” в моё отсутствие, принадлежит ему. Что ж, не захотел по-мирному всё разрулить, значит мы его разменяем. Вместе с предавшими меня перевёртышами.
        - Так, босс. Я бывший военный и не привык импровизировать. Ставь точную задачу, - Антон понимал, что если Мамочка даст конкретное указание убить авторитета, то вся ответственность перед воровским сообществом ляжет только на него.
        - Подготовь засаду и убей каждого, кто явится на “стрелку”. Начиная со Свята.
        - Ты хочешь, чтобы я кончил их до начала базара? 
        - Это только в Голливудских фильмах убийцы объясняют жертвам за что их собираются убить, - нетерпеливо ответил Мамонов. - Стреляй как только все они окажутся на линии огня, и главное, не дай им первыми открыть огонь.
        - Ну-да, ну-да, В Голливудских объясняют, а в Болливудских киллеры об этом ещё танцуют и поют, - задумчиво повторил Афганец. - Владимир Иванович, надеюсь ты понимаешь, что это стопроцентный вышак для нас обоих?
        - С сегодняшнего дня уже нет. ЕБээН, понимаааешь ли, - подражая голосу Ельцина нараспев сказал Мамонов, - расстрел заменил на пожизненное. Так что не бзди, если заметут, то в соседних камерах “Чёрного дельфина” на шконках старость встретим.
        - Сделаю всё как ты сказал, - ответил Антон.

Летняя веранда “Чайханы” была втиснута между стеклянной витриной ресторана “Горьковская застава” и кирпичной стеной булочной “Чудо печка”. Тыл веранды прикрывал высокий деревянный забор, а фронтом были узкие ворота, выходящие на широкую парковку перед тремя заведениями общепита.

Шестеро мужчин сидели за тремя столами в глубине азербайджанской чайной. Мамочка и Слон разделяли столик у боковой витрины ресторана, чуть впереди и слева от них сидела пара бойцов, а ещё левее, у самой стены булочной, разместились ещё двое. На каждом столике стояло по две бутылки минеральной воды.
Без десяти одиннадцать ночи на парковке перед рестораном остановились три чёрных Ленд Круйзера. Из первой машины вышли три крепких парня с пистолетами в руках. Осмотрев на стоянке два пустых “пятисотых” БМВ, они зашли в ресторан. В этот поздний час ресторан был почти пуст. Старший из боевиков скорым шагом направился в туалет. Проходя мимо барной стойки  он окинул взглядом две молодые пары. Парни и девушки пили коктейли и что-то весело обсуждали.
Обыщите их, - кивнул телохранительСвята двум подручным, оставшимся у входной двери.
Через полминуты начальник охраны вышел в зал и направился к барной стойке, где бойцы ощупали карманы ребят и лапали девушек.

        - В туалете никого, - сказал старший.
        - Не пришёл, сука, - выругался один из бойцов и, тут же раздался звук стучащего по стеклу металла.

Мамочка наблюдал за метанием людейСвята по ресторану, вертел в руке вилку и думал о бренности жизни.
 
        - Слон, ты знаешь, что есть бренность бытия? - спросил Мамонов.
Не знаю таких слов, Владимир Иваныч, - ответил телохранитель. - С чего это Вас на философию потянуло?
        - Вон смотри - Мамонов кивнул в сторону ресторанного зала. - Бегают, суетятся и не имеют понятия, что жить им осталось всего несколько минут. Я бы тоже хотел такой неожиданной смерти. Чтобы раз и всё. Вот я был и вдруг меня не стало. Чтоб не болеть и не мучаться, не ждать и не бояться.

На этой философской ноте он постучал рукояткой вилки по толстой витрине. Бойцы Свята выхватили пистолеты и повернулись на звук, а Мамонов, широко улыбаясь, приветливо помахал им рукой.

Трио вышло на улицу и направилось к открытом воротам веранды.
Эй вы, клоуны, - крикнул им Слон из глубины чайханы. - Стволы попрятали.

При этом он сам и его бойцы потянулись за оружием. Люди Свята убрали пистолеты в подмышечные кобуры. Двое бойцов остались у ворот, а третий вернулся к одному из Лэнд Круйзеров. Тонированное стекло внедорожника опустилось наполовину и в темноте салона появилось лицо Свята.

        - Ну что там? - спросил он шефа безопасности.
        - В чайхане ни обслуги, ни посетителей. Мамочка и пять его быков сидят за тремя столиками. От ворот до них метров десять. Освещение там слабое,  свет проникает только через витрину ресторана. Самого Мамочку видно хорошо, а остальных не очень. Чтобы положить их без риска, расстояние нужно сокращать вдвое.
        - Ясно, значит без базара не обойтись, - задумчиво сказал Свят. - Бери ещё пятерых бойцов и скажи им, что зачищаем Реутовских сразу после моей фразы - “Тебе конец”. Твоя цель Мамочка. Хоть всю обойму в него всади, но чтобы я о нём больше не слышал.
        - Сделаю, - ответил телохранитель.

Скляр вышел из Тойоты и, в окружении шести охранников, подошёл к чайхане. Когда вся группа миновала ворота, оставленная там пара “быков” достала пистолеты и развернулась лицом в сторону улицы.

Скляр и его люди остановились на пол пути от ворот до столика Мамочки.

        - ПриветСвят, - нарочито дружелюбно поприветствовал авторитета Мамонов.

Деревянная планка забора летней веранды бесшумно сдвинулась в сторону и из узкой щели показался пламегаситель автомата. Не успелСвят ответить на приветствие, как Владимир Иванович добавил:
        - Увидимся на том свете.

Ствол задёргался и длинная очередь прошила навылетСвята и его братву. В считаные секунды девять молодых людей оказались на пыльном бетоне.

        - Уходим, - сказал Мамонов и направился к воротам.
        - Иваныч, - окликнул босса Слон, следуя в трёх шагах за ним. - Здесь некоторые шевелятся. Мне их добить?

Владимир Иванович обернулся, достал из пиджака финку и ухмыльнувшись, сказал:
        - Я сам.

Одинокий стрелок в армейском маскировочном халате, освещаемый луной с высот безоблачного неба, поднялся с травы и скорым шагом скрылся в ближайшем лес


Глава двадцать шестая. Арест.

Электропоезд Москва-Петушки остановился на вокзале Реутово в двадцать три восемнадцать. Немногочисленные пассажиры вышли из вагонов и устало направились вдоль платформы в строну привокзальной площади. На своём пути жители ближнего Подмосковья обходили лужи дождевой воды и с тревогой смотрели на грозовые облака, медленно проплывающие над их головами. И мужчин, и женщин, и даже четверых парней идущих по перрону, той ночью интересовал один вопрос: окончилась ли гроза или взяла паузу, и вскоре, собравшись с новой силой, разразится громом, стеганёт порывистым ветром и окатит их ливневыми потоками?

Ребята возвращались из рейда по торговым точкам микрорайона Новогиреево. Собрав дань с семи магазинов автозапчастей и двух шиномонтажных мастерских, троица рэкетиров шла по перрону и непринуждённо обсуждала приключения прошедшего вечера. Для них рейд  прошёл успешно и бояться им было нечего. Фаворит босса, малолетка Алекс, был оружейным мулом. Он шагал в трёх шагах впереди бригады и нёс на плече спортивную сумку среднего размера. Бригадир, ранее отсидевшая за мошенничество сорокалетняя женщина, шла в десяти шагах позади бойцов.

Идея использовать уголовниц в качестве кассирш принадлежала Антону. Именно он предложил Мамочке привлекать неприметных женщин среднего возраста для транспортировки денег.

С привокзальной площади, навстречу пассажирам электрички вышел милицейский патруль. Впереди шёл сержант с пистолетом в коричневой кобуре, а за его спиной следовали два рядовых с коротко-ствольными автоматами на плечах.

Алекс посмотрел в сторону привокзальной площади и увидел, что рядом с ожидающим его группу микроавтобусом, припаркованы два милицейских УАЗа.

“Фак, - по-английски выругался про себя Алекс. - Только встречи с мусорами нам в конце дня не хватало”

Милиционеры замедлили движение и преградили собой дорогу Алексу. Трое старших парней попытались обойти наряд, но сержант перевёл свой взгляд на них, и строго сказал:
        - Не торопитесь ребята. Проверка документов вас тоже касается.

Парни остановились, а женщина в дождевике, переложила  хозяйственную  сумку из одной руки в другую, обошла группу ребят и продолжила свой путь, к ожидавшему её Дэну.

        - Добрый вечер, юноша, - сержант вежливо обратился к Алексу.
        - И вам того же, товарищ сержант, - ответил парень.
        - Куда путь держим? - милиционер смотрел в глаза парню, ожидая уловить во взгляде подростка гадкое чувство страха, пожирающее юных правонарушителей при встрече с представителями закона.
        - Домой, - ничуть не смутившись ответил Алекс.
        - Вы вместе? - сержант кивнул на парней.
        - Мы не знакомы, - ответил за друга Сергей. - Впервые увидели его в вагоне.
        - У тебя документы с собой? - сержант спросил Алекса
        - Мне ещё нет шестнадцати, - ответил юноша.

Старший наряда недобро посмотрел на парнишку и шагнул в сторону троицы за его спиной и спросил:
        - А у вас?
        - Мы свои дома оставили, - вновь ответил за всех Сергей.
        - Вечер перестаёт быть скучным, - сержант обернулся к рядовым и прокомментировал услышанное. - У нас есть повод вернуться в отделение для выяснения личности путешественников. 
        - Заодно и перекусим, - обрадовался рядовой.
        - В сумке что? - спросил сержант Алекса.
        - Мои спортивные вещи, - уверенно ответил парень. - Кеды, майка, трусы и  полотенце с мочалкой.
        - Клади сумку на землю и сделай шаг назад, - скомандовал сержант и, обернувшись к одному из патрульных, добавил: - Дай мне автомат и проверь её содержимое.

Рядовой отдал АКСУ старшему патруля, встал на колено перед сумкой и запустил в неё обе руки.

        - Ну что там? - нетерпеливо спросил старший наряда. - Наше что-то есть?
        - Здесь два ствола завёрнутых в махровое полотенце и в целлофановом пакете электрошокер , - услышал он в ответ.

Сержант вскинул автомат и громко скомандовал:
        - Живо все на землю. Мордами вниз. Руки за голову.

Парни нехотя легли на влажный перрон, а сержант по рации вызывал водителя второго УАЗа:
        - Вадим?
        - Ну? - прошипела рация.
        - Хрен гну, - рявкнул старший наряда, раздражённый тупым вопросом подчинённого. - Быстро найди двух понятых и подъезжай к лестнице ведущей с перрона.
        - Нас-то за что на асфальт? - приподняв голову спросил Сергей. - Мы этого пацана второй раз видим.

Сержант не ответил. Вместо этого он встал коленом Алексу на спину и приказал Петрову:
        - Возьми мои и напарника наручники и одень их старшим парням.

Затем навёл автомат на Сергея и предупредил его:
        - А ты, если ещё раз откроешь рот, то получишь прикладом по башке.

Когда два рядовых повели в сторону лестницы троих ребят, сержант поднялся со спины Алекса, взял его за воротник кожаной куртки и рывком поставил парня на ноги.

Конвоируя задержанных милицейский наряд вышел на привокзальную площадь. Пожилая супружеская пара ожидала процессию у милицейских джипов.

        - Граждане понятые, - обратился к супругам Сержант. - Сейчас вам будет продемонстрировано содержимое сумки принадлежащей одному из этих четверых граждан.
        - Товарищ сержант, ещё раз повторяю, - Сергей не выдержал вновь. - Это не наша сумка.

Сержант замахнулся автоматом, целясь прикладом в лоб парня, но тот прикрыл голову руками. Старший патруля опустил автомат и приказал рядовому:
        - Петров, вываливай всё на асфальт.

Милиционер вывалил содержимое сумки под ноги понятым.

        - Как видите, - сказал сержант. - В полотенце находятся пистолет Макарова и пистолет Вальтер, а в полиэтиленовом пакете электрошокер. Возражения или вопросы есть?
        - Нет, - ответил мужчина лет семидесяти. - Пистолет Макарова я узнаю, Вальтер вижу впервые, но знаю, что это пистолет. А шокер раньше никогда не видел. Но раз Вы говорите, что это они, то наличие этих предметов в сумке я подтвержу.
        - Петров, запиши данные понятых, - сказал сержант и вновь обратился к понятым: - А вас завтра утром будут ожидать в городском отделении милиции, на площади Победы Тринадцать. Приходите туда к восьми. Скажите дежурному, что вы понятые с вокзала.

Петров сделал заметки в своём блокноте и понятые ушли, а сержант рассадил парней попарно в УАЗы, бросил сумку Алекса на пол пассажирского сиденья, сел за руль джипа и обе машины покинули площадь. Вслед за ними, тихо урча дизельным двигателем, покатился микроавтобус с Дэном за рулём и кассиршей бригады на пассажирском сиденьи.
 
Ближе к полуночи в отделение милиции ввели четверых задержанных. Дежурный офицер через стекло увидел задержанных и вышел в вестибюль.

        - Что натворили эти орлы? - спросил он сержанта.

Вместо ответа, старший наряда взял сумку из рук Петрова, положил её перед собой и показал капитану оружие.

        - Ясно. - Вздохнул офицер, отпер решётчатую дверь камеры для временно задержанных и обратился к парням: - Добро пожаловать в обезьянник, молодёжь.

Пока милиционер снимал через решётку с задержанных наручники, в холл отделения вышел среднего роста мужчина в джинсах и пиджаке.
Здравия желаю, товарищ капитан, - поприветствовал его сержант. - Мы задержали на станции четверых предполагаемых рэкетиров.

Дежурный офицер вернулся за свой стол и через толстое стекло наблюдал за разговором опера и сержанта.

        - Давай подробно. За что и при каких обстоятельствах, - сказал сыщик.
В одиннадцать восемнадцать, вон тот пацан, - сержант указал пальцем на Алекса. - Сошёл с этой сумкой с московской электрички. Мы его остановили и, в присутствии понятых, произвели обыск. В сумке  обнаружили два ствола и пару шокеров.
        - А те? - спросил капитан переведя взгляд с Алекса на парней.
        - Они шли в двух шагах за хозяином сумки. На перроне утверждали, что не знают его, но я уверен, что соврали, - ответил сержант.
        - Как ты понял, что они сообщники? - сыщик понимал, что сержант прав, но хотел знать, как старший патруля пришёл к такому выводу. 
        - Количество оружия в сумке мальчишки, полностью совпало с количеством встреченных нами парней. Не трудно было догадаться, что они используют младшего из банды, для транспортировки оружия, -  ответил сержант.

Опер кивнул в знак согласия с выводами старшего патрульного и уточнил:
        - Понятым сказал, чтобы утром явились сюда?

Рядовой Петров выступил из-за спины сержанта,  достал из кармана тужурки блокнот, вырвал из него лист и отдал оперу.

        - Это их данные, - ответил сержант. - Я им сказал, чтобы были здесь к восьми. Заверили, что будут.
        - Рапорт о задержании составь сейчас, а утром, как закончите патрулирование, весь наряд приведёшь сюда для дачи объяснений по факту.
        - Сделаю, - ответил сержант.

Сыщик поднял с пола сумку и через стекло обратился к дежурному по отделению:
        - Сергеич, через пять минут приведи блондина в мой кабинет и позвони дежурной группе оперов, путь едут сюда.

Опер скрылся за дверью кабинета на которой висела табличка: “Временно исполняющий обязанности начальника уголовного розыска, капитан Ерохин”, а дежурный офицер набрал номер телефона, коротко с кем-то поговорил, затем нехотя оторвался от стула и пошёл к клетке с задержанными.

Ерохину было около сорока. Он был крепок, но слегка полноват. В кабинете милиционер надел тонкие резиновые перчатки и выложил содержимое сумки на рабочий стол. Осмотрев пистолеты, Ерохин вынул из них обоймы, спрятал их в ящик тумбы стола и убедился, что патронники обоих стволов пусты.
 
В кабинет вошли задержанный мальчишка и дежурный по отделению. Руки Алекса были скованны за спиной. Капитан подвёл юношу к столу опера и усадил его на стул. Ерохин взял свой стул и поставил его напротив подозреваемого.
 
        - Спасибо, Сергеич, дальше я сам, - сказал Ерохин.

Дежурный по отделению вышел из кабинета, а сыщик обратился к Алексу:
        - Фамилия, имя, отчество, год рождения и адрес проживания?
        - Михеев Александр Георгиевич, тысяча девятьсот восьмидесятого, постоянного места жительства временно не имею, - ответил юноша.

Повернувшись к столу Ерохин записал данные задержанного.
   
        - Таак, - разочарованно констатировал сыщик. - Адреса нет, значит разговор по душам у нас не заладился с самого начала.
        - Я с Вами абсолютно честен. Я беспризорничаю. Ехал на электричке в Павловский посад к другу. Хотел у него заночевать. Заметил как три подпитых мужика вышли из вагона в Новогиреево. Смотрю, под сиденьем сумка осталась. Я пересел на их место и присвоил сумку. Даже не открывал её, - едва не плача сказал паренёк.
        - А если ехал в Павловский посад, то почему в Реутово сошёл? - Ерохин понял, что мальчишка врёт, но хотел чтобы тот похоронил себя под горой лжи и задал следующий вопрос: - За что нам такое счастье привалило?
        - Любопытство взяло, - оживился Алекс.

Это был первый опыт юноши общения с офицером милиции, ему показалось, что он успешно справляется и Алекс решил закрепить успех:
        - Очень хотелось в сумку заглянуть, но побоялся привлечь внимание пассажиров. Решил найти тихое место в Вашем городе, чтобы спокойно пошарить в ней.
        - Если бы я знал, что там пушки, я бы в другой вагон перешёл, на всякий случай, а к сумке бы ни в жизнь не прикоснулся.
        - Ты заранее готовился к допросу, или на ходу историю придумал? - капитан повернулся к столу и добавил: - Говори адрес приятеля в Павловском посаде.
        - Витька на Герцена живёт. Номер квартиры и дома не помню. Я к нему всегда  вместе с ним приходил. О, вспомнил, там ещё автомагазин на первом этаже есть. Одну минуту я вспомню название. Вспомнил, магазин называется “Кэпитал-Авто”.

Алекс знал, что сеть магазинов с таким названием покрывает весь Восточный округ и один из них есть в Павловском посаде. Лишь однажды он с бригадой “стриг с тамошних баранов шерсть”, однако запомнил и название улицы, и магазина. Визуально представив восемь подъездов двенадцатиэтажного дома, и быстро перемножив их на шесть квартир на площадке, он получил более пятисот квартир.

“Там должен быть хоть один Витька моего возраста, - подумал он, злорадно усмехаясь. - Попробуй опер, проверить эту инфу в первом часу ночи”

Алекс впервые столкнулся с правоохранительной системой и представить себе не мог, на сколько она сильна и изобретательна.

