Безмолвие Серого мира. Белый ворон. Глава 5

;;;;;;;; Северная душа 5 ;;;;;;;;

Восхождение серого солнца.

Лязг металла. Слышны выкрики рабочих. В городе кипела работа. Сносили старые частоколы и возводили новые, предварительно обшивая их металлом. Возводили боевые башни и баллисты. Все подготавливались к грядущей битве. Многие понимали, с возвращением Рассела Хардсейма к жизни – многие недоброжелатели заходят избавиться от него. Одним из таких – являлся его младший брат, жаждущий власти и который готов пойти на все, лишь бы не утратить свое положение. Ведь на кону, будет стоять не обычный титул короля Северной души, но и титулом конунга в Скаггераке. Все может растаять на глазах. Посему, с уверенностью можно сказать, что удар будет сильным, непредсказуемым. Кастер кинет все свои силы и возможности, лишь бы убить правду, которую он скрывал все это время. Черный одинокий ворон витает в воздухе над головой у Эммина Градостроителя, внимательно наблюдающего за работой. Он боялся, как и остальные, что не успеет возвести достаточные оборонительные сооружения, но верил в успех своих деяний. Верил, что неспроста Рассел выжил в ту коварную, уносящую жизни, ночь. Создатель явно имеет на него планы, только пока неизвестно какие именно. Сам же Хардсейм находился по правую руку от конунга и хмуро смотрел вдаль. Там, где развернулись снежные горновые склоны и поля. Оттуда придет войско его брата, именно в этом месте будет происходит очередная битва, которая наконец предрешит дальнейшую судьбу Северной души. Либо, ее продолжит охватывать дикая смута, приближая судный день для континента. Либо – рассвет и наконец грезы о светлом мире сбудутся, а безмолвие серого – отойдет на второй план. Сердце Рассела билось с новой силой. Дул влажный ветер, завывала кованная сталь, о которую кузнец бьет здоровенной кувалдой. Снег падает с серых небес, покрывая протоптанные следы северян.

— Выше! Выше! Ну же! — Раздался выкрик рабочего, поднимающего главные врата. Внутри помещения, находился белокурый принц, пристально смотрящий в одну точку пустыми, как дно моря, глазами. Он терзался от того, что никто не желает слушать его. Рассел сошел с террасы и прошел вовнутрь, сразу подхватывая кубок с элем. Старший Хардсейм все еще ощущал пульсирующую боль в спине, но сейчас, все намного лучше. Он чувствует себя свежее, хоть порой и сил немного не хватает. Зато теперь, Рассел может держать в руке клинок и ездить верхом. Старый конунг ожидал этого знаменательного дня, чтобы наконец отправиться в долгий поход к вождям Независимых племен. Несколько вождей прибыли с Ледовой смерти, по великодушной просьбе Цезака Ортена. Конечно же, несколько сундуков с золотом и серебром пришлось отдать, а это почти все личные сбережения Эммина. Он готов платить сколько угодно, лишь бы положить конец царствованию Кастера Хардсейма и возвести на трон достойного наследника.

— Какой у нас план? — Скрестив руки на груди, задумчиво спрашивает Рассел, с интересом поглядывая в сторону старого конунга, который предпочитает отдаваться безмолвию и руководить самостоятельно.

— Ничего нового. — Буркнул Эммин, тяжело вздохнув. — Будем копать окопы и подготавливаться к долгой и затяжной битве. Остальное – пока побудет в секрете.

— С каких это пор? — Недовольно вопрошает Рассел. — Если ты так до сих пор и не понял, Эммин, я тоже принимаю участие в этом деле, потому что оно наше общее. Расскажи мне лучше, кто те северяне, расположившиеся за стенами города? Их знамена я не узнаю.

— Это наемные войска из Независимых племен, они проведут нас к Цезаку и вождям. Там, уже будет решаться наша новая судьба. — Осведомился Эммин. Он не хотел раскрывать все карты юному наследнику. Ведь считал недостаточно подготовленным. Тем более, когда в его голове царит лишь месть. Только она руководит старшим Хардсеймом. Эммин предполагал, что будучи в такой сложной ситуации, Рассел ничем помочь не сможет.

— Я снова задам вопрос. — Рассел сделал шаг вперед, поближе к властителю. — Почему ты игнорируешь меня, не ведаешь то, что должен, как и подобает королю, которому ты присягнул?

— Присяга не назначает тебя королем. — Кивнул головой Градостроитель, снова бросив взгляд в сторону рабочих.

— И все же, ты используешь меня, словно куклу. Я всего-навсего ключ к твоим целям? Не так ли? Ответь мне, Эммин.

— Нет, это вовсе не так. — Вновь вздохнув, продолжает Эммин, уложив руки за спину. — Хочешь быть в курсе событий? Так знай, мы должны отправляться к «Устам ледовой смерти». Этот некогда уничтоженный город, теперь служит связной дорогой между нами и Независимыми племенами. Вожди прибыли туда, чтобы лично убедиться в твоем воскрешении.

— Воскрешении? — Недоумевая, спрашивает Хардсейм.

— Именно. — Соглашается Эммин. — Цезак поручился донести до них информацию о том, что ты избранный воин, воскресший из мертвых. У тебя белые волосы, ты почти подходишь под описание героя, который спасет весь Лимскол от смертной гибели.

— Какого еще героя? — Вдруг оживился Март, наклонив голову и чуть поддавшись вперед, сплетая тоненькие пальцы в замок.

— Так говорится в древнем пророчестве. — Слабо улыбнулся Эммин. — Точных слов мне неизвестно, но Независимые племена что-то вроде глубоко верующих в Создателя и вот ждут его.

— Я слышал, Независимые племена пойдут за теми, кто принесет им клинок, выкованный из темной руды Небесного светила, которая крепче всего в этом мире. Создатель сам выковал и его и броню для избранного воина, который положит конец всему Серому миру и подарит новое начало. — Поведал собравшимся Март. — Так мне рассказывал Афрод. — Грустно улыбнулся белокурый принц и его в миг навеяли воспоминания о Хранители. Строгим в меру, излишне настойчивым, но таким родным.

— У меня нет клинка. — Раскинув руки в стороны, буркнул Рассел.

— Значит тебе придется искусно лгать для достижения нашей общей цели. — Эммин развернулся лицом к Хардсейму и строго посмотрел прямиком в его глаза.

— Ложь – это не спасение. — Сказал Рассел. — Если я буду лгать своему народу, то как я получу их доверие? Они будут верить в то, чего не существует. Это неправильно, и я отказываюсь от этого.

— Это ложь во благо, которая спасет Северную душу от бесконечного мрака и вымирания! Отказываясь, ты обрекаешь всех на гибель. И все наши жертвы, на которые мы пошли – окажутся бессмысленными. Выйди на террасу и взгляни на тех северян, в которых еще горит тот самый жизненный огонь. Посмотри же! Они готовы сражаться за то, чтобы в последствии жить спокойно. Эти жители измучены от вечной тирании. Все эти воины, простые женщины, старики и даже дети – продолжают веровать в светлое будущее, так подари его им! Сразись с собственными принципами и страхами, завоюй их сердца. Сражайся не за себя, а за них. И тогда – мелкая ложь – ничего не будет стоить.

— Ты прав. — Произносит Рассел, выдыхая горячий воздух со своих уст. Он склонил слегка голову, предаваясь собственным мыслям. — Значит пора отправляться. — Кивнул он головой.

— Я тоже хочу поехать с вами. — Вызвался белокурый принц, поднимаясь со своего места. Эммин недовольно закатил глаза на просьбу мальчишки, посему отошел слегка назад, усаживаясь на край столика.

— Исключено, это слишком опасно. — Сказал старый конунг. В голосе его просачивалась нить возмущения и недовольства. Выходки маленького принца уже наскучили, обрели тон надоедания. Эммин понимает, что Март взрослеет, но это все так чуждо конунгу. Сейчас, ему вовсе не до забот о желаниях маленького Хардсейма. Наступает суровое бремя, которое вовсе не для детей.

— Но я тоже сын Фридриха Хардсейма! Я тоже хочу быть полезным и сражаться с теми, кто оскорбил меня и мою семью. Кто убил Хранителя! Я жажду отмщения. — Уверенно произносит Март, выступая вперед. Его глаза вспыхнули серым пламенем, он тяжело дышал, сердце сильно застучало о грудь. Он явно беспокоился за все происходящее и готов был оказать нужную помощь, ведь у принца есть возможность видеть то, что другим не дано, но никто этого не понимал. Никто ему не верил.

