Безмолвие Серого мира. Белый ворон. Глава 7

;;;;;;;; Северная душа 7 ;;;;;;;;

Последние приготовления.

Поместье Эммина Градостроителя готовилось к великому сражению, что наконец положит конец смуте, о которой так яро говорила Сигрид. Почему-то, сам Рассел верил ей. Доверял всем своим сердцем, и он сам не понимал, почему его так тянет к ней, что не сказать о самой девице. Последними неделями, она была излишне холодна. И все же, молодой Хардсейм старался не сгореть перед своими чувствами и эмоциями. Он желал нечто большее, чем просто вернуть Скаггерак под свою власть. Рассел мечтал о путешествиях, странствиях вдали от всей этой суматохе. На мгновение, ему показалось, что он вовсе не готов быть конунгом, ибо после долгих раздумий, Хардсейм понимал, это мало интересует его. И теперь, под занавесом всех своих желаний, скрывается долг. Долг перед отцом, который погиб от собственной руки сына. Рассел тяжко вздохнул, перебирая письменные отказы ярлов, что по-прежнему, вопреки всем обещаниям, продолжают поддерживать Кастера Хардсейма. И страх и горечь царили в старшем Хардсейме. Рассел проследовал наружу, дабы подышать свежим воздухом и отвести тяжкие мысли. За ним последовал и воительница. Частоколы, которые были вбиты в землю вокруг поместья Эммина были полностью укреплены по советам властителя здешних земель. Старший сын Фридриха, Рассел, взошел на дозорную башню и разглядывал сожжённый лес, он был виден издалека там, где заканчивались горы и проходила река. Эммин также поднялся на неё, он подошёл к Расселу.

— Теперь нас ждёт множество войн за нашу же свободу и честь. — Произнёс Эммин. Конунг поднял свой суровый взор на сотню шатров, в которых расположились воины Миротастора.

— Я не понимаю, почему другие ярлы и вожди не поддержали нас. Никто не хочет сражаться на нашей стороне, пусть даже и зная, что я выжил. Что я и есть законный наследник Скаггерака. И достоин короны.

— Кастер все боятся,но только не я. — Послышался суровый говор вождя. —  Когда-то лет двадцать назад я договорился с твоим отцом то, что когда нужна будет помощь, тогда я примкну к его войску и мы будем сражаться бок о бок. Сейчас Фридрик мертв, а поэтому я отдаю свой долг тебе, юноша. Мы с тобой. —  Миротастор был воином чести и доблести. Казалось бы, разве на севере есть такое понятие как доблесть? О да, уверяю вас.

— Благодарю тебя, Миротастор. — Рассел повернулся к вождю и пожал ему руку.

— Нужно оповестить войска о том, что возможно битва произойдет в кратчайшие сроки, мои солдаты готовы выступить. —  Произносит вождь, смотря вдаль. Сигрид словно ожила, бледная мина обретала более естественный вид. Девушка взглянула на Хардсейма, а затем подоспела к заготовленному столику, на котором расположилась небольшая, своеобразная модель местности.

—  Мы должны понимать, что Кастер не кинет все свое войско к главным вратам. Тем более, нужно учитывать то, что вполне возможно он растеряется, завидев старые ворота, которые не смогут пройтись без внимания. Они недостаточно укреплены, мы должны расположить здесь наши большие силы. Конунг Эммин, естественно займет эту позицию вместе со своими приспешниками, то есть – южанами.

—  Откуда такие познания в стратегии? Ты же росла в Независимых племенах, там особой стратегии не существует. Вернее существует, но только однотипная… Древняя, которая уже не может способствовать выигрышу. — Вопрошает Эммин, негодуя глядя куда-то в сторону. Рассел уперся руками о столик, отчего тот противно заскрипел

— Ты не позабыл ли, что я наемница. Было время, когда я сражалась в неоднозначных битвах, но даже там, я многое понимала. Здесь же банально нечего думать, важно рассуждать. Рассматривать наши слабые места. Это понятно даже ребенку. — Ухмыльнувшись, отвечает дева, расставляя камешки по столику.

— Ты слишком переоцениваешь детей. — Кивнул головой Эммин, всем своим видом демонстрируя собственное недовольство.

— Продолжай, Сигри. — Спокойным тоном голоса выдал старший Хардсейм, более предаваясь музыкальному голоску девушки, пристально наблюдая за ней, за эластичными движениями, легкой ухмылки, глазами. Рассел пытался отречься от назойливого желания взирать на нее, но не мог. Не мог совладать с собственными прихотями.

— Нам нужно устроить западню для первых отрядах, что выступят, наверняка, с тараном на наши защищенные ворота. Градостроитель и вправду постарался на славу со своими идеями. Дозорные башни, мы уже соорудили, как боевые. Миротрастор, это дело для тебя, ты возглавишь свое войско, что пройдет через леса и ударит в спину. Перед воротами, мы возьмем в кольцо их отряд и истребим.

— Я согласен. — Молвит вождь северян, скрестив руки на груди.

— А ты, Рассел, в свою очередь должен возглавить оборону стены, чтобы воодушевить сердца своего народа, ты обязан находится в первых рядах. Всегда.

— Это не проблема, я сам желал этого. — Говорит старший Хардсейм, по-прежнему не сводя взгляд с девушки.

— Эммин, твои катапульты – величайшее творение, жаль, что их всего несколько. «Было бы больше времени…» —Тоскливо произнесла Сигрид, но в основном, план был безупречен. Она была уверена в победе.

— Что касается моего брата? — Спрашивает Рассел, обратив голубой взор на старика Градостроителя, который, после услышанного тяжко вздохнул, серое солнце заходило за снежный горизонт, бросало свои последние, хладные лучи в сторону города.

— Твой брат должен немедленно отправляться в обитель Астроса, это решено. Там, со своими знаниями, они, вместе с остальными учениками Афрода, смогут обжиться. Я им предоставил множество золота, которое поможет в грядущем.

