Азиз

      В июне 1967 года в деревню, в которой жил Колька, приехали геологи. За оставшиеся летние месяцы они должны были провести топографическую съёмку местности района и выполнить замеры магнитных и гравитационных полей. Геологическая партия была из города Обояни, что в Курской области. Основные свои силы они расположили на площадке возле правления колхоза, а большую часть людей разместили по домам местных жителей. За проживание своих работников партия платила небольшие деньги, но всё равно в крестьянских хозяйствах это было подспорьем. И жители деревни принимали их радушно. На площадке они поставили несколько вагончиков и три большие штабные палатки, две из которых занимали кухня и столовая. В вагончиках жил начальник партии, его заместитель и некоторые специалисты. В доме Кольки поселилось двое мужчин. Их разместили на веранде. Туда же они привезли свои раскладушки и кое-какие инструменты для ведения работ. Одного мужчину звали Виктор Афанасьевич, а второго Володя. Виктору Афанасьевичу на вид было лет пятьдесят. Это был коренастый мужчина с чёрными с проседью волосами. Володе на вид было лет тридцать. Это был высокий подвижный блондин, который постоянно над всеми подшучивал и сам первый хохотал над своими шутками. Они оба возглавляли бригады геодезистов и должны были выполнять работы по топографической съёмке. Эту информацию семья Кольки получила о своих постояльцах в первый день знакомства.  Постояльцы проблемы хозяевам не доставляли, жили спокойно, иногда выпивали, но никогда не создавали неудобств. Колька по вечерам часто заходил к ним и внимательно слушал различные рассказы этих геологов. Особенно было интересно, когда рассказывал немногословный Виктор Афанасьевич. От них Колька узнал, что в партии не хватает людей, особенно на малооплачиваемые  работы, например, записатором в бригаду к геофизикам, но это должен быть грамотный и сообразительный человек. Колька к этому времени закончил занятия в школе и получил аттестат о восьмилетнем образовании, в котором по всем предметам были пятёрки. Он знал, что осенью пойдёт снова в школу и будет заканчивать десятилетку. Но полученная информация его заинтересовала, и он стал расспрашивать дядю Витю, так он называл Виктора Афанасьевича, как устроиться к ним на работу. Тот сказал, что нужно идти к начальнику партии, так как такие вопросы решает только он.
     Колька сам побоялся идти к начальнику партии и попросил это сделать своего дядю, который работал в колхозе бригадиром и с начальником партии уже успел познакомиться и даже подружиться. Неизвестно какие слова говорил дядя о племяннике, но через два дня его приняли на работу и уже в восемь утра он с бригадой геофизиков выехали в поле на работы. Его определили записатором в бригаду к молодому человеку по имени Семён, который сам выполнял измерения с помощью магнетометра (прибора основанного на измерении магнитных полей). В бригаде ещё работал тоже молодой человек – Юра Абалаков, который выполнял измерения с помощью гравиметра. У них в бригаде была записатор девушка, но ей что-то не понравилось, и она уехала. И последние три дня ребята сами измеряли, и сами записывали показания приборов. Это было не очень удобно. Поэтому они с радостью приняли к себе в бригаду Кольку. Кольке тоже нравилась работать с этими ребятами и с их приборами. Гравиметр был не сложный прибор и при работе не требовал особой настройки. А вот магнетометр прибор был капризный, требовал точной установки по уровню на треноге и нескольких измерений для определения среднего значения. Задача Кольки была каллиграфическим почерком без ошибок хорошо заточенным карандашом записывать показания, которые называли Семён и Юрий в разные журналы, носить эти журналы и треногу. Подтирания в журналах не допускались. Если была ошибочная запись, то нужно было зачеркнуть написанное и сверху написать правильное значение. Негласно качество работы записатора оценивалось по количеству исправлений на странице. У Кольки всё получалось неплохо, и сам он ошибок не допускал. Ошибки были иногда у Семёна. Семён и Юрий в обращении называли Кольку Николай. Тому это нравилось. Он при этом чувствовал себя взрослее. Работа для Кольки была несложная, но требовала выносливости. Так как за день необходимо было пройти по прямой, провешенной геодезистами, 13 километров и на каждом километре сделать по 8 измерений. Геодезисты этот тринадцатикилометровый участок обозначали вешками и размечали. Через каждые 125 метров устанавливали колышек-пикет с номером. Эти физические измерения в районе Колькиной деревни ставили своей целью оценить масштабы Курской магнитной аномалии. Освоил Николай эту работу быстро и уже через несколько дней сам умел выполнять измерения. Но его данные Семён всегда перепроверял. Работали они дружно. Через несколько дней Кольку уже знали почти во всех бригадах. Он без отговорок выполнял практически все просьбы геологов. А просьб этих было не мало, и они в основном касались взаимодействия с местным населением, которое Колька отлично знал, да и его в деревне хорошо знали.  Колька тоже быстро почти всех запомнил по именам и фамилиям, и общаться ему с ними было интересно.
