Мой брат полицай

Война закончилась. Десятки, если не сотни поездов с дощатыми теплушками отправились на Восток, домой. Настроение у офицеров и солдат радостное — Победа! Остались живы, как-никак, на этой жестокой войне. В теплушках разговоры, воспоминания о боях. Много раненых. Солдаты играли на гармошках, другие пели. Кто-то, стоя у дверей теплушки, задумчиво вглядывался в мелькающий за дверями пейзаж.
Поезд медленно тащился мимо разбитых станций, городов и деревень. Да, война закончилась. Кровь и смерть позади.
В дороге познакомились двое — один капитан, другой — лейтенант. Они оказались земляками. Оба с Донбасса, с Ворошиловградской области, бывшей Луганской.
— Товарищ капитан, так вы с Донбасса? — спросил лейтенант.
— Так точно, с Донбасса, товарищ лейтенант. Из шахтерского поселка. Он так и называется — Шахтерский.
— Так я, получается, ваш земляк. Я тоже с Донбасса, — сказал лейтенант.
— Донбасс большой. С какой области?
— С Ворошиловградской. Мой поселок тоже шахтерский. Только называется он иначе, поселок Луговой. Он недалеко от Шахтерского.
— Знаю, — капитан протянул руку. — Ну, давай знакомиться, лейтенант. Стариков Лука Иванович.
— А я Бойко Юрий Петрович.
…Проехали Сталино, Шахтерск. Долго стояли в областном Ворошиловграде. Вышли на своей станции, на севере области.
— Ну вот и приехали! — шустрый капитан, звеня орденами и медалями, первым выпрыгнул из вагона. За ним вылез лейтенант. Им подали чемоданы.
Пошли с полными вещмешками, со скатками на плечах, в сторону шахт. В руках по большому чемодану.
— Лейтенант, ты на каком фронте воевал? — спросил Стариков.
— На Украинском, на Первом Белорусском.
— Надо же! Я тоже на Белорусском. Сам Жуков командовал фронтом.
— Вы, товарищ капитан, приезжайте ко мне в гости. Луговой недалеко. — Лейтенант поставил чемодан на землю. — Надо передохнуть.
— Обязательно приеду. Победу обмоем… Да ты кончай эту канитель — Лука Иванович, Юрий Петрович. Давай по-простому — Лука, Юрий.
Им повезло. Остановилась полуторка, набитая людьми. Доехали до свертка в поселок капитана. Вылезли из грузовика.
— Ну, давайте прощаться, товарищ капитан. Мне дальше. Пять лет не видел родных. Я, пожалуй, пойду, Лука Иванович.
— Опять Лука Иванович! — рассердился капитан. — Ну лейтенант! Так не годится!.. По русскому обычаю следует выпить. На Родину прибыли, все-таки!
Капитан снял с плеч вещмешок, нашел плоскую бутылку немецкого шнапса, достал две железных кружки, кусок хлеба.
— Русской водки, к сожалению, нет. Есть шнапс. Давай тяпнем. За победу над фашистской Германией! Будь она неладна.
Выпили шнапсу. Занюхали кусочками хлеба.
— Херня этот шнапс. Наша горилка лучше. Но извини, лейтенант, ни горилки, ни водки нет, — сказал капитан. — Из самого Берлина еду. С самого Рейха.
— На Рейхстаге расписался? — спросил Бойко.
— Расписался. Написал: «Стариков. С Донбасса». Ну, а ты где воевал? Наград, смотрю, много у тебя…
— До Берлина я не дошел. Войну закончил в Польше. Освобождал Киев, столицу Украины, Полтаву… Воевал в Румынии, Болгарии… Всю Европу прошел…
Допили шнапс.
— Ну что ж, лейтенант, пошли по домам. Мне еще десять кэмэ топать. — Стариков погрустнел. Всмотрелся в синие терриконы на горизонте. — Как там мои старики… Живы ли… Ну давай лапу, земеля.
— Лука, жду тебя в гости.
— Сказал «приеду», значит приеду. Ну давай!..
— До своего поселка лейтенант Бойко добрался на попутной бричке, запряженной двумя лошадьми. Седоусый дед остановился, сказал с украинским акцентом.
— Сидай, хлопец. Довезу з витэрком.
Дед довез до самого дома. Стандартный шахтерский дом на два хозяина. Красные мальвы в палисаднике, две яблоньки. За домом большой огород. Сердце колотилось. Лейтенант постоял у двери, постарался успокоиться. Толкнул дверь, вошел в дом. Никого. Прошел на кухню. За столом сидел отец. Увидев сына, встал из-за стола.
— Юрка! Сынку!
Отец с сыном обнялись. У отца глаза стали мокрыми от слез.
— Вернулся, родной… Вернулся!..
— А где мама?
— Она в огороде. Ты сымай амуницию. Сымай…
— А брат Мишка где?
Отец будто не расслышал.
— Сымай одёжу. Маты придэ, придэ… Я так рад сынку, что ты живой и здоровый. Вернулся, значит…
Лейтенант снял с себя вещмешок, скатку, остался в одной гимнастерке. Затем сходил на крыльцо и занес чемодан.
— Ну молоток! Ну герой! — восхищался отец, рассматривая награды. — Он полез в шкаф за горилкой. Тут зашла мать лейтенанта.
— А вот и маты!
И опять начались охи и вздохи: — Сынок! Родненький!.. Вернулся!.. — Мать расплакалась, стала накрывать стол. Появилась нехитрая снедь — вареная картошка, соленая капуста, лук… Отец поставил бутылку горилки на стол.
— А Мишка-то где? — опять спросил лейтенант.
— Да придет Мишка. Не волнуйся, — сказал отец. Он налил в стаканы горилки из буряка, поднялся с табуретки. Следом поднялись мать с сыном.
— Ну, давайте, ридны мои, выпьем. С возвращением тебя, сынок! — Отец передохнул. — Выпьем также за Победу над фашистской Германией. Пять рокив мы ждали эту Победу.
Чокнулись стаканами. Дружно выпили. Выпив, отец сказал:
— Ну, сынок, рассказывай, как воевал.
— Да чего рассказывать… Ну воевал. Как все… Война есть война…
— Как это чего рассказывать! Расскажи как воевал, за что ордена и медали получил.
— Батя, об этом долго рассказывать. Потом расскажу. Ты лучше расскажи, как вы тут под немцами жили. Говорят, шибко зверствовали немцы на Украине.
— Зверствовали, сынку. Ишо как зверствовали…
— Ты при немцах на шахте работал?
— Работал, сынку, работал… Заставили. Сказали: — Работать не будешь — расстреляем. Вагонетки на поверхность таскал по наклонному штреку… — завздыхал отец.
— Батя, не вздыхай. Главное — ты жив. Я тоже жив. Давай-ка лучше выпьем за победу.
Выпив, отец стал рассуждать.
— Уголек, — он всем нужен. Без угля жизни нет. Давай, сын, не будем о плохом. Надо думать, как дальше жить. Шахты, как наши пришли, стали восстанавливать. Копры новые ставят.
— Так ты на шахте работаешь?
— Да, опять на шахту пошел. На родную 5–6.
Жена Маруся сказала:
— Да хватит вам про немцев да шахту. Давайте выпьем за товарища Сталина.
Тост дружно поддержали. Выпили за Сталина.
— Ты права, жонка, — сказал отец, разглаживая усы. — Если бы не главнокомандующий товарищ Сталин, войну мы вряд бы выиграли.
— А я предлагаю выпить также за маршала Жукова, маршала Победы, — сказал сын Юрий.
— Поддерживаю, сынок. Пьем за маршала Жукова!
Выпили за маршала Победы.
— Батя, я вот что скажу: у нас все генералы и маршалы хорошо воевали. Константин Рокоссовский, маршал Малиновский, Василевский… Давайте выпьем за маршалов и генералов. Без них Победы не одержать было. На войне все нужны — и солдаты, и генералы.
— Ты прав, сынку…
Ночь прошла в разговорах. Горилки сын с отцом-шахтером выпили много.