        - Допустим, что это так, - делая вид, что верит в алиби Алекса, капитан Ерохин кивнул. - Теперь подумай хорошенько, перед тем как ответить. Ты знаешь парней, которые сейчас сидят в обезьяннике?
        - Не-а, - не задумываясь соврал Алекс. - Они наверно в электричке за моей спиной сидели. Я их впервые увидел на перроне, когда нас сержант  уложил в лужи под дулом автомата.
        - Ладно, считай, что я тебе поверил, - сказал опер, взял трубку телефона, и набрал номер.

Через два длинных гудка ему ответил дежурный горотдела Павлова посада.
Доброй ночи, это дежурный оперуполномоченный из Реутово, капитан Ерохин. Кто у вас сегодня из моих коллег дежурит?
        - Равгалиев, - послышалось в трубке.
        - Он не спит ещё? - уточнил Ерохин.
        - Нет, - ответил дежурный.
        - Отлично, позови его к телефону.
        - Алло, Марат, это Ерохин, - через пару минут сказал детектив невидимому абоненту. - Спасибо, жив пока. Да и ночью работаю. Дел невпроворот. Слушай, у меня тут паренёк сидит. Так вот, он утверждает, что в доме на Герцена, в том, котором находится магазин автозапчастей “Кэпитал-Авто”, живёт его друг Виктор. Если мне память не изменяет, то ты до розыска несовершеннолетними занимался? О как, был начальником отдела. Это ещё лучше. А можешь навскидку ответить, в том доме проживает проблемный пацан с таким именем? Нет? Ну как я и думал. Спасибо.

Ерохин положил трубку, левой рукой взял со стола шокер, нажал на кнопку “Разряд” и с разворота всадил его Алексу под правое ребро.

Электрический разряд пронзил тело парня чуть ниже печени. Алекс вскрикнул, тело его пару раз содрогнулось, он потерял сознание и свалился со стула. Несколько секунд Ерохин с любопытством разглядывал гримасу на лице парня и судорожные движения его скрюченных конечностей.
        Когда Алекс замер, опер нагнулся над ним и сквозь зубы произнёс:
        - Слушай внимательно, говнюк. Каждый раз, когда ты будешь мне врать, я буду угощать тебя разрядом в девятьсот тысяч вольт. Имей в виду, удар под ребро это очень гуманный жест. В следующий раз разряд прилетит тебе в пах. Не образумишься, я тебя на всю жизнь импотентом сделаю. Понял меня?

Алекс не ответил. Он лежал с закрытыми глазами и делал вид, что не слышит опера.

        “Это намного больней, чем от удара бутылкой по голове, - это была первая осознанная мысль юноши, после кратковременной потери сознания. - Когда мне сзади раскроили башку в ресторане, я просто отключился и всё. Кровищи было дофига, но боль была пустяковая. Как от рассечения брови. Сейчас же болевой шок длиться гораздо дольше и он, на удивление, намного ярче”

Ерохин снял наручники с медленно приходящего в себя юноши и посадил обмякшее тело Алекса на стул. Парень поднял голову и продолжая играть роль невиновной жертвы милицейского произвола, удивлённо посмотрел на детектива.

В дверь вошли два мужчины лет тридцати, Ерохин обернулся к ним и сказал:
        - Привет мужики. Извините, что вырвал вас из постелей. Надеюсь, что Сергеич уже ввёл вас в курс дела?
        - Успел, - ответил один из сыщиков.
        - Тогда разведите по одному из троицы в разные кабинеты и колите их на стволы. Не церемоньтесь. Этот врёт складно, а это значит, что он готовился к возможному допросу. А так как он ещё мал для стрельбы с двух рук по-македонски, то стволы принадлежат не ему. Разбирайте парней и узнайте чьи они, - приказал своим подчинённым ВРИО начальника УгРо.
        - К утру выясним, - пообещал шефу второй опер.

Сыщики ушли за задержанными, а Ерохин сел за стол и, только принялся заполнять протокол допроса, как зазвонил телефон.
        - Капитан Ерохин, - ответил опер и принялся быстро записывать сообщение, периодически задавая уточняющие вопросы: - Где? Сколько жертв? Ясно. Прикажи всем патрульным нарядам прибыть по адресу где произошла стрельба и разбуди дежурного криминалиста. Он поедет с нами.

Ерохин встал из-за стола, взял Алекса под руку и вывел его из кабинета. Провожая мальчишку к “обезьяннику” мимо  окна дежурного по отделению, капитан боковым зрением перехватил неодобрительный взгляд дежурного офицера. Ерохин не осуждал Сергеевича, он знал, что со стороны эта картина выглядела отвратительно.
 
“Офицер дежурной части всегда будет осуждать офицеров моего отдела, - мысли в голове Ерохина меняли друг друга. - Ещё бы. Когда сорокалетний детектив ведёт под руки еле живого подростка после ночного допроса это выглядит жутко. Но если бы офицеры дежурной части видели, что вытворяют такие малолетки со своими жертвами, они наверняка оправдали бы меня”

Алекс едва передвигал ногами и всеми силами демонстрировал дежурной смене весь ужас своего состояния. Добравшись до деревянной лавки “обезьянника” парень повалился на неё и отрешённо уставился перед собой.

Два опера привели парней из своих кабинетов и те уселись на скамью в  противоположном от Алекса углу.

Из коридора вышел заспанный мужчина в гражданской одежде. В руке у него был  небольшой саквояж.

        - Подождите нас тут ребята, - издевательским тоном сказал Ерохин молодым людям в “обезьяннике”. - Мы скоро вернёмся и продолжим допрос.

Криминалист спросил у опера о происшествии на окраине города и пока тот делились информацией, вся четвёрка покинула здание ГОВД.
   
Алекс сполз со скамейки на пол и принялся громко стонать, как только за детективами закрылась входная дверь. Сергей встал рядом с ним на колени и тихо спросил:
        - Ты в порядке?

Алекс еле слышно ответил:
        - В порядке. Я мусору сказал, что сумку подобрал в вагоне. Он не поверил и всадил разряд мне под ребро. Моим же шокером.
        - Вот падла, - выругался Сергей
        - Забей на него. Мне валить надо отсюда, - Алекс понимал, что времени у него мало и хотел как можно скорей донести свою мысль до подельников. - Подыгрывайте.
        - Парни, - громко сказал Сергей. - Тут мальцу что-то хреново.
        - Дежурный, - закричал третий парень. - Ваш опер мальчишку шокером угостил. Плохо ему, кажется он загибается.

Дежурный повернулся к своему помощнику и приказал:
        - Вызывай скорую. Не хватало ещё чтобы в нашу смену малолетка в “обезьяннике” ласты склеил. В жизни потом не отпишемся. Ерохин на себя его смерть не возьмёт. Скажет следакам, что живым его в клетке оставил, а мы недосмотрели.

Сергеич вышел из дежурки и попросил ребят:
        - Парни, поднимите его и подведите к двери.

Подельники подхватили своего оруженосца под руки и подвели к решётке.

        - Стоять можешь? - спросил милиционер.
        - С трудом, - ответил Алекс.
        - Где болит? - уточнил Сергеич.
        - В правом подреберье, - ответил юноша.
        - Покажи точное место, - приказал милионер.

Алекс задрал рубашку, коснулся пальцами места ожога и пояснил:
        - Вот тут чувствую острую режущую боль.

Дверь вестибюля распахнулась и в помещение зашли медбрат скорой помощи с медицинским саквояжем и врач со стетоскопом на шее.

        - Что тут у вас? - обратился доктор к капитану милиции.
        - Пацан жалуется на резкую боль в правом подреберье, - ответил капитан.

Врач не колеблясь вошёл в клетку к задержанным, по-хозяйски задрал Алексу рубашку и уставился на ожог размером с куриное яйцо. Его брови поползли вверх, он презрительно посмотрел на дежурного по отделению и осторожно нажал Алексу на красное пятно.

Алекс скривился от боли и чуть громче, чем ожидалось, вскрикнул.

        - Есть вероятность разрыва желчного пузыря. Мальчика нужно немедленно госпитализировать, - сказал врач.
        - Да неужели? - нарочито удивился Сергеич. - Никогда не встречал таких последствий применения спецсредств.
        - Есть разница между касанием “спецсредства” чьего-то тела для передачи электрического разряда, после которого обычно остаются два маленьких красных пятнышка, и ударом под ребро. Невооружённым глазом видно, что место ожога усугубилось подкожным кровоподтёком. Завтра здесь будет гематома размером с кулак.
        - Я его забираю в больницу, - голос доктора был категоричен и дежурный по отделению сдался.
        - Распишись в журнале учёта задержанных и забирай. - Сергеич указал рукой на окно с надписью “Дежурная часть” и крикнул помощнику: - Сержант, дай доктору журнал.

Когда доктор заполнил положенные инструкцией графы, дежурный по гор. отделу сказал ему:
        - Для беседы с пацаном утром в больницу пришлём следователя. Надеюсь, что он у вас не сбежит и не умрёт до начала рабочего дня.
        - Не в его состоянии, - ответил врач и упрекнул милицонера: - А вообще-то, от вас до хирургического центра две минуты езды. Могли бы нас не вызывать, а привезти его туда на дежурной машине.
        - Могли бы, - ответил капитан. - Но все машины на выезде.
        - В городе ЧП? - спросил доктор.
        - Сам скоро узнаешь, - ответил Сергеич.


Глава двадцать седьмая. Побег.

За окном регистратуры приёмного отделения хирургического центра сидела сорокалетняя медсестра. В проёме стекла была видна лишь её голова и верхняя часть груди. Волнистые пряди волос женщины едва достигали светло-зелёных погончиков, берущих своё начало под воротником  белого халата и оканчивающихся на регланах рукавов. На левом нагрудном кармане висел бейджик. “Ольга Остапенко” витиевато с завитушками было отпечатано на нём. Дежурная медсестра разговаривала по телефону и делала записи в рабочем журнале. В этот поздний час в приёмном отделении она была не одна. Странная пара неопределённого возраста сидела на жёстких стульях у стены напротив окна регистратуры.

Под плакатом с изображением мышечного и скелетного строения человека, сидела женщина с синяком под глазом. Она негромко материлась и зажимала  нос окровавленным платком. В трёх шагах от неё, под изображением расположения внутренних органов мужчины и женщины, сидел небритый старик. Пожилой мужчина  прижимал к темени полную пригоршню ваты.

Входная дверь приёмного отделения распахнулась под мелодичный звук колокольчика. Ольга подняла голову и увидела на пороге вестибюля врача скорой помощи и светловолосого паренька.

        - Алекс, посиди здесь, пока мы тебя оформим, - сказал доктор, посмотрел на  неопрятно одетую пару и направился к окошку регистратуры.

Держась ладонью за правый бок Алекс сел на первый стул у двери.
        - Олечка, золотце, ты в курсе, что у тебя бомжы поселились? - игриво улыбаясь медсестре проворковал врач.
        - Дочь с отцом подрались, - не отрываясь от телефона, тихо ответила медсестра. - Первая помощь им оказана, но они не уходят. Опиоидов требуют. Я сказала: “Хрен вам, а не морфин.” Но они всё равно сидят.
        - Ясно, - кивнул доктор. - Прими у меня симпатичного юношу, раненого силами правопорядка. Предположительный диагноз - разрыв желчного пузыря.
        - Василь Василич, погоди минутку, - вновь прильнув к трубке телефона, взмолилась медсестра. - Мне пока не до смазливых пацанов. На выезде из города произошла бандитская разборка. В результате: два трупа, четверо в критическом состоянии с пулевыми ранениями, плюс трое со сквозными огнестрелами, осложнёнными колотыми ранами. Кровь нужна. Не менее пятнадцати литров. Ищу по всему округу, но коллеги отвечают неохотно. Сможет ваш пацан подождать пару часов?
        - Сможет, но лучше бы его осмотрел хирург как можно скорее. Возможно придётся удалять пузырь лапароскопией, - ответил врач.
        - Господь с Вами, Вась Вась, - прикрыв микрофон сказал Ольга и передала гримасой нереальность предстоящего события. -  У нас её только заведующий отделением делает. Очередь к нему на месяц вперёд расписана.
        - Оль, ну ты же с ним в близких отношениях, похлопочи за юношу, - попросил Василий Васильевич.
        - Те отношения давно канули в Лету, - ответила медсестра.
        - Так может я займу его место? - мило улыбнулся пятидесяти пятилетний ловелас.
        - Ой, что Вы, Василь Василич, - отмахнулась рукой женщина. - Его место давно занято мужественным и красивым тридцатилетним ветераном Афганской войны.

В приёмный покой вбежал медбрат скорой помощи.

        - Васильич, - прервал разговор врача с медсестрой старшекурсник Новогиреевского медучилища. - Диспетчер дал нам вызов на Объездное шоссе, дом три. Татьяна сказала, чтобы все свободные бригады немедленно прибыли к ресторану “Горьковская застава”.
        - Оля, - доктор мило улыбнулся медсестре. - Судя по всему, мы едем туда, откуда тебе звонят. Не забудь записать пацана в журнал учёта пациентов.

Медсестра показала врачу большой палец вверх и продолжила делать записи в своем журнале, а Василь Васильич и медбрат направились к дверям приёмного покоя. Проходя мимо Алекса врач легко коснулся плеча юноши и сказал на английском:
        - Don’t worry. Everything will be alright.
        - Thank you very much, Doc, - ответил Алекс. - I’m absolutely sure about it.

Как только врач и его ассистент вышли из больницы, как дверь вновь распахнулась и в приёмное отделение внесли раненого, и почти тут же - второго. Навстречу им из лечебного отделения потянулись врачи, медсёстры и санитары, экстренно вызванные дежурной медсестрой. Приёмный покой наполнялся медицинским персоналом больницы и тяжело ранеными бойцами бригады Свята. Санитары и водители карет скорой помощи перекладывали парней с носилок на передвижные столы для осмотра, а санитары больницы увозили их, кого в операционную, а кого и в морг.

Подравшиеся час назад отец и дочь, наблюдая разворачивающийся перед их глазами кровавый ужас, незаметно покинули приёмное отделение. Вслед за ними за дверь выскользнул и Алекс.


РАФик скорой помощи мчался на восток по Горьковскому шоссе, а студента медучилища мучало любопытство.

        - Василь Васильич, - не выдержал медбрат. - Я не всё понял из Вашего разговора с пацаном.
        - Я посоветовал ему не волноваться, уверив, что всё будет хорошо, а он поблагодарил меня и сказал, что абсолютно уверен в этом, - устало ответил пожилой терапевт.
        - А почему по-английски?
        - Хотел убедиться, что помогаю умному мальчику, а не тупому отморозку, ответил врач.
        - Убедились? - уточнил медбрат.
        - Вполне.

От улицы Ленина дом Два, где располагалась Центральная городская больница, до бабушкиного дома в Старом Косино было не более пяти километров. Алекс намеревался пробежать трусцой  это расстояние за три четверти часа и первые десять минут его пробежки вдоль улицы вождя мирового пролетариата, прошли без приключений.

В ту ненастную ночь центральная магистраль города была пустынна. Юноша бежал меж аллеи деревьев, отделявших проезжую часть от тротуара, и думал о том, что делать дальше.

“В городе оставаться нельзя. На Вальтере остались мои отпечатки. Теперь любое моё задержание закончится большим сроком. Даже если Мамонов подсуетиться и пристроит меня к Липчанскому в бригаду Кунцевских, это лишь оттянет неминуемый арест. Поэтому, оставаться нельзя не только в Руетово, но в России”

Подбегая к перекрёстку с улицей Калинина, Алекс заметил одинокого прохожего. Мужчина выгуливал на поводке грязно-белую болонку. Собачка тявкнула в сторону парня, а большой и грустный мужчина средних лет грубо дёрнул её за поводок и зло буркнул:
- Ссы уже и пошли домой.

Алекс бежал в сторону железнодорожного вокзала. Бегущие на восток рельсы разделяли Реутов на две равные части - Северную и Южную. Сразу за окраинами Южного Реутова, на трёх озёрах Святом, Белом и Чёрном, стояла одна из старейших деревень Подмосковья - Косино.

Между Алексом и вокзалом лежал проложенный под путями подземный переход. Не сбавляя темпа бега парень спустился в него и в двадцати метрах впереди себя увидел спины трех милиционеров. Мышиного цвета форма патрульных показалась Алексу чёрной, в тусклом мерцающем свете неоновых ламп.

Реакция хорошо тренированного боксёра позволила парню, едва ступив на асфальт тоннеля, мгновенно прыгнуть в сторону и укрыться за аптечным киоском.

“За белой полосой удачного наезда на барыг, последовала чёрная полоса ареста, за ней белая - побег из больницы, а тут опять - чёрная, те же самые  менты, что арестовали меня два часа назад. Блин, это прямо как зебра” промелькнуло в голове у парня.

Затаив дыхание Алекс прижимался к стене и вслушивался в звук удаляющихся шагов. Мысли о светлых и тёмных полосах в жизни и о пришедшей на ум зебре не оставляли юношу:
“Интересно, куда я бегу по полосатому боку зебры? В сторону головы или жопы? Если в сторону головы, то ещё поживём, а если в обратную, то скоро мне хана”
 
- Товарищ сержант, - тихо окликнул Петров старшего патруля.
- Что тебе? - не оборачиваясь откликнулся сержант.

Петров мерно шагал рядом с напарником за спиной сержанта. Он чуть наклонил голову вперёд и, сказал:
- Я услышал, что кто-то сбегает по лестнице за нами и обернулся. Мне показалось, что в тоннель вбежал тот парень, которого мы задержали перед полуночью.

Сержант оглянулся. Подземный переход был пуст. Старший наряда продолжил свой путь и едва слышно произнёс:
- Мало вероятно, что это тот же пацан. Наш боец сейчас должен париться в обезьяннике. Но если ты действительно кого-то видел, то он сейчас прячется за будкой с аспирином и презервативами. А это означает, что у гражданина есть резон не встречаться с нами. Если мы повернём назад и попытаемся взять его в переходе, то он рванёт вверх по лестнице и мы его не догоним. Пусть думает, что мы его не заметили. Устроим засаду на привокзальной площади и погоняемся за ним по городу на УАЗе.

Шарканье форменных милицейских ботинок по ступенькам лестницы растворилось в гуле проходящего над тоннелем грузового состава. Алекс осторожно выглянул из-за укрытия и убедился в том, что подземный переход пуст. Легко ступая на носочки, как будто танцуя на ринге с противником, юноша пружинистым шагом устремился вслед за милиционерами.

“Даже если они ждут меня недалеко от лестницы в кассовом зале, то рванув обратно в подземелье я смогу от них уйти. А если они отрежут меня от подземного перехода? - озадачил себя вопросам парень и через секунду выдал алгоритм решения проблемы. - То побегу вперёд, к выходу на привокзальную площадь. Им меня не взять. Мне нужно лишь не прозевать их нападение”

Сержант и два милиционера ожидали Алекса на привокзальной площади скрываясь от постороннего взгляда и ветра за гофрированной железной стенкой автобусной остановки.

Осторожно ступая по кассовому залу, служащим одновременно и залом ожидания, Алекс оглядывался по сторонам. Кроме него в просторном помещении был лишь один человек. Пожилая женщина с веником и совком выметала конфетные фантики и огрызки фруктов из-под длинных рядов фанерных сидений.

