Сборник стихов Гравити Фолс

1. Созвездие пепельницы part 2

Однако в один момент что - то пошло не так и щелкнул выключатель.
Комната погрузилась в серый туман.
Камера отдаляется, приходят реалии.
Разрушенный дом, сожжёная скатерть, допитая водка в стакане.
Наверх, через олд скул, абстракт и модерн,
Побег от стен свободы, до горизонта карцера.
Под скрип гильотин, распущен воротник,
Где на выбор лишь - виселица или обезглавливание.
Во мне слишком много голосов, чтобы стать мизантропом
Да и сердце в цепях, словно у статуи свободы в гта,
Но внутренний стимпанк трубит, убив и мир, природы зелёной,
Как в сбербанке кредит - на ставки уже проигранные.
Ибо ты ей не дашь эмоции, которые дал её первый
Или тот, за которым она бегала и глазки строила.
По итогу общение вопрос на вопрос
Где любовь между партнёрами - есть чувства Лили Брик
И старика Маяковского.
Целое па частям, изобретая лясик,
всё ломая и поганя чтоб была идеальность,
Кровавя разум, из безумия высекая гений,
а из абстракта реальность.
Я не понимаю, почему надо мной смеются люди из лимузинов.
Я не понимаю почему на булке без начинки написано вкусн...
Написано "Кризис среднего возраста. Бро, ты спидранишь жизнь
Твои крики, возгласы, в мире знаний - ты единица непознанная, остановись
За спиной, детство, сега, рассвет под "пока все дома""
А сейчас нет никого дома, да и дома нет тоже. Четыре стены карцера,
Как четыре спицы под кожей. Будни, отчаяние, пятидневка, уретрит
Будто молчание сидит внутри, но истеря снаружи.
В эту стужу, не залечит раны Айболит.
Он не лечит деменцию, понос, который твой кишечник сушит.
Смотря на созвездие пепельницы не опуская глаз
Пытаясь, нарисовать дверь домой на стене подъезда
Изнуряя себя событиями ушедших лет, который раз
Выуживая никотин из серого, мертвого пепла.
Ты падаешь.

2. Неизвестно

Обретаешь лицо, потеряв бошку, став изгоем
Во внутреннем мире.
Где каждый презренно косится, важных невежд тут сотни,
На плаху без лишних слов отбросив, каждого,
Сказав прости.
Лекция Дугина по разуму иголкой в вуду,
Где дуги жаберные - путеводы и указатели,
В мир Лавкрафта или в Долину смерти, где
Иносказательно - для меня последняя - долина BlueBerry.
Смешав несмешаемое стихотоворным слогом,
Став творцом чего - то невменяемого, но подчинив разум
Чему - то дрянному,
Где путь до желаемого через рельсы процесса -
Есть жизнь, где нет не процесса, ни цели.
Ибо где цепи цен на бесплатное, стали всецело центром желаемого.
Но вектор сознания заперт, под сектором сект и декад.
И куда заведут эти сотни троп, если мёртв путевод
Но известно, что
...Нет пути назад?
Назад путь есть - это винтовая лестница!
Ведущая вниз, но вниз - не кризис,
При азарте стать либо мышиным полководцем,
Либо королём крыс - всё ровно, если сказанное - не искринее.
С головой уйдя в работу, где безмоглых тонн
Несколько.
ГрОб, или плесень - рок из истерзанных временем
Свеновских колонок.
Ибо за каждой вселенской пустотой, стоит свой выходной
Или запой пятничный.
Я пропускаю от жизни плюхи, словно в очко...
Красным дворовым мячиком, где всегда что - то хрустит,
Как внутри у старухи, у которой, что не взгляд - то сглаз.
А прокуренный глас - басс бустед, или в падосе напас.

