Херпучинский клуб имени Жданова

Все мои земляки, сверстники, рожденные в первые послевоенные годы, помнят это здание, что изображено на заставке к моей заметке. Это был очаг культуры в нашем северном поселке Херпучи в районе имени Полины Осипенко Хабаровского края.

Вначале два слова о человеке, чье имя носил поселковый клуб.

Андрей Александрович Жда;нов  — революционер, советский партийный и государственный деятель.
Член Политбюро ЦК ВКП (б) с 1939 года (кандидат с 1935 года).
С 1934 года секретарь ЦК ВКП (б) и член Оргбюро ЦК ВКП (б), член ЦК ВКП (б) с 1930 года (кандидат с 1925 года). Генерал-полковник (18 июня 1944).
Член ВЦИК и ЦИК СССР, депутат Верховного Совета СССР 1-2 созывов, делегат IX, XII и XIII съездов РКП(б), XIV, XV, XVI, XVII и XVIII съездов ВКП(б).

В последние годы жизни считался вторым человеком в партии после Сталина, так что ничего удивительного, что когда-то построенному в начале 30-х годов клубу было присвоено это имя.

Наш поселок Херпучи недавно отметил свое 150-летие, но до 1933 года это было несколько участков старательской добычи золота на берегах горной речки Херпучинка, где добывали драгоценный металл с конца 60-х годов позапрошлого века.  Эта добыча обогащала лишь владельцев этих артелей, которые платили в казну налоги, а золото переплавляли на ювелирные изделия.

Но молодой советской республики надо было много золота, чтобы закупать за границей все необходимое для индустриализации страны. Поэтому на месте частных старательских артелей решили построить государственный прииск с механическим способом добычи золота. Одновременно начали строительство поселков для золотодобытчиков, драг (плавучих фабрик золота), электростанции и привлечения в эти края рабочей силы.  Часть специалистов набирали по найму (инженеров), часть приехали по распределению высших и средних учебных заведений (врачи, медсестры, учителя), но основную массу рабочих составляли сосланные на спецпоселения  в чем-то когда-то провинившиеся перед законом люди.  На месте золотодобычи появился один поселок, который долгие годы называли Главный стан, а потом получивший название Херпучи, от названия протекающей через поселок речки Херпучинки.  Располагался поселок в распадке среди сопок (так называют на Дальнем Востоке горы) в 7 км от судоходной водной артерии, по которой могли доставляться все грузы для функционирования прииска и жизни людей. Построенный в этих местах прииск получил название Херпучинский.

Для приема грузов на берегу Сомнинской протоки крупного притока реки Амур под названием Амгунь уже давно существовала Резиденция, которая с началом строительства прииска разрослась и вскоре получила название Оглонги.

В этих двух поселках и началось жилищное строительство. Были построены двухквартирные дома  из дерева, являющегося единственным, по сути дела, строительным материалом в этих местах в те годы. В них обычно селили вербованных (т.е. приехавших по найму) инженеров, и присланных по распределению медработников и учителей.

Но намного больше было построено бараков,  в которых жили семьи драгеров и других представителей рабочего класса и обслуживающего прииск населения.

Вместе со строительством поселка были возведены здания механических мастерских, необходимых для ремонта драг, больницы, школы с интернатом, конторы прииска, сельсовета и клуба.  Если известно точная дата начала работы школы в поселке – 1933 год, то, видимо, тогда же начал функционировать и клуб.  Хотя, по свидетельству некоторых старожилов, это случилось позже,  в конце 30-х годов.

Вспомните старый фильм «Дело было в Пенькове», где рассказывалось о жизни в колхозной деревне, как там комсомольцы сами построили хороший деревенский клуб вместо небольшого и тесного старого клуба.  Но этот клуб не шел ни в какое сравнение с клубом в поселке Херпучи.

Я обладаю хорошей зрительной памятью и постараюсь рассказать о нашем клубе в те далекие 50-60-е годы.  Сам клуб был одноэтажный, но с довольно высокими потолками и построен был на высоком фундаменте.  Позже к нему пристроили еще одно такое же деревянное двухэтажное здание, где была поселковая библиотека,  какие-то кабинеты, а на первом этаже бильярдная.  В это время я был еще школьником и меня не интересовали ни кабинеты, ни бильярд, а вот в библиотеку я был записан и брал в ней книги, каких не было в школьной библиотеке, но которые меня интересовали. Больше ничего об этом пристроенном здании я сказать не могу.