Беглец подошёл к массивной входной двери и прижался к ней ухом. За дверью было тихо.

“Ну, вперёд” - сказал себе Алекс, сильным ударом ноги распахнул дверь и кинулся вдоль здания вокзала по улице Октября в сторону парка культуры и отдыха носящего имя родного города.

Милицейский патруль от беглеца этого не ожидал. Ошарашенный фактом повторной встречи с юным бандитом, недавно задержанным с оружием и успешно посаженным за решётку, сержант крикнул своим подчинённым:
- За ним, остолопы!!!

Петров и напарник, закинули короткоствольные автоматы за спины и побежали вслед за Алексом, напрямик через огромную клумбу, обеспечивающей круговое движение на привокзальной площади.

Сержант схватил  рацию и рыкнул в неё:
- Вадим! Пулей к автобусной остановке.

Желтый УАЗ с голубой полосой и капотом небесного цвета резко затормозил перед сержантом и старший патруля запрыгнул на пассажирское сиденье.

- Дуй по Южной до Юбилейного, там налево и тормози у выхода из парка, - выпалил он.
- Того что с Коммуны? - уточнил Вадим.
- Да, ближайшего, к Южной.

Канареечный “Бобик” сорвался с места.

- Сирену включить? - выжимая девяносто километров на спидометре спросил водитель.
- Не тупи, - огрызнулся старший наряда, придерживаясь на повороте за вертикальный металлический поручень на дверной раме пассажирского сиденья.
- Никак ты жалоб от мирных граждан за нарушение их безмятежного сна боишься? - ухмыльнулся Вадим.
- Насрать мне на их сон, - зло ответил сержант. - Я пацана не хочу спугнуть. Уж очень он шустрый. Второй раз за день его вижу.

УАЗ остановился у пешеходного перехода в десяти метрах от выхода из парка.
 
- Неужели это тот же пацан, что мы взяли со стволами и шокерами? - не поверив услышанному переспросил Вадим.

Сержант недоуменно пожал плечами и ответил:
- Да, это он. Мы его в переходе заметили, думали на площади взять, а он как только вышел из вокзала, сразу рванул по диагонали в парк. Я сам в непонятках. Как он мог из отделения уйти? И почему один? Мы же троих повязали.
 
Алекс бежал в сторону парка так, как он обычно ускорялся по диагонали спортивного зала во время разминки перед тренировкой на ринге. Ветер шумел в его ушах и он не слышал шагов преследователей.

Патрульные бежали за ним, периодически теряя парня из вида. Оба рядовых видели как беглец свернул с вытоптанной тропинки у Казанской церкви на асфальтированную улицы Коммуны, но когда сами добежали до неё, Алекса в поле зрения уже не было.

Пока рядовые на бегу поправляя автоматы за спиной, мальчишка, пробежал с десяток метров по улице Коммуны, свернул влево и через заросли кустарника направился к искусственному пруду у Зимнего катка.
 
Через пять минут после того, как Алекс исчез из вида милиционеров, Петров и напарник выбежали на проспект Юбилейный. Сержант покинул УАЗ и подошёл к ним.

- Потеряли пацана, мать вашу?
- Так точно, товарищ сержант, - ответил Петров. - Последний раз мы видели  его когда он свернул к этому выходу. Прикажете вернуться в парк и продолжить поиск?
- Бесполезно. Он сейчас может быть где угодно. Хоть у Шестой школы или за гаражным кооперативом возле Московской кольцевой. Садитесь в машину, возвращаемся к вокзалу. О том, что мы его видели, никому ни слова, - ответил сержант и ткнув пальцем себе в грудь добавил: - А то за его побег, крайними окажемся мы.

Через полчаса после того как Алекс оторвался от преследователей он постучал в резной наличник оконной рамы дома Дарьи Петровны.

В горнице зажёгся свет и из-за занавеси показалось лицо Дать Петровны. В свете уличного фонаря бабушка рассмотрела лицо внука и поспешала к входной двери.

- Что случилось? Где твой ключ? - спросила старушка, уже привыкшая к ночным возвращениям внука.
- У опера в ментовке остался, вместе со спортивной сумкой и всем содержимым, - устало ответил Алекс и не снимая обувь прошёл в кухню.
- Ты не ужинал? - спросила бабушка следуя за Алексом.
- Нет, но я больше пить хочу, чем есть, - парень залпом выпил большую кружку воды из-под крана и, отдышавшись, пояснил: - Вчера полдня барыг щемили в Измайлово, потом пару часов в мусарне городской просидел, потом около часа в Центральной больнице и оттуда к тебе бегом.
- Случилось-то что, как ты в милиции оказался? - бабушка присела на край стула.
- Патруль повязал мою бригаду вчера вечером на платформе жэ дэ вокзала. Во время шмона у меня в сумке нашли два ствола, ну и отвезли в горотдел. Я бы не выбрался оттуда, если бы в городе большой замес не случился. В полночь все менты сорвались с места и куда-то уехали, - ответил Алекс.
- А как ты в больнице оказался? - спросила Дарья Петровна.

Алекс задрал край рубашки, показал ожог и продолжил:
- Меня сыскарь во время допроса током долбанул, а когда его вызвали на место преступления и он с операми уехал, я симулировал сильную травму и оказался в больнице. Не успели меня оформить в регистратуре, как туда стали “жмуров” со “стрелки” доставлять. В суматохе я оттуда и свинтил.
- Ты менту как представился? - спросила бабушка.
- Как ты меня учила, Михеевым, - ответил внук.
- Тогда тебя в покое не оставят. Если ты попал в поле зрения милиции,  то тебя будут искать. Они хоть работают и медленно, но очень методично. Пока не найдут преступника или его труп, дело не закроют, а попавшись с пистолетами в сумке, ты автоматически попадёшь в их криминальные сводки.
- Ёма-ё, - чертыхнулся Алекс. - У них в обезьяннике Сергей остался. Он знает, что я Зафирос.
- Ну если он знает, то и опер это узнает, - Дарья Петровна задумалась и, пока Алекс разогревал себе еду, старушка сходила в свою комнату и принесла распечатанный конверт с письмом.
- Бежать тебе надо, внучек. Я тебя к своей двоюродной сестре в Хотынец Орловской области отправлю. Там пересидишь, - сказала она, и положила конверт с адресом перед Алексом. - Она вдова председателя местного колхоза  и умная баба. Уверена, что она придумает как тебе новые документы выправить.
- А как же месть, бабуля? Ты же говорила, что этим тварям надо обязательно отомстить, - спросил Алекс рассматривая адрес своей двоюродной бабки.
- Усопшие могут подождать, им спешить уже некуда. Рисковать жизнью ради мщения не стоит, как и прощать виновных, - ответила Дарья Петровна. - Ты мой потомок, я очень сожалею о смерти дочери, но хочу чтобы ты продолжил мой род.
- Не поеду я в Хотынец, - твёрдо ответил Алекс. - Не хочу вечно прятаться под чужими именами. Лучше уеду из России. Отец мечтал перебраться в Америку, вот я так и сделаю. Возможно не сразу, но когда-нибудь окажусь там.
- А деньги ты на дорогу где возьмёшь? А как границы собираешься переходить? - вздохнула бабушка.
- Деньги я знаю где взять. У меня в Одессе должник остался. Он мне и за родителей ответит и дорогу профинансирует, - глядя в глаза бабули твёрдо сказал Алекс.
- Ну раз решил сам прокладывать свой путь, то я перечить не стану, - вздохнула Дарья Петровна. - Как из России выбраться собираешься? Документов-то у тебя нет.
-  Для того чтобы купить билеты на поезд мне понадобиться моя Квалификационная книжка спортсмена. В ней есть моя фотография и печать клуба. На сегодняшний день это единственный документ, который может подтвердить мою личность, - ответил Алекс.
        - И где она?
        - В офисе тренера боксёрского клуба.
        - Ты должен позвонить ему, но уже глубокая ночь, - сказала бабушка.
        - Я Палыча даже беспокоить не стану. За полчаса и дверь клуба вскрою, и его кабинет.  Тренер эти книжки в столе держит, - ответил Алекс и пошёл в свою спальню укладывать вещи в рюкзак.
        - Мы ещё увидимся?  - спросила бабушка стоя в проёме двери.
        - Надеюсь, что да. Пока хоть один из убийц родителей жив, я не успокоюсь, - ответил Алекс. - Поживу несколько лет в Европе, повзрослею, наберусь жизненного опыта и перед отплытием за океан вернусь сюда поквитаться.
        - Я постараюсь тебя дождаться. Ожидание встречи будет стимулом продолжения жизни. Жаль только, что прошлой осенью ты не дал охраннику застрелить Афганца. На одного гада меньше было бы, - ответила бабушка, провожая внука до двери.
        - Бабуля, - повернувшись к Дарье Петровне сказал Алекс, - я долго думал о твоём совете разделаться с убийцами родителей чужими руками и понял, что такая их смерть не принесёт мне покоя. Я не уверен, что месть вообще вылечит душевную рану, но думаю, что мне станет чуть легче, если перед смертью Афганец будет знать, за какое именно преступление он умирает.

У низкой калитки в заборе баба Даша поцеловала внука в щёку и на прощание  сказала ему:
- Я проклинаю судьбу за то, что пережила свою дочь, но благодарю её за полгода проведённые с тобой, внучек.
- Я никогда тебя не забуду, баба Даша, - сказал Алекс и пошёл вдоль  улицы в направлении Реутово.
 

Глава двадцать восьмая. Ерохин.

Капитан Ерохин и его опера возвратились в участок вместе с криминалистами и начальником отделения милиции между семью и половиной восьмого. Сыщики и судебные эксперты разошлись по своим кабинетам, а подполковник Носов бегло окинул взглядом трёх парней в обезьяннике, после чего зашёл в комнату дежурного по городскому отделу.

Ещё несколько минут назад Сергеич надеялся, что в связи с ночной перестрелкой начальник городской милиции выйдет на службу на час-полтора позже обычного.

“Господи, спаси и сохрани, - молился сорокалетний капитан. - Отправь, пожалуйста  Носова с места преступления домой или к любовнице. Пусть он сначала примет душ и позавтракает. Ведь он всю ночь находился на месте преступления вместе с нашими сыщиками и прокурорскими следаками, пытаясь взять “горячий след” преступников и сейчас злой как собака. Господь милосердный, не дай ему припереться в горотдел раньше половины девятого. А уж потом, пусть он свежевыбритый и сытый,  заявится в вестибюль вверенного ему отделения. Задержи его Боженька где нибудь, чтобы я успел сдать дежурство, уехать в Балашиху, накатить на кухне полстакана охлаждённой “Московской” и завалиться спать”

Но белая полоса судьбы была в то утро только у Алекса. Парень лежал на верхней полке плацкартного вагона Москва-Одесса и крепко спал. Остальным же участникам событий той ночи, предстояло расхлёбывать её последствия и первым “под раздачу кнутов” попал дежурный по отделению.

Носов подошёл к столу дежурного, бегло просмотрел журнал учёта происшествия, ещё раз окинул взглядом обезьянник и обернувшись к Сергеичу, спросил:
- Где четвёртый задержанный?
- После допроса у Ерохина ему стало плохо и его увезла скорая в больницу, товарищ подполковник, - ответил старый капитан.
- И где он сейчас? - вкрадчиво уточнил Носов.
- Он сбежал из приёмного покоя, товарищ подполковник, - голова дежурного офицера поникла.

Сергей и двое его товарищей по несчастью с вялым интересом наблюдали как  подполковник распекает капитана. Из-за толстого стекла задержанным было сложно разобрать, что отвечает дежурный капитан, его голос был тих, зато красочная речь начальника отделения ласкала слух молодых рэкетиров.

        - Вышел нах отсюда, - прорычал Носов помощнику дежурного и младший сержант вылетел из помещения, а подполковник опять развернулся к Сергеичу, - Ты почему мне по телефону ничего не сказал о беглеце?
        - Я думал, что резонансное преступление со стрельбой важнее, чем лёгкий ожог у подростка, - глядя в пол ответил Сергеич.
        - Ты что, жопой думал? - подполковник был возмущён до крайности. - Мозг напрочь пропил? Как стрельба во время бандитской “стрелки” на окраине Балашихи может отразиться на нашем отделении и моих подчинённых? Никак. А вот за потерю паршивого мальчишки, травмированного одним из моих ключевых офицеров, не только тебя и его уволят без пенсии из органов, но и меня. Ты понимаешь? Из-за вас, “долбодятлов”, с меня могут сорвать погоны и пинком вышибить из кабинета.
        - Виноват, товарищи подполковник, - сказал дежурный офицер.
        - Конечно виноват, и не ты один. Начальник дежурной части уже здесь?- спросил Носов.
        - Так точно, - вытянувшись в струнку отрапортовал Сергеич. - Он пришёл за пять минут до Вашего прибытия.
        - Передай ему, чтобы явился в мой кабинет, - приказал Носов и вышел из “дежурки”.
Перед тем как подняться в офис на втором этаже здания, Носов зашёл к  Ерохину.

        - Ты знаешь, - вкрадчивым голосом, не предвещающим оперу ничего хорошего, начал подполковник. - Что твой главный подозреваемый в хранении оружия сбежал из больницы?
        - Теперь уже знаю, товарищ подполковник, - устало ответил Ерохин.
        - Ты мне не ёрничай тут, - взорвался подполковник. - Я понимаю, что ночь была тяжёлой, но я всё ещё руковожу этим отделением. Скажи мне, какого хера ты пацана шокером ударил? Ты что не понимал, что даёшь ему шанс симулировать тяжелую внутреннюю травму? Этот щенок элементарно развёл пару недоучек со скорой помощи и медсестру больницы, впридачу. Что тебе помешало дать ему по почкам резиновой палкой?
        - Ничего не мешало, и следов бы не было, - ВРИО начальника сыска с виноватым видом поднялся из кресла. - Сейчас я это понимаю. Но кто ж знал, что в “Горьковской заставе” такой замес произойдёт? Я был уверен, что у меня вся ночь для допроса впереди. Если бы не стрельба с таким количеством жертв, то чистосердечное признание на все эпизоды связанные со стволами, уже лежало бы на Вашем рабочем столе.
        - Если бы у тебя были сиськи, я бы звал тебя Наташа, - Носов перефразировал поговорку про бабушку и хрен. - Надеюсь, что ты отпечатки пальцев у сбежавшего пацана откатал.
        - Не успел, - тяжело вздохнув ответил Ерохин. - Собирался сделать это утром.
        - Напомнишь мне, чтобы я тебе и криминалисту за этот прокол по строгачу впаял, - сказал Носов на пути к двери кабинета.
        - Криминалисту-то за что? - вслед ему произнёс Ерохин. - Валериан Николаевич не знал, что у меня есть подозреваемый. Он спал в своём кабинете, пока мы его не разбудили перед отъездом.
        - А вот за то, что спал, он выговор и получит, - открывая дверь ответил Носов, и на секунду задумавшись, добавил. - А ты работай с остальными. О беглеце ни кому ни слова. Я начальнику дежурной части прикажу, чтобы его дежурный офицер переписал свой рапорт с учётом того, что не было в нашем отделении четвёртого задержанного, понял меня?
        - Так точно, товарищ подполковник.

Носов ушёл, а Ерохин вызвал по телефону своих сыщиков.

Через минуту в кабинет временного начальника уголовного розыска вошли трое мужчин. Двое из них провели с Ерохиным ночь на месте преступления, а третий пришёл в отделение лишь утром.

        - Чтобы не было лишних вопросов, передаю вам дословно указание Носова. - сказал Ерохин, внимательно глядя на подчинённых и продолжил: - Мы не должны никому упоминать о беглеце, в том числе и офицерам отдела внутренних расследований. Не было никакого четвёртого парня. Ясно?
        - Ясно, - нестройным хором ответили два сыщика, а третий лишь недоуменно пожал плечами.
        - Теперь, когда мы прояснили вопрос о ночном происшествии, мы перейдём к насущным вопросам. Вы двое, - Ерохин указал на двух детективов с которыми он был ночью у "Горьковской заставы”,  - Забирайте на допрос двух старших парней.
        - Вероятней всего они вам ничего не скажут, поэтому в конце рабочего дня отпустите их. Младшего из задержанных, семнадцатилетнего Сергея Морозова, допросишь ты.  - Ерохин кивнул в сторону третьего, самого молодого  детектива, который недавно пришёл на службу. - Выясни у него, где они были весь вечер и что делали. Особо не дави и проследи, чтобы во время его нахождения в обезьяннике, он поголодал. В воде его не ограничивай, а рацион еды уменьши вдвое. Сегодня и завтра, перед уходом домой, проинструктируй дежурную службу, чтобы не давали ему спать. К исходу третьих суток, он мне нужен, голодный и смертельно уставший. Если мне память не изменяет, то послезавтра ночью ты дежурный детектив. Это так?
        - Да, товарищ капитан, - ответил недавний выпускник Высшей школы милиции.
Если во время твоего дежурства не будет происшествий, то допрашивай его всю ночь. Лёгкое рукоприкладство во время допросов допустимо, но без фанатизма. Мне второй симулянт не нужен. Всё, идите.

Поздним вечером Сергей сидел на стуле перед рабочим столом Ерохина. Левый глаз парня был прикрыт опухшей кожей обоих век. Сквозь тонкую щелочку меж ресниц, на красном фоне, залитого кровью белка, едва проглядывался зрачок. Между задержанным юношей и капитаном милиции на столе стояла открытая литровая бутылка водки, стакан и две тарелки с закуской. В тарелках лежали сыр, копчёная колбаса, сало и чёрный хлеб.

        - Кто это тебя так разукрасил? - жуя кружок колбасы, спросил Ерохин.
        - Об скамейку случайно ударился, - ответил Сергей и сглотнул слюну.
        - Неудачно упал? - Уточнил капитан и, не дожидаясь ответа, добавил: - Ну, что ж, со всяким бывает. Ты понимаешь, прокурор настаивает на твоём освобождении. По закону я не имею права держать тебя тут более трёх суток. Честно говоря, я не вижу серьёзной причины томить тебя в обезьяннике. Я бы отпустил тебя уже давно. Но вот, что мне делать с твоим глазом? Я не хочу чтобы ты покинул наше отделение с обидой на моих сыщиков. Ты же понимаешь, они делают свою работу как могут. Иногда слегка перегибая палку. Мы все немного грешники. Надеюсь, что ты не держишь зла на них.
        - Нет, - ответил Сергей.

Ерохин достал из тумбы стола второй стакан и обратился к парню:
        - Ну раз не обижаешься, тогда выпей со мной мировую и иди домой.
        - Я водку не пью, - ответил парень. - Лучше угостите бутербродом с сыром или колбасой, товарищ капитан. Я трое суток практически не ел.

Ерохин поднял стакан, посмотрел через прозрачную жидкость на Сергея и пьяным голосом изрёк:
        - Как говорил знаменитый бард: - “Тот кто не пьёт, тот и не ест”.
Тогда налейте и мне столько же сколько в Вашем стакане, - попросил голодный парень.
Ерохин налил полстакана водки Сергею и спросил:
        - Тост скажешь?
        - Я пью за то, чтобы с Вами больше не встречаться, - сказал юноша.
        - Замечательные слова. Глубокий смысл несут, - Ерохин выпятил нижнюю губу а-ля Муссолини, кивнул и задумчиво молвил: - Ты выходишь из банды, и мы больше никогда не встречаемся. За такой тост пьём до дна.