— И все же, я не могу быть уверенным в том, что Астрос сможет стать для них пристанищем. Лимы там, наверняка ничем не отличаются от тех, что во Франбурге. Они могут заподозрить о их происхождении придать их смерти. — Взволнованно говорил Хардсейм, покуда неряшливые длинные волосы светлого цвета – развивались на ветру.

— У нас нет выбора. — Молвит Градостроитель. — Тем более, один великий северянин там уже обжился, в одно время.

— Ты про моего дядю? Я слышал об этом. — Кивнул головой старший Хардсейм. — Только вот, к чему это привело? К битве пяти конунгов?

— А к чему привело властвование твоего брата? К такой же гибели.

— Значит разобрались. — Встрепенулась Сигрид, накидывая на себя шерстяной капюшон.

— Да, будем следовать заданному плану.

— Отлично. — Буркнул Эммин. — Ты должен поговорить с Мартом.

— Тогда, не буду терять и секунды. — Хардсейм вновь бросил взгляд на Сигрид, слабо улыбнулся, выждав еще некоторое время, а после – последовал в покои маленького принца.

Сам же Март, пребывал в своей маленькой комнатушки, еще ощущая злостное негодование из-за того, что родной брат посчитал, что справится вместе с Винтером один. Никто не считает его взрослым и достойным. Хотя бы на мгновение. За него всегда все решают, будто бы маленький принц ни на что не способен. Белокурый мальчишка тяжело вздохнул, прошлой ночью, он снова странствовал в Сером мире, но на сей раз, он узрел Кастера, который готовился отправиться в Восточное конунгство. Он был занят важными делами. О чем-то говорил со своим верным советником, но что именно – маленький принц разобрать не мог. Это было тяжко, давалось не всегда, не с первого раза. Ему все сложнее и сложнее контролировать свои силы. На мгновение, когда Март витал в пиршественном зале. Вроде бы родном, но уже давно чужом месте. Когда, все настолько изменилось до неузнаваемости. Все стало так непривычно, отчего Хардсейму становилось тошно. Он с болью разглядывал родное поместье, заведомо зная, что уже ничего не вернуть. Март почувствовал, что Кастер узрел его, но надеялся, что все это останется лишь догадками. Дверь распахнулась, вновь без стука. Вновь Рассел оказался в его покоях. В руках мальчишки были написанные им же руны. Снова и снова. Все то, что он видел во сне. И книга, которая гласила значения этих рун.

— Что случилось? — Спрашивает Март, чуть нахмурив брови. Восковые свечи трепетно задрожали от набежавшего сквозняка. Лицо старшего брата виднелось сквозь полумрак и даже так, маленький принц видел его, наполненные тоской и горечью глаза. Март слету догадался, что разговор будет тяжелым.

— Нам придется попрощаться. — Кивнул головой Рассел. — Вскоре, ты отправишься в земли Астроса, покуда я останусь здесь и буду сражаться за наш дом и наконец, выплачу обещание, которое давал нашему отцу.

— Что? Так рано? Почему так? — Молвит маленький принц, недоумевая. Он отложил книгу, почти составив предложение, что получалось в переводе.

— Скорее всего Кастер уже собирает войско и придёт за нами, поэтому, когда придёт время- ты должен отправиться на юг туда, куда глядят глаза. Беги с Северной души и не возвращайся сюда более, если хочешь жить. — Рассел отвёл взгляд от брата, ведь то, что он скрывает поистине ужасно. Да, все считают убийцей Кастера, но Рассел не лучше.

— Сколько раз мне необходимо повторить тебе то, что я тебя не хочу оставлять и готов сражаться, как и другие ученики Афрода за нашу землю. Я обязан находиться рядом с братом, когда придет отмщение за Эйрика и Хранителя. Я должен быть рядом, когда ты свершишь правосудие, должен же… — Северная душа его дом и он не намеревался покидать. Март пытался сделать так, чтобы его услышали. Добивался этого, но все его старания ничтожны перед решением Рассела, а вернее Эммина Градостроителя.

— Наш отец, был поистине легендарным человеком, как и Афрод. Перед смертью, когда Люксен Розенталь пронзил его сердце…

— Люксен? — Вопрошает, перебивая брата,  мальчишка, почти дописав перевод своих рун.

— Верно, Люксен… — Неуверенно говорит Рассел.

И в то мгновение, Март собрал предложение, которое было составлено из рун, виднеющихся во снах.

«Он лжет» - Март встрепянулся, вновь нахмурил брови, недоверчиво смотря на понишкее лицо старшего брата.

— Ты врешь мне. — Уверенно произнес младший Хардсейм, обратив взгляд полный боли от того осознания, что родной брат – предал его, скрывая жестокую истину. Рассел встрепенулся, в груди закололо. Он сглотнул сухую слюну, резко занервничал, отходя в сторону, прижимаясь к холодной стене. — И врал все это время?

— Март… Послушай… — Рассел пытался скрыться, снова, он чувствует жестокую беспомощность, поглощающую изнутри, отравляющую сознание. Тело стало ватным, лицо побледнело. Макушкой, он прижался к стене.

— Скажи это. — Поджав губы от злости, произносит Март, ощущая, как руки его пытаются вырваться из сдавливающего тела. Он чувствовал жуткое покалывание в висках, глаза принца дрожали…

— Я…я.. я.. всадил нож в грудь нашего отца...я убил его, чтобы выжить... — С ноткой отчаяния произнес молодой Хардсейм, тяжело вздыхая. Руки будущего властителя задрожали, он прикрыл лицо руками, пытаясь скрыться от нагнетающего, совестного чувства. Маленький принц пустил горькую слезу отчаяния, боли.

— Нет, Нет, нееет... — Он не хотел верить в горькую правду, он поднялся с кровати и убежал из комнаты.