На другой день встали поздно. Опохмелились, как и полагается. Лейтенант сказал отцу:
— Батя, а Мишка ведь так и не пришел.
Отец потупил глаза, сказал со вздохом:
— Он не придет, сынок…
— Почему это?
— Да не придет и все.
— Как не придет? Его убили, что ли?
Отец снова завздыхал.
— Может и убили…
— Отец, чего-то ты скрываешь от меня. Давай рассказывай. Говори, где Мишка! Что с ним!?
Отец долго молчал, затем сказал:
— Юра, Мишка, твой брат, немцам служил. Всю войну работал полицаем.
Вот так новость! Как будто обухом по башке.
— Чего ты сказал? Служил полицаем?
— Да, сын, твой брат служил полицаем.
— Мать знала об этом?
— Знала. Не хотела тебя расстраивать, потому не говорила.
— Вот это да! Вот такая сволочь, братец родной! — лейтенант со злостью стукнул пустым стаканом об стол. Заметался по тесной кухоньке.
— Юра, я думаю, что Михаил не погиб… Не так давно он приходил к нам. Значит, жив и где-то скрывается… — Отец задумался. — А может и погиб… Расстреляли как врага народа и предателя…
Долго молчали.
— Выпить у нас нет? — спросил сын. Он был явно расстроен.
Отец достал из шкафа новую бутылку.
Выпив, сын Юрий сказал:
— В семье, как говорится, не без урода. И в кого он такой уродился, братец мой! Непонятно.
— В кого, кого… Был у нас один полоумный в роду. Мой прадед Терентий. Пил да буянил. Родную жену до смерти забил… На каторгу сослали. При царе это было… Давно…
— Чего же ты не рассказывал про него?..
— Да так. Не пришлось, видно..
— Батя, я думаю, что Мишка найдется. Придет, покается…
— Да вряд ли… — потупился отец.
— Надо обязательно обратиться в Органы. Может быть, действительно, его уже арестовали. А может и прикончили… Без суда и следствия…

Через три дня приехал на мотоцикле капитан Лука Стариков. Первым делом спросил:
— Как у тебя дела, лейтенант? Родители живы?
— Слава богу, живы. Все живы, здоровы… Вот отец мой. Познакомьтесь.
— А ты чего такой грустный? — спросил капитан.
— Да есть причина. Не до веселья... Мой родной братец, оказывается, немцам служил. Полицаем при немцах был. Вот такие дела, капитан… Лично я расстроен. Ну как он мог? Как мог? Мы Родину защищали, жизни отдавали, а этот негодяй фашистам прислуживал. Спросить бы у него. В глаза взглянуть… Зачем он это сделал? А-а?..
Отец, слушая их разговор, сказал:
— Ну молодой придурок. Не понимал, что делал…
— Как это не понимал?! Он что, трехлетний ребенок? В советской школе учился!..
— Да он же двоечник был. И хулиган. Тут моя вина есть. Не воспитал…
Капитан довольно ехидно заметил:
— Лейтенант, да брось ты! В глаза заглянуть… Ну как он мог? Как посмел?.. Всяких подонков полно на этом свете. Вспомни, сколько на фронте предателей было! И расстреливали их, и судили… А толку?..
— Да, предателей хватало, — согласился с ним Юрий. Генерал Власов целую армию сдал.
— Твой отец правильно сказал: «Молодой дурак. Не понимал, что творит».
Отец тоскливым голосом произнес:
— А мне Мишку жалко. Сын ведь…
Наступила тягостная пауза.
— Давайте лучше выпьем за Победу. Батя, у нас выпить есть?
— Нету, сынок. Все выпили.
Капитан рассмеялся.
— А мы со своим приехали. Я сейчас! — Он выскочил из дома, подбежал к мотоциклу. Притащил сумку с горилкой. Вынул одну бутылку, другую…
— Пьем за Победу!
Мать Бойко заглянула в комнату.
— Опять пьете?
— Мама, за Победу пьем.
— Ну ладно. За Победу можно. Налейте и мне немножко.
Сын представил матери капитана.
— Мама, вот познакомься, капитан Стариков Лука Иванович. Боевой офицер. Прошел до самого Берлина. Был ранен.
Выпили за Победу. Вновь пошли разговоры о войне, о том, как жили под немцем. Ну и, конечно же, вспомнили непутевого брата Михаила.
— Найдем мы твоего брата! Не переживай! — сказал капитан. — Из-под земли достанем!
Отец возразил:
— Товарищ, капитан, да не стоит его искать.
— Как это не стоит? Искать надо. Может, обратиться в милицию или НКВД, — не согласился с отцом сын.
Особый разговор произошел без отца. Один на один.
— Юра, я постараюсь тебе помочь. Брата твоего найдем.
— Как найдем-то?
— Ты знаешь, где я служил? Не знаешь. А служил я в особом отделе, потом в СМЕРШе. Знаешь, что это такое?
— Конечно, знаю… Смерть шпионам…
— Да. Смерть шпионам и предателям. Прежде надо узнать, жив ли твой брат. Если жив, то надо выяснить, где он находится в данное время.
— Это дело трудное. Ищи ветра в поле. Может за границу смылся. Может убили…
— Не дрейфь!.. Если надо, то найдем. Решай сам, что делать.
Помолчали. Капитан сказал:
— Давай-ка споем. — Он запел:

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.

Лейтенант подхватил:

Знать не можешь
Доли своей:
Может, крылья сложишь
Посреди степей.
Вьется пыль под сапогами —
степями, полями, —
А кругом бушует пламя
Да пули свистят…

Пропировали всю ночь. Хорошо отметили Победу и возвращение домой. Прихватили еще и следующий день.

Лейтенант Бойко бодро шагал по родному поселку. Навстречу ему шла девушка. Он прошел было мимо, но что-то подтолкнуло его. Он обернулся. Узнать девушку трудно, — она была худая и коротко стрижена. В глазах тоска несусветная.
— Галя? Гончар? Ты что ли? — окликнул девушку лейтенант. Подошел поближе.
— Да, это была Галя Гончар, подруга детства, с которой он учился в одной школе и в одном классе. К тому же она была его первой детской любовью.
— Узнал? — девушка заметно смутилась.
— Извини, с трудом узнал тебя… Что-то случилось?
— Юра? Я сильно изменилась? — спросила Галя. Помолчав, сказала: — Я ведь в Германии была… В немецком рабстве… — девушка не выдержала и расплакалась.
Лейтенант обнял ее, пытался успокоить.
— Галка, ну перестань… Ну чего ты!.. Ты же пионеркой была, комсомолкой… Всегда веселой была…
Девушка улыбнулась горькой улыбкой.
— Все, больше не плачу… Юра, я сильно подурнела? — спросила она.
— Да нет. Нормально выглядишь. Ты, Галчонок, расскажи, как ты в Германию-то попала.
— Как… Всех молодых угоняли. Ну и меня угнали. Облавы были. Витю Щапова помнишь? Его во время облавы насмерть пристрелили.
Лейтенант скрипнул зубами. — Твари!..
Галина вытерла ладошкой слезы.
— Ну, а ты, вижу, молодой, красивый… Лейтенант… Тебе так форма идет… Юра, я очень рада тебя видеть. Пригласила бы в гости, поговорили. Но не могу. У меня мама болеет. Давай как-нибудь в другой раз… Ну я пошла, ладно?
— Галочка, я понимаю. Конечно, конечно… Маме привет передавай. Помню, как она мне по русскому языку двойки да тройки ставила. Передай привет от лейтенанта Бойко.
— Спасибо. Обязательно передам…

