Весенняя охота в Ираёле - рассказы

          Активное общение с природой по наукам
          Нас заставляет её трепетно беречь.
          Поскольку мы желаем, чтоб и внукам
          Досталось той природою владеть.
 
                «Два Капитана»

     Мой младший брат Анатолий в первых рядах, сокращённых Горбачёвым войск, закончил службу в Советской Армии в звании капитана. Он прослужил почти восемь лет ротным командиром в танковом батальоне в части, стоящей под Лепелем в Беларуси. Брат был честный и талантливый офицер, получил звание капитана досрочно, отличившись на учениях «Запад-81». Капитанские погоны ему вручил лично маршал Устинов Д. Ф. Рутинная армейская жизнь, которая пошла после учений в захолустной «кадрированной части», привела его к тому, что он стал часто выпивать, а также погуливать от жены. Как известно, в военных городках все знают всё друг про друга. Приехавшая к брату в отпуск, тёща также узнала про похождения своего зятя, и, недолго думая, написала письмо на имя командира части с требованием приструнить офицера. Командир части провёл с Анатолием беседу, а замполит проявил большую принципиальность, раскрутил дело, закончившееся тем, что брата исключили из партии. С такой характеристикой на служебной карьере брата можно было ставить крест. И он задумался об увольнении из армии, хотя раньше был уверен, что дослужится до генерала. К этому времени Горбачёв решил громить нашу армию, путём её сокращения, и брата без всяческих проблем, по заявлению, уволили в запас. Брат развёлся с женой, оставил ей с ребёнком квартиру в Заслоново, и начал искать себе работу за пределами воинской части.
Он перепробовал много работ, и, как правило, неплохо справлялся с ними. Его уважали. Но на каждом рабочем поприще он заводил новую подругу, потом расставался с ней, оставляя ей всё заработанное, в том числе и жильё, а сам менял место работы. Так было в Москве, в Орле и в двух районах Орловской области.
     В конце девяностого года ему руководство Кромского деревообрабатывающего комбината Орловской области предложило возглавить леспромхоз в Сосногорском районе Коми АССР, который являлся их предприятием, и поставлял лес на комбинат. Брат, лёгкий на подъём, быстро согласился. Женившись очередной раз, он с новой подругой уехал в леспромхоз директорствовать.
     Леспромхоз базировался в посёлке Ираёль, расположенном вокруг железнодорожной станции с одноимённым названием. Сама станция Ираёль находится примерно посередине между Ухтой и Печерой, если ехать по железной дороге на Воркуту. По этой дороге с Ярославского вокзала до станции Ираёль 1361 километр.
В посёлке к моменту приезда брата проживало более 1700 человек. Уехать из посёлка летом можно было только по железной дороге, а зимой ещё и по зимнику на автомашинах. Жизнь посёлка была сосредоточена вокруг леспромхоза. Для брата управлять предприятием и посёлком не составило труда. Так как он никогда не воровал, и свою работу выполнял достойно, то очень скоро, его в посёлке уважительно стали называть «хозяин».
     Проработав в леспромхозе неполный год, он на майские праздники приезжал в краткосрочный отпуск в Москву и гостил у меня. Брат много и интересно рассказывал о таёжном укладе, о тяжёлой жизни лесорубов, о проблемах рубки леса, и ещё о многом из этой новой для него жизни. Я видел, что он увлечён делом, у него куча планов по улучшению условий труда лесорубов, водителей лесовозов, обустройству посёлка, о взаимодействии с Кромским комбинатом. Много рассказывал о лесе, его проблемах, борьбе с вредителями, которые выгрызают лес гектарами, о прекрасных охотничьих угодьях. Зная мою страсть к охоте, он предложил мне приехать и поохотиться, прям в этом месяце на боровую дичь: на тетерева и глухаря.
     Я до этого никогда не охотился ни на тетерева, ни на глухаря, и загорелся. Пообещал приехать в середине мая, чтобы поохотиться, а заодно и посмотреть, как живёт брат с новой женой. На том и порешили. Брат на следующий день уехал, а через пару дней позвонил и сказал, что самое время будет приехать числа пятнадцатого мая. Я подтвердил намерение приехать. И через день, купив билет до Ираёли и обратно, я выехал в гости к брату. Лишнего с собой не брал, только охотничью одежду, ружье и патроны.
     Поездка на поезде не составляла для меня никаких проблем, так как я по работе очень часто ездил по командировкам, в основном на поездах, и, естественно, привык. Поезд от Москвы до Ираёли шёл более суток, примерно часов тридцать. После Ухты я практически просидел у окна и рассматривал обстановку за окнами быстробегущего поезда. Хотя особенно смотреть то было и не на что. Серый поломанный и захламлённый лес кое-где сохранил ещё островки снега, которые белыми пятнами выделялись среди серой массы леса. Иногда мимо окон проносились небольшие посёлки, которые были в непосредственной близости от полотна дороги. Несколько раз наблюдал картину с сидящими на крышах домов людьми в робах, многие из которых размахивали руками, и, по-видимому, что-то кричали. Проводница пояснила, что это заключённые на крышах тюрем. В целом дорога была пустынна.
