Работа на улице. Торговля в СССР

Начнём с периода СССР.
В СССР торговать на улице было невозможно.
Помню, как в поисках выхода из безнадёжной ситуации безденежья я отправился продавать свою новенькую, только что мне подаренную дорогую рубашку.
Рубашку очень красивую.
Очень теплую.
Очень прочную.
Не надёванную ни разу.
Она обошлась дарителям в сорок семь рублей!
Я решил продать её хотя бы за тридцать.
Вышел на безлюдную улицу славного Архангельска и повесил вешалку с рубахой на гвоздь на заборе.
Восьмой или девятый прохожий неожиданно заинтересовался и… купил!
За тридцать рублей!
Не торгуясь!
Я исчез за забором и сквозь щель видел милицейский УАЗик, неспешно продевилировавший мимо места моего наглого нарушения общественной социалистической нравственности.
За «спекуляцию» мне грозил реальный тюремный срок!
Через пару лет я был вынужден начинать продавать свою библиотеку.
Много лет я тщательно копил книги.
У меня в семье царил культ книги и я читал книги запоем.
Много и подолгу болея я не представлял себе жизни без любимых книг.
Постепенно у меня скопилась колоссальная медицинская библиотека – около трех тысяч книжек, среди которых особняком выделялась серия «Диагностические и тактические ошибки при лечении…»
Я интересовался зело ошибками при лечении всего и вся.
Что человек – существо ошибающееся, для меня было вне сомнений.
Что я совершаю ошибку каждым ходом, я впервые прочел в романе Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Кстати там же я впервые столкнулся с описанием размышлений человека рядом с огромным старым дубом.
Придёт время и я посвящу ста шестидесяти древнейшим громадным дубам Киева целую серию собственных исследований и разведок.
Увы!
Несомненной ошибкой были и собирание книг вообще, и собирание книг об ошибках в частности.
Но ещё большей ошибкой было решение о распродаже своей библиотеки.
Шахматные «Информаторы» у меня приобретал Владимир Николаевич.
Часть их приобрёл и Павел Михайлович. Именно он обнаружил, что я прорешивал все задания в конце каждого «Информатора»!
Способ, который я применил был рассчитан на инерцию Системы и её неготовность моментально чётко реагировать на мою запредельную борзость.
В самом центре Архангельска располагался ГУМ. Около него на раскладках при хорошей погоде торговали различные отделы самого ГУМа. Но частенько столики для раскладок простаивалои пустые. Я нагло приезжал в центр с двумя чемоданами своих книг и бодро выкладывал на раскладки рядом с входом в ГУМ. Стоял с отрешенным видом и бодро общался с прохожими.
И мои книжки покупали! Простояв около часа, я исчезал так же стремительно, как и появлялся. Три - четыре червонца были результатом моей сверх рискованной активности!
Срок «за спекуляцию» мне грозил не маленький. Вероятность провала была огромной.
Но голод – не тётка!
А ведь на мне были малолетние сынишка и дочурка!
Порою мне в момент засыпания снился мой предполагаемый арест.
Я знал, что в случае задержания я лишился бы всей своей библиотеки, потерял бы возможность закончить образование в университете, был бы на годы разлучён с семьёй.
Я прекрасно знал, что происходит в колонии.
Это была почти неизбежная перспектива.
Иногда я находился буквально на самом краю этой пропасти.
Но вопрос стоял так: где взять деньги, если их добыть практически невозможно?
Я и так работал в две смены.
Иногда прихватывал и третью и спал по полтора часа в сутки.
Официально я топил содорегенерационный котёл в родной ТЭЦ-2 на СЦБК, а вторую смену работал на СЛДК там, где поставят. Зарплата у меня была хорошая. И там, и там!
Но наличности категорически не хватало! Ни на что!
Здесь я не собираюсь пока обсуждать Систему, в которой простой рабочий не мог обеспечить семью работая на двух работах сразу.
Важно понять, что смертельный риск в момент распродажи книг был по существу вынужденным.
И вовсе не от хорошей жизни я был вынужден рисковать.
Работа на улице продавцом своих собственных книг = это был именно смертельный риск.
Конечно можно было попытаться торговать своей обувью на так называемой «барахолке».
Здесь необходимо указать, что когда я в шестнадцать лет приехал в Краснродар к Геннадию Александровичу, он стал брать меня на операции по задержаниям спекулянтов как раз на барахолке! Он меня учил, как распознавать спекулянтов, как к ним подходить, как убеждать их раскрыть побольше своего товара. Женщин изготавливавших бюстгалтеры и бандажи, лифчики и пояса с бретельками арестовывали и оформляли на судебные рассмотрения. Спекулянтки зарабатывали тем, что сами на своих швейных машинках что-то шили и продавали!
И потому у меня всегда перед мысленным взором стояли опыты рейдов с моим Учителем по барахолкам.
И потому я на барахолку не стремился.
Я понимал, что именно там возможностей «загреметь по полной» больше всего!
Слава Богу, меня именно этот опыт спасал не раз и не два.
Я знал, какие вопросы задают и на что именно обращают внимание.
Свои чемоданы с книгами я ставил так, чтобы в секунду возможного задержания четко объявить: «не моё!». И выкладывал товар я так, чтобы сумма не превышала определенного фиксированного размера. И подходящих людей я прощупывал на возможную причастность к оперативной работе и безошибочно вычислял, когда необходимо было свернуться за тридцать секунд и исчезнуть. И пути отступления я просчитывал раньше всех остальных путей.
Понятно, что и при таком тщательном «обеспечении» риски были запредельными и удачная торговля оставалась каждый раз Чудом!
И возвращаясь домой в трамвае я шептал себе тихо-тихо: «С нами Бог!»
И сам факт успеха был для меня доказательством бытия Божьего.