Мюррей и штандарт Шотландского батальона

Джеральд Мюррей, молодой лейтенант линейного полка Королевских ирландских стрелков, шёл по улицам старого Майсура, изнывая от полуденной жары. В очередной раз достав мокрый платок, Мюррей глянул на невозмутимую физиономию сержанта Постлуэйта. Сжав тонкие губы, тот, как ходячая тумба, мерно шагал рядом,  не обращая внимание на удушливый зной. «Деревянный он, что ли? Ладно, не стоит терять лицо» — Вздохнув, лейтенант сунул платок обратно в карман мундира. Слуга шагал сзади, намотав на руку поводья их с сержантом коней.

— Пришли, сэр! Вот эта лавка. — Массивный сержант остановился и указал на невзрачный дом. — Сержант Постлуэйт зайдет с вами, сэр! Не доверяю я этим обезьянам, сэр… Моя бы воля, я бы каждого сёк розгами регулярно, просто для острастки — сержант доверительно понизил голос, сощурив тёмные глаза.
— Нет, Обадия, спасибо. Останься снаружи. Это приказ, сержант! — прикрикнул Мюррей, увидев, что упрямый сержант собирается настоять на своём.

Убедившись, что сержант с неохотой подчинился, молодой офицер повернулся ко входу.
 
— Сюда, сахиб, — босоногий слуга-тамил поклонился и откинул тяжелую парчовую занавесь. Мюррей переступил порог и оказался… нигде. По крайней мере, ему так показалось, едва плотная занавеска вернулась на своё место. После яркого майсурского полудня эта комната казалась сотканной из густой индийской ночи. Мюррей постоял, ожидая, когда глаза привыкнут к царящему тут полумраку. Тяжелый аромат благовоний и лотоса можно было нарезать на куски и продавать на базаре, он давил на плечи, пригибая к мягкому ворсу ковров. Постепенно глаза Мюррея стали различать сероватые полутона. Он огляделся вокруг, сдерживая неодолимое желание чихнуть.

Ковры были везде. Помещение было увешано коврами, как майсурский раджа драгоценностями. Джайпурские килимы, бенгальские сумахи, персидские тебризы покрывали пол и стены, накрывая друг друга и переходили один в другой, смешивая причудливые узоры.

В глубине стоял изящный резной столик слоновой кости, на котором одиноко теплилась старая лампа. Мюррей, не удержавшись, всё-таки чихнул и подошёл ближе. Кроме него, в помещении не было никого. Подождав, Мюррей громко прокашлялся. Один из ковров за его спиной бесшумно откинулся и в комнате появился сухой старик в потрёпанном халате. Понаблюдав за офицером, он негромко спросил:
— Могу я узнать, что привело молодого сахиба в мою скромную лавку?

С трудом подавив порыв отпрыгнуть в сторону, Мюррей повернулся. — Любезнейший, я бы хотел приобрести ковёр.

Старик сдержанно поклонился, колеблющаяся тень на стене повторила движение хозяина. — Вы пришли туда, куда нужно, господин. Какой именно?

— Не совсем обычный, уважаемый. И не совсем ковёр, скорее… — Мюррей замялся, подбирая слова.
Старик, подняв бровь, внимательно смотрел на офицера, ожидая продолжения.

Мюррей решился. — Меня интересует штандарт Пятого Шотландского батальона, остатки которого загадочным образом пропали в этих местах чуть меньше ста лет назад. Говорят, его видели в вашей лавке. Штандарт, конечно, не батальон. — Офицер нервно улыбнулся. — Майор нашего полка с месяц назад был у вас и видел его. Только он тогда не знал, что это такое. Теперь я хочу его выкупить и вернуть Британии. — Глаза Мюррея блестели, голос срывался от волнения.

Хозяин лавки, усмехнувшись, прошёл мимо лейтенанта к одной из стен. Коснулся невзрачного полотнища. — Этот, мой господин? — Старик погладил холст рукой. Мюррей на негнущихся ногах подошёл ближе. С благоговением провел ладонью по полотнищу — Да, это он!