Капитан Стариков вновь приехал в Луговой на своем мотоцикле.
— Юра, нам необходимо съездить в Ворошиловград.
— Зачем?
— Надо узнать, функционирует ли СМЕРШ. Война ведь закончилась. А тебе надо встать на военный учет в районном военкомате. Ты, кстати, был в военкомате?
— Нет, в военкомате не был.
— Оружие сдал?
— Да нет еще.
— Пока не сдавай. Пригодится еще. Я тоже не сдал. Но мне по должности полагается. А в райвоенкомат обязательно съезди. Ты как, уходишь на гражданку или остаешься в армии?
— Да не решил еще.
— Оставайся в армии. Чего тебе на гражданке делать? На шахту пойдешь, что ли?
— Могу и на шахту. Чем плохо? С отцом буду работать, уголек рубать. Он у меня уже на шахту устроился. Взорванные шахты восстанавливают. Добыча угля растет. Не знаю, что и делать.

До Ворошиловграда далеко. Потому решили на мотоцикле не ехать, а добираться на попутках.
Приехав в Ворошиловград, первым делом отправились в управление СМЕРШа. Помощник и секретарь, майор, доложил начальнику:
— Товарищ полковник, к вам капитан Стариков и лейтенант Бойко.
Выйдя из кабинета, майор сухо кинул: — Проходите.
Полковник сухощав, с волевым лицом. Вошедших встретил приветливо. На стене, за его спиной портреты вождей — Ленина и Сталина.
— Проходите, присаживайтесь.
Стариков сказал:
— Прибыли узнать, товарищ полковник, работает ли СМЕРШ.
— Работаем, капитан, работаем. Но хочу сообщить вам следующее — работаем последний год. СМЕРШ закрывают.
— Как?
— СМЕРШ переводят в министерство госбезопасности, ну и название убирают. Руководителем будем тот же, товарищ Абакумов. Названия «СМЕРШ» не будет. К сожалению.
— Зря. Очень хорошее название «Смерть шпионам»! — поддакнул Стариков. Помолчав, сказал: — Товарищ полковник, у нас еще один вопрос. У моего друга и земляка лейтенанта брат, как оказалось, во время войны работал полицаем. Он хочет найти его и разобраться.
— Не повезло тебе с братом, лейтенант, — усмехнулся полковник. — Сейчас дам указание посмотреть в базе данных. — Полковник снял телефонную трубку. — Как фамилия брата?
— Бойко Михаил Петрович. Год рождения 1924-й.
— Посмотри в «Полицейских» — Бойко Михаил Петрович, с 1924 года.
Дав распоряжение, сказал посетителям:
— Посидите пока, — и вновь стал работать с бумагами.
Через некоторое время раздался звонок, в трубке послышалось:
— Товарищ полковник, был такой, — Бойко Михаил Петрович, 1924 года рождения. Других данных нет.
— Ну, товарищи офицеры, слышали? Был такой полицейский — Бойко Михаил Петрович.
Полковник своим видом показал, что разговор окончен.
— Да, хлопцы, чуть не забыл. Уходя, немцы оставили по всему Союзу глубоко законспирированных своих агентов. Выявляйте распространителей вредных слухов, агентов. Так что работы у вас много. Желаю удачи.
Стариков все же спросил:
— Товарищ полковник, что же нам делать? Ну с его братом?
— Мой совет — ищите сами. Мы искать не будем. Капитан, ты же смершевец. Чего тебя учить! Работайте. Кто ищет, тот найдет.
— Большое спасибо, товарищ полковник! — Они вышли.
Сели на скамейку возле управления. Лейтенант нервно закурил. А капитан повторил слова полковника: — Ищите. Кто ищет, тот найдет. Тьфу, твою мать!..
На обратном пути заехали в райвоенкомат. Военкомат работал. Встали на воинский учет.
— Ну вот, все в порядке. Жизнь налаживается, — сказал капитан. — Давай, Юра, решай, что будем делать с братом.
— Тебе же сказал полковник СМЕРШа, — «Ищите». Будем искать.
— Ума не приложу, с чего начать. Но искать будем. Или я не смершевец! — хохотнул капитан.

Прошла неделя, другая. В Луговой вновь приехал капитан Стариков на своем мотоцикле. Лейтенант предложил:
— Давай-ка съездим к моей школьной подруге. Она недавно из Германии вернулась. В рабство бедную девчонку угоняли.
Подъехали к дому Галины Гончар. Она увидела их в окно и вышла на улицу. Выглядела она лучше, немного даже поправилась на лицо. Но стеснялась, куталась в платок.
Лейтенант представил ей своего друга капитана, тот стоял, вытянувшись в струнку.
— Галя, вот познакомься, мой  друг, капитан…
— Капитан Стариков! — перебил его капитан и щелкнул каблуками.
Девушка улыбнулась, подала руку.
— Галина Гончар.
— Очень приятно.
— А чего мы стоим. Присаживайтесь на скамейку, — сказала девушка.
Стариков понял деликатность ситуации. На скамейку садиться не стал.
— Вы тут посекретничайте, а я кой-куда сгоняю.
Мощный мотоцикл взревел, взял с места в карьер, и умчался. Капитан дал возможность поговорить.
Сидели на лавочке.
— Ну давай, Галя, поговорим. Как ты?..
— Да ничего. Отхожу потихоньку…
— Да вижу, выглядишь неплохо. Как мама?
— Лучше стало. Гораздо лучше.
— Ты вернулась домой, потому и лучше. Галя, расскажи про Германию.
— Да, Германия… Работала я в Магдебурге, на заводе. Детали на станке-автомате штамповала. Работа простая, по 14 часов работала. Уставала, конечно. Жили в бараке, спали на топчанах… Кормили плохо, одной брюквой. Ой, да ну ее к черту, эту Германию!
— Да, Галка, досталось тебе… — посочувствовал лейтенант.
— Спасибо вам. Освободили…
— А у меня новости плохие. У меня брат Мишка полицаем работал.
— Да знаю!.. Ко мне приставал, тварь.
— Приставал?.. — удивился брат.
— Ну да. Как к женщине. К сожительству склонял. Моя, говорил, будешь, то от Германии тебя спасу. И плеткой по голенищу похлестывает, похлестывает… Вот такой скот…
— Мда-а! — Не нашелся, что сказать Юрий.
Подъехал капитан. Сел рядом.
— Галя. Я хочу найти брата. Товарищ капитан работает в СМЕРШе. Говорит, — найдем подлеца.
— Он тебе нужен? Да плюнь ты на него. Зачем искать? Не понимаю.
— Нужен. Где искать предателя… А чёрт его знает!..
Галина задумалась.
— Юра, я тебя познакомлю с одной женщиной. Она может знать, где находится твой брат.
— Поехали к ней! — нетерпеливо сказал Юрий.
— Да она недалеко живет. Пошли пешком.
Пока шли, Галина рассказала, что женщину зовут Зоя Андреевна. Она русская. Всю войну провела в поселке, в оккупации. До войны работала в библиотеке. Муж ее, еврей по национальности, работал в музыкальной школе, учил детей играть на различных музыкальных инструментах. Многие евреи в первые же дни войны бежали вглубь страны — на Урал и в Сибирь, на Кузбасс. Еврей Фиш никуда не бежал, остался с женой на Луганской земле. Звали его Давид Исаакович. Когда пришли немцы, то на всех стенах расклеили объявления: «Ахтунг! Ахтунг! Всем евреям собраться возле жандармерии. 30 июля 1941 года, утром, к восьми часам. Приказ коменданта, полковника Дукерта». В жандармерию Фиш не пошел. Он спрятался в чулане. Но его нашли. Немецкие солдаты с собаками ворвались в дом. Их привел полицай Бойко. Истошный лай собак, немецкие гортанные команды… Всех не уехавших евреев нашли, поставили в колонну и повели. Их расстреляли в овраге за поселком.