— Ты будешь лишь помехой, Март и нам всем это известно. Снизь тон и уважительно относись к указам своего старшего брата и конунга Эммина. — Сурового протянул Рассел, шагнув к мальчику навстречу. Март поджал губы, отрицательно покрутил головой.

— Вы считаете, что я ребенок, это ли уважение? А я скажу вам, что буду относиться к вам ровно также, как и вы ко мне.

— Собери лучше вещи, Март. — Спокойным тоном голоса говорит Эммин. — Тебе пора подумать о том, как ты освоишься на южных континентах. Я отдам распоряжение моим верным советникам, дабы те набрали лучшую команду из мореплавателей, а как только – мы получим новый драккар, то ты, вместе с другими учениками Афрода, незамедлительно покинешь Северную душу.

— Вам просто наплевать на меня, так и скажите. Вы хотите избавиться от маленького, ничего не умеющего мальчика. Вы все одинаковые. Простые предатели. — Рявкнул белокурый принц, покидая кабинет старого конунга. Он громко хлопнул дверью и ушел восвояси.

— Он слишком юн для того, чтобы понять одну важную вещь. Афрод видел в нем потенциал, но здесь Март не сможет воплотить свои мечты, которые впоследствии станут достижимыми целями. Северная душа – не место для твоего брата, и ты должен донести это до него. Так будет лучше, лучше для него, ибо в случае нашего поражения, Кастер убьет и его. — Эммин перевел взгляд на старшего Хардсейма. Так или иначе, Рассел должен понять как и конунга, так и павшего Афрода.

— Отчасти, он тоже прав. Март имеет право голоса, он больше не тот мальчишка, которого пронзал страх. Мой брат достаточно повзрослел за все это время. Относись к нему более уважительно и по-взрослому. — Осведомился Рассел, кивнул головой и также медленно проследовал в комнату к белокурому принцу. Марта переполняла жуткая злоба, он сидел на кровати, держа в руках пергаменты, на которых были изображены таинственные руны, что являлись в его сновидениях. Рассел чуть приоткрыл скрипучую дверь, перешагнул за порог, завидев юношу, который старался не смотреть в глаза своему брату. Он не обращал на него внимание.

— Помнишь тот вечер, когда я пришел в твои покои, когда ты в очередной раз отказывался от еды, задумчиво изучая свои записи. — Тоскливая улыбка появилась на бледном лице Рассела. Терзающие воспоминания о приятном прошлом – заставляли его окунуться вспять. Жаль, что уже ничего не возможно изменить. Хардсейм прошел вперед, уселся на край кровати и опустошенный взгляд его пал на стену. Март молчал, даже не думая отвечать. — Отец был строг, Эйрик безрассуден, а наш брат Кастер, как всегда, мучался от злобы, что затемняла сознание. Не давала покоя. Я бы хотел снова попасть в то беззаботное время, когда суровый отец восседал на своем месте у трапезного стола и сильно отчитывал нас за свои проделки.

— Все можно изменить, позволив мне остаться здесь. — Наконец оборвал безмолвие маленький принц. — Мы можем остановить войну, Рассел. Вместе – мы нерушимая сила. Не позволяй Эммину разделить нас. Это неправильно.

— Но это единственный выход. — Тихо шепчет Рассел, сам не желая признавать этого.

— Почему мы сражаемся бок о бок с теми, кто убивал наших собратьев, с южанами. Почему мы потакаем им, носим прохладной водицы, ответь мне, брат. Они же явно имели свою цель, уничтожить северные народы. — Мальчишка кое-где был прав, но уже ничего не имзенить…

— Потому что это единственный выход к победе.

— Как умер наш отец? — Внезапно задает вопрос Март, ощущая, как умертвляющий холодок пробегает по коже, оставляя мурашки. — Ответь.

— Его убили южане… — Практически без лишней думки, отвечает Хардсейм, тяжело вздыхая. В нем слышалось сомнение. И это ощущал маленький принц. — Он сражался до последнего, пытаясь сберечь то, что мы захватили.

— Так почему тогда выжил ты? — Прищуриваясь, спрашивает Март, поглядывая то на брата, то на рунические символы, которые он держал в своих руках.

— Мне сильно повезло. — Улыбка с лица Рассела спала, он согнулся в спинке и прикрыл уставшие веки. Этот вопрос – слишком сильно ударил его. Перед глазами мелькало лицо Фридриха и звучали его слова. Последние слова. Затем тишина, время остановилось. Клинок медленно входил под сердце, горячие струйки крови пролились по рукам Рассела.

— Ты точно говоришь правду? — С подозрением спрашивает маленький принц. Рассел открывает глаза, видя на своих ту самую кровь. По щекам полились горячие слезы, страх виднелся в его глазах.

— Да… — Кровь кипятилась, она обжигала руки старшего Хардсейма, он не понимал, что происходит. Будто бы что-то разрывало его душу. Он задрожал, как неожиданно перед ним появляется силуэт волка, рычавшего на него. Темная мгла охватила все помещение и самого Хардсейма. Он видел только два глаза, горящих во тьме серым пламенем. Тишина, пронзающая боль и все в миг исчезло. Рассел открыл глаза и увидел свои чистые ладони.

— Все в порядке, братец? — Вопрошает Март, наклоняя голову набок. Рассел молча кивнул головой, засуетившись, поднялся с кровати и проследовал к выходу.

— Мне пора. — Хардсейм остановился у двери, страх продолжал съедать его изнутри. Горло сдавливали невидимые тиски, не давали спокойно вздохнуть.

***

Освежающий ветерок подгонял старшего Хардсейма к Перейреру, что держал коня за повод и застегивал ремешки на седле. Юноша изредка гладил неспокойного скакуна по гриве, что-то нашептывал на ухо и давал последние кубики сахара. Рассел подоспел к своему коню, оглядываясь по сторонам. Там, неподалеку от ворот находился конунг Эммин, который яро обсуждал план очередных действий с каким-то незнакомцем. Градостроитель попутно отдавал приказы своим рабочим, жестикулировал в воздухе своими грубыми руками и указывал в сторону снежного поля. Видать, говорил им о том, насколько важно вырыть окопы и оснастить ими заточенными брусьями. Перейрер с подозрением взглянул на Рассела, что попросту побледнел. Стал подобно снежному сугробу.

— Надеюсь ты не помрешь раньше, чем мы начнем нашу кампанию против твоего брата, а то вид у тебя, как у мертвеца. — С насмешкой проговорил мальчишка, вручая Хардсейму повод от коня.

— И не надейся на мою смерть. — Рассел слабо улыбнулся и повел коня к конунгу, который продолжал вести беседу.

— Вульф, ну сколько можно тебе объяснять, возьми бригаду, заточи кирки и иди уже работай. Время поджимает. Вечно вас всех нужно контролировать. — Отворачиваясь, ворчит старый конунг. Эммин завидел Хардсейма и приветливо улыбнулся. — Рассел! Ты должен познакомиться с командиром наемников, подойди скорее.

Хардсейм нахмурился, приближаясь к властителю. Незнакомец стянул капюшон и длинные волнистые волосы светлого цвета рухнули на тоненькие плечи. Им оказался не просто обычный северянин, а девица. Загадочными глазами она смотрела на Рассела, слабо улыбаясь уголками губ. Она изогнула серую бровь, лицо ее в миг стало невозмутимым. Девица шагнула к нему навстречу, вставая практически вплотную. Так, что можно было ощутить приятный аромат, исходящей от нее. И необъятное тепло. Она подобно лучик солнца в бескрайней тьме. Девушка с интересом изучала Хардсейма, а затем пихнула кулаком в плечо.

— И это и есть тот самый Рассел? Щуплый на вид, да и не очень симпатичный. Уверен, что он стоит того, чтобы начинать полномасштабную войну, которая задействует и Независимые племена. Даже не верится, что он воскрес из мертвых. — С недоверием произнесла она.

— Уверен. — Ответил Эммин. — Это Сигрид, дочь одного из вождей. Она, как наемница, так и вестник, странствующий по Северной душе, и собирает информацию, что впоследствии передает вождям.