В Ираёль поезд прибыл под вечер, но было светло. Я ещё из окна поезда увидел стоящий на переезде УАЗик, рядом с которым стоял мой брат. Он тоже увидел меня и двинулся в сторону моего вагона.
– Как добрался? – забирая мой рюкзак, спросил брат.
– Всё нормально.
– Тогда поехали домой, там всё и обсудим.
– Толик, а давай проедем по посёлку, чтобы я его посмотрел, а то я приехал только на три дня, хотелось бы немного осмотреться.
– Не вопрос, – спокойно ответил он.
Брат лихо, крутя баранку, объезжал многочисленные лужи, которые в некоторых местах занимали всю проезжую часть между домами.
– Отвык от деревенских дорог? – улыбаясь, спросил он.
И не дожидаясь ответа, добавил:
– В этом году планирую практически по всем улицам сделать гравийную подсыпку, а две улицы заасфальтировать. Как подсохнет, сразу начнём.
Так, разговаривая по дороге, мы буквально за полчаса объехали почти весь посёлок.
– А куда ведут выходные дороги из посёлка, – спросил я, указывая на сравнительно широкие грейдерные дороги.
– В соседние посёлки, но только сейчас по ним не проехать. Всё раз-везло. Это – зимники, – ответил он.
Заехали на территорию леспромхоза. Вышли из машины и брат стал показывать и рассказывать, что делается на каждом участке. Мимо проходили работники и все почтительно приветствовали нас. Некоторым брат тут-же давал какие-то указания.
Вся территория леспромхоза была завалена брёвнами, в тоже время, пока мы стояли, прошли ещё два лесовоза, доверху нагружённые лесом.
– А как ты вывозишь отсюда лес?
– В основном по железной дороге. Вон, видишь, справа идёт погрузка в вагоны. Процесс здесь непрерывный. По железке отгружаем и кругляк, и пиломатериал, – добавил он.
– Вон в сторонке, видишь, вагон грузится берёзой. Это на экспорт – в Финляндию.
– Благодаря валюте я кое-что закупил из оборудования. Скоро начнём вагонку делать. Сейчас на неё спрос, – не без гордости сказал брат.
– Ну ладно, хватит экскурсий, поехали домой, там уже ждут.
На этом, закончив объезд посёлка, мы подъехали к дому, в котором жил брат. Дом был небольшой, одноэтажный, бревенчатый, но срублен недавно, так как брёвна были ещё светленькие. Возле дома стояла жена брата – Зоя и милиционер в форме капитана.
     Выйдя из машины, поздоровались. Жену брата я раньше, ещё в Покровском, видел. С тех пор она покруглела и выглядела хорошо. Мне показалось, что у неё выпирает животик. На мой вопросительный взгляд брат спокойно сказал:
– К осени ждём пополнение.
– В районе сказали, будет мальчик, – добавила Зоя.
– Иван, местный участковый, – представился капитан.
– Николай, – ответил я, пожимая руку Ивана. Рука была крепкая. Да и сам он выглядел внушительно: высокий, стройный.
      Зашли в дом. Я прошёл по дому, осмотрелся. Комнат было три, небольшая прихожая и также небольшая кухня.
– А где санузел?
– А вот за этой дверью.
Только сейчас я обратил внимание на то, что рядом с входной дверью, сбоку, была ещё дверь. Брат открыл её, вошёл внутрь. Я последовал за ним. Вошли в небольшую комнату, в которой стояла душевая кабина и унитаз, а рядом был вход в парную.
– А как топишь баню? – спросил я.
– С пристройки, с улицы. Так лучше, грязь не тащится!
    Закончив осмотр, пошли в дом. На кухне уже был накрыт стол.
Сели ужинать. Выпили. Заговорили об всём. Я подробно расспрашивал Зою, как они тут живут. По её глазам и тону понял, что в среднем всё нормально. Потом заговорили об охоте. Теперь мне стало понятно, почему был приглашён Иван. Он, кроме того, что был участковый, был ещё и заядлый охотник. И брат попросил его организовать охоту для меня, причём так, чтобы мне понравилась. После расспросов и обсуждений приняли решение завтра после обеда выезжать на охоту на тетерева. Иван, после изрядной дозы выпитого, стал хвастаться, что знает места, где на току собирается по сотне тетеревов. Я не верил, он горячился. Брат рассудил: «Завтра посмотрим». На этом трапезу закончили, и Иван, немного покачиваясь, пошёл к себе домой. Он жил недалеко, на этой же улице.