3. Наступил в дерьмо part 2

Падаю в бездну иронии, перед протокальной харей
Заставка the end.
Кругом неон и яркий тёмный свет.
Не сосчитать кликух для одной личности, на этом рынке
Где каждый "потеряет" паспорт,
Важный тривиальный гангстер
С улыбкой из золота, сидевший,
во влажном карцере
Собирает клопов, затем жуёт их!
Обед!
Ведёт во тьму свет,
войд волопас сияет
Знаменем личных побед.
Например, двойка по олимпиаде
"русский медвежонок"
Я пуси метадоновый, слушаю радио европа плюс
Внутренний вертеп скинов мотает на ус
Мой музыкальный вкус - дискотека 80х и шансон.
Бритьё налысо, гонять чаи, точить лясы
Лярвы в колумбийский галстуках мои кенты
В душе этих ювелиров одни лишь стразы.
Бьёт под дых адреналин энерджи после снотворного
Я наступил в дерьмо, хотя по факту безногий,
Теодиция и логика, мои амбиции лишь сказать "так точно"
Чтобы стать стоиком, признавая лишь Энгельса
Он лицом похож на Толстого.
И вот ты уже в том возрасте,
Когда и вышивка ниче так занятие,
Когда интересен гороскоп, когда разгадать кроссворд
Сидя на толчке интереснее, чем заняться любовью.
Когда нажал на стоп, перед тем, как сказать "постой"
Когда настолько лох, что даже в зеркальном зале изгой.


4. Останусь

Видишь доброту? Или тебе всё это только кажется.
Когда предлагают что - либо зная, что ты откажешься.
Моя жизнь не более, чем ширма в театре
Где каждый актёр забыл слова и задаёт вопрос:
А есть ли у меня роль?
Моя жизнь океан говна - где спасатель тонет.
И есть ли исход, там где начало забыто,
Где рождение - есть старость, на берегу того самого океана
А лодка - разбитое корыто.
И есть ли в этих водах золотая рыбка зависит уже от невода
Ибо в этих толпах жёлтого полосатика много полосатых
И с жёлтым билетом.
Прости, если я как - то задел тебя.
Можешь отвесить мне поджопник, я улечу в космос,
Пролетая в руки Тонатоса через объятия Глонасса.
Через червоточины нор кротовых
Я выйду сухим из воды, ибо повсюду одни болота.
Мне ближе искренность того кто лжёт, ибо в моих
Блокнотах всегда черновики,
А чистовики - в корзине сожжёные.
Я кот там, где дом - мешок
Детство оставлено на заброшках и развалинах
Помню надписи "мы не сгорим"
На истлевшем хосписа здании.
Я останусь силуэтом, в зеркале,
Который ты посчитаешь за призрака.
Я останусь крупицей лжи в словах,
Что полны доброты и искренности.
Я останусь сифилисом, на шприце,
В падиках с зелёными стенами.
Я останусь перекати полем в мире
Созданным,
стариком Затмением.
Я останусь тем, кого ты вспомнишь словом красным.
Я останусь лохом, живущий, в мире анекдотов,
Языка тёщинного
На последней страничке журнала, я увижу прекрасное
Картинки с гифками и играми, для телефона кнопочного.


5. Я видел Бабангиду

Так растопи же ледники, своим мёрзлым сердцем,
Где душевные пробелы - лишь Волопаса Войд.
И понапрасну вой, пускал на круглый шар ночной
Свинопас, чьё стадо не в загоне, а внутри живёт.
Для меня дым покрышек, стал роднее всего,
Но нет отдышки там, где дохнешь от того, что горишь.
Земной шар среди мёртвый титанов изгой.
Я лишь гербарий на этих страницах.
Умирающий смысл, и его сестра - мысль
Сгорит во пламени - тупости и хмари - угара,
Морит воплем и манит мраком тумана,
Мраков отравлен матом и бранью,
Став шестёркой бараном, средь дам из баров отрадных.
Денег впритык, телек хрипит, я там где гамбит
Отказной, лишь за стыд.
Моя коса давно на камне
Сизифа, ветер развеял гербарий.
Позабыв, что он невидимый парень.
Спор с продавщицей за непоменненый ценник, в магазине магнит
Но те скидки не скроют весь кризис и так,
Где средний чек - пиво, сосиски
А возраста среднего кризис - сам виноват, это "моя цена".
Сколько мечт надо угробить, чтобы создать тебя?
Но ты не Гоголь, чтобы сжечь те мёртвые души,
Где казнь - лишь способ промолчать слова,
Что были мечтами. Сейчас - позор, как дрочка под душем.
Но этот совет директоров, не наставит тебя
На путь супервайзера,
Лишь сарказмом, ты выудишь золото
Из этого моря стразов, через тонну страха и нервяка,
Оступишься - и станешь полезным,
Как в перегной превратился сорняк.
Через "сорян" путь к прощению.
Через моря плыть, чтобы утолить жажду.
Забыть всё и прокурить наследие.
Став циников осознав, свою незначимость.