— Сигрид значит. — Хмыкнув, сказал Рассел. — Не будем терять время, лучше отправляться сейчас. Вдруг, Цезак Ортен не дождется нас и покинет место встречи.

— Мальчишка прав. — Сигрид отвернулась, подозвала вооруженного до зубов воина, который привел серого коня с черными пятнами на брюхе. Тот же недовольно фыркал и цокал копытами о замерзшую землю.

— Я вовсе не мальчишка. — Недовольно сказал он.

— Все мальчишки так говорят. — Улыбка не слезала с ее лица. Девушка легко запрыгнула на своего коня, ухватилась за повод и мгновенно выпрямилась в спинке, взглянув на небеса. Она ощущала влажный ветер, исходящий с моря.

— Приближается буря. — С сомнением говорит конунг.

— Именно поэтому, надо торопиться. — Высказалась девушка, еще раз переглянувшись с Расселом. Она проследовала за ворота. За ней несколько воинов, недоброжелательно смотревших на Хардсейма и конунг Эммин. Тогда, Рассел еще не знал, что такое зависимость от эмоций, общения, аромата… Зависимость от девушки.

***

Северяне следовали через заснеженные тропы, скрывающиеся в Сожжённом лесу. Здесь, коварный сильный ветер не сможет настигнуть их. Нагие деревья сдерживают его натиск, укрывая воинов. Караван состоял из сотни варваров, осторожно следующих по тропе и пристально взирающих по сторонам. Двое северян – как разведчики, галопом помчались вперед. Рассел угрюмо смотрел вперед. Руки его слегка тряслись. Он погружался в мысли. Они были столь жестоки по отношению к нему, ведь в них, Хардсейм страшился грядущего, неизведанности и последствий, которые возникнут впоследствии. Возникнут и обрушатся на плечи молодого принца, что явно не может не тревожить. Конунг Эммин сидел в своих санях, удобнее устраиваясь на своем месте. Он прикрывал и укутывался в меховое одеяло, изредка попивая свежего эля.

— Боишься? —  Внезапно спросила девушка, подъезжая к Хардсейму. Она косо посмотрела на него, слегка прищуриваясь. — Не страшись, Независимые племена не едят других. Хотя, тебя бы я с удовольствием освежевала и приготовила себе костлявый ужин из твоей плоти.

— Мило. — Протянул Рассел, лишь посильнее ухватываясь за повод, но нервное дрожание рук не скрыть таким способом. — Но я не этого боюсь. Мне страшно грядущее, которое мутно, как весенние болота, протянувшиеся в лесах у Скаггерака. Вернее, лет пять назад, они были, а вот сейчас…

— Ты неправильно мыслишь. — Девица сделала вид, что ее заинтересовало что-то вдали.
— Тогда как же мне мыслить? Научишь? — Лукаво высмеивает слова девицы.

— Возможно, если очень хорошо попросишь. — Сигрид поддала коню по бокам и он поддался вперед. Рассел слабо улыбнулся. Он не понимал, откуда идет такое притяжение к ней. Хардсейм считал себя обезумившим, подобно своему брату, но старался найти этому достойное объяснение. Он также подъехал вперед, взглянув на нее. Сквозь сухие ветви, пробивается серый свет, под которым блестит ее белая, как молоко кожа.

— Тогда я прошу тебя. — Ухмыльнулся он.

— Мы живем в удивительном мире, где плохого – намного больше, чем хорошего. Здесь ненужно впадать в ужас, предаваться страху от мыслей о будущем. Нужно проживать свои дни не в колебаниях, не задаваться вопросами, тут необходимо жить одним днем. Представь, может завтра мы все умрем, а ты не ожидал такого и не смог полноправно насладиться красотами этого мира. Только на последнем вздохе, понимаешь, что все проблемы – столь мизерны и даже ничтожны перед смертью, вот и все.

— Ты рассуждаешь, как странница, я же – наоборот. — Рассел выпрямился в спинке, не желая сводить взгляда с девушки. Она не была прямо такой красавицей. Нет идеальных в этом суровом сером мире. В каждом есть свои изъяны. Над правой бровью виднелся глубокий шрам, который уродовал ее милое на вид личико. Глаза ее были ярко зелеными, на подбородке большая родинка, такая же по размерам, как и под левым веком. — Будущее для меня – не просто формальность, о которой я думаю. Я будущий правитель своих земель и планирую править также, как мой отец. В справедливости и верности своему народу.

— Что если ты умрешь завтра? — Рассмеялась девушка. — Или сейчас на тебя рухнет сухая ветвь и скоропостижно твои мысли улетят в небытие, как и твоя душа. — Продолжает она, останавливая лошадь и заставляя Хардсейма также помедлить с продолжением пути. Рассел недоумевал о происходящем, как в миг задул сильный ветер, просочившийся сквозь старые стволы деревьев и одна из ветвей в действительности рухнула перед ними.

— Это невозможно. — Выдал он. Глаза Хардсейма наполнились жутким удивлением. Он не верил в то, что это могло произойти.

— Ты… Ты вельва? — Запинаясь сказал Рассел, смотря то на нее, то на ветвь. — Прорицательница? Зрящая в будущее?

— Нет, я просто не слепая. Ветка уже готовилась упасть, я просто заметила это. — Она вновь погнала коня вперед, тот же осторожно переступил упавший брусок и направился вперед.

— Ссобака… — Томно выругался Рассел и продолжил затяжной путь.

Спустя какое-то время, караван все же покинул окрестности заснеженного леса, выезжая в чистое поле, где на окончании стояли ледяные высокие горы. Пики их не виднелись, ведь оказались сокрыты под слоями серых облаков. Именно за этими горами, в двух ста милях находилась Ледовая смерть и поселения Независимых племен. Трое вождей, решивших выслушать прошения Эммина, находились чуть восточнее. Здесь, уже ощущалась сила морозов, пробивающих до самых костей. Не каждый выживет в этом месте.

— Еще немного и мы наконец прибудем к заданному месту. — Сказала девушка, осведомив заранее молодого Хардсейма.

— Почему Независимые племена проживают вдали от всех? Да и как вы выживаете в таком убийственном холоде. — Укутываясь посильнее, недоумевает Рассел. Ветер практически сносил его с седла. Он еле держался за повод дрожащими руками.

— После множества войн, многие ярлы отреклись от своих клятв и во избежание правосудия от короля – отправились в глушь. Там, мы проживаем в пещерах, где проходят теплые источники. Так, мы считаем, что боги отблагодарили нас за то, что мы положили конец бесконечных кровопролитий.

— Сколько вас насчитывается? — Пытаясь согреться, интересуется Хардсейм.

— Около ста тысяч. — Проговорила она.

— И все вы ждете того самого чуда, когда к вам явится избранный, нашедший клинок из темной стали? Что, если его вовсе не существует, значит ваши мучения – являются бессмысленными?

— Нет. — Отрицательно покрутила головой Сигрид. — Мы освободились от тирании, которую навеивали нам правители Северной души. Нам чужды ваши правила, как и тебе наши. Мы слишком разные.

— И вы вправду считаете, что он существует? Что если – это вымысел? — Рассел потянул лошадь за повод, дабы та ехала чуть медленнее. Впереди виднелись огни, а значит вожди вместе со скользким Цезаком Ортеном все же находятся там. Хардсейм питал надежды на то, что это не западня и все пройдет успешно.

— Даже, если его и не существует, наш народ все устраивает. Мы готовы следовать за теми грезами, которые приводят нас к развитию. А к чему идете вы? Постоянно проливая кровь между друг другом, уничтожая и захватывая фракции, изнуряя себя и континент, охватывая все в округе темной смутой? — Сигрид отвела взгляд в сторону. Рассел заметил на ее шее глубоко затянутый шрам.

— Тогда откуда у тебя столько шрамов? — Прищуриваясь, вопрошает он.

— Все они получены в боях с вами, а также с дикими зверями, что скрываются в глубинах Ледовой смерти. Они сильны, волки в несколько раз больше обычных, как и могучие голодные медведи. Ты не представляешь, насколько сильно мы рискуем, живя там, но и сейчас скажу тебе. Лучше уж там, чем здесь.