После его ухода брат сказал:
– Нормальный мужик. В посёлке его уважают. Мы дружим. Про нас даже говорят, что в посёлке все вопросы решают два капитана.;

               «Охота на тетерева на току»
 
    Охотиться на тетерева ещё вчера было решено ехать на двух лесовозах без прицепов, так как на УАЗиках туда, куда надо, не добраться. На мои возражения, что я не принц и нечего для меня технику гонять, два капитана в один голос заявили:
– Вопрос решённый, и нечего здесь обсуждать.
– К тому же, завтра воскресенье, народ не работает, а бочку соляры я уже припас, – объявил брат.
– А ты, Сергеич, приедешь в Москву и будешь рассказывать товарищам, то, что они там испытать не смогут. Реклама края! – торжественно добавил Иван. Я ещё немного побурчал и согласился.
     На следующий день, когда я вышел из дома, то сразу увидел стоящие чуть вдалеке от дома два мощных КРАЗа. Около них были два водителя и участковый. Они негромко переговаривались и что-то обсуждали, по-видимому маршрут, так как Иван, заострённым концом палки рисовал на мокром песке линии и кружки.
Автомобили КРАЗ выпускались в городе Кременчуг (Украина) и считались самыми мощными грузовыми автомобилями. Это были трёхосные грузовики, с большим клиренсом, за счёт этого они обладали высокой проходимостью и неприхотливостью к дорогам. Поэтому по весенней распутице уверенно в нужное место можно было доехать именно на таком транспорте.
     В связи с тем, что из-за распутицы почти все машины стояли на приколе, брат, безболезненно для предприятия, забрал два КРАЗа с водителями для того, чтобы отвезти меня в нужное место на охоту. Тогда, при социализме, это не вызывало ни у кого вопросов. А водители с удовольствием пожелали участвовать в этой поездке, так как знали, что там, на месте, будет неплохое угощенье. Они не ошиблись, так как в один из КРАЗов, в котором сзади кабины был закреплён ящик, брат дал указание поставить ящик водки и коробку с различной закуской. Брат всё делал капитально. Ружья были только у меня и у Ивана. Предстояло проехать по бездорожью километров пятнадцать.
     Распределились по машинам. Я на головной машине с водителем Николаем должен был ехать первым, а брат и Иван – на второй машине с водителем Виктором. Николай по возрасту был, наверное, мне ровесник, и ничем особенным не выделялся. Часа в три дня тронулись в путь. Меся грязь, тяжёлые машины поползли по посёлку в западном направлении. Солнце висело не высоко и светило почти в лоб. В это время года на этой местности уже наблюдались белые ночи. Солнце хоть к вечеру и исчезало из виду, но вокруг было достаточно светло и можно было передвигаться по местности без фонариков. Поэтому мы не спешили с выездом и не боялись опоздать на ток. Как сказал Иван, тетерева в этих местах токуют практически всё время.
Николай, уверенно крутя баранку КРАЗа, охотливо рассказывал о своей жизни, семье, детях, работе. Он, как и большинство мужчин в посёлке, был заядлым охотником. У него были свои места охоты, о которых он откровенно рассказывал мне, наверное, при этом кое-что привирал. Он сказал, что спокойно рассказывает о них мне потому, что я – гость и не буду посягать на его угодья. А так почти все охотники в посёлке имеют свои участки, мало хвастаются добычей на них и стараются не заходить на участки других. Поэтому он был сильно удивлён, что участковый ведёт в свою зону его, Николая, который также является охотником со стажем. Второй водитель Виктор был не в счёт, так как он охотой не увлекался.
Дорога вихляла между камней, луж разного размера и болотистых низин. В некоторых низких местах потоки талой воды превратились в бурлящие реки, но наш КРАЗ, невозмутимо рыча, легко их преодолевал. Скорость передвижения была небольшой, примерно десять километров в час. Но, тем не менее, мы всё дальше и дальше уползали от посёлка вглубь тайги.
    Пару раз Николай показывал на небольшие буровые вышки, которые стояли с правой стороны дороги. Здесь выполнялась разведка наличия уникальной густой нефти, которая залегает в здешних местах на небольших глубинах, примерно на глубине 150–300 метров. Недалеко от мест, по которым мы ехали, примерно в двадцати километрах от Ухты, действовало единственное в России Ярегское нефтяное месторождение, где нефть добывают шахтным способом. «На буровых вышках периодически проводятся работы по оценке состояния нефтеносных пластов в этой зоне», – сообщил Николай. Поэтому, пока на нашем пути попадались такие вышки, дорога была более-менее сносной. Затем такая дорога кончилась, и были только направления, угадываемые по наличию просвета между деревьями.
Вступив на это направление, мы периодически останавливались, и Николай ходил ко второй машине, ехавшей следом, чтобы у Ивана уточнить маршрут. В один момент Николай остановил машину, но не вышел из неё, а, тихо зашептав, показал мне в сторону от моего бокового окна.
