Онтологический аргумент мотивация и центры жизни

ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ, МОТИВАЦИЯ И ЦЕНТРЫ ЖИЗНИ
Александер Прусс

Введение

Аргумент Элвина Плантинги о максимально великом существе (МВС) (Plantinga
(1978), глава 10) состоит, по сути, в следующем:
(1) Обязательно, если x является максимально великим существом, тогда x существует во всех возможных мирах и совершенно благой, всемогущий, всеведущий и Создатель любых и всех случайных существ в каждом мире.1 [Предпосылка]
(2) Возможно, что существует максимально великое существо. [Предпосылка]
(3) Следовательно, существует Существо, которое является совершенно добрым, всемогущим, всеведущим и Ссоздателем всех и всех случайных существ в каждом
мире. [Из (1) и (2) S5]
Предполагая модальную логику, включающую S5, аргумент действителен. Основной спорной предпосылкой является предпосылка возможности (2). Теперь я предложу новый способ сделать посылку возможности эпистемически вероятной. Если оно эпистемически вероятно, то заключение аргумента также эпистемически вероятно, и, следовательно, вероятно, существует максимально великое бытие. Для краткости я оговорю термин «Творец» для «создателя всех контингентных существ, если таковые имеются». Таким образом, МВС тривиально является творцом в мирах, где нет случайных существ.
Простейшая форма аргумента, который я предлагаю в пользу предпосылки возможности, выглядит следующим образом:
(4) Если x - это человеческий индивидуум или сообщество, которое ведет процветающую и интеллектуально сложную жизнь значительной продолжительности, в то время как придерживаясь мотивационно центрального убеждения, что р, то, вероятно, р
возможно.
(5) Ряд людей и сообществ прожили процветающую и интеллектуально сложную жизнь в течение значительной продолжительности, сохраняя при этом мотивационно центральную веру в существование МВС.
(6) Поэтому, наверное, возможно, что есть МВС.
Аргумент имеет силу. Теперь я приступаю к объяснению и защите предпосылок
аргумента, а также рассматриваю возможность его оттачивания. Затем я рассматриваю
возражение со стороны двумерной семантики и обсуждаю, как двумерная
семантика позволяет улучшить онтологический аргумент, и заканчиваю
рассмотрением возражений со стороны нетеистических религий и жизни процветающих
атеистов, а также возражение о том, что модальное аспекты веры в максимально
великое существо не являются мотивационно центральными.

Защита предпосылок

Некоторые из наших убеждений мотивационно второстепенны. я считаю, что
шаровое скопление M13 в основном состоит из очень старых звезд. Но эта вера влияет на очень немногие из моих действий. Если бы я пришел к выводу, что M13, в отличие от других шаровых скоплений, состоит из молодых звезд, моя жизнь существенно не изменилась бы. Другие убеждения, однако, являются более важными. Например, я считаю, что у меня есть жена и дети. Если бы я перестал в это верить, моя жизнь изменилась бы широко и значительно, и многие вещи, которые я сейчас мотивирую делать, у меня больше не было бы мотивации делать. Таким образом, моя вера в существование моей жены и детей является одним из мотивационных убеждений, занимающих центральное место в моей жизни.
Центральность и периферийность - это, конечно, вопрос степени. Где-то промежуточный между моей верой в то, что у меня есть жена и дети, и моей верой в то, что M13 в основном состоит из очень старых звезд, есть моя вера в то, что чистка зубов полезна для здоровья. Центральность и периферийность убеждений различаются от человека к человеку, и допустимы некоторые вариации. Вполне уместно, что вера в M13 занимает более важное место в жизни астронома, специализирующегося на звездной эволюции, чем в моей жизни. Более того, заметьте, что когда я говорю о том, что убеждение является мотивационно центральным или находится в мотивационном центре жизни, я не утверждаю, что это убеждение является самым центральным убеждением - действительно, все утверждения о центральности в этой статье следует понимать как
способные удерживаться по ступеням.
Убеждения могут быть ложными, но центральными, и, возможно, такие ложные убеждения могут иметь центральное значение для процветающей человеческой жизни. Можно представить себе врача, который ведет процветающую и интеллектуально утонченную жизнь, предлагая нуждающимся дорогостоящее лечение рака .
Вера в эффективность лечения будет мотивационно центральной в его жизни, но эта жизнь станет не менее процветающей человеческой жизнью, если окажется, что все исследования, заявлявшие об эффективности лечения, на самом деле были неверны.
Однако, хотя ложное убеждение можно обнаружить в мотивационном центре
процветающей и интеллектуально развитой жизни, маловероятно, что невозможная вера в мотивационный центр процветающей и интеллектуально развитой жизни в течение значительного периода времени. Одна из причин этого заключается в том, что невозможное предложение влечет за собой все предложения. Интеллектуально развитый человек или сообщество особенно размышляет о следствиях убеждений, которые являются мотивационно центральными, и часть мотивационной центральности склонна переносить на вытекающие из них утверждения. В результате существует некоторая
вероятность того, что если бы мотивационно центральное суждение было на самом деле невозможным суждением, то человек или, особенно, сообщество пришли бы к
следствию q из мотивационно центрального предложения, так что вера в q
навредить процветанию. Например, если бы они верили, что круги - это квадраты
в мотивационно центральном смысле, они могли бы сделать логический вывод, что
удовольствия - это боль, и тогда они могли бы мучить людей, чтобы доставить
удовольствие своим жертвам. Но устраивать пытки  - действие которое значительно вредит процветанию.
Во-вторых, важный аспект человеческого процветания включает в себя человеческую, а следовательно, моральную и интеллектуальную, превосходную деятельность, вытекающую из центральных мотивационных убеждений. Может быть, вполне возможно, что человеческая превосходная деятельность будет проистекать из верований, которые настолько ошибочны, что кажутся невозможными, но это
не кажется очень вероятным. По-человечески превосходная жизнь была бы испытанной жизнью, и часть пункта экзамена состоит в том, чтобы гарантировать совместимость
убеждений.