Караван постепенно приближался к горновым склонам. Рассел мог разглядеть десятки домов, от которых остались лишь руины. Как только путники подоспели к разрушенной крепости конунга, Рассел завидел множества шатров, расположенных на вершине. Развивались длинные черные знамена с изображенным белым медведем посередине. Сигрид слезла с коня и привязала его к одиноко стоявшему столбу. Также поступил и старший Хардсейм, все осматриваясь по сторонам. На сгнившем крыльце, стоял высокий мужчина с могучими широкими плечами. Его русые волосы, заплетенные во множества косичек, доходили до самого пояса, как и длинная седая борода. За его спинами стояли еще двое, но не столь приметных воина. Рассел шагнул в сторону, дожидаясь конунга Эммина, но наступил на что-то твердое. Он прищурился и опустил глаза под ноги, увидев серый череп. Хардсейм снова отошел в сторонку. Из помещения вышел Цезак Ортен, доедавший зажаренную до хруста, куриную ножку.

— Конунг Эммин! — Улыбчиво воскликнул Цезак, раскидывая руки в стороны. Он выкинул недоевшую ножку и на нее сразу же накинулись гончие псы, закованные в ржавые цепи.

— Цезак. — Без улыбки приветствовал его Градостроитель, изредка изображая небольшие кивки головой, более походящие на нервный тик. Несколько северян выступили позади Эммина, дотаскивая здоровенный сундук, наполненный золотом и серебром. Все, как и было обговорено. Его положили под ноги Цезака. Тот же, не стирая довольной ухмылки со своего лица – неспешно отворил сундук, притрагиваясь к золотым монетам, на которых был изображен король Люксен Розенталь.

— Ты не солгал, у тебя оказалось полно золота. — Ортен отстранился от сундучка, махнул рукой и уже варвары с его стороны – забрали и занесли в помещение. — В таком случае, не будем терять времени, мой брат Меркури желает услышать отчет, посему поторопимся.

После сказанных Цезаком слов, в бывший медовый зал вошли молчаливые вожди Независимых племен, а также конунг Эммин, Сигрид и сам Рассел. Внутри было прохладно, гниющие доски скрипели от каждого шага. Посереди расположились жаровни, на которых жарился жирный поросенок, а уже с него, на горячие угли стекали соки, обрушиваясь на угли и издавая противное шипение. Вожди прошли вперед и заняли свои места на импровизированных стульях, что соорудили из веток. Цезак воздержался занимать место за шатавшимся столиком, а посему остался в стороне.

— Ты все уже уверен в своем плане? — Тихо шепчет Рассел, усаживаясь подле конунга.

— Конечно нет, но иного у нас и нет. Будем сражаться до последнего, искренне надеясь на успех. Тем более, не все так плохо, как кажется. С этими варварами, мы уравняем наши силы перед твоим братом. — Рассел нервно задышал, придерживая бок, ведь боль снова начала проявляться, неприятно пульсировать. Он чуть поддался вперед, согнувшись в спине и пытаясь сдержать натиск своих увечий, взглянул на Цезака Ортена.

— Итак, когда все уже в сборе, предлагаю познакомить наших гостей с истинными хозяевами Северной души. — Осведомился Ортен, широко заулыбавшись. — Это Миротрастор, вождь одного из племен. По правую руку от него ярл Гетерфульв, и Хастейн, знаменитый воин в тех краях.

Цезак обошел всех кругом, оперся руками о спинку своего стула и широко заулыбался, пристально глядев на Хардсейма.

— Эммин не солгал, ты оказался жив. — Слабо улыбнулся Ортен. — Это хорошо может повлиять на исход множества событий. — Дернув бровями, произносит Цезак, выпрямившись в спинке.

— Почему мы должны доверять тебе, Цезак? — Прищурившись, вопрошает молодой Хардсейм.

— Потому что у вас нет другого выхода?

— Не будем сейчас выяснять все это. — Эммин вступился в разговор. — Нам нужно договориться с вождями.

— Верно. — Ответил Миротрастор. Его акцент не похож на остальные. Он говорил, как слабо образованный южанин, который только-только выучил язык нордов. — Мне известно зачем вы явились сюда, но как же мальчишка докажет свою принадлежность к избранному? Как он сможет заинтересовать меня?

— Он не мальчишка. — Заступился Эммин, сложив руки на столе. — Он законный правитель Скаггерака и всей Северной души.

— Это не дает ему право на уважение. Он должен заслужить свое имя. — Миротрастор грозно взирает на молодого Хардсейма.
— И как же именно? — Возмущенно вопрошает Эммин.

— Поединком. — Улыбнулся Миротрастор. — Мальчишка докажет, что он избранный – сразившись с одним из наших великих вождей. Выживет, получит в ряды своего войска около полутысячи жестоких воинов, которые жаждут пролить кровь, приносящих скверну в обитель Северной души.

— Мы так не договаривались. — Отрицательно замотал головой Эммин. Рассел молчал, предавшись раздумьям. Он не показывал эмоций, хоть они и бушевали внутри него. Терзали грудь, заставляя вырвать сердце.

— Ты знала об этом? — Хардсейм отворачивает взгляд в сторону Сигрид.

— Знала. — Кивнула она головой. — Но не хотела спугнуть, итак, напуганного мальчика. Только так ты получишь расположение вождей. Просто – никогда не будет. Войска Независимых племен не примут ни одну сторону без уважения, а его в свою очередь – нужно заслужить.

— Тогда мы уезжаем. — Буркнул Эммин.

— Нет. — Рассел поднялся из-за стола, слегка задирая голову. — Если они хотят биться, тогда я сражусь.

— Исключено. — Воротит головой Градостроитель, также встав со своего места, он мгновенно подоспел к Хардсейму. — Ты не должен так рисковать собой. — Тихо молвит Эммин, оглядываясь на вождей, которые также шепчутся между собой. Рассел бросает взгляд на Сигрид, которая огорченно смотрит на него.

— Иными способами, нам не выстоять перед Кастером, если я сейчас погибну, значит так предначертано нитями судьбы. Если же нет, значит мы сможем одолеть моего брата. — Рассел был уверен в себе и в своих словах. В нем более нет бывалого страха. Волнение постепенно уходило, он не страшился ни смертного боя, ни своего предназначения.

— Так что мы будем делать дальше? Будет ли бой? — Вопрошает Миротрастор, раскидывая руки в стороны.

— Я согласен сразиться. — Кивает головой Рассел, не слушая наставления конунга и не обращая на него внимания, вышел вперед. — Кто будет моим противником?

— Это решит Создатель. — Вымолвил Цезак, довольно доставая кожаный мешочек. — Внутри лежит три камня. Синий – Миротрастор, красный – Хастейн и черный Гетервульф.

— Ты знал? И ничего не сказал? — Злобно выступает Эммин, с яростью взирая на Ортена.

— Не в моей прерогативе было объявлять об условиях. — Пожимает плечами Цезак. — Я сделал все то, что необходимо от меня – привел их сюда. Остальное – увы не обговаривалось.

— Ах ты гнусный змей! — Воскликнул Эммин, обнажая свой клинок.

— Эммин! — Громко сказал Рассел. — Не надо.

Молодой Хардсейм выступил вперед, приближаясь к кожаному мешочку. Он кончиками грубых пальцев разворачивает его, протягивая руку и взирая на всех собравшихся. Рассел осторожно вытягивает сжатую руку в кулак. Сердце уже не столь сильно билось. Дыхание – равномерное. Руки не трясутся. Рассел и вправду позабыл о своей боли, страхе. Как бы это не сказалось на исходе грядущего поединка.

— Ты ведь еще не окреп… — Еле слышно произносит Эммин, но в ответ – безмолвие. Воцарилась тишина, а тишина для него – молчание, вперемешку со звуками природы. Ветер с треском разбивается о гнилые деревянные стены. Вернее, о то, что от них осталось.

— Ну же, Рассел. — Улыбчиво говорит Цезак. — Кто будет твоим противником?

Хардсейм разжимает кулак, предварительно прикрыв глаза. Во тьме, что даруют его веки, он видит улыбающегося Фридриха Хардсейма, стоявшего на одинокой скале, во Франбурге. Старый конунг кивает головой. Время будто бы замерло…

— Хастейн! — Обрадовался Миротрастор, глядя на черный камешек, лежавший в ладони Хардсейма. — Боги уготовили тебе славную победу… Или же смерть.