– Сергеич, смотри, под деревом белый куропач сидит! Стукни его, пригодится на месте лапшу сварить!
Метрах в двадцати с моей стороны машины, на оттаявшем мху, сидела большая белая птица, и спокойно смотрела в нашу сторону.
– Открой форточку и стреляй, не выходя из машины, – распорядительным тоном повторил Николай.
     Я зарядил в ружье патрон с пятым номером дроби, опустил стекло двери, высунул ружье и выстрелил. Птица осталась лежать на месте. Я выскочил из машины, подошёл, поднял птицу, стал её рассматривать. Ко мне подошёл Иван, который также вылез, из подъехавшей второй машины.
– Смотри, ещё белый. Они к нам сюда редко залетают. Потому, считай, тебе повезло. С полем! – забалагурил Иван.
– Ну, ладно, забирай птицу, поехали дальше.
Дальнейшая дорога до места прошла практически без остановок. Примерно минут через двадцать после этой остановки мы выехали на небольшую поляну, в конце которой виднелось озеро, а слева от дороги стояла небольшая избушка. Вот возле неё мы остановились на своей технике. Вылезли из машин. Заговорили.
– Моё зимовье, – сказал Иван.
– Располагайтесь, а ты, Виктор, давай, щипай куропача. В избушке найдёшь котелок. В общем, юшка за тобой! – повелительно, глядя в сторону второго водителя, сказал Иван. Виктор без пререканий взялся за работу.
Достали ящик с выпивкой и провизией.
– Зачем готовить юшку, еды и так полно, – спросил Ивана брат.
– Сергеич, так положено, добычу надо использовать по назначению, да и человек будет при деле, а то быстро наберётся.
Брат спорить не стал. И пошёл готовить стол.
     Я вышел на берег озера, оно было неглубоким и на несколько метров вперёд было видно песчаное дно.
– Иван, озеро рыбное? – крикнул я в сторону Ивана.
– Да так себе, щука, плотва, карась есть немного, – ответил он.
Стоя на берегу озера, я, не напрягая слуха, чётко слышал бормотание тетеревов. И это бормотание разносилось со всех сторон. Я стал оглядывать верхушки вблизи стоящих деревьев, но птиц нигде не видел. Вернулся к зимовью и спросил у Ивана:
– Это же тетерева бормочут так громко? А где они?
– Скорее всего на той стороне озера. По воде звук хорошо разносится.
– А ток где? – вновь спросил я.
– Да там же, на той стороне. Через пару часиков пойдём туда. А сейчас давайте перекусим, да и махнём по рюмочке. Против – есть? Против – нет, принято единогласно! – молодцевато проговорил Иван.
     Подшучивая, мы подошли к столу, который был перед зимовьем. Брат уже разложил на нём закуску: тушёнка, сало, солёные огурцы, хлеб, лук и ещё что-то.
– Ну, за хорошую охоту! – произнёс тост Иван. Все чокнулись разными кружками, выпили, закусили. Водители закурили. Стали обсуждать, как провести ночь, потому что охотиться придётся до утра. Брат сказал, что когда мы уйдём на ток, он пойдёт спать в избушку. Его поддержал Виктор. Николай молчал. Стемнело, но на расстоянии 5–7 метров всё было различимо.
– Пойду на опушку леса, поставлю посуду, чтобы собрать берёзового соку. Утром пригодится, – сказал Иван.
     Он взял несколько пустых бутылок и пошёл к лесу. Мы оставались сидеть у костра, над которым уже висел котелок и в нём варился, подстреленный мною, куропач. Через несколько минут Иван вернулся, прикрывая рукою правый глаз.
– Сергеич, посмотри, что там, – попросил он брата и убрал руку от лица. Мы все стали рассматривать, что там, светили фонариком. Верхнее веко глаза было сильно расцарапано, и из ранки сочилась кровь.
– Глаз цел? – нетерпеливо спросил Иван.
– Цел, только веко расцарапано. Как это ты?
– Чёрт её знает, наклонился, чтобы бутылку на берёзе закрепить, не увидел торчащий сук. Вот и всё.
– Давай водкой промоем и забинтуем. Я прихватил несколько бинтов, – предложил брат.
– Давай, – согласился Иван.
Намочив часть бинта в водке, брат стал протирать рану. Иван, зачертыхался, оттолкнул руку брата.
– Дай, я сам! – ойкая и причитая, Иван сделал несколько попыток протереть рану.
– Хватит, бинтуй!
Брат умело перебинтовал и пошутил:
– Ну, теперь ты, как Кутузов! Командуй, ваше сиятельство!
– Вам смешно, а глаз то дёргает, – болезненно изрёк Иван.
– Налей-ка водочки, для анестезии!