Зоя Андреевна пригласила капитана и лейтенанта к себе в дом. Оба предъявили ей свои удостоверения. Женщина внимательно их изучила. «Хм. Управление контрразведки СМЕРШ. Серьезная организация…» Она красивая, с тонкими длинными пальцами. Волнуясь, стала рассказывать.
— Давида я очень любила. Умный, добрый был человек. Великолепный музыкант… Я много раз ходила в этот овраг… После войны родственники убитых поставили на месте расстрела обелиск со звездой. Собрали деньги — кто сколько мог… — Женщина не выдержала и расплакалась.
Ее успокоили. Женщина продолжила рассказ.
— Давид сделал большую глупость, что не уехал из Украины, когда все евреи бежали от немцев подальше на Восток. И я, дура, не потребовала этого… И вот результат. Любимого человека нет. Ох… А вашего брата полицейского я хорошо помню, товарищ лейтенант. Запомнила на всю жизнь… Молодой, наглый… Извините, пожалуйста…
В разговор вступил капитан СМЕРШа.
— Зоя Андреевна, мы решили найти полицая. Но где его искать, мы не знаем. Вы нам не подскажете?.. Нам бы хоть какую-то зацепочку…
— Я вам дам не только зацепочку, а укажу адрес его любовницы и сожительницы. Он может быть у нее. Она живет в Харьковской области. Запишите.
— Говорите, мы запомним.
— Так, Харьковская область, деревня Зайкино. Фамилия у нее… Сейчас вспомню. Фамилия у нее немецкая, то ли Краузе, то ли Кнауфф. Да, Кнауфф.
— Зоя Андреевна, а откуда у вас ее адрес? Из каких источников? — спросил капитан.
— Из самых надежных. Ладно, расскажу, так уж и быть. У меня есть подруга. Так вот, этот Бойко, который полицай, в войну застрелил ее отца, пожилого человека. Застрелил прямо на улице. Чего-то привязался. Был он пьяный в доску. А привязался он потому, что принял его за еврея. С криком: «Ах ты жид поганый! Развелось вас тут, на нэньке Украине!..», ну и выпустил по нему очередь из автомата. А отец подруги никаким евреем не был. Он был русским. Это полицейскому с пьяных шар показалось, — женщина передохнула. Выпила воды. — Вот мы с подругой и решили ему отомстить, то есть лишить его жизни. Эта дикая идея пришла мне. Нашли одного уголовника, его только что выпустили из тюрьмы. Дали ему денег, задаток. Этот уголовник и выследил полицейского. К какой женщине он ходит. Потом мы передумали и от убийства отказались. Зачем грех на душу брать… — Женщина надолго замолчала.
Капитан Стариков сказал:
— Уголовник мог и вас убить. Вы сильно рисковали, Зоя Андреевна. Вы такая интеллигентная симпатичная женщина…
— Да нет, не убил бы. Мы же ему много денег дали. Я еще ему свою шубу отдала. Каракулевую…
— Нет, вы сильно рисковали… Уголовники еще тот контингент. — Посмотрев на Зою Андреевну, капитан с восхищением сказал:
— Вот русские женщины — ничего не боятся… Коня на ходу остановят, в горящую избу войдут!..
— Зоя Андреевна, ну а дальше-то что?
Женщина продолжила:
— Здоровый такой уголовник. Его звали Кабан.
Капитан улыбнулся.
— Зоя Андреевна, Кабан — это не имя. Это погоняло.
— Что за погоняло? — недоуменно вскинула тонкие бровки женщина.
— Погоняло, ну это такая кличка у блатных.
— А-а, понятно. Погоняло, значит…
— Зоя Андреевна, а у вас дети есть? — спросил вдруг капитан.
— Есть. Дочка. Она черненькая и кудрявенькая. Похожа на отца. Немцы могли и ее убить, но я спрятала ее у бабушки в соседнем поселке.
— А как зовут вашу дочку?
— Дочку зовут Таня. Ей всего четыре годика.
Капитан пошутил:
— Таня, Танечка, не плачь! Не утонет в речке мяч!..
Зоя Андреевна впервые за все время улыбнулась.
После встречи с Зоей Фиш, капитан Стариков сказал лейтенанту:
— Хорошая баба! На такой можно и жениться.
— Ну и женись. Кто тебе мешает.
— Да, но у нее же ребенок. Дочка.
— Ребенка усыновишь, — сказал лейтенант, но поправился, — удочеришь.
— Ты прав, лейтенант. С ней надо встретиться.
— Кто тебе мешает? Где она живет, знаешь. Придешь в гости, продолжишь знакомство.
— Ладно, это потом. Надо съездить в Зайкино. Вернемся, сделаю ей предложение. Нет, капитан, пора нам с тобой жениться. Хватит болтаться без баб.