Но вот про основное здание клуба знаю намного больше. Сразу за дверью входа в клуб было большое помещение, и у дальней стенки слева небольшое окошечко билетной кассы.  Купив билет заранее или только что, посетитель входил в другое помещение, и попадал в длинный коридор. Сразу за входом справа была небольшая комната с несколькими столами и стульями по периметру.  В самом коридоре справа было несколько больших окон, выходящих во двор клуба на волейбольную площадку, и вдоль этой стены стояло много стульев, где посетители могли подождать, когда начнут запускать в зрительный зал.  Обычно на стульях сидели женщины, а мужики сидели у столов, где играли в разные настольные игры – домино, шашки и шахматы.

В дальнем углу коридора была дверь, которая вела в подсобные помещения клуба, но я был за ней всего несколько раз и мало что помню. Но зато отлично помню зрительный зал клуба.  Вначале у этой двери стояла работница клуба, которая брала билеты, отрывала корешок и запускала зрителей в зал. Потом такие работницы стояли лишь во время детских киносеансов днем в субботу и воскресенье.  Уже с начала 60-х годов для взрослых было введено самообслуживание. Зрители отрывали корешки, бросали их в ящичек на стене у дверей, и проходили в зал.  А можно было и не отрывать корешок, а с билетом проходить в зал. Не помню, чтобы кино смотрели безбилетники среди взрослых. Ведь стоимость билета составляла 20 копеек, а детский билет стоил пятак.

Дверь вела сразу в проход между третьем и четвертыми рядами кресел.  Напротив этой двери была вторая, через которую люди после киносеанса выходили на зала. По окончанию сеанса открывалось обычно две створки двери, чтобы не было толкучки. Далее было высокое крыльцо с перилами, и люди спускались с него  на тротуар по  улице Клубной.

У клуба была волейбольная площадка, на которой пришедшие в кино мужчины играли в волейбол. А некоторые поднимали штангу, которая обычно стояла на первом этаже библиотеки, но перед началом кино кто-то выкатывал её на улицу перед клубом.  На возвышении была еще большая танцевальная площадка, которая не пустовала разве что в летние месяцы, когда из репродуктора раздавились танцевальные мелодии, которые заводили в клубе. Еще танцы случались в праздники на 1 мая, когда уже было тепло, и народ после митинга шел в клуб потанцевать. Но все танцевали еще в верхней одежде, ибо в начале мая в наших краях прохладно.

Но вернемся в сам клуб, в котором мы зашли в зрительный зал.

В зале клуба было 14 рядов по 14 кресел в каждом. Проходы были после 3-го ряда и посредине зала, между 7 и 8 местами. После 11 ряда было возвышение на 2-3 ступеньки, перед следующим рядом кресел был барьер. Задняя часть зала возвышалась очень полого, поэтому смотреть кино было не очень удобно, мешала голова сидящего впереди. Не мешали головы зрителям, сидевшим на 4 и 12 рядах. Вот мои родители очень любили сидеть в 4 ряду на 8 и 9 местах. Обычно это места я  покупал билеты, приходя заранее в клуб. Сам я любил сидеть на последнем ряду кресел в середине, как раз на уровне прохода. Это были 8-9-10 места в 14 ряду.

Пока в Херпучах жили наши соседи Кокорины, я не ходил за билетами для родителей заранее. Учитывая, что Кокорин, наш сосед, был директором клуба, кассир обычно оставляла эти места в резерве для нашей семьи на первый сеанс и для семьи заведующего клубом на второй. Жена Кокорина обычно ходила на второй сеанс кино и обратно возвращалась домой вместе с мужем.

Справа от входа была сцена, перед которой, как в некоторых музыкальных театрах, была оркестровая яма.  Я такую яму никогда больше не видел в сельских клубах, только в Херпучах. Мне, несколько лет игравшему в школьном духовом оркестре, не раз пришлось сидеть в этой яме во время торжественных собраний взрослых в клубе, а потом, после концерта художественной самодеятельности играть на танцах.  Мы во время собраний играли Гимн Советского Союза и туш, когда труженикам прииска вручались почетные грамоты за успехи в труде.  Потом мы из ямы смотрели концерт художественной самодеятельности, и по завершению этих мероприятий играли на танцах, где в основном оставалась приисковая молодежь. Так как я начал играть в оркестре с шестого класса, представляете мои эмоции, когда я возвращался с таких торжеств домой позже своих родителей.

Однажды, уже учась в 11 классе школы, я выступал с этой сцены перед тружениками прииска, читая «Стихи о советском паспорте» Владимира Маяковского. Однажды, учась в том же классе, сидел на первом ряду во время концерта какой-то заезжей певички, которая гастролировала со своим небольшим оркестром по району. Помню, сидел в темных очках с диоптриями, так как у меня близорукость, весь такой пижонистых, вместо обычного галстука модная в те годы металлическая бляшка. 