     Брат, не мешкая, налил больше полкружки водки и подал Ивану. Тот, морщась, выпил всё. Выдохнул, закусил салом и присел на пенёк рядом со столом.
– Николай! – обратился он к водителю.
– В таком виде я хреновый охотник. Отведи Сергеича на тот берег, там, на поляне, должен быть ток. Представляешь куда идти? В темноте не заблудишься?
– Разберёмся, – уверенно сказал Николай.
– Ну, ты, брат, извини, так получилось, – стал извиняться заплетающимся языком Иван, обращаясь ко мне. По-видимому, водка стала действовать.
– Ничего, капитан, иди в избушку, попробуй уснуть. К утру всё пройдёт, – стал я успокаивать Ивана.
– Мы с Николаем пойдём искать ток, прям сейчас, – сказал я, глядя в сторону Николая. Тот утвердительно кивнул головой. Мне не терпелось поскорее пойти искать ток, осваивать новый для меня вид охоты. Иван не возражал.
Взяв оружие, я через пару минут уже стоял на готове. Николай стал кое-что из припасов собирать в небольшой рюкзачок, который он достал из под сиденья машины, в него же он положил и небольшой топорик.
     Брат предложил махнуть по чуть-чуть. Мы отказались.
– Ну, как хотите, а мы сейчас под куропача махнём. Виктор, как у тебя варево, – спросил Анатолий, глядя в сторону костра.
– Наверное, готово! – неопределённо проговорил тот.
– Сейчас попробую!
– Мясо сварилось, есть можно. А бульон поставлю на землю остудить. Земля холодная быстро остынет, – через минуту ответил Виктор, в темноте колдуя около котелка.
– Ну, мы пошли, – нетерпеливо провозгласил я.
– Ни пуха ни пера! – скороговоркой высказались остальные.
     Мы пошли по кромке озера, здесь была небольшая тропинка. Николай шёл впереди, я за ним. Когда мы отошли от зимовья с километр, из-под ног у Николая вспорхнул тетерев. Он от неожиданности даже качнулся назад, так что я воткнулся ему в спину.
– Давай я пойду впереди и приготовлю ружьё к стрельбе, – предложил я.
– Не надо, в такой темноте в «лёт» попасть очень трудно. Надо искать ток. Он должен быть где-то недалеко, раз тетерев сидел на земле. Они ночью в основном сидят на деревьях, – размышляя, высказался Николай.
Прошли ещё метров сто. Опять рядом с тропинкой услышали шум крыльев взлетающей птицы. Потом ещё и ещё. Остановились, стали осматриваться. Было темно, но верхушки ёлок были хорошо видны на фоне неба.
– Исследуй макушки ёлок, где-то здесь сидят тетерева. Ток рядом, – уже шёпотом сказал Николай. Я почему-то машинально пригнулся, Николай тоже. И так мы потихоньку стали продвигаться дальше, отойдя от берега озера метров на пятьдесят.
– Вот, вижу! – возбуждённо прошептал Николай.
– Вижу «токовика», вон, на макушке ёлки сидит! Смотри левее!
Я ничего не видел, но сказал, что вижу. Николай достал из рюкзака топорик и стал рубить небольшие сосенки, которые росли рядом. Я в это время внимательнее огляделся. И тоже увидел тетерева, который сидел на вершине высокой ели. Вдруг он слетел с ели, и плавно опустился метрах в тридцати от нас на поляну, которая одной стороной окаймлялась озером. Поляна была на небольшом возвышении, и на фоне воды тетерев был хорошо виден. Я поднял ружьё и стал прицеливаться.
– Не стреляй, – резко остановил меня Николай.
– Это «токовик», его трогать нельзя, а то весь ток разлетится. Сейчас сделаем шалаш и будем наблюдать. Ток скоро начнётся, – сказал Николай, продолжая рубить деревца.
– Бери эти деревья и пойдём вон к тому кусту, – указал Николай. – Там поставим шалаш.
     Минут через пять мы уже соорудили небольшой шалаш, воткнув деревца в землю, а верхушки Николай связал бечёвкой. Во всё время нашего приготовления «токовик» не улетал, а важно расхаживал по поляне. Застелив пол шалаша толстым слоем лапника, мы уселись в этом маленьком укрытии, и стали наблюдать за событиями, разворачивающимися на поляне, где токовали тетерева.
– Начало второго, – объявил Николай, посветив на часы.
– Скоро совсем рассветёт. Наблюдай за поляной. Выбирай добычу и стреляй. Только не задень «токовика». Видишь, как он чинно расхаживает по току. При выстреле они на время разлетятся. А потом снова соберутся. Я это наблюдал многократно. А я прилягу и подремлю, – зевнув, сказал Николай.