Сергей выпил и потянулся рукой за едой, а Ерохин наполнил его стакан до краёв и плеснул на донышко своего стакана.
      
        - Между первой и второй - промежуток не большой, - сказал детектив. - Моя очередь тост говорить. За то, чтобы мы встречались, но уже как друзья.
 
Сергей застыл со стаканом в руке. По выражению его лица Ерохин видел, что после ста миллилитров водки парень соображает с трудом. Капитан не хотел упустить этот момент и решив дожать парня, сказал:
        - Серёга, ты не хочешь иметь другом начальника уголовного розыска? Неужели ты меня не уважаешь?

Сергей спохватился, и в три глотка опустошил стакан. По лицу парня покатились крупные слёзы. Стараясь как можно быстрее перебить отвратительный вкус “Абсолюта” во рту, парень сгрёб пятернёй весь нарезанный Ерохиным сыр и отправил себе его в рот. Капитан с удовольствием наблюдал за движениями Сергея. Бывалый опер отлично понимал, что юноша потерял над собой контроль и пришло время его дожать.
 
ВРИО начальника угро достал из стола папку с протоколами допросов всех четверых парней и отчётом криминалистов и, стерев с лица остатки дружелюбия, резко сказал: 
        - А теперь слушай, шестёрка Мамоновская. В тот вечер, когда мы вас взяли с оружием на вокзале, твоя банда на “стрелке” положила всю верхушку структурыСвята. Ваш оруженосец Александр Михеев умудрился сбежать из больницы и помог ему в этом ты. Данные криминалистической экспертизы смыва с твоих рук показывают наличие на них оружейного масла. Это значит, что ты соучастник расстрела авторитета и его телохранителей. И за это тебе светит, как минимум, десятка.
        - Это не я. Я не знаю ничего ни о какой “стрелке”. Я с друзьями был совершенно в другом месте. И масло у меня на руках не оружейное, а машинное.

Ерохин открыл протоколы допросов.

        - Вот показания твоих подельников. Все они называют разные места вашего местонахождения. Если сейчас ты соврёшь о том, где вы были восемнадцатого мая, то я отошлю материалы дела прокурору и отправлю тебя в следственный изолятор временного содержания на два месяца.
        - Мы впятером весь вечер стригли баранов в Новогиреево. Из последней точки, шиномонтажки, что у гаражей на Кетчерской, ушли в десять вечера.
        - Где ещё были? - Ерохин заносил показания Сергея в протокол допроса.
        - В “Авто-Ол” и “Стране автозапчастей” на той же улице, в “Риско”, были, “Эликон-С”, все названья сейчас не помню. Мы точек восемь или десять обошли.
        - Ты говоришь вас пятеро было? - уточнил Ерохин.
        - Ну да, - ответил Сергей.
        - А кто пятый? 
        - Баба с нами была, левушница. Раньше магазинными кражами промышляла, а после отсидки её к нам кассиршей пристроили, - пояснил Сергей. - Наталья зовут. Она с деньгами шла за нами.
        - А куда она делась когда вас задержали? - удивился капитан и сделал пометку в протоколе допроса: “Спросить у патрульных о “кассирше”.
        - Она уехала с Дэном на Форде. Нас на стоянке перед вокзалом минивэн ожидал, - дал полный расклад по эпизоду Сергей.
        - Кто такой Дэн? - спросил Ерохин
        - Почти никто, он водит Газель, с тех пор как Альгис пропал, - ответил Сергей.

Ерохин записал показания Сергея в протокол и поставил рядом с именем знак вопроса.

        - А кто такой Альгис? - подняв взгляд на Сергея вновь спросил капитан.
        - Литовский плотник, - охотно ответил парень. - Он с двоюродным братом Мантасом ремонт делал на вилле Мамонова, когда я с ними познакомился.
        - А в банде они чем занимаются? - не отрываясь от протокола допроса уточнил детектив.
        - Квартирными кражами промышляли, но я их давно уже не видел, - услышал Ерохин в ответ.
        - А оруженосец Михеев с вами был?
        - Он не Михеев, - выдавил из себя Сергей, сдавая лучшего друга. -  Он приближённый Мамочки, Алекс Зафирос.
        - Ах, вот оно что, - искренне удивился Ерохин  вновь услышав фамилию Зафирос. - Ну тогда ты напрасно выпил за то, чтобы мы больше не встретились.
        - Теперь мы с тобой будем встречаться регулярно.

Ерохин встал из-за стола, открыл сейф, достал из него документ, положил перед Сергеем и дал ему в руку авторучку.
Ставь подпись под документом, а рядом напиши разборчиво своё имя, фамилию и место жительство.
        - А что это? - голова Сергея кружилась, а глаза видели окружающее сквозь густой туман.

        Соглашение о добровольном сотрудничестве между тобой и правоохранительными органами.

        - Я не буду стукачом, - с возмущением отверг предложение юноша.
        - Не будешь осведомителем - не проживёшь и дня, - спокойно ответил Ерохин. - Ты думаешь я не найду способ донести до Владимира Ивановича наш разговор?

Не отводя взгляда от глаз капитана, Сергей взял ручку и спросил:
        - Где подписывать?
        - Здесь, - ткнул пальцем в самый низ соглашения Ерохин.

Сергей подписал документ и, как показалось оперу, в голове у парня просветлело.

“Самое время вытянуть из него всё, что он знает и главное - кто и за что убилСвята, - убирая в сейф папку с грифом “Совершенно секретно”, подумал Ерохин”, и вернувшись за письменный стол, сказал:
        - А теперь рассказывай всё, что ты знаешь о банде Мамонова. Кто в неё входит, какую должность занимает, в каких преступлениях они принимали участие, и в чём лично участвовал ты. И главное, кто расстрелял три дня назад Свята, и кто на майские праздники пытался его убить на Энтузиастов?
        - Я расскажу всё, что знаю о банде. Только пообещайте, что не отправите меня на зону вместе с ними, - взмолился юноша. - За их преступления я сидеть не хочу.
        - Даю слово, что если всё расскажешь как на духу, то я тебя отмажу по-полной, - слова опера звучали искренне. - Если что-то скажешь, а о чём-то умолчишь, пойдёшь в колонию для малолетних. А если начнёшь юлить, то я тебя посажу в тюремный изолятор с первыми задержанными бандитами Мамонова.
        - А если скажу о том, кто бомбу установил на майские, отпустите?

“Вот это мне попёрло. Это же майорские погоны, - пронеслось в голове у Ерохина. - А приставка ВРИО уже через неделю исчезнет с таблички на двери моего кабинета”

        - Не только отпущу, но и впредь защищать буду, - честно пообещал он Сергею.

Афганец в одних трусах отжимался от пола в зале. Из спальни вышла Ольга. На ней были лишь ночная сорочка и комнатные тапочки. Женщина остановилась рядом с Антоном. Афганец перевернулся на спину и принялся качать мышцы живота.

        - Подержать ноги? - наивно спросила Оля.
        - Это моя фраза, - ответил Афганец. - Лучше кофе свари.

Оля ушла на кухню, а Антон закончил упражнение и отправился в душ. Медсестра поставила турку на газ, вошла в ванную комнату и приоткрыла занавеску.

        - Ты ведь не уйдёшь сегодня? - спросила она с надеждой в голосе.

Афганец повернулся к ней, поцеловал в лоб  и ответил:
        - Нет. За прошедшую неделю я так привык к уюту твоей квартиры, что стал подумывать о продаже своей.
        - Антон, пожалуйста, переезжай ко мне, - душа женщины пела.

Ей показалось что у её молодого любовника проснулись к ней настоящие чувства и она решила закрепить успех:
        - Я устала от ожидания. Я мечтаю засыпать на твоём плече каждую ночь, и по утрам просыпаться в твоих объятьях.

Афганец продолжал мыться и ответил из-за занавеси:
        - Не торопи меня. Я же сказал, я близок к этому. Меня лишь смущает твой сын. Он осенью вернётся из армии и что? В твоей двушке с нами жить будет?
        - А ты не продавай пока квартиру, - предложила Ольга. - Ты будешь жить у меня, а он там, - и спохватившись добавила: - Пока работу не найдёт. 
        - Я и говорю - думаю, - донеслось сквозь шум воды. - А ты пока о том, что я у тебя живу не трезвонь по сторонам. Особенно близким подругам. Завистливые дуры опасны. Могут сглазить нашу идиллию.

После завтрака Ольга собралась и ушла на работу. Афганец поцеловал её у двери, вернулся в гостиную  и позвонил по телефону.

        - Петрович, не хочешь в сауне расслабиться? - вместо приветствия спросил он участкового.
        - Что, прямо с утра? - удивился капитан милиции.
        - А чего тянуть, вечером тебя жена дома ждать будет, да и моя  старушка с дежурства вернётся, - ответил Антон.
        - Девки будут? - заинтересовался милиционер.
        - И девки будут, и мальчишки. Всё как ты любишь, - веселым голосом заверил участкового Афганец.
        - Где и когда? - послышалось в трубке.
        - Там же где обычно. На Пятой линии, в сауне Никольских бань, за автомойкой. Жду тебя через час, - ответил Антон.

Милицейская Лада заехала за автомойку и остановилась в тупике между густым лесом и баней, пристроенной к тыльной стене автомойки.
 
Афганец стоял за стеклянной витриной шашлычной и проверял не следят ли за участковым его коллеги.  Убедившись, что капитан приехал один, Антон вышел из кафе, обогнул угол здания и подошёл к открытому окну водительской двери.

Участковый посмотрел Антону в лицо и недовольным голосом спросил:
        - Ты откуда?
        - Проверил нет ли слежки за тобой, - ответил Афганец, облокотившись на крышу автомашины.
        - Ты сказал, что "народ для разврата собран,” - процитировал героя Шукшина участковый. - А где их транспорт?
        - Щас всё будет, - ответил Афганец, вынул из-под летней куртки пистолет с глушителем  и выстрелил в висок участковому.

Кровь вперемешку с мелкими кусочками мозга вылетела из правого виска вслед за пулей, изрядно забрызгав пассажирское сиденье, пластиковую панель над отделением для перчаток и потолок над правой дверцей.

Афганец оглянулся, открыл водительскую дверь, выволок из салона бездыханное тело участкового и утащил его в густой лесок.


Глава двадцать девятая.  Смерть Мамонова.

Подполковник Носов и капитан Ерохин осматривали кабинет дома Мамонова. Во всех помещениях двухэтажного особняка проводился скрупулёзный обыск. Криминалисты снимали отпечатки пальцев с мебели, дверных ручек и кухонных принадлежностей, собирали волосы с ковра, упаковывали в пакеты зубные щётки и расчёски. В спальне Владимира Ивановича и комнате его дочери в их личных вещах рылись сыщики Ерохина.
 
Начальник отделения остановился у открытой двери пустого сейфа и сам себе с огорчением сказал:
        - Уполз змей. Не хочется верить, что в нашем отделе есть крыса, предупредившая вора в законе.   
        - Не думаю, Александр Григорьевич, что у нас завелась крыса, - услышав недовольное ворчание начальника ответил Ерохин. - Это всё журналисты. На его столе лежит газета “Вести” за вчерашнее число. В ней блогер криминальных новостей повествует о задержании четверых бойцов Реутовской ОПГ на автозаправке в районе Ступино. Мамочка даже не стал ждать когда их сюда доставят. Сразу сделал ноги.
        - А что по остальным активным членам его банды? - спросил Носов.
        - Их минёра, Потапа Свиридова, ФСК задержало в субботу вечером. Он во всём признался контрразведчикам на первом же допросе. Ещё семь членов банды мы арестовали этой ночью. Рассадили их в Изоляторе Временного Содержания по разным клеткам и ещё не допрашивали. Некогда было. Афганец исчез и мой информатор не знает его местонахождение. Мамонов со Слоном залегли на дно. Они где-то недалеко. Либо в Балашихе, либо Люберцах, либо в Железнодорожном.
        - Почему я узнаю о задержаниях и о признании Свиридова только сегодня? - пробурчал Носов.

“Он явно не в духе. Непонятно только с чего бы. Вроде всё складывается в нашу пользу, - размышлял капитан. - Банду разгромили, минёра взяли, знаем, кто стоит за убийством Свята. Взять Мамонова лишь дело времени. Чем шеф недоволен? Может тем, что сейф пуст? Недаром же он уже четверть часа  стоит перед ним и тупо смотрит в его открытую дверцу”
       
        - Так сейчас семь утра понедельника, - ответил Ерохин. - Вы прямо из дома сюда приехали.
        - Будешь умничать, представление на майора не подпишу, - не зло буркнул подполковник.

Угроза Носова была пустой и Ерохин об этом знал. Ещё в пятницу, во время утренней планёрки начальник отдела кадров шепнул ему, что из главка пришёл приказ о назначении его на должность начальника городского уголовного розыска и присвоении специального звания майор милиции. Почему Носов не объявил об этом на совещании в своём кабинете для Ерохина осталось загадкой.

        - И кто такие Афганец и Слон? - подполковник наконец-то отошёл от сейфа и встал у окна рядом с Ерохиным. - У них что, имён и фамилий нет?
        - Зовут Афганца - Антон. Фамилия пока неизвестна, как и то, кто он и откуда. Знаем о нём только, что он служил младшим офицером в Афганистане. Мины, кстати, его. Но таких у нас несколько тысяч. Со Слоном проще. Это уроженец нашего города Семёнов Павел Игоревич, шестьдесят третьего года рождения, бывший мастер спорта по тяжёлой атлетике.
       - Как Афганца искать собираетесь? - в отличие от Ерохина, Носову было важно не только взять всех членов банды, но также найти принадлежащий им арсенал.
       - За три дня я стопроцентно выбью из кого-то из задержанных адрес склада с  оружием и тогда, по номерам на минах и стволах, мы выясним источник, а он приведёт нас к имени Афганца. Будет имя, будет фото, будет фото… - Ерохин не успел закончить свою мысль.
       - Будет всероссийский розыск, а возможно и помощь Интерпола, - закончил фразу за подчинённого начальник РОВД и вышел из офиса в просторный холл второго этажа.

Оперативники Ерохина вышли из спальни навстречу Носову.

- Нашли что нибудь относящееся к делу? - спросил подполковник оперов.
- Ничего не нашли, ни в шкафах для одежды, ни в бельевом комоде, ни прикроватной тумбочке, ни под кроватью, - ответил один из оперов.
- Сексодром у бандюка знатный. На такой кровати как минимум две пары могут поместиться. А в дополнении к зеркальным дверцам бельевого шкафа, у вора в законе ещё и потолок зеркальный, - сказал второй опер.
- Обыщите гостевой дом и гараж, - приказал Носов, и добавил вслед уходящим операм. - Ищите там оружие, наркотики, записные книжки. Любые ниточки, ведущие к подельникам Мамонова и его местонахождению, будут полезны.

Молодые милиционеры ещё спускались по лестнице, когда Носов вошёл в спальню Мамонова.

Окинув безразличным взглядом огромную кровать, белый мебельный гарнитур и зеркальный потолок, которым так восхитился один из его подчинённых, подполковник повернулся к “красному углу” спальни и обомлел.

- Боже мой, - прошептал он. - Глазам не верю.

Носов вытер платком вспотевший лоб, оглянулся на дверь за своей спиной, и повернул защёлку замка на дверной ручке. Затем, подполковник подошёл к иконостасу вплотную и пристально осмотрел икону.

“Господи, Ан­д­ро­ни­ков­скую ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, шестьсот лет назад принадлежащую Византийскому императору Андронику Третьему, разыскивают по всему миру уже двенадцать лет. А она, спокойно стоит в спальне средней руки бандюгана, всего лишь в десяти километрах от МКАДА. Я помню был ещё капитаном, когда сводка о пропаже религиозной святыни из  Ка­зан­ского жен­ского мо­на­стыря Тверской епархии прошла по всем районным отделениям милиции страны”

Носов достал из кармана тужурки миниатюрную лупу и склонился к лику Божьей Матери.

“Нет ни какого сомнения, что это подлинник. Вот, внизу, даже след от футляра, в котором хранился нож турка-ико­но­не­на­вист­ника, остался. Такой шанс упускать нельзя. После того, как сюда поднимутся криминалисты со своими фотоаппаратами, будет уже поздно” - подумал Носов, расстегнул молнию на кожаной папке и вложил в неё икону.

Сергей сидел за столиком у окна в кафе “Сказка” с самого открытия. После освобождения из милиции он перестал посещать тренировки у Виктор Палыча и бесцельно проводил время в торгово-развлекательных центрах, недорогих кафешках, а когда благоприятствовала погода, то в парке у Заводского пруда.
   
Услышав доносящийся с улицы скрип тормозов, Сергей оглянулся и увидел как напротив окон кафе остановилась грузовая Газель. Сергей отвернулся и продолжил ковырять ложкой в вазочке с пломбиром.

Водитель Газели дважды нажал на клаксон. Сергей вновь повернулся и увидел как Слон машет ему рукой с пассажирского сиденьи Газели. Сергей быстро пошёл на выход.

        - Молодой человек, - крикнула официантка вслед парню. - А заплатить?
        - Я скоро вернусь, - ответил Сергей и вышел из кафе в направлении Газели.

Сергей подошёл к пассажирской двери минивэна, а Слон обвёл взглядом улицу, посмотрел в зеркало заднего вида и повернулся к Сергею.
С обеда до десяти вечера крутись вокруг этого адреса, - приказал громила, давая скомканный клочок бумаги парню.

Сергей взял записку и принялся её разворачивать.

        - Не свети ей здесь. Положи её карман. Если у того дома увидишь ментов, или подозрительных мужиков в штатском, позвонишь по номеру телефона на обратной стороне записки. Ровно в десять жди меня на парковке перед Новокосинским рынком.
        - Усёк, шкет?
        - Да, - ответил Сергей пряча в карман записку.
        - Тогда вали доедать своё мороженое и чтобы через два часа был на месте, - сказал гигант, махнул водителю рукой и Газель двинулась с места.

Через неделю после обыска особняка Мамонова капитан Ерохина  сидел на диване в квартире, некогда принадлежавшей семье Зафирос. Он был одет в лётную кожаную куртку коричневого цвета и джинсы,  его обутые в кроссовки ноги лежали на сиденье стула, стоящего перед ним. Капитан держал в руках второй том Конан Дойля в чёрной обложке и читал вслух повесть о подвигах Бригадира Жерера.
 
        "Когда Императору требовалось доверенное лицо, он вспоминал моё имя, хотя оно частенько выпадало у него из памяти, при распределении наград. Но всё же в двадцать восемь я был полковником, а в тридцать один - бригадиром"

“Соврал Жерар, - ухмыльнулся капитан своей мысли. - Впрочем, возможно и нет. Наполеон в двадцать четыре стал бригадным генералом. Были времена когда капитан мог запросто стать генералом к тридцати, а сейчас уже не то. Я в сорок жду звания майора и буду счастлив если присвоят” 
 
Ерохин тяжело вздохнул и посмотрел на левое запястье. “Генеральские” часы Чистопольского завода показывали без пяти одиннадцать.
 