На самом деле, обычно мы ожидали бы, что человеческая превосходная деятельность проистекает из центральных мотивационных убеждений, которые не только возможны, но и верны. Но мы можем представить себе отдельные случаи, когда ошибка, скажем, в научном вопросе лежит в основе проявления превосходной человеческой деятельности. Мы можем, возможно, с большой натяжкой представить себе случай, когда превосходная по-человечески деятельность проистекает из какого-то невозможного и мотивационно центрального убеждения, но такие случаи еще менее распространены. Если превосходная по-человечески деятельность проистекает из некоторого мотивационно центрального убеждения, то в отсутствие какой-либо дополнительной информации мы должны сказать, что это убеждение более вероятно.
чем не является по крайней мере возможным.
Поэтому у нас есть основания принять посылку (4). Однако мы должны помнить,
что «вероятно» в предпосылке и заключении - это вероятность, которая не принимает во внимание другие свидетельства (возможно, другие свидетельства того же рода, исходящие из жизней, основанных на других убеждениях - см. ниже). Это не всеохватывающая
вероятность.
Предпосылку (5) легко аргументировать, приводя правдоподобные примеры: Авраам Хешель, аль-Газали, Элвин Плантинга, Августин Гиппонский, аббатство Клерво, Франциск Ассизский, Жан Ванье, Тереза Авильская, Питтсбургская оратория и
связанные с ней студенческие группы, Тэзе; Сообщество, Тереза из Лизье, Фома Аквинат и ряд моих личных друзей, чье смирение я не буду смущать, называя их имена. Некоторые примеры, которые делают (5) верным, известны, многие другие менее известны, и всех их мы можем добавить к списку.
Вера в МВС обычно мотивационно входит в жизнь различных людей и сообществ разными способами. Это заставляет их видеть окружающий их природный мир созданным МВС и позволяет им видеть своего соседа созданным по образу МВС. Это дает им надежду на провиденциальное правление мира. Это придает глубокий ощутимый смысл
их жизни и жизни тех, кто их окружает, ибо так или иначе за этой физической реальностью стоит то, большего нельзя и помыслить. Это дает плоды для медитации и основания для созерцания, которые не только являются составной частью процветания человека, но и глубоко помогают формировать отличительные черты характера. Божественная любовь дает пример для подражания. И так далее.
Более того, вера в существование МВС проистекает из более конкретных религиозных убеждений, которые мотивационно занимают центральное место в жизни многих из упомянутых лиц и сообществ, таких как христианская вера в то, что максимально великое существо стало человеком и умерло, чтобы мы могли жить.  Таким образом, с этими более специфическими убеждениями можно было бы привести аргумент к заключению, что  более чем возможны определенные убеждения, а значит, и вера в МВС (если p возможно и p влечет за собой q, то q возможно).
Исходя из (4) и (5), мы, таким образом, заключаем, что, вероятно, возможно существование МВС, и, следовательно, согласно S5, вероятно, существует Существо, которое является совершенно добрым, всемогущим, всезнающим и создателем всех случайных существ во всем. миры. Если, конечно, нет доказательств обратного.
Мы можем, я думаю, уточнить (4), уточнив, что вероятность возможности убеждения возрастает примерно пропорционально таким факторам, как: насколько мотивационно центральным является убеждение, насколько процветает индивидуум или сообщество
х, насколько велики х из этой веры вытекает превосходная по-человечески деятельность,
насколько рациональна мотивационная связь между верой и человечески превосходной деятельностью, насколько интеллектуально сложна х, каков продолжительный период времени, насколько велика община х (при условии, что х - это община) и так далее.
Примеры, которые я привел в поддержку (5), в некоторой степени различаются в
отношении некоторых из этих факторов, и, следовательно, поддержка, которую они предлагают в пользу существования МВС, различна. Однако во всех случаях, по крайней мере, кажется верным, что вера в существование максимально великого Существа, любовь к которому должна поглотить всю жизнь, находится очень близко, если не в самом центре, структуры мотивации, так что жизнь, и процветающая добродетельная жизнь во многом мотивирована этой верой. Более того, чем больше существует индивидуумов и сообществ, удовлетворяющих условиям (4), тем более вероятно, что рассматриваемое убеждение, возможно, истинно.

Крипкеанские случаи и двухмерная семантика

Однако существует ряд крипкеанских случаев, когда невозможная вера может быть мотивационным центром жизни. Проблема в том, что взгляды Крипке возводят многие эмпирические ошибки на уровень метафизической невозможности. Рассмотрим
три примера, первые два, возможно, вымышленные, но если так, то ненамного, а
третий полностью соответствует действительности:
(i) Джордж считает, что Дороти является его биологическое дочерью, и это убеждение является почти мотивационным центром его жизни, но давайте предположим, что Дороти не его дочь, которую подменили при рождении.
(ii) Патрисия считает, что электроны являются проявлением поля, и ее жизнь как физика основана на этом убеждении, но на самом деле электроны - это, по сути, частицы.
(iii) Значительная часть деятельности д-ра Ливингстона основывалась на предположении, что река Луалаба - это Нил; но на самом деле Луалаба была Верхним Конго, поэтому метафизически невозможно, чтобы Луалаба была Нилом.
Кажется вполне вероятным, что в некоторых таких случаях ложное убеждение может быть близко к мотивационному центру процветающей жизни. Один ответ будет просто согласием с этим утверждением, но полагая, что такие случаи относительно редки - большинство убеждений, которые являются мотивационно центральными в большинстве процветающих жизней, на самом деле возможны. Эта уступка, однако, хотя и сохраняет мой аргумент в пользу вероятности предпосылки возможности, допускает, что существование таких случаев снижает эту вероятность.
