Сольный макабр

Вой сирен не смолкал уже час. Земля дрожала, не понимая, как дети её дошли до такого маразма. В это время эти самые дети бежали, падали, кричали, рыдали и прятались. Кто-то бежал подальше от города по переполненным дорогам, кто-то бежал в город, в ещё более переполненное метро. Были и те, кто не бежал никуда, ведь не было смысла бежать от ада, когда он, в виде дорогой консервной банки, начинённой плутонием, летел прямо на них со сверхзвуковой скоростью. Апокалипсис для всех и каждого, без исключения.

Пять минут
Алексей дрожащими руками держался за руль служебного автомобиля. Слева от него тянулась многокилометровая вереница автомобилей. Вся она сигналила, гудела, но почти не двигалась с места. Многие люди выходили из машин, просачивались между ними, бежали вперед, как можно дальше от будущего эпицентра взрыва. Алексей же подбирался всё ближе и ближе к нему. ;«Маша, прошу, дождись, я уже почти дое…» ;— Всем военнослужащим без исключения, немедленно укрыться в специальных убежищах. Это приказ!
Голос по рации прервал поток мыслей Алексея. Он крепко сжал руль и прибавил газу.
«Только бы доехать, только бы успеть.»
Он помнил, у какой станции метро жила его девушка Мария, и был уверен в том, что сейчас она именно там. Алексей ехал к ней по пустому автобану уже пол часа. Кровь бежала по его телу так быстро, что в глазах темнело. Хотя это было даже к лучшему — срочник переставал замечать капли крови на лобовом стекле. Про пистолет на соседнем сидении он уже тоже забыл.
Телефон разрывался от оповещений об угрозе ядерного удара. Интернет отключился ещё пару часов назад, телефонные лини прекратили работу немногим позже. Алексею, вероятно, пытались дозвониться и друзья, и родственники, и даже Маша, но безуспешно…
Четыре минуты.
 
По бритой голове Алексея пот стекал градом. Головная боль упорно давила на его сознание, заполненное танцем из слов, звуков и воспоминаний. Многих людей такие танцы увлекают, заставляют крутиться в хаотичном вальсе, без такта и какой-либо внятной мелодии. Умы таких людей уже никак нельзя назвать здравыми. Те, чей разум гуляет сам по себе без направления или курса, обречены.
Именно такие люди заполонили улицы города. Подобно броуновскому движению, они то сбивались в группы, то разбегались по одиночке, то единым потоком двигались в неизвестном направлении в надежде на спасение. Самый настоящий макабр.
Тем не менее Алексей отличался от них, хоть и не значительно. Он был твёрд — так его воспитал отец. Он был верен себе и своему сердцу — так его воспитала мать. Он был непоколебим — его так воспитала жизнь. Только одни слова всё ещё громко звучали у него в голове:
«Рядовой, опусти оружие! Не стреляй!»
Алексея передёрнуло. Руки начали дрожать, а руль — слегка ходить из стороны в сторону. Он чуть не пропустил нужный поворот.
«Так, вдох, затем выдох. Я должен найти Машу.»

