Возвращение улыбки

И вот он наступил – последний и решающий день. И начался он с раннего, но очень долгожданного, звонка Зубника Виталика: - Іракліч, вистачить спати. Через годину я заїду за вами, робитимемо вам гарну усмішку. Тільки обов'язково поснідайте, інакше доведеться голодувати до вечора. Катеринка вам цього не пробачить. Вона вас з світанку чекає.

Катеринка меня действительно «чекала», но не в одиночестве. Она что-то выговаривала невысокому, но в то же время огромному усатому дядьке, о таких в народе говорят «поперек себя шире», который, добродушно улыбаясь, отмахивался от нее как от назойливой мухи. Увидев меня, Катерина подтащила дядьку, держа его за указательный палец огромной лапищи. – Дядю Михайле, познайомтеся – це мій хрещений батько дядько Петро, він мені пообіцяв довезти вас до Борисполя на найкращому автобусі, - она повернулась к дядьке. - Хресний, ти ж обіцяв? Знаєш, що я з тобою зроблю, якщо з дядьком Михайлом щось станеться?

- І що ж ти зі мною зробиш? – Гулким, как из бочки, басом, заинтересовался дядька, делая вид, что ужасно перепугался.

Катерина на мгновение задумалась. - А ось побачиш! Я попрошу батюшку, щоб він знайшов мені іншого хрещеного!

От дядькиного хохота жалобно зазвенели стаканы в буфете. - А нічого в тебе не виде, бо батюшка знає, що я тебе міцно люблю, хоча ти і дуже гидка. - Он неожиданно хлопнул девушку по попе, от чего бедняжка закачалась, как тонкая рябина. - А з твоїм дядьком Михайлом усе буде гаразд. - Дядько протянул ладонь. - Петро, - я со страхом вставил в нее свою - Михаил. - Це через вас вона мені всю плеш прогризла?

- Наверное, - неуверенно признался я. – Но я ее ни о чем таком не просил.

- А це неважливо, головне, що вона так вирішила. А це така скалка (заноза), не відчепиться, доки не доб'ється свого! – Картинно пожаловался бедняга. - Ви не хвилюйтеся, я ввечері заїду за вами і сам посаджу в автобус, інакше ця коза зживе мене зі світу. - Петро критично осмотрел меня. - Не зрозумію, і що вона у вас знайшла такого, через що готова відмовитися від рідного хрещеного батька?

  - Тому що він джентльмен, не те що ти! Він би ніколи не торкнувся своєї хрещеної дочки і пальцем! – Пунцовая от фамильярности крестного Катерина побежала за едой.
 
- До вечора! – Попрощался Петро, и радостно добавил: - Вона з мене мотузки (веревки) в'є.

Похоже, Зубник предупредил племянницу о предстоящем мне голодании и, если бы не его внезапное появление в ресторане, я бы лопнул от обильного завтрака.

- Смачного, - Віталик удивленно осмотрел заставленный едой стол. - Іракліч, ви що, вирішили більше не їсти до самої Америки? Так не вийде! Нам терміново треба їхати до клініки, бо ми до вечора не впораємося. – Он выразительно похлопал по оттопыренному заднему карману джинсов. - Ваші зуби вже готові.

- Дядю Віталію, дайте людині поснідати, самі ж казали, що їй до вечора доведеться голодувати. – Наехала на дядю племянница. - Краще я вас теж погодую, щоб руки з голоду не тремтіли.

- Дякую, - отказался Виталий, - іншого разу. А зараз у нас справді зовсім немає часу. Ти ж не хочеш, щоб твій дядько Михайло повернувся додому без зубів. Краще принеси нам по чашці кави, і ми поїдемо зробити дядька Михайла знову гарним.

- А він і так гарний. - Заступилась за меня Катерина. - Гаразд, пийте свою каву, але, дядько, дивися, якщо зробиш що не так, матимеш справу зі мною. Ти ж мене знаєш!

- Та знаю, – вздохнул Виталий, на ходу допивая кофе. - Тому про всяк випадок уже надів памперси.

В клинике нас уже ждали. Не успел я усесться в кресло, как очередная чернохалатница надела на меня слюнявчик, а другая из крошечного брандспойта вымыла и высушила сжатым воздухом рот. Появился Зубник, достал из заднего кармана джинсов пластиковую коробочку, картинно раскрыл ее перед моим носом. и с гордостью вытащил из нее какой-то бесформенный кусок чего-то цвета слоновьего бивня. - Дивіться, Іракліче, це ваші нові зуби. Справжній цирконій.