— И то и другое меня устраивает. — Грубый тембр голоса раздался на весь зал. Он вышел вперед, варвары, стоявшие позади радостно хлопали его по плечу, попивали холодный и эль и довольствовались за конунга.

— Приготовьте все к поединку! — Молвит Миротрастор, после чего несколько варваров проследовали наружу, каждый взял по два щита и клинка. Рассел открыл глаза, видя черный камешек в своей руке. Он с облегчением выдохнул. Хастейн был на порядок крупнее и видимо – сильнее, нежели чем щуплый Хардсейм. Видимо и вправду, исход будут решать боги, а ежели их не существует, то победитель очевиден. Сигрид встала из-за стола, мгновенно подоспела к молодому воину и ухватила его за запястье, уводя на улицу.

— Ты не должен сражаться. — Тихо произносит девушка, оглядываясь по сторонам.

— Это еще почему? — С ухмылкой произносит Хардсейм.

— Здесь есть две дороги, Рассел… — Продолжает Сигрид. — По одной пройдешь, последуешь в чертоги мертвых, а вторая – развеет смуту на всей Северной душе. Положит ее конец…

— О чем ты? — Недоумевая, спрашивает он.

— Создатель уготовил тебе две роли. — Говорит девушка. — По одной ветви, ты умрешь, а по другой подаришь процветание Северной душе. Ты станешь ее спасителем…

— Тогда отчего же ты грустишь? — Ухмыльнулся Рассел.

— Я… — Девушка не договорила, ибо все северяне уже готовились к поединку. Хастейн ликовал, снимая верхнюю одежду и демонстрируя гору мышц.

— Вот и мне удастся сразиться с великаном. — Улыбнулся он. — И если я все же погибну здесь, то это не столь важно, ведь отец будет гордиться мною.

— Даже несмотря на то, что он отдал жизнь за то, чтобы ты сейчас погиб, так и ничего не сделав? Ммм?

— Что?  — Рассел удивленно взглянул на нее, недоумевая, но она вновь ничего не ответила. Северяне пихнули молодого воина вперед. Сигрид провожала Хардсейма взглядом. Он явно знал, что девушка что-то скрывает. Теперь Рассел обязан победить, дабы узнать ее тайну.

Северяне забили в щиты топорами, приветствуя Хастейна. Вперед вышел Миротрастор.

— Подобными поединками, мы желаем узнать истинную волю Создателя и остальных богов, раскрыть их планы и замыслы. Узнать частичку себя, в данном сражении. И победитель будет благославен ими, до конца своих дней. — Миротрастор обнажил свой клинок и передал его молодому воину, кивнув головой. Гетервульф отдал свой Хастейну.
— Вы вольны взять по щиту. — Осведомился Гетервульф. Хастейн показательно откинул его в сторону, Рассел глупить не стал и взял его.

— Покажите на что вы способны! — Громко сказал Миротрастор.

Хастейн зарычал, подобно дикому зверю и резко ринулся в сторону Хардсейма, удерживая могучий клинок обеими руками. Рассел стоял на своем месте, предугадывая траекторию удара и за миг до его осуществления, заносит синий щит, на котором находились различные руны. Удар был настолько сильный, что Рассел отпрыгнул вперед, а сам щит легонько треснул. Меч был слишком тяжеловат и кисть начала постепенно пульсировать. Также, о себе напомнили старые раны, что сильно щипали. Боль была покалывающей. Будто бы маленькие иглы впиваются в его спину. Рассел поморщился, занес клинок, осуществил безуспешную атаку. Сразу поднимает щит, но от последующего удара он ломается на две части. Хардсейм откидывает его в сторону и наконец ухватывается за меч двумя руками. Он сжимает рукоять, пристально наблюдая за противником, который делает резкие и быстрые атаки. Рассел кое-как парирует, вечно отступая назад, но его пихают вовнутрь круга сзади стоявшие воины. Хастейн обернулся к нему спиной.

— Щенок Хардсеймов постепенно сдувается! — Улыбчиво говорит он, заводя толпу. Резкий разворот и если бы Рассел вовремя не пригнулся, остался бы с глубокой раной на груди. Он пытается вернуть равновесие, снова делая атаки. Тогда Хастейну уже наскучило играть с ним. Варвар ударяет в бок, затем резко разворачивается и острием наносит глубокую рану на ноге. Рассел зашипел от боли, прихрамывая назад. Затем снова быстрая атака. Хастейн будто бы не уставал, крестовиной меча он ударяет по лицу Рассела. Тот мгновенно теряет равновесие и падает на землю. Хастейн ликует, уже готовясь нанести последний роковой удар. Рассел успевает подставить меч, другой рукой держась за острие, тем самым блокируя его. Кровь постепенно стекала ручейками на лицо Хардсейма. Хастейн давит сильнее, корча свое лицо. Еще немного и воин лишиться своей кисти. Ему надо что-то предпринять. Рассел резко ударяет своей ногой по паху северянина, отчего тот отступает назад, еще один удар в колено, теперь уже крестовиной прилетает от Хардсейма в солнечное сплетение Хастейна. Рассел не теряет возможности, режет по груди, отступает назад, слегка прихрамывая. Адреналин приливается к мозгу. Рассел набирает темп и со всей силы влетает клинком в грудь северянина, пробивая ее насквозь.

— Ссобака. — Хастейн плюнул кровавой слюной в лицо Хардсейма. Тот отступил назад, оставляя меч в нем. Варвар еще немного постоял, взирая на всех и давясь привкусом железа. Он откашливался кровью. Ноги уже не держали. Хастейн рухнул на колени, а затем и вовсе замертво…

Миротрастор подоспел к погибшему собрату, присев на корточки. Он закрыл его карие глаза, широко растянул улыбку, вставая в полный рост.

— Боги сделали свой выбор! — Радостно воскликнул вождь. — Теперь, Хастейн отправляется в чертоги мертвых на вечный упокой, а мы продолжаем сражаться дальше. Он бился с честью и храбростью. Теперь, пора бы и нам искупить долг перед этим юнцом. Мы пойдем за него и вступим в кровавую бойню с жалким Кастером Хардсеймом!

— Ты бился достойно, мальчик мой. — Эммин обеспокоенно глядел на Хардсейма, также, как и Сигрид мгновенно подоспевшая и перевязывающая рану на ладони и ноге. — Теперь, ты положишь конец смуте и подаришь процветание Северной душе, ты станешь ее спасителем!

Рассел прищурился, вспоминая, что те же самые слова говорила ему Сигрид. Он косо посмотрел на нее, но девушка избегала лишних взглядов. Варвары ликовали, сразу же готовясь к отправлению в обитель Эммина Градостроителя.


 Трещат сухие ветви давно канувшего в вечный сон древа. Ветерок нагнетает, заставляет рухнуть, не давая пощады. И сейчас, какое оно имеет значение? Более не расцветут на нем зеленоватые стебельки, ознаменовавшие дарование новой жизни. Северная душа раз и навсегда погибла от смертоносных холодов. И так будет продолжаться до тех пор, пока все не вымрет. Не исчезнет с лица континента, оставив за собой лишь снежные долины.
Десятки шатров разложены перед знаменитым городом ярла Меркури Ортена. Знамена переливаются на блеклом свете серого солнца. Шумы варваров, собравшихся у костра. Они яро обсуждают грядущее. Войска Кастера Хардсейма постепенно стягивались к основному лагерю. Сам же он, задумчиво глядел на укрепления главных ворот, да на часовых, пристально следящих за развитием событий. Вот уже несколько недель прошло с тех пор, как завершился съезд конунгов, поставивший молодого короля в ужасное положение. Неужели, тот явившийся незнакомец был прав и дни правления Кастера оказались сочтены? Его поникший до боли взгляд опустился под ноги. Снежинки переливались на его глазах, блестели и манили к себе. Столь тяжелая ситуация нависла над конунгом Скаггерака, практически не позволяя выйти из нее. Благополучие его первого советника – постепенно восстановилось и он возвратился к своему властителю, принеся с собой тысячу бравых воинов Скаггерака. Вельтон Резорский, собравшийся со всеми мыслями, медленно обошел сооруженную баррикаду и подоспел к Секире, который никак не реагировал на его появление.