     В начале июля в геологическую партию на практику приехал студент из Москвы. Примечательно было то, что это был настоящий негр. Колька, да и все деревенские жители и, по-видимому, члены геологической партии, негров видели только в кино. Это был симпатичный молодой человек ростом выше среднего с курчавыми чёрными волосами и такой же курчавой, но реденькой бородкой.  Борода его не старила. Черты лица были точёно-красивые. Жить его поселили в один из вагончиков. На следующее утро после его приезда начальник партии собрал возле столовой все бригады и представил практиканта.
– Товарищи, к нам на практику прибыл студент из Института Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Этот институт новый и студентов учить начал только с 1960 года. Там учатся представители бывших колониальных республик, которые недавно получили независимость, в основном из Африки.  Наша страна помогает этим республикам готовить свои национальные кадры по различным профессиям, в том числе и инженерным. И наша задача максимально помочь этому молодому человеку. Зовут нашего практиканта Азиз Бивогу. Он из Гвинеи, что на западе Африки, почти что рядом с экватором.
- Правильно я говорю? – спросил начальник партии, повернув  голову, в сторону практиканта.
– Оui, да! – кивнул тот головой.
– Азиз за несколько дней должен научиться работать на геофизических приборах, которые у нас есть. Поэтому он пройдёт практику в двух бригадах. Первые два дня в бригаде Семёна Крутова он ознакомится с работой магнетометра и гравиметра, а потом пару дней он будет работать в бригаде Симонова для ознакомления с аппаратурой электроразведки, а потом, Виктор Афанасьевич, я прошу тебя ознакомить Азиза с элементами топографической съёмки – с теодолитом и рейкой. Может быть ему это тоже пригодиться, – продолжил начальник партии, отдельно обратившись к бригадиру топографистов.
– Поэтому сегодня, Семён, ты забираешь его собой. Там, в районе Протасово вы из-за дождя на прошлой неделе  не отработали часть трассы, так вы  это доделайте. Кстати, сколько там километров осталось? – обратился он Крутову.
– Пять с половиной, – ответил тот.
– Как раз. А то на всю трассу ему сразу выходить, наверное, будет сложновато.
– Понятно, – добавил Крутов.
– А теперь все в поле. Рабочий день обычный. Да, вот ещё что: бригадиры, дайте Азизу описания приборов, инструкции по работе с ними, и вообще, помогите ему написать отчёт по практике, – добавил начальник партии. Геологи, негромко переговариваясь между собой, и бросая короткие взгляды в сторону практиканта, направились к машинам, чтобы выезжать на работу.
– Азиз, Вам есть во что переодеться, чтобы выезжать на работу в поле? – обратился Семён к практиканту, когда тот подошёл к нему поближе.
– Да, мне выдали специальную одежду и сапоги, – ответил Азиз.
– Тогда вот что, идите в вагончик, переоденьтесь. А ты, Николай, пойди, возьми в столовой пару фляжек и наполни их водой. Возьмём с собой. Да, Азиз, на голову чего-нибудь наденьте. Лето у нас, конечно, не африканское, но солнце палит сильно, да и слепни покоя не дадут. А нам в поле придётся быть несколько часов. Переоденетесь и подходите сюда. Десять минут вам хватит? – стал раздавать указания Семён.
– Да! Хорошо! – ответил тот. А сам подошёл к нему и протянул ему руку для пожатия. Семён молча пожал ему руку. Потом он протянул руку Юре, а потом Кольке. Тот машинально тоже протянул руку для рукопожатия. Рука Азиза снаружи была чёрная, а ладонь была белая. Колька пожал руку и почувствовал, что силы в ней немного, но давить сильно не стал. После рукопожатия Азиз направился  в сторону вагончика.
