Разница между советским и приличным

     Садчиков, нащупывая хоть какие нити, способные привести его к банде, решил сегодня вечером заглянуть в клуб при заводе, где, как намекал один из его агентов, творилось нечто непотребное, развращающе действовавшее на пока еще неокрепшие умы юных гегемонов производства, олицетворяющих своей плотно скомпанованной в замасленные тужурки массой, грозно нависающей над стаканами с портвейном, надежду социалистического отечества, на страже которого Садчиков и стоял твердо, как свая, с того памятного дня героической блокады Ленинграда. Политрук товарищ Абрамзон, делясь пайком с голодающими детьми города Ленина, предупредил тогда еще ефрейтора Садчикова, что по науке выйдет так : недоедание вкупе с тяжелыми фронтовыми буднями неизбежно приведет после закономерной и целесообразной победы к образованию перхоти. Молодой ефрейтор рассмеялся тогда, думая, что шутит старший товарищ, как обычно шутил перед яростной атакой гитлеровцев, обходя окопы, залезая в блиндажи, выходя на передний край, где прикованный цепями к пулемету Ермолай Пионтковский сдерживал из последних сил оголтело рвущиеся к Нарве орды фашистов, одурманенных лживой пропагандой Шапиры Соловьева и толстозадой Марго Симонян, но суровая народная правда, крывшаяся до поры до времени в простых, но святых словах Абрамзона, выявилась коварно сразу же на следующий день после победы. Зашел Садчиков в рюмочную, выпить, там, закусить, а его уже на входе остановили неприязненно выглядящие работники тыла, присмотрелись к демобилизованному бойцу и от всей загадочной славянской души вздули, используя стулья и прочие подручные предметы быта. Оклемался ефрейтор, выполз на площадь и вот там - то и поклялся себе стоять на страже, утром пришел в райком, откуда его направили в Школу сержантов милиции, располагавшуюся, как оказалось к немалому удивлению Садчикова, в подсобных помещениях Литературного института имени Горького.
    - Нет, нет, богиня, вы падете,
    Передо мною ниц ...
    Садчиков толкнул декламировавшего рукавом шинели и вежливо поинтересовался :
    - Ты зачем ?
    - Сволочь ! - браво гаркнул декламатор, предъявляя соответствующий документ, внутри которого, среди строго разлинованных абзацев и подпунктов действительно значилось, что предъявитель сего натурально сволочь.
    - Слушай, браток, - прохрипел сзади Садчикова чей - то пропитой баритон, - ты крайний ?
    Вчерашний ефрейтор никогда не хотел бы оказаться крайним, поэтому дипломатично промолчал, стремительно поворачиваясь на стоптанных каблуках наградных сапог. Его премировали ими еще в сорок четвертом на плацдарме под Сандомиром, сам танковый генерал Батов вручил, осеняя, а затем приказал взять Очаков !
    - Какой Очаков, гнида ? - схватил обладатель баритона Садчикова за грудки, легко тряся в стынущем воздухе позднего мартобря. - Где Сандомир и чей Очаков, я тебя спрашиваю ?
    Садчиков сразу узнал его, да и как не узнать знаменитейшего на всю страну человека. Он, конечно, не был автором Теркина, не работал тайным членкорром в республиканской Испании, не орудовал в горах Абхазии и не воевал в составе, громя, но эту носастую запьянцовскую физиономию знал каждый боец непобедимой Красной Армии.
    - Семенов ? - уточнил все же Садчиков, мягко отводя потные руки, трясущие его за шинель. - Юлиан ?
    - Лярвус, - отказался от чести не по отцу Семенов, отрицая даже и известное всем имя по каким - то ему одному ведомым причинам, - Жорж. Знаете, друзья, - неожиданно пустил скупую мужскую слезу пьянущий в дупель писатель и гуманист, - я ведь даже Сименону так представлюсь, вот увидите, но, - неожиданно построжел он, сжимая кулак, - никогда не прощу власовцев.
    - Ну его на х...й, - прошептал декламировавший Садчикову, трогая его за рукав шинели, - он до сих пор воюет.
    Идя к клубу Садчиков спорил сам с собой, бойко размахивая руками :
    - Завсегда это так, ежели какая тварь верещит, то не была эта падла на фронте ни дня, дальше, сука, дивизионного обоза и продсклада не очучивалась, воевать будет в тылу всю жизнь, крыса, а меня, заслуженного и настоящего, как Габен, фронтовика обучит родину любить, сука.
    В клубе Садчиков представился на входе товарищем Сатюковым, снял шинель и принялся скакать под томные звуки народной мелодии, исторгаемые жестяным репродукторам.
    - Товарищ завцеха ? - почтительно тронул кто - то стулом спину увлекшегося Садчикова, обрушивая того на пол. Затем кто - то, столь же неразличимый, стал топтать ногами павшего, и последнее, что он услышал перед смертью, было : - Секрет так и не открыл, с собой в могилу унес.
    Немеющим языком Садчиков хотел было объяснить согражданам, что произошла ошибка, что надо бы сообщить Сталину, но это был уже семидесятый год, не было никакого Сталина, ошибки вскроются при следующем правителе, как обычно, а павшего назовут героем того времени, о чем, слава Богу, никто не удосужится сообщить в рай Лермонтову.