Лейтенант очень удивился тому, что капитан появился в его поселке не на своем старом мотоцикле, а на автомобиле ГАЗ МК-1, «Эмке». За рулем сидел незнакомый ему человек — молодой парень.
…Черная «Эмка» несется в сторону Харьковской области. Стариков рассказывает:
— Пришел я к своем другу, начальнику шахты. А он мне говорит: «Не надоело на этой тарахтелке ездить?» Оказалось, что в тресте «Краснодонуголь» ему еще одну шахту навязали. Шахта разбитая. Сказали — «Восстанавливай». Ну, а при каждой шахте, ты же знаешь, гараж имеется, конный двор. Коней всех сожрали, конечно… Ну и начальник говорит мне: «Бери  грузовик, если надо». Вижу — «Эмка» стоит. Я ему: «Зачем грузовик? Давай «Эмку»… Ну вот, дал он мне «Эмочку», а впридачу и водителя Колю. Николай, между прочим, воевал. Старшина. Решил помочь нам…
Николай неразговорчив. Сбоку от сиденья лежит немецкий автомат «Шмайсер». Он потрогал автомат рукой и улыбнулся.
«Да, удивительный этот человек Лука Стариков. Все-то он может, все-то у него получается», — примерно так думал лейтенант о своем новом друге-капитане.
Вот и речка Оскол. Мост через речку взорван. Поехали в объезд. Поздно вечером приехали в Зайкино. Здесь, как оказалось, жил родной дядя старшины. Машину загнали во двор, в сарай. Дядя Ваня, так звали дядю, накормил гостей.
Утром капитан спросил лейтенанта:
— Ну и чего будем делать, Юра?
— Чего? Надо брать немца. Как на фронте, — вперед и в бой!
— Нет, это не годится. Надо брать хитростью. Снимаем форму, надеваем штаны и рубахи! — капитан взял вещмешок и вытряхнул из него вещи. — Военная форма привлекает внимание. Будем действовать как партизаны. Переодеваемся!
Надели штаны и рубахи.
— Сапоги тоже снять! — приказал капитан.
Сняли сапоги. У дяди Вани нашлись ботинки. Переобулись в ботинки. Николай положил на дно телеги, под дерюгу, автомат «Шмайсер».
Дядя Ваня уже запряг лошадь и вывел ее за ворота. Капитан сказал:
— Садимся на телегу и едем на разведку.
Деревня как деревня. Чистая, войной не тронутая. Как будто и не было никакой войны.
— Красота, природа, соловьи поют. Хорошее место нашел полицай.
— Да может его и нет здесь. Ошиблась твоя Зоя Андреевна.
Проехали одну улицу, развернулись. Поехали улицей ниже.
— Кажись этот дом, — сказал дядя Ваня.
— Проезжай. Давай-ка подальше от дома. Вон к тому лесочку.
Дядя Ваня, не останавливаясь, проехал к лесу. Привязал лошадь к дереву. Капитан же вынул из мешка военный бинокль, лег на телегу, и стал наблюдать за домом. Видно отлично — окна чистые, занавесочки в цветочек. Да и внутри дома все просматривается. Вот в комнате появилась опрятно одетая, молодая женщина, довольно крупная. Она посмотрела на себя в зеркало и стала хлопотать на кухне.
— На, посмотри, — Стариков сунул бинокль лейтенанту. — Это наверное, его бабенка Кнауфф.
Лейтенант долго рассматривал женщину в бинокль.
— Похоже она…
Через какое-то время из дома вышел мужчина лет пятидесяти. Лейтенант чуть не вскрикнул от удивления. Он узнал мужчину, хотя у того были длинные, до плеч, волосы. В голове мелькала мысль: «А это зачем?» Мужчина поозирался по сторонам, прошелся по улочке туда-сюда, затем сел на лавочку у ворот.
— Надо же! — чертыхнулся лейтенант. — А этот хрен чего тут делает?! Это же немец!..
— Что еще за немец? — спросил капитан.
— На, полюбуйся! — лейтенант передал бинокль капитану. Капитан принялся рассматривать мужчину с длинными волосами. Лейтенант сказал:
— Наш советский немец. Родом из моего родного поселка. Папа у него работал главным бухгалтером на шахте, а мама… Где работала мама… забыл.
Немец все продолжал сидеть на лавочке. За ним наблюдали долго, пока тот не ушел. Лейтенант продолжил рассказ про немца.
— Про его папу ничего плохого сказать не могу. А к этому немцу бегал мой брат, когда был пацаненком. Да и взрослым бегал… Зовут немца Виталий Карлович Киссельман. Чего он тут делает?.. Не пойму.
— Немец тут неспроста. Это значит, что где-то близко и твой брательник.
Долго наблюдали в бинокль. Капитан заметил:
— А баба ведь куда-то исчезла, лейтенант. Не видно что-то ее.
— Да, баба исчезла. А этот, видать, охранником работает.
Вечером немец вышел снова, закрыл ставни и ушел в дом.
— Спать пошел. Пора и нам. Дядя Ваня, поехали.
Вечером провели небольшое совещание. Первым выступил капитан.
— Ну что же, подведем итоги. Дом мы нашли. Гражданка Фиш дала правильный адрес — село Зайкино. Лейтенант Бойко узнал человека, который жил в его родном поселке. Но человека, которого мы ищем, Бойко Михаила Петровича, пока не нашли. Товарищ лейтенант, слово за вами.
— Да чего говорить. Моего брата мы не нашли. Версий много — напился и спит без задних ног. Или работал в огороде. А может укрепляет свое жилище — сооружает бункер. Меня интересует, что делает здесь немец. Как он здесь оказался? Думаю, он приехал сюда с моим братом. Мишка пацаном бегал к этому немцу. Приручил, выходит, немец его. Немца надо брать в обработку.

Утром, в том же составе, на той же телеге, поехали к дому. На советских вояк не похожи, а похожи на обыкновенных деревенских мужиков.
— Дай-ка вожжи, — попросил, не доезжая до дома, капитан. — А вы слезайте и подходите попозже.
Мужики спрыгнули с телеги. Капитан остановился у ворот. Сидя на телеге, закурил. Из ворот вышел вчерашний немец Киссельман. Недовольно пробурчал:
— Чего, мужик, надо?
Капитан же ласково стал расспрашивать.
— Будь ласка, послухай. Я ищу свою ридну сестру Матрену. Пропала куды-то, найти не могу… Куды подевалась?.. Ты мне не подскажешь, где искать Матрену… Така гарна дивчина была…
— Матреной, говоришь, зовут? — уже добрее спросил немец. — Нет, Матрены у нас нет. А фамилия-то ее как?
— А фамилия у нее… Давыденко. Да, Давыденко.
— Матрена Давыденко, — немец задумался. — Давыденко, Давыденко… Нет, такой у нас нет.
— Может у соседей такая имеется?
— Спроси у соседей. Да вряд ли есть такая…
— Ой, не знаю, что и делать. Где искать сестрычку…
Киссельман сел на лавочку. Подошли двое — лейтенант Бойко и старшина Николай. У лейтенанта картуз натянут на самые уши, чтоб не узнавали.
— Мужики, дайте закурить! — попросил Николай.
С телеги слез капитан.
— На, закуривай!..
— Дякую!
Капитан сел возле Киссельмана. С другого боку подсел лейтенант. Капитан упер ствол пистолета в бок немцу.
— Прошу не орать!..
Следом за ним свой ТТ упер лейтенант. Все произошло быстро. От неожиданности немец замер. Он ничего не мог понять. Кто такие? Что за люди напали на него? Но он не испугался. Нет.
— Руки вверх! Оружие! — крикнул капитан. Он похлопал немца по карманам пиджака, достал пистолет. — А вот и пистолет! Аннулируем!
Старшина быстро скрутил немцу руки и ноги веревкой.
— Есть кто в доме? — рявкнул капитан. Но ждать ответа не стал. — Не орать! Будешь орать — кляп тебе в глотку заткнем! Коля, охраняй!
Капитан и лейтенант быстро прошли в ворота, поднялись на крыльцо. Капитан осторожно приоткрыл дверь. Подождали. Никто не появился. По-фронтовому, прикрывая друг друга, проникли внутрь дома. Обошли все комнаты, прошли в огород. Подождали. Никого. Прошли весь огород и сад.
— А-а, мать твою! Никого! — выругался капитан. И немки что-то не видно. Ладно, пошли назад.
Вышли из дома. Подошли к телеге.
— Лежит? — спросил капитан.
— Лежит. Отдыхает.
Киссельман лежал, плотно сжав челюсти.
— Эй, немец, ты слышишь меня?
Немец не ответил. Лежал молча.
— Эй, немец, где жильцы? Где эта чертова Кнауфф?
Немец молчал.
— Ну сука, ты заговоришь у меня! — не выдержал капитан. Он хотел ударить немца, но сдержался.
Немца привезли в дом. Сняли с телеги, унесли в кладовку и кинули на пол. Кладовку закрыли на большой замок.
— Дядя Ваня, смотри, чтоб не сбежал немец!
Дядя Ваня, вешая замок, хвастливо сказал:
— От дяди Вани не сбежишь!