— Март, постой… — Выкрикнул ему вслед старший Хардсейм, пытаясь ухватиться за него, но было слишком поздно. Март покинул собственную обитель, предаваясь яростному гневу.

Маленький принц ворвался в большой зал, где также находились его друзья и спешно принялся собирать ранее заготовленные книги. Перейрер, не завидя его поникший вид, его боль, слезы, подоспел к нему.

— Что ты делаешь? — Вопрошает Перейрер, глядя за тем, как юный Март перебирает старинные книги, с повествованием о Сером мире. О древних сказаниях, в которых малец пытался отыскать глубокую истину. Истину, которую он ищет уже почти три года. И все эти странные деяния начались после того, как Март провел черновой обряд с клыком волка. Быть может, в нем скрывается ответ?

— Мне нужно найти книги, где упоминается слово «Серый мир» хочу изучить все, что с этим связано. —  Без сомнений и лишней думки ответил Март, пытаясь отвлечь себя от той мысли, что его старший брат, который всегда был ему наставником – предал его. Жестоко солгал, так и при этом лишил жизни так горячо любимого отца.

— Хочешь самосовершенствоваться? —  Неуместно посмеялся Перейрер и рухнул на деревянную скамью.

— Что-то вроде того. —  Март схватил книги и отправился обратно в свою комнату. Только Эллен заметила его подавленный вид и последовала за ним. Пока юноша следовал в свою комнату, он почувствовал, что пол, по которому он шагает, начинает двигаться. Март ощутил прохладный ветерок, блуждающий по его спине. Восковые лучины, освещающие коридор внезапно потухли. Маленький Хардсейм тяжело задышал. Страх пронизал до костей, не позволяя пошевелиться. Принц будто бы омертвел. Превратился в камень, ибо он не мог пошевелить даже рукой. Сомкнуть пальцы, ничего не получалось. Гнилые доски постепенно начали разлагаться и Март обрушился вниз, оказываясь в странном помещении. Крики детей, рев существ раздавался на всю округу. Темнота, мрак. Множество мертвых тел. Сущность таинственного волка вдали. Летающие черные материи с искаженными лицами. Ужас настолько сильно окутал маленького принца, что он не мог даже закричать. Слезы побежали по бледным щекам юноши. Кожа его приняла цвет белого мрамора, мурашки бежали по коже колючей волной. Он вжимается в стену от нагнетающего страха.

— Мммаррртттт… — Гудит в его ушах демонический глас. Март не знает куда податься, куда убежать, ибо все проходы перекрыты странной черной рудой. Летающие существа громко кричали, цепляясь и толкая принца.

— Мама… Помогите… Прошу… Рассел! Перейрер! — Кричал он, покуда слезы продолжали стекать по его коже. Он бился руками о руду, моля о помощи, но никто не отвечал. Кроме диких демонических существ, витающий в воздухе.

— Серый мир… — Вдруг осознавая, куда он попал, тихо произносит Март.

— Мммыыыы….. — Существа остановились перед ним, позади виднелся силуэт зверя.

— Я… — Продолжает волк.

— Ждем тебя. — Докончили существа, подлетая к его бледному лицу, высасывая все жизненные соки принца.

— Ффффооомаасссс…. — Подобно змее шипела сущность, а затем растворилась в темноте.
Март очнулся в своём теле, в том же коридоре. Он в ужасе глотал свежий воздух и рассматривал длинный коридор, который навеял ужас в сердце не окрепшего принца. Март рухнул на колени и вжался в холодную стену, пытаясь прийти в себя после увиденного.

— Март? — Вопрошает девушка, подбежав к нему по скрипучим доскам. Она видела еще более поникшие глаза, наполненные не только горечью, но и пронзительным страхом. — Что с тобой?

Но Март уже не мог сказать и словечка. Он онемел от ужасов Серого мира…

Рассел готовился вырвать свои волосы, биться о стенку, коря себя за содеянное. Сейчас, он многое осознал, а именно то, как поступил со своим отцом, при этом сражаясь на стороне южан. Быть может, Рассел и вправду заслуживает смерти от рук своего брата? Нет, конечно же нет. Рассел не мог отступить, даже в угоду того, что Март его не простит. Рассел не должен предаваться жестокой каре за то, чего не ведал. Он попросту не заслуживает этого.

— Рассел. — Произносит вошедший в покои конунг Эммин.
— Что случилось? — Нежеланно отвечает старший Хардсейм, мучая себя. Тело ломило на кусочки, он страдал. Убивался.

— Скачут тридцать всадников. — Конунг уведомил Хардсейма, после чего тот незамедлительно проследовал наружу, слыша, как Сигрид отдает приказал лучникам, которые стояли на башнях, приготовиться. Миротастор крикнул с часовой.

— Это Нестер. — Удивлённо крикнул вождь, спускаясь по лестнице.

— Открыть ворота. — Эммин вышел за пределы стен, к нему медленно подтягивались конники, за ними повозка, в которой лежал израненный Морт.

— Что за черт? — Выдал Эммин, взирая на избитого до полусмерти седого Нестера. Опухший глаз, множество гематом, сочившиеся перевязанные раны.

— Эммин… — Молвит измученный Нестер.

— Что произошло? — Подоспел старший Хардсейм, тоже завидев ужасающее взор зрелище.

— Его величество Кастер Хардсейм… Нестер покушался на его жизнь, но тот его раскусил и вот, что вышло теперь. — Осведомился приспешник Морта. — В Восточных землях, дела обстоят хуже, всех тех, кто поддерживает нашего конунга – предают огню.

