Вниз-вверх прыгает мячик моей судьбы. вариант 2 -

ВАРИАНТ 2
(счастливый)
Виталий сидел на кухне и молча смотрел на коньяк. За окном стола темная зимняя ночь. Было тихо и давяще спокойно в его квартире. Он потер рукой глаза. Что-то давило на лоб изнутри и не давало покоя в последние дни. Он опустил руку, снова посмотрел на коньяк, хотел взять его и выпить залпом, как водку, но вместо этого встал, подошел к окну и стал смотреть на улицу. Там было тихо, пустынно, даже ветра не было. Все, как бы замерло внутри его дома и снаружи.
Виталий смотрел и смотрел, не в силах шевелиться, думать, действовать… В голове вдруг пошли видения: картинки, обрывки событий его прошлой жизни.
Пять лет назад в этот день он также пил коньяк, но тогда рядом была женщина. Он был рад ее присутствию в его жизни, она утешала и поддерживала его.  Она не лезла в душу, ничего не требовала, не задавала больных вопросов. Она была вся такая, как ему надо. И он говорил себе, что вот оно – настоящее человеческое счастье.
Но, глядя на нее, он видел другой женский образ, другое лицо, другую улыбку. Он видел ту, которая разодрала все сердце в кровь. Ту, ради которой он совершал непостижимые поступки, которые даже для него были неожиданными и странными.
Сколько же непонятных сплетений судеб произошли в его жизни. Ведь была жена, которая родила ему сына. Она была проста и понятна. Дом, семья, сын – жизнь, как у всех, ей нужно было только это. И он старался и давал ей все, но потом что-то заворочалось в нем, и в сердце появилась тоска. Ему стало скучно, плохо и вязко рядом с женой.
Тогда в его жизни появилась Марийка. Нежная, трепетная, эмоциональная, сумасбродная. Очень чувственная и ранимая. С ней его сердце распахнулось и приняло ее в себя.  Все в нем пело и трепетало от восторга обладания этой необыкновенной женщиной.
Он даже думал развестись с женой и жениться на Марийке. Но страх, что семья – это спокойная скука, быт без ярких тонов сидел в нем глубоким убеждением. Так было у него с женой, и он не хотел, чтобы так стало у них с Марийкой. Он хотел, чтобы она оставалась его праздником, его порхающим счастьем. Он готов был делать для нее все: содержать ее и ее детей, оплачивать ее вечные учебы и поездки, одевать, покупать, обеспечивать… то есть платить – платить и платить за то, чтобы она была рядом. Только бы она понимала это и принимала его готовность заботиться о ней.
Но она твердила о семье, об ответственности, честности… Плакала, но терпела и ждала, когда же он разведется с женой и женится на ней. Много раз пыталась порвать с ним, но у нее не получалось. Сначала он ее возвращал, потом она стала возвращаться сама. Начала читать книги о прощении, про связь душ и стала рассказывать ему об этом. Ему не нравились эти разговоры, но она стала спокойнее и перестала его напрягать требованиями развода. Поэтому он давал ей возможность посещать все ее тренинги и семинары по развитию духовности. Виталий даже расслабился на время и стал жить спокойно рядом со спокойной Марийкой. Тем более, что жизнь их особо безмятежной никогда не была. Постоянно приходилось преодолевать какие-то трудности: то с ее детьми, то с его сыном, то со здоровьем, то с финансами, то с родителями… Они шли по жизни рука об руку и поддерживали друг друга…
И вот когда ее дети уже выросли, и стали почти самостоятельными она вдруг захотела строить их общий дом – для нее и Виталия. Виталий даже землю купил под строительство и увлекся ее проектом. Уже думал, как поставят баньку, проведут воду, как он будет ходить за грибами, а потом после баньки или в баньке заниматься любовью. Но она стала совершенно другой. Спокойной, тихой, умиротворенной. Перестала устраивать скандалы, пилить за штамп в паспорте. И все время рисовала проекты дома, планы участка. И в какой-то момент Виталий вдруг понял, что она накинула на него кольцо и затягивает его. Он был в шаге от семьи с ней и поэтому повеяло скукой, бытовухой, обыденностью…
Виталлий испуганно шарахнулся в сторону. Очень вовремя начались проблемы с сыном. Отпрыск всегда знал, когда подкинуть отцу парочку другую не разрешимых задачек. Пацан умудрился настроить против себя весь военкомат и даже его врожденные проблемы с укороченной левой рукой уже не могли спасти его от армии. Марийка не поддержала идею Виталия «отмазать» сына от армии. Она считала, что он «в попу дует» мальчишке и портит его, что тому на пользу пойдет служба в армии. Теперь у Виталия появился повод злиться на нее.