Капитан СМЕРШа надел военную форму, даже китель надел с погонами и наградами. Также заставил всех надеть форму.
В форме, с орденами и медалями на кителе, обтянутый ремнями, зашел в кладовку к арестованному.
Тот встретил его ненавидящим взглядом.
— Гутен морген. Ну что, немец, не обосрался?
Киссельман не ответил. Капитан дал команду развязать немцу ноги и сводить в туалет. Затем приказал:
— Напоить чаем и на допрос!
Расположились в самой большой комнате за столом.
— Ввести арестованного! — приказал Стариков.
Лейтенант и старшина Волков ввели арестованного. Был он со связанными руками. Держался достойно. Встал напротив военных. Глаз не опускал, смотрел твердо.
— Вы присаживайтесь, — вежливо сказал капитан. — Арестованный будто не слышал. Продолжал стоять.
— Вам повторить? Сядьте на стул, гражданин Киссельман, — сказал капитан, скрывая раздражение.
Наконец Киссельман сел.
— Так, — сказал капитан и в упор посмотрел на немца. — Я капитан Стариков, военная контрразведка СМЕРШ, лейтенант Бойко, старшина Волков. Допрос ведем под протокол. Все записывается, все фиксируется. Протокол ведет лейтенант Бойко.
Лейтенант заметил как дрогнули белесые реснички на глазах арестованного при слове «Бойко». «Неужели узнал?», — подумал он.
— Давайте уточним, Виталий Карлович. Вы гражданин Украины или России? Где вы проживали?
— Я гражданин Украины. Прописан в Луганской области, шахтерский поселок Луговой.
— Очень хорошо. Следующий вопрос. Что вы делаете в Харьковской области? Это довольно далеко от Лугового.
— Можно не отвечать, товарищ капитан?
— Нет, нельзя. Вас арестовали в доме по улице Шевченко. Вы там живете? Чей это дом? Кому он принадлежит?
Киссельман долго молчал. Собирался с духом. Наконец сказал:
— Этот дом принадлежит Бойко Михаилу Петровичу.
— Хорошо. Наконец-то добрались до сути. Дом принадлежит Бойко Михаилу Петровичу.
— Чего вы делали у Бойко? Что вас с ним связывает?
— Да ничего. Просто жил.
— Как это просто жили? Просто не бывает. Вы, Киссельман, знаете Бойко с детства.
— Да, знаю, ну и что? Это преступление?
Капитан стал терять терпение и перешел на «ты».
— Ты знал, что Михаил Бойко во время войны был полицаем?
— Нет, не знал.
— Слушай, немец, ты кончай играть со мной в отрицаловку. Найн! Найн!.. Не знал, не ведал. Все ты знал!..
Капитан выпил воды. Успокоился.
— Работал ты у Бойко помощником и охранником. Ясно!.. Перейдем к другому персонажу. Расскажи нам о Галлере. Знал такого?
— Нет, не знал.
— Как же не знал? Он же друг Бойко. Галлер возглавлял «Немецкий Союз». Есть такая подпольная террористическая организация. Ты случайно не входишь в эту организацию?
Киссельман ехидно усмехнулся:
— Ни в какой организации я не состою. Состоял в пионерской организации, комсомольской. Было дело…
 — Так вот, юный пионер, сообщаю тебе новость: Галлер недавно арестован Органами и доставлен в Харьковскую тюрьму.
Ни один мускул не дрогнул на лице Киссельмана. Крепкий немец. Капитан Стариков возбудился.
— Слушай ты, немец! Мы не будем с тобой цацкаться! Говори, состоял в организации?
— Нет. Не состоял.
— Киссельман, прекрати врать! Мы выведем тебя на чистую воду. Разговор с тобой будет короткий. Шлепнем как врага народа, и дело с концом! Назови фамилии других членов организации.
— Не давите на меня, капитан.
— Я что, должен тебя по головке гладить? Пойдешь под суд и получишь, в лучшем случае, пожизненный срок в колонии строгого режима. И будешь ты сидеть в камере с уголовниками и убийцами. И ждет тебя, Киссельман, не очень приятная жизнь. Другой вариант, — тебя пристрелят при попытке к бегству.
— А я не собираюсь убегать, — сказал, усмехнувшись, немец.
— Ты прав. От нас не убежишь.
Киссельман заметно погрустнел.
— Чего вы хотите? — тихо спросил он.
— Нам нужно, чтобы ты сообщил, где искать Бойко.
— Я скажу, но найти его будет трудно. Да и живет он далеко.
— У нас нет времени его искать. Дорогу покажешь?
— Покажу, но при условии, — упрямо сказал немец.
– При каких еще условичх?
Киссельман сердито насупился.
— Если не отпустите.
Капитан посмотрел на своих. Лейтенант отрицательно мотнул головой, что означало: «Не согласен». Старшина промолчал.
Немного подумав, капитан СМЕРШа твердо сказал:
— Условия принимаем. Отпустим… Ну все! На сегодня хватит.
— Так вы меня отпускаете или нет? — разнервничался Киссельман.
— Жить хочешь? — спросил капитан.
— Хочу.
— Если хочешь, значит отпустим.
Арестованного снова увели в кладовку. Лейтенант Бойко спросил капитана:
— Товарищ капитан, зачем ты пообещал отпустить немца?
— Юра, я правильно решил. Твой брат сам разберется с ним. Вот увидишь. И будет ему кирдык. Ну не нам же его убивать. А на твоего брата-полицая он нас выведет. Точно.

Со связанными руками Киссельмана вывели из кладовки, посадили на заднее сиденье «Эмки». По бокам сели капитан с лейтенантом. За руль — старшина Волков.
Выехали на дорогу из Зайкино, свернули на проселочную. Долго петляли по лесной. Наконец Киссельман попросил остановиться.
— Слева небольшое село. Видите? Это колхоз «Труд». А дальше, за селом, в трех километрах, находится бывший винзавод. Вон труба торчит.
Капитан вынул бинокль, стал смотреть.
— Да, вижу. Винзавод, труба торчит, ограда вокруг…
— Вот тут и живет ваш Бойко, — сказал Киссельман.
— Не врешь?
— Можно подъехать поближе, но это опасно. Могут пострелять, вокруг села полно бойцов. Винзавод хорошо охраняется. При входе, слева и справа две огневые точки. Лезть туда не советую…
Капитан вылез из машины. Кинул Киссельману:
— Вылезай!
Все вышли. Капитан вынул из-за голенища военный нож, обрезал веревки на руках немца.
— Свободен, — сказал он. — Иди! Чего встал?..
Киссельман размял затекшие руки. Сказал:
— Капитан, в знак уважения сообщаю, что у Бойко другая фамилия. Сейчас он Остапчук Захар Андреевич. Бабу его зовут Эльза Кнауфф.
— Это мы знаем. Лейтенант, слыхал? Он — Остапчук, а она — Кнауфф. Ну спасибо за информацию, Виталий Карлович. Ну иди же!.. Ауфидерзейн!
— В спину не выстрелите?
— В спину мы не стреляем. Иди!..
Киссельман пошел лесной дорогой в сторону винзавода. А капитан Стариков рассмеялся: — Остапчук Захар Андреевич! Надо же! Щирый хохол. Чего молчишь, Юра?
— Да вот думаю. Маловато нас. Всего трое. Не справиться нам. А у моего брата Остапчука, чувствую, банда большая.