Более смелым ответом на случаи Крипке было бы утверждение, что
мотивационная центральность убеждений в трех случаях и в большинстве подобных случаев умаляет процветание жизни и человеческое совершенство деятельности. В конце последнего раздела я предположил, что чем больше процветает жизнь и чем в большей степени человеческая превосходная деятельность вытекает из веры, тем лучше доказывается возможность веры, и, следовательно, в этих случаях аргумент в пользу
возможности, как и следовало ожидать, слабее. Джордж процветал бы больше, если бы
меньше сосредотачивался на биологических аспектах отцовства. Патриция жила бы более
интеллектуально открытой научной жизнью, если бы она была более открыта для возможности ложности полевых теорий электронов. И доктор Ливингстон, возможно, принес бы больше пользы для географии, если бы он не сосредоточился на донкихотских поисках истоков Нила. Я предоставляю читателю судить о правдоподобности ответов такого рода. Я думаю в них что-то есть. Но вместо этого я хочу настоять на двумерном
ответе, который требует модификации (4).
Стандартный способ увидеть, что лежит в основе двухмерности, - это рассмотреть
предложение S, «Вода есть H2O», и два мира: w0 - реальный мир, а w1 - мир, очень похожий на этот, за исключением того, что преобладающая бесцветная, влажная, безвкусная, поддерживающая жизнь жидкость со всеми теми же свойствами, что и Н2О, - это не Н2О, а XYZ. Тогда мы можем сказать следующие две вещи. Во-первых, предложение S выражает пропозицию р, что вода есть Н2О, и эта пропозиция истинна в обоих мирах, даже несмотря на онтологический аргумент, хотя в w1 слово «вода», используемое обитателями w1, обозначает не Н2О.но XYZ. В самом деле, это стандартное утверждение Крипке, что р обязательно истинно. Обычно положение о том, что вода есть H2O, называется «вторичным интенсионалом» S.
Но есть и другой способ рассмотрения S и двух миров. Мы можем говорить о «первичном интенсионале» S, который в w0 говорит о бесцветной, влажной, безвкусной, поддерживающей жизнь жидкости, преобладающей в w0, что эта жидкость есть H2O, а в w1 говорит о бесцветной , влажной, безвкусной, жизненной жидкости. поддерживая жидкость, преобладающую в w1, что этой жидкостью является H2O. Тогда первичный интенсионал S истинен в точке w0, но ложен в точке w1. Грубый и готовый способ думать о первичном интенсионале S - это то, что S означало бы, если бы S было сказано в мире, в котором проверяется его истинностное значение. Тогда мы можем провести различие между тем, что токен предложения S является метафизически необходимым, а именно, его вторичный интенсионал истинен в каждом мире, и его априорностью, а именно (слегка упрощая)2, что его первичный интенсионал истинен в каждом мире. Точно так же мы можем сказать, что S метафизически возможно при условии, что вторичный интенсионал S истинен в каком-то мире, и что S мыслимо (в этом техническом смысле) при условии, что (снова упрощая) вторичный интенсионал S истинен в каком-то мире.
Теперь мы можем изменить (4), чтобы сказать: (7*) Если x - это человеческий индивидуум или сообщество, которое ведет процветающую и интеллектуально сложную жизнь значительной продолжительности, придерживаясь мотивационно центрального убеждения, выраженного предложением токен S, то, вероятно, S либо мыслимо, либо выражает возможную пропозицию. Тогда примеры (i)–(iii) больше не являются проблемой. Метафизически может быть невозможным, чтобы Дороти была биологической дочерью Джорджа, но  это безусловно, возможно: существуют возможные миры, в которых истинен первичный интенсионал «Дороти - биологическая дочь Джорджа», т. е. миры, в которых биологическая дочь Джорджа растет в семье Джорджа, и ее зовут Дороти. Не исключено, что существуют возможные миры, в которых истинен первичный смысл утверждения «Электроны являются проявлениями поля», - это миры, в которых верна теория поля, а не теории частиц. И есть мир, где река по имени Нил заканчивается в Египте.восходит к реке Луалаба в Конго, и это мир, в котором истинен первичный интенсионал предложения, выражающего мнение доктора Ливингстона об истоках Нила.
Конечно, теперь у нас есть разрыв между тем, что мы можем заключить из (4*) и (5), и тем, что мы хотим заключить. Из (4*) и (5) мы узнаем, что либо возможно, либо предположительно существует МВС. Что нам нужно для предпосылки возможности
онтологического аргумента, так это то, что, возможно, МВС существует. Однако возможность существования МВС влечет за собой возможность существования МВС. В двумерной литературе стандартно утверждается , что «Бог существует» имеет одни и те же первичный и вторичный интенсионалы (см., например,Chalmers (2006)), и кажется вероятным, что то же самое верно и в отношении «Существует максимально великое существо» .
В конце концов, «Существует максимально великое существо» не содержит индексалей и, по-видимому, не ссылается ни на какие индивидуумы, выбранные de re, как «Дороти», или на какие-либо якобы упоминаемые качества или виды, такие как «вода». Можно, конечно, подумать, что величие выбирается демонстративно,
как качество, парадигматически присущее кашалотам в отношении размера, Альберту
Эйнштейну в отношении интеллекта, Франциску Ассизскому в отношении мира и т. д. Но это кажется ошибочным . . Если бы величие выбирали демонстративно, нам, кажется, пришлось бы говорят, что вполне возможно, что массовый убийца проявляет величие в отношении мира, поскольку есть некий мир, где самый известный человек по имени «Франциск Ассизский» является массовым убийцей, и это просто не кажется правильным.
Теперь утверждение, первичный и вторичный интенсионалы которого совпадают, возможно тогда и только тогда, когда оно представимо, и необходимо тогда и только тогда, когда оно априорно (с «мыслимым» и «априорным», понимаемыми в технической двухмерности). смысл). Если это верно, то из (4*) и (5) мы заключаем, что, вероятно, дело в том, что возможно или предположительно существует МВС. Поскольку возможность
существования МВС влечет за собой возможность существования МВС, мы заключаем, что возможно, существует МВС, и, следовательно, согласно S5, во всех мирах существует совершенно добрый, всемогущий, всеведущий Творец.
Может случиться так, что не все случаи можно обработать с помощью двумерного движения. Например, вполне может быть, что материализм в отношении разума априори ложен, и в этом случае нейробиолог, чья процветающая жизнь сосредоточена на материалистических предположениях о разуме, будет человеком, который ведет процветающую жизнь, мотивированно сосредоточенную на предположении, что ни возможно, ни мыслимо.