“Интересная коллекция книг у портного: Конан Дойл, Пушкин, Толстой, Маяковский и даже Нобелевский лауреат Бунин есть. Неужели подрывник самоучка любит классическую литературу. Не верю. Вероятней портной был так жаден, что вместе с квартирой присвоил себе и всё имущество Зафиросов. Вместе с их библиотекой. Пора бы “стукачу” быть здесь, - подумал Ерохин и, в тот же момент, в прихожей раздался звонок”

Неслышно ступая по потёртому ковру капитан подошёл к двери и посмотрел в дверной глазок. На лестничной клетке стоял Сергей. Парень озирался по сторонам и грыз ноготь большого пальца. Прикрывшись дверью от постороннего взгляда, опер впустил осведомителя в прихожую.

        - Я на минуту, - шепотом сказал Сергей.
        - Не здесь, - тихо ответил Ерохин. - Идём в комнату.

Оказавшись в гостиной Сергей шёпотом сказал:
        - Мамочка сегодня вечером собирается наведаться к своей бывшей жене. Она живёт в первом подъезде девятиэтажного дома на Рабочей девятнадцать. Номер квартиры я не знаю.
        - Кто тебе сказал об этом? - уточнил Ерохин, записывая слова Сергея в блокнот.
        - Слон. Он нашёл меня час назад в кафе “Сказка”, что на Юбилейном. Я обычно там зависаю по утрам. Приказал следить за периметром дома на Рабочей с обеда до десяти вечера. Сказал, что если увижу ментов или подозрительных мужиков в гражданском в районе этого адреса, чтобы немедленно позвонил, вот по этому номеру с любого уличного телефона, - Сергей вынул из спортивных штанов клочок бумаги и отдал его Ерохину. - Ещё сказал, чтобы без десяти десять я пришёл на парковку перед входом на Новокосинский рынок и ждал его там.

Ерохин записал в свой блокнот номер телефона, отдал информатору скомканную записку и достал портмоне.

        - Вот тебе двадцать тысяч, - опер дал парню две купюры. -  Возвращайся в “Сказку” и сиди там до обеда. Потом делай всё так, как приказал Слон.
Ясно, - сказал Сергей и пошёл в коридор.

Ерохин проводил его до двери, вернулся в комнату и позвонил Носову:
        - Товарищ подполковник, у нас появился шанс сегодня вечером взять Мамонова. Предлагаю сообщить об этом чекистам в Москву. Нам их поддержка не помешает.
        - Ерохин, ты где находишься? - начальник горотдела был недоволен. - Твой номер телефона не определяется.
        - Я в квартире Георгия Зафироса. Того, что пропал десять месяцев назад после этапирования к нам из Одессы.
        - А ты как там оказался?
        - Эта двушка незаконно была переоформлена на имя Потапа Свиридова. Именно в ней контрразведчики его нашли и арестовали.
        - С этим переоформлением нам предстоит ещё разобраться. - Задумчиво произнёс Носов и после непродолжительной паузы, добавил: - Я думаю, что пропажа участкового того микрорайона может быть с этим связана. И кстати, ты выяснил местонахождение Зафиросов?
        - Только их сына. Именно он сбежал от нас в ночь бойни в “Горьковской заставе”.
        - Твою мать! Я так и думал, что это был именно он. Кто кроме меня знает что его ФээСБешники ищут?
        - Среди наших об этом никто не знает, и я уже забыл, что слышал это, - заверил шефа детектив.
        - Правильно сделал. Никому ни слова об этом. А что с его родителями? - спросил подполковник.
        - Они пропали, - выдохнул Ерохин.
        - Е-ро-хин, - Носов растягивал слова получая удовольствие от возможности в очередной раз ткнуть капитана носом в дерьмо. - Люди пропасть не могут. На молекулярном уровне это невозможно даже теоретически.
        - Я не в курсе, что у нас пропал участковый, - Ерохин предпринял попытку  увести разговор от семьи Зафиросов. Это была больная для него тема и он хотел её заболтать. - Давно его нет?
        - Это не твоё дело, - отрезал подполковник, понимая, что Ерохин проводит параллель между исчезновением семьи и участкового их района. - С Петровичем разберётся служба внутренней безопасности. Ты не ответил на прямой вопрос: как ты там оказался?

“Злить Носова дальше рискованно. Выговор я себе уже обеспечил, - размышлял Ерохин сделав паузу в несколько секунд. - А вот если я доведу “Шнобеля” до кипения, то он мне впаяет “строгача”, что, в свою очередь повлечёт за собой потерю тринадцатой зарплаты. Этого допускать нельзя. Надо колоться”
 
        Когда мне из МУРа сообщили, что они на нашей территории собираются проводить операцию совместно с чекистами, я напросился “сбоку постоять”. Они дали “добро”, а потом всё было просто: когда семью Свиридовых “упаковали", я вызвал слесаря ЖЭКа и врезал в квартиру новые замки.

        - Зачем она тебе? Шлюх туда водить?
        - Использую для встреч с информаторами, товарищ подполковник, ну и с девочками тоже.
        - Надеюсь, что ты оформил это документально, - Носов медленно остывал, но всё ещё злился на Ерохина.
        - Не успел, Александр Григорьевич. Собирался сегодня.

Пренебрежение оперуполномоченного угро Ерохина к процедурным вопросам всегда раздражало начальника милиции. Если бы не стойкое отвращение капитана к бумажной работе, то он давно бы уже был майором. К сожалению Носова, его лучший оперативник, обладающий “отличным чутьём сыскаря”, двум часам за письменным столом предпочитал ночь в засаде.
 
        - Ко мне в кабинет за выговором. Немедленно, - “взорвался” подполковник и бросил трубку на аппарат.

На огромной парковке перед закрытыми на ночь воротами продуктового рынка “Новокосинский” было пусто. Одинокая фигура Сергея маячила меж двух фонарных столбов, оставляя на тротуаре меняющую форму тень. Осведомитель Ерохина мерил шагами асфальт и старался не думать о том, что ожидает его в течении ближайших нескольких часов. В десть минут одиннадцатого Сергей услышал звук мотора за спиной и обернулся.

Чёрный БМВ медленно подкатил к нему. За затемнёнными стёклами автомашины молодой человек не смог разглядеть ни водителя, ни пассажиров. Тем не менее его сердце учащённо забилось. Парень был уверен, что это одна из машин его босса.

“Бэха” остановилась и окно передней двери сдвинулось на две трети. Голова Слона на бычьей шее повернулась в сторону Сергея и телохранитель сказал:
        - Садись в машину.

Сергей сел на заднее сиденье рядом с Мамоновым.

        - Ничего необычного на подходах к дому не заметил? - вместо приветствия спросил Владимир Иванович.
        - Нет. Торчал у подъезда с двух часов, - доложил Сергей.
        - Вообще не уходил никуда? Даже поссать? - не оборачиваясь уточнил Слон.
        - Отходил минут на десять в пекарню “Хлебница”, в семь, - виноватым голосом признался Сергей. - Перекусил там и сразу назад.
        - Молодец, если дал полный расклад, - задумчиво произнёс Мамонов и легко дотронулся до плеча водителя. - Жало, подъезжай к моему подъезду, дождись пока Слон меня доведёт до квартиры и вернётся. Потом, вместе с ним и пацаном возвращайтесь в Люберцы. Завтра в семь ждите меня у дома. Если я не выйду из подъезда до семи с четвертью, то значит меня повязали. Если так и случится, то пацана этого в землю живьём закопайте, а  Афганцу передайте, что пока я буду срок мотать, он будет “положенцем”.

Чёрная “Бэха” пересекла Новокосинский проспект и скрылась во дворах многоэтажек.

        - С тех пор как мы залегли в Люберцах, Афганца не видел никто, - сказал Слон. - По ходу он винта дал, не оставив следа.

Автомобиль остановился у подъезда дома бывшей жены Мамонова.

        - Значит сам руководи как сможешь. Больше мне положиться не на кого, - тяжело вздохнул Владимир Иванович и добавил. - И девочек моих деньгами подкармливать не забывай.
        - Не рановато ли ты себя отпеваешь? - спросил Слон. - Мы живы пока.
        - На сердце у меня не спокойно, Паша, - ответил законник.  - Чую беду, но не вижу с какой стороны она подкрадывается.
 
Супруга Мамонова стояла у кухонного окна своей квартиры и с тревогой смотрела на крышу машины своего бывшего мужа. На газовой плите рядом с ней в кастрюле кипела вода. Марина не обращала на это внимание, она ждала когда Владимир выйдет из БМВ и зайдёт подъезд.

Черный седан уже пять минут стоял перед подъездом. Жало осмотрел окрестности не покидая машины и тихо сказал:
        - Владимир Иванович, вроде тихо вокруг.
        - Ладно, пошли, - скомандовал Мамонов и вышел из машины. 

        - Слава Богу приехал, - тихо произнесла женщина, бросила в кастрюлю три десятка пельменей, затем достала из морозильной камеры бутылку “Столичной”, поставила её на стол, сняла фартук и поспешила в прихожую.

Слон первый вошёл в подъезд. Поднявшись на лестничную площадку, он  остановился напротив дверей лифта и нажал на кнопку вызова.

        - Пешком поднимемся, - проходя за спиной телохранителя, обронил Мамочка.

Слон покорно пошёл вслед за боссом.

        - Погубит тебя жена, - тяжело передвигая ноги по ступенькам, сказал он. -  Не зря воровской закон запрещает коронованным ворам жить с одной и той же бабой и иметь от неё детей.
        - Я развёлся с женой только из-за этого закона, - не оборачиваясь ответил Владимир Иванович. - Официально порвал с ней и с дочерью, но жить без них обеих не могу. Люблю я этих дур. Но ты и сам это знаешь. Вместо того чтобы бередить мне душу, лучше топай быстрей и не отставай.

Пока Мамонов и Семёнов поднимались на пятый этаж высотки, бойцы антитеррористического подразделения окружили БМВ, выволокли из автомашины Жало и Сергея, и унесли их за угол дома. Вторая группа бойцов специального назначения вошла в подъезд и бесшумно пошла вслед за бандитами.

Дверь квартиры Марины Фёдоровны Мамоновой была ближней к лестничному пролёту. Владимир Иванович подошёл к ней и подумал, что за этой дверью он прожил самые лучшие годы своей жизни. Вспоминая, как пятнадцать лет назад он на руках внёс красавицу Марину в прихожую их новой квартиры, Владимир тяжело вздохнул и потянулся в карман за ключами.

Слон остановился на предпоследней ступеньке. Тяжело дыша он опёрся рукой на перила и почувствовал легкую вибрацию.

        - Здесь кто-то есть, - тихо сказал он, и потянулся к подмышечной кобуре.
        - Где? - спросил Мамочка и вместо ключа вынул из кармана финку.

Слон кивнул в сторону шестого этажа и они оба услышали звук шагов.
Ерохин и два его сыщика, не таясь спускались по лестнице и когда глаза вора и опера встретились, начальник уголовного розыска ровным тоном произнёс:
        - Мамонов и Семёнов, поднимите руки вверх и повернитесь лицом к стене. Подъезд  заблокирован сотрудниками спецназа ФСК и милиции.
        - Убью, сука, - крикнул Мамонов в ответ и кинулся на начальника угро.

Слон на мгновенье опешил. Он так давно не слышал свою фамилию, что уже уверовал в своё инкогнито.

“Семёнов, говорите? - закричал его внутренний голос. - Сейчас я вам покажу, кто я на самом деле”

Ерохин увернулся от удара ножом в живот, перехватил руку Мамочки, борцовским приёмом вывернул ему кисть и рванул Владимира Ивановича за воротник куртки так сильно, что развернул коронованного вора к себе спиной. Нож упал, и бандит попытался дотянуться до него свободной от захвата рукой. Но только Мамонов нагнулся, два ерохинских оперативника бросились ему на спину и повалили “законника” на бетонный пол.

Несколько секунд Слон стоял с Береттой в руке и ждал когда ему выпадет шанс “завалить” старшего мента. Как только Мамонов рухнул под весом Жени и Валеры, Семёнов открыл огонь. Четыре пули, из шести выпущенных телохранителем, достигли цели.

После первого попадания Ерохин руками прикрыл грудь, ноги капитана подкосились и он медленно осел на ступеньки. Пистолет ещё пять раз дёрнулся в руке у Слона, пока бойцы спецназа открыли огонь из короткоствольных автоматов. Два десятка пуль прошили куртку на спине телохранителя, она вздыбилась и сразу покрылась бурыми пятнами крови. Гигант выронил пистолет, выпрямился во весь рост, на мгновение застыл и с широко раскрытыми остекленевшими глазами рухнул на спину, едва не раздавив собой автоматчиков.

В тесном пространстве лестничной площадки, прямо перед кабиной лифта,  сыщики уголовного розыска избивали лежащего на полу Мамонова. Бандит сопротивлялся как мог. Он пытался развернуться к нападавшим лицом. К несчастью мастера ножевого боя он не владел приёмами боевого самбо так, как его противники. Вскоре один из сыщиков изловчился и наступил коленом на шею Мамочки. Внешняя ветвь сонной артерии оказалась пережата и преступник в считанные секунды поник.

Возможно бойцы спецназа ФСБ успели бы спасти босса местной мафии для следствия, но безжизненное тело Семёнова лежало на их пути. Бежать по нему вверх было невозможно, а стащить Слона на межэтажный пролёт солдатам не пришло в голову. Опираясь руками о гладкую стену они осторожно пошли по трупу.

Ещё две минуты назад у Мамочки был шанс остаться в живых, но продержаться дополнительные сто двадцать секунд под непрерывными ударами рук и ног милиционеров он не смог. Когда спецназовцы оттащили Женю и Валеру от Мамонова, он был уже мёртв.

Марина стояла на коленях в прихожей перед дверью и беззвучно рыдала. За пять последних минут, проведённых ею у дверного глазка, волосы молодой женщины покрылись сединой. Крики боли и стоны умирающего любимого мужчины разрывали душу бывшей супруги. Марина понимала, что помочь супругу она не в состоянии и это убивало её.

Пельмени в кастрюле закипели, пенистая вода приподняла крышку, и кипяток залил огонь газовой конфорки. Кухня начала медленно наполняться газом.

Две недели спустя Марина, Света и несколько женщин преклонного возраста во всём чёрном стояли у зарытой могилы. Православный крест с портретом Мамонова, временно установленный у изголовья захоронения, чуть склонился над земляной насыпью. 

Женщины и Марина плакали навзрыд.

        Света отрешённо смотрела на холмик земли и двум “ерохинским” операм, со стороны наблюдавшим за церемонией прощания, казалось, что девочка не понимает происходящего.

Женщины положили цветы на могилу и под звуки похоронного марша плохонького оркестра, игравшего неподалеку, медленно побрели вдоль прохода между оградами в направлении площади перед кладбищем.

Марина и Света вышли к автобусной остановке. Марина сверила расписание автобуса с временем на наручных часах и устало опустилась на деревянную скамейку.

Сыщики сидели в неприметном бежевом Фольксвагене “Жук”. Один следил за вдовой и дочерью Мамонова, а второй за выходом из кладбища.

        - Никто, кого мы ждали, не пришёл на похороны этого ублюдка, - сказал один из оперов.
        - Так никого не осталось, - ответил ему напарник. - Я тебе говорил, это пустая трата времени. Они все либо убиты, либо в СИЗО.
        - Не все, - возразил опер. - Носов приказал искать Афганца. По его мнению он может выйти на контакт с вдовой?
        - Нах? - спросил напарник.

Опер косо взглянул на товарища и ответил:
        - На следующей планёрке задай этот вопрос подполковнику и именно в такой форме.
        - Поехали отсюда, жрать уже охота, - сказал напарник.
        - В отношении пожрать ты, как всегда, прав, - ответил опер, повернул ключ в зажигании и бежевая малолитражка укатила в сторону Носовихинского шоссе.
 
В двадцати метрах от “Жука”, прямо за остовами давно сгоревших Тойоты и Ауди Крылова, стояла грузовая Газель. Рядом с грузовичком крутился кладбищенский рабочий в грязной спецовке и бейсболке. Он забрасывал лопаты, вёдра и кирки в кузов Газели и наблюдал за пассажирами “Жука” из-под длинного козырька бейсболки.
 
Опера уехали, автобуса всё не было, Марина посмотрела на посеревшее небо и сказал дочери:
        - Нам только дождя не хватает.
        - Мама, а правда, что дождь это слёзы ангелов по умершим людям? - спросила Света.
        - Нет, доченька, ангелы не могут плакать, из всех эмоций им доступны лишь улыбки, - ответила Марина и подняла голову на звук тормозов Газели.
        - Марина, Света садитесь в машину, - водитель Газели махнул рукой Мамоновым в открытое окно пассажирской стороны.

Марина удивлённо и настороженно посмотрела на незнакомого мужчину и взяла дочь за предплечье, чуть выше локтя.
      
        - Мама, это дядя Антон. Папин помощник, - девочка высвободила руку и не успела мать опомнится, как дочь уже забралась в салон грузовика.

Марина беспомощно огляделась по сторонам. Тонким ручейком печальные люди медленно выходили из ворот кладбища и заполняли пятачок растрескавшегося асфальта автобусной остановки.

        “Дочь уже в машине, помощи ждать не от кого, да и хуже чем  есть, быть уже не может” - подумала вдова и села рядом с дочерью в кабину Газели.

        - Извините Марина, за два года работы с Вашим усопшим супругом у меня не было шанса представиться Вам, - нарушил тишину Афганец, когда подъезжал по улице Озёрной к Носовихинскому шоссе.
        - Не усопшему, - мрачно сказала безвременно поседевшая женщина. - А зверски убитому двумя ментами.
        - Да, Марина, вы правы, и убийц Вашего супруга я видел сегодня на похоронах Владимира Ивановича, - сказал Антон.
        - Я не заметила, - безразлично ответила Марина.
        - Это понятно, Вам не до этого было и потом, мусора ведь не прощаться с ним пришли, а посмотреть кто придёт отдать дань уважение авторитетному человеку, - Афганец тихо говорил и уверенно разгонял Газель по шоссе в сторону Москвы.

Марина смотрела в открытое окно как мимо неё пронеслись станция техобслуживания иномарок Бумер-сервис, заболотившая река Чечера, новостройка торгового центра Реутов Парк, мебельный салон и поворот к её дому на улицу рабочую.
        - Мы куда едем? - спросила Марина. - Я думала, что к нам домой, но мы только что проскочили поворот.
        - Ваш дом находится под наблюдением, - спокойно ответил Афганец.  - А нам нужно без лишних глаз и ушей утрясти один важный вопрос. Поэтому мы  едем не к вам, а ко мне.
        - О чём это ты? - глядя на Афганца спросила Марина.