     Я раздвинул ветки укрытия, закрепил ружьё и стал выбирать цель. За то время пока мы строили шалаш, на поляне уже собралось более десятка тетеревов. Они бегали, гоняясь друг за другом. Подпрыгивали вверх, либо стояли друг напротив друга, разобравшись по парам. Я, затаив дыхание, наблюдал такую картину тетеревиного тока, понимая, что вряд ли ещё когда-либо увижу что-нибудь подобное.
– Сергеич, ты почему не стреляешь? – пробурчал, продолжая лежать Николай. Я прицелился в ближайшего ко мне тетерева и выстрелил. Тетерев остался лежать на месте. Остальные с хлопаньем крыльев разлетелись в разные стороны.
– Попал? – спокойно спросил Николай.
– Да, – коротко ответил я.
– Теперь жди, когда опять соберутся. Главное следи за «токовиком». Кстати где он сейчас? Ты его видишь?
– Да, вижу. Опять на макушке ёлки сидит, – следя за «токовиком», ответил я.
     Прошло минут пять, не больше, и «токовик» сорвался с дерева и приземлился опять на поляне. Опустив крылья так, что они касались земли, он начал быстро бегать по поляне, издавая при этом фыркающие звуки. На ёлках, стоящих вокруг поляны, заквохтали тетёрки. И как по команде на поляну, где был «токовик», со всех сторон стали слетаться другие птицы. Некоторые бежали к поляне по земле, выскочив из ближайших кустов. Один из них пробежал в метре от нашего шалаша. Картина была впечатляющая. Я вновь прицелился, на этот раз сразу по двум птицам, которые стояли, напыжившись, голова к голове. Не беспокоясь о возможном промахе, выстрелил. Выстрел оказался удачным, оба тетерева затрепыхались, оставаясь лежать на поляне. Другие птицы, как и при первом выстреле, разлетелись в разные стороны.
– Попал? – опять спросил Николай.
– Попал, – спокойно ответил я.
– Ну, продолжай, каждому по штучке стукни и хватит. А то Иван будет сильно переживать.
– Хорошо.
Как и в первый раз, картина повторилась. Через небольшой промежуток времени ток опять продолжился. Стало совсем светло. Токующие тетерева совсем не обращали внимания на лежащих собратьев и часто перепрыгивали через них. Я ещё стрелял два раза, и ещё две птицы остались лежать на поляне.
– Николай, я стрельбу заканчиваю. План выполнил. Должно быть пять штук, – объявил я.
– Как пять? Ты же стрелял четыре раза?
– Уметь надо! – нагло заявил я. Мы засмеялись. Вылезли из шалаша и направились на поляну собирать добычу. Тетерева с тока, нехотя, разлетелись и расселись на ближайших ёлках.
     Собирая подстреленных птиц, я обратил внимание, что рядом с ними валялись пустые консервные банки. Мы внимательно осмотрели поляну, и на её краю увидели стол и несколько пеньков, которые, по-видимому, выполняли роль стульев.
– Что здесь было? – озадаченно спросил я у Николая. Тот быстро ответил:
– Стоянка буровиков! Таких мест много по тайге. Нефть продолжают искать.
К зимовью мы пришли уже часов в пять. Иван и брат спали в избушке, а Виктор в кабине машины. Мы с Николаем выпили понемногу водочки, закусили, попили бульончику из котелка. Бульон был вкусный. Николай поздравил меня с хорошей добычей и предложил:
– Я вижу, Сергеич, ты не жадный до добычи. Бережёшь природу, это хорошо! Иван вряд ли станет организовывать сегодня тебе охоту на глухаря. А я могу сводить тебя на глухариный ток. Одного петуха тебе хватит? Ну, что, согласен?
– Буду премного благодарен! Ты уже сегодня для меня много сделал, спасибо тебе!
– Да ладно, братан у тебя – мировой мужик. Его в посёлке все уважают, даже шпана. Дел он затеял не мало. Давай за него выпьем!
– Давай! – не задумываясь, ответил я.
     Выпили, немного закусили. Николай закурил. Я вновь прислушался к шуму леса. Воздух вокруг был наполнен пением тетеревов. Их бормотание слышалось вокруг. Я поймал себя на мысли, что вряд ли мне когда-нибудь ещё придётся услышать и увидеть такое.

                «Охота на глухаря на току»
 
     После возвращения с тетеревиной охоты, мы полдня отлёживались в доме у брата. Благо было воскресенье. Часов в восемь вечера к нам зашёл Иван. Глаз у него оставался забинтованным. Сели к столу обедать.
– Ну, что, москвич, понравилась охота? – очередной раз спросил Иван, глядя в мою сторону.
– Да, прекрасно, вряд ли придётся побывать ещё на таком току! Спасибо большое! – с благодарностью в голосе ответил я.
– А вот на глухаря съездить, наверное, можно только через пару дней, когда глаз восстановится. Как у тебя со временем? – обратился вновь ко мне Иван.