     Азиз к условленному месту пришёл минут через пятнадцать. На нём была хлопчатобумажная синяя куртка и такого же цвета брюки. На голове зелёная кепка с большим козырьком. На ногах новые кирзовые сапоги. В такой одежде он почти не отличался от других работников. Особенно после того, как тем приходилось в кузове автомобиля проехать километров десять по пыльной дороге. Семён осмотрел одеяние Азиза и спросил:
– Как сапоги, не жмут?
– Нет, – ответил тот.
– А вам приходилось ходить в таких сапогах? – ещё уточнил Семён.
– Нет, – снова ответил он.
– Тогда идите сюда, – сказал Семён и подошёл к лавке, стоящей возле палатки.
– Садитесь и снимайте сапоги.
Азиз без слов снял сапоги. На ногах у него остались только тонкие носки.
– Нет, брат, так не пойдёт! Нам за день надо будет пройти почти десять километров по целине. Так Вы все ноги собьёте. Подождите. Я сейчас схожу к завхозу, – и ушёл.
     Азиз сидел без сапог. Колька и Юра сели рядом.
– А у себя в Африке  Вы обычно какую обувь носите? – спросил его Колька.
Азиз повернул в его сторону голову и, смущаясь, сказал:
– Гвинея – очень бедная страна. У нас почти все ходят без обуви. А в городе, где я живу, в Конакри, некоторые носят sandales.
– Сандалии? – уточнил Колька, показывая на подошву своего сапога.
– Да, по-русски и по-французски они называются одинаково, – ответил тот.
– А у Вас там жарко? – вновь задал вопрос Колька, чтобы поддержать разговор.
– Да. Температура воздуха всё время больше 30-ти градусов.
     В этот момент вернулся Семён в сопровождении завхоза, которого все звали Захарыч. Это был уже пожилой полноватый мужчина, но ещё подвижный. Он носил светлую шляпу и был заметен издалека. В руках у него были две пары новых кирзовых ботинок, по-видимому, разного размера.
– А ну-ка, примерь! – обратился он к Азизу.
Тот взял те, которые были поменьше. Надел. Зашнурил. Прошёл несколько шагов и, улыбаясь, сказал:
– Очень хорошо!
– Ну, тогда и поезжай в них, а сапоги я пока заберу. Будут нужны, зайдёшь, – спокойно предложил Захарыч, забирая сапоги.
– Тогда всё. Садимся вон в ту машину и едем на опорную точку, – отдал указание Семён и рукой показал на ГАЗ-66, который стоял возле штабной палатки. Через несколько минут машина запылила по просёлочной дороге. Геологи сидели в кузове на лавках, прикреплённых к бортам машины, и молчали. Азизу уступили место за кабиной, так как там меньше трясло. За машиной клубилось большущее облако пыли.
Опорная точка была в паре километров от базы. Это было место возле деревни Журовец  рядом с триангуляционной вышкой, имеющей координаты 52,6; северной широты и 36,8; восточной долготы. В центре основания вышки был установлен металлический стержень, для верхней торцовой части которого была известна высота над уровнем Балтийского моря. Каждое утро перед выездом в поле геологи выполняли здесь замеры. Показания приборов изо дня в день немного изменялись. И это всё фиксировалось в журнале. Туда же каждый день  записывалась температура воздуха. Это всё Семён стал рассказывать Азизу, когда они выгрузились в зоне этой опорной точки.
– При обработке результатов полевых измерений могут вноситься по-правки на основе данных измерений в контрольной точке, – продолжал пояснять он необходимость выполнения таких измерений.
    Включив приборы, Семён и Юра выполнили измерения, которые Николай аккуратно записал в разные журналы. Потом Семён стал объяснять Азизу принцип работы магнетометра и предложил ему определить значения показаний. Тот с интересом слушал и определённые им показания в точности совпали с теми, что называл Семён. Потом то же самое повторил уже Юра, рассказав про устройство своего гравиметра. Выполнять отсчёт показаний и здесь у него всё получилось.