Киссельман зашел в особняк Бойко-Остапчука:
— Приветствую тебя, дорогой Захар, — сказал он.
— Здорово, здорово! — ответил тот. — Ну, рассказывай, где был, почему отсутствовал?
— Миша, на меня совершили налет. Напала какая-то банда. Побили слегка. Еле вырвался.
— Кто это был?
— Да черт его знает. Какие-то мужики…
Бойко-Остапчук задумался. На него, видимо, кто-то наезжает.
В комнату зашел Кабан. Поприветствовал Киссельмана:
— Привет, Кисель!
Кабанов числился у Бойко как бы «смотрящим». Смотрящий, по воровским законам, человек, который следит за порядком на зоне. Напомним, что это тот самый уголовник, который подрядился Зое Андреевне Фиш убить полицая Бойко, того самого, который убил ее мужа. Об этом Кабанов, разумеется, никому не рассказывал, тем более бывшему полицаю.
Кабан, живя в деревне Зайкино, на природе, на свежем воздухе еще более раздобрел, раздался вширь. Не кабан, а настоящий хряк.
Кабан послушал рассказ Киссельмана, сказал:
— А у меня другие сведения. Мой агент видел, как тебя взяли. Никто тебя не бил. И ты, Кисель, не сопротивлялся. Уши нам не шоркай.
— Плохие у тебя агенты, — сказал Киссельман.
— Кисель, у меня агенты что надо. А с тобой я еще разберусь. Разузнаю, где ты был и кто на тебя напал. Разберусь я с тобой, Кисель. Запомни.
Угроза Кабана подействовала. Киссельман присмирел.
При разговоре присутствовала Эльза Кнауфф, подруга Михаила. Она тоже, как и Кабан, с недоверием выслушала рассказ Киссельмана.
По происхождению Эльза была из русских немцев, приглашенных еще немкой Екатериной Великой. Советская власть ее сильно обидела. Отца раскулачили в 1933 году, отобрали все нажитое имущество и сослали в лагерь, в Сибирь, где он и скончался.
Эльза окончила балетную студию и работала в оперном театре. Высокая, стройная, с длинными крепкими ногами. Осенью сорок первого пришли немцы. Кнауфф была рада их приходу, — свои пришли. При немцах она и познакомились с полицейским Бойко. Работала в немецком клубе, танцевала перед немецкими офицерами и пользовалась у захватчиков большим успехом. Ходили слухи, что она поставляла продажных русских девок высшим немецким чинам.

Разговор зашел о брате. Капитан Стариков сказал лейтенанту:
— Братишка твой хорошо освоил плацдарм. Два дома, банду сколотил — бандеровцы, немцы, уголовники. И живет себе припеваючи. И в ус не дует.
— Да хватит тебе!
— Хитрая рыбина и довольно зубастая. Даже фамилию сменил. Теперь он Остапчук, а не Бойко. Это тебе не хухры-мухры!..
— Лука, кончай хохмить. У тебя план действий есть?
— Есть. Ты прав, мало нас, потому надо заручиться чьей-то поддержкой. Старшина Волков сказал, что неподалеку есть воинская часть. Вот туда и рванем.
— Поехали!
Через час были в воинской части. Майор, который их принял, был по фамилии Бандура. Он со смехом пояснил: — Не Бандера, а Бандура, это музыкальный инструмент. — И спросил: — Когда выступать?
— Да хоть сейчас. Чем раньше, тем лучше. Много бойцов не надо. Достаточно взвода.
— Нет. Рота солдат и два грузовика. Я еду с вами! — Заявил воинственный майор.
…Приехали туда же, откуда и выехали. Майор в бинокль осмотрел место операции. Стало темнеть. Когда совсем стемнело, капитан распорядился:
— Мы с лейтенантом пошли. Прикройте нас.
Где ползком, где перебежками, добрались до винзавода. В дом ворвались глубокой ночью. Майор светил фонариком. Комнат много. Брата взяли в постели. Заткнули рот кляпом.
— Тихо!.. Одевайся! — приказал капитан, подставив пистолет к горлу. С ним несколько военных. Делать нечего, пришлось подчиниться. Бойко вывели во двор и тут, как назло, из сарая вышел телохранитель и помощник уголовник Кабанов, довольно здоровый и мордатый детина. Он сильно удивился, увидев, как военные тащат ночью куда-то его друга и начальника. Он закричал и потянулся за пистолетом, но выстрелить не успел. Майор Бандура, недолго думая, выстрелил в упор. Кабан упал.
Бегом потащили Бойко за территорию винзавода, к грузовикам.
Эльза услыхала выстрел. Выбежала во двор. Кабан лежал на боку, истекая кровью.
— Кабанов, что с тобой?.. Кто стрелял?.. Ты видел?.. Чего молчишь, Кабанов?!.
Но ничего вразумительного Кабан не сказал. Мычал только и вращал круглыми, как у кабана, глазками.
На шум из соседнего домика выбежал бандеровец Коваль. Через пару минут Кабан, издав хрип раненого зверя, умер.
Энергичная Кнауфф крикнула Ковалю: — Собирай людей!

К утру отряд был собран. Сотни две, не меньше. Вооружены кто во что горазд — кто пистолетом Макарова, кто ТТ, кто допотопной винтовкой Мосина. У многих немецкие автоматы марки «Шмайсер». А один притащил даже советский пулемет Дегтярева.
Во главе отряда встала Эльза со «Шмайсером» в руках. Рядом преданные Бойко бойцы — Коваль, Бандурко, Береза; немцы — Гейнц, Шмик, Шнайдер, Орт… и другие.
— Вперед, на врага! Свободу Бойко! — крикнула Кнауфф.
И отряд пошел выручать Михаила Бойко-Остапчука.
Но на пути отряда встали солдаты майора Бандуры. Был большой бой. Отряд был разбит. Многие убиты, другие разбежались. Утром майору доложили, что группа вооруженных людей прорывается через деревню колхоза «Труд» в сторону Зайкино. Была перестрелка, были убитые. Но небольшая группа во главе с Эльзой Кнауфф все же сумела прорваться и уйти. Майор кинулся в погоню. Он очень удивился, увидев разъяренную бегущую женщину с автоматом в руках.
— А это что еще за фурия? Баба его, что ли? — спросил он у ротного.
— А хрен его знает!
— Отрезай их от наших!