Три минуты.;
По мере приближения к центру города степень анархия на улицах росла на глазах. Следы мародёрства, многочисленные пожары, стрельба и тела. Кто-то из них выпрыгнул из окна, кто-то пустил пулю в лоб прямо на улице, а кто-то отправился к праотцам после неудачного спора о бензине или машине. Горящие машины всё чаще становились препятствием для продвижения Алексея.
Город был хорошо знаком Алексею, был родным, будет правильнее сказать. Несмотря на творящийся вокруг хаос, он легко ориентировался в нём. Вот он въехал в родной квартал, на родную улицу. Когда-то это было прекрасное место, пропитанное жизнью, а теперь…
«Жалкое зрелище»,— подумалось Алексею.
Действительно, прискорбно было наблюдать, как его совсем уж малая родина доживала свои последние минуты. Конечно, умирать она начала ещё до «конца всего». Пара экономических кризисов — и район превратился в джунгли из камней. В переулке всегда поджидали хулиганы-макаки, с радостью подставляющие нож к горлу соседа по двору ради мелкой наживу; в подъездах, на лестничных пролётах обитали наркоманы-лемуры, устанавливающие связь не то с духами, не то с внеземным разумом если посмотреть со стороны; на тонированных иномарках разъезжали бандиты-гориллы, ищущие, кому бы ещё предложить «крышу». Человеку-Алексею было, мягко говоря, непросто расти в таком зоопарке, но у него получилось не стать его частью. 
Грузовик преграждал ему путь, пришлось свернуть во дворы. Одинаковые здания застройки прошлого века, будто под копирку, смыкались в подобие большой бетонной клетки, ныне безжизненной. Сейчас здесь было на удивление тихо, у Алексея даже слегка отступила головная боль.
В моменты сильного волнения к некоторые люди могут наблюдать галлюцинации. Очевидно, этот был одним из таких, но Алексей пока и не догадывался, что он увидит. Оказавшись в одном из дворов, он на мгновение увидел двух людей на обочине. Мужчина и женщина лежали, держась за руки. На их теле виднелись пулевые ранения. Они появились лишь на мгновение, но за это мгновение Алексей узнал их.;«Да, всё как тогда. Они так же лежали у самого тротуара. Вот блин привиделось же…», — подумал он, прибавляя скорости.;«Мам, Пап, простите»
Вдруг голос матери прозвучал в его голове:
«Лёша, а у того солдата ведь тоже есть семья…»
Алексей сжал кулак и начала бить по рулю автомобиля.
«Нет, нет, нет, нет, не…»
— Повторяю: всем военнослужащим без исключения, немедленно укрыться в специа…
— Да заткнись ты! — выкрикнул Алексей и с размаху ударил по начавшей транслировать передачу рации. Экран треснул, а звук пропал. Алексей наконец выдохнул.

Две минуты.

Дворы сменились забитыми проспектами и улицами. Слишком много брошенных машин, слишком много людей, бегущих кто куда. Алексей мастерски лавировал между всеми препятствиями, сам себе поражаясь.
Его мысли были заняты Марией. За несколько лет отношений Алексей целиком и полностью вжился в роль защитника и хранителя. Не то чтобы Маша была чем-то слишком хрупким или чрезмерно нежным, совсем нет, просто Алексей не мог вести себя с ней по-другому. Избрание такой роли было ничем иным, как манифестацией его желания создать маленький уголок света в окружавшем царстве темы, сотворённым из бетона, подарить свет любимому человеку.
Именно такой свет сейчас искал Алексей, и, не передать словами, как он боялся его упустить. Ведь правда, каковы шансы? Речь, само собой, не про выживание, а про весьма простое — увидеть её. Конечно, эта мечта с минуты на минуту может стать одной из многих других не сбывшихся в этот день.
Машины стояли слишком близко друг к другу, возможности ехать дальше не было. Алексей посмотрел на часы. По его расчётам времени оставалось не так много. Дрожь пробежала по его телу. «Медлить нельзя, пойду пешком». Станция метро была совсем рядом.

Одна минута.

Толпа прорывалась на станцию. Словно вода, она пыталась просочиться куда-то по другую сторону гермозатвора. Людей давили, топтали, толкали, затем перешагивали и забывали — всё для того, чтобы хоть на немного приблизится к заветному спасению, спасению недостижимому. Именно в этой толпе была сейчас Мария. Конечно, Алексей не мог знать этого точно, он мог только верить.
Кричащая толпа была не готова впустить в себя ещё одного человека. Алексея то и дело выталкивали, не желая уступать ему хоть сколько-нибудь места. Наконец, ему удалось прорваться сквозь барьер из людей, осталось только добраться до станции.
«Всего пара десятков метров… Маша дождись!»
Алексей отчаянно форсировал людской поток. Многие возмущались, кричали, но он не обращал на них никакого внимания. Маши нигде не было видно. Вдруг сзади раздался голос:
— Солдат, почему родину не уберёг?
Алексей не успел и обернуться, как говорящий ударил его кулаком по затылку. Тело обмякло, и он упал лицом на асфальт. Благо сознания он не потерял, только двинуться с места было тяжело. Кровь заливала глаза.
«Вот так всё закончится?…»
С невероятным усилием у него получилось поднять голову. Глаза его расширились. В паре метров от него у перевернутой машины сидела, обхватив ноги руками, молодая девушка. Её голова была опущена, могло даже показаться, что она спала.
—Маша… — сказал почти неслышно Алексей.
Девушка подняла голову и посмотрела прямо на него. На её глазах проступили слёзы.

Взрыв.