– Молодец! – констатировал результаты первых общений Семён, обращаясь к Азизу. Тот улыбнулся во весь рот, открыв два ряда ровных белоснежных зубов. «У деревенских жителей ни у кого нет таких белых зубов», – подумал при этом Колька.
– Азиз, а Вам сколько лет? – вдруг спросил Семён.
– Двадцать пять, – не задумываясь, ответил тот.
– А давайте мы будем с Вами на ты, – предложил Семён.
– Хорошо, – тут же ответил тот.
– Тогда грузимся и едем на трассу, – вновь объявил Семён. В этот раз он сел в кабину к водителю, чтобы показать дорогу к месту работы. Петляя по просёлочным дорожкам, примерно через полчаса они добрались до места. Колька тотчас узнал это место и с высоты кузова машины увидел даже пикет. Когда машина остановилась, и Семён вышел из машины, Колька рукой показал ему в сторону пикета и сказал:
– Вон там наш последний пикет.
– Отлично! Разгружаемся!
– Заберёшь нас часа через три возле деревни Корсунь, на южной окраине. Это вот в пяти километрах отсюда на север, – стал объяснять Семён водителю, показывая точку на карте.
– Хорошо. Я это место знаю, – ответил тот.
– Только, Семён, если опоздаю вдруг на полчасика, вы не беспокойтесь. Я точно приеду. Я может быть там кому-нибудь из деревенских сена привезу. Не возражаете? – спросил он, глядя в глаза Семёну.
– Ладно, полчаса не больше, – согласился тот.
     Все в партии знали, что, как правило, водители автомашин во время пока геологи вели измерения, выезжали в ближайшие деревни и предлагали жителям чего-нибудь перевезти или привезти. Ребята они были проворные и обычно к вечеру добывали самогон. Деньги за свои услуги они не брали. Их добыча употреблялась после того, как уже к вечеру работники собирались, чтобы возвращаться домой, либо на базе у Захарыча.
     Когда машина уехала, бригада без лишних рассуждений приступила к работе. Семён показал Азизу пикет с номером. После дождя номер на пикете, написанный химическим карандашом, растёкся, но прочесть цифры было можно. Колька сверил последние измерения на этом участке. Номер совпадал. Начали работать. Первым давали право выполнить замеры Азизу, а потом данные измерений перепроверяли Семён и Юра. Николай записывал показания приборов, которые называли они. После выполнения замеров на первом пикете Колька стал объяснять Азизу куда они пойдут дальше.
– Вон, смотри в сторону посадки. Видишь, там – небольшой просвет, а перед посадкой стоит вешка. Это – ореховый прут, на котором надет лист бумаги, – показал он рукой на еле заметные ориентиры. До вешки было примерно полкилометра. – Видишь? – переспросил он Азиза.
– Да, – неуверенно ответил тот.
– Ничего, подойдём поближе, увидишь, – улыбнувшись, сказал Колька.
– Он у нас парень глазастый, вешки издалека видит. Мы с ним практически не плутаем, – вмешался в разговор Юра.
Все пошли в направлении, указанном Николаем. Азиз сам предложил нести треногу. Никто не возражал. Так, гуськом, друг за другом они двинулись по нескошенному полю, внимательно осматривая местность под ногами, чтобы не пропустить следующий пикет.
– Вот накопка, – объявил, идущий впереди, Николай, давая понять остальным, что идут они правильно.
– Накопку на штык лопаты делают геодезисты через 62 с половиной метра от пикета. У них как раз лента такой длины, – пояснил Семён Азизу.
Скоро дошли и до пикета. По уже намеченной схеме провели там измерения и пошли дальше. Колька шёл впереди. День был жаркий. Солнце уже подходило к зениту и палило нещадно. Стаи слепней вились вокруг группы и те, чертыхаясь, отмахивались от них руками. Одежду они прокусить не могли, но своей назойливостью мешали сильно.
     Так, переходя от пикета к пикету, воюя со слепнями и жарой, они перешли поле и спустились в балку. Там внизу балки протекал небольшой ручей, по берегам которого росли невысокие ракиты. В тени этих ракит решили немного передохнуть. Оказывается, они прошли уже больше половины трассы. Присели. Фляжка с водой пошла по рукам. Азиз, также как и все, с жадностью пил воду из этой же фляжки. Когда она опустела, Колька пошёл вверх по ручью, нашёл небольшую ямку, заполненную водой, и, на всякий случай, наполнил в ней фляжку. Семён лёг на спину, вытянул ноги и так, лёжа, обратился к Азизу:
– Ну, как настроение, не устал?