Я сам подозреваю, что материалистические предположения вредят процветанию
жизни. Но даже они этого не сделали, (4*) только утверждает, что эти верования, вероятно, возможны или мыслимы, и кажется правдоподобным, что случаи верований, которые ни возможны, ни мыслимы, но возникают в мотивационном центре процветающей и интеллектуально развитой жизни, будут весьма редки. В любом случае двумерный ход замены (4) на (4*) уменьшил количество контрпримеров и, следовательно, улучшил вероятностный аргумент (3) И, конечно же, мы можем превратить (4*) в требование о пропорциональности, как это было сделано с (4) в конце второго раздела.

Нетеисты и атеисты

Основным возражением против этого аргумента являются случаи людей или сообществ, чья жизнь процветает и сосредоточена на убеждениях, возможность и даже
представимость несовместима с верой в совершенно доброго, всемогущего и
всезнающего Создателя, с верой атеистов или нетеистических религий. Но если такие верования возможно или предположительно верны, то мы имеем несовместимость
с выводом нашего онтологического аргумента, который говорит, что во всех мирах существует совершенно хороший, всемогущий и всезнающий Творец.
В ответ отметим сначала, что эта линия критики оставляет (4) и (4*) нетронутыми.
Эти утверждения воплощают вероятностные принципы, поэтому нет ничего плохого
в том, чтобы отметить, что иногда они могут ввести нас в заблуждение. Применительно к теистическим случаям они повышают вероятность теизма, а при отсутствии других доказательств они поднимут его выше половины. Но теперь беспокоит то, не дает ли существование нетеистических или атеистических случаев применения (4) и (4*)
доказательства против теизма, которые нейтрализуют свидетельство в пользу теизма, которое нам дали (4) и (4*).
Я утверждаю, что нетеистические и атеистические случаи не так тревожны, как
может показаться на первый взгляд. Во-первых, мы рассмотрим нетеистические религиозные взгляды. В отношении каждого из них у меня есть выбор одного из трех основных шагов:
 (А) признать наличие существенных свидетельств в пользу возможности истинности убеждения, но утверждать, что это убеждение на самом деле совозможно или сопостижимо (с мыслимое' понимается в двойном смысле) с существованием МВС; или
(B) утверждать, что рассматриваемая вера либо не является мотивационно центральной для процветающей жизни, либо менее центральна или менее рационально vel caetera (см. в конце второго раздела различные факторы, которые необходимо учитывать) способствует этой жизни, чем теистическая вера делает ли это в случае с процветающими теистами, о которых я упоминал; или
(С) утверждать, что даже если (4) и (4*) дают нам свидетельство возможности истинности нетеистической веры, тем не менее это свидетельство подрывается существованием решающего аргумента против этой веры.
Я рассмотрю три вида нетеистических взглядов, призванных быть парадигмальными и особенно распространены,  не претендуя на полноту: это политеизм, пантеизм и иллюзионизм.
Типичные политеистические религии допускают существование могущественных сверхъестественных сил, и это вполне может быть мотивационно центральным в жизни их приверженцев. Однако существование могущественных сверхъестественных сил само по себе несовместимо с истиной теизма. Действительно, западные монотеистические религии традиционно признают реальность существования ангелов и демонов. Это ответ типа А в моей типологии выше.
Теперь есть способы добавить к политеистическому утверждению, которые сделают его несовместимым с теизмом. В рамках этой статьи я не могу описать все возможные комбинаций, так что позвольте мне дать одну, которая довольно распространена. Можно было бы поверить, что одно из этих божеств является одновременно и величайшим реальным существом, и в то же время полностью конечным: это кажется несовместимым с существованием МВС, поскольку МВС является величайшим реальным существом в каждом мире. Однако непонятно, почему вера в конечность величайшего актуального бытия должна существенно способствовать процветанию (см. также то, что я скажу позже об атеизме и негативных учениях) - это реакция типа Б. Более того, может быть даже так, что рассматриваемая вера совместима с
существованием МВС, поскольку, если МВС может принять человеческую природу, как
верят христиане, возможно, МВС также сможет принять природу великого ангела. и в
В мире, где это произошло бы, существовало бы величайшее актуальное существо, сверхъестественное и имеющее конечную природу, и в этом смысле конечное, но обладающее бесконечной Божественной природой.
Пантеизм требует другого ответа. Один вид пантеизма просто утверждает, что на самом деле вся реальность есть Бог. Применение (4) и (4*) к такого рода пантеизму приводит только к утверждению, что мыслимо или возможно, что вся реальность
есть Бог. Но традиционный теист соглашается с этим утверждением о представимости или возможности. Ибо действительно существует возможный мир, в котором Бог ничего не создает, и, следовательно, Он есть все сущее (4). Таким образом, некоторые пантеизмы могут быть подчинены к простому ответу типа А.
Но как насчет процветающего пантеиста, который считает, что пантеизм обязательно истинен? Не совсем ясно, является ли требование необходимости мотивационным центром процветающей жизни пантеиста. Но предположим, что это так. Теперь кажется вероятным, что наш пантеист согласится с тем, что Бог или все существование есть максимально великое существо. Теперь мы можем разделить то, что лежит в мотивационном центре жизни пантеистов, на два отдельных убеждения: (i) убеждение, что существует максимально великое существо, и (ii) убеждение, что все
существование необходимо является максимально великое существо. Возможно, в некоторых случаях (i) намного более важным, чем (ii), и гораздо более продуктивным для процветающей жизни. Более того, (ii) затрудняет серьезное отношение к наличию зла, поскольку максимально великое существо не имеет никакого зла как части, качества или лишения, в то время как все существование явно имеет зло как часть, качество или лишение. И, конечно же, борьба со злом - важный аспект человеческого процветания. Таким образом, в то время как (ii) может способствовать определенным видам процветания, таким как любовь к природе, это отвлекает от борьбы со злом, которая является важной частью нашего процветания в наших нынешних обстоятельствах. Таким образом, мы можем предложить ответ типа B в этом случае.