6. Гравити фолс

Мой водевиль таков:
 Сотни оков, и клоуны
  В лабиринте снов
   Где я среди них изгой, ищу тропы
    До мира Гравити Фолс...
Но выбиваю дверь в Блюберри Хилс,
В Затмении пытаюсь разглядеть Финеса
Или Ферба
Повесть, где присказка - смерть,
Уродство, светофоры, заводы
Петра.
Не видать град Петра,
Пытаюсь услышать звук включения
Второй плойки.
В помехах увидеть - Императора ламу
Сказать "мама,
я на первый урок опоздаю"
Потрет поэта
Соткан из волокон болот, боли и пота,
Но не постареет со временем, словно
Дориана Грея.
Ибо пугало движется быстрее смерти, в поле подсолнухов
Где каждый шевелится,
В погоду безветренную.
Сдохнут овцы, пастухи останутся лишь пугало,
Вороны, да сорняки в полях.
Спустя столько сборников нет ни одной здравой мысли,
Но на полях, чёрточки - расстрельный список,
Из ошибок и чего - то не внятного.
В этой лампе нет ни алкоголя, ни джина, ни света,
Возвожу в ноль абсолют и движимое с чем - то
Что имеет меньше жизни, чем в материи тёмной
Или свободы в вакууме.
Приземлённость мысли в космосе, ибо потеряв всё, станешь Олегом Мраковым.
Зеркало - портрет тупости и отчаяние,
Ибо я сгусток печали, отличен от дерьма немногим.
Понимание вызывает вонь в разуме, но кости не чувствуют спазма,
Вырожденный кошмарным абстрактом, словно криппипаста безногим.
Мизантропии мешает появится голос в голове, поэтому,
Этот монстр во мне лишь беззубый хищник.
Спустив курок, с двустволки сразу по двум личностям,
Заменив авось, чтоб наверняка.
Ибо эти книжные черви - ядовитые аспиды
Яркие мрази, снаружи глянцевые, их драгоценности
Пластиковые. Масляными красками, черчу Азимуты
До гравити фолс, чтобы побыть там хоть день.
Но день в Гравити Фолс
Равен жизни в блюберри хилс,
В глазах Затмения я вижу Космос.
В глазах Затмения растворяешься ты.
Ибо в этой вселенной нет ничего кроме
Дыр черных и звёзд падших,
Бесконечность скрывает бесконечность пустот,
Её центры на дно тащат.
К терапевтам и гороскопам,
К пивнухам, пятидневкам.
Снам в мирах Иеронима Босха.
Поэтому я каждый раз выезжаю на встречку,
Чтобы избежать столкновения
Ибо нахер нужна жизнь,
Где процесс старение тоже, что и процесс гниения?
Пройдись сквозь время, через тепло постели,
Через окно барделя в храм, затем на повтор:
Искушение - действие - преступление - прощение
Слишком много повторов там, где и так сдохло время.