– Нет, хорошо, – односложно ответил тот, присев на землю и прислонившись спиной к раките.
– Сейчас бы окрошечки махнуть, – мечтательно высказался Юра, также растянувшись на траве рядом с Семёном.
– Азиз, а вы там, дома, что в основном едите? – тут же обратился он к Азизу.
Тот немного помолчал. Потом, подбирая нужные слова, стал объяснять.
– Народ у нас в стране живёт очень бедно. В сельской местности живёт более 90% населения. Они там едят в основном рис и батат.
– А что такое батат? – спросил, подошедший Колька.
– Батат похож на ваш картофель и морковь. Это сладковатые клубни, – просто объяснил Азиз.
– Нашу страну в 1958 году возглавил Ахмед Секу Туре. Он стал её первым президентом. Он объявил, что мы будем строить социализм, как в Советском Союзе. У нас тоже есть колхозы. Советский Союз нам очень помогает во всём. Все в стране верят, что скоро мы будем жить лучше, будем лучше питаться. Теперь у нас все дети с семи лет ходят в школу.
– А как ты попал в Москву? – вмешался в разговор Семён.
– В 1962 году у нас в городе Конакри, где я жил, с помощью Советского Союза был открыт Политехнический институт. Я пошёл туда учиться. Однажды к нам в институт приехал наш президент. Он разговаривал с нами. Потом сам отобрал несколько человек, куда попал и я, и предложил нам поехать учиться в Москву. Так в 1964 году я оказался в Москве в Институте Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Сначала мы только учили русский язык. Потом я стал учиться на механическом факультете. Мне ещё учиться два года. Нас учат по специальным программам, так, чтобы мы знали больше, – поведал нам свою историю Азиз.
– Трудно учиться? – спросил Юрий.
– Сначала было очень трудно, потому что плохо понимал русский язык. Теперь нормально, – немного улыбнувшись, ответил он.
– А город, в котором ты живёшь, большой? – продолжил расспросы Колька.
– Нет. Маленький. Сейчас город стал столицей Гвинеи. В городе живёт около ста тысяч человек. Но по протяжённости он длинный. Он несколько километров тянется вдоль берега моря.
     Ответы Азиза были простыми и понятными, и сам он располагал к общению, хотя в своих ответах он часто упоминал французские слова, но потом быстро находил нужный перевод. Кольке, который в школе уже 4 года изучал французский язык, многие из этих слов были понятны и он помогал Азизу подобрать правильный перевод. В каждый из таких моментов Азиз высказывал ему слова благодарности.
Через полчаса бригада закончила привал, и работы были продолжены. А к трём часам дня они выполнили измерения на последнем пикете и Семён, улыбаясь, объявил всем благодарность. Упаковав приборы, бригада направилась к условленному месту. Машину они увидели издалека, как только вышли на край деревни. Она стояла в тени высоких ракит недалеко от первого дома.
– Ну, что, Серёг, сено возил? – подойдя к водителю, спросил его Семён.
– Да. Заработал целый литр самогона. И закуска есть. Слушай, Семён, на базу сейчас ехать рановато, ужин ещё не готов. Может быть здесь махнём по чуть-чуть. Обмоем первый день работы практиканта? – предложил тот, глядя в сторону Азиза.
– Хорошо. Николай, доставай брезент, – дал он указание Николаю. Тот залез в кузов взял брезент, свёрнутый трубкой, и сбросил его на траву. Остальные тут же расстелили его в тени машины. Из большой двадцатилитровой канистры стали мыть руки, поливая друг другу. Азиз участвовал во всех этих делах, так, как будто работал в этой бригаде уже давно. Пока ребята мыли руки, Серёга выложил в центр брезента пустой гранёный стакан, спичечный коробок с солью, буханку хлеба, целую варёную курицу, несколько свежих огурцов, пучок зелёного лука, десяток варёных яиц и выставил полулитровую бутылку самогона, заткнутую пробкой из свёрнутой газеты. Достал нож, нарезал хлеба, разрезал несколько огурцов на две части вдоль и половинки посыпал солью. Разломал на маленькие куски курицу.  Выполнял он всё это деловито. Было понятно, что делал это он уже не раз.