Иной тип парадигмы представлен примерами восточных религий, утверждающих, что либо все существование есть иллюзия, либо, по крайней мере, что самость есть
иллюзия. Я буду называть эти взгляды «иллюзионистскими», хотя некоторые защитники
этих взглядов могут предпочесть термин «нереалистические». В любом случае, поскольку для концепции Бога важно, чтобы Он обладал самостью и не был иллюзорным, эти утверждения несовместимы с теизмом. Здесь, похоже, нет ответа типа А.
Одним из ответов типа Б было бы замечание, что в жизни многих обычных приверженцев этих религий пьянящая метафизика и эпистемология иллюзионистов не являются тем, что их мотивирует. Скорее, они мотивированы верой в то, что отсутствие сосредоточения внимания на себе через цикл перерождений принесет счастье. Но эта вера совозможна или, по крайней мере, сопостижима с теизмом. Однако точно так же некоторые обычные теисты могут быть мотивированы не существованием МВС, а существованием очень великого существа, и в любом случае эта линия аргументации не будет применима во всех случаях.
Вместо этого я хочу отправить другой ответ типа B. Вера в то, что все существование есть иллюзия или что не существует самости, если ее воспринимать всерьез, умаляет процветание человеческого онтологического аргумента. Центральной частью человеческого процветания является любовь и дружба с другими. Но любить кого-то несовместимо с (постоянным) неверием в его иои ее существование или ее самость. Можно любить идею кого-то, не веря в его существование, но это другое состояние. Любовь призывает нас ценить людей как независимых личностей за качества, которыми они на самом деле действительно обладают, и, любя кого-то, мы действительно ценим человека за качества, которые мы принимаем или, по крайней мере, надеемся, что он будет обладать. Но если мы не верим в существование этой личности, мы, конечно, должны не верить и в ее качества, а поскольку наше неверие твердо, мы даже не надеемся, что она обладает этими качествами. И если мы не верим в то, что личность обладает самостью, тогда наша любовь не может последовательно уважать ее тем особым образом,
которым мы любим, призывая нас уважать существа, наделенные самостью.
Конечно, человек, который верит, что все сущее - иллюзия, может проявлять любовь. Но эта любовь будет несовместима с этой верой. Теперь, учитывая, что любовь
и дружба играют центральную роль в человеческом процветании, это не будет тем случаем, когда основные достижения в человеческой деятельности проистекают из рассматриваемой веры, и, следовательно, это будет случай, когда более точная версия принципа рассматриваемого в конце второго раздела (или его вариант возможности/мыслимости) не приписывает такой большой вероятности возможности веры в то, что все существование иллюзорно.
Но в случаях как иллюзионизма, так и пантеизма можно также сделать
ход типа С. У нас есть решающие аргументы против возможности иллюзионизма и
возможность необходимого пантеизма (т. е. учения о том, что пантеизм необходим). Эти аргументы сводят на нет тот вес, который (4) и (4*) придают этим возможностям, и не затрагивают теизм. Аргумент против возможности иллюзионизма заключается в том, что если нечто иллюзорно, то существует самость, которой оно кажется иллюзией, и поэтому ни все существование, ни всякая самость не являются иллюзорными. Конечно, образованных нонреалистов это не убедит, но аргумент, тем не менее, самоочевидно здравый.
Аргумент против необходимого пантеизма и, следовательно, посредством S5 против возможности (или мыслимости, ибо в этом случае, как и в случае с теизмом, мыслимость,и возможность прийти к тому же) необходимого пантеизма состоит в том, что Бог совершенно добр, а совершенно доброе существо не может иметь зло как часть, качество или лишение, тогда как на самом деле зло есть в действительности, поэтому не может быть так необходимо, что Бог такой же, как и вся реальность. Конечно, об этих аргументах можно сказать еще много, но основная стратегия ясна: я могу прямо возразить против возможности доктрин и тем самым подорвать доказательства против теизма, которые дают (4) и (4*).
Конечно, мой противник мог бы сделать тот же ход, используя проблему
зла. Недостатком вероятностного аргумента является то, что он всегда открыт для
ответы, которые пытаются уменьшить вероятность вывода с помощью независимых аргументов. Но, конечно, эта статья не место для ответа на проблему зла - для этого мне пришлось бы воспользоваться всеми доступными предложенными теодицеями и, может быть, капелькой скептического теизма.
Последний и самый сложный случай, который я рассмотрю, - это случай нерелигиозного атеиста - человека, который не верит в существование Бога и не придерживается каких-либо нетеистических религиозных взглядов. С религиозными воззрениями, включающими атеизм, такими как санкхья, возможно, легче справиться с реакцией типа Б: мотивационно центральными являются убеждения об освобождении и о том, как можно достичь его, но это не сам атеизм.
Что касается нерелигиозного атеизма (который я буду называть просто «атеизмом»), я стисну зубы и скажу, что очень мало случаев атеистических людей
или сообществ, где атеизм как таковой мотивационно способствует процветанию  и по-человечески превосходная деятельность. Атеизм - негативная доктрина, и никто не ожидает, что вера в чисто негативные доктрины внесут значительный вклад в процветание, когда они мотивационно центральны - наша жизнь должна быть сосредоточена на том, как обстоят дела, а не на том, каковы они не являются.  Говоря несколько конкретнее, это также точка зрения, что лишает видимую ценность и значение вселенной и других людей. Ибо любая внутренняя ценность во вселенной или в других людях, которую может признать атеист, точно так же может признать и теист, но
теист может также признать более глубокую ценность вселенной и людей в силу Божественного творения и участия в Божественном добре. Это ответ типа Б.
Более того, продолжая этот ответ типа Б, можно утверждать, что, хотя
кажется вероятным, что теизм имеет тенденцию занимать центральное место в мотивационной жизни теистов, для многих атеистов атеизм не является мотивационно центральным. Атеистка, вероятно , не целует своего мужа, потому что думает, что Бога нет .маловероятно, что она помогает нуждающимся, потому что думает, что Бога нет (хотя см. ниже точку зрения «мы сами по себе») и так далее. Но теистка вполне может поцеловать своего мужа, потому что она верит, что супружеские отношения являются отражением Божьей любви, и она может помочь нуждающимся, потому что нуждающиеся - дети Божьи.