Организовался при клубе  кружок художественной самодеятельности, был очень неплохой хор, причем руководителем хора был директор клуба Кокорин, он же с палочкой стоял перед шеренгой хора и дирижировал. Помимо хора в клубе ставили спектакли, в которых играли жители поселка. С этими спектаклями даже выезжали в соседние поселки на всех видах транспорта – лошадях, машинах, пароходах и самолетах. И там артистов ждали и устраивали на ночлег по домам. В то время гостиницы были в редком населенном пункте.

Был построен клуб и в поселке Оглонги, но я в нем ни разу не был и даже не знаю, где он располагался. Но там, как в клубе Херпучей, тоже была своя жизнь.

Клубы в обоих поселках были не только очагами культуры, но и местом общения односельчан, наряду с банями.  Звуковое кино стали показывать с 1940 года,  до этого киномеханик читал текст или давал пояснения с титров в фильмах для неграмотных жителей поселков. Перед началом киносеанса в фойе клубов люди играли в шахматы, шашки, домино, общались друг с другом. Некоторые приходили в клуб задолго до начала киносеанса с целью поговорить с односельчанами, узнать сельские новости.

Еще одним развлечением для взрослых был бильярд, который был установлен на первом этаже поселковой библиотеки.  Многие годы в поселках было  лишь проводное радио, радиоприемников было очень мало. В большем количестве они стали появляться в середине 50-х годов. Жителями поселков выписывалось большие количество газет и журналов, большой популярностью пользовались местные газеты «Тихоокеанская звезда», «Молодой дальневосточник» и «Приамгуньская правда».

Клуб закупил музыкальные инструменты для духового оркестра и набрал состав из взрослых мужчин, умеющих играть.  Духовой оркестр выступал на торжественных мероприятиях в клубе, исполняя гимн Советского Союза и туш при награждении победителей социалистического соревнования,  а потом  играя на танцах.    Но еще большей популярностью оркестр пользовался при похоронах жителей как в Херпучах, так и в Оглонгах. Потом духовой оркестр распался, большая часть музыкантов уехала, кто-то умер, и инструменты передали в школу,  и  в начале 60-х годов появился  духовой оркестр, в котором играли школьники. Со временем он полностью стал повторять программу взрослого оркестра, включая участие в похоронах.

Кроме показа кинофильмов в будние дни в с 7 и 9 часов вечера, а в субботу и воскресенье еще и в 12 часов для школьников, проведения торжественных мероприятий по пролетарским праздникам, клуб предоставлялся для проведения выборов. На той фотографии, что на заставке, показан клуб  именно в день выборов. Почему я так думаю? Много народа у входа в клуб, причем  есть даже малышня. Перед киносеансами так обычно не было. Явно снимок сделан в дневное время, перед вечерними сеансами для взрослых было бы уже темнее, а на детских сеансах не было бы такого количества взрослых. Левая на снимке дверь  вела туда, где продавались билеты в кино, а правая – в двухэтажное здание с библиотекой и бильярдным залом. Как обычно, в день выборов на избирательных участках была организована торговля всякими конфетами, печеньем,  пирожками, пивом, лимонадом, отсюда и малышня, которая просила родителей им что-нибудь купить.

Я окончил среднюю школу в 1965 году. Вместе со мной окончили еще несколько парней из нашего школьного духового оркестра, и играть стало некому.  Тот руководитель оркестра, что создавал его в школе, к этому времени уехал, второй взрослый оркестрант, Мошкович, в силу своего возраста не захотел снова набирать новый состав, и оркестра в школе не стало. Музыкальные инструменты вернули в клуб,  и там не нашлось желающих играть на них.

А само здание клуба через несколько лет сгорело со всем имуществом. Ходили слухи, что это был поджог, но расследования не проводилось.  И когда через много лет я приезжал на короткое время в Херпучи, клуб был в здании старой бани, довольно низкого здания, и как там можно было проводить культурно-просветительскую работу, не представляю. К этому времени уже не было и старого здания нашей красавицы школы, поистине творения деревянного зодчества, высокого, с 4-х метровыми потолками и огромными окнами двухэтажного здания.  Нет, школа осталась двухэтажной, но с обычными потолками, лично мне она напоминала какое-то общежитие, но никак не школу. Особенно в первое время, пока её не покрыли сайдингом.  А от клуба осталось только название улицы – Клубная, да и та почти исчезла, остались лишь редкие дома от центра поселка до Камчатки.