– Так, товарищ бригадир, стол готов. Прошу всех садиться, будем обедать! – торжественно объявил Серёга, вытирая руки о брюки спецовки.
– Отлично! Давайте все вокруг устраивайтесь, – подал команду Семён. Ребята стали рассаживаться. Азиз стоял немного в стороне, не зная, что ему делать.
– Азиз, иди сюда. Устраивайся рядом со мной, – позвал его Семён, стоя на коленях перед закуской и указал на место справа от себя. Тот послушно  стал на колени рядом с ним.
– Николай, ты можешь уже закусывать. Тебе мы наливать не будем. Рановато. Ну, а мы выпьем, – с этими словами он вытащил из бутылки с самогоном пробку и налил в стакан – чуть меньше полстакана и, держа его в правой руке, произнёс целую речь:
– Я выпью первым. Надо проверить продукт. Азиз, я поднимаю этот стакан за тебя. Пусть работа с нами, здесь в Орловской степи, запомнится тебе надолго. Наше короткое общение с тобой показывает, что ты – нормальный парень. Я людей вижу сразу. Желаю тебе успешно окончить институт и стать нормальным инженером. А всему вашему народу желаю побыстрее выбраться из нищеты и зажить нормальной жизнью. Наша страна вам в этом будет помогать. Я в этом уверен, – с этими словами он выпил содержимое стакана, чуть-чуть поморщился, взял в руку огурец и стал закусывать. Все сидели и молчали, ждали, когда он заговорит снова. Прожевав огурец, Семён вновь налил в стакан, также чуть меньше половины, протянул его Азизу и сказал:
– Выпей, не бойся, напиток нормальный.
– Спасибо, но я не пью алкоголь, – беря в правую руку стакан, стал бормотать Азиз.
– Это хорошо, что ты не пьёшь. Отпей, сколько сможешь. Событие ведь не простое. Твой рабочий день обмываем. Это же бывает один раз в жизни, – напутственно стал говорить Семён, передавая ему в другую руку половинку огурца. Азиз взял в левую руку огурец, обвёл взглядом присутствующих, которые внимательно смотрели на него, хотел что-то сказать, заволновался, и, по-видимому, поэтому никак не мог подобрать нужные слова. Но потом всё-таки сказал:
– Спасибо вам. Всё хорошо!– и с этими словами он, немного морщась, выпил содержимое стакана.
– Молодец! Давай закусывай, – одобрил его поступок Семён. Ребята тоже одобрительно забалагурили. Серёга передал ему куриную ногу и кусок хлеба, и добавил:
– Давай кушай, а то опьянеешь. Самогон хороший.
После этого Семён также налил Юре и Серёге. Они, практически повторяя слова Семёна, пожелали Азизу успехов и доброго здоровья. Пока они выпивали, Колька почистил все яйца и одно из них передал Азизу. Тот, пережёвывая курицу, взял яйцо в свободную руку и благодарностью сказал:
– Спасибо большое!
     Внимание товарищей и самогон подействовали на него расслабляющее. Улыбка не сходила с его лица. Но от добавки алкоголя он категорически отказался, замахав руками.
     Ребята не настаивали, и распили  на троих оставшийся в бутылке самогон. Ещё немного закусили и закурили. Азиз не курил. Потом сидели, закусывали и говорили обо всём: о работе, об Азизе, об Африке. Азиз старался отвечать на вопросы, но они, не дослушав его, задавали новые.
    Примерно минут через сорок все успокоились. Серёга собрал остатки закуски и сложил их в коробку. Потом они с Колькой свернули брезент и положили его в кузов.
– Ну, что, мужики, заканчиваем, поехали на базу, – объявил Семён. Ребята не спеша забрались в кузов, устроились на скамейках. Азизу опять уступили место возле кабины.
     Всем хотелось думать, что Азиз, даже уехав в свою далёкую Африку, не забудет гостеприимство своих новых русских товарищей и свой первый рабочий день в геологической партии. Во всяком случае, Колька запомнил этот день навсегда.

декабрь 2021