7. Левое яичко

Свет фар, встречка, побег до конечки, этот октябрь
Дождлив. Над небом сечь, копеечку в душу - мелочь
В душе лес гремучий, а я лишь мечтаю сесть
В автобус, в нём правда граничит с подлостью,
В душе рана, соизмерима с полостью,
Не даром жизнь - проклятие, а смерть подгончик,
Питарду сую в свой сфинктер, генерируя эти строчки.
Словно зависимый от капель в нос, внёс в табель
Мой ранг - обсос, ведь я сквозь слизь жизни
Делаю вдох, зная, что конец близок, гнию,
Как политый пять раз цветок.
Чтобы узнать кто внутри главный герой,
Ломаешь третью стену, в разговоре с самим собой,
Но это кино задом наперёд, где актёры тормозы,
Жмущие постоянно газ, когда перед глазами пропасть.
Цепляя совесть, грехами старыми, обида на то что было,
И то что сделать не в силах. Дерьмой денёк,
Словно проклятие сдавливает,
Что в старости всплывёт во снах, а в юности позабыто.
Терапевты и ипотеки, авито и барахолки,
Смекты, поносы, аптеки. Бухалово до блевоты.
Мой культурный вклад - снюса вкид, ибо склад культуры для меня - склад Б/У,
и я качу к берегам жизни
По морю трупов.
Но даже без колёс,
Тарахтит мой Fiat.
Горемык
не счесть в стране улыбок,
Только бык
даёт мне молоко,
На поле битв
растёт цветок,
Но этих бритв
не хватит, Мери Белл для маникюра.
Неуловимый Джо или Ковбой Билл,
Всё никчёмно и чёрно, как под очком чёрта
Чьи куличики - есть поворот,
Где Билл - начало, а неисповедимый путь - Джо.
Как подорожником лечить испанку.
Кем ты стал, раз по нарочку, жил,
Но умер наяву. Ветер сдул на старт,
Туда, где финиша черта - безысходность Ницше.
И возврат на ступень повыше - вечный мой  импичмент.
Там где отец Германик, нам серп и овец, как странникам,
Врата для слепца отрадны, как данность незримой мании.
Чего - то более, чем тьма, но недосягаямая как объятие Бога.
Ведь даже в самых чистых водах, глянуть в отражение
И выплывет тварь болотная.
С горбом, отростком, ибо как дотянуться
До космоса, если ты глист, в мире уроборосов.
Я стану вросшим волосом, на голове у лысого
Спицей под ногтём, завистником,
Весельчаком в депрессию, клоуном на похоронах.
Стихом Олега Мракова, крупицей тупости на приисках ума.

8. Правое яичко

Я буду вечно там:
Где пони, пано и поника
В водах давно утонет
Горе, говно и томный
Вздох, работа, нервы.
Где - то, за небесами,
Туда вы идите сами.
Мёртвого путевода
Тропами и лесами.
Умру, как Иван Сусанин.
Ведь быть опарышем в трупе тоже часть жизни,
Если брат, то Энтони Гонсалес.
Глитчем пылает вич хаус,
В радиусе лжи.
Ибо в мире детства и радости
Слишком много счастья, чтобы не быть реальностью.
Зато есть ситуевины по фрейду, или в подворотне по хлебалу,
Блудницей средь сифозных или быть правым, средь либералов,
Каннибалом, средь веганов, моей Белке до космоса,
Как до луны, или сильверу до глобала без макроса.
Я обоссан кровью, почки пропиты,
Дочки - сыночки, где продавец педофил.
Точки там, где по идеи что - то есть,
Но продолжение пивом залито.
Жирдяй не может найти вену, что кольнуть туда героин.
Предложение, затем развязка,
Нобель за деление в столбик,
Где на каждой строчке чистовика - клякса,
В этой тетради смерти, выцарапно мое имя.
На штанах подлива, козявка под усами,
Держа удачу за гриву, я катался,
пока не ударился о косяк.
Умываюсь слезами, когда чихаю от перца черного,
Странности происходят, в постеле с моей женой.
Мы менялись ролями,
играя в клеш рояль,
где я был бревном, а она
королевским гигантом.
Покупаю же дешманское счастье, как пятиклассник одноразку,
В кластере вязкой массы, я тряпка для сдачи приказа.
Где каждый приказ - согласие, вдохновение, пегас - фантазия,
Важный рассказ или бред, я первый в мире соблазнов.
Гвоздь под ноготь или быть полезным,
как говно в огороде
Мужики в колготках - их душевный потолок,
Ведь во внутреннем царстве их король то голый.
Будучи зависимым не от пряника, а от ремня отцовского
В буднях, где наказание - повсеместно, а преступление - рождение твое
Привет, Родион Раскольников.

Пустой, как зажиглка курильщика, гнилой, как ноги дезоморщинка
Дырявый, как губа насвайщика, пустой, как зеркало пред вампирчиком
Люблю сыр Король Артурчик, на моем канале один подписчик
Я никогда не грустный.
В поликлинике - мою анализом личико.