— Прости Эммин, я ошибся в Кастере... он должен был выехать два дня назад..готовьтесь к худшему… — Объявил Нестер, тихо похрипывая и откашливаясь кровью. Позади конунга встал и Рассел. — Я ошибался… Молю, нам некуда идти…

— Я тебе не верю, во время великой битве при Скаггераке, ты чуть не убил меня, посему, заслуживаешь смерти. — Эммин выхватил свой клинок, нацелив его на полумертвого конунга. Лучники слету нацелились, готовясь нанести удар. Они ожидали сигнала. Воины Нестера также обнажили мечи, готовясь к очередной резне.

— Стой, стой. — Говорит Рассел, вставая перед повозкой, в которой лежал израненный конунг.

— Отойди, мальчишка.

— Во-первых, я твой король, ты обязан слушаться меня. — Грубым тоном голоса, говорит старший Хардсейм, уложив руку на свой меч. — А во-вторых, нам нужны воины, битва с Кастером не за горами. Прежде всего, мы должны выслушать нашего гостя. Вернее, выслушать его клятву, который он принесет мне. — Запротестовал юноша. Эммин поворочал головой, вкладывая свой меч обратно в ножны.

— Чертовы Хардсеймы… — Градостроитель плюнул в ноги ярлу и удалился. Нестер попытался подняться с места, но вышло не очень. Он снова громко закашлял, ухватываясь за свой бок. Эммин отошел в сторонку, что-то ворча себе под нос.

— Я готов принести клятву истинному наследнику престола. Я бы встал на колено, да правда не могу… — Болезненно сказал Нестер. — Рассел Хардсейм, примите мою клятву, теперь вы мой король и король всей Северной души.

***


Снег падал с серых мутных небес, маленькие кристаллы осыпали снежную протоптанную заранее дорожку. Холод бил по костям, пылко кусая, царапая леденящим ветерком. Порывистым, который подгонял идущее войско. Могучие стены Стольгрима показались из-за обнаженных деревьев. Обогащенный пылким чувством, хромой Рассел Хардсейм, уверенно следует вперед, к боевым башням, на которых находятся лучники. Они держали стрелы наготове, хмуро, недоброжелательно взирая на приближающихся воинов. Рассел осторожно переглянулся с девушкой, что остановилась подле него. Сигрид была встревожена чем-то, по ней это было видно. Каштановые волосы развивались на ветру, она тяжело дышала, но так или иначе, воительница старалась не показывать своих эмоций. Сигрид стойко стояла на своих принципах, а именно, не показывать чувства никому, кроме себя самой. Быть может, девица желала сейчас оказаться одной, скрываясь где-то в глубинах одинокой горы, лежащей на ледяном пике, вдали от цивилизации, если ее так можно назвать. Сигрид держала свой короткий клинок наготове, страшась неизведанности, что таила в себе могучая крепость Стольгрима. Они подоспели к вратам, которые по-прежнему оставались закрытыми. На стенах собирались воины, ища свои цели.

— Последние приготовления. — Произнесла она так тихо, что засохшие от колючего ветра губы, еле шевелились, но ветер покорно доставил послание спутнику. Рассел искоса взглянул на воительницу, чуть хмуря брови, но не решился что-либо ответить, лишь предаваясь безмолвию. Впрочем, как и обычно. Он выпрямился в спинке, укладывая ладонь на рукоять своего клинка, а после – сделал несколько протяжных шажков вперед. Позади него – уже находился конунг Эммин, ожидающий дальнейших действий. Он также, как и остальные прибывшие – недоумевал, почему же властитель Винтер медлит. И сейчас, Эммин предался глубоким сомнениям в праведности своих действий. Ведь он всегда знал, Винтер жаждет лишь одного, заполучить древнюю корону Северной души, которая сейчас – находится на голове Кастера Хардсейма. Значит, он мог подозревать в намерениях Варсандара – свергнуть своего властителя, но каким именно образом? Правильным, по законам старейшин. Правда, Эммин понимал, что настанет мгновение, когда Винтер самолично откажется от своих принципов, сломит их, подобно сухой ветви и его черная, прогнившая до низа душа – наконец покажет всем своего истинное лицо. Градостроитель скрестил руки на груди, презренно поглядывая на выстроившихся на стенах лучников. Знамена Варсандара, а именно белый медведь на голубом шелковом, конечно же, изредка потрепанном, полотне – прикованы к стенам. Они колыхались от довольно-таки сильного ветра. Рядом с Эмминым, стояли верные ему воины и конечно же, конунг Нестер, который прибыл в город, с мольбой о помощи. Рассел не мог отказать ему, ведь тот склонил колено и поднял свой меч, присягнув на верность, тем самым признав старшего Хардсейма своим королем. Правда, на это, Нестер не имеет никакого права, ибо истинный правитель континента – давно лишил титула предателя родины и короны. Нестер отступник, изгнанник, но все равно – влиятельный северянин в близком округе. В Восточных землях Северной души, его приспешники взбунтовались, почти устроили переворот власти, но жена конунга, Каролина Морт – мгновенно подавила его. Теперь, только Боги знают, чего именно желает эта женщина. Все миротворцы Нестера преданы огню, как и полагается предателям.

Могучие врата, обшитые железом, распахнулись. За стенами находились более тысячи вооруженных до зубов северян. Кожаные доспехи, копья, у каждого было по мечу и топору. Винтер потрудился на славу. Значит после того, как Скаггерак был оставлен им, Варсандр время зря не терял. Оно и было видно. Вперед войска выступил мужчина, потрепанный войной и тяжким бременем своего континента.

— Проводите гостей в пиршественный зал конунга Винтера, он уже ожидает их. — Кивнул головой мужчина, жестом указывая на Рассела и его приспешников. Старший Хардсейм переглянулся с остальными, их глаза были насторожены. Конечно, они вновь находятся в дикой опасности, но все равно рассчитывали на поддержку Винтера. Только с его помощью, можно было гарантировать то, что победа будет быстрой и без лишних колебаний. Хардсейм прошел вперед, за ним Эммин, конунг Нестер, воительница Сигрид и личная стража. Перешагнув по ту сторону, обратного пути уже не было. И Рассел это осознавал. Сердце подсказывало ему о том, что все только начинается. Вся эта показуха, вовсе недоброжелательный прием, показывали истинные намерения Винтера Варсандара.