Антон не отрывая глаз от дороги ответил:
        - Об общаке.
        - Но у меня его нет, -  сказала Марина.
        - Я знаю, - ответил Антон. - Он у меня.
        - Так о чём тогда говорить? - удивилась женщина.
        - Сейчас объясню, - Афганец подбирал правильные слова. - Наша бригада полностью разгромлена. Кто погиб, кто в ФСБ, кто в полиции, а у меня остался воровской общак. Я в регионе оставаться не собираюсь и с собой его забирать тоже.
Это странно звучит, - презрительно хмыкнула Марина. - Я была уверена, что всё ,что вы делали было ради денег. А сейчас ты хочешь передать общак мне. Я правильно тебя поняла?
        - Да, правильно. Общак принадлежит воровскому миру, а не мне, или любому другому авторитету. Поэтому, если я его присвою, то, во-первых, меня будут искать все воры в законе страны. Мне это не нужно, у меня врагов среди представителей власти хватает.  Во-вторых, если я исчезну с деньгами, уголовники придут за ответами к тебе, - Афганец опять задумался на несколько секунд и, после паузы, добавил: - Ни от кого не секрет, что Владимир Иванович любил и тебя, и дочь, а значит запросто мог доверить хранить деньги своей бывшей жене.
        - Если общак у тебя и ты не хочешь подставлять под расправу меня с дочерью, то почему ты не привёз его с собой сегодня, или не завёз в мою квартиру в любое удобное время? - спросила женщина.
        - У тебя дома обыск был? - вопросом на вопрос ответил Антон.
        - Да, приходили двое. Это были те твари, что забили Владимира ногами на лестничной клетке. Искали деньги, драгоценности и ценные бумаги, - ответила вдова.
        - И ушли ни с чем? - Антон знал ответ на свой вопрос, но всё равно задал его.
        - А что со вдовы взять? - искренне возмутилась Марина.
        - Так вот, они будут крутиться вокруг вас пока не найдут деньги. Твой брат Потап им явно напел в камере предварительного заключения про неземные богатства своего зятя, поэтому к тебе домой с деньгами идти нельзя. Я в розыске, меня заметут как только опознают, а твоё появление с сумкой в руках может спровоцировать немедленный обыск, - сказал Антон.
        - Так если они меня пасут у дома, как же я с общаком туда вернусь? - спросила Марина.

Афганец подумал: “Прав был Мамонов - Марина дура”, но сказал совершенно другое:
        - Ты не повезёшь его домой, а отнесёшь в любой банк, оформишь в нём ячейку, и оставишь на сохранение в ней.
        - Мама, у нас ведь уже есть ячейка в банке, - обрадовалась девочка, молчавшая до сих пор от самого кладбища.

“Всё как покойник и говорил - обе дуры,” -  промелькнуло в голове Афганца.
Вот и отлично, Света побудет дома, а мы сходим с деньгами в банк, положим их в ячейку, вернёмся за Светой и я подброшу вас до Реутова,  - сказал Антон.

        - А что мне дальше делать с деньгами? - спросила Марина.
        - Если за ними придут блатные, то оставь себе процентов десять, а остальные отдай, а если не придут, то потрать их с умом, - ответил Антон, паркуясь у подъезда своего дома.
 
Афганец пропустил Марину со Светой в прихожую своей квартиры, зашёл за ними вслед и запер дверь.

Мать с дочерью прошли в единственную  комнату, а Афганец направился на кухню.
 
В комнате Света уселась на разложенный, но не застеленный постелью диван-кровать и пультом включила телевизор, а Марина подошла к мебельной стенке и принялась разглядывать книги на полках.

        - Девочки, вы что-то хотите, чай, кофе, перекусить? - донеслось из кухни.
Нет, спасибо,  - ответила Марина за себя и дочь. - Давай лучше покончим с делом.
Ну покончим, так покончим, - сказал Афганец входя в комнату с саквояжем.
        - Это и все деньги? - удивилась Марина отходя от стенки.

Антон поставил саквояж на стол, повернулся и ответил:
        - Нет не все.

После чего нанёс Марине кулаком снизу короткий удар в подбородок. Голова женщины резко запрокинулась и она потеряв сознание рухнула на диван-кровать рядом с опешившей дочерью.
 
Антон не стал ждать пока Света опомниться и закричит, он сделал шаг к ней, одной рукой обхватил девочку за затылок, а второй зажал ей рот. Медленно поднимая Свету за голову с дивана Афганец развернул её к себе спиной и, обхватив тонкую шею Светы предплечьем, аккуратно сдавил её горло. Девочка почти сразу обмякла и стала оседать на пол.

Марина очнулась первой. Лёжа на боку она посмотрела на лежащую без сознания дочь и попыталась что-то сказать. Её рот оказался заклеен медицинским пластырем. Марина осознавала, что руки её связаны за спиной, но двигаться она была в состоянии. Вдова приложила усилия и села опершись на настенный ковёр. Подняв голову выше уровня стола она увидела, что стоящий на нём саквояж открыт, а рядом с ним лежат пластырь, шприц и несколько ампул.

Афганец стоял у окна и смотрел вдаль. За кольцевой автодорогой виднелись многоэтажки Балашихи. Услышав шевеление за своей спиной Антон повернулся.

        - Понимаешь, Марина, -  сказал он вдове садясь у её ног. - Нет у меня общака и никогда не было. Он хранится в твоей банковской ячейке. Твой покойны муж думал, что он самый умный. Он был уверен, что никто не догадывается о содержимом продовольственной сумки,  которую Света еженедельно увозила с вашей виллы. Скажу тебе, вдовушка, Слона и охранника у ворот ему одурачить удалось, но я уверен, что даже Алекс тему просекал. А потому, у нас есть только один вариант развития событий: мы сейчас вдвоём едем в банк, ты вынимаешь наличные из ячейки и мы возвращаемся сюда. После чего я вас отпускаю и исчезаю из вашей жизни.

Марина отрицательно покачала головой из стороны в сторону.

        - Заорёшь, придушу обеих. Кивни если поняла, - сказал он и медленно стянул пластырь с её рта.
        - В банковской ячейке хранятся крохи. Их нам со Светой на жизнь едва хватит. Я же не работала всю жизнь. Если ты всё заберёшь, мы с голоду сдохнем, - сказала Марина.
        - Марина, ну я же не монстр, честное слово. Давай посмотрим сколько там, если действительно мало, я возьму себе на дорогу и бутерброды, остальное оставлю вам, а если там больше, чем ты говоришь, то поделим поровну, - миролюбиво ответил Антон.
        - Там так мало, что и ехать нет смысла, - отрезала вдова.

Афганец тяжело вздохнул, пристально посмотрел на приходящую в чувство Свету и сказал:
        - Ну тогда я сначала попробую на тебе морфин, а если это не поможет, то обвяжу верёвкой, брошу на пол и на этом самом диване буду насиловать Свету, пока ты не согласишься. За это время кайф пройдёт, ты поймёшь что происходит, и, мы всё равно съездим в банк за деньгами.

Марина посмотрела на дочь, на шприц с ампулами и ответила:
        - Хорошо, но пообещай, что Свету не тронешь.
        - Слово офицера, что Свету не трону, - сказал Афганец.  - А также обещаю что, не задумываясь пристрелю тебя, если ты попытаешься позвать кого-то на помощь на улице или в банке, а потом вернусь сюда и всё равно изнасилую твою дочь.
 
Афганец положил девочку на диван и связал ей руки и ноги, и развязав Марину вместе с ней покинул квартиру.

Неделю спустя начальник следственной службы УФСБ России по Москве и Московской области пятидесятилетний генерал-майор юстиции Шишков заслушивал своего заместителя. Полковник Попов стоял в паре метрах от рабочего стола начальника с раскрытой папкой в руках и был готов зачитать сводки о положении текущих дел. А за спиной Шишкова висел портрет министра юстиции Валентина Алексеевича Ковалёва.
 
        - Докладывай самую суть, - сказал Шишков.
        - Арестованный по делу о взрыве на Энтузиастов, Свиридов, на очной ставке подтвердил, что восемнадцатилетний Сергей Самохин был соучастником установки мины. Самохин сознался в содеянном, но заявил, что являлся информатором капитана Ерохина, ВРИО начальника уголовного розыска МВД города Реутов. Документы изъятые из сейфа Ерохина, погибшего при задержании особо опасного преступника, подтвердили наличие информатора по делу Реутовской ОПГ. Однако имени информатора в соглашении нет, есть лишь псевдоним - "Боксёр". Но он подходит половине участников банды, - доложил Попов.
        - Это всё по делу о гибели подполковника Черканова? - уточнил Шишков.
        - Нет, товарищ генерал. Третьим подозреваемым по делу о минировании проходит некий Афганец, подручный покойного лидера Реутовской ОПГ Мамонова. До недавнего времени мы не знали кто он. Прорыв в этом деле произошёл позавчера. В сводках МВД прошла информация о двух телах найденных в однокомнатной квартире в Измайлово. Трупы были опознаны. Это вдова Мамонова и его тринадцатилетняя дочь. Обе умерли от передозировки морфина, при этом девочка была перед смертью изнасилована.
         - Садись за стол, вижу что коротко не получится, - сказал генерал и спросил: - Как это связано с нашим делом?
         - Ещё одна смерть от передозировки медицинского морфина двух человек находится в нашем производстве. В середине апреля на Печатной фабрике Гознака были обнаружены трупы двух рабочих. Оба были граждане РФ и Литвы. Почерк их убийства схож с убийством в Измайлово, а состав препарата идентичен. Все жертвы имели отношение к Мамонову. Мужские отпечатки пальцев снятые в квартире в Измайлово, совпали с отпечатками пальцев найденных в особняке Мамонова. Нам удалось установить личность Афганца. Это старший лейтенант запаса, Егоров Антон Викторович.
         - Розыск объявлен? - спросил Шишков.
         - Во всероссийский да, коллегам из стран СНГ ориентировки с фотографиями и отпечатками пальцев отправлены. Работаем над оформлением запроса в Интерпол, - отрапортовал полковник.
         - Как я понимаю, доказательств у следователей по делу достаточно. На Свиридова ничего лишнего не вешайте. Он с самого начала сотрудничал со следствием. Ему за глаза хватит срока за смерть Черканова. Самохина оформляй соучастником без смягчающих обстоятельств. Я со следующей недели в отпуске, ты остаёшься за меня. Как только следователи подпишут обвинительное заключение, подписывай согласие на передачу дел в прокуратуру, - распорядился Шишков. - И держи руку на пульсе розыска Афганца-Егорова.
         - Сделаю, - сказал вставая полковник Попов.


Глава тридцатая. Вендетта.

В глубине двора дома на Адмиральском проспекте на скамейке сидели Алекс и Таня. Молодые люди держали друг друга за руки и вспоминали прошлогодние приключения.

        - Я рад, что ты сдаёшь свою новую квартиру, а не переехала в неё, - сказал Алекс, когда девушка закончила повествовать о событиях произошедших с ней за последние восемь месяцев. - Иначе я б не смог тебя найти.
        - Эгоист, - улыбнулась Таня и легонько ткнула парня в бок. - Только о себе и думаешь. - С грустью вздохнув она добавила: - Все вы мужики такие.

Таня положила голову на плечо Алекса, обняла его и призналась:
        - Хорошо с тобой. Спокойно. Жаль что ты такой молоденький, я б с тобой всю жизнь провела бы.
        - Скучная жизнь была бы у нас, Танечка, - ответил Алекс.
        - Это почему? - встрепенулась девушка.
        - А потому, - ответил Алекс. - Что жену, а тем более мать своих детей, я бы риску подвергать не стал, а сам без адреналина жить уже не могу.
 
Над скамейкой повисла тишина. Молодые люди вдыхали душистый аромат  белой акации и слушали пение птиц.

        - А вот и он. Я же говорила скоро появится, - нарушила тишину Таня.

Молодая пара квартиросъёмщиков шла в сопровождении Пометкина к знакомому Алексу подъезду.

        - Я нисколько в тебе не сомневался, - поцеловав девушку в щёку, ответил Алекс. - Ты девочка умная и красивая.
        - Не заводи меня, а то мы вместо дела займёмся чем-нибудь другим, - Таня поцеловала Алекса в ответ.
        - Своего мы не упустим, - поднимаясь на ноги, ответил парень. - Но сначала, выясним где живёт этот гад. Как только выйдет из подъезда, иди за ним. Держи дистанцию метров в тридцать.
        - Что делать если он будет оглядываться по дороге?
        - Если он сделает это один раз, то иди как шла. Не притормаживай и не отводи взгляда. Если же тебе покажется, что он проверяется на предмет хвоста, то зайди в первую попавшуюся дверь на своём пути - кафе, тур фирму, парикмахерскую. Я буду идти за тобой и подхвачу след.
        - А если он зайдёт в пиццерию или пивную, мне за ним идти?
        - В пиццерию - да, - ответил Алекс. - Если он зайдёт в бар “Наше пиво”, то дальше поведу его я сам. В этой ситуации ты, должна пройти мимо бара и вернуться домой. В любом случае, когда всё закончится, мы встретимся с тобой здесь.  Вон он вышел. Иди за ним, а главное не бойся, я всегда буду рядом с тобой.

Когда Пометкин завернул за угол дома, Татьяна поднялась со скамейки и скорым шагом пошла за ним вслед.

Выйдя на Адмиральский проспект девушка посмотрела в обе стороны пешеходного тротуара. Пометкин шёл в сторону перекрёстка проспекта с Фонтанской дорогой. Татьяна последовала за ним. Не подозревая о слежке,  мужчина миновал агентство недвижимости и продуктовый магазин. Напротив бара “Наше пиво” он неожиданно свернул в сторону проезжей части и по диагонали пересёк проспект в направлении четырёхэтажного жилого дома.
 
Татьяна не знала, бежать ли ей за мужчиной через дорогу или нет. Она в замешательстве оглянулась и увидела, как в тридцати метрах позади неё Алекс пересёк дорогу. Её сердце слегка встрепенулось, когда её возлюбленный едва не угодил под колёса попутной автомашины. Оказавшись на узкой полосе зелёных насаждений, разделявшей проспект, юный следопыт приветливо махнул девушке рукой, пропустил пару идущих навстречу машин и скрылся во дворах чётной стороны Адмиральского проспекта.

Татьяна сходила домой, взяла ключи от дачи и вернулась на скамейку. Через десять минут к ней подсел Алекс.

        - Проводил почти до подъезда и через окно с улицы видел в какую дверь он вошёл. Утром выясню, есть ли у него жена и дети.
        - Как? - удивилась Таня.
        - Очень просто. Если есть жена, то она пойдёт на работу, если есть дети, то утром им в школу. Есть вероятность, что эта гнида живёт одна, но надо быть готовым к худшему.

Татьяна поцеловала Алекса в губы и сказала:
        - Я ключи от дачи взяла. Переночуем там.
        - А предки?
        - Написала им записку, что до утра пробуду у подруги.
        - Ты серьёзно? И они на это поведутся? - удивился Алекс.
        - Нет конечно. Это у нас семейная игра такая. Я им демонстрирую уважение, а они симулируют доверие.
        - Там есть что поесть?
        - С голода не помрём. Доберёмся туда на такси, а по дороге остановимся у продмага, - ответила Таня, подхватила Алекса под руку и увлекла за собой в сторону Адмиральского проспекта.

Солнце уже спряталось за Бурлачьей балкой и, находясь где-то над Атлантикой, последними лучами согревало румын, болгар и турок с греками, а Таня и Алекс в сумерках сидели на открытой веранде с видом на небольшой сад фруктовых деревьев, пили сухое бело вино крымского завода “Массандра” и закусывали его сыром из козьего молока.

        - Расскажи о своих родителях, подруга, - сказал Алекс разглядывая молодую женщину через фужер с остатками прозрачного вина. - Год назад я всего лишь раз видел их, но познакомится толком не успел.
        - Да, что там рассказывать? - отмахнулась Таня. - Обычные предки. Таких в Одессе десятки тысяч.
        - Не скажи, - возразил Алекс. - Далеко не у всех одесситов есть и двушка в хорошем районе города и дача с садом в ближнем пригороде.
        - Ладно, не цепляйся к словам, - смутилась Таня. - Папа уважаемый врач центральной горбольницы и, как все евреи, помогает людям, как в рабочее время, так и после работы у пациентов на дому. Два месяца назад мы отпраздновали здесь его пятидесятилетие. Чеченская диаспора подарила ему живого барана. Его зарезал и освежевал чеченец. Это был акт уважения к моему отцу со стороны мусульман.. Вот откуда и квартира, и этот дом.
        - Не думал, что ты еврейка. Абсолютно не похожа, - удивился Алекс.
Это только тут обо мне так можно сказать, и то, зная моего отца. В Израиле меня за свою не признают ни при каких обстоятельствах. У меня мать русская, и кстати, тоже медик. На скорой фельдшером работает. Вот из-за неё, мы отсюда никогда и не уедем.

Таня прищурилась и, искоса глядя на Алекса, добавила:
        - Судя по твоей светлой шевелюре о тебе тоже не скажешь, что ты грек.

Таня наклонилась через журнальный столик и, взяв Алекса за подбородок, повернула его лицо в пол-оборота.

        - Хотя если приглядеться к твоему профилю, то можно сказать, что ты потомок гордого, независимого и свободолюбивого народа. Тебе присуща сдержанность в выражении чувств, верность друзьям и любовь к богатству. Всё как у одесских греков.
        - Завязывай, а то я засмущался от твоих комплиментов. Я точно не Плистарх, сын царя Спарты Леонида, а такой же полукровка, как и ты. И в этом вина наших матерей, - рассмеялся Алекс.
        - Не-а. Мамы тут ни причём. Это отцы их выбрали, - Таня на секунду задумалась и добавила: - На одной вечеринке с “богом избранными”, когда моего батю достали упрёками за то, что он женился на гойке, он ответил: “Я мог жениться на еврейке, но уж больно они говорливы. Всегда стараются оставить за собой последнее слово. Двадцать лет назад, после окончания Винницкого меда, мне надо было думать о карьере, а не тратить время в бессмысленных спорах на кухне, вот поэтому я и женился на русской.”
        - Мой отец тоже был домострой. Вспыльчив, быстр на решения и горяч в спорах. Чужое мнение всегда принимал в штыки. С гречанками решил не связываться. Посчитал, что два кипятильника в доме ни к чему. Жаль прожил недолго и не успел сделать из меня человека, - вспомнив отца грустно сказал Алекс.
        - Ты сам справляешься неплохо. В свои шестнадцать твёрд как гвоздь, - сказала Таня.
        - Это тебе только кажется. Ты меня видишь когда я знаю, что должен делать. А когда у меня нет ни плана, ни идеи о следующем моём шаге, я просто ни-ка-кой, - ответил юноша.
        - Пошли в спальню, проверим там, какой ты или никакой, - Таня поднялась из кресла качалки, взяла Алекса за руку и потянула на себя.

Юноша встал, обнял Таню за талию, нежно поцеловал её в губы, затем с лёгкостью подхватил девушку на руки и унёс в дом.