А когда двое ссорятся, всегда найдется третий, кто этим воспользуется. Так случилось и в их жизни. Женщина из соседнего дома, с которой он частенько ездил на работу в одной компании, начала ему поддакивать и хвалить его отцовское рвение. Леля одобряла его решение лечь костьми, но уберечь сына от армии. Она хвалила его отцовский героизм, восхищалась им. 
Но он еще держался Марийки, хотя в его сердце начался уже знакомый «гон», когда его стало тянуть уже в другую сторону. Перед Марийкой он чувствовал вину, ведь она ждала его 13 лет, была рядом… но… ну… не сложилось…сама же виновата… Он пытался себя оправдать, и опять судьба помогла ему. Он нашел у нее дома письмо. Это даже и не письмо было, а несколько листов бумаги, где она писала о своей боли из-за их отношений. Там были слова «отпусти меня… мне больно… я уже не могу больше так жить…» Конечно, Виталий понимал, что все эти чувства были следствием его нежелания соединиться с ней в семью, дать ей то, что она так хотела все эти 13 лет, о чем мечтала. Сама она не могла уйти от него, слишком была привязана к нему. И тогда в его голове созрело решение – он сделает то, что она просит – освободит ее от себя!!! Это не он бросает ее, он лишь исполняет ее желание! И он с чистым сердцем позволил себе гульнуть с другом, отметить начало своей свободной жизни. Потом опять была Марийка… зачем же рвать сразу? Да и Леля продолжала бросать на него теплые взгляды, и заходить вечерами к нему в гости.
Виталий вел себя, как собака на сене. Он осыпал Марийку подарками, при этом постоянно напоминал о письме и не слушал ее объяснений. Она навзрыд пыталась выговориться, объяснить, но он обрывал и просто уходил. Встречаться с Марийкой было уже невмоготу. Она слишком сложна, эмоционально и словесно наворочена. Постоянно спрашивает: «Что ты хочешь? Что ты думаешь? Как прошел твой день? Что ты делал?». Он воспринимал ее вопросы, как какой-то тотальный контроль, тем более сейчас, когда ему так хочется свободы и геройства.
Марийка сама очень кстати озвучила его мысли, спросив: «Ты хочешь, чтобы мы расстались?». «Думаю, да!», сказал Виталий, чем вызвал бурю негодующих слов и слез с ее стороны. Ее эмоциональные реакции всегда были такими яркими и выразительными, что в них, обязательно, находились поводы для того, чтобы обидеться на нее. Что Виталий и сделал.
Виталий отошел в сторону, продолжая обхаживать улыбчивую, всегда внимательную к нему Лельку. Она делилась с ним своими проблемами на работе, заморочками с разводом и дележкой имущества с бывшим мужем. Он сочувствующе кивал ей, вовремя задавал нужные вопросы и помогал советами. Леля смотрела на него все благодарнее и благодарнее.
Но он не мог оставить Марийку без своего присутствия в его жизни, ведь он привык, прикипел к этой сумасбродке. Каждый день он вел с ней мысленные разговоры, обвиняя ее в разных ошибках и упущениях. Виталий с головой ушел в работу и решение проблем сына, чтобы заглушить этот надоевший ему монолог с Марийкой. Но он все же понимал, что очень хочет, чтобы она, как и раньше, пришла к нему сама, извинилась, признала, что во всем ее вина. Что это она не ценила, не понимала, не поддерживала его… Что она вечно все раздувает и преувеличивает, а надо беречь и ценить их любовь. Виталий злился, ждал и накручивал себя все больше и больше против Марийки. Параллельно с этим он все больше привыкал к смешливой Лельке, которая умела болтать ни о чем, создавая атмосферу спокойного женского трепа, без ковырялок внутри его черепной коробки. А Марийка и не шла к нему, тоже злилась, сторонилась, фыркала, писала ему на e-mail гневные, обвинительные письма и ждала, чтобы это он раскаялся и пришел с повинной головой. Нууу, если бы рядом не было Лельки, то он, наверно, и сделал бы шаг навстречу к любимой Марийке. Уж больно сильно ныло сердце, да и секса с ней очень хотелось. Но еще хотелось спокойствия, тепла, чтобы его любили, не теребили. Эх, если бы Марийка смогла тогда взять и стать уютно спокойной. Перестала бы говорить о своих обидах, вспоминать измену, обвинять в предательстве. Помурлыкала бы вокруг него, изобразив и раскаянье и прощение его досадной оплошности. Он бы помучал ее, конечно, но потом, принял бы к себе в объятия. А Лелька… да что ж Лелька, пусть будет, авось и тут, что выгорит.
Прошло три месяца, эта чертовка постройнела, похорошела, как будто ей на пользу пошли все эти волнения, и даже стала спокойно общаться с ним.  А Леля уже и в гости к нему пиво пить захаживала, и с псом ее они уже несколько раз в лесочек прошлись. В общем, их обоих устраивало такое положение дел.  Живут каждый своей жизнью, дружат, мило болтают и флиртуют вовсю друг с другом.
В мае Марийка захотела на море и со смехом попросила его купить ей билеты. Сказала, что ей надо восстановить, пошатнувшиеся нервы. Он с радостью сделал такой подарок, дав еще и денег на дорогу. Надеялся, что она приедет такая вся довольная, отдохнувшая, благодарная и отплатит ему, как она всегда это делала после поездок на море.
Но, вот не задача, на время Марийкиного отъезда пришлось день рождение Лели и она, пришла к нему, отметить его. Грустно было женщине, не с кем было разделить свой праздник. Ну и разделил Виталий с ней и рюмку, и постель… к слову сказать, не вдохновила она его тогда в постели. Тело привыкло к другим формам и внутри и снаружи, а тут все какое-то не родное. Ну да ладно, случилось и пусть, женщине хоть удовольствие доставил.
Приехала Мариечка, отдохнувшая, загорелая, солью пахнет, глаза горят! Виталий не мог удержать себя, все тянулся прикоснуться к ней невзначай. А она, чертовка, играла с ним, сердилась, но глаза смеялись. И ведь приехала к нему сама, но вместо того, чтобы затащить его в постель, опять начала разговоры говорить.  Виталий наврал ей с три короба, уверил, что с Лелей они просто друзья, что все это злые стечения обстоятельств в их судьбе.
Марийка не пошла на секс и уехала домой, но глаза ее обещали вернуться.
И вернулась в эту же ночь, под утро. Гроза была жуткая, хлестало, так, что дом соседний не видно было. Молнии, раскаты грома, как артобстрел за окном. И - она, злющая, распухшая от слез с порога набросилась на него с кулаками. Била, куда попадала, кидала чашки, чайник грохнула со всей дури так, что ручка железная отлетела. У Виталия ответная волна гнева внутри поднялась и хотел он ее в подъезд выставить, но понял, что сила ее гнева во много раз сильнее и не справится ему с ней. Весь подъезд ведь на уши поставит, ненормальная.  Дал он ей переколотить все, что достала, убрал обломки и черепки. Устало спросил: «Тебе оно надо было?». Ответ обескуражил: «Да, ты представляешь, ведь это все во мне сидело и разрушало меня изнутри. А чайник ты себе и новый купишь».
Потом они даже спокойно поговорили, вот тут она и о любви своей сказала, что все эти месяцы ждала его. И что поверила ему вечером, и уже готова была вернуться к нему, но подруга, услышав ее слова, сказала: «Не верь ему. Был у него с Лелькой секс, однозначно. Она и не скрывает это ни от кого. Я сама ее видела у него на балконе. Курили вместе полуголые и обнимались у всех на виду. В плечико поцеловал ее, как тебя всегда целовал». И снесло башню у Марийки от его бессовестного вранья. Прорыдала ночь, а утром, в грозу к нему помчалась.
В глубине себя Виталий понимал, что надо ее обнять, прижать к себе, сказать ласковые слова, попросить прощения за срыв тела. Она ведь этого и ждет… Но он так устал от ее бурной сцены и утром была назначена важная встреча, а утро уже почти наступило… Одним предложением с ней не отделаешься. Начнет сто раз повторять о своей боли, любви, слезы лить… Пусть уж идет, а дальше видно будет. Виталий привык, что никогда не надо торопиться. Он умел ждать и готовить тропочки, чтобы желаемое само пришло к нему в руки. Вон Лелька же сама пришла, да и Марийка уже сама переступила порог его квартиры…
Но дальше все пошло вкривь вкось.  Следующие четыре месяца они с Марийкой то сближались, то отодвигались друг от друга. Каждый носил в сердце свою боль и кормил свои обиды. А она еще и дурить начала. С Лелей встретилась, о любви своей ей наговорила. На женскую солидарность пыталась надавить. Но, Леля, оказалась из другого теста. Никаких сцен бурных, только слезы и грустные глаза. «Я не буду мешать вам, вы столько лет вместе и любите друг друга, а я… Да, ты для меня уже так много значишь и мне будет очень больно и тяжело, но быть причиной вашего расставания я не хочу. Ведь я думала, что вы уже расстались… уже как полгода расстались».  И Виталию что-то жалко ее стало, с ее тихой любовью, и ведь права она, уже полгода без Марийки прожил… а время-то все затирает…
Но Марийка была все же прекрасна и глаза ее сияли какой-то радостью. Не мог он оторваться от нее и ездил к ней, ездил.  Но когда он находился рядом, она сжималась и становилось какой-то больной и закрытой. Его стало это раздражать. Фотки выставляет, светится вся, а рядом с ним, как сморщенная картошка становится.
Леля сама предложила дать ему время, сказала, что не будет напрягать его своим присутствием, но будет всегда готова быть просто другом, просто рядом.
И Виталий так и жил, рвался телом и сердцем и чем-то еще к Марийке, а умом понимал, что с Лелей ему гораздо спокойнее и удобнее. Наверно, вот с такой хорошо жить семьей, без затей. И серого скучного быта нет, и бури страстей стороной обходят – тихая гавань двух людей.
А Марийка чудила и чудила. Зачем-то написала письмо его жене. Чего она там нагородила, никто не сказал, но в семье начался ад. Жена возмущенно вопрошала» «Зачем эта сука мне пишет? Какое она имеет право лезть ко мне?» Сын заявил: «Ну папа, нафига таких женщин выбирать, которые такие подлянки делают!».
Виталий никогда не отличался искренностью и честностью. Жизнь и работа в финансовой сфере научили его быть специалистом полуправды. Он и жене про Марийку и свою любовь к ней не рассказывал. Случайно же все вскрылось. После этого года полтора, Галя видеть его не хотела. Уходила, когда он к сыну приезжал, предателем считала. Он тогда у Марийки жил. А потом его отец слег, и он к нему съехал, чтобы рядом с ним быть. С Марийкой, конечно, любовь-морковь и все такое продолжались, но жить-то он стал один, о чем не преминул вскользь сказать Галине. Зачем жене знать, что весь быт у них с Марийкой общий, только на два дома разделен, что денег на нее и ее детей он тратит гораздо больше, чем на жену и сына. Зато им и квартиру, и дачу оставил, правда, на него квартира-то оформлена, но ведь официального развода нет… Галя умная баба, подумала все, взвесила и стала с ним дружить. А чего нет-то? Муж остался официальным мужем, имущество не делит, сына любит, все его проблемы решает, да и бытовые и дела тоже помогает решить, денег дает, можно и не работать… А с кем он там сексом занимается… кто ему рубашки гладит… оно ей надо? Нет, однозначно, с умными и спокойными бабами гораздо проще. Конечно, они так не заводят, как сумасбродная Марийка, но ему уже это и не надо. Виталий принял для себя решение и стал встречаться с Лелей. Она расцвела, вся вокруг него вьюном завертелась.  А Марийку Виталий обвинил в ее необузданном поведении и сказал, что дело не в нем, никакую другую женщину он не любит, а вот ее поведение ко всем плохому и привело. И ведь правду сказал, не любил он ни Галю, ни Лельку. Стерву эту – Марийку продолжал любить. Сумел даже расположить ее к себе, и она, в очередной раз потеплела к нему, но ей опять кто-то наплел, что видели их с Лелькой и она опять ревность свою не сдержала. Эх, всем хороша чертовка, но до чего ж не управляема в своих эмоциях!!! Решил Виталий, что надо с ней придерживаться дружеских дипломатических отношений, а от близости воздерживаться и к губам ее не приближаться, а то не получается у него против ее поцелуев устоять. Рвет крышу от нее. Да еще и верна ему до сих, ждет, любит. Эх, вот и дождался он желаемого. Но ему это уже не надо, нет-нет…
...…………………………………………………………………………………………
И отошел он от своей Марийки, решил, что время его вылечит, да и Лелька поможет. С головой ушел в работу, по вечерам Лелька заходила, скрашивала его холостяцкое житье-бытье. Он и внимание не обращал, что она потихоньку порядок свой в его квартире стала наводить. Марийкины вещички и подарочки куда-то убрала, мебель переставить уговорила. А в сексе стала затейница: и белье разное, и приемчики применяет и кричала так, что соседи на него коситься стали. А после секса опять тихая-тихая, довольная-довольная, влюбленными глазами на него смотрит. Подарок судьбы, а не баба. Хотя иногда, конечно, зубки показывала, но и это умело так делала, что он сам подходил к ней и мирился. Понимал, что она спектакли разыгрывала, но ему нравилось, что она ради него старается. И все это понарошку, не как с Марийкой до полуобмороков и разодранного сердца.
Мелькнуло в голове, что с последней их встречи с Марийкой прошло уже три месяца, но он регулярно встречался с ее дочерью, ездил с ней в магазин, покупали продукты на неделю – проявлял заботу, заодно о матери выспрашивал. Последнее время Ксаночка отвечала коротко «Все нормально, дядя Виталий». Он понимал, что мать запретила ей рассказывать о ней, но ему хватало и той информации – хорошо и ладно. Прошел еще месяц и наступило Марийкино день рожденье. К этому дню Виталий понял, что очень соскучился и хочет вернуть в свою жизнь свою сумасбродку. Он купил огромный букет цветов, приготовил в подарок пухлый конверт и, довольный собой, отправился к Марийке.
Она открыла дверь и изумленно уставилась на него: «Ты?». «Не ждала или ждала? Признайся, что ждала», Виталий потянулся губами к изменнице. Но Марийка сделала шаг назад, и Виталий увидел в коридоре кроссовки примерно 45 размера и мужскую куртку, обладатель которой явно был выше Виталия и пошире в плечах. Поймав его взгляд, Марийка спокойно сказала: «Все течет, все меняется, Виталий».
А он стоял, сраженный ее спокойствием и этими кроссовками. Не мог вымолвить слова, сделать движение. Она мягко подтолкнула его к выходу, со словами: «Ты иди, Виталь, не надо тебе проходить. Иди к своей Леле, к своей жене. Живи, как можешь и умеешь, а я попробую стать счастливой».
И ведь сумела! Засветилась от счастья, разогнала всех претенденток, которые вились около ее красавца Геннадия. Многие хотели его заполучить, а он свою Марийку искал. И ведь нашел, и сделал все, чтобы она ему поверила и успокоилась рядом с ним в тихом семейном счастье, как она всегда и хотела.
А Виталий вдруг осознал, что потерял самое важное, что у него было в жизни. С него, как будто кожу содрали, боль была невыносимой, и он стал заливать ее алкоголем. На работе прониклись ситуацией и отправили его в отпуск. Месяц он добросовестно пил, рассказывая всем, что его бросила любимая женщина. Кто-то верил и сочувствовал, кто-то пожимал плечами и молчал, а кто-то сыпал соль на рану, напоминая, что, это он ее бросил. Он? Нет, он не мог, это она! Так было легче жить, обвиняя ее, а не себя.
Как-то раз он позвонил ее подруге. Он пытался узнать, как давно в Марийкиной жизни появился этот мужчина.
- Виталий, отстань, ничего я тебе рассказывать не буду. Хочешь, спроси у нее сам. Только зачем тебе все это, ты же сам ушел от нее!
Ника сердилась, и он понимал, что она сейчас положит трубку.
- Да подожди, я ж не знал, почему мне не сказали? - Виталий несколько раз повторил свой вопрос, трясясь, как в лихорадке.
- Ника, - вдруг глухо, странным, тяжелым голосом, спросил Виталий, - как жить-то мне-то теперь без нее?
- Господи, вот ты… даже слово не могу подобрать… Ты ее до сих пор любишь что ли?
- Да, - сказал Виталий и со все ясностью понял, что любит Марийку всем своим существом: и телом, и сердцем и чем-то там еще, что называют Душой. И что, все его издевательства над ней, отталкивания ее от себя, связь с Лелей, сохранение штампа с Галей… все это было лишь для того, чтобы проверять силу ее любви к нему. Вот он ее как мучает, а она любит, ну-ка еще больнее сделаю, а ведь продолжает любить. Виталий жил силой ее любви, он всегда был уверен, что где-то есть Марийка, которая все стерпит и, покричав, будет продолжать его любить…
Ника как-то судорожно вздохнула и сказала, - Слушай, Виталий, ты теперь не ходи к ней с этой твоей правдой.  Живи уже как-нибудь. Они хоть недавно вместе, но как-то очень подходят друг другу. Она сможет стать с ним счастливой, не мешай ей. Она ведь целый год ждала тебя и верила, что все пройдет и ты к ней вернешься. Много плакала, сначала ненавидела вас обоих, потом твою Лельку. А потом для себя она поняла, что ты с Лелей счастлив. Что она не могла дать тебе этого счастья, а Леля смогла… Что так бывает, люди могут полюбить другого человека, наверно. Тринадцать лет любят одного, а потом, вдруг, бац, и другого. Она простила вас обоих и только тогда смогла открыть свое сердце новому человеку, новым отношениям.
Они оба помолчали и Ника продолжила, - Тебе надо отпустить ее, хватить уже стоять на ее пути к счастью. Ты в кровь разодрал ее душу и сердце. Она же все для тебя делала и на курсы-тренинги всякие ходила, чтобы себя менять. И в Бога верить стала, и в судьбу, и в Карму. Куда ее только не кидало, везде утешение от своей боли искала.
- Ника, - Виталий даже не понимал, что слезы льются по его щекам, - я не знаю, что мне делать, я даже не могу поверить, что это все правда.
- Виталий, тебе с этим теперь жить до конца своих дней. Я бы тебе советовала суку эту Лельку гнать от себя, лживая она. Все ведь знают, что она и с бывшим мужем шашни крутит, там его новая женщина тоже от нее рыдает. И еще с кем-то видели ее, в машине целовались… Ради такой твари ты Марийку предал и бросил? Понимаю, что Марийка не сахар была и эмоции ее часто через край хлестали, но она всегда была честной и душа у нее чистая. А уж в ее любви к тебе сомневаться не приходилось… Я, честно, думала, что ты оставил ее, из-за того, что Марийка со своей верой в Бога скучной для тебя стала, вот ты и завел себе стервочку, чтобы адреналинчик по тебе гоняла…
- Ника, Леля вообще мне никогда диких сцен не устраивала, все для меня делала, старалась очень угодить. Я потому с ней и был, что устал от отношений с Марийкой.
- Виталий, ну не дурак ли ты? Женщина искусно играет только тогда, когда ее сердце молчит. Может и можно жить с такой женщиной, но думать, что она тебя любит… это идиотизм.
- Ну, или, когда принимает любимого со всеми его закидонами, - продолжила Ника, - Марийке ее тренинги помогали, на самом деле, она же гораздо мягче и спокойнее стала. Зачем ты ее долбил и обвинял постоянно? Ну побила она у тебя посуду, а как ты хотел? Эмоции надо ж выпустить… Написала жене твоей письмо, так в письме-то прощения у нее просила, за боль, которую ей причинила тем, что увела тебя от нее. Ты ж врал и той, и другой. Гале-то удобно было жить твоей полуправдой, а Марийка, она же другая – она вся до дна в любовь уходила. Да ее надо было просто чуть –чуть успокоить и все. А ты… Зачем ты ей сказал, что любишь Лелю?
- Она спросила продолжаю ли я встречаться с Лелей, нравится ли она мне и хочу ли я продолжать отношения с этой женщиной и быть с ней. Я ответил – Да. И еще сказал, что Марийка меня неправильно поняла. Я о ней заботился, готов был помогать финансово, общаться – выполнял свой долг перед ней, а она себе любовь придумала.
- То есть ты сказал, что лишь выполняешь свой долг из чувства ответственности и вины перед ней, а любви у тебя никакой нет…
- Ну я сказал, что любил, но все ж меняется…, - Виталий понял, что злится на Нику. Она, своими вопросам поднимала в нем чувство вины и ему было невыносимо больно и стыдно. Одно дело играть чувство вины, а другое, его искренне переживать.
- Слушай, Виталий, вот сказал ты десять минут назад, что любишь ее и тут же забыл об этом.  Ну и правильно она к другому ушла, ты бы ей и дальше душу на свой кулак наматывал.
- Ника, ты скажи, что я могу сделать? - Виталий понял, что если он сейчас не начнет какие-то действия, то в нем что-то взорвется.
- Не знаю, Виталий. Учись жить без нее, это все, что я могу тебе посоветовать. Когда боль утихнет, может и поговорите.
Виталий задумался, потер лоб, слезы подсохли на щеках, стянув их коркой.
Потом, с течением времени, боль свернулась в клубок и ушла куда-то внутрь его тела. Он стал учиться жить заново. Снова работа, поездки к жене, встречи с Лелькой. Вроде все наладилось, но засыпал он только приняв пару рюмок. И в этих тяжелых снах он всегда видел ее – свою любимую. Она смеялась, протягивала к нему руки, но он никак не мог подойти к ней. Кричал, звал, а она убегала от него, к тому, другому.
И руки она протягивала ему, а не Виталию.
(2015 г.)