— Как только я получил от тебя весть, то сразу прибыл к тебе. — Суровым тоном голоса, сказал Вельтон, убрав руки за спину. Он пытался вести себя деликатно с тем, кто переполнен болью от жестокого предательства, повлекшего за собой прилив гнева и ярости, вперемешку с разочарованием во всем. — Но ты не желал принимать меня несколько дней, так позволь же объясниться.

— Происходящее в округе кажется мне сущим адом. Быть может, я уже давно погиб и остался в замкнутом цикле, а злосчастные демоны терзают мою плоть страхами, которые кошмарили меня на протяжении всей жизни. — В его голосе царила пустота, но он продолжал. Вельтон заметил, как рука Хардсейма обращается в дрожащий кулак. — А ими являются поражения и предательства. Не смогу простить себе то, что вовремя не приструнил этих конунгов. В то, что не смог лишить их жизни, когда была такова возможность. Теперь, мне придется играть с ними в очень опасную игру. И из нас всех, победителем выйдет только один.

— Я не услышал ответ на свой вопрос, но это видимо уже не столь важно. — Сказал Вельтон, отойдя в сторонку. — Тогда, в таком случае нам нельзя опускать руки, нужно двигаться дальше, что есть мочи.

— Меркури не хочет вести переговоры на моих условиях. — Кивает головой Хардсейм. На его лице дрогнул мускул, а губы обратились в нечто похожее на улыбку. — Тогда нам придется атаковать их стены и вырезать под чистую все это население, а после мы займемся остальными.

— Кастер, так нельзя! Их войско превосходит нас в численности, да и тем более, у них преимущество. У нас нет ничего, кроме воинов. Штурмовать город – не лучшая затея, одумайся, прошу тебя! — Восклицает Вельтон, пытаясь вразумить своего ученика. Нервы сгорают, мастер был практически на пределе, чтобы не свихнуться.

— Расслабься. — Усмехается Хардсейм. — Это всего-то сарказм, а ты и поверил.

— Не время для шуток. — Грозно заговорил Вельтон, наблюдая за тем, как Хардсейм заходит в шатер и притрагивается к кубку с вином, сразу же опустошая его и наполняя следующий.

— О каких условиях говорил ярл? — Поинтересовался Вельтон, осматривая шатер Хардсейма. Вещи были попросту раскиданы, на столике находилось множество опустевших кувшинов с элем, а также свертки с неизвестным содержимым. Тогда же, мастер начал осознавать, что Кастера уже не вытащишь из данного состояния. Съезд конунгов лишь усугубил благополучие короля, съел изнутри. Душа Хардсейма истерзана, скулит от боли. Разорвана на куски и не сшить ее более. Можно только попытаться, но пока – Вельтон не знает как именно. Сейчас, Резорский видит разбитого конунга, не имеющего шанс на искупление. И вера в Хардсейма – бесследно угасает.

— Мне дали ясно понять, что за те стены, войду лишь я один. Без личной охраны и каких-либо советников. — Кастер пожал плечами, пригубив кубок. — Это, знаешь ли, меня вовсе не устраивает.

— Но и без Ортена мы не сможем собрать достаточное количество солдат для обороны Скаггерака, не говоря уже о долгосрочном походе на южные земли. — Возмущенно проговаривает Вельт, вырывая у Кастера последний кубок, выливая вино на землю. Он словил на себе злобный взгляд короля. Его переполняло гневом.

— Да не знаю я! — Восклицает Секира. — Не знаю! — Кастер ударяет ногой о стол, деревянная ножка не выдержала столь мощного напора и надломилась. Все содержимое на поверхности слетело вниз, кувшины разбились, исписанные пергаменты разлетелись вниз. Оловянные фигурки пали на кровать. — Если бы ты понимал меня, то с легкостью поддержал меня, но не ты, ни другие, никто не сможет принять мою сторону. Мое сознание – для вас непостижимо. Мои мысли – слишком сложны. Именно поэтому, никто не осознает, почему я развязал ту войну с югом. Никто не понимает, что это так или иначе свершилось бы.

— Нужно было просто согласиться на его условия и двигаться дальше. Без риска – не одолеть противника. И ты это прекрасно понимаешь. — Изумился Вельтон, стараясь не реагировать на всплеск эмоций своего властителя. Кастера бросило в пот, он тяжело задышал. Он ощущал ломку. Ломку перед дурманом, который пытается не употреблять.

— Я король Северной души. — Стиснув зубы, проговорил Кастер. — Это он обязан подчиняться моим условиям. Он должен… Должен преклонить колено перед моим могуществом. Дать клятву в верности и тогда бы, мы смогли противостоять всем тем, кто идет против меня. Изничтожить повстанцев, собирающихся идти против моей власти.

— Будучи нерешительным, выжидая время, будучи слабым и несовершенным, ты утеряешь все возможные способы защититься. И тогда, ты не будешь разбрасываться словами: «я король», ведь таковым являться не будешь. — Мудро произносит Резорский, показательно поклонившись своему властителю. — А теперь, прошу извинить, ваше величество, мне пора удалиться.

— Твои слова ничтожны, Вельтон. — Тихо произносит Кастер. — Как и твоя сущность, убирайся и лучше не попадайся мне на глаза, жалкий глупец. — Конунг отходит в сторону, опуская поникший взгляд. Сейчас, он как никогда ранее понимает правдивость слов своего наставника, но никак не может принять тот факт, что игру выигрывают иные. Молодой Хардсейм остался в глухом одиночестве до тех пор, покуда не раздалось ржание коня подле шатра. Кастер встрепенулся, отстранился от пагубных мыслей, терзающих его сознание и направился наружу, завидев гонца.

— Что тебе надобно? — Выпрямился в спинке конунг, его волосы развивались на холодном сухом ветру. Он перестал их заплетать с тех пор, когда остальные правители приняли решение свергнуть Хардсейма.

— Пришли вести от ярла Ортена, мой властитель. — Доложил северянин, спускаясь с коня.

— Так говори же! — Рявкнул Кастер, еле сдерживаясь. Кровь наконец полилась по его венам, он будто бы ожил. Очнулся от страшного сна и в миг, у Кастера появилась надежда. Надежда на то, что он сможет выстоять в грядущих событиях. Повернуть игру в свою пользу. Он принялся завязывать узелки на своей серой рубахе и натягивать пояс с клинком.

— Ярл Меркури Ортен, дает вам последнюю надежду на переговоры. Он предлагает вам остановить скопление войск перед его городом и войти в главный зал его имения. Но условия остаются прежними, вы должны следовать в одиночку. Без какого-либо сопровождения. В ваше же оправдние на то, что это может быть обычная западня, он передаст вашему лагерю своего брата Цезака Ортена, вы наверняка слышали о нем. Итак, вы согласны? — Поведал все слово в слово северянин, притрагиваясь к кожаному поводу своего коня коричневого цвета с бежевыми пятнами на брюхе. Грива коня развивалась на ветру, Кастер молча наблюдал за ней, пытаясь отыскать решение в чертогах сознания. В округе собрались копейщики, ожидая приказ своего властителя. Молодой Хардсейм в миг замешкался. В нем царила буря негодования, но Вельтон был прав. Необходимо идти на риски, ради общего блага.

— Что ж, передайте ярлу Меркури Ортену, что меня удовлетворяет его условия и я готов вступить с ним в переговоры, не тратя время на бессмысленное кровопролитие.  — Усталым тоном голоса, с глубоким вздохом, говорит Кастер Хардсейм, искоса поглядывая на старого мастера, что стоял неподалеку.

— В таком случае, к полудню, вас ожидают у главных врат. Я передам им о вашем решении, думаю ярл будет доволен, услышав их. — Варвар отвел своего коня, а после направился к имению Ортенов.

— Ты сделал то, что требовалось. — Осведомился Вельтон, приближаясь к своему властителю. Он слабо улыбнулся, кивнув головой.

— А ты сомневался? — С ноткой злости проговорил Кастер. — Мне пора подготовиться к переговорам, а у тебя есть новое дело.
— Слушаю.

— Ты должен мобилизовать все наши резервы. Собери всех тех, кто может держать в руках оружие. Навести раненных в лазарете, все кто выглядят более-менее - выдавай оружие и перебрасывай их к вилле Афрода. Мы должны быть готовы ко всему.

— Для чего такая спешка? — Интересуется Вельтон.