– Не беспокойся, меня сегодня ночью обещал отвести на глухариный ток Николай, водитель с КРАЗа, – стал объяснять я ситуацию.
Мне показалось, что Иван обрадовался этому сообщению. Но вслух он невозмутимо сказал:
– Ну, что ж, неплохое решение. А вы что, из посёлка пешком пойдёте? – с интересом спросил он.
– Вроде бы да, – неуверенно ответил я. – Он говорил, что минут сорок идти, – добавил я.
– Наверное, за Ираёльку поведёт. Я знаю тоже, где там токуют глухари! – предположил Иван.
– Не знаю, он конкретно ничего не говорил. Сказал, чтобы часам к одиннадцати я был готов к выходу.
– Ну, ладно, время ещё есть, давайте по маленькой махнём! – предложил Иван. Все, кроме Зои, выпили.
– А что с тетеревами делать? – спросила Зоя, глядя в мою сторону.
– Разделывать и что-нибудь приготовить. Дичь всё-таки. Не зря добывалась, – ответил я.
– А ты в Москву их не возьмёшь? – снова спросила она.
– Нет, далеко везти. Для меня главное было посмотреть и поучаствовать в охоте на хорошем тетеревином току. А этих петухов мы слопаем пока я ещё здесь, – весело ответил я.
– Но я никогда не разделывала птиц, я не смогу из них ничего приготовить! – вновь заговорила Зоя.
Иван рассмеялся и предложил:
– Отнеси птиц моей жене, она поможет, а заодно и узнаешь, как это делать. Должна всё уметь, ведь в тайге живёшь, – назидательно предложил Иван.
– Действительно, Зой, сходи к Светке, заодно и расспроси, как эту дичь готовить, – вмешался в разговор брат.
Разлили и выпили ещё. Я сказал, что больше не буду, потому что скоро идти на охоту. Иван с братом, обсуждая разные вопросы, застолье продолжили. Зоя, посидев ещё немного, встала из-за стола и сказала:
– Ну, вы тут ещё посидите, а я пойду с петухами к Свете, – и ушла.
     Я стал готовиться к выходу на охоту. Проверил амуницию, оружие, патроны, взял фонарик и стал поджидать прихода Николая. Мужики, захмелев, продолжали балагурить на разные темы. Хотя вся тематика крутилась вокруг различных дел и забот в посёлке. По отношению к ним хорошо работала пословица, которая звучит примерно так: «Русские мужики, когда захмелеют, в основном говорят о работе!».
Примерно через час пришёл Николай. Он был без оружия, с небольшим рюкзачком. Его пригласили к столу. Он присел и теперь уже все вместе, в том числе и я, выпили за удачную охоту. Зоя ещё не возвращалась. Иван уточнил, в какое место Николай собрался идти. Тот уклончиво сказал, что километрах в трёх от посёлка, за речкой Ираёлькой есть не большой, но надёжный ток. Он с сыном каждый год берут там, одного, двух глухарей. Посидев ещё минут десять, мы с Николаем, вышли из-за стола. Он осмотрел моё снаряжение и без замечаний предложил:
– Ну, пошли. Вернёмся к утру.
     Мы ушли, а брат с участковым остались сидеть за столом. На улице было темно, но контуры деревьев и даже след тропинки были видны. Сказывалась близость к северу. Поэтому мы продвигались сравнительно быстро и не пользовались фонариками. Николай шёл впереди, а я следом метрах в двух от него. Минут через пятнадцать подошли к речке, шум течения воды которой я услышал издалека. Никакого моста не было. Речка разлилась и была шириной метров двадцать. Остановились на берегу у места, к которому подвела тропинка. Я вопросительно посмотрел на Николая и спросил:
– А как через неё перебираться?
– Сейчас посмотрим, высоты сапог должно хватить. Поднимай болотники, – спокойно ответил Николай.
Я подтянул сапоги до самого верха и закрепил их за ремень, чтобы не спадали. Николай достал из рюкзака верёвку и топорик, верёвку дал мне в руки, а сам в прибрежных кустах вырубил две палки метра по два длиной. Одну дал мне, вторую оставил себе, привязал один конец верёвки к своему поясу, а второй дал мне в руки.
– Держи, для страховки привяжи тоже к поясу, – предложил Нико-лай.
– Под водой есть мостик, он не широкий, не больше метра. Палкой будешь впереди прощупывать и потихоньку двигаться. Смотри, как я буду это делать, – дал мне напутствие Николай, потихоньку вошёл в воду и стал переходить реку. Вода была ему чуть выше колен. Я, закинув ружьё за спину, двинулся следом. Поток воды был сильный, и приходилось очень осторожно перемещать одну ногу за другой, сначала убедившись, что опорная нога стоит крепко. Переправлялись мы минут двадцать. Но всё прошло удачно. Николай смотал верёвку, убрал её в рюкзак и закурил.