На следующий день Алекс сидел на ступеньках лестничного пролёта ведущего на четвёртый этаж. В подъезде пахло жареной рыбой и тушёной капустой. Из квартир верхнего этажа доносились звуки скрипки и брань соседей. Парень не прислушивался ни к первым, ни ко вторым. Он рассматривал примитивные рисунки мужских и женских гениталий, оставленные острым предметом на крашеных стенах подъезда и читал нелицеприятные отзывы под ними, о неизвестной ему Елене. У его ног лежал рюкзак, который верно служил ему последние несколько лет. С ним Алекс ходил в школу и на тренировки, с ним он дважды путешествовал из Москвы в Одессу и один раз обратно.
 
Снизу послышались скрип петель подъездной двери и шаркающие шаги идущего вверх жильца. Парень встал и неслышно поднялся на следующую площадку.

Николай Пометкин остановился перед металлической дверью своей квартиры. Он достал из кармана связку ключей, но услышав звук шагов и тихое пение, насторожился. Алекс медленно спускался и тихо напевал:
- Yesterday, all my troubles seemed so far away.

Левой рукой светловолосый юноша придерживал наброшенную на плечо лямку рюкзака, а правой ладонью скользил по перилам.

Пометкин открыл два замка из трёх, оглянулся на парня и подумал:
“С чего бы этот малый в такой жаркий день был в перчатках?”

Николай не успел найти ответ на свой немой вопрос, он перевёл взор с рук на лицо парня,  встретился взглядом с Алексом и мимолётная мысль о перчатках ушла на второй план.

“Где я мог его видеть? - спросил себя Пометкин и безмятежно начавшийся день, неожиданно омрачился чувством беспокойства.

Пометкин посчитал неприличным разглядывать незнакомого молодого человека, стоя вполоборота у дверей собственной квартиры.

“Подумает ещё, что я флиртую с ним как старый педофил. Лучше поскорей открыть замок и скрыться в моей крепости, - в голове посредника пронеслась очередная мысль”

Николай отвернулся лицом к двери и вставил ключ в скважину нижнего замка.
Now it looks as though they're here to stay, - пропел Алекс, оказавшись за спиной мужчины.

Пометкин открыл третий замок, положил ключи в карман и взялся за поворотную ручку нижнего замка.

        - Oh, I believe in yesterday! - чуть громче допел куплет Алекс и на последнем слове нанёс мощный удар кулаком по затылку Николая.

Николай врезался лбом в железную дверь, покачнулся на нетвёрдых ногах и стал оседать на пол.

Сознание к Пометкину вернулось не сразу. Когда он открыл глаза, то обнаружил себя голым посреди гостиной комнаты своей квартиры. Широкая полоса медицинского пластыря многократно опоясывала его торс и руки. Николай попытался встать, но не смог. Кто-то крепко примотал его тело к спинке стула. Мужчина обвёл себя взглядом и обнаружил, что его согнутые руки прижаты вдоль тела и бёдер, а последние в свою очередь, примотаны скотчем к сиденью. Пленник попытался пошевелить ногами, но голени его не послушались. Бельевая верёвка впилась в их кожу, прижав икроножные мышцы к ножкам стула. Изо рта Пометкина свисала на грудь большая часть его майки, а на границе волосяного покрова и лба, зияла большая красная шишка.

Обозрев своё жилище Коля пришёл в ужас. Такого беспорядка он не допускал никогда. Всё, что можно было выбросить из шкафов, ящиков, стеллажей и антресолей валялось на полу. Возмущение Пометкина достигло предела, когда он увидел как из кухни вышел обутый в пыльные кроссовки подросток. Парень шёл по нижнему белью хозяина квартиры с увесистым куском сырокопчёной колбасы в руке. Не успел Николай решить, что больше его взбесило в  нежданном госте - дорогая колбаса в его руке или его грязная обувь на новом ковре, как тот обрадованным тоном сказал:
        - Очнулся? Ты молодец. Я на кухне обедал и услышал, что ты стонешь. Вот, решил тебя проведать. Честно тебе скажу - я неслыханно рад, что ты наконец-то очнулся. До прихода твоей жены с работы у нас осталось два часа. Это и много, и одновременно очень мало. Вот такой вот философский парадокс. Мне на него в Москве братва глаза открыла. Суть его в том, что для тебя эти два часа будут ползти медленно, а для меня пролетят незаметно.
 
Пометкин замычал и повёл головой из стороны в сторону.

        - По глазам вижу, что тебя мучают два вопроса. Ты хочешь узнать кто я такой? И почему именно ты оказался в таком плачевном состоянии? Кивни если я угадал.

Мужчина отчаянно закивал головой.

        - Чтобы сразу снять оба вопроса и рассеять твоё неведение о моих намерениях, я прям щас тебе всё объясню.

Алекс вышел из комнаты на полминуты. Он пошел в спальню, открыл платяной шкаф, достал с верхней полки электрический утюг, вернулся к Пометкину, включил утюг и продолжил:
        - Я сын Зафиросов. Той пары, у которой год назад ты взял полторы тысячи долларов и тут же сдал их ментам. Денег тебе тогда показалось мало и ты в придачу два чемодана вещей нашей семьи унёс с собой.

Николай отчаянно замотал головой из стороны в сторону.

        - Хочешь сказать, что я ошибаюсь?

Пометкин закивал головой.

        - Типа, это был кто-то другой?
        - Угу, - донёсся гортанный звук из внутренностей пленника.
        - Нет, крыса. Это был ты. Я сидел у соседнего подъезда и видел, как ты менту конверт с баблом передал. Видел как моих предков мусора винтили, и как ты шмотьё волок. Я тебе поражаюсь. Это какой же тварью надо быть, чтобы свою жену одевать в вещи покойницы? Я когда у тебя в шкафу утюг искал, то обнаружил там платья моей мамы. Что ты глаза выпучил? Не подозревал, что родителей моих на смерть отправляешь? Уверен, что ты допускал такую мысль. А ещё там была пара отцовских рубашек и его любимый галстук. И если ты будешь плохо себя вести, я тебя этим галстуком удушу. Имей ввиду, что за гибель родителей я тебя не простил и собираюсь получить по счетам.

Алекс плюнул на утюг. Слюна с шипением отскочила от зеркальной поверхности. Юноша ухмыльнулся своим мыслям и продолжил:
- Я вижу у тебя на книжной полке тома Большой Советской энциклопедии. Так понимаю, из них ты черпаешь знания. Я парень простой, у меня дома таких умных книг отродясь не было. Мой учитель по жизни, убийца и садист, Слон, поймав меня однажды с книгой в руках, сказал: ‘Парень, источник знаний это не книга, а утюг. Используя его можно узнать всё что захочешь’.. Кивни когда будешь готов добровольно сдать имеющиеся наличные средства?

Глаза Пометкина расширились от ужаса и не успел он кивнуть в ответ, как юноша приложил утюг к верхней поверхности его бедра. Николай заёрзал на стуле, по его телу прошла волна, он выгнул спину и застыл.
 
        - Ты извиваешься, прямо как змея. Смотреть противно, - лицо Алекса скривилось от запаха горелой кожи, он убрал утюг с ноги жертвы и добавил: - Чтобы было ясно, на чью семью ты наехал год назад и что ждёт тебя в ближайший час, я нарисую небольшую картинку из своего детства.

Алекс сел на вторую ногу Пометкина, обнял его за плечо и склонился к лицу Николая. От голубых глаз парня веяло ледяным холодом.

        - Понимаешь, - сказал незваный гость. - Я по отцу грек. Ты конечно не в курсе, что фамилия Зафирос принадлежит к спартанской ветви греческого этноса. Так вот, я потомок  спартанцев, и отец меня воспитывал так же, как наши далёкие предки воспитывали своих мальчиков. Вместо сказок перед сном он читал мне легенды о древнегреческих героях. Ещё год назад я был уверен, что в современном мире мне не пригодятся эти знания. Я учил английский и в школе был на хорошем счету. Получил первый взрослый разряд по боксу и планировал поступить в МВТУ имени Баумана. Филиал этого института находится через дорогу от моего дома в Реутово. Так вот, год назад, получив деньги от моего отца, ты тут же позвонил продажному менту. Сделав это, ты одним телефонным звонком перечеркнул моё будущее и оборвал жизнь моих родителей. Понимаешь, сука? Я не видел их с того дня, когда ты этому продажному мусору конверт с деньгами в руку сунул, а всего пару месяцев назад узнал, что местные бандиты замучили родителей в Подмосковном лесу и там же сожгли их трупы.

Слёзы навернулись на глаза Алекса, он встал с ноги Пометкина и на секунду коснулся её утюгом. Николай глухо взвыл, подёргался несколько секунд и затих, а юноша поставил утюг на паркет пола,  выдернул из розетки шнур и ушёл в ванную комнату.

Вскоре Алекс вернулся из ванной с ведром воды. Голова хозяина квартиры свисала на грудь. Юноша плеснул из ведра мужчине в лицо и тот ожил.
Знаешь почему ты ещё жив? Потому, что у меня была русская мама. Добрая была женщина, любила меня. Когда отец уезжал по делам на несколько дней, мама убирала подальше легенды о спартанцах, рубивших на куски своих врагов, и читала мне добрые русские сказки. Одна из них мне запала в душу. Называется “Огонь, вода и медные трубы”. Уверен, что знаешь её, но я напомню, чтобы ты прочувствовал момент. Там Вася встретил Алёнушку и влюбился в неё, а тёмные силы у него её украли. По сюжету Василий сначала боролся за своё счастье и проходил через всякие испытания. Я тебе такого же рода испытания приготовил. Огонь ты прошёл и даже не намекнул, где деньги держишь. Хотя возможно ты и хотел сказать, но не смог. Ты не переживай по этому поводу, у тебя ещё будет время рассказать где тайник. Сейчас ты узнаешь, что означает пройти испытание водой.

Алекс сильно ударил кулаком Пометкина в лоб и жертва, вместе со стулом, упала спиной на пол. Парень накрыл Николаю лицо торчащей из его рта майкой и стал лить воду на его голову. Мужчина замотал головой, пытаясь увернуться от струи.
Обычно я это делал с помощником, - прокомментировал свои действия юноша, продолжая заливать носоглотку пленника струёй воды. - Он из ведра лил, а я бошки держал, чтобы жертвы не уворачивались. Но раз я тут один, то приходится делать всё самому. Коля, прекрати дёргаться, а то поставлю раком и голову в ведро окуну. Хуже будет.

Алекс поставил пустое ведро на мокрый ковёр и спросил:
        - Где бабки?

Пометкин отрицательно покачал головой.

        - Ясно, утверждаешь, что денег нет. Мне кажется, что ты упрямишься, потому, что не знаешь всего моего плана, - Алекс недобро улыбался. - Слушай, мразь, что тебя ждёт. Заключительным испытанием для тебя станет медная труба. Когда мне было лет двенадцать, я зачитывался рыцарскими романами. В одном из них, а если мне память не изменяет, то в “Проклятых королях”, младший брат английского монарха, замочил престолонаследника не оставив следа на его теле. Ты даже не представляешь, что он отчудил, но я тебе расскажу. Он с дружками, загнул короля на стол, всунул ему в зад кусок обрубленного бычьего рога, а затем ввёл ему в прямую кишку раскалённый штырь для перемешивания углей в камине. Осмотрев тело короля инспекция местных попов не сумела определить от чего он умер. Ты же понимаешь, что Ватикан тогда не разрешал проводить вскрытие трупов. С рогом я заморачиваться не стал. Всё равно судмедэксперт быстро просечёт от чего ты ласты склеил. Вместо рога я принёс короткий кусок медной трубы, диаметром с железный рубль, а с трубкой принёс дрель и паяльник. Если ты не скажешь где бабло, я тебя вместе со стулом переверну, просверлю в сиденьи дырку, вставлю тебе в очко трубу и выжгу твои внутренности паяльником на всю его длину. Кстати, тот король был “голубым” и подданным его было не жалко. Так как ты, крыса, хуже “голубого”, то я уверен, что тебя тоже никто не пожалеет. Ну что, готов к последнему в своей жизни испытанию?

Пометкин лежал на спине и интенсивно мотал головой из стороны в сторону. Пинком ноги Алекс перевернул стул вместе с жертвой на бок, достал из рюкзака дрель, вставил в неё сверло Форстнера и воткнул шнур в розетку.  Николай не видел того, что делает за его спиной пацан и, когда вращающийся на малых оборотах трёхсантиметровый режущий диск неожиданно оказался в нескольких миллиметрах от его глаз, он обмочился.

        - Где деньги, Коля? - спросил юноша, спокойно наблюдая как на ковре увеличивается в диаметре лужа мочи.
 
Пометкин задрал голову и взглядом указал в направлении балконной двери.

Алекс вышел на застеклённый балкон и внимательно осмотрел стены, тумбочку и пол. Он шаркнул ногой по льняному половику с бахромой и увидел под ним, что ножки тумбочки оставили след на бетоне пола. Отодвинув тумбочку в сторону, парень обнаружил, что задняя её стенка двойная. Вооружившись отвёрткой, Алекс выкрутил шурупы из фанерной стенки и обнаружил там три пачки американских десяток и пачку двадцаток.

“Пять штук? Не густо, - пессимистично подумал юноша. - Но всё же лучше, чем “ничего” и кровь этой гниды на руках”

Алекс сложил инструменты в рюкзак, распихал пачки долларов по карманам  и молча покинул квартиру Пометкина.

В спальне Татьяны горел свет. Окно было закрыто и Алексу пришлось бросить в него маленький камешек. Таня приоткрыла створку и выглянула наружу.
Открой окно пошире, - попросил Алекс.

Девушка распахнула окно настежь.

        - Поднимайся, родители на даче, - радостно улыбаясь пригласила девушка бойфренда.

Алекс бросил в проём пачку денег и тихо сказал:
        - Не могу. Прости, но мне опасно оставаться в Одессе.
        - Ты уезжаешь? - удивилась Таня.
        - Да, детство кончилось со смертью родителей, а юность, с разгромом моей бригады. Мне пора начинать взрослую жизнь. С нуля и как можно дальше отсюда, - ответил Алекс.
        - Насколько далеко? - девушка надеялась, что Алекс хочет вернуться в Россию и, в будущем, вновь приедет в Одессу.
        - Для начала остановлюсь во Франции, но конечной точкой будут Штаты. Родители втайне мечтали уехать туда. Постараюсь воплотить их мечту в жизнь.
        - Мы ещё увидимся? - Татьяна замерла в надежде на положительный ответ.

Сердце юноши сжалось от боли, но мозг говорил ему:
“Остаться значит умереть. Жизнь это движение вперёд, а не топтание на месте”
        - Нет, - прозвучало из темноты.
        - Но почему? - в голосе Татьяны слышалась мольба.
        - Потому что нельзя вернуться в прошлое и начать всё заново, но можно начать новую жизнь прямо сейчас и сделать абсолютно новый финал. - Прощай, любовь моя, - сказал быстро повзрослевший парень и скрылся в тени акаций.

Девушка прижала к груди пачку американских десяток и заплакала.
        - Прощай, Алекс, - сквозь слёзы прошептала она.


Глава тридцать первая. Поезд Москва-Берлин.

На первом пути Московской стороны Брестского вокзала стоял скорый поезд Москва-Берлин. Из его вагонов выходили пассажиры ехавшие до областного центра. На встречу им спешили носильщики с тележками и мерно шёл милицейский патруль. По железнодорожной насыпи, между первым и вторым путём, с рюкзаком за спиной шёл Алекс. Он был одет в темно-серый комбинезон и оранжевый жилет монтёра пути. На голове у юноши была форменная бейсболка с лейблом “Вторая бригада, третий околоток”, а на ногах короткие яловые сапоги. Узкие светоотражающие полосы на штанинах и рукавах молодого человека, тем пасмурным вечером выглядели серее, чем обычно. Парень медленно продвигался вдоль состава и внимательно смотрел на гравий под ногами. Молодой человек не старался на глаз определить ширину колеи, для этого на плече он нёс путевой шаблон. В сгущающихся сумерках Алекс пытался отличить человеческие экскременты от мазута. Он не мог допустить, чтобы исходящий от обуви неприятный запах, помешал осуществлению его плана.

За последний год юноша прошёл через испытания, которые не выпадают на долю большинству людей за всю их жизнь. Так уж случилось, что люди, причастные к его трагедии, не зная того, оказались его учителями.

“Прав был отец, когда заставлял меня учить английский, - думал Алекс, бредя вдоль вагонов. - И дело даже не в том, что скоро он мне понадобится, а в том, что изучение иностранного языка развило мою память. Занятия с репетитором и тренировки у Палыча заставили меня ценить каждый урок данный мне жизнью. Встреча с капитаном Ерохиным многого стоит. Мент наглядно продемонстрировал, что для достижения поставленной цели все средства хороши. Браво сыщик. Ты увидел на столе мой шокер, и не упустил шанс использовать спецсредство против меня. Бесценны рассказы Афганца о военной тактике и оперативном планировании, и наставления Слона о выдержке и самоконтроле. А чего стоит фраза Мамочки - “Главное чего-то сильно захотеть, а исполнители всегда найдутся”? Это отличный девиз на всю жизнь. Кстати, вот и пара исполнителей моего желания”

У открытой двери вагона-ресторана суетились два проводника. Женщины были одеты в тёмно-синие форменные тужурки и юбки до колен. Та, что постарше, торопливо принимала ящики с водкой от мужчины из тамбура параллельно стоящего состава и передавала их своей напарнице. Её молодая коллега вручала их кому-то, стоящему в вагоне-ресторане.

        - Физкульт-привет, труженицам РЖД, - сказал Алекс, замедляя шаг.
        - Валь, глянь какой путейщик симпатичный нарисовался возле нас, - женщина лет тридцати окликнула старшую подругу. - А мы его и не заметили.
        - Оставь его. Некогда нам лясы точить с этим юнцом, - буркнула напарница и вручила коллеге очередной ящик.
        - Девочки, может вам помочь? - предложил юноша.
        - Как ты нам поможешь? Сам не видишь, что у нас комплект? Один подносит ящики из одного состава, второй уносит их в ресторан, а мы тут передаём их из рук в руки, - остановившись на полминуты для отдыха, объяснила ситуацию дородная проводница.  - Ты нам не нужен.
        - Валентина, простите не знаю отчества, если уделите ещё минуту вашего драгоценного времени, то возможно Вы измените своё мнение. У меня к вам обеим деловое предложение, - сказал Алекс.
        - Говори, только быстро. Пока повар ушёл, - ответила Валя.
        - Я хочу попасть в Берлин и готов за это хорошо заплатить.
        - Ты что, свой лапчатый лом потерял и теперь боишься возвращаться в околоток? - молодая женщина положила руку на плечо парня и с вожделением посмотрела ему в глаза.
        - Не, не то, - хохотнула её напарница. - Он у подруги под кроватью костыльный молоток оставил.
        - Я не путевой монтёр, - ответил Алекс и демонстративно кинул на шпалы второго пути путевой шаблон. - Этот прикид для отвода глаз. Чтоб менты вокзальные не цеплялись.
        - После падения Берлинской стены в столицу Германии все попасть хотят, - сказала, та что помоложе. - Мальчик, это очень дорого стоит.
        - Сколько? - Алекс не собирался отступать.
        - Я думаю, что у тебя таких денег нет, - замялась Валя и посмотрела на напарницу.
        - И всё же? - настаивал Алекс.
        - Три тысячи долларов, - тихо произнесла женщина.