Их сопровождали суровые взгляды северян, прошедших великую битву, что сражались на пристани Скаггерака, победив короля Астроса. Они закалены жестокой войной. Видели такое, что конунг Нестер, будучи сражаясь на стене, не видывал. Путники шли в безмолвии, лишь взглядами изредка пересекаясь друг с другом. Главная крепость Стольгрима, а по совместительству главный дом конунга, находились неподалеку, но все также защищенно. Множества боевых башен, скорпионов, расставленных на них, а также еще одни неприступные стены. Сам пиршественный зал, был достаточно огромен, по сравнению с другими. В самом конце находился Винтер Варсандр, восседающий на деревянном троне и поглаживающий гончего пса черного цвета, который моментально залаял, при виде незнакомцев. Своей рукой он сжимал гриву, а другой – держал огромный рог, с которого, время от времени попивал холодный эль. Рассел прошел вперед, остановился перед троном, остальные встали позади в шеренгу. Сигрид настороженно шептала, но что именно, старший Хардсейм разобрать не смог. Эммин попросту хмуро глядел на властителя Стольгрима, уже собирая в своей старой голове различные мысли, касательно того, как бы именно привлечь злосчастного, корыстного змея на свою сторону. Ведь Винтер ничего не делает просто так. Он слишком сильно ценит свою помощь, правда, пока что, за предоставление войска Кастеру, Винтер ничего не получил. Нестер, больше походил на побитого, заблудшего пса. Он был сгорблен и более не показывал своей наглой, гнилой улыбки. Теперь, он понастоящему ничтожен. Кастер не милостив со своими врагами и Винтер это видел наяву. В особенности, когда тот лишил жизни могущественного короля Франбурга.

— Так ты и вправду выжил. — С ухмылкой произносит Винтер, упираясь в спинку своего трона, но это, если быть честным, вовсе не впечатлило Варсандара. Он приветлив к слухам, что блуждают по континенту, но и остерегаться – не было нужды, ведь, в случае чего, Кастер сделает свое дело. Винтер поднялся со своего трона, спустился по деревянным ступенькам, опустошая рог и откидывая его в сторону. — Так для чего же, извиняюсь спросить воскресшего мертвеца, вы явились сюда? — Винтер одарил всех своим невозмутимым отравляющим взглядом, выпрямившись в спинке и сложив руки за спиной, принявшись ходить из стороны в стороны, дожидаясь красноречивых объяснений от юного короля.

— Будто бы ты не догадываешься. — Недовольно буркнул Эммин, но в ответ – получил осуждающий взгляд Хардсейма.

— Ты довольно гостеприимен. Я решил не подсылать к тебе гонцов, а явится самим. Со своей свитой, присягнувшей мне на верность и нарекающей королём Северной души. Мне известно о твоих намерениях свергнуть Кастера, посему предлагаю тебе мою помощь и помощь двух конунгов, которые вступили на сторону справедливости, а именно на мою. За моей спиной находятся шесть тысяч бравых мужей севера, вожди Независимых племён уже готовятся к великому сражению под моим командованием. — Рассел помедлил, делая ещё несколько протяжённых шагов вперёд, заставляя конунга Стольгрима остановиться перед ним. Встать вплотную и внимательно выслушать предложение, как считал сам Винтер, ещё одного щенка некогда великого Фридриха Хардсейма. Начались гляделки.

— И все же, вопреки всем своим грезам, тебе придётся поддержать меня, ибо после того, как я самолично расправлюсь со своим братом, знай, я приду и по твою душу. Боги благосклонны ко мне, я уже выжил после той битвы и все это неспроста. Осознай, что тебе не стать королём континента, пока существует род Хардсеймов. Древнейший, исходящий от первых королей. Присягни ко мне на верность, назови своим королём и покончим со всей неприязнью и холодными войнами между нашими семьями.

— Ты пришёл в мой дом, без шеститысячного войска, пришёл в тайне, скрываясь от своего же брата, страшась, что он узнаёт о твоём пребывании здесь и подошлёт убийц, как сделал это конунг Нестер, не так ли? — Винтер пихнул юнца плечом и медленно направился к Морту, попытавшись взглянуть в его разбитые, глаза. От него веяло беспомощностью, страхом. Смрад смерти витал над Нестером. Нити судьбы уже сделали все то, что могли.

— Нестер, мой дорогой Нестер. — Варсандр слабо улыбнулся уголками губ, проводя кончиками пальцев по плечам Морта, стряхивая с них невидимые обычному взору пылинки. — Как же я рад тебя видеть живым и не сказать, что здоровым, предавшим своего короля и меня в том числе. Желающий, властолюбивый конунг Нестер. — Винтер показательно рассмеялся, отрицательно покачал головой и отошёл в сторону.

— Я так понимаю, ты от моего предложения отказываешься? — Смело вопрошал Рассел, вдохнув полной грудью и пристально сверля суровым взглядом конунга Стольгрима.

— А отчего же мне соглашаться? Ты не король, ты просто пустое место. Которое вскоре, станет еще более пустым. К чему мне примыкать? К мальчишке, который еле ходит, который не имеет войска, а нет… — Винтер сделал удивленное лицо, возвращаясь к своему трону. — Имеет, ведь к тебе присягнули вожди Независимых племён, которые уже, оказались не столь независимы. К тебе примкнул конунг, сражающийся на стороне южан и теперь он не просто изменник, он самый настоящий враг, не так ли Эммин? Ты посчитал, что я присоединюсь к вашей военной кампании, после того, как твои воины резали моих? Или к тебе, конунг Нестер, который уже несколько недель, как не конунг. Вы все… Просто ходячие ничтожества. И я не стану поддерживать вас, а теперь, проваливайте из моего дома, покуда я не отправил ваши головы к Кастеру Хардсейму, в знак любви и верности к истинной короне.