Зубы мне сразу же не понравились. Ни цветом, формой, ни размером, и вообще они ничем не напоминали зубы. И еще мне не понравилось, что он неизвестно сколько времени таскал их в заднем кармане брюк. Зубник никак не отреагировал на мои сомнения, а просто велел открыть рот пошире. Пришлось подчиниться. Выбора ведь у меня не было. Виталик оттянул нижнюю губу и ловко насадил это что-то на жалкие корешки моих бывших зубов. И так ловко он это сделал, что как-то сразу на душе стало покойно, появилась уверенность в завтрашнем дне, которой мне так не хватало в последнее время.

- Закрийте рота, - скомандовал Виталик. - А тепер розсуньте губи і подивіться у дзеркало. – Я подивился и обомлел - кусок «циркония», как будто всегда там и был, совершенно закрыл все недостатки моего рта. Виталик уловил изменение моего настроения. – Ну как, Ираклич, нигде не жмет? - Он несколько раз заставил меня раскрыть и закрыть рот, кусать какую-то похожую на копирку бумагу, и что-то, удовлетворенно хмыкая, подправлял бормашиной. Наконец он ее отключил. - Ось тепер майже все. Залишилось навести марафет. Віддайте зуби.

Зубы я уже почти полюбил, и мне не хотелось их отдавать, хотя в них как бы что-то недоставало. – А может, пусть они там и будут? – неуверенно попросил я.
 
- Іракліч, ну ви зовсім як мале дитя! – Рассердился Зубник. - Це ще не зуби, а лише заготівля. Або ви хочете, щоб усі думали, що у вас спереду виріс один величезний зуб, який можна показувати в мультиках про вурдалаків? – Он с силой раздвинул мне челюсти. - Віддайте мені заготівлю! Я її відполірую, намалюю на ній проміжки між зубами, і потім посаджу на цемент. І якщо після цього ви години три уникатимете мою племінницю, то я вам назавжди гарантую найкрасивішу усмішку у вашій Америці. Ну і мені буде спокійніше, як ви знаєте.  Інакше вона зживе мене зі світу.

Пришлось подчиниться. Но, как оказалось, совсем ненадолго. Вскоре Виталик сделал все, о чем говорил перед этим, промыл рот, вытер его салфеткой, и с гордым выражением творца на лице повернул меня к зеркалу. - Ось тепер усі! Милуйтеся!

На меня из зеркала смотрел абсолютно счастливый человек с глупой улыбкой ребенка, вдруг получившего долгожданную игрушку. Виталик наслаждался произведенным эффектом. Но почему-то первая пришедшая мне в голову мысль, была очень нехорошей. – Наверное, он уже подсчитывает, сколько долларов с меня содрать! – Я решил долго себя не мучать, и первая фраза, прозвучавшая из моего красавца рта, была не благодарностью, которую, может быть, ожидал Зубник, а диктовалась самой настоящей меркантильностью, за которую мне до сих пор стыдно: - И во что мне эта красота обойдется?

- Іракліч, ну що ви все про гроші, та про гроші! Ви завжди були такими, чи стали такими в Америці? – Виталик поскучнел лицом. - Замість того, щоб радіти таким чудовим зубам, ви думаєте про те, скільки з вас здере цей хитрий хохол Віталік. Я ж правий? А якщо я правий, то я вас за це покараю на повну! Ви мені за це повинні будете заплатити...  – Он сделал театральную паузу. Я замер в плохом предчувствии, - ви мені повинні заплатити... – он снова сделал паузу - ... Ви повинні мені заплатити аж чотириста доларів! Але для того, щоб ви про нас, хохлив, погано не думали, я покараю вас ще сильніше і зроблю вам сто доларів знижки.

Я ожидал все что угодно, но только не это. В Америке звучала сумма в 16,000 долларов, и никто в итоге не согласился делать такой мост. Ошеломленный невероятностью названной платы, я несколько раз, на всякий случай, чтобы удостовериться в том, что я не ослышался, переспросил Виталика, и столько же раз получил подтверждение, что да, я не ослышался, и тогда я поверил, что чудеса случаются. -  А что так? Вы занялись благотворительностью или цирконий уже никому не нужен? Наступил всеобщий мир, и танки перестали делать? -  В моих самых осторожных оценках фигурировала сумма в десять раз большая.

- Яка благодійність, які танки? Все дуже просто. Ми вам зробили міст із 6 коронок по 100 доларів. Це 600 доларів. Але чотири з них не зовсім коронки. Це мінус 200 доларів. Ну, а про 100 доларів я вам уже сказав. Ось і вийшло 300 доларів. - Он устало вытер пот со лба. - Ну що, Іракліче, от і все! Сподіваюся, що більше із зубами у вас проблем не буде. Відвезти вас до готелю чи самі дійдете? – Виталик снял с меня слюнявчик, сложил теперь уже его триста долларов все в тот же карман джинсов, и на прощание пожал мне руку.