На самом деле, мне кажется, что в жизни, мотивационно сосредоточенной на такой негативной доктрине, как атеизм, есть что-то неладное. Тем не менее, есть атеисты, которые настаивают на том, что атеизм подразумевает, что мы сами по себе, и что это может быть центральной, фоновой мотивацией в процветающей жизни (Говард Собел, беседа (2009); см. также Рассел (1917)). В ответ можно сделать не менее трех ходов. Во-первых, мы могли бы возразить, что атеизм не означает, что мы есть сами по себе: атеизм совместим с теориями заговора об инопланетянах, контролирующих историю человечества. Тем не менее, атеизм в сочетании с общепринятыми и бесспорными верованиями действительно подразумевает, что мы «самостоятельны», и чтобы получить мотивационную силу в теизме, нам также необходимо сочетать его с общепринятыми и бесспорными верованиями – таким образом, вера в максимально великого Создателя всех случайных существ дает основание хорошо относиться к своему супругу только тогда, когда теизм сочетается с утверждением, что супруг является контингентным существом. Так что этот ответ, вероятно, не работает.
Во-вторых, мы можем настаивать на том, что вера в то, что мы сами по себе, менее важна, чем соответствующие теистические убеждения, тем самым вызывая реакцию типа Б. Во втором разделе было отмечено, что чем больше степень центральности, тем больше доказательств для утверждения о возможности. Следовательно, если атеизм имеет меньшее мотивационное значение для процветающего атеиста, чем теизм для процветающего теиста, мы должны быть в состоянии сказать (при прочих равных условиях), что процветающие атеисты, мотивированные своим атеизмом, предоставляют меньше доказательств возможности атеизма, чем процветающие теисты, мотивированные своим теизмом, обеспечивают возможность теизма. Следовательно, баланс доказательств из принципов (4) и (4*) будет все еще в пользу возможности существования МВС.
Итак, разве «мы сами по себе» менее важны, чем соответствующие теистические убеждения? Что ж, один из способов, которым мотивирует убеждение «мы сами по себе», заключается в том , что мы не можем оставить все на волю провидения или других сверхъестественных влияний - если что-то стоит делать, то это должны делать мы. Но если вера работает именно так, то она действует как способ устранения потенциального проигравшего: вера или надежда на сверхъестественные вещи, как утверждается, дает проигравшему причины для помощи нашему ближнему, а вера в то, что «мы сами по себе ' удаляет этот побежденный. Рациональная роль убеждения, таким образом, отрицательна – оно не дает основания для своей победы, но удаляет потенциального проигравшего. Это кажется мотивационно менее важным.
На самом деле, если мы рассматриваем наиболее мотивационно центральные убеждения как те, которые на самом деле рационально движут нами, тогда будет уместно, что фраза «мы сами по себе» сама по себе лишена рациональной движущей силы - она только противостоит якобы пагубной силе сверхъестественного. И имеет ли сверхъестественное на самом деле такую силу, неясно. В конце концов, когда мы сталкиваемся с миром огромных проблем, может случиться так, что только с верой в то, что мы не одни, мы можем рационально избежать отчаяния по поводу того, есть ли у наших собственных действий шанс изменить ситуацию.
С другой стороны, есть еще один способ, которым «мы сами по себе» функционирует, и это, пожалуй, лучше всего видно у Рассела (1917). Мы сжимаемся вместе в нашей малости перед безбрежным безразличным космосом, и это побуждает нас дорожить нашим общением друг с другом. Нас, однако, также может побудить к общению общее понимание mysterium tremendum et fascinans МВС, и я хочу предположить, что это товарищество, вероятно, будет более процветающим, поскольку оно не сосредоточено на чем-то отрицательном, нашу малость и безразличие Вселенной, а на чем-то положительном. Быть объединенным общим врагом - огромной вселенной - может феноменологически  переживаться как глубокое единство, но, вероятно, это не лучший вид товарищества. Можно наблюдать, например, как революционеры борются с явно
глубоким единством против режима, а затем набрасываются друг на друга, когда враг
ушел, тем самым доказывая, что в их кажущемся единстве чего-то не хватало. Более того, непоколебимое отношение к бескрайнему космосу не похоже на такое процветающее отношение к этому космосу, как тепло в песне святого Франциска о «нашем брате, солнце» и «нашем брате-солнце». наша сестра луна» (Арнольд (1962), 224).
В-третьих, мы можем сказать, что существует ощущение «самостоятельности», которое совозможно или сопостижимо с теизмом: в то время как теист не верит, что Бог удалился от активных действий так, как считает деизм, тем не менее теист может
считать, что Бог мог сделать это по своему выбору. Таким образом, теист может считать, что деизм возможен или мыслим, и, следовательно, возможно или мыслимо, что мы
действительно «самостоятельны». Это приводит к вопросу, следует ли нам принять «мы сами по себе» или атеизм в качестве мотивационно центрального убеждения в случае рассматриваемых атеистов. Если это убеждение «мы сами по себе», то можно дать полный ответ типа А.
Подчеркну: я не утверждаю, что атеистов, ведущих благополучную жизнь, нет или даже что их мало. Скорее, я утверждаю, что это маловероятно, что, поскольку их жизнь процветает, атеисты в основном и рационально мотивированы атеизмом. Можно, конечно, как предложил рецензент этого журнала, рассматривать вместо атеизма другую веру, которая влечет за собой атеизм: веру в то, что всякая причинность является естественной. Можно подумать, что эта вера живет лучше. В конце концов, разве  многие великие ученые не руководствуются этой верой в своих процветающих поисках понимания физического мира? Однако, прежде всего, наиболее важные из этих убеждений будут мотивировать не только научную жизнь, но и межличностную. И здесь вера в то, что всякая причинность является естественной, не кажется полезной. Это может даже вызвать опасения по поводу свободы воли и ответственности, которые вредны для процветания. Ученый-теист, с другой стороны, может быть мотивирован как в своей межличностной жизни тем, что он видит в других образы МВС, так и в своей научной жизни верой в то, что МВС существует и, вероятно, наделит созданных агентов эпистемическими способностями по крайней мере . несколько это соизмеримо с их жаждой знаний.