— Ты пожалеешь о своих словах. — Вымолвил, из-за яростного гнева, нарастающего в жилах, молодой Хардсейм.

— Тише. — Сказала Сигрид, вмешиваясь в разговор, после чего, Рассел умолк, а конунг обратил на неё свой взор.

— А это ещё кто такая? — Ухмыльнулся Винтер, укладывая руки на подлокотники.

— Та, которая предвидела твою гибель. Гибель, которая накроет тебя от крови Хардсейма. Битва пяти конунгов. Смерть твоего отца. Ты поляжешь также, как и он. Вместе с Расселом, воскресло и прошлое. Вот увидишь, в темноте, в полном мраке, я узрела битву. Вновь она настигнет Северную душу. Битва пяти конунгов… — Все сказанное девушкой - более походило на бред, но Винтер насторожился, продолжая гнуть свою линию.

— Убирайтесь, мне не о чем с вами толковать.

Рассел оказался снаружи и как-только подоспел к своему коню, так сразу же достал топор из-за пазухи и принялся наносить удары по дереву, рубя его так, что щепки разлетались в разные стороны, в том числе – на его разочарованное во всем лицо. Он не мог сдержать свои эмоции, также, как и остальные, в том числе и Эммин, что блуждал из стороны в сторону, пытаясь разобраться, что же именно теперь нужно делать дальше.

— Что теперь у нас осталось? — Молвит Рассел, пытаясь прийти в себя. К нему подоспела Сигрид, которая уложила тоненькую ручку на плечо, уже не мальчика, а мужчины.

— У нас остался ты, Рассел. — Произносит она.

— Кто ты такая? — Рассел разворачивается к ней лицом. — Откуда ты знаешь, как погиб мой отец? Почему? Я… Я не понимаю. Не понимаю о твоих словах Винтеру, битва пяти конунгов, значит, это то, что будет вскоре? Не так ли?

— Возможно. — Загадочно говорила Сигрид. — А возможно и нет.

— Перестань говорить таинственными, двусмысленными фразами, прошу, говори четко. Я хочу знать, откуда тебе это известно.

— Перестань говорить со мной в таком тоне. Я не твоя служанка, не твоя прислужница. Я та, которая говорит истину о том, что случится в суровом грядущем. — Сигрид отошла в сторонку, будто бы заведомо знала, что сейчас подоспеет конунг Эммин.

— Мы должны возвращаться и подготавливаться к возможной осаде, наверняка Кастер уже осведомлён о наших сборах. — Прискорбно сказал Эммин. Рассел слабо нахмурил брови, сложив руки в замок.

— Ты прав. — Дотошно вздохнул Рассел. Честно признать, он чувствовал, как все происходящее съедало изнутри. Не давала того покоя, который желает Хардсейм. Уничтожало изнутри, заставляя страдать. Ему начинает надоедать. Колеблить. Вгонять в тоску. —  У нас больше шести тысяч, мы выстоим грядущее сражение. Пора поставить точку над нашей с братом войне, что длится годами.

— Нужно возвращаться в поместье. —  Кивнул Градостроитель. —  Времени у нас и вправду не так много, как хотелось бы.

— Тогда не станем медлить.

***

Время оказывается таким беспощадным, убийственным и неопределённым. Бывает так, что решается все в миг, и так, что каждое дело становится затянутым, наскучившим и излишне надоедливым. Так же и с Кастером Хардсеймом, что вот-вот отправится в последнюю битву. Только остаётся последнее приготовление и именно сейчас, он находится в пиршественном зале Восточного конунгства перед лицами, полными недоумения. Он ни капли не сомневается в задуманном, у него хватило времени на решение столь тяжёлого вопроса. Хардсейм спускается по деревянным ступенькам, подхватывает кубок, наполненный элем с трапезного стола. Опустошив его залпом, молодой Хардсейм оглядывается по сторонам. Знамёна Морта висят на стенах, задумчивые воины, ожидающие речи своего короля. Старейшины, пребывающие в негодовании от действий властителя. Злость, вперемешку со страхом, колебания. Огонь из жаровни колебался, так завораживал. Кастер глядел прямо на него, безумно улыбаясь, обнажая свои белоснежные клыки. Более нет никакого сомнения внутри его гнилой души. Бесы вновь терзают, дергают за ниточки и Кастер не собирается сдаваться. Отрекаться от них, предавать, как это делают другие. Властитель Северной души будет стоять на своем до последнего. И нет никаких сомнений, что у него что-то не получится. Секира одарил голубым взором мужчину, измученного смутой, сидевшего за столом, жадно пожирающего куриную ножку. Все шептались меж собой, кто-то говорил о Расселе Хардсейме, отчего Кастер улыбался еще более безумнее. У колонн находился мастер Вельтон, разодетый в дорогие кожаные доспехи со стальными наклепками. Он плотно ухватился за эфес, оглядывался по сторонам, дабы не позволить отравляющим «умам», совершить гнусное предательство. Молодой Хардсейм выпрямился в спинке, сложил руки за своей спиной, продолжая рассматривать всех и каждого. Изучая черты их возмутимых лиц, кто во что одет, как ведет себя. Секира исследовал все то, что только мог. Теперь, все старания, которые сотворил Кастер Хардсейм, чтобы оказаться здесь, постепенно обретали существенный смысл. Теперь, Секира самолично убедился в том, что он по-настоящему велик. И также ужасен. Его боялись. Боялись выходки, которая может повлечь за собой непредсказуемые и коварные последствия. На троне восседала Каролина Морт, караванная древней короной Восточного конунгства, которую носили множества конунгов, но только не одна женщина. Подле нее, находилась младшая дочка, покуда внутри ее нарастающего животика, подрастало еще одно дитя, на сей раз последнее. Если это будет сын, то он продолжил род конунга Нестера. Бывшего конунга Нестера. Сам же Кастер был спокоен по отношению к его семейству, он посчитал, что лучше оставит их в живых, по крайней мере, на сей раз. Быть может, бесы нашепчут ему нечто другое и Кастер быстро сменит принятое решение. Осложняло ситуацию – смута, которая, как говорят многие, вскоре подойдет к кульминации. И новый Король Северной души выступит перед народом. Выступит и спасет его. Кастер остановился, настало время изложить свою коварную мысль.