Немного отдохнув, приступили к допросу Бойко.
— Ну здорово, брат, — сказал лейтенант. — Вот мы и встретились.
Бойко всмотрелся в военного, стоящего напротив. Наконец он узнал брата. Недовольно спросил:
— Юрка, ты что ли?
— Я, как видишь, гражданин Остапчук.
— Это ты похитил меня, паскуда? — заиграл желваками брат.
— Не похитил. Арестовал.
— Тварь поганая… Арестовал!.. По какому праву?
— Давно мы с тобой не виделись. Всю войну… Поговорить хочу с тобой, брат, — довольно миролюбиво сказал Юрий.
— Не о чем нам говорить.
— Как не о чем? Ты бывший полицейский, я — лейтенант Советской армии. Нам есть о чем говорить.
— Это шо, допрос?
— Считай, что допрос. Я воевал за СССР и Советскую Украину, а ты — за фашистскую Германию. Вот в чем суть. К тому же ты мой родной брат.
— Ну брат, ну и шо? Да пошел ты, лейтенант сраный! — сплюнул сквозь зубы Бойко. На одном зубе у него золотая фикса.
Капитан Стариков возмутился.
— Ты, хамло! Как ты разговариваешь с офицером Советской армии!..
Лейтенант же промолчал. Обиду проглотил. Спросил брата:
— Мишка, ты зачем в полицаи пошел?
— Да не твое собачье дело! Пошел и пошел! Значит надо!
— Батя тоже не понял, зачем ты пошел в полицаи. Говорит, что по глупости.
— Отец тупой. Чего он в жизни видел, кроме своей шахты.
— Батю не трогай! Он не тупее тебя. Отвечай, зачем пошел против Советской власти? — сдерживая раздражение, спросил лейтенант.
Михаил скривился, сказал с ехидной усмешкой:
— Да не люблю я вашу жидобольшевистскую власть. Власть картавых и обрезанных. Потому и пошел!
— Евреев не любишь? Любишь немцев? Дранг нах Остен? Ну и ну! — возмутился брат.
Капитан Стариков не выдержал. Сердито кинул:
— Ты не огрызайся! Отвечай на поставленные вопросы!
— Да пошел ты на х..., капитан! Еще будешь мне указывать!..
— Дерзкий ты, Мишка. Расскажи, как убивал и грабил евреев. Много добра награбил? — спросил лейтенант.
— Евреев не убивай. Да, грабил. Это воровская нация столько нахапала за годы Советской власти, что не грех и грабануть. Я украинец и не хочу, чтобы моей ридной Украиной правили жиды! Я за самостийную Украину!
Лейтенант вспылил:
— Так ты, оказывается, идейный борец! Слава Украине! Бей жидов! Так, что ли?
— Именно так. Хай живе нэнько Украина! Смерть жидам!
— Хай живе. Только зачем мирных людей убивать?
— А ты не убивал?
— Убивал. Но фашистов. Мирных, в отличие от тебя, не убивал.
Успокоившись, брат Юрий спросил:
— Много евреев убил?
— Евреев не убивал.
— Не ври. Убивал. Есть свидетели. Помнишь такого — Фиш Давида Исаковича? И его жену Зою Андреевну?
— Не помню.
— Как не помнишь! А в овраге кто евреев расстреливал? Не помнишь?.. Когда ты служил полицаем, убивал не только евреев, но и своих же, украинцев. Мы же с тобой украинцы. Чего творил? А-а?.. Зачем устраивал облавы и отправлял людей в Германию? Витю Щапова ты убил при облаве?
— Да пошел ты!..
Капитан гневно спросил:
— По документам ты — Остапчук Захар Андреевич. Чьи документы присвоил? Кого убил? Отвечай!
Брат молчал. Нервно кусал губы.
— Психованный у тебя братик, — кинул капитан Стариков.
Михаил сорвался на крик:
— Гитлер верно сказал: «Убивайте евреев и цыган. Это самые поганые нации!.. Нации мошенников и воров! Именно евреи источник зла!..»
Брат, сохраняя спокойствие, возразил:
— Он еще сказал: «Убивайте русских, этих недочеловеков. По-немецки — унтерменшев. Убивайте славян». А мы, Мишка, с тобой славяне. Называемся мы малоросы, то есть, Малая Русь. Русские и украинцы — один народ. Запомни это.
— Я украинец, а не малорос!.. Слава Украине! — крикнул брат бандеровский лозунг.
— Эх, дурак ты, дурак! Все понятно. Ты украинский националист. Да еще и бандеровец! — У лейтенанта кончилось терпение: — Лозунги ОУН УПА орешь. Член УПА? С гестапо сотрудничал?!
— Юрка, да заткнись ты! Остохерел ты мне со своими вопросами!
Капитан Стариков взорвался. Заорал:
— Ишь как заверещал! Гитлера, падла, вспомнил!.. Лейтенант, хули ты слушаешь этого подонка! Дай ему в зубы пару раз! — Он стал махать пистолетом перед лицом брата. — Казак, говоришь? Да какой ты казак!.. Ты полицай! Ты враг! А врагов, как сказал товарищ Сталин, надо уничтожать!.. Слушай, ты! Я капитан СМЕРШа Стариков! Смерть шпионам и предателям, если не знаешь! А ну пошли вон за тот кустик. Разберемся кто из нас жид, а кто нет! — Капитан не на шутку разошелся. — Шлепну тебя, и отправишься ты на тот свет, к праотцам своим!..
Но идти никуда не пришлось. Раздались выстрелы, пули засвистели совсем рядом. Послышался крик Эльзы: — Миша!.. Миша!.. Захар!..
Эльза бежала в их сторону со «Шмайсером» в руках. Вместе с ней бежали бойцы полицая.
Лейтенант на мгновение отвлекся. Этим и воспользовался Мишка. Он оттолкнул брата и со всей силы пнул капитана между ног. Капитан скорчился от боли. Когда он встал на ноги, Мишка во всю прыть бежал к своим, петляя между деревьями как заяц.
— Ах ты сука! — заорал капитан и выстрелил. Но промахнулся. Выстрелил еще раз, и снова мимо. — Юрка, стреляй же! Уйдет гад!..
Лейтенант выстрелил. Раз, другой, третий. Одновременно с ним несколько раз выстрелил и капитан. Мишка будто споткнулся обо что-то, зашатался и упал навзничь.
Подбежали к брату. Он не двигался. Лежал, раскинув руки, будто обнимал землю.
— Готов! — кинул капитан. Лейтенант склонился над убитым.
— Прости, брат, — тихо сказал он.

Группа бойцов, что прорвалась на выручку Бойко, была уничтожена. Также были уничтожены трое, самых преданных и отчаянных — бандеровец Коваль, немец Шнайдер и она, Эльза Кнауфф. Эльза была сражена автоматной очередью самого майора Бандуры. Эльза упала на спину, ее «Шмайсер» отлетел при этом далеко в сторону. Большие голубые глаза ее были широко открыты и смотрели в голубое небо.
Майор, подняв автомат над головой, громко крикнул:
— Наше дело правое! Победа будет за нами!.. Ура, товарищи!..
Солдаты дружно закричали «Ура-а!..»
Не повезло капитану СМЕРШа Старикову. В завязавшейся перестрелке он был ранен в плечо и руку. Лежал у колеса грузовика, зажав рану ладонью. Из раны сочилась кровь и капала на землю. Подбежал лейтенант.
— Лука, ты ранен?
— Да есть немного, — простонал капитан.
Лейтенант сорвал с себя гимнастерку, рубаху. Оторвал от рубахи рукава и стал перевязывать раненого. Подбежал старшина Волков. Стал помогать. Подбежал майор.
— Давай в часть! У нас есть врач. Быстро!..
Втроем унесли раненого к машине. Положили на заднее сиденье. Старшина нервничал — мотор не заводился. Наконец завелся. Погнали в воинскую часть.
— Осторожней на кочках, старшина, — сказал лейтенант, когда хорошо тряхануло. А громогласный майор Бандура зычным голосом бухнул:
— Ничего страшного. Терпи казак, атаманом будешь!..
Капитан Стариков же, полулежа на сиденье «Эмки» вдруг вспомнил про свою любимую Зою Андреевну Фиш. Слабым голосом он сказал:
— Братцы, да вы не переживайте. До свадьбы заживет…