– Надо здесь покурить, а то птица очень чувствительная. Дальше пойдём, соблюдая тишину. Осталось идти с километр, – напутственно сказал Николай. Я молчал.
Через несколько минут мы тронулись дальше. Чувствовалось, что мы поднимаемся на возвышенность, так как тропинка, виляя среди деревьев, пошла в гору. Шли молча, стараясь не шуметь. Иногда попадались островки не растаявшего снега, который предательски хрустел, когда мы преодолевали такие участки. Минут через двадцать остановились у большущей сосны.
– Пришли, – почти шёпотом сказал Николай.
– Будем слушать.
Мы затихли и стали прислушиваться. Ничего кроме шума ветра в вершинах сосен я не слышал. Вдруг Николай поднял руку:
– Тихо, вроде бы «пилит», – также шёпотом сказал он мне почти на ухо и показал в сторону, откуда он услышал пение глухаря. Я прислушался и тоже услышал характерные для песни глухаря звуки. Их изображали разные охотники, когда рассказывали о своей охоте на эту птицу. Действительно, я услышал что-то подобное. Сначала шипение, а затем как будто горох бросили на сковороду.
– Недалеко, метров сто, не больше. Иди потихоньку, но только в тот момент, когда глухарь поёт. Прекратит, тут же замри и не двигайся. Смотри на большие суки деревьев, как правило, они ходят по таким сукам. Иди, – дал последние напутствия Николай, хотя эту процедуру мы обсуждали до этого ни один раз.
     Я как к магниту стал приближаться к месту, откуда исходила песня глухаря. Он пел, не останавливаясь, что позволило мне сблизиться с ним сравнительно быстро. Вдруг, чуть левее, запел второй глухарь. Я остановился и стал решать к какому из них подбираться. Ближе был вроде бы первый, и я стал подкрадываться к нему. Через несколько шагов я стал слышать звуки, издаваемые глухарём чётко, мне казалось, что он где-то совсем рядом. Начал внимательно осматривать все деревья, стоящие вокруг, все сучки, начиная с их макушек. Светало, и верхушки деревьев были хорошо видны. Глухаря нигде не было. Я стоял в замешательстве, не зная, что делать. Понимал, что если я будут перемещаться, птицы меня заметят, так как передо мной большие деревья уже закончились и начиналось мелколесье. И тут мой взгляд упал на небольшую полянку среди мелких ёлок. Я даже вздрогнул. На этой полянке были два большущих глухаря. Они издавали шипящие звуки. В этот момент один из них вдруг побежал в мою сторону, а второй припустился за ним. Я поднял ружьё, прицелился и выстрелил в убегающую птицу. Расстояние было небольшое, метров двадцать, так что я без труда попал, и глухарь, зарывшись головой в мох, упал. Второй подскочил к нему и ударил его клювом и крыльями. Я уже хотел выстрелить второй раз, но что-то остановило меня. Я опустил ружьё. Глухарь не улетал, а топтался на месте.
– Лети герой! – негромко крикнул я ему.
– А то пулю получишь!
Глухарь, распахнув свои огромные крылья, пробежал несколько метров, медленно взлетел, и, пролетев метров сто, уселся на вершину высокой сосны.
Я подошёл к подстреленному глухарю, взял его за лапы, приподнял. Глухарь был тяжеленный! Это был матёрый петух. Было как-то чуть-чуть его жалко. Но и ощущать результат проделанного было приятно. Самолюбие было удовлетворено. В руках с глухарём я вернулся на тропинку к Николаю. Он взял в руки птицу и сказал:
– Хорошая добыча, поздравляю!
– Спасибо тебе! – ответил я и крепко пожал его руку.
– А второго видел, он тоже где-то там токовал? – спросил Николай.
– Видел, они были вместе, можно сказать дрались! – с азартом ответил я.
И я в подробностях рассказал Николаю об всём, что увидел на этом глухарином току. Тот выслушал внимательно и в конце сказал:
– Так часто бывает, я видел, как глухари токуют на земле, но вот чтобы увидеть, как один петух бьёт уже убитого, не приходилось! Тебе повезло. А почему ты не стрелял во второго? – спросил Николай.
– Не знаю, жалко стало. Такой красавец! – смущённо ответил я.
– Раз так, то ты два раза молодец! На днях приведу сюда сына, пусть он попробует его добыть, – оценил мой поступок Николай.
– А сколько лет сыну? – спросил я.
– Да, вот скоро четырнадцать. Я его уже несколько лет подтягиваю к охоте. Вроде бы ему нравится, – рассудительно ответил Николай и закурил.
     Постояв ещё немного, послушав лес, мы двинулись в сторону дома. Перед уходом я ещё раз напряг слух и ясно услышал, как токует где-то недалеко глухарь. Возможно, это был тот, в которого я не стал стрелять.
От этого на душе было приятно и спокойно.

сентябрь 2019 год