— Приветствую всех тех, кто собрался в данном зале. Многие знают меня с тех пор, когда я стал королем нашего замерзшего, убийственного континента. Другие же, помнят меня, в то время. Время жестокое, неоднозначное, в битве с вашим самым сильным и знаменитым берсерком, которого я сумел одолеть, получив расположение бывалого конунга Нестера. Для многих уже стало явью то, как он поступил со мной. Предательски по отношению к своему властителю. Он пытался истребить меня, подобно жалкой крысе, не объявляя ни войны, не показывая свою неприязнь. Он был лживой змеей, которая пыталась влить свой яд в ваши головы, впрочем, не буду лгать, как и в мою. И к чему это привело? Я защитился, отстояв честь своей любимой семьи. За заслуги его прошлого, я пощадил Нестера, отправив его в изгнание, но теперь, он никогда не вернется в свои земли и никогда не будет править. Он предал не только меня, но и вас. Хотел отнять власть, которая принадлежит мне, но подумайте, что будет после? В моих планах, совершить великий поход на земли Франбурга и захватить целый континент, во имя возмездия за моего отца, за тех, кто полег под стенами Скаггерака. Разве ни это был правильный путь? Но теперь, когда все грезы мои обрушились, превратились в руины из-за многочисленных предательств, а также ЛжеРассела, который собирает войско на Западе? И скажу вам честно, я отправлюсь и подавлю восстание, также, как подавил здесь, истребив всех тех, кто продолжает быть верным предателю Нестеру. Теперь, вы будете знать, чего лишились мы все из-за Нестера. И к слову, пора избрать нового конунга. Я могу быть жесток по отношению к вам и поставить на его место Вельтона Резорского, который никогда здесь не жил, но я ему доверяю всей своей жизнью, но я сделаю немного иначе. Я провозглашу королевой этих земель Каролину Морт, первой женщине, которая станет властительницей конунгства. Вы согласны со мной?

Зал предался тишине, но вскоре все зашептались. Ярлы, которые присягали Нестеру, поднялись с мест и преклонили колено перед новой властительницей. Они отдали свои клятвы, благодаря короля за столь разумное решение. После того, как все кончилось, Каролина поднялась со своего места и зал утонул в безмолвии.

— Теперь, когда Кастер Хардсейм выступит для того, чтобы положить конец смуте, справиться со всеми невзгодами и заставить даже Серый мир – предаться безмолвию. Я, Каролина Морт, новая властительница Восточного конунгства, приношу свою клятву и признаю своего истинного властителя – Кастера Хардсейма. Короля Северной души.

Кастер вновь доказал, снова выкрутился из жестоко сложившейся совсем недавно ситуацией. Молодой Хардсейм снова ощутил себя королем. Не беспомощным, никчемным лимом, а именно королем. Время его почти сочтено? Сквозь ярлов и воинов, он узрел шествующего странника, прячущего свое лицо за серым капюшоном. Нет, не почти. Время уже сочтено. Улыбка на лице Секиры исчезла, он медленно направился в кабинет новой властительницы. Каролина поблагодарила ярлов и последовала за ним.

— Теперь, наш уговор вошел в силу? — Спрашивает девушка, присаживаясь в кожаное кресло темного цвета, притрагиваясь к кубку, который лежал на маленьком деревянном столике подле нее. Он уже был наполнен, Каролина пригубила его.

— Вы практически стали независимым государством, могу поздравить вас. — Слабо улыбнулся уголками губ молодой Хардсейм, усевшись на край столика. Свет сочился в кабинет женщины.

— В прошлый раз, я и представить себе не могла, что вы, дорогой Кастер, измените мою жизнь, спасете из рабства моего же мужа, мою сестру и подарите мои грезы, которые, поднесли к моим ногам. С Нестером, я была ничтожеством, которое ничего не решает, но сейчас, я заняла истинное место.

— По-другому – никак. — Молвит Хардсейм. — И все же, после смутного времени, я хочу отправиться в поход, могу рассчитывать на вашу поддержку?

— До этих целей, Северной душе далеко. Нам, для начала нужно оправиться. И вам это известно.

— Известно. — Кивнул головой Хардсейм. — Но для этого, мне нужно победить ЛжеРассела. Посему, мне пора отправляться.

— Итак, вы отправляетесь? Так скоро? — Опустошив кубок, сказала новоиспеченная королева, укладывая чашу обратно. — Я рассчитывала, что вы и ваше войско побудет здесь еще несколько дней. — Лживо улыбалась она.

— Благодарю, но нет. — Продолжает Кастер. — Нужно скорее расправиться с теми, кто предал меня.

— А что, если Рассел на самом деле жив? Все, кто видел его, говорят о том, что это он. Даже сам Цезак Ортен, что гостил у меня несколько дней назад.

— Мой брат мертв. — Встрепенулся Кастер. По нему было видно, что он нервничает. Он царапал свои большие пальцы, сдирая кожу в кровь. Казалось, Секира сам себе не верит. — Я самолично всадил ему нож во время битвы при Скаггераке.

— Но, его тело так на самом деле не нашли? — Язвительно говорила Каролина. Сам же молодой Хардсейм смолчал.