— К тому, что нам пора покончить со всеми недоброжелателями, в том числе и с Нестером Мортом. После переговоров, я планирую разбить лагерь у великого Разлома, отправь вестников, пусть нанимают рекрутов. Поход на южные земли, видимо придется отложить. Первостепенно, нам надо разобраться с Эмминым, Нестером и треклятым Винтером Варсандором.

— Да, мой властитель, я выполню все ваши задачи.


Солнце, скрытое за хмурыми облаками, пробивало небольшие лучики света на снежные ели, полностью погружённые в сугробы. Король всей Северной души, Кастер Хардсейм, молча стоял под прицелом десятков лучников, что скрывались за амбразурами. Они натянули стрелы и готовились отдать залп. Секира не страшился смерти, а даже был готов к ней. Ведь ничего уже не приносит ему радости. Только гнусное разочарование. Разочарование во всех и во всем. Он показательно снимает кожаный пояс, на котором свисал клинок и кинул его подальше от себя, раскидывая руки в стороны. Еще несколько мгновений и врата открываются. Железная решетка медленно поднимается вверх. По ту сторону виднеется всадник, укутанный в дорогие меховые одеяния. Это был тот самый Цезак Ортен. Брат ярла и приближенный к нему советник, скрывающийся за тенью у Меркури. Ведь все лавры за деяния Цезака – достаются только ярлу.

— Наконец-то ты явился ко мне. — Раздался мерзкий на слух голос ярла, вышедшего в свет. Молодой Хардсейм прищурился, он все еще был под прицелом и знал, что в любой момент может все завершиться, так и не обретя начало. Черный жеребец громко фыркнул и направился вперед, цокая копытами. Ветер завывал очередную песнь, вдали послышался вой дикого волка. Каастер медленно, растягивая шаг – проследовал вперед, все еще поглядывая на лучников. В ответ на слова ярла, Кастер ничего не ответил.

— Для меня честь познакомиться с тем, кто смог одолеть несносного мальчишку, который служил лишь пешкой в большой игре. — Улыбнулся Цезак, остановив вороного коня.

— О ком это ты? — Недоумевая, вопрошает Кастер.

— Мне казалось, что ты более догадливый. — Ухмыльнулся Цезак. — О Эйрике, который ничего не смог сопоставить против тебя. Будь осторожен, вдруг в один миг ты станешь таким же. Глупцом, который посчитает себя победителем в войне, которая даже не началась.

— Предостерегай не меня, тень своего брата. — Молодой Хардсейм наклонил голову набок. — А свое отражение. Хотя, у тени они бывают?

— Мы еще встретимся. — Недовольно буркнул Цезак, поддавая коню по бокам, дабы тот двинулся вперед. Там же, его встречали солдаты Скаггерака.

— Не сомневаюсь. — Тихо проговорил Кастер и направился по ту сторону стен. В миг его встретили множество солдат, державших знамена Ортенов. Жители города собрались в округе, с интересом поглядывая на своего короля. Двое могучих берсерка подошли вперед, дабы пристально обыскать Хардсейма. Да и он особо не сопротивлялся. Все это, вызывало у него забаву.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель. — Лживо улыбается Меркури, раскидывая руки в стороны. Он находился на деревянном балкончике, который находился на втором этаже его имения. Внутри слышны довольные выкрики северян. Смех женщин, играющая музыка. Все в стиле Меркури. — Не желаешь выпить?

— Давай не будем тратить время на излишние приветствия, я пришел сюда для переговоров, не ради выпивки и веселья. Явился один, как ты и просил, так давай же не будем томить.

— Дальше переговорим в медовом зале. — Ортен развернулся и постепенно его силуэт исчез. Те самые двое варваров, что обыскали Хардсейма, кивком указали следовать ко входу и направились туда. Сзади, Кастера сопровождали остальные вооруженные воины. Он постоянно оглядывался назад, северяне держали клинки наготове. Взобравшись по деревянным ступенькам и подходя к могучим дверям, что мгновенно открывается, Кастер перешел за порог. Сейчас, он находится в медвежьем логове, где большая половина воинов, не признают его правление. Длинный коридор сопровождал короля на пути к медовому залу. Он уже слышал, как усиливается музыка. Виднеются огни, множество жаровней стояли по центру зала. Музыка продолжала играть, северяне, как ни в чем не бывало – распивают алкоголь. Складывалось ощущение, что это их обычный денек, а под воротами не стоит войско Скаггерака. Впереди, молодой Хардсейм завидел ярла Меркури Ортена. Неряшливые волосы светлого оттенка, растопыренные локоны, шрам над левой губой. Он приподнимается из-за стола, поднимая кубок.

— Минуточку внимания. — Заулыбался Меркури, придерживая свободной рукой ладонь своей жены. За столом, по правую руку сидели различные старейшины, которые всячески поддерживали ярла. Они все смотрели на властителя этих земель. — К нам в гости пожаловал самый настоящий король Северной души. Мальчишка, сумевший одолеть старого маразматика Люксена Розенталя и самого Кейна Шторма, который является сыном Ричарда. Мы попросту обязаны выпить за его благополучие. Скол!

Кастер неохотно наблюдал за этим представлением, ожидая, пока Меркури наиграется. По своей натуре, он самый настоящий правитель. Можно сказать даже конунг. Расчетливый, чрезмерно умный и истинный полководец. Именно поэтому, его невозможно заставить присягнуть.

— Я же просил. — Выдал Хардсейм. — Просил обойтись без этого, а посему пройдем скорее в твой кабинет и обсудим более насущные темы.

— Почему ты так уверен в том, что мне не все равно на твои просьбы? — С насмешкой произносит ярл, наклонив голову набок, а затем опустошил кубок. — Условия буду ставить я. Присядь со мной за стол, нам есть что обсудить.

Кастер сгорал от невыносимой злости, которая попросту изливалась внутри короля. Он стиснул зубы, слегка ухмыльнувшись. Все присутствующие продолжали смотреть на Хардсейма, продолжая пиршество. Он кивнул головой и медленно проследовал к длинному столику, усаживаясь за него. С полыхающим отвращением Меркури глядел на короля, опуская кубок на поверхность.

— Полагаю, ты явился в мои владения для некого союза, не так ли? Что планируешь осуществить первым? Совершить долгожданный поход на Франбург во имя отмщения Фридриха Хардсейма? Или же нечто другое? К примеру, сохранить свое положение на троне и усмирить взбунтовавшихся конунгов?

— Откуда тебе известны такие подробности? — Вопрошает Кастер, с осторожностью притрагиваясь к куску холодного мяса и разрывая его на куски, дабы полакомиться не самым достойным деликатесом.

— Я не глупый мальчишка. Я уже в возрасте. По моему мнению, каждый властитель должен быть в курсе всех событий, дабы предугадать и возможно предотвратить разгорающийся мятеж. Ты так не считаешь? — Противная ухмылка не слезала с его лица. — Так зачем же ты пришел?

— Ты прав, мне нужен союз. — Молодой Хардсейм не сводил взгляд с недоброжелательного ярла. — Как тебе и твоим советникам известно, защищая наш континент от чужеземцев, я потерял все войско, которое у меня было. Остались немногие. Единицы. И сейчас, по всей видимости самое большое войско есть только у тебя. Именно поэтому я и явился к тебе. — Голос Кастера подрагивал. Вспоминая те мгновения, когда кровавые реки стекали по заснеженным склонам вдоль стен Скаггерака, он на секунду окунулся в минувшие события. Когда лавры, с каждым днем все отравляли короля, подобно самому сильному яду. На миг ярлу показалось, что мальчишка, сидевший перед ним – страшится его могущества. И где-то в глубине души Меркури был прав. Кастеру правда есть что терять. Самого себя.

— Тогда объясни мне многоуважаемый Кастер, с каких пор я должен поддерживать тебя, а не остальных конунгов, которые уже отослали гонцов к моим владениям с просьбой отправить на великий совет всех старейшин, для принятия единогласного решения. Убрать мальчика, который не умеет справляться со своими эмоциями, с заветного трона Северной души. Да и для чего мне твои походы? Для чего мне усмирять конунгов?

— Я хочу основать империю севера, свергнуть их королей, усмирить живших там лимов и подготовить наш народ к масштабному переселению. Разве ты не видишь? Урожая нет, из-за скрывавшегося за тоннами серых облаков, солнца. Народ будет погибать. Все мы будем погибать от холода, некогда закалявшего, а ныне убивающего.