Продавец, внимательно сощурив глаза, посмотрел на молодого офицера. — Увы, сахиб, это всего лишь копия. Я сам сделал её несколько лет назад. По памяти.

На Мюррея словно вылили ведро холодной воды. — Как копия? Не может быть! — Разочарование накрыло его с головой.

Старик молчал, глядя на огорчённого лейтенанта.

— Постойте, любезнейший… — Мюррея озарило — Вы сказали, «по памяти»? Не значит ли это, что вы видели оригинал? Умоляю, расскажите, где, когда? Как туда попасть? Я заплачу вам за это! — Мюррей начал судорожно рыться в карманах, ища кошелёк.

Старик вздохнул и показал на диван рядом с резным столиком. — Это долгий рассказ, сахиб. Присаживайтесь. Если вы согласны потратить какое-то время на беседу со стариком, я расскажу. — Дождавшись кивка, хозяин откинул очередной ковёр и исчез в глубине дома.

Мюррей присел на краешек дивана, нервно потирая вспотевшие ладони.

Вскоре хозяин лавки вернулся, держа в руках две курительные трубки странного вида. — Господин, мой рассказ будет долгим. Могу я предложить вам трубку? Это не табак. Это цветок джайпурского лотоса. Его дым расслабляет и улучшает восприятие, без него наша беседа не будет иметь смысла, поверьте мне, сахиб. — Старик протянул одну из трубок Мюррею, требовательно глядя на офицера. Поколебавшись, лейтенант взял предложенное, «в конце концов, не травить же он меня собрался!»

Собравшись с духом, Мюррей зажёг трубку и втянул пряный дым. Комната закружилась, сливаясь в один бесконечный туннель. Последнее, что он запомнил, были блестящие глаза старика, внимательно смотревшие на него. «Надо было послушать сержанта» — успел подумать Мюррей и провалился в беспамятство.

***

Разъярённый слон пёр прямо на Мюррея, подняв хобот и неистово трубя. Постлуэйт куда-то делся, как обычно. Мюррей отступил на край пропасти, отчаянно стараясь удержаться, взмахнул руками... и проснулся в своей палатке, среди влажных, сбившихся простыней. Снаружи трещали цикады и занимался ранний южный рассвет.

Утерев взмокший лоб, Мюррей чертыхнулся, вспомнив “джайпурский лотос” и странного продавца ковров.

После того, как Мюррей очнулся, продавец напоил его крепким чаем и рассказал, как добраться до ущелья, где старик видел штандарт. Лейтенант, не помня себя от счастья, оформил в канцелярии отпуск, взял с собой незаменимого Постлуэйта, трёх носильщиков-бенгальцев, погрузил на мулов припасы и отправился в путь.

Они шли через джунгли уже несколько дней. Улыбчивые белозубые индусы оказались покладистыми, работящими парнями. А вот к Постлуэйту Мюррей совершенно изменил отношение. Сержант, поначалу казавшийся надёжным спутником, оказался ленивым, недалёким и жестоким человеком. Когда приходило время ночёвки, Постлуэйт исчезал и появлялся лишь тогда, когда лагерь был поставлен, а ужин приготовлен, и распространял вокруг себя можжевеловый запах джина. Мюррей частенько наблюдал, как сержант орёт на носильщиков, за малейшую нерасторопность ломая бамбуковые палки об их спины и неизменно вытягиваясь во фрунт, если подходил Мюррей.

В один вечер лейтенант не выдержал — Сержант!
Постлуэйт застыл, вытянув руки по швам запыленного мундира. — Сэр?
— Расскажи-ка, куда это ты исчезаешь каждый вечер?

Сержант дёрнул щекой, словно сгоняя назойливую муху. — Сэр, сержант Постлуэйт охраняет ваш покой. На этих обезьян положиться нельзя, они только и думают, как сделать ноги. А то и глотки всем нам перерезать! Но вы не волнуйтесь, сэр, Обадия Постлуэйт защитит вас, если что! Ибо сказано в Писании, “Служите тем, кто выше вас по рождению, не жалея живота своего!”, сэр!