— А как же ваша жена и сын? Неужели, вы не попрощаетесь с ними перед великой битвой?

Кастер продолжал предаваться безмолвию. И также, не промолвив и словечка – направился в сторону выхода.

***
 Конец 1455 года.

Войско пересекало Темный трап, несколько дней назад, на провизионный караван было совершено нападение. Многие говорят, что это был никто иной, как Рассел Хардсейм. Это тревожило молодого короля. Вгоняло в тоску. Он наблюдал за тем, как тяжелая конница следует по заснеженной тропе. Видел, как густели небеса. В тот час, Кастер прислушивался к ветру, моля его о том, чтобы он унес надвигающуюся бурю далеко на север. Подле него стоял алхимик, которого ранее, Кастер просил о некой услуге.

— В случае нашего поражения. — Томно начинает Хардсейм. — Ты развеешь эти отравляющие пары на ветру. Если не суждено выжить мне, то не суждено никому. Понял?

— Да, мой властитель. — Кивнул головой алхимик.

По пустым снежным тропам, под звуки барабанов отважно на встречу смерти шли храбрые воины Скаггерака. Во главе войска на чёрном, как ночь коне выступил мастер Вельтон. Рядом с ним ехали верные служащие, присягнувшие на верность Кастеру ярлы. Они был облачен во все чёрное, лишь серебряный меч выделялся на фоне их одежды. Мастер Резорский, что-то невзначай сказавший воинам, поддал коню по бокам и направился в сторону своего властителя.

— Вот и дом моего бывшего наставника. —  Потерянно произнёс Секира, дождавшись, когда Вельтон подоспеет к нему. Резорский остановил свою лошадь. Хардсейм устремил свой взгляд на небольшую хижину, что стояла на холме. Вельтон был подле него. Двое разведчиков подъехало к Кастеру.

— Мой конунг. —Варвар положил руку, сжатую в кулак, на свою грудь, так он отражал свое уважение к Хардсейму.— Нестер направился дальше, вероятнее всего он поехал к нашим врагам, чтобы присоединиться к ним.

— Чертов изменник, ну ничего. Он получит свою дань. - рявкнул конунг и подтолкнул лошадь, чтобы та рванула вперёд. Когда Кастер подъехал к дому хранителя, то слез с неё и подошёл к двери. Вельтон также подоспел к нему.

— Мой конунг? — Сказал он. Кастер ничего не ответил, отмахиваясь рукой. Он отворил дверку и вошёл во внутрь. Вельтон держал свой меч наготове, в случае западни, но в доме Хранителя пустело все. Множество воров, называвшихся падальщиками, уже давно вынесли почти все ценное, что было в обители Афрода. Тут витали снежинки, потрепанные книги, разорванные и валяющиеся на деревянных досках. Наводило все тоску о минувшем прошлом, отпечатавшимся в сознании молодого Хардсейма.

— Знаешь, когда я был маленьким, то постоянно бывал здесь. Учился, также как и Март. Но когда понял, что это не поможет мне стать конунгом, то обратился к тебе мой друг. —Кастер взял запылившегося оловянного солдатика и стряхнул с него пыль, повернувшись к Вельтону.
— Да, знаю.. вы рассказывали мне это несколько раз… — Резорский подошёл к конунгу и осматривал воина, которого держал Хардсейм.

— И теперь, уже ничего не вернуть. Прошлое, так и останется прошлым. И каким бы ублюдком не был этот жалкий Хранитель. — Кастер сжал в руке оловянного солдатика и слабо улыбнулся, обращая свой взор на проход в подвал, которые прикрывали почерневшие доски. — Но теперь я знаю, что благодарен Афроду. За те знания, что он мне даровал. Обучил письму и чтению, тому, что тяжело давалось моему брату Эйрику. И всегда, как я вспомню, Афрод твердил про тот таинственный клинок. Клинок зимы. Клинок из темной стали, который был выкован из руды Огненного светила. Говорили, что это кровь дракона, что застыла и годами ожидала этого мгновения. И Афрод посветил свою жизнь, дабы отыскать его. — Кастер открыл тайник, найдя в нем карту, на которой были отмечены места, о его возможном местонахождении.

— Он в действительности существует? — Нахмурив брови, вопрошает старый мастер, скрестив руки на груди. Он был наполнен недоумением. Даже скорее удивлением.

— Этот клинок предназначен для того, чтобы сплотить народы, дабы сразиться с Создателем и положить конец его гневу. Положить конец Серого мира. Правда, никто не служит этому мечу. Никто, кроме Независимых племен, которых более, чем сто тысяч. Для того, чтобы отправиться во Франбург, они мне нужны. А чтобы подчинить их, нужен клинок. И тогда, они с легкостью последуют за ним и все северяне не будут сомневаться в праведности моих деяний. Афрод обещал отыскать его для моего отца. — Кастер похлопал Вельтона по плечу, вручая ему расписанное полотно. — И ты найдешь его для меня.

— Нет, мой конунг, я не могу. — Воротит головой старый Вельтон. — Я должен сражаться и защищать тебя.

— Защититься я смогу, не беспокойся. За моею спиной шесть тысяч воинов.

— Но они не смогут защитить тебя от тебя же. — Кивнул головой Вельтон, в глазах конунга, пытаясь отыскать снисхождение.

— Это приказ Короля и просьба друга. — Продолжает Кастер. — Молю тебя.

И конечно же, Вельтон не мог отказать своему ученику. Никогда не мог…

— Тогда, я сделаю это для тебя.

В тот час, никто не мог предполагать, почему именно сейчас Вельтон обязан покинуть его. Либо, потому что Кастер был излишне нетерпелив. Либо, хотел отгородить единственного товарища, того, кому он безумно сильно доверяет. Хотел отгородить от неминуемой гибели, что ожидает Кастера во время соприкосновения двух братьев. И никто больше не узнает истины.