Более того, неясно, насколько рациональным является переход от веры в то, что всякая причинность является естественной, к мотивации поиска понимания
физического мира. Можно подумать, что это работает примерно так: если все причинно-следственные связи является естественной причинностью, то это дает основания полагать, что мы можем понять мир посредством эмпирического исследования, и это делает эмпирическое исследование достойным внимания. Однако, безусловно, это проблематично. То, что всякая причинность является естественной причинностью, prima facie совместимо с утверждением, что вещи, причины которых мы ищем, на самом деле не имеют естественных причин, потому что они вообще не имеют причин. Только когда мы объединяем натуралистическое утверждение с какой-либо версией принципа достаточного основания (PSR), мы получаем утверждение, что вещи, для которых мы ищем причины, имеют естественные причины. И неясно, может ли интеллектуально искушенный атеист разумно верить этому, поскольку космологический
аргумент становится доступным или может найти подходящее ослабление PSR,
и, следовательно, неясно, является ли рационально обоснованным переход от «всякой причинности к естественной причинности» к мотивации к участию в эмпирическом исследовании.
Но чем менее рациональным является переход от убеждения к мотивации, тем слабее доказательство возможности убеждения согласно замечаниям в конце
второго раздела. Более того, естествоиспытателю нужна какая-то причина, чтобы надеяться, что причины - это те, которые мы действительно можем найти, и на самом деле кажется, что именно теист имеет больше шансов надеяться на причины, изложенные в последнем абзаце. Действительно правдоподобно, что «наука является продуктом западного латинского христианства, связанного с ним почти так же, как и готическая архитектура» (van Inwagen (1994), 53).
Позвольте мне закончить обсуждение атеизма этой уместной цитатой: "Я знаю многих атеистов, старомодных атеистов просветительского типа, людей необычайно впечатляющих, людей, жизнь и поведение которых достойны самого высокого восхищения... Но каждый из этих людей впечатляет по-своему. Однако есть христиане, которых я знаю, очень впечатляющие люди, и их внушительность носит отчетливо христианский характер. Общая нить проходит через их очень разнообразную жизнь, и это христианская нить. Мне никогда не удавалось разглядеть нити «Просвещения», которая проходит через жизнь моих знакомых замечательных атеистов. (ван Инваген (1994), 57).

Модальные аспекты

Обсуждение Плантингой его онтологического аргумента использует понятие
существа, являющегося максимально совершенным в мире w. Плантинга говорит, что существо максимально превосходно в w только тогда, когда оно всемогуще, всезнающе и совершенно хорошо (к чему следует добавить: и только если оно является творцом всех и всех случайных существ), а существо максимально велико только если оно существует во всех мирах и во всех них максимально превосходно. Возражение (6), стоящее перед нами, состоит в том, что, хотя вера в то, что на самом деле существует максимально превосходное существо, занимает центральное место в жизни процветающих теистов, вера в то, что во всех мирах существует максимально превосходное существо, не является центральным в жизни процветающих теистов.
Я думаю, что такого рода возражение может быть основано на ошибочном понимании того, как мы должны понимать онтологические аргументы в стиле Плантинги. В одном прочтении мы начинаем с того, что оговариваем, что максимально великое существо - это существо, существующее во всех мирах и максимально превосходное во всех них. При таком чтении, когда я утверждаю, что вера в существование максимально великого существа занимает центральное место в жизни многих процветающих теистов, я, возможно, утверждаю, что центральное место занимает вера в существование, которое будет максимально совершенным в каждом мире7. И тогда бросается в глаза возражение, что мотивационно центральным является только посюстороннее максимальное совершенство.
Однако мы не должны понимать аргументы в стиле Плантинги как исходящие
из оговорки. В конце концов, Плантинга никогда не определяет максимальное величие как максимальное совершенство во всех мирах. Он только утверждает, что максимальное совершенство во всех мирах является необходимым условием максимального величия. Скорее, мы должны понимать эти аргументы, начиная со свойства максимального величия, а затем доказывая, что максимальное величие на самом деле влечет за собой максимальное совершенство во всех мирах (ср. Плантинга (1978), раздел 10.7) - что существо это было только, как контингент на самом деле, максимально превосходное не было бы максимально великим, скажем, потому, что оно не было бы существом, лучше которого нельзя себе представить, или потому, что превосходное существо лишь случайно обладает определенной модальной хрупкостью, которая умаляет
величие.
Таким образом, хотя я первоначально сказал, что именно посылка возможности
(2) является основной спорной посылкой, тем не менее посылка (1) является действительно существенным, хотя и правдоподобным утверждением о том, что на самом деле влечет за собой максимальное величие, - посылка, которая также может быть оспорена.
Один из способов увидеть, что происходит, - представить себе максимально великое существо как обладающее всеми совершенствами. Предположим, что Плантинга действительно прав в том, что это совершенство, чтобы иметь максимальное совершенство в каждом мире. Из этого не следует, что вера в существование максимально великого существа мотивационно центральна для х только в том случае, если вера в то, что в каждом мире существует максимально превосходное существо, мотивационно центральна для х. Можно верить, что существует максимально великое существо - скажем, существо, обладающее всеми совершенствами, - не веря, что существует
существо, обладающее максимальным совершенством в каждом мире, точно так же можно верить, что Фрэнк унаследовал все имущество Сьюзен, не веря в это. что Фрэнк
унаследовал лошадь Сьюзен (скажем, потому, что никто не знает, что у Сьюзен была лошадь, или потому, что не удается сделать соответствующий вывод).