Вместо ответа Алекс стянул с плеча рюкзак, порылся в нём, вынул наружу пачку купюр и сказал:
        - Я согласен.
        - Стой тут, я скоро вернусь, - сказала полнотелая Валя и, на удивление, быстро взобралась по железным ступенькам в вагон-ресторан.

На встречу ей в тамбур вышел повар.

        - Мы что, закончили? - спросил он удивлённо.
        - Нет, Глеб, ещё пять ящиков осталось, но надо обсудить срочное дело, - проводник прошла внутрь вагона и повар последовал за ней.

        - Что случилось? - Спросил он, когда женщина повернулась к нему лицом.
        - На улице стоит пацан, лет шестнадцати, просится с нами до Берлина. Я попросила трёшку зелени, он не моргнув глазом согласился. Тебе полторы, мне штуку и помощнице, за молчание, пятьсот. Спрячешь пацана?
        - А он большой? - поинтересовался повар.
        - Метр восемьдесят и не толстый, - ответила Валя.
        - Спрячу. У меня в этот раз мало товара и есть пустое место для одного, пообещал Глеб.

Проводник спустилась на гравий. Пять ящиков стояли рядом с её напарницей, а дверь вагона соседнего поезда была закрыта.

        - Расплатилась с Василием? - спросила напарницу Валентина.
        - Да, - ответила молодая женщина. - А, что с пацаном?
        - Вопрос решён, но мы должны торопиться. До отправления на перестановку колёс осталось десять минут. Иди в вагон и подними порог, а я с парнем, - Валя повернулась к юноше и уточнила: - Тебя, кстати, как зовут?
        - Алекс, - услышала женщина в ответ.
        - А мы с Александром загрузим ящики вам под ноги, - продолжила Валя.

В тамбуре вагона-ресторана пассажир отдал пачку двадцаток проводнику.

        - Здесь две тысячи, - сказал он. - Когда окажемся в Польше, дам ещё пятьсот, а как только пересечём Германскую границу, заплачу остаток. Хочу сразу предупредить, я отдаю всё, что у меня есть, так что не пытайтесь менять условия договора и кормите меня в дороге. А то я злой, когда голодный.
        - А когда ты злой и голодный, то наверно кусаешься? - из-за спины Вали, игриво спросила молодая женщина.
        - Тоня, отстань от пацана, - одёрнула напарницу Валентина и спрятала деньги в лифчик. - О деле думать надо. Мы семьдесят минут будем в ангаре на “переобувке”, потом час на Варшавской стороне вокзала будем проходить таможенный и пограничный досмотр, и ещё минут сорок ехать по польской санитарной зоне. Итого, без малого,  три часа. Он обоссытся на кухне у Глеба. Иди в свой вагон, его нужно оставить на пару минут одного. А ты, Саша, как отольёшь в открытую дверь, запри её на замок и сразу иди к повару. Глеб тебя проинструктирует и спрячет. Понял?
        - Понял, - ответил Алекс.

В пункте смены тележек железнодорожники окружили колесные пары вагонов, как только тепловоз покинул ангар. Через пять минут рабочие отошли от вагонов и электрические домкраты подняли их над тележками. 

Когда вагон плавно пошёл вверх Алекс, ел макароны по флотски, наспех приготовленные для него Глебом. Ощутив плавное покачивание юноша спросил:
        - Как высоко нас подняли?
        - На полтора метра, - ответил повар.
        - Они поставят нас на узкие тележки и отправят вперёд?
        - Нет, - с любопытством рассматривая пацана ответил Глеб. - Рабочие ещё поменяют сцепные межвагонные устройства и отправят нас назад.

Лицо Алекса выражало недоумение и повар, усмехнувшись пояснил:
        - На вокзале Бреста есть Московская и Варшавская стороны. На первой колея российская, она широкая, а на второй европейская. Она на девять сантиметров уже.
        - Я не знал, - удивился парень. - А зачем наша шире?
        - По этому поводу есть две версии: официальная, и народная, - Глеб многократно рассказывал эту историю и каждый раз получал удовольствие от пристального внимания слушателей. - Согласно официальной, это сделано, для того, чтобы враг, не смог использовать наши железные дороги для переброски своих войск.
        - А согласно народной? - Алекс был полностью поглощён ненужной ему информацией и его интерес импонировал Глебу.
        - Мне она нравится больше, - улыбнулся повар. - Согласно ей, австрийский инженер Франц Герстнер, который строил первую железную дорогу в Российской империи, спросил императора Николая Первого следует ли ему проектировать железную дорогу из Санкт Петербурга в Москву такой же ширины как у европейцев или сделать её шире? На что Его Величество ответил: “На хрен шире?” Австриец не понял, что это был отрицательный ответ и подошёл к делу буквально. Он попросил придворных его Величества измерить в бане “хозяйство” царя и сделал колею российских дорог на девять сантиметров шире европейской.
        - Классный анекдот, - рассмеялся Алекс. - Я запомню.

Загудел мотор лебёдки, и российская тележка выкатилась из-под вагона. На её место мотовоз подвёз европейскую “обувь”. Вагон-ресторан плавно опустился.

        - Через пять минут рабочие застегнут крепления, и нас выкатят из ангара. Я вижу ты доел, - вставая из-за стола, сказал Алексу повар. - Напитки не предлагаю. Сам знаешь почему. Пошли со мной, покажу твою нычку.

Глеб и Алекс стояли в кухне вагона-ресторана у железного стола с тумбами. Повар открыл дверцу одной из тумб и вытянул из неё четыре ящика. Один из них был с вилками для мяса, ножами и поварешками. Другой, с разделочными досками, противнями и формами для выкладки гарниров. Третий со сковородами, а самый нижний с сотейниками и кастрюлями. Он выставил кухонную утварь на верхней крышке стола и достал из соседней тумбы электродрель.

        - Взгляни на ящики, - сказал повар. - Как ты думаешь, какой они длины?
        - Полметра, - ответил Алекс.
        - Близко, но если быть точным, то пятьдесят пять сантиметров, - поправил его Глеб. - А крышка стола девяносто. Посмотри внутрь. Видишь заднюю стенку?
        - Ну, - неуверенно ответил Алекс, ещё не понимая куда клонит повар.
        - Так вот за ней, вдоль всего стола, находится свободное пространство шириной тридцать пять сантиметров. Там проложены трубопроводы холодной и горячей воды, а также электрические кабели. Изначально стенка была глухой, но я её аккуратно вырезал и, из такого же металла, сделал новую, но чуть длиннее. Сверху и снизу загнул края, просверлил четыре отверстия под “потай” для шурупов и стенка получилась съёмной.  Когда мне надо, я за три минуты её снимаю, и за столько же ставлю назад, - объяснил довольный собой Глеб.
        - А как ты её удерживаешь или подтягиваешь к себе? Ведь саморез требует точности при установке, - поинтересовался любопытный Алекс.
        - Двумя вантузами, - ответил повар и заметив на лице Алекса недоумение, пояснил: - Эти присоски являются неотъемлемой частью любой кухни. Сейчас я тебя туда спрячу. Сидеть там будет неудобно, поэтому советую тебе лечь на трубы. Горячей водой пользоваться до открытия ресторана не буду. Я тебя выпущу сразу после прохождения границы. Дрелью пользоваться умеешь?
        - Конечно, - ответил Алекс.
        - Тогда снимай заднюю стенку, а я пока начну готовить всякие вкусности, - сказал повар и принялся доставать приправы из подвесных шкафов.
        - Ты же сказал, что ресторан откроется нескоро. Зачем так рано готовить? - удивился юноша.
        - Это не для посетителей. Это для носа собачки, которая скоро придёт сюда вместе с белорусскими пограничниками.
        - Понял. Ты хочешь специями перебить мой запах, - догадался юноша.
О, тож, - ответил Глеб.

Тепловоз задним ходом медленно толкал скорый поезд на первый путь Варшавской стороны вокзала, а Алекс достал из рюкзака джинсы,  толстовку и кроссовки, и быстро переоделся. Взяв в охапку комбинезон путейца с жилеткой он ужом вполз в нишу между стенками вагона и кухонного стола. Оказавшись в тесном пространстве, парень положил на трубы украденную в бытовке путейцев униформу и лёг на неё ничком. 

Глеб дождался, пока парень закончил устраиваться в тайнике и установил на место заднюю стенку шкафа и выдвижные ящики. Убедившись, что следов пребывания Алекса на кухне не осталось, он ушёл в соседний вагон к Валентине.

        - Валя, ты обещала полтары, а здесь тысяча, - сказал повар пересчитав деньги. - Это что, кидок?
        - Пятьсот отдам, когда выпустишь пацана, - ответила проводник.
        - За кого ты меня имеешь? - возмутился Глеб. - Я сволочь, это бесспорно, но не до такой же степени. Конечно же я его выпущу.  Мне его труп на кухне не нужен. Я не собираюсь кормить человечиной пассажиров.
        - Господь с тобой, - Валя перекрестилась. - Я не это имела в виду. Парень отдал две тысячи. Штуку я оставила себе. Пацан обещал в Польше дать ещё пятьсот, вот сам у него их и получи. Деньги для напарницы я с него вытрясу позже.
Ты ему веришь? - уточнил повар.
        - А куда он денется? - серьёзно ответила Валя. - Если он меня обманет, то я тебе свои пятьсот отдам, а его, собственноручно, выброшу из поезда на полном ходу.

В вагон-ресторан вошли пограничники. Первым шёл молодой старший лейтенант с Золотой звездой героя СССР на тужурке, за ним сержант кинолог и его собака. Оба белорусских комитетчика были так молоды, что овчарка казалось самым старым членом наряда.

        - Здравия желаю, - поприветствовал Глеба офицер и представился: - Старший лейтенант пограничной службы Республики Белорусь Евгений Поваляев. Ваш паспорт, пожалуйста.

Глеб поздоровался с пограничником и отдал ему документ.

Старший лейтенант сверил фотографию с лицом Глеба, сел за стол, внимательно изучил каждую страницу документа, сделал записи в блокнот и достал из кармана  пластмассовый поворотный штамп.

Глеб с интересом смотрел на молодого человека, сидящего по другую сторону стола.

        Ты где Золотую Звезду героя получил, сынок? Неужели здесь, на вокзале? - спросил повар пограничника.

Старший лейтенант не обиделся ни на фамильярное обращение к нему на “ты”, ни на фразу о вокзале. По его реакции Глеб понял, что ни он первый, и ни он последний задаёт подобный вопрос.

        - Ну, зачем же так? - устало ответил офицер. - Я в Афганистане полтора года в отдельной мотострелковой бригаде служил.
        - Извини, не подумал, что ты можешь быть ветераном Афгана, - смутился Глеб. - Может расскажешь как ты там отличился, пока сержант кухню осмотрит.
Никак не отличился, - возможно в сотый раз повторяя свою историю начал пограничник. - Был рядовым механиком-водителем танка. За полтора года шесть раз подрывался на минах и фугасах. Дважды ранен и шесть раз контужен. Каждый раз предлагали вернуться в Союз, а я отказывался. Вот за упрямство мне и дали Героя, а с ним и право поступления без вступительных экзаменов в любое военное училище Советского Союза. Я выбрал пограничное имени Моссовета. Мечтал после окончания пробиться в разведку, но какой из меня разведчик, тройки по всем предметам. По окончанию воспользовался золотой звездочкой и при распределении попал служить на пограничный пункт Бреста. Чем это вам не граница?
        - Молодец, отважен и упрям, - сказал Глеб.
        - Больше упрям, - ответил старший лейтенант.

Пока Поваляев проверял паспорт повара и рассказывал о службе в рядах отдельной мотострелковой бригаде, его подчинённый обходил с собакой ресторанные закоулки.
 
В обеденном зале пёс осмотрел беглым взглядом ножки столов и стульев, обнюхал стеллажи с винными бутылками и внимательно изучил барную стойку.

Кинолог вошёл в кухню. Проходя мимо раковины его четвероногий напарник низким горловым ворчанием отреагировал на размороженную баранину, лежащую на разделочной доске. У тумбы с кухонной утварью пёс забеспокоился, натянул поволок, глухо зарычал в сторону дверцы, поднял взгляд на кинолога и оскалился. 

        - Что там, Чарли? - Спросил сержант овчарку и открыл железную створку.

За дверцей были четыре ящика. Хотя сержант видел эту картину по несколько раз в день, проигнорировать реакцию собаки он не мог. Нюху своего Чарли кинолог доверял больше, чем самому себе. Включив карманный фонарик, пограничник осветил им заднюю стенку тумбы. Не обнаружив в ней ничего необычного, он разогнул спину и его взгляд упал на поверхность стола. На чистой пергаментной бумаге перед ним лежали шафран, барбарис, очищенные зубчики чеснока, куркума и зёрна кумина, а чуть в стороне, две луковицы и два красных стручка острого перца чили.

        - Чарли, - сержант присел перед псом, пятернёй нежно сгрёб чёрную шерсть на загривке овчарки, слегка потрепал её и глядя псу в морду, тихо сказал: - Мой  старый друг, тебе незачем волноваться. Повар собрался приготовить плов.

Собака расслабилась, ее глаза стали равнодушными, она широко зевнула и потеряла к кухне интерес.

        - Там порядок? - спросил старший лейтенант, когда кинолог вернулся в обеденный зал.
        - Так точно, товарищ старший лейтенант, - устало отрапортовал сержант. - Посторонних нет.
        - Тогда счастливого вам пути, - вручая паспорта работнику пищеблока сказал офицер и весь наряд покинул вагон-ресторан.

Не успел звук шагов пограничников растаять в соседнем вагоне, как в гости к повару ввалился пухлый таможенник.

        - Запрещённое к вывозу за пределы Белоруссии в вагоне-ресторане есть? - не представляясь и не здороваясь, задал вопрос инспектор.
        - Нет, - ответил повар.
        - А если найду? - ехидно прищурившись уточнил он.
        - Ищи. Я не проводник, контрабандой не занимаюсь, - ответил бармен.

Таможенник достал из кармана тужурки специальный ключ и выборочно открыл несколько лючков в обеденном зале, затем направился на кухню. Повар пошёл за ним.
 
        - Выйди отсюда, пока я обыщу кухню, - приказал повару инспектор.
        - Без моего присутствия обыск проводить незаконно, - невозмутимый голос Глеба подействовал на инспектора.

Инспектор достал фонарь и стал шарить по шкафам, ящикам, холодильнику и посудомойке. Он переставлял банки с консервами, разглядывал на них этикетки, засунул пальцы в несколько коробов с крупами и ощупал пластиковый мусорный пакет. Дойдя до разделочного стола со встроенными шкафами, таможенник открыл каждую дверцу и выдвинул наружу каждый ящик.
 
        - Ширина стола больше длины ящиков. Что спрятано за стенкой шкафа?
        - Ты, дебил? - питая отвращение ко всем представителям таможенной службы, презрительно спросил Глеб. - Ширина стандартная, такая же как во всех вагонах-ресторанах сделанных в СССР. А за задней стенкой проложены трубопроводы холодной и горячей воды, вытяжная вентиляция и электропроводка. Может ещё крысы водятся, не знаю. Короче, там нет ничего, что противоречит федеральному закону о таможенном регулировании и сможет пополнить бюджет вашего государства.
        - Ты это о чём? - инспектор не понял пассажа повара.
        - Я процитировал второй пункт, первого параграфа таможенного кодекса Республики Беларусь, - монотонным голосом пояснил Глеб. - Там сказано, что таможенное регулирование это процесс установления порядка и правил перемещения товаров и транспортных средств через таможенную границу. Я утверждаю, что внутри стола нет ни товаров, ни транспортных средств.
        - А что же там тогда? - не унимался мытарь.
        - Это невероятно, насколько ты тупой. Это просто грёбаный кошмар. Ты хочешь, чтобы я разобрал всю заднюю стенку и ткнул тебя носом в вековую плесень? Скучаешь по раку легких? Если ты такой упрямый, то докладывай по радио начальству о задержке международного скорого поезда, вызывай бригаду слесарей и пусть они разбирают мой рабочий стол и всю кухню. Я в Берлин не спешу. Я там двести раз был.
        - Ну дай, пожалуйста, хоть пятьдесят долларов, - взмолился инспектор.

Глеб достал из кармана  пятьдесят тысяч рублей одной купюрой, сунул её в нагрудный карман тужурки таможенника и, сказал:
        - Я не имею права перевозить через границу иностранную валюту. И ты, провокатор, это знаешь. Вали отсюда.


Эпилог. Квартира Греты.

Застывшая Грета сидела в кресле с пустым фужером в руке в состоянии шока. Уже прошло не менее четверти часа, а молодая женщина всё ещё не могла справится с ужасом от мысли, что она в течение нескольких месяцев обходилась со своим бойфрендом как с домашним питомцем - щенком или котёнком.

         
         "Встреча с настоящим гангстером в реальной жизни не имеет ничего общего с тем, как я могла себе это представить. Он совершенно не выглядит как злобный бандит, которых показывают по телевизору или на широких экранах кинотеатров. Когда я впервые встретила Алекса у центрального вокзала в коричневой стёганой дутой куртке, он скорее напоминал переполненную фаршем сосиску, но никак не матёрого хищника. Его простодушная улыбка, слегка обнажающая два ряда белоснежных зубов была истолкована мной не верно. О, ужас, ведь это была ухмылка акулы - величайшего хищника планеты. Так они делают кружа вокруг выбранной ими жертвы. Медленно циркулируют, постепенно сужая круги. 

         Мой бог! Он же мог свернуть мне шею в любую ночь. Да, что там ночь? Он мог это сделать в любое утро, день или вечер. Я ведь день за днём воспитывала и поучала его, старалась привить этому скифу вкус к цивилизации, порядку и уважению законов. Если бы я не спросила о его прошлом, то никогда бы не узнала, что в моей квартире поселился настоящий русский гангстер, впитавший в себя все пороки итальянской мафии и японской якудзы. Потенциально он опасней и тех, и других. Я до сих пор жива только потому, что он сам этого ещё не осознал”

На лбу женщины проступили мелкие бусинки пота.

Взгляд Греты постепенно обретал осмысленность. Алекс по-прежнему сидел на полу в двух шагах от неё, ножка бокала лежала на её ладони, а остатки вина превратились в мокрое пятно на ковролине.

- Уходи, пожалуйста прямо сейчас. Забирай все свои вещи и уходи, - тихо промолвила Грета.
- Могу я взять деньги из терминала? - спросил Алекс поднимаясь на ноги.
- Бери, что хочешь. Я даже в полицию звонить не стану. Только уходи как можно быстрей. И пожалуйста, не возвращайся, - умоляющим голосом попросила фройлян.
- Да без проблем, - ответил русоволосый парень. - Вещи в рюкзак засуну и исчезну.

Юноша быстро собрал одежду, надел в прихожей кроссовки, забросил за спину рюкзак и не прощаясь покинул квартиру Греты.