Я решил пройтись пешком. На мое предложение обмыть зубы он отказался из-за нехватки времени, и вот так, по-будничному, мы расстались.

В гостинице я сложил свои вещи и, чтобы легче перенести вынужденную голодовку, завалился спать. Разбудил меня телефонный звонок. Звонила администратор Лариса. – Михаил, готовьтесь! К вам гости.
 
Не успел я одеть брюки и майку, как раздался громкий стук в дверь. - Дядю Михайле, ви вже зібралися? – За дверью стояли Катерина и крестный с огромным пакетом. - Хресний каже, що у вас залишилося мало часу до від'їзду. Найкращий його автобус на вас вже чекає.

- Да я уже в общем то и готов. Чемодан сложен, вот только обуюсь и накину куртку. – Бросился я одевать кроссовки.

- Та нікуди він не спізнюється, твій дядько Михайле. Ну що ти за йогоза! Дай людині спокійно зібратись! – загудел Петро. - Ти краще скажи, що робити з цими харчами? Навіщо ти наказала принести їх у номер? Ти хочеш, щоб він їх з'їв у готелі? Щоб з'їсти таку прорву їжі, у нього точно не вистачить часу. - Петро неловко вертел в руках пакет, явно не зная, что с ним делать.

- Хресний, ти що не розумієш, що людина голодна! У нього з самого ранку крихти в роті не було. А якщо йому в автобусі стане погано? Нехай він зараз з'їсть хоч кілька пиріжків, а решту доїсть автобусом. Там мама навернула стільки бутербродів із качкою, що йому вистачить ще поїсти перед відльотом. – Катерина вытащила из огромного пакета пакет поменьше. - Нехай він зараз з'їсть хоч кілька пиріжків, а решту доїсть в автобусі.

Я съел замечательно вкусные пирожки с печенкой, не столько чтобы наесться, голода я еще не испытывал, а чтобы окончательно удостовериться в работоспособности моих новых зубов. Зубы работали что надо!

Катерина снова завернула пакет, который ничуть не изменился в размерах, и мы спустились к огромному Land Cruiser. — Это и есть тот самый лучший автобус? – Меня в Ровно уже ничего не могло удивить.

- Ну що ви, звичайно ж, ні. Це моя робоча машина. – Расхохотался Петро. - Ми на ній довеземо вас до автовокзалу, щоб Катерина переконалася, що ви сядете на найкраще місце у найкращому автобусі.

В новом, до блеска вымытом Мерседес Спринтере, мне и моему пакету были выделены места в первом ряду. У Катерины водитель, парень лет 25, вызвал сомнение. - - - - - Хресний, та він же зовсім молодий! Ти впевнений, що він зможе довезти дядька Михайла куди треба?

- Та не хвилюйся ти так. Андрій молодий, але досвідчений. - Заверил крестницу Петро.

- Так скажи своєму досвідченому Андрію, якщо що трапиться, він матиме справу зі мною! -  Погрозила пальчиком Катерина. По перепуганному лицу водителя было видно, что он страшно напуган, и готов пойти на все, что угодно, лишь бы иметь дело с ней. На прощание Катерина взяла с меня обещание почаще приезжать в Ровно, безуспешно попыталась пролить слезу, и снова поцеловала в щеку. С Петром мы попрощались простым рукопожатием, и он дал водителю команду трогаться.

Пассажиров в автобусе было всего несколько человек. Чтобы не останавливаться по дороге на перекус, мы сообща расправились с огромным пакетом. Всем еда очень понравилась. В Борисполе меня высадили прямо у двери в аэропорт, и я решил, что на этом мое замечательное путешествие в замечательный город Ровно закончилось. Но не тут-то было. За всеми делами в Ровно я совсем забыл про тест на Ковид, без которого, как оказалось, пройти регистрацию нельзя.

 В растерянности я стоял посреди огромного зала и чесал затылок. - Ну і що ви чухаєте ріпу? Чи ще не всі подарунки купили?  – передо мною стояла все та же дама в вышиванке и красных сапожках.

Я поделился с ней горем. - Ну це взагалі не проблема. – засмеялась дама. - Пішли зі мною.

Дама оказалась менеджером того самого пункта взятия теста на Ковид, в котором всего за последние 300 гривен мне это тест и сделали в течение всего сорока минут. Так что духи в «Дюти фри» для моей спасительницы пришлось покупать за доллары.

В Америку я прилетел без проблем, и с желанием снова одаривать всех своей голливудской улыбкой.