То, что Бог существует и максимально велик, я думаю, является мотивационно центральным в жизни многих процветающих людей и сообществ. Если мои аргументы верны, отсюда следует, что возможно или предположительно существует максимально великое существо. Но если быть максимально великим на самом деле означает быть максимально превосходным в каждом мире, и если выражение «есть максимально великое существо» имеет один и тот же первичный и вторичный интенсионал, то из этого следует, что вполне вероятно, что в каждом мире существует максимально великое существо. превосходное существо.
Для моих аргументов не имеет значения, является ли на самом деле вера в то, что Бог максимально совершенен в каждом мире, мотивационно центральным для кого-либо. Мне нужна центральная роль веры в то, что существует максимально великое существо (или, попеременно, или, возможно, синонимично, существо, большего которого нельзя себе представить, или существо, обладающее всеми совершенствами - я могу привести аргумент в пользу любой из трех формулировок). . И это занимает центральное место в жизни многих процветающих теистов. Мне также не нужно, чтобы утверждение о том, что максимальное величие влечет за собой максимальное совершенство во всех
мирах, было для кого-то центральным. Мне нужно только, чтобы утверждение было правдой.
Можно изменить это возражение, сказав, что существует небольшой список совершенств, таких как всеведение, всемогущество и совершенная благость, и все, что мотивационно занимает центральное место в жизни процветающих теистов, — это утверждение, что существует существо, обладающее этими совершенствами. Но я думаю, что будет ошибочно утверждать тот факт, что Бог обладает всеми совершенствами, мотивационно силен. Например, часть того, что может побудить теиста подражать
Божьему милосердию, - это идея о том, что милосердие - это то, что демонстрирует существо, обладающее всеми совершенствами. И значительная часть того, что делает христианскую веру в Воплощение такой мотивационной силой в жизни теистов, - это идея смирения существа, обладающего всеми совершенствами, которое становится одним из нас. Более того, возможно, другая вера могла бы сыграть такую же центральную роль в мотивационной жизни теистов, как вера в то, что существует максимально великое существо.
Возможно, вера в то, что существует существо, которое максимально велико, за исключением того, что оно не существует ни в одном из миров, содержащих единорогов, могло бы быть таким же мотивационно центральным. (Я не уверен. Убеждения с оговорками-исключениями с меньшей вероятностью будут мотивационно
центральными.) Но я не говорю, что убеждение, которое может быть мотивационно
центральным для процветающей жизни, возможно или мыслимо. Я говорю, что
убеждение, которое является мотивационно центральным для процветающей жизни, вероятно, возможно или мыслимо.
 Настоящее рассуждение дает нам основания полагать, что существует Существо, которое совершенно добро, всемогуще и всезнающе во всех мирах. Но полный
оценка вероятности этого вывода потребовала бы изучения аргументов противного, особенно аргумента от зла (8).

 ARNOLD, M. (1962) Lectures and Essays in Criticism (Ann Arbor MI: University of Michigan Press).
CHALMERS, D. (2006) ‘Two-dimensional semantics’, in E. Lepore and B. Smith (eds) Oxford Handbook of the Philosophy of Language (Oxford: Oxford University Press).
PLANTINGA, A. (1978) The Nature of Necessity (Oxford: Clarendon Press).
PRUSS, A.R. (2001) ‘Samkara’s principle and two ontomystical arguments’, International Journal for
Philosophy of Religion, 49, 111–120.
RUSSELL, B. (1917) ‘A free man’s worship’, in idem Mysticism and Logic (London: Allen & Unwin).
VAN INWAGEN, P. (1994) ‘Quam dilecta ’, in T. Morris (ed.) God and the Philosophers (New York NY: Oxford University Press), 31–60.
Примечания
1. Плантинга говорит о нравственном совершенстве. Я предпочитаю «совершенную добродетель» отчасти потому, что буду думать о понятиях, важных с мотивационной точки зрения, а подражание совершенно хорошему существу кажется более привлекательным с мотивационной точки зрения, чем подражание морально совершенному. Я также добавил заявление о том, что
МВС является создателем любых и всех случайных существ.
2. Чалмерс выводит предложение априори при условии, что его первичный интенсионал истинен в каждом сценарии, где сценарий — это мир, сосредоточенный на человеке и времени; Чалмерс (2006). Однако центрирование будет не имеет отношения к предложениям, которые я буду рассматривать.
3. Двумерный ход можно также использовать для улучшения «онто-мистического» аргумента; Прусс (2001).
4. Традиционный теист не признает универсалии как нечто обязательно существующее над Богом и за его пределами - Бог является Творцом всего, кроме Себя.
5. Возможным контрпримером к этому тезису является апофатическое богословие. Но я думаю, что апофатик в конце концов не может утверждать, что предложение «Бог существует» выражает отрицательное утверждение. Тем не менее, как насчет апофатики, которая говорит, что ее жизнь мотивационно сосредоточена на утверждении «Бог благ», и что это отрицательное утверждение? Я думаю, что такой апофатик неправильно понимает природу ее убеждений. Ибо вера в то, что Бог добр, подразумевает, что Бог существует и, следовательно, имеет некоторое положительное содержание. Если бы утверждение «Бог благ» не подразумевало бы, что Бог существует, оно было бы prima facie совместимым с атеизмом. И утверждение о том , что «Бог есть добро», которое prima facie совместимо с атеизмом, по-видимому, не будет играть той мотивационной центральной роли в жизни апофатика, которую, по ее мнению, оно там играет. Таким образом, я думаю, что лучшее понимание ее верований состоит в том, что ее заявление о том, что «Бог добр», имеет некоторое положительное содержание.
6. Предоставлено анонимным читателем более ранней версии.
7. На самом деле это не совсем ясно, и поэтому я использую слово «может». Если я оговорю "xyzzy" как зеленую собаку,следует ли из того, что я верю в отсутствие xyzzies, что я верю в отсутствие зеленых собак?
Если нет, то возражение против моего аргумента еще слабее.
8. Я особенно хотел бы поблагодарить Майкла Алмейду, Майкла Бити, Тодда Бураса, редактора, Ричарда Гейла, Дэниела Джонсона, Грэма Оппи и Говарда Собеля за полезные обсуждения и комментарии.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn