Невский пятачок

               
    Невский пятачок – героическое место.   Место героической обороны Ленинграда.   Место  подвига десятков тысяч советских солдат, защищавших  Ленинград от немецко-фашистских захватчиков.
    Невский пятачок – трагическое место. Место трагической гибели не только десятков тысяч советских солдат, проливших свою кровь  во имя и славы победы над врагом, но и детей, подростков послевоенного времени, погибших на оставленных на поле боя тысячах неразорвавшихся боеприпасах.
    Невский пятачок – мистическое место. Место сотен, пропавших без вести, советских бойцов, защищавших этот небольшой по размерам, но огромный по значению клочок земли. Место не упокоенных  солдатских душ, ждущих своего часа воскрешения или увековечения памяти.
    Впервые я побывал там в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, получив должность начальника причала в Невской Дубровке, что на правом берегу Невы как раз напротив Невского пятачка. Служебные катера «Дубровец» и «Домостроитель» осуществляли паромную переправу желающих попасть с берега на берег. В ожидании переправы я часто прогуливался по берегу реки и меня, родившегося в далёкой Сибири (где даже старый диск от автомата ППШ вызывал изумление мальчишек) поражало не просто большое, а огромное количество разных боеприпасов, собранных местными мальчишками и сложенных у пристани. Здесь были и неразорвавшиеся артиллерийские снаряды и разного калибра мины и гранаты. Приезжали минёры, забирали всё это, но уже через неделю там вновь лежали десятка три  собранных боеприпасов.  Их даже не приходилось выкапывать.  Боеприпасы находили практически на поверхности.  Слегка присыпанные землёй или заросшие скудной растительностью, они легко обнаруживались остроглазыми мальчишками.  Но более всего меня поразило то, что в отличие от боеприпасов, останкам  погибших бойцов, которые также легко можно было обнаружить  в реке на мелководье и на берегу, уделялось гораздо меньше внимания.
    Прошло много лет. Как-то летом, проезжая на машине мимо Невского пятачка в Кировск, я обратил внимание на людей, проводивших раскопки прямо у обочины, буквально метрах в четырёх от асфальтового полотна дороги. В тот год несколько отрядов поисковиков начали раскопки на Невском пятачке. Возвращаясь с работы, я порой притормаживал, заинтересованный их работой, порой останавливался, подходил к ним, но всякий раз, пытаясь  установить контакт, натыкался на замкнутость и неразговорчивость, как молодых ребят,  так и взрослых, по-видимому, руководителей поисковых отрядов.
    Интересно, каким образом они знают, где конкретно проводить раскоп?  Я стал чаще останавливаться, подолгу наблюдать, и таким образом, настолько примелькался, что поисковики, почувствовав мой неподдельный интерес,  перестали относиться ко мне с подозрением.  Постепенно я узнал, что здесь работают три поисковых группы. Отряд водолазов МЧС, обследующих дно реки, расположился на южной  окраине пятачка. Сборный отряд студентов городских вузов встал лагерем в центральной части, а поисковый отряд, из Коломны, устроили лагерь на северной оконечности Невского пятачка в лесном массиве.  Мало-помалу отношения стали налаживаться и я узнал, что прежде чем начинать раскопки, поисковики всю зиму работают с архивными документами, подробно изучая ежедневные донесения и карты командиров взводов и рот. Оказывается, все эти донесения собирались и тщательно хранились всё это время. В наши дни они рассекречены и публикуются на сайте «Память народа».
Чем чаще я бывал и дольше задерживался у поисковиков, прислушиваясь к их разговорам и рассказам о происшедшем за день, тем всё больше склонялся к справедливости моего раннего предположения, что в поисковом деле важна не только историческая информация, но и, я бы сказал, личное чутьё поисковиков.  Мне всегда казалось что археологи, занимаясь раскопками древних захоронений, совершают кощунственное деяние, но здесь, на местах боёв, где много погибших и не погребённых воинов, поиск и перезахоронение  останков святой  долг потомков перед павшими бойцами.
    Лето перешло в ягодно-грибную пору, когда я выбрал время заехать к поисковикам  из Коломны. Ребят в лагере было немного. Командир отряда Ольга, с которой я уже был знаком и несколько ребят занятых по хозяйству. Поисковый сезон подходил к концу. Мы поздоровались и на мой вопрос как успехи, Ольга повела меня к небольшому временному мемориальному комплексу. Так бы я охарактеризовал площадку, на которой на полотнище, в обрамлении Георгиевской ленты, были выложены останки пятидесяти трёх бойцов, поднятых за этот поисковый сезон. Некоторые останки были уже идентифицированы и рядом с ними лежали таблички с фамилиями. Остальные останки, разложенные по кучкам, ждали своей участи идентификации или судьбы навечно остаться «неизвестным солдатом».
- Ольга, как вам удалось разыскать и поднять столько бойцов? 
- Это всё результат зимней работы с архивными документами,- пояснила она достижения отряда,-  смотрели по донесениям кто и где пропал без вести, привязывали указанные ориентиры к современным картам, там и искали.
- Раньше мне казалось, что такие находки дело случая, но наблюдая за работой поисковиков, всё больше склоняюсь к мысли, что в этом деле присутствует какая-то,  мистическая составляющая, – поделился я своими мыслями. - Вот недавно поисковики отряда МЧС рассказывали, как они нащупали миноискателем подозрительное место, но как не торопились, (наступали сумерки, да и повар созывал всех на ужин), не могли докопаться до останков.   На следующий день с утра вернулись к раскопу и, едва копнув лопатой, наткнулись сначала на сапоги, а потом подняли и все останки. Самое ценное, что удалось найти – неповреждённый медальон с данными бойца, но удивительнее всего выяснилось то,  что этот день был днём рождения погибшего.  Вот так он пожелал показаться в свой день рождения.  Будто его душа решила устроить себе праздник.
- Всякое бывает, — уклонилась  Ольга от продолжения разговора на эту тему. А вот здесь у нас личные вещи, которые мы нашли рядом с останками.  Некоторые из них  помогли  установить  данные владельца. Вот посмотрите, на котелке сохранилась фамилия бойца и даже его боевой путь, а ещё ….
    Ольга увлечённо рассказывала о каждом найденном предмете, а я всё оглядывался на собранные останки.  Внезапно они стали превращаться в ряды бойцов, одетых в бушлаты, фуфайки, в шинели и гимнастёрки, в тельняшки и исподние рубахи,  пропахшие потом, сгоревшим  порохом и кровью так, что я стал ощущать этот запах  войны. Настолько реально, что непроизвольно  произнёс: «вы их тоже видите?»
- Простите, что Вы спросили?
- Извините, мне просто показалось … .   
    Ольга посмотрела на меня не то чтобы  удивлённо, но я бы сказал сочувственно  и продолжила.
- Вот этих троих я нашла совершенно случайно. Недели две назад  в километре от нашего лагеря ребята  вышли на давно искомый блиндаж.  Целый день их не было. Я уже начала волноваться, но вечером они пришли настолько радостные и возбуждённые удачным раскопом, что я решила на следующий день пойти вместе с ними.  Я плохо ориентируюсь  в лесу и потому всегда нахожусь в лагере, но заинтригованная их рассказами решилась на этот шаг. С утра светило солнышко. Пригрело. Лосиные блохи изредка запутывались в волосах, несмотря на плотно повязанную косынку. Мы прошли уже большую часть пути, когда я, отстав буквально на десяток метров от группы, отвлеклась, перевязать платок, и потеряла ребят из виду. Вроде бы вот натоптанная тропинка, но вдруг она внезапно оборвалась, и я очутилась на небольшой полянке.  Крикнув несколько раз ау и не услышав ответ, я присела на поваленное дерево в надежде что кто-нибудь вернётся за мной. Прошло минут двадцать, но никто из ребят ко мне так и не вышел. Посетовав на их невнимательность, я решила обойти полянку. Что зря время терять, если я, волею судьбы, оказалась здесь так надо обследовать этот участок. Двигаясь от центра по кругу, внимательно разглядывая каждый бугорок в невысокой траве, я постепенно дошла до края полянки, когда двое моих ребят вышли на меня. Посмеялись над моей плохой ориентацией на местности и вместе направились к месту раскопа.  Трудились много, плодотворно, но и в этот день работу не закончили. Возвращались уже в сумерках и, проходя знакомую полянку, я вдруг почувствовала,  что меня будто кто-то коснулся. Я обернулась, но  следующий за мной паренёк был метрах в пяти от меня и не мог дотронуться.  На следующий день мы снова всей группой отправились к раскопу и, приближаясь к уже знакомой полянке, я вспомнила о вчерашнем происшествии и попросила ребят обследовать этот небольшой участок. На краю полянки, буквально под тем поваленным деревом, на котором я отдыхала, обнаружились три небольших бугорка. Ребята начали раскапывать и едва сняли дерн, как наткнулись вот на эти останки трёх бойцов. Они лежали рядом, практически на поверхности и с хорошо сохранившимися личными вещами. Вот они все трое и по счастью  удалось всех трёх идентифицировать.
    Ольга закончила рассказ, глядя на останки трёх бойцов, лежащих на Георгиевской ленте отдельно от остальных.
- Я ответила на Ваш вопрос? – улыбнувшись, спросила Ольга.
- Более чем.
    Пока мы беседовали на территорию лагеря въехали две легковые машины с номерами не нашей области.
- Кажется к Вам гости.
- Да, приехали родственники тех, кого мы нашли в прошлом году. Сегодня на месте их гибели будем устанавливать памятные знаки.
- Спасибо Ольга за удивительный рассказ. Спасибо за Ваш труд по поиску павших. За сохранение памяти о павших героях, защитниках  Ленинграда.  Когда Вы планируете ещё приехать к нам?
- Думаю в следующем году в июне.
- Не буду Вас больше задерживать.  До встречи в следующем году. 
Так я расстался с поисковым отрядом «Суворов» из Коломны с надеждой на встречу в следующем году.

© Олег Опрышко