Мюррей прищурился, — Странно, Постлуэйт, я таких слов в Писании не припомню. Ну это ладно, допустим. А там не сказано ещё что-то вроде “Возлюби ближнего своего, как себя самого”? И как это вяжется с твоими палками, сломанными о спины этих ребят?

— Но… это же не люди! Это грязные обезьяны, по попущению Господню научившиеся говорить! — сержант так удивился, что забыл добавить обычное “сэр”.

Мюррей вздохнул. — Сержант, позавчера Вимал с Анандом вытащили тебя из болота, куда ты провалился пьяный. Гопал нёс тебя, пока ты не оклемался. По твоему, грязные обезьяны стали бы так делать?

Сержант удивлённо поскрёб шею — Сэр, но ведь таков порядок вещей! Так и должно быть. Они знают, что их удел служить белому господину, разве не так? Мы с вами выше их. А насчёт пьяный, сэр, так это я лихорадку изгоняю, наш полковой клистир... кхм, прошу прощения, лекарь так и говорит мне, “Обадия, нет лучше средства от лихорадки, чем добрая порция джина!”

Мюррей устало махнул рукой. — Я вижу, тебе бестолку что-либо объяснять. Хорошо. С этого момента я запрещаю тебе бить носильщиков. Относись к ним, как к имуществу британской армии. Можешь орать на них, если по-другому не можешь, но трогать не смей. Это приказ, сержант. И сегодня никакого джина, мы подошли к цели, завтра на рассвете будем спускаться в ущелье. Ты должен быть трезвым. А сейчас, будь добр, займись лагерем. — Мюррей закинул карабин на плечо, — Я пойду взгляну на ущелье поближе. Когда вернусь, лагерь должен быть разбит.

Постлуэйт дёрнул кадыком и остался недоумённо хлопать белёсыми ресницами.

***

— Гопал, вяжи, только крепче! — Маленький индус внизу белозубо улыбнулся и закивал головой. — Всё будет хорошо, сахиб, мы справимся!
Мюррей вытер пот со лба и облегчённо выдохнул, опустившись на камень. За сегодняшний день они славно поработали. Проворный Ананд нашёл место гибели шотландцев, погибших при обвале, они захоронили останки в общей могиле и откопали утерянный штандарт. Работали все, даже угрюмый Постлуэйт, бормоча проклятия  под нос, таскал камни вместе со всеми. Правда, выбирая себе полегче.

Лейтенант первый осторожно выбрался на верх обрыва по натянутому канату и посмотрел вниз. Потревоженный камешек беззвучно полетел в пропасть. Глубина ущелья составляла футов сто, а то и больше. Сорваться означало верную смерть.

Лейтенант пощупал верёвку и заметил, что некоторые пряди перетёрлись об острые края камней. «Пожалуй, перевяжу, — подумал Мюррей, — не хватало под самый конец потерять кого-нибудь.»

Вдруг, вспомнив что-то, лейтенант подошёл к краю. Крикнул, сложив руки рупором.
— Сержант! Постлуэйт!
Тот поднял голову, поднеся ладонь ко лбу — Сэр?
— Штандарт, где он?
— Вот он, сэр, у меня! Не доверю я его этим обезьянам! — Сержант довольно осклабился и расстегнул куртку, показывая знамя, обмотанное вокруг груди.
— Хорошо. Не поднимайтесь пока, канат почти перетёрся, я привяжу новые к другому дереву, два сразу!
— Так точно, сэр! Ждём вашего приказа, сэр!

Мюррей выбрал две бухты крепких манильских канатов и привязал их к крепкому стволу сандалового дерева. Закинул петли повыше. Сбросил концы вниз по обе стороны большого валуна, крикнув — Давайте, поднимайтесь, скоро стемнеет, пора ночлег устраивать!