— Смелые слова, но не осуществимые. Обычные грезы. Северяне не будут северянами, если осядут на южных землях. Да и потом, у нас нет достаточных ресурсов, для этого нужно время, которого у тебя тоже нет. — Злорадствующие слова ярла звучали на весь медовый зал, унижая короля. Кастер, на удивление смог успокоить свой пылающий гнев, усмирить себя и молча слушать гнусный говор ярла.

— Мне кажется, если бы ты не хотел союза, то не принял бы меня в своем очаге, говори уже, что тебе нужно и покончим с этим. — Кастер откинулся на спинку скрипящего стула, сплетая пальцы в замок.

— Я хочу понять, что ты стоишь, прежде чем заключить союз и поддержать тебя, а не остальных. Винтера, вечно желающего трон, старика Нестера, Градостроителя или же…

— Разве есть еще кто-то? — Ухмыльнулся молодой Хардсейм.

— О да, есть одна персона, ты с ней тесно знаком. Я бы сказал, даже очень тесно. — Ярл громко засмеялся, потянувшись за кубком, который только-только наполнила служанка.

— Не томи. — Кастер сверкнул взглядом, чуть поддался вперед, прищуриваясь.

— Кто же достойнее самого Кастера Хардсейма? — Не переставая насмехаться, произнес Меркури, переглянувшись со своими советниками. — Ну конечно же другой сын.

От слов ярла, Кастер подавился, вытирая жирные от мяса руки о скатерть.
— Март самый младший сын Фридриха Хардсейма, если тебе известны наши правила, на трон восходит старший. — Кастер покрепче ухватил разделочный нож, лежавший на столике.

— Речь и не о нем. — Ярл изнемогал от ощущения своего превосходства. Он специально тянул время, дабы знатно потрепать нервишки Хардсейму. — Как насчет твоего старшего брата – Рассела? Нашли его тело под горами мертвецов?

— К чему ты клонишь? — Мгновенно отвечает Кастер, тяжело задышав. Он негодовал, к чему именно ведет ярл, но это его и пугало. В момент, он не хотел вести диалог дальше. Время будто бы замедлилось, а рука, в которой лежал нож задрожала. Содрогнулись все мышцы молодого короля.

— К тому, что твой брат жив и здоров. — Слабо улыбнулся Меркури. — Вернее не совсем, ведь он все еще отходит от полученных ран, которые ты ему нанес в спину.

Секира чувствовал, как все внутри него опускается. Съеденное несколькими минутами ранее несвежее, сырое мясо подступало к горлу. Привкус кислоты ощущался на его языке. Кастер Хардсейм старался не показывать свои слабости, ведь он король. А какой правитель будет показывать их, особенно в чужом логове, полном врагов, так и желающих всадить клинок под сердце.

— Он мертв. — Отрицательно завертел головой Кастер, ощущая как в глазах начинает темнеть, а кровь перестает поступать в голову. Виски завибрировали, руки не переставали дрожать. Кожа побледнела. Он не мог поверить в это.

— Как раз таки наоборот. — Меркури устроился поудобнее. — Совсем недавно, мой брат Цезак вернулся с Западного конунгства, что находится под управлением конунга Эммина. Они вызвали его по той же причине, по которой и ты прибыл сюда. Им нужны солдаты, но не для походов, а для того, чтобы раз и навсегда покончить с тобой. Короновать Рассела и продолжить эпопею Северной души.

— Это невозможно… — Тише проговорил Хардсейм. — Ибо на днях, мы все же отыскали тело Рассела и уже готовимся к погребальной церемонии. Он будет лежать в семейном склепе, подле своего младшего брата Эйрика.

— Народ не обманешь, Кастер и ты сам это прекрасно понимаешь. — Меркури снова опустошил бокал. — Но и меня не устраивает данный поворот событий. Рассел, он подобно Фридриху. А мне второй Фридрих чужд. Пора завершить эту долгую междоусобицу. Покончить с враждой. И наконец присоединиться для осуществлений новых целей. Поэтому, выход у меня есть. Ты должен будешь жениться на моей дочери. Тем самым, мы укрепим связь между нами. Ребенок, который у вас родится станет следующим правителем Северной души, а я получу свое место в совете. Конечно же, если тебе удастся сохранить титул в такой сложной ситуации. Ведь теперь, на кону стоит многое. Не только корона, но и твое правление в Скаггераке, может подойти к концу. И ты останешься ни с чем.

Молодой король долгое время думал над словами Ортена. Он погрузился вовнутрь себя, в глубины сознания и истерзанной души. Сердце колотилось, Кастер пытался успокоиться, прийти в себя, но не мог. Рука продолжала дрожать. Он завертел головой и отвел разочарованный взгляд в сторону.

— Женитьба обязательна? — Вопрошает Кастер.

— Да. — Незамедлительно получает ответ Секира.

— Мне ничего не остается, как принять твои условия. — Кивнул головой Кастер.

— Они еще не закончились, мой дорогой друг. — Меркури подпер рукой подбородок, а затем продолжил. — Полагаю, твои планы на юг изменились? Отмщение за Фридриха Хардсейма подождет. Теперь, помимо трех конунгов, над тобой нависла проблема постарше. Тебе ничего не остается, как покончить с братом. Либо же прийти с ним к примирению, отдавая все полномочия ему. Выбор за тобой, Кастер.

— Я убью ЛжеРассела и конунга Эммина за очередную измену Северной душе. Принесу тебе его голову, кину под ноги и тогда ты будешь доволен? — Укоризненно говорил молодой король. В нем рождалась некая уверенность и былая сила, на которую он рассчитывал в тот день, когда южане вторглись в Скаггерак.

— Буду доволен лишь после того, как ты сделаешь меня конунгом Западных земель. Это в твоих возможностях.

— Я согласен.

— В таком случае, после твоей победы, ты поклянешься в любви и верности моей дочери. Возьмешь ее в жены и тогда, мы будем славно править. Что касается твоего похода, вернее грез о нем. Можешь не рассчитывать. Он только сократит население нашего континента. Запомни одну вещь, Северной душе – нужны северяне, а не, обглоданные воронами падальщиками, посиневшие трупы.
 
— Но именно для этого мне и нужна армия, я хочу отомстить им. Им всем за то, что они вторглись в нашу землю, пролили кровь нашим воинам. Убили женщин и детей. Мы не можем оставить им это безнаказанно. — Не успел Кастер промолвить своё слово, как на него налетели отрицания со стороны Меркури. И те старейшины, те старые мудрецы соглашались с ним, ведь иного выхода у них нет. Они должны подчиняться тому, кому присягнули на верность. Хардсейм все прекрасно понимал, но уважать таких старцев не стал. Он и не собирался.

— Я сказал своё слово. Сейчас ты не в положении требовать что-либо. Да, ты мой король. Но власть здесь тебе не принадлежит. — Меркури был очень настойчив. Каждое слово, каждая манера речи пробуждала в Кастере того зверя, что прольёт кровь всех своих врагов. Кастер поднялся из-за стола. Он изобразил на своём лице хилую улыбку, плавно отходя к выходу, но последнее слово Ортена ещё не было сказано.

— Для свершения твоих целей, мне нужны воины.

— Я не собираюсь насильно заставлять своих солдат сражаться за чужую войну, именно поэтому соберу добровольцев, желающих пролить кровь, и отправлю к тебе.

— Я услышал тебя, ярл Меркури Ортен. — Сплюнул Хардсейм, разворачиваясь и удаляясь в сторону выхода. Его же преследовали варвары. Кастера провели по улице, местные жители обгладывали своего короля осужденными взглядами и мучительным шепотом. Врата открылись и наконец он оказался на свободе. Мнимой свободе. Его продолжала сковывать обыденная жизнь. Столько проблем нависло над ним, большая ответственность легла на его плечи. Он шел медленно, растягивая шаг, не смотря своим воинам в глаза. Все планы и грезы в миг обрушились. Надежды на искупление, на окончание смуты – тоже бесследно исчезли в серости этого мира.

— Сворачивайте лагерь. — Король отдал приказ своему главнокомандующему, бросив взгляд на уходящего за стены города Цезака. — Мы возвращаемся домой.

— А как же лагерь у Разлома? — Интересуется северянин.

— У нас есть незавершенные дела.