Жаркое южное солнце неуклонно ползло к горизонту. Разноцветные попугаи носились над влажными джунглями. Юркие мартышки сновали вверх-вниз с ветки на ветку. Где-то вдалеке протяжно протрубил слон. Полюбовавшись яркими красками жизни, наполняющей это место, лейтенант подошёл к обрыву и глянул вниз. По одному канату, еле перебирая ногами, полз сержант со связкой лопат, привязанных ниже, за второй дружно уцепились индусы, все втроём. Гуськом.

Крак! Сзади послышался странный треск. Мюррей обернулся и похолодел — сухой сандал, поначалу казавшийся таким надёжным, дал трещину. Его ствол медленно, но верно клонился вниз. Трещина расширялась на глазах. Сглотнув слюну, лейтенант бросил взгляд в пропасть. Ничего не подозревающие люди упорно ползли вверх, преодолев две трети пути. — Эй! Стойте! Замрите! — Не услышали. Трещина стала больше. Мюррей бросился к дереву, стараясь стянуть вместе разъезжающиеся половинки ствола. Бесполезно. Лейтенант только поранил локоть и порвал рукав, зацепившись за острую щепку.

Мюррей судорожно схватился за тесак. Каната два, если обрубить один, дерево может и выдержать. Стой, как обрубить, там же люди! И какой рубить? На правом три человека, на левом один. Штандарт! Штандарт у сержанта! Какой, к чёрту штандарт, это просто тряпка, а на другом канате трое! Три жизни против одной! И всё-таки знамя не тряпка. И сержант, хоть и дрянной, но всё же британец. Да, но сержант один, а носильщиков трое!

Кррак! Трещина стала еще больше. Еще немного и вниз полетят все четверо. Сначала молча, а под конец Мюррей услышит их крик, который быстро прервётся. И наступит тишина.

Кррррак…

Мюррей зажмурился и прошептав «Пресвятая дева Мария, прости меня, грешного!», сжал тесак так, что ногти впились в ладони. Замахнулся...

...И ощутил сильный запах курящихся благовоний.

***

Джеральд Мюррей, лейтенант полка Королевских ирландских стрелков, очнулся в холодном поту. На резном столике слоновой кости теплилась старая лампа, в нос бил густой запах благовоний.

Испуганный старик отбросил мокрое полотенце, которым он протирал лоб офицеру и бухнулся на колени.
— Простите, господин, я никак не думал, что джайпурский лотос так на вас подействует, это безобидная травка, я не предполагал, что… — перепугавшийся насмерть продавец ковров бормотал извинения и бился лбом о мягкий ворс.

Мюррей поднялся. Голова, как ни странно, не болела. Только сердце билось так часто, что казалось, еще немного и оно выскочит из груди.

Лейтенант сделал два шага в сторону двери. Сердце постепенно успокаивалось.

Крррак!

Мюррей резко обернулся. Резной столик, на который облокотился вскочивший старик, не выдержал и сломался пополам.

Успокаивающе махнув старику, Мюррей, не говоря ни слова, вышел на свежий воздух. Покрутил головой. Неподалеку Постлуэйт орал на слугу, брызгая слюной тому в лицо. Завидев вышедшего лейтенанта, сержант тут же подскочил, преданно глядя Мюррею в глаза, — Сэр! С вами все в порядке? Вид у вас неважный, прямо скажу! Зря я с вами не пошел, сэр, уж я этих обезьян знаю!

— Всё в порядке, Обадия. Возвращаемся в полк. — Мюррей потёр виски.

Уже садясь на коня, Мюррей вдруг чётко уловил до боли знакомый запах. Сознание услужливо подсунуло видение трещины в стволе, растущей на глазах. Мюррей мотнул головой, отгоняя наваждение. Поудобнее устроился в седле и хотел отдать команду двигаться, как сержант, хмыкнув, указал на рукав мундира Мюррея, — Сэр, неплохо было бы отдать мундир портному. Да и лекарю хорошо бы вас посмотреть. Сэр?

Мюррей уставился на свой рукав. Он был порван. Из прорехи выглядывала острая щепка, слегка запачканная кровью. Щепка пахла сандалом.

— С вами точно всё в порядке? Сэр?

Вопрос сержанта остался без ответа.